Тесс хмыкнула:

— Нет, не верю.

Люк опустил руки и, сжав кулаки, яростно сверкнул глазами:

— Так какого черта вы тут делаете!

Тесс в притворном испуге выставила вперед ладони, словно защищалась от возможного нападения.

— Полегче, полегче, мистер Мэнсфилд. Доктор Ванштейн — мой врач. Все говорят, что он гениальный психиатр. Кстати, сам он в этом тоже ни секунды не сомневается. Если он считает, что я Элизабет Кушман, то пусть так оно и будет. Больно надо мне спорить с гением! Я действительно не помню своих родителей, а он хочет докопаться до истины.

— А вам не жалко миссис Кушман? Лично вам она не сделала ничего плохого. Это же жестоко так поступать с ней.

— Мистер Мэнсфилд, по-моему, вы недооцениваете почтенную леди, — с раздражением заметила Тесс. — Джейн Кушман не страдает чрезмерной сентиментальностью и излишней доверчивостью. Она не больше вашего верит мне. И вообще, отстаньте от меня! Какого черта вы ко мне цепляетесь?

Люк разинул рот. Ему не доводилось встречать женщину, которая бы вот так решительно дала ему от ворот поворот.

— Ясно и откровенно. Вы всегда такая воинственная? — поинтересовался он, проглотив грубость.

— Что, не нравится? — вздернула подбородок Тесс. — Да ладно вам, Мэнсфилд, перестаньте, вы же не ребенок! Давайте отбросим пустые условности и показную вежливость. Мы — не друзья, а враги. Я что, слепая? Мне сразу стало ясно, за кого меня тут принимают. А ваши дешевые уловки — серебряная чашечка, браслетик, плюшевые медвежата?! Просто смешно. Надо быть дурочкой, чтобы на все это клюнуть. — Тесс перевела дыхание. — Я оказалась в идиотской ситуации, хуже не бывает — меж двух огней. Макс, помешанный на своих гипнотических опытах, твердит, хотя я в это не верю, что я — Элизабет, и тащит меня сюда. Здесь же меня встречают в штыки и подвергают унизительному допросу. Остается только отбиваться что есть сил. А вы еще спрашиваете, почему я такая воинственная. Впрочем, вам все равно не понять — судя по всему, вы плохо разбираетесь в людях.

Люк двинулся к ней.

— Заблуждаетесь, мисс Алкотт, я никогда и ни в чем не ошибаюсь. Скоро сами в этом убедитесь. Вот тогда-то вы пожалеете, что ввязались в эту авантюру, да будет слишком поздно.

— Поживем — увидим, — тихо произнесла Тесс, устремив на него пристальный взгляд. — Что-то вы очень распетушились, вам не кажется?

— Противника лучше переоценить, чем недооценить. — Он приблизился к ней почти вплотную.

Тесс пришлось задрать голову вверх. Конечно, стоять так, вытянув шею, было очень неудобно, чего проще сделать шаг назад, но отступать она не хотела. Не сводя с нее глаз, Люк продолжил:

— Мне вот что непонятно: с чего это вы, мисс Алкотт, такая сильная, волевая женщина, в прошлом незаурядная мошенница, обратились к какому-то психиатру? Вы и доктор Ванштейн, согласитесь, — странная компания.

От его колючего, цепкого взгляда Тесс стало не по себе. Она не выдержала и отступила назад.

— Рано или поздно начинаешь задумываться о прошлом. Я вся извелась, гадая, кто я, где мои родители…

— Да-да, спасибо, что напомнили. А я-то хорош — совсем запамятовал, что у вас была амнезия. — Он потер лоб, с ехидной улыбочкой глядя на Тесс. — Скажите, мисс Алкотт, так вам помогли сеансы вашего дорогого доктора? Что-нибудь. удалось вспомнить?

— Мистер Мэнсфилд, мне не нравится ваш скептицизм. Вы что, не верите в гипноз?

