ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Туман расступился перед Белеверном, образовав выход в реальность. Послав своего демонического коня вперед, он появился над разрушенной башней. Скакун прочно оперся своими раздвоенными копытами о воздух, распугав стервятников. Галды описали все довольно точно, если сделать скидку на преувеличение.

Белеверн неспешно обозрел сверху поле битвы, не выдав своих чувств ни малейшим жестом, а золотая демонова маска великолепно скрывала выражение его лица. Вокруг башни лежали чуть ли не десять дюжин галдов. Многие из павших с восточной стороны были обуглены до черноты. Пришпорив скакуна, Белеверн подался вперед, и тот пошел вниз.

Вокруг еще ощущалась остаточная магия. Спешившись, Белеверн направился к башне. Там было пусто, и только засохшая кровь на полу выдавала, что кто-то скрывался здесь от преследователей — да еще до сих пор пронизывающая руины Сила.

Белеверн заговорил хриплым гортанным голосом, медленно двигая руками в воздухе в такт словам. Едва он начал колдовать, вокруг воцарилась противоестественная тишина. Немногочисленные твари, осмелившиеся остаться рядом с башней, теперь поспешно обратились в бегство.

Как только ритуал завершился, вокруг возникли призрачные образы. К башне подъезжали всадники на взмыленных лошадях. Спешившись, в башню вошел воин в вороненой морвийской броне, с изображенным на щите символом Мортоса, Повелителя Мертвых.

Белеверн сердито зашипел. Предатель был здесь собственной персоной, а галды позволили ему удрать из-под самого носа Дарины. Воины входили в башню один за другим. Их оказалось пятнадцать человек. Полтора десятка воинов против двух с лишним сотен галдов! Все они до последнего были просто обязаны сложить тут головы.

На глазах у Белеверна тени беззвучно разыгрывали сцену битвы. Когда из небытия появился черный прямоугольный провал, колдун невольно вздрогнул от неожиданности. Что ж, этим объясняется многое.

Не прошло и минуты, как из портала вылетел человек, растянувшись на полу башни. Мановением руки Белеверн остановил образ, чтобы разглядеть новоприбывшего. Чужак был облачен в диковинные одеяния, а на коленях у него лежало странное устройство: к арбалетному ложу вместо лука был прикреплен полый металлический прут.

Удовлетворившись осмотром, Белеверн повел рукой, и призрачная сцена вновь ожила. Чужак вступил в битву, очистив стену от нападающих при помощи своего колдовского оружия.

Это не сулит ничего хорошего в грядущей войне. Чародей подобной силы может обречь на крах намеченное вторжение целиком. Надо предпринять шаги, способные воспрепятствовать нежданной угрозе.

Когда призраки нападающих обратились в бегство, чужак осторожно двинулся вниз по лестнице. Белеверн не без удивления обнаружил, что он не захватил с собой огневую палицу. Неужели она осталась наверху?!

Не обращая внимания на продолжающееся призрачное действо, колдун ринулся вверх по лестнице, беспечно промчавшись прямо сквозь образ чужого чародея. И нашел наверху огневую палицу, прислоненную к зубцу стены. Протянув руку, колдун осторожно прикоснулся к палице.

Да, она все еще здесь. Он поднял палицу, оставив на месте только ее изображение. Взмах ладони — и видения угасли. Больше ничего интересного в них нет.

Сейчас Эрельвар с отрядом, должно быть, уже в Топи. Дарина уж решит, какие дальнейшие действия предпринять против него, Когда Белеверн доложит о случившемся.

Болото разительно отличалось от всех прочих, какие Стиву доводилось видеть до сих пор. Поначалу трясина являла собой только голую, мерзкую грязь, смердящую отравленной рекой, вливающейся в нее. Перед тем как двинуться через болото, его спутники обернули собственные ноги и копыта лошадей чем-то вроде промасленного брезента. Стив прекрасно понял смысл этой предосторожности: Бог ведает, что может таиться в этой грязи.

Примерно через час пути в болоте появились первые признаки жизни, хотя жизни исковерканной и уродливой: одуванчики с белыми пушистыми головками размером с баскетбольный мяч, лианы, утыканные шипами, способными удушить любое растение и выпить его соки. Против последних иной раз приходилось пускать в ход силу, чтобы не дать им поступить точно так же с путниками.

