За ужином Ларкин просмотрел дневные выпуски. "Миррор" намекала на запланированные полицией акции; "Телеграф" распространялся о трудностях, с которыми полиции предстояло справиться; в "Мэйл" отыскали какого-то торговца овощами, который вызвался перечислить все несчастья, преследовавшие до сих пор семейство Баркер. Солидная пресса держалась в стороне. Титульные страницы были посвящены крупному скандалу в правительстве. Ларкин вернулся к своему клубничному коктейлю.
      На улице чуть моросило. Он зашагал вдоль парка, по улицам с престижными домами. После недели, проведенной в городе, он уже неплохо ориентировался. Ларкин шел неспеша, решив не открывать зонта.
      В "Трапп Мемориэл Холл" один стол был зарезервирован для прессы. Хупер уже сидел там. Настроение у него было заметно лучше обычного. Рядом с собой он занял стул для Ларкина.
      - Ну что, вошли в контакт с местным призраком?
      - Вы видели нашу статью?
      - Видел ли я? Господи, да вашего лица не видел только слепой! Оглянитесь вокруг! А что за девушка была с вами?
      Ларкин рассказал. Хупер присвистнул.
      Во время собрания Ларкин неоднократно вспоминал о ангелах-хранителях. Он допускал, что те ждут снаружи, и надеялся, что они подстраховались. Во втором ряду сидел мужчина в большом шарфе, который время от времени его разглядывал. Когда Ларкин взглянул на него, их взгляды встретились.
      Собрание - акция протеста против перепланировки улиц, в жертву которой собирались принести семьдесят домов, начальную школу и гостиницу - тянулось больше трех часов. Хупер предложил подвезти его домой и был немало озадачен отказом Ларкина.
      - Вы в курсе, что идет дождь?
      - Это очень мило с вашей стороны, но я люблю гулять в дождь.
      Хупер как-то сник.
      Разговаривая на сцене с организаторами, Ларкин не упускал из виду человека в шарфе. Он видел, как тот беседовал с группой женщин, потом надел свой плащ и покинул помещение. Ларкин расспрашивал активистов до тех пор, пока зал окончательно не опустел и даже все ещё оптимистично настроенный Хупер не ушел вслед за всеми. Оказавшись наконец под навесом крыльца, он потянул немного время, открывая зонтик, потом шагнул на тротуар и повернул налево. Так и тянуло обернуться, но Джим пересилил себя и прикрылся зонтом.
      Безумная идея, сказал Смат. Шли ли вообще его телохранители за ним?
      Он прибавил шагу и стал под деревом. Шорох показал, что наживку заглотнули. Джим опустил зонт, чтобы расширить поле зрения: дренажные канавы и темные лужи, густые живые изгороди, заборы с покосившимися от ветра столбами - и чья-то тень. Тень, которая пересекла улицу и направилась к нему.
      - Мистер, огоньку не найдется?
      Он бросил осторожный взгляд за плечо - никого. Хваленая защита! Прикрытый с одной стороны забором, он не двигался, оценивая комплекцию противника. Тот явно был крупней его. Свободной рукой Джим похлопал по карману:
      - Боюсь, что нет.
      Мужчина ждал. Дождь капал на его мокрые волосы. Ларкин переложил зонтик в другую руку.
      - Нет, у меня нет зажигалки, - он заметил движение позади, на повороте: всего лишь тихий, но несомненный шорох.
      - Одну секунду...
      Мужчина подошел ближе. Ларкин хотел пошевелить левой рукой, но не смог - зонт прочно застрял в заборе. Он дернул сильнее, зонт выскочил и Ларкин с размаху угодил мужчине по колену.
      - Ой!
      Ларкин отскочил в сторону. Мужчина услышал что-то за спиной и стремительно обернулся. Правая рука поднялась, он сжимал что-то в ладони. Приближавшиеся тени остановились.
      - Ох черт, - мужчина массировал колено. - Что это значит? Черт возьми!
      - Не двигайтесь!
      - Кто вы вообще такие?
      - Полиция! Бросьте то, что у вас в руке!