— Почему же? В гипноз я верю, а вот вам — нет. Поэтому давайте-ка расскажите мне, что вы там вспомнили. Можете всплакнуть для пущей убедительности. Глядишь, я вам и поверю.

— Последний раз я плакала так давно, что даже забыла, как это делается, мистер Мэнсфилд, — зло процедила Тесс. — Спрячьте ваш платок, он не потребуется. Сколько можно вам повторять — я почти ничего не помню. В памяти остались только неясные, туманные образы. Какая-то огромная, словно теленок, собака, но не страшная, а очень добрая. Она лижет мое лицо. Я смеюсь, цепляюсь руками за ее шею, а она все продолжает облизывать меня шершавым языком. Еще я помню какую-то рыжеволосую женщину. Она держит меня за руку и что-то ласково говорит, называя меня Бет.

Тесс задумчиво обвела взглядом газон, посмотрела на густой лес и продолжила:

— Помню яхту, большой парус. На яхте какой-то мужчина. А вот его лица не помню. Еще перед моими глазами стоит жуткая картина. Я проснулась глубокой ночью. Надо мной склонилась темная фигура. Мне страшно, из моей груди рвется крик, но мне зажимают рот. Как видите, мои воспоминания сумбурны и отрывочны. Поэтому на большинство ваших вопросов я не смогу ответить. Я не помню своего раннего детства и не знаю, почему мне пришло на ум назвать того плюшевого медвежонка Фредом и почему карусель показалась мне знакомой. — Тесс вновь оглянулась. — Мне кажется, что когда-то я все это уже видела. Вот и сейчас у меня возникло ощущение, что на этой лужайке должен стоять детский домик для игр.

Люк застыл на месте.

— Детский домик, вы сказали?

— Да, — кивнула Тесс, — вон там. — Она махнула левой рукой в сторону. — Миниатюрный, красивый такой домик, с красной черепичной крышей. Вокруг него забор из белого штакетника. — Она растерянно посмотрела на Люка. — Ничего не понимаю, откуда у меня такая уверенность? Надо будет поговорить с Максом, может, он объяснит.

— Не сомневаюсь. Ваш доктор заготовил кучу объяснений на любой случай жизни. — Люк пристально посмотрел в ее широко раскрытые голубые глаза. — Однако вы правы, там действительно была детская площадка с маленьким домиком, в точности таким, как вы только что сказали.

Люк рассказал, что после похищения девочки ее родители избегали встреч с прессой и не подпускали к себе назойливых журналистов на пушечный выстрел. Поэтому в прессу почти не попали детали о жизни Элизабет. Например, о домике знали только родные и близкие друзья Кушманов. Его подарили Элизабет, когда ей исполнилось пять лет, а через три месяца ее похитили. После исчезновения дочери Джон Кушман велел разобрать домик.

— Вы что, вздумали меня разыграть? — Тесс нахмурилась. — Я вам не верю, таких совпадений не бывает.

— Думайте что хотите, — Люк с равнодушным видом пожал плечами, скользнув по Тесс быстрым взглядом. — Я же уверен, что Ванштейн каким-то образом умудрился разузнать насчет домика, а затем рассказал вам.

— Вы правы, именно так все и было, — подозрительно быстро согласилась Тесс, одарив Люка насмешливой улыбкой. — Может, пройдемся? Вы, по-моему, обещали мне маленькую экскурсию по имению.

— Да, конечно. Давайте-ка взглянем на лошадей? — На его лице появилась коварная ухмылка.

Развернувшись, он быстрым и широким шагом направился к конюшне. Тесс, чтобы не отстать, торопливо семенила за ним.

— Я едва поспеваю за вами. Вы, наверное, не привыкли к спутницам-коротышкам?

Он посмотрел на Тесс сверху вниз и рассмеялся.

— Извините — привычка. У нас в семье все высокие, и мои знакомые женщины тоже не маленького роста.

— Высокие, говорите? — язвительно спросила Тесс. — А эта ваша подружка Франклин тоже, скажете, просто высокая? Да она самая настоящая дылда. Я бы сказала — великанша.

