— Я скажу, — он говорил низким, прерывающимся голосом, — как собираюсь выполнить свое обещание: я на тебе женюсь сегодня же, нравится тебе это или нет. Мы полетим в Париж

Харли звонко рассмеялась. От этого смеха Дункану стало невероятно легко и светло на душе.

— Ты готов делать все сразу, — она с улыбкой покачала головой, — и ласкать, и страстно целовать, и рассуждать о сказочном свадебном путешествии. Не слишком ли много для первой встречи?

Дункан улыбнулся и снова нежно обнял ее.

— А еще мы с тобой никогда не говорили…

— О чем? — она уткнулась носом ему в щеку.

— Ну, например, о… — Он набрал побольше воздуха в грудь и выпалил: — О детях.

— Нет, не говорили, — согласилась Харли. Она начала нежно покусывать ему мочку уха.

— Сколько их у нас будет?

— Я думаю, что для начала трое, а там посмотрим.

Харли принялась за другую мочку его уха.

— Хорошо, — кивнул Дункан.

— А где мы будем жить?

— На Манхэттене, где же еще.

— У кого, у тебя или у меня?

— Ни у тебя, ни у меня. Мы купим себе квартиру. — Харли начала осыпать его лицо и глаза поцелуями.

— На днях я тебя познакомлю с моей матерью, — сказала она.

— Чем скорее, тем лучше.

Они были так увлечены друг другом, что даже не обратили внимания, что от сильного толчка дверь кабинета распахнулась настежь.

— Черт, Дункан, у тебя есть хоть малейшее представление о приличиях?

Они одновременно повернули головы в сторону говорившего. В дверях стоял Ланг старший, который, казалось, был готов испепелить их грозным взглядом.

— Перестань, отец. Я хочу тебе представить свою будущую жену.

И впервые в жизни Колби Ланг не нашелся, что ответить.