Каким образом его спутники ухитрялись отыскать брод под таким слоем грязи, было свыше понимания Стива. Но даже несмотря на это, дважды им пришлось возвращаться по собственным следам, когда тропа упиралась в трясину.

Мало-помалу растительность стала гуще, — наверное, когда вода начала очищаться от ядов. Спутники Стива то и дело бросали тревожные взгляды в небеса. Интересно, гадал он, кого они там высматривают? Может, летучих обезьян? На лад «Волшебника страны Оз». Они вполне вписались бы в картину этого причудливого сна.

А еще через час впереди замаячило первое дерево, напоминавшее кипарис, вот только воздушные корни, державшие ствол, поднимались довольно высоко над стоячей водой. Даже деревья в этом болоте не хотят касаться воды. И хотя более обильная растительность наверняка свидетельствует, что отравы в воде стало куда меньше, среди деревьев смрад вроде бы даже усилился.

На Соню ядовитые испарения действовали не очень благотворно. Цезарь шагал рядом с лошадью больного, поддерживая его по мере сил. Верхом ехал один лишь Соня. Остальные, в том числе и Стив, шли пешком; лошади и без того утопали в грязи, куда уж им еще везти людей.

Лиственный покров над головами путников стал плотнее, и они все реже и реже бросали тревожные взгляды в небо. Сквозь густую листву пробивалось все меньше света, и вскоре лес погрузился в своеобразные зеленые сумерки.

Сделав, наконец, привал, они перекусили на крохотном островке, возвышавшемся над топью. От усталости Стиву даже кусок в горло не лез, ведь в путь выступили еще до рассвета. Рухнув без сил на относительно твердую почву, он бросил взгляд на часы: отряд шагал уже добрых семь часов.

Привал промелькнул, как одно мгновение, — не прошло и получаса, как они снова тронулись в путь. Стив едва поспевал за остальными, то и дело припадая к шее идущей рядом лошади.

Споткнувшись, он упал на колени, расплескав смрадную воду, и на миг замер, отдыхая — коленопреклоненный, с понуренной головой. Потом перед глазами появились огромные лошадиные ноздри, обдало теплым дыханием, и Стив, обняв лошадь за шею, с трудом встал на ноги.

— Ты что? — спросил он у лошади. — Теперь я тебе нравлюсь, да?

Уловив краем глаза какое-то движение в тени среди деревьев, Стив обернулся, но ничего не увидел, кроме замшелых стволов.

— У меня от этого места мурашки по коже, — пробормотал он себе под нос.

И тут на его плечо легла ладонь, заставив Стива подскочить на месте. Это оказался Цезарь, жестом пригласивший его сесть в седло.

— Ага, верно, — согласился Стив и не без помощи псевдоримлянина вскарабкался в седло. — Будет неплохо немного проехаться верхом.

Чем дальше они вторгались в болото, тем темнее становилось вокруг. Тоненькие лучики солнца пробивались сквозь листву, бросая зайчики на мерзкую жижу, но, как правило, вдали от тропы, потому что на твердом грунте, по которому шел отряд, деревья росли гуще. Да и вообще, почва вокруг становилась все более и более надежной.

И снова Стиву показалось, что он краем глаза заметил какое-то движение. Однако на сей раз движение было настолько близко от него, что он разглядел что к чему: старый кипарисовый пень у него на глазах погрузил в темную воду трясины один из своих корней.

— Вон тот пень двигался! — завопил Стив, указывая на тварь мечом, неизвестно как оказавшимся у него в руке. Обнаруженная тварь, не видя больше причин прикидываться пнем, ринулась на путников, а точнее — на Стива, по неудачному стечению обстоятельств оказавшегося ближе других.

Оцепеневший Стив смотрел, как на него надвигается порождение кошмара на восьми ногах-корнях с плоскими перепончатыми ступнями. На верхушке «пня» появились два рачьих глаза на стебельках, а из передней части ствола выдвинулась пара челюстей, смахивающих на ятаганы.

Затем в «дерево» под самым глазным стеблем вонзилась стрела, и Стив, очнувшись от транса, нанес мечом удар наискосок, начисто срубив глазной стебель и вонзив меч в макушку чудища.

Обрубок стебля юркнул обратно в «пень», а челюсти сомкнулись вокруг ноги Стива. Бронзовые поножи отчасти защитили голень, но жвала глубоко вонзились в бок лошади.