Люк едва не споткнулся.

— Откуда вы знаете про Марию? — спросил он, едва сдерживая смех. Тесс улыбнулась.

— Что, мистер Мэнсфилд, не ожидали? Ха, я знаю про вас много чего, гораздо больше, чем вы думаете. — Тесс легко забралась на белую изгородь загона и грациозно спрыгнула с другой стороны. — Как только Макс сказал, что мы должны встретиться с Джейн Кушман и ее адвокатом, я сразу же навела нужные справки. Должна сказать, скучноватая у вас биография. С трудом дочитала ее до конца, едва не заснула. Уж больно все легко и просто далось вам в жизни. Родились в добропорядочной семье, где денег куры не клюют, закончили привилегированный колледж, обзавелись нужными связями, важными клиентами — одним словом, вы отлично устроились. Никаких тебе проблем и неожиданных потрясений в жизни, словно у вас все было расписано заранее. Грех жаловаться на судьбу. Только я от такого серого однообразия уже давно со скуки бы умерла.

— Мне нравится постоянство и, как вы выражаетесь, однообразие.

Тесс неприязненно посмотрела на него.

— Оно и видно.

— Почему вас вообще заинтересовала моя жизнь?

— Вероятного противника надо хорошо знать. Тогда можно не бояться всяких неприятных сюрпризов.

— Это что — уже война? — поинтересовался Люк. Он быстро перебрался через изгородь, взяв пример с Тесс.

— О нет. Пока еще только проба сил, так сказать, предварительный раунд. Прежде надо прощупать противника, узнать его слабые места, а уже потом нанести сокрушающий удар.

— Хорошая тактика, — Люк усмехнулся. — В своих силах я не сомневаюсь.

— Я тоже, мистер Мэнсфилд.

Люк оценивающее посмотрел на Тесс и невольно залюбовался. Голубые глаза встретили его взгляд смело и спокойно. Волнистые светло-русые волосы, обрамляющие миловидное лицо, на солнце отливали золотом. Люк мысленно потянулся к ней и уже представил, как поднимает ее за тонкую талию, как кружит ее на руках и как… «Мэнсфилд, ты спятил — что у тебя за мысли? — одернул он себя. — Она же аферистка, хочет обворовать твоих друзей. Твоя задача не допустить этого и доказать, что она — мошенница».

Его взгляд потух, лицо стало равнодушным. Не оглядываясь, он быстро зашагал вперед.

— Что конкретно вам удалось узнать обо мне? — недовольно проговорил он, когда они очутились в полумраке конюшни.

— Так, пустяки, ничего особенного. — Тесс с интересом оглянулась и монотонным голосом начала перечислять:

— Люк Мэнсфилд — тридцать пять лет. Генеалогическое дерево корнями уходит в незапамятные времена. Старший сын, в семье, кроме него, еще трое детей. Учился в Колумбийском университете, затем на юридическом факультете в Гарварде. Получил диплом с отличием. В университете был капитаном сборной по гребле, но увлекался и другими видами спорта, и это по роковому стечению обстоятельств оказало ему медвежью услугу. Команда гребцов готовилась к Олимпийским играм, но их капитан, играя как-то в гандбол, получил серьезную травму руки. И поделом, я считаю, — Тесс злорадно посмотрела на Люка. — Нечего было развлекаться, гоняя мячик, лучше бы тренировался вместе с командой. В итоге он подвел своих же друзей. На Олимпийские игры поехала другая команда. — Тесс замолчала. — Мне продолжать?

Люк кивнул.