      - Вы что, с ума сошли? Я спросил у человека, нет ли у него огонька...
      - Мы это слышали. Бросайте!
      Что-то упало в сточный желоб. Разъяренно посмотрев на Ларкина, мужчина сделал шаг назад.
      - Как вас зовут?
      - А вас?
      - Здесь спрашиваю я. Итак...
      - Предъявите ваши документы!
      Ларкин сказал:
      - Послушайте, мне кажется, это не...
      - Предоставьте это дело нам, сэр.
      - Черт возьми, я просто попросил закурить!
      - Где вы живете?
      - В доме. Где ещё живут?
      Сделав ещё шаг назад, мужчина смог одновременно обозревать всех троих. Полицейские тоже шагнули вперед, чтобы восстановить равновесие. Ларкин отошел от забора. Дурацкая ситуация. Один полицейский нагнулся и осторожно поднял брошенный предмет.
      - Это ваше?
      - Да. Вам нравится?
      - В такую погоду следует держать его раскрытым.
      - А вы попробуйте, заставьте эту чертову штуку раскрыться!
      Полицейский повертел в руках зонт и передал его напарнику.
      - Я хочу, чтобы вы ответили на мои вопросы.
      - Мне бы тоже этого хотелось, мистер.
      - Почему вы заговорили с этим человеком?
      - Потому что мне нужна была зажигалка, черт вас возьми!
      - Однако это выглядело так, будто вы хотите на него напасть.
      - Я? Это он ударил меня зонтом по коленке!
      - Действительно, - вмешался Ларкин, - зонт застрял в ...
      - А где вы живете?
      - Если хотите знать, на этой улице, на той стороне. И когда я приду домой, я позвоню в полицию! Так что не зарывайтесь!
      - Вы женаты?
      Мужчина схватился за голову. Ларкин увидел, что между пальцами он держит сигарету.
      - Да, я женат, у меня трое маленьких детей, теща, которую нужно навещать, и собака, которая лает. Как вы думаете, отчего я выбрался на улицу, чтобы спокойно покурить?
      - Очень убедительно. Я думаю, мы...
      Голос потонул в шуме подъезжающей машины. Лица четырех мужчин озарились резким светом фар. Машина затормозила и остановилась рядом с ними. Суперинтендант Хатчет выглянул в окно.
      - Эрскин! Что тут у вас?
      - Этот человек приблизился к нему, сэр, под предлогом...
      - Не имеет значения. Все равно. Посадите его в машину.
      - Есть, сэр. Что произошло?
      - Еще один расчлененный труп. Третий. И, судя по тому, что я слышал, самый ужасный.
      У моста на обочине стояли три патрульные машины. Футах в тридцати от парапета кончалось освещение, и промежуток строящейся улицы тонул во тьме. Сейчас там стояла полицейская машина; её фары бросали яркое пятно на кусты на откосе, по которому от моста вилась тропинка.
      - Пресса, - сказал он констеблю, преградившему им путь.
      Хатчет поспешно обернулся.
      - Не подходите ближе, мистер Ларкин.
      Он с благодарностью остановился. Отсюда были видны склонившиеся над чем-то силуэты. Луч света на мгновение выхватил страшные очертания. У него зазвенело в голове.
      Суперинтендант подошел к Грегори. Ларкин слышал, что они о чем-то шепчутся. На улице завыла сирена. Констебль рядом с Ларкиным отошел к припаркованным машинам. Ларкин остался один.
      Внезапно кто-то шепнул ему в ухо:
      - Нам опять повезло. А то шумиха уже начала стихать.
      Он узнал репортера из "Скетч", но так ему и не ответил. Теперь Джим заметил, что и в других местах стоят репортеры, наблюдающие за работой полицейских. Примерно в двадцати шагах был слышен чей-то хриплый голос, отвечавший на вопросы, сыпавшиеся со всех сторон.
      - Снова девушка?
      - Это отнюдь не так свежа.
      - И где её нашли?
      - Вон там, - репортер из "Скетч" указал через улицу.
      Ларкин присоединился к кругу спрашивавших. В его центре стоял человек лет шестидесяти.