Испуганно заржав, она вскинулась на дыбы, сбросив Стива в болото. Ядовитая вода хлынула в рану, и правую ногу будто огнем прожгло.

Лошадь умчалась прочь, покинув Стива один на один с жуткой тварью, нависшей над ним. Не долго думая, он ткнул мечом в единственное уязвимое место, попавшееся ему на глаза, — в пасть.

Отчаяние придало ему сил, и Стив вонзил меч почти по самую рукоятку. Изо рта чудища хлынула желто-коричневая жидкость, а жвала резко сомкнулись, вонзившись ему в плечо чуть выше локтя. Оба — чудовище и человек — одновременно испустили вопль, а потом оно еще раз дернулось и неподвижно застыло, навалившись на Стива.

Едва не теряя сознания от боли, Стив уставился на жвала, пронзившие плечо. Почему он не просыпается? Даже наяву он ни разу в жизни не испытывал подобной боли.

Потом пара рук в черных рукавицах ухватилась за жвала и медленно разжала их. Еще пара рук подхватила его под мышки и потащила прочь от трупа чудовища. Почему же он не просыпается?

Вытащив Стива из грязи, его уложили на поросшие мхом корни кипариса. Тьма заклубилась, мало-помалу заволакивая весь мир. Слава Богу, может, хоть теперь удастся проснуться.

Эрельвар аккуратно вытащил меч из пасти паука-коряги. Чужеземец сумел загнать оружие довольно глубоко, но осмотр показал, что клинок не пострадал. Это хорошо. Вытерев его о мох, Эрельвар подошел к Терону, врачевавшему тем временем раны пришельца.

— Как он?

— Раны исцелены, — отозвался Терон. Лицо его приобрело землистый оттенок, ведь он порядком устал еще до того, как пустил в ход Силу. — С виду они казались куда опаснее, чем на самом деле.

— Добро. Сможет ли он в ближайшее время ехать верхом?

— Не уверен. Раны не слишком серьезны, но в них попала дурная вода Топи. А вы знаете, что сие означает.

— Отрава, — кивнул Эрельвар. — Вы можете ее обезвредить?

— Частично. Все, что я мог, я уже сделал. Однако некоторые из здешних ядов противостоят Силе. Остальное зависит только от него.

Эрельвар нахмурился. Порой отрава сжигает изнутри даже сильных людей, а этого чужестранца силачом уж никак не назовешь.

— А что с лошадью? — повернулся Эрельвар к Делариану.

— Мертва, господин. Она была скверно ранена.

— О проклятие!

Когда Топь останется позади, понадобятся все лошади до единой.

— Можно оставить труп здесь, — негромко предложил Терон.

— Нет. Я не желаю растолковывать вождю Олдуину, почему я бросил тело его сына посреди болота. Давайте трогаться; надо выбраться из Топи до завтрашнего рассвета.

Белеверн с беспокойством переминался с ноги на ногу, дожидаясь в коридоре перед аудиенц-залой Дарины. Конечно, морвийские стражники опасаются его, но своей темной повелительницы боятся куда сильнее. Наконец вернулся стражник, посланный объявить о нем.

— Она примет вас, Ужасающий владыка, — доложил морв.

Не отозвавшись ни словом, Белеверн сделал шаг вперед, и стражник распахнул перед ним массивную позолоченную дверь. Но едва Белеверн переступил порог тронной комнаты, напускное выражение превосходства покинуло его, и он простерся у мраморного подножия трона.

— Что же ты узнал? — вопросил его вкрадчивый, хрипловатый голос.

Белеверн робко поглядел на золотой трон и окутанную тенями женщину, восседающую на нем. Сквозь тени угадывалась фигура невероятно красивой женщины, но лишь Демор и Джаред видели Дарину без покровов — во всяком случае, если верить их словам. Ее яркие зеленые глаза заглянули на самое дно его души. Белеверн опустил взгляд.

— В наших краях действительно появились шпионы, Владычица.

— Это я уже знаю, Белеверн. Кто они?

— Ими командует Эрельвар, о Великая.

Женщина на троне оцепенела.

— Эрельвар, предатель? Здесь? В моих владениях?!

— Да, Владычица. Хуже того, в его отряде находятся Терон Бальтазар и нимранский чародей.

