ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Стив положил в седельную сумку резную кедровую шкатулку, еще раз напоследок со всех сторон оглядел лошадь, проверил, надежно ли затянута подпруга, осмотрел подковы.

В битве на Равнинах Эрельвар захватил две тысячи морвийских коней. Стив был очень тронут, когда Эрельвар подарил ему эту золотистую кобылу. Такие лошади в этом мире большая редкость.

У нимран дела тоже пошли недурно. Вернувшись в Кворин, Эрельвар увидел, что на северном берегу реки стоит лагерем целый легион — имперский легион под командованием генерала Нестора, но перешедший под знамя Регентства. Этот легион вторгся в Регентство с новым императором, но в последний момент изменил ему.

Дельвам, как и Стиву, битва на Равнинах далась дорогой ценой. В Кворин пришла тысяча воинов королевской рати, а минувшей зимой на родину ушло чуть более трех сотен.

Лошадь ткнулась носом Стиву в плечо.

— Что, девочка, не терпится в путь? — улыбнулся он. — Понимаю.

Он вскочил в седло, предвкушая поездку верхом, и легонько пришпорил лошадь, потянув поводья направо.

Выехав во внешний двор замка, где некогда стояли лачуги, он окинул взглядом недавно посеянную траву, блестящую от утренней росы. Теперь лачуги перебрались на главную площадь, куда сместился фокус строительства.

У главных ворот при выезде с площади Стив задержался рядом с Морфаилом.

— Доброе утро, друг! — произнес тот.

— Привет, Морфаил.

— Позволь спросить, куда ты направляешься?

— Да вот решил вывести Златовласку в лес поразмять ноги. Она всю зиму томилась в четырех стенах.

— Может, составить тебе компанию?

— Не сегодня, Морфаил. Мне… хочется побыть одному.

— Понимаю. — Морфаил положил ладонь ему на руку. — Будь осторожен в лесу, почва довольно скользкая.

— Непременно, но Златка и сама смотрит, куда ступает.

— Доброй поездки. — Морфаил легонько хлопнул лошадь по крупу. Возмущенно фыркнув, она затрусила прочь.

Стив съехал по аппарели в подземный зал, не уставая изумляться масштабам кворинских построек. На Земле эта крепость непременно удостоилась бы звания одного из Семи Чудес Света.

Поддавшись минутному порыву, он въехал в новый тоннель, ведущий к пристани. Ворота до сих пор стояли открытыми после отплытия Терона нынче утром. Более того, выехав на каменный причал, Стив разглядел вдалеке галеру Терона, идущую вниз по течению.

С самого прибытия Стива этот мир только и делал, что воевал. Любопытно, каким он окажется в дни мира? Развернув Златовласку, Стив въехал в юго-западный тоннель, ведущий в Ольванор, попутно кивнув отсалютовавшим ему стражникам. Камень из нового тоннеля пошел на постройку причала и ремонт мостов.

Лес уже начал оправляться от последствий летнего пожара, во всяком случае, на этом берегу. Морфаил говорил, что тут не обошлось без вмешательства ольвийских ведунов, стремящихся побыстрее исцелить раны земли. Остовы прежних деревьев укутал плющ, а новые побеги жадно тянулись к солнцу. В тенистых участках до сих пор лежал снег.

Стив остановил лошадь у подножия невысокого холма. По эту строну реки холмов совсем мало. Спешившись, он бросил поводья на землю. Когда он вытащил из седельной сумки лопату и кедровую шкатулку, Златовласка коротко заржала.

— Я скоро, девочка, — заверил ее Стив, потрепав по шее, и направился к вершине холма.

Вскоре яма была уже достаточно глубокой. Взяв шкатулку, Стив открыл ее, извлек из кармана плаща серебряную косу Эрилинн, уложил в шкатулку и с минуту просто глядел на нее. Потом закрыл крышку и опустил шкатулку в яму.

Здесь она будет в безопасности. Скупые слезы заструились у него по щекам. Засыпав яму, Стив хорошенько утрамбовал холмик. Эрилинн заслуживает, чтобы все, что от нее осталось, с миром покоилось в родной земле…

— Прощай, Эрилинн, — промолвил он. — Мне будет недоставать тебя.

Спустившись к лошади, он убрал лопату в седельную сумку и вскочил в седло.

И еще раз бросил взгляд на вершину холма. Пора ехать… Он легонько тронул бока Златовласки пятками, и она шагом тронулась вперед.

— Стивен, — окликнул его женский голос. Он резко обернулся на звук. Эрилинн стояла у обвитого плющом дерева. — Беги, любимый! В лесу морвы!