      - Я вижу сумочку и думаю - привет! Потом присматриваюсь...
      Ларкин заметил Картера за левым плечом мужчины, закрыл блокнот и подошел к нему.
      Картер дописал что-то, прежде чем обратить на него внимание. Он поставил футляр с пишущей машинкой на асфальт и использовал его как стол. Не оборачиваясь, он сказал:
      - Грегори обещал официальное сообщение через пару минут. Можете подождать?
      - Разумеется. Что вы выяснили?
      Картер покосился на него.
      - На этот раз, похоже, все заняло побольше времени. Части разбросаны по большей территории.
      Желудок Ларкина подпрыгнул к горлу:
      - Невообразимо...
      Мимо них протиснулись репортеры.
      - Кажется, Грегори начинает. Идемте, Джим.
      Голос инспектора звучал невыразительно.
      - Женщина, возраст - примерно тридцать пять лет. Жестокость, выходящая за все границы. Пока мы не нашли орудия убийства. Поиски продолжаются.
      - Вы знаете, кто она, инспектор?
      - Да. Мы сообщим об этом позже.
      - Когда совершено убийство?
      - Женщина мертва около двух часов.
      - С ней сделали то же, что и с остальными?
      - Да.
      - Отрезали ногу и голову?
      Инспектор помедлил:
      - И руки.
      - Есть какие-нибудь улики... зацепки?
      Полиция, уклончиво ответил инспектор, продолжит расследование.
      Некоторые репортеры разбрелись в поисках телефона. Другие остались и внимательно разглядывали окрестности. Фотографы снимали мост, щиты вдоль дороги, мужчину, нашедшего труп. Сверху на мосту собрались жители окрестных домов. Ларкин поговорил с некоторыми из них. Кроме полицейской сирены они ничего не видели и не слышали. Потратив впустую десяток минут, он вернулся к Картеру.
      Суперинтендант стоял на полоске травы и пытался разжечь трубку. Когда Ларкин проходил мимо, тот буркнул, вероятно, своей трубке:
      - Почему все женщины такие невозможные дуры?
      - Не знаю, - Ларкин подошел к нему. - А она была такой?
      Суперинтендант мрачно пыхнул дымом:
      - Представьте себе, что вы - женщина. Вы бы стали в одиночку бродить впотьмах?
      - Если бы у меня не осталось другого выбора... Скажите, суперинтендант, это намек? Нам следует предупредить читателей?
      - Предупредите, но ведь люди не обратят на это внимания. Можете также написать, что мы нуждаемся в их помощи. Не важно, что, нам нужна любая информация.
      - Вы имеете в виду, любая зацепка?
      - Все. Полезная она или нет - решаем мы.
      Карандаш Ларкина застрочил по бумаге: "Все решать будем мы."
      - То есть, если миссис Джонс заметит, что её сын по вечерам подолгу отсутствует без видимой причины... Все в этом роде?
      Хатчет долго смотрел на него поверх трубки:
      - По возможности.
      Ларкин захлопнул блокнот:
      - Сделаем. Мы напечатаем это большими буквами.
      - Это меня очень порадует.
      - К сожалению, наш следующий выпуск выйдет только послезавтра, заметил Ларкин.
      - Я попросил о том же центральную прессу.
      - Но пока наша газета не выйдет...
      - Помощь, которая нам нужна, - сказал Хатчет, - мы ожидаем от "Ревю". Люди читают большие газеты в поисках сенсации, но когда дело идет о репортажах, они обращаются к вам.
      Хатчета кто-то позвал. Прождав ещё минут пять неизвестно чего, Ларкин снова отправился на поиски Картера. Он нашел того рядом с Хупером, который предложил подвезти их домой.
      - Не имеет смысла здесь торчать, - сказал Картер. - Завтра продолжим. У вас найдется место для Джима?
      - Ему больше нравится ходить пешком, - язвительно заметил Хупер.
      - На этот раз я с удовольствием приму предложение.
      По дороге он заговорил с Грегори, чтобы узнать про человека, который обратился к нему за зажигалкой. Грегори сказал, что сейчас его показания проверяют, и позднее скажут точно.