— Бальтазар? Двоюродный брат регента?

— Да, Владычица.

Женщина на троне надолго погрузилась в молчание.

— И где же они?! — в конце концов спросила она. В ее голосе прозвучала такая холодная ярость, что Белеверн съежился. — Почему их трупы не брошены к моим ногам?!

— Галды бежали от чар, Владычица.

— Неужели теперь галды боятся чар больше, чем меня? Я их вразумлю!

— В-владычица… — пролепетал Белеверн.

Дарина на миг примолкла. Белеверн попытался принять еще более униженную позу.

— Слушаю, Белеверн, — наконец проронила она холодно.

— Владычица, галды бежали пред мощью чужого чародея, призванного нимранином.

Белеверну послышалось, будто Владычица негромко охнула, но он тотчас отмел такую возможность.

— Чужой чародей? — осведомилась она. — Отвечай, при нем был меч?

Неожиданный вопрос поставил Белеверна в тупик.

— Н-нет, Владычица. У чужака не было меча, но он принес огневую палицу. Я…

— Довольно.

Белеверн тотчас прикусил язык и прижался лбом к полу. Послышался негромкий звук шагов Дарины, спускающейся к нему по ступеням; затем Белеверн ощутил легчайшее, как пух, прикосновение ее пальцев к вискам.

Ее присутствие наполнило его рассудок, поглотило его сознание. По давно мертвым нервам побежал приятный жар: Владычица пустилась в путь по его разуму, перелистывая виденные колдуном образы.

— Ты славно поработал, Белеверн, — проворковала она, восходя обратно на трон.

— Благодарю вас, Владычица.

Привстав на колени, он поднял взгляд на нее. Дарина держала огневую палицу на коленях, легонько ее поглаживая.

— Это не чары, Белеверн.

— Простите, великая госпожа?

— Однако она и не от мира сего. Она ведет свое происхождение от царства снов. Нимранский чародей призвал Сновидца.

Восстав с трона, она опять сошла по ступеням к Белеверну.

— Призови остальных. Повели им от моего имени искать на южной окраине Топи посягателей. Перебить всех, кроме Сновидца, коего доставить сюда, ко мне.

— Слушаю, Владычица! — Белеверн в последний раз отвесил земной поклон, после чего поднялся, чтобы удалиться.

Как только двери аудиенц-залы закрылись за ее главным колдуном, окутанная тенью богиня удалилась в личные апартаменты, молча подошла к мраморному постаменту и аккуратно раскрыла переплетенный в кожу фолиант, стоявший на нем.

«И вот Десница Смерти простерлась к Пылающим Холмам, дабы извлечь Сновидца. И Сновидец владел Обоюдоострым Мечом, ибо в его власти истребить и Десницу Смерти, и Чертог Зла. И громогласно вскричали Семеро, вопрошая „Кто сей Сновидец?“ и «На кого падет Меч его?

И он, сидевший на троне, говорил, отвечая: «Сего не изведать никому до уготованного дня».

Дарина закрыла книгу, устремив рассеянный взгляд куда-то вдаль, сквозь стены палат. Итак, последние фрагменты мозаики встали на свои места. Пророчество сбылось. Десница Смерти действительно простерлась к Пылающим Холмам и выпустила на свет Сновидца. Однако тем самым она заодно угодила в капкан. Не пройдет и суток, как челюсти его сомкнутся.

Им так и не удалось к назначенному часу пройти столько, сколько рассчитывал Эрельвар. Под плотным лиственным кровом Топи темнеет рано, и лес уже погрузился в сумрак.

Хотя в душе Эрельвар готов был попытать судьбу, шагая по Топи в темноте: свет выдаст местопребывание отряда каймордам, наверняка уже разыскивающим его. Вот разве что…

Вручив повод своей лошади Морфаилу, он прошел назад вдоль колонны, к Терону и Артемасу, заодно обнаружив, что чужак уже пришел в сознание и сидит в седле.

— Как он? — спросил Эрельвар, указав на пришельца.

— Лучше, — сообщил Терон. — Он оправляется куда быстрее, чем я рассчитывал.

— А маг Артемас?

— Спасибо, я чувствую себя довольно недурно, — вклинился Артемас, не дав Терону и слова сказать.

— Хорошо. Мне нужно, чтобы вы…

— Ему не настолько хорошо, — перебил Терон.

