8

И тут Люк допустил непростительную оплошность: он протянул руку и убрал у нее со лба влажную прядь волос. Когда он к ней прикоснулся, по его телу пробежала легкая дрожь, словно ему внезапно стало холодно. Люку нестерпимо захотелось поцеловать ее яркие, чувственные губы. По правде говоря, он мучился все утро, сгорая от этого желания. Прикосновение лишь послужило толчком к началу действий.

— А еще я хочу поцеловать тебя. — Люк взял ее лицо в руки.

— Нет, Люк, не… — прошептала Тесс.

— Да, — тихо сказал он.

Ее длинные ресницы задрожали, и она медленно закрыла глаза, в которых застыли и удивление, и страх, и желание. Люк наклонился и нежно коснулся губами ее губ. Со вторым поцелуем по его телу разлилось упоительное наслаждение.

Он вновь прильнул к ее мягким губам. Боже, как это восхитительно! Люк и не подозревал, что он может быть способен на столь нежное проявление чувств. Она ответила на его поцелуй и тихо охнула, затрепетав от охватившей ее страсти.

Люк притянул к себе Тесс, осыпая ее лицо жадными, нетерпеливыми поцелуями. Она изогнулась в его руках и едва слышно застонала, а затем крепко прижалась к нему.

Он почувствовал ее затвердевшие соски и, опьянев от возбуждения, заскользил руками по ее податливому телу. Люк почувствовал, как в нем разгорается острое желание. Он уже не мог ограничиваться поцелуями и ласками, ему нужно было обладать ею. Ему захотелось ее взять прямо здесь и сейчас.

Однако это острое желание подействовало на него отрезвляюще. Словно какая-то неведомая сила низвергла его с райских небес на землю. Тесс это почувствовала и тоже очнулась. Они торопливо отодвинулись друг от друга, и, тяжело переводя дыхание, Тесс проговорила:

— Все это как-то нелепо…

— Нелепо, — согласился Люк.

— Послушай, Люк, — Тесс старалась говорить рассудительно, но это у нее плохо получалось, — нам надо на этом остановиться, пока не поздно, иначе все может плохо кончиться. Мы с тобой в разных лагерях, и нас разделяет стена недоверия. Ты не веришь мне, считаешь, что я веду хитрую игру, подозреваешь в мошенничестве, а я не доверяю тебе. Зачем нам усложнять себе жизнь? Все равно ничего хорошего из этого не выйдет. Раз между нами нет ничего общего, то нам лучше держаться подальше друг от друга.

— Полностью с тобой согласен, — сказал со злой усмешкой Люк, усевшись в кресло. — Зачем все эти сладкие поцелуи, раз я не верю ни единому твоему слову? Ты очень опасная женщина.

— Вот и прекрасно! — бросила в сердцах Тесс. — А ты думаешь, что мне все это нравится? То ты меня страстно целуешь, то не менее рьяно смешиваешь с грязью, словно последнюю проходимку. И вообще, мне осточертела твоя подозрительность! Устраиваешь мне какие-то дурацкие проверки, задаешь кучу вопросов, постоянно пытаешься в чем-то уличить.

— Так оно и есть, — Люк поднялся на ноги и скрестил руки на груди. — Но мне это тоже порядком надоело. Так давай разберемся во всем прямо сейчас! Может, я действительно напрасно обижаю тебя своим подозрением?

— Интересно, как ты собираешься в этом разобраться, а?

— Расскажи мне о себе. Кто ты на самом деле?

— Я уже сто раз отвечала на этот вопрос — не знаю.

— Тогда зачем ты здесь?

Тесс, закусив губу, на секунду отвела взгляд в сторону. Затем вызывающе вскинула голову.

— Я хочу изумрудное ожерелье

Фарли. Люк рассмеялся:

— Враки! Ты хочешь меня.

— Да, черт побери! — В каком-то отчаянии воскликнула Тесс. Она обвила его шею руками, и их губы слились.

— Тесс… — простонал Люк. Он обнял ее, осыпая лицо нежными поцелуями. Одним-единственным словом он выразил чувства, переполнявшие его сердце.