      Хупер сел за руль.
      - Первый по-настоящему стоящий материал за последние десять лет, - он зевнул, погруженный в сомнения, - и чем лучше он будет, тем меньше им буду нужен я. Никто не станет читать наши писульки.
      - Ужасно, - подтвердил Ларкин с заднего сиденья.
      - Я к этому уже привык. Я напишу книгу:"Агония репортера". Лидер по нераскупаемости месяца. Переиздание в 2000 году, - Неожиданно Хупер засмеялся.
      Они въехали на улицу, где жил Картер. Ларкин сказал:
      - Отсюда мне уже недалеко. Спасибо.
      - Ах, да. Я совсем забыл. Вам нужно движение.
      Картер и Ларкин посмотрели вслед удаляющемуся автомобилю.
      - Заскочите ко мне?
      - Спасибо, слишком поздно.
      - Я был бы очень рад.
      Улица была необычно ярко освещена. Это не относилось к домам: в лишенных деревьев асфальтовых и бетонных пустынных дворах они производили особенно гнетущее впечатление. Когда они вошли в дом, шаги отдались эхом на лестнице. Картер прошел в кухню.
      - Кофе?
      Ларкин сидел за кухонным столом и разглядывал кухонную утварь, висевшую на стене.
      - С удовольствием. А вы живете близко к редакции.
      - Это точно, - казалось, в первый раз за все это время Картер просветлел. - Правда, нам может понадобиться больший дом, - он насыпал растворимого кофе из баночки, - и машина. Сейчас она есть практически у каждого.
      - Вы смотрите на это точно как и я. Я не особенно слежу за техническими новинками.
      - Я тоже. Не умею обращаться с машинами, да и никогда не умел.
      Пол кухни задрожал - это кто-то спускался по лестнице. Картер скорчил Ларкину рожу. Ларкин встал. Личико вошедшей женщины было милым, но изможденным.
      - Мне показалось, я услышала твой голос.
      - Это Джим Ларкин, про которого я тебе рассказывал.
      - Джим, - она улыбнулась. - Вы так поздно работали?
      - Мы разбудили вас. Мне очень жаль.
      - Ах, я уже привыкла к распорядку дня Лесли. Было что-нибудь волнующее?
      Картер налил в чашки кипяток и молоко, не забыв и про сахар. Он протянул одну чашку Ларкину и сказал:
      - Да, думаю, для кого-то это было очень волнующим.
      - Только не ещё одно убийство! - жена вошла в кухню, с ужасом слушая Картера, коротко обрисовывавшего ей ситуацию. Ларкин разглядывал её и думал про себя, что она была ему симпатична с первого взгляда. Прямые волосы свисали на худощавое лицо, нос был слишком велик, но все это забывалось, стоило обратить внимание на её глаза. Они смотрели спокойно, мягко и тепло.
      - Какой ужас, - растерянно вздохнула она. - Куда же смотрит полиция?
      - Они продолжают поиски, - Ларкин передал ей разговор с суперинтендантом и сомнительный комплимент "Ревю".
      Жена Картера повернулась к нему:
      - Ну вот, пожалуйста. Ваша работа того стоит.
      Картер задумался.
      - Я заключил с Грегори сделку. Нам обоим это довольно выгодно. А до сих пор "Ревю" ещё не работало на полицию.
      - В отличие от остальных, - заметил Ларкин.
      - Было бы несправедливо пенять полиции, - сказала жена Картера. - Они стараются изо всех сил. И тоже не хотят этих убийств. Никто их не хочет. Мне кажется, это просто ужасно: люди беспомощны. И не знают, что делать, она посмотрела на своего мужа, словно ища у него поддержки и опоры.
      Он тихо сказал:
      - Ты не обязана обо всем этом думать, главное, чтобы с детьми ничего не случилось.
      - Не бойся, - тут она улыбнулась Ларкину, - Я не спущу с них глаз. Пейте скорее этот ужасный кофе. Очень рада с вами познакомиться, Джим. Вы должны прийти к нам пообедать.