— … обеспечили нас каким-либо незаметным светом. По силам ли вам?

— Что-то наподобие болотных огней?

— Точно так.

— Да, такое в моих силах. Мне понадобится ненадолго спешиться.

— Разумеется.

Колонна остановилась, и Стив оглянулся. На ночлег, что ли? Несмотря на усталость, перспектива ночевать в болоте его не прельщала.

С другой стороны, неизвестно, сможет ли он ехать дальше. Хотя раненые нога и рука перестали болеть, ему, пожалуй, стало хуже, чем перед обмороком. Желудок и кишечник то и дело содрогались в мучительных спазмах, да вдобавок у него, наверное, жуткий жар, судя по тому, что его все время бьет озноб, но при том прошибает обильный пот.

Ехавший рядом Цезарь помог Соне сойти с лошади. Неужели они вознамерились разбить здесь лагерь? Поблизости ни одного сухого клочка земли!

Затем Цезарь подвел Соню к дереву, и тот вскарабкался на корни, подальше от воды. Цезарь стоял рядом, приготовившись подхватить его, если бедолага упадет. Похоже, он чувствует себя немногим лучше Стива.

Черный Рыцарь вручил раненому свой меч. Стив с любопытством наблюдал, как Соня посыпал клинок каким-то порошком, потом поднял меч перед собой, положив поперек ладоней, и повел песнопение на каком-то диковинном, отдаленно смахивающем на латынь языке.

Меч начал излучать тусклое зеленоватое свечение, становившееся все ярче, пока клинок не засветился почти так же интенсивно, как люминесцентные трубки. Очевидно, Соня — колдун или что-то вроде того.

Черный Рыцарь забрал свой меч, а Цезарь подвел Соню обратно к лошади. Как только он помог колдуну взобраться в седло, Стив обратил внимание, что тот ослабел еще больше, чем прежде.

Отряд снова тронулся в путь, но медленнее, чем раньше. Мало-помалу становилось все темнее, пока единственным источником света не стал меч Черного Рыцаря.

Нет, не совсем так: тут и там посреди болота виднелись тусклые пятна света — зеленоватые, желто-зеленые и голубые. Великолепно! Вдобавок ко всему прочему, эта чертова трясина еще и радиоактивна. Впрочем, наверное, это всего-навсего фосфоресценция; но все равно зрелище не очень-то приятное.

Стив почти научился дремать на ходу, когда, не один час спустя, отряд добрался до края болота. Поначалу грунт стал просто чуть более надежным, вода отступила с тропы, растительность со временем поредела и сквозь листву проглянул лунный свет.

Вообще-то свет оказался не лунным, а предрассветным солнечным заревом. Должно быть, Стив дремал в седле дольше, чем предполагал. Отряд шел уже почти сутки.

Постепенно болото сменилось просто мягкой, сырой землей, изрезанной множеством мелких ручейков. Как только грунт стал достаточно надежным, остальные члены отряда тоже поехали верхом. Стив обратил внимание, что, по мере того, как растительность становилась все реже, Черный Рыцарь все чаще и чаще бросал взгляды в небо.

Понемногу рассветало, и Стиву показалось, что усталость словно бы отступает вместе с тьмой. Хорошо бы сейчас устроить привал! Отдых бы не помешал.

Ехавший впереди Черный Рыцарь что-то прокричал. Не успел Стив понять, что стряслось, как с рассветных небес, извиваясь, обрушились два огненных столба. Один из них прошел на волосок от Черного Рыцаря, второй угодил в одного из рослых воинов, в мгновение ока обратив в пепел и коня, и всадника.

— Боже правый! — вскрикнул Стив, окончательно забыв о сне, и пришпорил лошадь. Все остальные всадники тоже сорвались в галоп. А впереди вдруг мелькнул летающий конь.

Впрочем, он не то чтобы летел, а скакал по воздуху, как по ровному полю. «Удары» копыт по воздуху высекали искры, из ноздрей зверя валил дым. Всадника было видно плохо, но разглядывать в общем-то было и незачем.

Стив уже видел этого угольно-черного коня с красными, огненными глазами, хотя в тот раз у него в распоряжении был автомобиль, чтобы уйти от преследования. Теперь оставалось только надеяться, что лошадь вынесет.