— Вы любите верховую езду, в шахматы играете так себе — средненько; избегаете бурных романов и длительных увлечений с тех пор, как расторгли помолвку с Дженнифер Эйр двенадцать лет назад. Кстати, она тоже была великаншей. Работаете в семейной юридической фирме. Но туда вы пошли не по своей воле, а под давлением родителей. Занимаетесь тем, что защищаете богатеев — абсолютно никчемных людей. Вы талантливый адвокат и красноречивый оратор. Когда становится известно, что на суде вы будете выступать в качестве защитника подозреваемого, то обвинители начинают заранее запасаться сердечными лекарствами, зная, что скорее всего проиграют процесс. За глаза они вас называют мистер Смерть. — Тесс бесцеремонно смерила его взглядом и добавила:

— Метко подмечено. И, наконец, последнее и самое главное: вы преданы Джейн Кушман и в каждом, кто впервые приходит к ней в дом, видите злодея-монстра, желающего причинить ей вред. Верный рыцарь — вы готовы разделаться с каждым, кто посягнет на ее состояние, даже со мной — Дюймовочкой.

— Ну и ну! — тихо присвистнул Люк, пораженный осведомленностью Тесс, а затем внезапно разозлился:

— Как вам удалось все это разузнать, черт возьми?

— Ну-ну, мистер Мэнсфилд, — Тесс поморщилась. — Неужели вы и вправду думаете, что я раскрою свой источник информации? Это было бы глупо и непрофессионально. Да, вижу, вы и вправду невысокого мнения обо мне.

— Извините. — Люк натянуто улыбнулся.

Почти все стойла пустовали, и только в дальнем конце конюшни Тесс увидела двух лошадей — гнедого и серого в яблоках жеребца, в котором была видна кровь арабских скакунов. При виде Люка они тихо заржали и потянулись к нему, требуя ласки и угощения. Люк поочередно потрепал их по холке и что-то ласково пробормотал. Тесс молча наблюдала, держась на приличном расстоянии.

— В свое время Женни держала десятка два лошадей, — сказал Люк. — Говорили, что у нее лучшие лошади на всем Восточном побережье. После ее смерти Джейн почти всех продала, оставив себе лишь этих двух.

— Она что, ездит на лошадях? — испуганно прошептала Тесс. Люк усмехнулся:

— Да еще как! Все ее врачи просто в шоке и истерично вопят, что верховые прогулки в ее возрасте опасны, но Джейн не хочет и слушать. — Обернувшись, Люк посмотрел на Тесс, у которой от всех этих ужасов побледнело лицо, и рассмеялся. — Я вижу, что вы не шутили — вы и впрямь боитесь лошадей.

— Какие могут быть шутки, мистер Мэнсфилд, раз речь идет о чем-то смертельно опасном? Не понимаю, зачем люди добровольно рискуют своей жизнью? Ведь с помощью этих гривастых бестий о четырех ногах можно запросто раньше времени угодить на тот свет. Слава Богу, я испытываю к ним панический страх. Это, наверное, у меня врожденное.

Люк успокоился и расслабился, даже немного повеселел. Никакая она не Элизабет, поскольку Элизабет абсолютно не боялась лошадей, а в глазах Тесс он увидел настоящий, непритворный страх. Люк взял ее под руку, и они направились к выходу. Не стоило прикасаться к ней, надо бы держаться подальше, промелькнула у него запоздалая мысль.

К счастью, когда они вышли из конюшни, Тесс, заметив клумбу с яркими цветами, радостно бросилась к ней. Люк приотстал, с хмурым видом наблюдая за своей спутницей. Что же это такое творится с ним сегодня? Околдовала она его, что ли? Почему он не может избавиться от какого-то блаженного, дремотного состояния, вызванного легким прикосновением к ее руке, почему до сих пор ощущает запах ее волос, почему его влечет к ней и почему ему все это приятно? Может, она — прожженная мошенница и блестящая актриса — специально пустила в ход свои чары, чтобы одурачить его и Джейн Кушман?