— О Люк, пожалуйста… — Тесс испуганно оттолкнула его. — Давай не будем терять голову. В наших извечных и яростных словесных дуэлях мы переступили грань, Люк. Мы увлеклись. Ты должен помнить о своих строгих взглядах янки-пуританина и призвать свое благоразумие. Представляю, как разъярился бы Берт, если бы узнал, что мы себе позволяем.

— Берт? — недоуменно переспросил Люк. — Кто такой Берт?!

Тесс прикусила язык.

— Это… э-э-э… мой воспитатель, наставник, заботам которого меня перепоручили Карсвеллы в свое время.

— Да? Хм, я думал, что после Карсвеллов ты попала к Виолетте, или я ошибаюсь?

Тесс побледнела, лихорадочно придумывая ответ.

— Как ты узнал? Ладно, я расскажу об этой Виолетте. — На лице Тесс появилась гримаса отвращения.

— Если тебе неприятно вспоминать о ней, то я не настаиваю, — тихо произнес Люк.

— Да нет, отчего же — могу и рассказать. Она была посредницей — связующим звеном — между Бертом и Карсвеллами. Однажды она прикатила на черном, зловещего вида «Кадиллаке» к Карсвеллам, они о чем-то между собой потолковали, а затем она увезла меня из Майами в Чарльстон. Там, у Берта, она и оставила меня. Вот, собственно говоря, и все.

— Так это Берт — тот клиент с совершенно особым вкусом?

— Ну-у, можно и так сказать, — удивленно протянула Тесс.

Люк схватил ее за плечи и встряхнул:

— Как можно говорить об этом так спокойно? Ведь это же чудовищно!

Тесс в растерянности вытаращила на него глаза:

— Люк, я не понимаю, о чем ты говоришь? Берт не был клиентом Виолетты, он был ее сутенером. Ну, иногда, правда, привлекал ее и для другой грязной работы. А что касается его странных наклонностей и необычного вкуса, то здесь… — Тесс широко раскрыла глаза, только сейчас поняв, на что намекал ее собеседник. — Нет-нет, что ты! Берт взял меня не для удовлетворения своих сексуальных фантазий. Я потребовалась ему всего лишь для одной, очень хитроумной махинации. Он остался доволен моей работой и оставил у себя, решив сделать из меня, как он сам сказал, человека. Это Берт научил меня всем тонкостям непростого преступного ремесла. А секс? Нет, еще раз повторяю, никаких домогательств с его стороны не было. Так что в этом смысле обошлось без тяжелых психологических травм.

Люк пристально посмотрел на Тесс, а затем, повинуясь внезапному порыву, сжал ее в объятиях так, что у нее перехватило дыхание.

— Боже, — изменившимся голосом произнес он, — ты и так жила в каком-то постоянном аду, а если бы еще и это?..

— Я не говорила, что жила в аду, — проворковала Тесс, склонив голову ему на грудь.

— Это и так видно — по твоим глазам.

— Уж больно ты наблюдательный. — Она еще плотнее прижалась к нему. — Может, хватит за мной шпионить?

— Извини, у меня это происходит как-то непроизвольно. Отказаться от этого я уже не смогу, просто не получится. Я привык замечать все: и как у тебя каждый раз по-новому красиво уложены волосы, и как кокетливо свисает выбившийся непослушный локон, и как тебя охватывает трепет от моих прикосновений, и какие милые ямочки появляются у тебя на щеках, когда ты улыбаешься… Это уже вошло в привычку, стало потребностью — все подмечать.

— Странный ты какой-то.

— Неудивительно, — тяжело вздохнув, посетовал Люк. — Моя жизнь текла тихо и спокойно и была бедна сюрпризами и неожиданными событиями. Но тут внезапно и неизвестно откуда появилась ты. И надо же было такому случиться — свалилась как снег на голову! Вот тогда-то и начались мои беды. В одно мгновение я распростился с нормальной, размеренной жизнью, стал гоняться за призраками из прошлого, выслеживать неизвестно кого, наводить всякие справки и усмирять свои чувства. Тьфу, противно даже! От всего этого устаешь. Конечно, это моя работа, но я хочу вернуться в свой привычный спокойный мир. Но еще больше я хочу поцеловать тебя, почувствовать вкус твоих губ, обнять тебя… И пусть проблемы катятся ко всем чертям!