Едва началась атака, усталость с него как рукой сняло; с лошади, наверное, тоже, потому что она помчалась как ветер. И все равно Стив продолжал лупить животное каблуками, гикая, как герои старых вестернов.

Впереди небо на миг разверзлось, и из космической прорехи появился еще один всадник. Их двое! Новоприбывший метнул огненный столб куда-то в хвост отряда, затем развернулся и ринулся на Стива.

Ощутив, как сердце уходит в пятки, юноша начал было разворачивать лошадь, но обнаружил, что путь к отступлению отрезан другим всадником, уже спешившимся. Череп монстра был закрыт золотой маской, из-под которой виднелись только горящие глаза. Его «жеребец» зарычал на Стива, явив взору комплект зубов, которым позавидовала бы любая акула. Лошадь Стива в ужасе заржала, закатив глаза так, что обнажились белки.

Поворачивая лошадь направо, Стив и сам чувствовал, как из груди рвется вопль. «Боже, ну позволь мне проснуться, пожалуйста!» — пронеслось у него в голове. Более ужасный кошмар не снился ему ни разу в жизни.

Всадник тотчас оказался рядом, на сей раз по правую руку от Стива. А пытаясь повернуть налево, Стив обнаружил, что и с этой стороны к нему пристроился чудовищный всадник.

Тогда он резко натянул поводья, и оба всадника пронеслись мимо, а лошадь Стива по собственной воле вскинулась на дыбы и развернулась в обратном направлении, пока он отчаянно старался удержаться в седле. Как только она завершила разворот и с места сорвалась в галоп, Стив безо всякой нужды крепко саданул ее каблуками под ребра.

Не без труда он развернул лошадь, чтобы последовать за отрядом. Единственный его шанс на спасение — присоединиться к остальным.

К несчастью, его преследователи тоже поняли это. Лошадь Стива жалобно заржала, когда за его спиной один из адских жеребцов всадил зубы ей в круп, буквально остановив ее, в результате чего Стив кувырком вылетел из седла. Последнее, что он успел запомнить, — стремительно надвигающаяся на него земля.

Лошадь Эрельвара метнулась влево, уворачиваясь от адского пламени кайморд. Он уже приготовился встретить нападение монстра, когда тот неожиданно свернул направо. Кого это он заприметил?

Оглянувшись, Эрельвар увидел, что чужак отрезан от остальных и второй кайморда уже преследует его. Чушь какая-то! Ужасающий владыка без труда одолеет его и в одиночку. Тем более, что чужак явно не может постоять за себя и вынужден спасаться бегством.

Но он все-таки спас отряд на Пылающих Холмах. Пришпорив коня, Эрельвар помчался на помощь иноземному благодетелю. У него на глазах второй кайморда подъехал к чужеземцу с другой стороны, но лошадь чужака неожиданно развернулась и поскакала за отрядом.

Эрельвар улыбнулся: лошадь Ллвида всегда была вышколена лучше всех. Но улыбка его тут же угасла, потому что один горемка всадил зубы в круп лошади, покалечив ее.

Лошадь рухнула, и чужестранца выбросило из седла. Конь Эрельвара перескочил через тело упавшего в тот самый миг, когда оба Ужасающих владыки наконец заметили его.

Меч Эрельвара со звоном отскочил от щита ближайшего из них. Монстр не был готов отразить удар, и тот выбил его из седла. Эрельвар с ходу вонзил меч в бок горемки. Демон рухнул с леденящим душу воем.

— Славная работа, Морут, — произнес хриплый голос у него за спиной.

Не ожидавший услышать это имя, Эрельвар резко обернулся.

— Впрочем, — продолжал Ужасающий владыка, — Хиргорт всегда был не ахти каким фехтовальщиком.

— Демор, — процедил сквозь зубы Эрельвар, поворачивая коня, чтобы оказаться лицом к кайморде.

— О-о! А я уж боялся, что ученик забыл своего наставника.

— Ты мне более не наставник, Ужасающий владыка.

— Поглядим. Вперед, Морут! Настало тебе время получить последний урок.

Эрельвар ринулся вперед, поднимая щит, чтобы отразить выпад Демора, но демонический жеребец наклонился, чтобы вонзить клыки в бок лошади Эрельвара, и ему пришлось опустить щит, спасая животное. Демор тем временем без труда парировал щитом его горизонтальный рубящий удар.