И исчезла. А может, ее вовсе там и не было. Стив ощутил, как по спине побежали мурашки, и крепко пришпорил Златовласку. Заржав от удивления, она стрелой понеслась вперед. Вскоре на глаза ему попались всадники в черных доспехах, скакавшие слева параллельным курсом.

Стив резко свернул направо, но морвы были и с этой стороны. Он хлестнул лошадь поводьями по крупу, и она пулей пронеслась сквозь их цепь. Они разразились изумленными криками, но быстро оправились и повернули за ним.

Глухой топот морвийских коней неумолимо преследовал его. Ни в коем случае нельзя даваться им в руки! Молодая поросль безжалостно хлестала кобылицу по взмыленным бокам. Заставив лошадь перескочить через поваленное дерево, он свернул налево.

К несчастью, мертвые, увитые плющом деревья почти не скрывали его от глаз преследователей да вдобавок замедляли продвижение. Просто невероятно, что морвы сумели подобраться сюда незаметно.

Бросив мимолетный взгляд через плечо, он заметил всадников в вороненых доспехах, мчавшихся по только что оставленной им тропинке. Вряд ли его маневр надолго введет их в заблуждение.

Он свернул на восток, в сторону Кворина. Если бы только удалось добраться до опушки! Тогда он будет виден со стен города, и морвы наверняка отстанут…

Протрубивший позади рог известил, что преследователи заметили свою ошибку. Он дал лошади шенкеля, заставив перескочить еще одно поваленное дерево и отчаянно высматривая дорогу в буреломе. Погоня уже завела его далеко за пределы знакомой части леса.

Но зато впереди замаячил невысокий гребень, более голый, чем окружающая чащоба, и ведущий в подходящем направлении. Морвы наверняка поймут, что он направился по гребню, но есть шанс оторваться от погони до того, как они это обнаружат.

Боевая кобылица неслась по гребню стрелой, распластавшись над землей в стремительном галопе и роняя пену с золотистых боков. Долго она не протянет. Продержалась бы хоть до опушки!

Но подвела его не лошадь. На полном скаку перевалив через невысокий бугор, Стив с ужасом обнаружил, что здесь гребень отвесно обрывается к земле. Не раздумывая, он выбросился из седла; другого выхода просто не было.

Удар о каменистую землю гребня на миг вышиб из него дыхание. Прокатившись кубарем ярдов пять, он упал на крутой склон и лихорадочно замахал руками, пытаясь замедлить падение.

Наконец он остановился, осыпаемый потоками песка вперемешку с гравием. Лошадь приземлилась не столь удачно и теперь надсадно ржала от боли. Если ее ржание не привлечет сюда морвов, это будет просто чудом. Надо добить лошадь и бежать, пока они не появились. До Кворина наверняка уже рукой подать.

Он поднялся, опираясь о глинистый обрыв. На миг все перед глазами поплыло. Он сделал несколько глубоких вдохов, понемногу приходя в себя.

Вдруг стенания раненой лошади оборвались, и он резко вскинул голову. Над трупом животного стоял морв, вытирая нож об одежду. Вряд ли он убил лошадь из сострадания — скорее всего ее ржание просто действовало ему на нервы.

А еще пятеро остались верхом.

Внутри у него похолодело; умирать он еще не готов. Он мрачно стиснул зубы, собирая волю в кулак. Нужно умереть достойно. В конце концов, хотя бы ради Эрельвара. Неспешно, без суеты он вынул меч из ножен и подобрал с земли щит, весьма сомневаясь, что ему предоставят возможность пустить их в ход.

А с другой стороны, почему бы и нет? Не без удивления он увидел, что пятеро других морвов тоже спешились. Их вышколенные рысаки стояли там, где были брошены поводья, будто привязанные. Шестеро морвов медленно и осторожно двинулись в наступление, и он отступил к обрыву, чтобы прикрыть спину.

Морвы остановились, выстроившись полукругом поодаль, вне досягаемости меча, и пару секунд просто молча разглядывали противника.

— Сдаешься? — в конце концов поинтересовался один. Итак, они хотят взять его живьем.

— Это морвам-то? Ха! С равным успехом я могу и сам выпустить себе кишки.

Белеверн привалился к стволу, пытаясь собраться с путающимися мыслями. Столько всего! До сих пор он был как ребенок, играющий с вещами, в которых ровным счетом ничего не смыслит. Зато теперь секреты Вселенной лежат перед ним как на ладони…

— Ужасающий владыка!

— Что…

— Что делать с телом?