Вздохнув, он предложил продолжить экскурсию по имению. Люк выбрал длинный, круговой маршрут, чтобы она могла полюбоваться открывающимися видами и чтобы у него было время хорошенько расспросить ее. Пока Тесс восхищенно рассматривала аккуратные, ухоженные газоны и тенистые парки с прудами, темнеющие вдали зеленые рощи и яркие цветники, Люк, особо не церемонясь, засыпал ее каверзными вопросами и открыл много полезного для себя. Он узнал интересные подробности о ее криминальном прошлом, понял, что эта чертовка лучше его разбирается в искусстве и что лучше его говорит по-французски. Люк всячески пытался на чем-нибудь подловить ее, но каждый раз терпел фиаско. Ответы Тесс звучали искренне и убедительно, она блистала остроумием и тонким юмором. Она не раздумывала над вопросами, словно заранее их знала и успела к ним подготовиться. Люк чертыхался, осознавая, что придраться не к чему.

Они возвратились в особняк. К этому времени Люк уже окончательно понял, что вывести обаятельную проходимку на чистую воду будет очень сложно — Тесс Алкотт оказалась не так проста, как он думал.

Когда они вошли в гостиную, Джейн Кушман встретила их лучезарной улыбкой.

— Надеюсь, вы приятно провели время? Мы с доктором Ванштейном очень мило побеседовали и пришли к выводу, что для пользы общего дела мисс Алкотт было бы целесообразно пожить в моем доме пару недель. Переезжайте ко мне, скажем, завтра. Хорошо?

Во время ленча Люк не проронил ни слова. Он не ожидал такого развития событий и теперь сидел мрачный, недовольно сверкая глазами. Джейн Кушман, не обращая внимания на его гневные взгляды, болтала с Тесс и доктором, словно со старыми друзьями. Люк же весь извелся. Ему казалось, что время тянется слишком медленно, что ленч будет длиться вечно и эта парочка никогда не уберется отсюда. Наконец все встали из-за стола.

Джейн Кушман тепло простилась с гостями и вышла вместе с ними из гостиной, чтобы проводить их до дверей. Люк неохотно поплелся следом. Стоя в дверях, он наблюдал, как Тесс и доктор Ванштейн сели в серебристый «Линкольн Таун Кар» и уехали.

— Джейн, вы в своем уме — что вы задумали? — взорвался он, давая выход накопившемуся раздражению, когда они остались вдвоем. — Зачем вы их так обхаживаете? Они что, важные птицы? Ради всего святого, объясните, зачем вы пригласили эту маленькую аферистку Тесс Алкотт? — Он нервно мерил шагами мраморный пол холла, выложенный в шахматном порядке черными и белыми плитками. — Вы же сами поощряете отпетых мошенников, идете у них на поводу.

— Не сгущай краски, Люк. Ничего страшного не случится, если мисс Алкотт поживет пару недель в моем доме. За это время мы хорошенько присмотримся к ней и во всем разберемся. Хорошо? — Джейн Кушман улыбнулась, и в ее ясных голубых глазах появились веселые искорки. Взяв Люка за руку, она повела его в гостиную. Там она уселась на низкую софу, а он принялся нервно ходить из угла в угол.

— Она обманет вас и исчезнет, потом ищи ветра в поле.

— Чепуха, — откликнулась Джейн, — Тесс уже давно бросила это занятие. Ты же сам слышал.

— Сказать можно что угодно. Я допускаю, что ее действительно не интересуют ваши картины и драгоценности — станет она размениваться на всякие мелочи, когда можно урвать кусок пожирнее! Мисс Алкотт самым наглым образом хочет втереться к вам в доверие, добиться вашей любви и стать полноправным членом семьи Кушман. Если ей это удастся, то она сразу получит все: состояние и известную фамилию, перед ней раскроются двери в высший свет.

— До сих пор она пыталась убедить нас в обратном, вела себя так, словно ей вовсе этого не нужно. Забавная тактика, тебе не кажется? Да перестань ты метаться, как разъяренный тигр в клетке! Мельтешишь перед глазами, а у меня от этого голова идет кругом. Сядь!