      - Спасибо, с большим удовольствием, - он снова встал, и они торжественно пожали друг другу руки, глядя друг другу в глаза. Это был пакт о дружбе, заключенный на месте.
      - И не позволяйте "Ревю" вас эксплуатировать, - напомнила она ему, - я знаю, как там это происходит. Лесли, проверь все двери перед тем, как подняться наверх, ладно? Береженого Бог бережет.
      Когда она ушла, повисла пауза.
      - Расскажите ещё раз, чего хочет Хатчет? - спросил Картер.
      Ларкин дословно процитировал суперинтенданта. Картер уставился перед собой.
      - Это мы могли бы дать в четверг, плюс статьи о жертве. Все остальное пойдет в субботний выпуск.
      - Если до тех пор успеют поймать убийцу, придется нам придумать что-то новенькое.
      Картер относил чашки в мойку. Он покачал головой.
      - Нет, Джим, поверьте моему чутью. Этого парня не поймают.
      7.
      В половине десятого Смата вызвали на редакционную летучку. Вернувшись полчаса спустя, он тут всех собрал.
      - Слушайте внимательно, мы впихиваем в это дело все, что туда войдет. Шеф весь кипит. Мы трубим во все трубы. Поняли?
      Все головы в комнате согласно кивнули.
      - Что это значит с чисто технической точки зрения? спросил Брюс Норт.
      - Для начала мы выпустим часа в два экстренный выпуск. Дадим таким образом горячие новости. Между прочим, вчера мы запустили специальный выпуск тиражом в 15000 экземпляров. Несколько торговцев его распродали уже к десяти часам. И вынуждены были отказывать покупателям.
      - Да, кому-то это точно разобьет сердце, - Джесс скрестил руки на груди.
      - Шеф просто рвал и метал. Итак, теперь по плану действий. Конечно, продолжает заниматься этим делом Лес. Джим остается в передовом резерве. Брюс и Крис, вы присоединяетесь к ним. Всю писанину передадите Питу и молодому Алану. Потом мы сделаем из этого большую информационную статью. Банти заведует женским аспектом. Сожалею, дорогая, но ты должна попытаться проникнуть в семью этой женщины. Отправляйся сейчас же. Выяви всю подноготную: опроси соседей, родственников, людей, которые там вертятся, полицейских. У неё было двое детей. Их куда-то спрятали, но, может быть, тебе удастся припереть к стенке её мужа. Что с тем пенсионером, который нашел куски трупа, Лес? Ты все об этом разузнал?
      - Да уж я думаю. Дэвис сделал фото?
      - Сплошные вытаращенные глаза, но этого достаточно. Когда закончишь, Банти, возьми его на себя. Быть может, при свете дня он что-нибудь вспомнит или придумает... Возьми с собой Криса. Нет, стойте. Джим, пойдите с ней. Используйте ваш легендарный шарм. Вдвоем вы будете просто неотразимы. Крис, ты пойдешь на рынок и попытаешься раскопать ещё что-нибудь про Дженни Баркер. Должно быть что-то, чего ещё никто не знает. Попытайся найти какие-нибудь связи между ней и миссис Уотсон. Их, конечно же нет, но все же попытайся. Джесс, ты горазд до развлечений, но где хорошие идеи? Нам нужна картина того, как все это влияет на жизнь города. Брюс доставит тебе факты, касающиеся мероприятий в школах, высказываний на собраниях и прочей ерунды. Я процеживаю все поступающее и хочу, чтобы вы ежечасно информировали меня по телефону или письменно. Вопросы есть?
      Джесс поднял руку.
      - Можно быть хоть немного ироничным, или мы застываем в безмолвном ужасе?
      - Это зависит от того, - хмыкнул Смат, - как долго ты сможешь иронизировать по этому поводу.
      Ларкин подождал, пока Банти запихнула блокнот в карман кожаной куртки. Сегодня на ней была юбка ниже колен. Казалось, для этого не было никаких причин, и это сбивало с толку, но, тем не менее, казалось более практичным. Спускаясь по лестнице, он разглядывал длинные волосы, падающие на узкие плечи, и удивился, почему она не подстрижется покороче.