— Э… оставьте тут. Да, оставьте. — Белеверн тряхнул головой, отгоняя чужие познания на задний план. — Немедленно уходите отсюда. Я отправляюсь в Дельгрот…

— Как прикажете, Ужасающий владыка.

Вскочив на скакуна, Белеверн тотчас послал его на Серую Равнину. Надо сию же секунду доложить Владычице…

— Мы нашли его, владыка Эрельвар, — сказал подлетевший галопом Морфаил.

— И?

— Он… он… мертв, мой господин.

Эрельвар не отозвался ни словом. Морфаил положил ладонь ему на плечо, но Эрельвар стряхнул ее, приказав:

— Отведи меня к телу!

Они выехали на полянку у подножия гребня. Обнаженное тело Стивена было распято на земле, его доспехи и оружие грудой валялись рядом. Футов на пять подальше лежал труп лошади, Златовласки, которую Эрельвар подарил ему. Падая, она сломала себе ноги. Эрельвар поднял голову к вершине гребня.

Спешившись, он подошел к телу, невольно стиснув кулаки. Плечи его затряслись.

На глаза ему попался отпечаток раздвоенного копыта, клеймом выжженный в мокрой лесной земле. Горемка. А колдовством занимается только один из Двенадцати…

— Ты заплатишь за это, Белеверн, — шепнул Эрельвар. — Пред ликом Мортоса клянусь, что ты за это заплатишь.

И громко приказал:

— Заберите тело. Мы похороним его в Кворине со всеми почестями.

— Мой господин! — произнес Морфаил.

— Да, Морфаил?

— Маг Артемас как-то раз говорил, что Стив до сих пор связан со своим телом в родном мире. Быть может, там он еще жив?

Эрельвар вопросительно поглядел на мага Фелинора, сидевшего верхом рядом с Морфаилом.

— Нет, боюсь, что нет, — печально покачал головой чародей. — Даже если его тамошнее тело до сих пор живо, в чем я весьма сомневаюсь, ибо прошло немало времени, потрясение наверняка остановит его сердце. А он однажды говорил, что в его мире целителей нет…

Эрельвар горестно кивнул. Теперь у него отняли еще одного друга…

ЭПИЛОГ

— Ну же, Тиффани, — настаивал молодой ординатор, — просто позволь мне угостить тебя завтраком, когда мы утром сменимся с дежурства.

— Ну ладно, — с улыбкой согласилась блондинка. — Чуть дальше по улице есть ресторанчик…

— Отлично! Можно…

Договорить ему не дал вопль одного из пациентов. Стремительно обернувшись, он увидел, что номер семь сидит в кровати, вопя, словно увидел самого дьявола.

Пациент рухнул на спину, и электрокардиограф тревожно запищал.

— Черт побери! — воскликнул ординатор, хватая реанимационную тележку и бросаясь к пациенту. Тиффани тем временем уже давила на интеркоме кнопку вызова…

— Доктор Райт, код шесть в коматозной палате. Доктор Райт, код шесть в коматозной палате.

Доктор примчался, когда Джеффри уже успел нанести электропроводное желе на электроды. Взяв электроды, доктор Райт потер их один о другой, прижал к груди пациента и крикнул:

— Разряд!

Тело, прошитое ударом тока, выгнулось дугой. Джеффри невольно затаил дыхание…

Тревожный писк электрокардиографа оборвался — сердце больного забилось, быстро возвращаясь к нормальному синусоидальному ритму. Джеффри испустил долгий облегченный вздох…

Комната огласилась ликующими криками. Подняв голову, Джеффри обнаружил, что вокруг постели собралось полдюжины человек медперсонала.

— Открывает глаза! — крикнул кто-то. И в самом деле, пациент открыл глаза и медленно огляделся с выражением ужаса на лице.

Потом что-то произнес — какую-то белиберду, ни единого вразумительного слова.

— Мистер Уилкинсон, — сказал доктор Райт, — вы меня слышите? Я доктор Райт. Скоро вы будете здоровы…

— О, милый Боже, — выдохнул пациент и заплакал…

ПРИЛОЖЕНИЕ

ПРОРИЦАНИЕ О СНОВИДЦЕ ИЗ КНИГИ УЛЬДОНА

Довелось мне, Брису ап Овейну, посетить Вейтон в пору Празднества Ульдона с паломничеством, имея намерение принести жертву Господину Вод. На первое утро Празднества вышел я к берегу морскому с приношением своим и был великим сном омрачен.