Горемка продолжал нападать, не давая поднять щит, и Эрельвару приходилось обороняться только мечом. Меч Демора выплясывал вокруг него танец смерти, как живой, и Эрельвару потребовалось все его умение, чтобы не дать клинку пустить свою кровь.

Следующий удар Демора он встретил поднятым щитом, одновременно рубанув мечом горемку по глазам. Демонический жеребец шарахнулся от освященного металла клинка, а Эрельвар подал лошадь вперед, ткнув острием меча в открывшуюся спину Демора.

— Славная работа! — бросил Демор, словно мимоходом отразив удар мечом, и развернул жеребца, оказавшись лицом к Эрельвару. Тот вынужден был снова перейти в оборону.

Вдруг Эрельвар уголком глаза заметил, что Хиргорт уносит тело чужака с поля боя. А не легче ли было его просто убить? Видимо, Владычица почему-то хочет захватить этого человека живым. Неизвестно зачем, но раз он ей нужен, получить его она не должна.

Парировав следующий выпад, Эрельвар пришпорил коня, погнав его вперед в надежде, что неожиданное отступление застанет Демора врасплох. Так оно и вышло, и конь Эрельвара без малейших помех доскакал до Хиргорта. Заслышав топот копыт, пеший кайморда обернулся, бросив чужака на землю.

Эрельвар наотмашь обрушил на Хиргорта удар неистовой мощи; тот сумел загородиться, но от силы удара простерся ниц. Простой человек был бы жестоко ранен, но у Хиргорта пострадала только гордость. Монстр поднялся, обернувшись лицом к виновнику своего срама в тот самый миг, когда Эрельвар поставил коня так, чтобы чужак оказался у его ног.

— Прочь от него, Хиргорт! — скомандовал Демор. Эрельвар усмехнулся под забралом шлема. Стоит надеяться, самонадеянность Демора защитит его от второго Ужасающего владыки.

Демор с ходу помчался в атаку. Отразив его выпад клинком, Эрельвар снова загородил щитом своего коня от зубов горемки. Демор проскочил мимо, развернулся и опять ринулся в нападение.

Он понимал, что Эрельвар теперь волей-неволей прикован к месту, обороняя тело чужеземца. Эрельвар заставил лошадь повернуться, чтобы встретить следующую атаку Демора — рубящий удар сплеча, заставивший человека закрыться щитом.

От силы удара щит крепко стукнул Эрельвара. Яснее ясного, долго ему такой град мощных ударов не выдержать. Он начал поворачиваться, чтобы встретить следующую атаку, когда удар по шлему заставил его повалиться лицом вперед.

Горемки — жеребцы необычные, а Демор не знает себе равных в искусстве верховой езды. Никто другой не сумел бы настолько быстро остановиться на полном скаку.

Пока лошадь продолжала поворот, Эрельвар отчаянно пытался восстановить равновесие. Выпрямляясь, он каким-то чудом сумел парировать удар щитом и наугад ткнуть мечом в противника.

— Твое мастерство за время отлучки возросло, Морут, — заметил Демор. — Однако его не хватит, чтобы отнять у нас Сновидца.

«Сновидца?!» — недоумевал Эрельвар, прикрываясь клинком от удара наотмашь сверху. Поворот кисти — и блок плавно перешел в горизонтальный рубящий удар, направленный в шею Демора. Но кайморда без труда загородился от него щитом.

— Белеверн уже спешит на подмогу с войском, — продолжал Демор. — Слышишь топот его коней?

И в самом деле, вдали слышался топот копыт. Прекрасно! Если битва проиграна, надо позаботиться, чтобы Дарина тоже лишилась своей добычи.

Отбросив всякое беспокойство о собственной безопасности, Эрельвар обрушил на Демора яростный удар. Под градом безрассудных с виду ударов кайморда внезапно оказался вынужден перейти в оборону. Заставив скакуна Демора попятиться на пару шагов, Эрельвар поднял своего коня на дыбы, решив поглядеть, не потеряет ли Сновидец свою ценность в глазах Владычицы, если ему размозжить череп.

И в тот самый миг, когда лошадь готова была обрушить копыта на лежащего в беспамятстве иноземца, шум боя перекрыл звук рога. Узнав этот рог, Эрельвар отчаянно рванул лошадь вправо, заставив ее самую малость промахнуться мимо чужака.