      Они поехали автобусом. Банти смотрела в окно и предоставила ему заплатить за проезд. Открытые теперь колени были обтянуты черными чулками. Может быть она, сама того не замечая, надела траур по городу, который лежал сейчас перед ними, как мертвец на блеклом ноябрьском солнце. Перед газетным киоском висел старый номер "Ревю": "Смерть у "Паласа". Продолжение следует." Рядом "Экспресс" сообщал: "Сумасшедший убийца снова наносит удар. Изуродованная жертва." Победа ежедневной газеты над выходящим три раза в неделю провинциальным изданием. Внезапно он почувствовал прилив ненависти к отлаженной машине британской прессы, потом вспомнил слова Хатчета, и настроение его улучшилось. Лес рассказал это Смату, а тот передал дальше. Когда они выходили из автобуса, он подал Банти руку, но та её игнорировала.
      Он сказал:
      - Это на другой стороне улицы. Будьте внимательны, здесь выбоины.
      - Можете этого не говорить. Я здесь жила, - и этим она ограничилась.
      - Что нам следует сделать? - он поспешил её догнать. - Хотите посмотреть, что вам удастся выжать из знакомых миссис Уотсон? Я тем временем поговорю с человеком, который её нашел.
      - Вы здесь главный, - равнодушно буркнула она.
      Пенсионер поначалу говорил неохотно. Беспокойная ночь, домогательства со стороны прессы и фотографов, не говоря уже о жадных до сенсаций соседях и виски, которое влила в него жена в качестве противошоковой терапии, но которое ему совсем не помогло. Первоначальное довольство собственным героизмом сменилось затем желанием никогда больше не спотыкаться о куски женских тел. И последней каплей стало то, что "Экспресс" назвал его "дряхлым" и "немощным".
      Ларкин обходился с ним исключительно осмотрительно. Он хотел выведать, что тот знал про привычки и образ жизни миссис Элспет Уотсон.
      - Вечером по вторникам, - сказал он, - она ходила на курсы современной драмы. У миссионеров, там, за мостом, потом налево. Это недалеко. Обычно мы видели, как она возвращается часов около десяти.
      - Одну?
      - По большей части, да. Иногда с подружкой, миссис Комбл. Но та как раз уехала.
      - Вчера вы тоже видели миссис Уотсон?
      - Я был за домом, красил кладовку. В начале одиннадцатого вышел на улицу подышать свежим воздухом.
      - Знаю, я тоже однажды красил кладовку. Итак, вы перешли мост и нашли ее?
      Бывший курьер причмокнул в знак согласия. Ларкин сказал:
      - Складывается впечатление, что убийца знал, как миссис Уотсон проводит вечер по вторникам, верно?
      Его собеседник задумчиво кивнул.
      - Ее любили?
      - Мы ничего против неё не имели. Семья жила довольно замкнуто. О ней ничего особенного и не скажешь.
      - Детей сейчас, наверное, увезли?
      - Этого я вам не могу сказать.
      - Вы имеете представление, кто её муж по профессии?
      - Точно не знаю. Что-то по части торговли и питания.
      Ларкин перешел к соседям. Большинство знало о курсах, которые посещала миссис Уотсон. Некоторые описывали её как тихую и застенчивую. Два симпатичных ребенка, девочка и мальчик. Хорошая семья. Как назло, об этом совершенно не хотелось думать.
      Он снова перешел мост и встретил Банти.
      - В доме никого нет, - сообщила она.
      - Муж, наверное, уехал куда-то с детьми.
      - Нет. Он помогает в поисках убийцы.
      Он посмотрел на девушку. Та отвернулась, наблюдая за лесом позади железнодорожного переезда. Среди деревьев были видны силуэты. В отдалении остановилась машина телевидения. На улице человек с камерой, должно быть, что-то снимал.
      - Грегори там? - спросил Ларкин.
      - Вон он, - она указала пальцем.
      Они с трудом преодолели первые барьеры. Инспектор, сунув руки глубоко в карманы зимней куртки, повернулся навстречу.
      - Уотсон? Он там, - Грегори махнул головой.
      - Как думаете, будет он с нами говорить? Мы не ожидали найти его здесь.