Во сне же я видел Ульдона, из моря вознесшегося и ко мне говорившего, возвещая: «Брис ап Овейн, ступай со мной», и восстав, ступил я на воды, которые стали спокойны и гладки, подобно кристаллу.

После же сказал Ульдон: «Смотри!» — и вот узрел я в водах под ногами своими престол, и на престоле был сидящий, в короне с семью звездами, а вокруг престола Семеро Вождей Каниров.

И он, на престоле сидящий, тревожен был, ибо сонмы Темной Владычицы собрались на Равнинах, дабы опустошить Мир Человечий, и повелел: «Шлите Десницу Смерти».

И Мортос, Повелитель Небес и Мертвых, снял великую печать, и вот Десница Смерти восстает из земли и сметает пред собою сонмы Темной. С Кровавых Равнин сметает их, и воды Терпкой Лозы алеют их кровью, и возликовал я, восклицая: «Могуча Десница Смерти!» и «Кто устоит пред нею?»

И Ульдон корил меня, говоря: «Погоди ликовать, ибо узришь еще многое», и закрыл я уста, и узрел дива, мне показанные.

И вот Десница Смерти простерлась к Пылающим Холмам, дабы извлечь Сновидца. И Сновидец владел Обоюдоострым Мечом, ибо в его власти истребить и Десницу Смерти, и Чертог Зла. И громогласно вскричали Семеро, вопрошая: «Кто сей Сновидец?» и «На кого падет Меч его?»

И он, сидевший на троне, говорил, отвечая: «Сего не изведать никому до уготованного дня».

И устремил я взор на Ульдона, вопрошая: «Какова власть Сновидца?», а он растревожил воды дланью, молвив: «Смотри и постигай».

И вот смотрю я, Десница Смерти влечет Сновидца к великой твердыне, дабы оградить от сонмов Темной, пока не будет он готов сокрушить Чертог Зла.

И когда был он готов, Сновидец и Десница Смерти выступили на битву с прислужниками Темной, и меч Сновидца изгнал их с Равнин.

Однако же посреди сей победы узрел я, как Великая Тьма нисходит с небес и влечет Сновидца в Чертог Зла. И вот Темная заточила Сновидца и сама завладела Обоюдоострым Мечом.

И повергла Темная Меч на землю, и где пал он, разверзлась земля, и исторгся из нее Дракон, шкура которого подобна лощеной бронзе, изрыгавший дым и пламя из пасти своей, и никто не мог устоять перед Драконом сим, даже Десница Смерти.

И сказал Ульдон: «Тут воды расступаются надвое», — и простер десницу в воды, и вот расступились воды от длани его на правую сторону и на левую.

И среди вод справа видел я, как Сновидец сокрушает узы свои и берет Обоюдоострый Меч. Коим сокрушает он врата Чертога Зла, и врата рушатся, и столь велико их падение, что не отстроить их, и свет Сновидца воссиял над землей. И взял Сновидец свой Меч и вышел на брань с Драконом.

Но врата Чертога Зла затупили Меч, и Дракон избег не уязвленный, и Сновидец бежал от лица Дракона.

В водах же по левую сторону видел я, как Сновидец втуне бьется против уз, держащих его, ибо крепки они безмерно, и Дракон пожрал Десницу Смерти, ибо никто не мог противостоять ему.

И спросил я: «Значит, нет надежды?»

И Ульдон корил меня, говоря: «Смотри и постигай!»

И вот в водах справа увидел я, как Сновидец вручает Меч Деснице Смерти, и Десница Мечом сим сокрушает Дракона, и Дракон издыхает. После же Десница Смерти смела все сонмы Темной Владычицы с Кровавых Равнин.

В водах же слева увидел я, как новые драконы выбираются из разверстой земли, иные подобны первому, иные же отличны от него. И драконы вторглись в мир, истребив все живое, ибо никто не мог противостоять им.

В правых же водах Семеро ступили в Чертог Зла, держали битву с Темной и одолели ее. Тогда горнила и кузницы Чертога Зла умолкли, и очистились воды реки Абсентиан.

В левых же водах видел я, как драконы пожрали всех Тварей Юга, и некому стало противостоять им, кроме Отшельников, убить каковых драконы не могли. И тогда Темная исторгла из разверстой земли колчан, и стрелы в нем были оперены огнем.

И пустила стрелы в холмы, где обретались Отшельники, и где пали стрелы, восстало великое пламя и скалы таяли от жара пламенного. Так не стало Отшельников, и воды мира стали полынью, а воздух дымом, и ничто не шевелилось на лице земли или под нею, и не было в хлябях морских твари живой.