Люк нетерпеливо притянул к себе Тесс и жадно прильнул к ее раскрытым губам. Затрепетав от возбуждения, она прижалась к нему всем телом и ответила на поцелуй. Одновременно оба издали тихий стон, когда по их жилам пробежал огонь пьянящего наслаждения.

Все происходило словно в забытьи. Затуманенным сознанием Люк понимал, что Тесс тоже хочет и ищет их близости и что все это явь, а не сон. И это дурманило ему голову еще сильнее. Сейчас ему было совершенно наплевать — мошенница она или нет. Все вопросы, крутившиеся у него в голове еще несколько минут назад, куда-то разом исчезли. Сейчас было важным лишь то, что он сжимает в объятиях ее податливое тело и чувствует, как бешено стучат их сердца, как она дрожит, сгорая от желания, и отвечает на его поцелуи. В эти мгновения весь мир просто перестал для них существовать.

Наконец Люк оторвался от ее губ и набрал полную грудь воздуха, чтобы восстановить дыхание. Увидев, что Тесс тоже рада маленькой передышке, он мягко улыбнулся.

Но тут совершенно некстати ему в голову пришли мысли о Марго. Он вспомнил ее равнодушные, холодные поцелуи, ее постоянную ложь, и это подействовало безжалостно отрезвляюще — его словно окатили ледяной водой. Вернувшись с заоблачных высот на землю, Люк испуганно посмотрел на Тесс.

— Извини. — Он резко отшатнулся, не смея посмотреть ей в глаза, в которых застыла растерянность и боль. — Я вел себя как последний дурак да еще и тебя втянул в это. Ты абсолютно права — нам надо остановиться. Между нами нет ничего общего, мы совершенно разные люди, так что давай не будем забывать об этом… — Люк уставился на ее припухшие от его поцелуев губы и отвел глаза. — Не будем забывать об этом, — тихо пробормотал он еще раз.

Развернувшись, он быстрым шагом, почти бегом, направился к дому, видимо, рассчитывая обрести там душевное равновесие и привести в порядок свои мысли.

Однако в холле его остановила Джейн Кушман. Она сидела за столом, столешница которого была сделана из красного дерева, и изучала какие-то бумаги, извлеченные из кейса, лежавшего рядом на столе. Старая леди смерила его критическим взглядом и недовольно заметила:

— Я думала, мой дорогой, что ты занимаешься делом. Что это у тебя за наряд такой?

Люк смутился, покраснев до корней волос.

— Я плавал в бассейне.

— Судя по всему, не только, — холодным тоном произнесла Джейн Кушман. — У тебя такой вид, словно ты только что флиртовал с нашей милой авантюристкой.

У Люка отвисла челюсть.

— Я? Ну да, я ухаживаю за Тесс, но лишь для отвода глаз.

— Так ты все еще ее подозреваешь?

— А что прикажете мне делать? По-моему, это вполне естественно.

— Не знаю, не знаю. Похоже, ты не жалуешь людей своим доверием. Кстати, Тесс тоже отличается такой особенностью. У вас вообще много общих черт. Как и ты, она никому не доверяет и полагается только на себя.

— Ну что вы! Мы совершенно разные люди, между нами не может быть ничего общего.

— Вздор! — Джейн Кушман протестующе взмахнула рукой.

Люк поежился. Откуда у нее столько уверенности? Неужели она обо всем догадывается?

— Осторожные и недоверчивые, — продолжила Джейн Кушман, — вы оба ужасно консервативны, прячете ваши чувства под холодной маской безразличия. В свое время и тебя, и ее обстоятельства вынудили заняться тем, к чему ваша душа не лежала. Однако вы освоили в совершенстве свои профессии и добились немалых успехов каждый в своей области, конечно. Далее, работа для вас стоит на первом месте. У вас нет близких друзей, вы отказываете себе в личной жизни, потому что в прошлом уже обожглись на этом и теперь боитесь повторения печального опыта и наивно считаете — и, по-моему, это страшная глупость, — что никогда не сможете полюбить. Мне кажется, что я сказала достаточно, но если хочешь, я продолжу. — Произнеся эту обличительную тираду, Джейн Кушман с вызовом посмотрела на Люка.

Черт побери! От ее глаз ничего не скроется, подумал он, и, как всегда, она во всем права.