Окрик подействовал. Люк нервно рассмеялся и послушно присел рядом с Джейн Кушман. Нежно сжав ее маленькую, легкую руку, он с мольбой в голосе произнес:

— Миссис Кушман, прошу вас, выслушайте меня и постарайтесь понять. Тесс Алкотт — хладнокровная, расчетливая женщина. Она украдет у вас все, что вам дорого, лишит вас последней надежды и разобьет вам сердце, воспользовавшись вашей же доверчивостью и добротой. Она — самозванка.

— Люк, дорогой мой, как ты можешь так говорить! Да я не сомневаюсь в том, что она — это Элизабет. — Помолчав, Джейн Кушман добавила:

— Точнее сказать, почти не сомневаюсь.

Люк крепко стиснул ее пальцы. Его сердце облилось кровью, когда он представил, что какая-то проходимка обманет эту почтенную пожилую леди. Он в отчаянии посмотрел на ее изрезанное морщинами лицо.

— Нет, вы, должно быть, шутите?! — Он сокрушенно покачал головой. — Прошу вас, скажите, что я ослышался. Поймите же, она строила из себя бедную овечку, невинно опуская синие глазки, только в расчете на то, что вы ей поверите. Теперь я вижу: ей это удалось.

— Честно говоря, она мне понравилась, — сказала Джейн. — И я думаю, что она была вполне искренней.

— Черт знает что! — рявкнул Люк и, вскочив на ноги, вновь принялся метаться по комнате. — Нет, или я сошел с ума, или это мир перевернулся, а я не заметил, как. Разве можно доверять внешности! Сколько раз вам повторять, что Тесс Алкотт — это не Элизабет. Ну подумайте сами — она боится лошадей, ей не понравилась карусель, она не узнала серебряную чашку Элизабет… Разве этого мало? И медвежонка Фреда, я уверен, она первый раз в глаза увидела. А то, что она случайно угадала его имя, так это ничего не доказывает — так, взяла и брякнула первое, что пришло ей на ум.

— Возможно, ты прав, — сказала Джейн, — но Элизабет было всего пять лет, когда ее похитили. Ты хоть представляешь, каково ребенку лишиться разом ни с того ни с сего родителей, их любви и заботы, да еще в таком возрасте? Мне это напоминает вот что: ты спишь и видишь счастливый сон, но вот ты просыпаешься и понимаешь, что ничего этого не было, что все тебе привиделось. Нет ни родителей, ни одного знакомого лица вокруг. Что бы ты сделал, окажись на месте такого ребенка? Да ты бы первым делом постарался привыкнуть к тому кошмару, в котором оказался, приспособиться к новой жизни, полной тревог и отчаяния. Но как? Воспоминания о прошлом, что нож в сердце. Легче всего забыть о том, что было раньше, тогда и кошмар уже не будет казаться кошмаром. Именно так и поступила мисс Алкотт.

Люк тяжело вздохнул. Он перестал ходить взад-вперед и внимательно посмотрел на Джейн Кушман.

— Вы так образно и убедительно говорите — заслушаться можно. Вам бы адвокатом быть.

— Отец хотел, чтобы я стала поэтессой. Для женщины, говорил он, лучшего занятия не придумаешь.

Люк улыбнулся. Отец Джейн Кушман явно недооценивал способности своей дочери.

— Джейн, послушайте меня, — Люк предпринял очередную попытку образумить несговорчивую леди. — Я согласен, что Тесс Алкотт незаурядная личность. Но не забывайте о ее прошлом — у нее огромный опыт по одурачиванию людей, ей не составит большого труда заболтать кого угодно. Она блестящая актриса, но не более того. В ее честные намерения я не верю и докажу вам, что она мошенница.

— Вот и прекрасно, — отрезала Джейн Кушман. — Займись этим! Мне кажется, что ты, если хорошенько покопаешься в ее прошлом, найдешь доказательства того, что она и есть Элизабет.

Люк устало потер ладонью подбородок. Упорство Джейн Кушман порядком его раздражало.

— Ну хорошо! Давайте на время забудем о мисс Алкотт и поговорим об этом докторе — Максвелле Ванштейне. Мошенник, каких мало!