      - Попробуйте услать его отсюда. Вам его позвать? - инспектор послал человека. Ларкин посмотрел в усталые глаза Грегори.
      - Вы что-нибудь нашли?
      После долгого молчания Грегори с горечью сказал:
      - Однажды кто-нибудь обязательно что-нибудь увидит, услышит или разнюхает. И сообщит это нам. Когда-нибудь это случится.
      Ларкин кашлянул.
      - Человек, который заговорил со мной вчера вечером... Что - нибудь прояснилось?
      Инспектору явно нелегко было вспомнить, о ком идет речь.
      - Этот? У него полон дом вечно ворчащих женщин, которые подтвердили его алиби. Если бы он кого-нибудь из них зарубил топором, я бы его понял.
      Посланник вернулся назад. За ним следовал стройный мужчина примерно лет сорока. Воротничок его рубашки был расстегнут, всю одежду покрыли пятна грязи и зелени. Ларкин шагнул вперед.
      - Мистер Уотсон?
      - Да.
      - Примите мои соболезнования. Мы из "Ревю". Вы можете с нами поговорить?
      - Что вы хотите знать?
      Инспектор молча наблюдал. Ларкин никак не мог собраться с мыслями.
      - Я хотел спросить... Могли у вашей жены быть враги?
      - Нет. У неё не было врагов.
      - И вы не знаете причины...
      - Нет.
      - Ваша жена посещала курсы драмы?
      - Да.
      - Вы тоже ходили?
      - Я оставался с детьми.
      Ларкин для вида нацарапал что-то в своем блокноте и попытался начать заново.
      - Вы не забеспокоились, когда жена не пришла домой вовремя?
      - Я всегда беспокоюсь.
      Глаза Уотсона следили за движениями карандаша Ларкина.
      - Можно мне спросить... Детей увезли?
      - Они у друзей.
      - Вы можете назвать их имена?
      - Стивену десять лет, Мелинде семь.
      - А вы? Вы работаете в торговле?
      - Да. У Стрингера.
      - Фирма мороженых продуктов? С сетью магазинов?
      - Да.
      - Вы состоите в каком-то городском клубе?
      - Нет.
      - Но вы довольно долго здесь живете?
      - Двенадцать лет.
      - Можно поинтересоваться, есть ли у вас какие-то планы на будущее?
      - Планы?
      Повисла долгая пауза.
      Инспектор протянул руку и вежливо развернул Уотсона.
      - Нам нужна ваша помощь, сэр... Когда вы снова к нам присоединитесь...
      Тот неуклюже зашагал по шелестящим листьям. Ларкин медленно дописал предложение до конца.
      Грегори сказал:
      - С тех пор, как он узнал, он все время такой. И захотел присоединиться к поискам.
      - Может быть, это лучшее решение.
      - Что ещё ему остается?..
      - Но они ничего не нашли?
      - Ведро, котелок, три пары обуви, железный остов кровати. Приходите попозже, наверняка будет что-нибудь еще. Вы сможете это сфотографировать.
      Ларкин хотел уже идти, когда вдруг он вспомнил ещё кое-что.
      - Как обстановка? У вас достаточно людей?
      Инспектор кисло ухмыльнулся.
      - Спросите лучше суперинтенданта.
      - Вы будете просить подкрепления?
      - Спросите у суперинтенданта.
      - Кажется, этот ответ мы обречены услышать ещё не раз, заключил Ларкин, когда они вышли на улицу. - У Хатчета в руках поводья, но он не знает, в какую сторону править. Я ему не завидую. Что теперь будем делать?
      Не получив ответа, он обернулся. Банти шла в противоположную сторону.
      - Банти?
      - Вы можете хоть минуту помолчать? - зашипела она в неподдельной ярости и стремительно повернулась к нему спиной. Он недоуменно пожал плечами и пошел дальше. Вскоре она его догнала.
      - Наверное, - бросил он в пустоту, - нам следует позвонить.