— Мне надо привести себя в порядок. — Люк уклонился от ответа и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Прежде наведи порядок в своей голове, — крикнула ему вдогонку Джейн Кушман.

Люку ужасно захотелось обернуться и показать ей язык или сказать какую-нибудь гадость. Ну вот, великовозрастный болван совсем впал в детство, подумал он, покачав головой. Однако Джейн Кушман вновь оказалась права. Сейчас ему действительно было необходимо в первую очередь хладнокровно все обдумать. Он чувствовал, что попал в ловушку.

Не успел Люк войти в комнату и закрыть за собой дверь, как в комнате зазвонил телефон.

— Мэнсфилд, ты всегда играешь краплеными картами, а? — начал разговор Лерой Болдуин, забыв поздороваться.

У Люка от недоброго предчувствия сжалось сердце.

— Я не понимаю, о чем ты?

— Ты что, помимо моей конторы, нанял еще ребят для проверки Тесс Алкотт?

— Кто — я? Да ты сошел с ума. С чего ты это взял?

— Сегодня утром мои люди, которые ведут наблюдение за мисс Алкотт, засекли каких-то парней, занимающихся тем же самым. Мои ребята, когда это поняли, очень сильно переполошились. Им бы хотелось самим разобраться с этим делом, нам конкуренты ни к чему. Но мои ребята нервничают еще и потому, что не знают, какая цель перед ними стоит. Просто тупо наблюдать за Тесс Алкотт? Ты хоть сам знаешь, зачем ты попросил установить за ней наблюдение?

— Нет.

— Вот это здорово — такой ответ мне нравится! Может, ты подозреваешь, что мисс Алкотт — вторая Марго Холловей?

— Не знаю. — Люк нахмурился. — Откуда они появились, эти другие ребята? Кто они такие?

— Хотя мои люди — специалисты своего дела, им удалось засечь этих парней только сегодня. Дело в том, что чужаки работают слишком уж непрофессионально: они не пользуются обычным оборудованием для слежки, они не ставят «жучки», не ведут съемок скрытой видеокамерой. У них только бинокли для внешнего наблюдения, и следят они именно за Тесс Алкотт. Ошибка исключена. Все это мне очень и очень не нравится. Похоже, что-то затевается, но что — я не знаю. Как бы нам не попасть впросак!

Люк нервно забарабанил длинными пальцами по столу.

— Ты можешь приставить к чужакам своих людей?

— За ними уже наблюдают. Как только я узнаю, кто они такие, сразу же дам тебе знать.

— Черт, голова идет кругом, — выругался Люк.

— Он еще возмущается! А каково мне — ты подумал? — возмутился Лерой.

Все это время Люк не решался задать один вопрос. Ему казалось, что он поступит подло, если не прекратит копаться в прошлом Тесс после всего того, что между ними произошло. Наконец, кое-как успокоив свою совесть тем, что долг превыше личных симпатий, Люк собрался с духом и спросил:

— Послушай, Лерой, в связи с этим делом тебе случайно не встречалось такое имя — Берт? Он может быть как-то связан с Тесс Алкотт, не припоминаешь?

— Нет, точно — нет.

— Попробуй что-нибудь разузнать о нем, хорошо?

— Договорились.

Простившись с Лероем, Люк повесил трубку.

Он чувствовал себя виноватым перед Тесс. Вот мерзавец — сам целует ее, мечтает о ней, о ее теле и продолжает во всем подозревать! Просто подлец!

Вздохнув, он поднялся и пошел в ванную. Там он включил душ и встал под горячие, упругие струи воды. Но вода не принесла ему душевного облегчения, не смыла с него чувства вины. Он вспомнил, что ему говорила Джейн Кушман в холле. Да, их судьбы определенно схожи. Они оба не были хозяевами своей жизни, их заставили заниматься тем, что им не по душе. Он, как и Тесс, чувствовал себя одиноким в этом мире. Они были родственными душами, а он предавал ее.

Тесс проводила растерянным взглядом Люка. Вот он поднялся по ступеням, открыл дверь и скрылся в доме. Дурацкая ситуация! Напоминает известную историю доктора Джекила и мистера Хайда. Сначала он страстно целует ее, а в следующую секунду безжалостно отталкивает. Похоже, Люк сам не знает, чего хочет.