— Тут я с тобой согласна. Хитрый, как лис. Его просто так, голыми руками не возьмешь. Уж я и так и сяк пыталась его подловить, пока мы беседовали с глазу на глаз, но, увы, все впустую. Изворотлив и осторожен. Вот он-то доверия мне не внушает.

— Слава Богу! Теперь вы понимаете, что раз этот доктор — мошенник, то и Тесс Алкотт не лучше его. Они — одного поля ягода.

— Глупости, я так не думаю, — возразила Джейн Кушман. — Возможно, что доктор — или кто он там есть на самом деле? — раскопал что-то, нашел какие-то факты, указывающие на то, что Тесс Алкотт — это Элизабет, но о них он и словом не обмолвился. Почему? Не знаю. Но вижу, точнее — интуитивно чувствую, что он темнит. Сейчас не столь важно, как Ванштейн подбил Тесс Алкотт на эту авантюру — он мог или по-хорошему договориться с ней, или запугать, — главное другое: все это не исключает того, что Тесс Алкотт может оказаться Элизабет.

— Да, но в таком случае она…

Джейн Кушман, не дослушав его, рассмеялась.

— Люк, ты такой забавный! Тебе ведь понравилась мисс Алкотт, почему же ты на нее так нападаешь, а?

У Люка отвисла челюсть, что вызвало новый приступ веселья у Джейн Кушман.

— Ох, — выдохнула она, смахнув с ресниц выступившие слезы. — Ты петушишься, делаешь вид, что тебе нет дела до какой-то Тесс Алкотт, но я-то все прекрасно вижу, поскольку знаю тебя не один год. Да у тебя на лице написано, что она тебя заинтересовала. Эх, Люк, Люк, повеселил ты меня. Ну-ну, не обижайся, мы же с тобой старые друзья. Только, пожалуйста, в следующий раз будь повежливее, поделикатнее с бедной девочкой. А то набросился на нее, как разъяренный лев.

— Я просто хотел, чтобы эта бедная девочка не обманула вас, — хмуро заметил Люк. — И делал то, что считал нужным.

— Да-да, я знаю и премного тебе благодарна. Ты мня в обиду не дал. Но, поверь мне, я сама смогу за себя постоять — как-никак давно живу на свете.

— Джейн… — начал Люк, но не договорил.

— Возможно, что она не Элизабет, — продолжила Джейн Кушман, не обратив внимание на его слова. — Тогда, если доктор Ванштейн не отступится и продолжит игру в надежде сорвать банк, он или самонадеянный болван, которого мы живо выведем на чистую воду, или гениальный мошенник, но и в этом случае мы его припрем к стенке — только это будет вопрос времени. Люк, я знаю, что тебя беспокоит, — ты боишься, что они подло сыграют на моей любви к Элизабет. Так вот, не волнуйся, я разберусь, что к чему. Времени у меня будет предостаточно — целых две недели! Или ты думаешь, что я совсем спятила и пригласила Тесс Алкотт просто так, из праздного любопытства?

— Ну, честно говоря, что-то в этом роде, — Люк замялся.

Джейн Кушман нахмурилась.

— Нет, Люк, мое приглашение не прихоть, а тонкий расчет. Раз уж они сюда заявились, то намерения у них самые серьезные. Я тоже настроена решительно. Так зачем тратить время на пустую болтовню с ними? Я думаю, что за две недели мы все выясним: или докажем, что они воры, и упечем их в тюрьму, или найдем доказательства того, что Тесс Алкотт — моя внучка.

— Хорошо, я не буду больше спорить. Как только эта красавица мисс Алкотт сделает хоть один неверный шаг, на ее изящных ручках защелкнутся наручники. И потом еще долго-долго она будет видеть шоколад только во сне. Однако завтра мне придется переехать к вам в дом. Я не хочу оставлять вас одну.

— Да-да, конечно, — понимающе улыбнулась Джейн. — Так будет лучше.