      Она ничего не сказала, но последовала за ним к телефону. Джим продиктовал все, что удалось узнать, потом повесил трубку и решил в последний раз попробовать с соседями. Банти сказала, что хочет попытать счастья с какой-то семьей, которую знала раньше, и ушла. Он крикнул вслед:
      - Тогда встретимся в редакции?
      Она в ответ подняла руку, но так и не обернулась.
      Внезапно Ларкин почувствовал, что эта атмосфера его угнетает. Он заставил себя пройти через палисадник, позвонить в дверь и с вежливой улыбкой объяснить причину визита. Результат: миссис Уотсон была тихой, приветливой женщиной и заботливой матерью, интересовавшейся театром.
      "Страх, - стучал Ларкин по клавишам, - висит как пелена тумана над милыми домиками и тенистыми садами Этчингэм Кресчент. Страх перед самым ужасным на свете: перед неизвестностью.
      После чудовищного нападения на миссис Уотсон во вторник местные женщины оставались дома, а если и выходили на улицу, то только группами. Репортерам "Ревю" было не так легко уговорить их открыть дверь или хотя бы ответить на вопросы.
      Миссис Айлен Блаунт из дома 17 сказала..."
      Джим поискал в своем блокноте слова, которые собирался вложить в уста миссис Блаунт. И во время этих поисков наткнулся на душераздирающее высказывание торговца с рынка, знакомого погибшей женщины. Он торопливо его перепечатал, собрал листочки и отнес их Смату.
      - Это почти все, что у меня есть.
      - И слава Богу. Не принимайте близко к сердцу, Джим, Смат пробежал первые абзацы, - Вы поговорили с кем-нибудь с курсов драмы?
      - Седьмая страница.
      - Ах, да. Ну, комментарий вполне приличный. У вас все?
      - Могу сотряпать ещё что-нибудь...
      - Не надо. Я думаю, материала у нас больше, чем сможем втиснуть в номер. Рукопись Банти видели?
      - Нет. А что там у нее?
      - Она нашла старика, с которым когда-то были знакомы её родители. Он играл с Уотсонами в бридж, и минут двадцать выкладывал все, что знает. Он даже высказал свои предположения о том, где находятся дети. И они подтвердились. Хорошая работа.
      - Здорово, - с искренним уважением кивнул Ларкин. - Что мне делать дальше?
      Смат хмыкнул.
      - Пойти со мной обедать.
      В "Якоре" Ларкин вновь обратил внимание на манжеты шефа репортеров.
      - Утро выдалось суматошным, - вздохнул Смат, проследив за его взглядом. - Когда я подумаю о счетах за стирку!.. Надеюсь, я ни о чем не забыл. А вам что-нибудь пришло в голову?
      Ларкин осторожно упомянул несколько занимавших его мыслей. Смат благодарно кивнул:
      - Мне не особо по душе играть в начальника. Я рад, что наш издатель берет все больше на себя.
      К ним подошел Брюс Норт, чтобы сказать, что Картера задержали:
      - Ему как раз позвонил Хатчет.
      Смат встревожился.
      - Что-то случилось?
      - Я думаю, нет. Наверно, Хатчет хочет, чтобы пресса опубликовала какое-нибудь сообщение. Лес не казался встревоженным.
      - Он никогда не выглядит встревоженным.
      - Нет... Но когда есть хорошие новости, он начинает говорить односложно и все записывает.
      - А что он сейчас сделал?
      - Сказал "Гм..." и начал записывать, - задумчиво протянул Брюс.
      Смат допил свое пиво.
      - Я лучше пойду обратно, - по дороге к двери он остановился и обернулся, - Джим? Джессу нужны идеи. Не могли бы вы после ланча - только не спешите...
      - Да, разумеется.
      - Бедный старый Смат, - Брюс капнул горчицы на сэндвич с говядиной. Он словно агонизирует на электрическом стуле.
      - Сдается мне, он крепко держит в руках все ниточки.
      - Да, но за это расплачивается язвой. Что это такое по сравнению с делом! - Брюс заговорщически посмотрел на Ларкина. - Вы знаете, что все вечерние занятия отменили до лучших времен? Женские кружки, молодежные клубы и объединения бойскаутов. Весь город затаился.