ГЛАВА 9

Одетая в свои бриджи, выстиранные и заштопанные, и в одну из рубашек Эммита, подвязанную на поясе, Молли вернулась в «Леди Джей» и обнаружила, что Джейсон Фоли ждет ее на крыльце.

Струйка страха прокралась у нее вдоль позвоночника, когда она соскочила со спины Эль Труэно и прошла мимо дяди в дом.

Кроме того, что она всей душой презирала его, Молли считала Фоли еще одним препятствием, которое ей придется преодолеть, чтобы достичь своих целей: возродить «Леди Джей» и свести счеты с Бренниганами.

— Молли, — сказал Джейсон, следуя за ней по пятам. — Нам нужно поговорить.

— Мне нечего вам сказать, дядя Джейсон, — слово «дядя» оставило горький привкус у нее во рту.

На всем белом свете не было у нее ни одного родственника — потому что Фоли считать своим родственником теперь уже она не могла.

— Пожалуйста, хотя бы дай мне возможность объяснить тебе мое поведение.

Молли обернулась:

— Вы мой опекун в течение ближайших двух лет, Джейсон, и до истечения этого срока мне придется терпеть ваше присутствие в доме. Нам не о чем больше говорить.

Ей нужно сделать все возможное, чтобы сохранить произошедшее в тайне. Против нее и так уже возраст и пол, и потому очень важно поддерживать на ранчо наладившееся было положение дел и уважение нанятых работников.

— Хорошо, я выслушаю, что вы хотите сказать, но предупреждаю: если вы еще раз меня хоть пальцем тронете, я застрелю вас.

Фоли побледнел.

— Я понимаю твой гнев, — сказал он, в голосе звучало искренне раскаяние. — Я знаю, наказание, которому я подверг тебя, было неоправданно суровым. Признаться, поверь мне, я не собирался заходить так далеко. Но ты, Молли, заставляешь меня желать греховные вещи, против которых я борюсь, но преодолеть их в себе не в силах. Ты и других мужчин совращаешь с истинного пути, мистера Бреннигана, например.

Краска залила щеки Молли, вынудив отвести взгляд. Джейсон обрадовался и продолжал свои объяснения, которые мало походили на извинения. Скорее, его объяснения можно было назвать очередным внушением.

— Причиной тому, что ты вызываешь в мужчинах вожделение — одежда, носимая тобою ежедневно, — продолжал он. — Ты выставляешь напоказ очертания своего тела. Это грех, Молли. Неужели ты этого не понимаешь? Ты вынуждаешь мужчин испытывать похоть. Я священник. Мой долг — спасать заблудшие души. Я верю, ты порядочная девушка и не ставишь себе целью соблазнять мужчин. Однако, я должен помочь тебе не делать этого. А пока что, быть может и против своей воли, но ты подвергаешь мужчин тягчайшему испытанию.

Молли наблюдала за лицом Фоли и чувствовала, говорит он убежденно. По крайней мере, он верил искренне в то, что говорил, в глазах мелькало нечто, похожее на раскаяние. Выглядел Джейсон слегка осунувшимся. Наверное, он на самом деле сожалел о своем гадком поступке — но из чувства горечи, испытанного после, или же из страха огласки?

— Я не могу простить вас, дядя. То, что произошло между мною и мистером Бренниганом, было… неприятной неожиданностью и больше этого не повторится. Но ваш поступок отвратителен. Не знаю, может быть вы и действовали из лучших побуждений, однако, я бы предпочла, чтобы вы после случившегося навсегда покинули «Леди Джей».

Фоли молчал, соображая, как выкрутиться из ситуации и отказаться уехать, но Молли опередила его ответ:

— Полагаю, вы не согласитесь покинуть местечко, где живется вам совсем неплохо. Я на это и не надеялась!

— Разумеется, я не уеду, но по другой причине, нежели ты думаешь. Я твой опекун и не могу уклониться от своих обязанностей.

Молли глубоко вздохнула.

— Тогда, думаю, мы должны заключить что-то вроде соглашения о невмешательстве в жизнь друг друга.

— Я считаю, тебе следует продать ранчо и переехать на Восток.

— Весьма неудачное предложение, Джейсон! Я взрослая женщина и намерена устроить свою жизнь так, как сочту нужным. Если поймете это — мы поладим, попытаетесь вмешиваться — я остановлю вас так или иначе.

Джейсон Фоли застыл.

— Как мне убедить тебя в необходимости продать ранчо?

— Не ставьте перед собой цели, достичь которую не сможете.

Его преподобие, казалось, проглотил язык.

— Тогда хотя бы попытайся понять, почему я прибегнул к наказанию, — наконец произнес он.

Их взгляды перекрестились.

— Жестокое избиение того, кто слабее, едва ли простительно, каковы бы ни были обстоятельства. Не тратьте слов, дядя, я не прощу.

— Хорошо, пусть будет по-твоему, Молли, по крайней мере, пока. Но я не оставлю надежды, что однажды мне удастся переубедить тебя. Я считаю это своим долгом как слуги Господа.

Он направился к двери.

— До ужина, дорогая! Я желаю тебе хорошего дня. — Молли наблюдала, как он выходит из комнаты. Непроизвольно ее рука потянулась к лежащему в кармане маленькому пистолету. Хотелось бы ей знать, что Сэм сказал бы его преподобию при встрече!

Но что бы ни сказал ему Сэм, она никогда не перестанет опасаться Джейсона и будет всегда и повсюду носить с собой пистолет, подаренный Сэмом. Одно прикосновение холодного металла к пальцам приносило ей успокоение.

В последующие дни она так ничего и не рассказала о случившемся ни Ангелине, ни Хоакину, и верный своему слову Сэм тоже никому ничего не рассказал.

Всю неделю Молли успешно удавалось избегать Джейсона, и всю следующую неделю — тоже. Сэм несколько раз заезжал на ранчо, но Молли просила Ангелину солгать, что ее нет дома, хотя знала, он не поверит.

К субботе она упаковала вещи и собралась в Денвер, где намеревалась заключить контракт по поставкам лесоматериала железнодорожной корпорации «Рио-Гранд».

— Я готова, — сказала она Хоакину, проверяя ремни, стягивающие кожаный чемодан. — Едем. Не хочу опоздать на поезд.

Строительство железных дорог шло с невероятной скоростью, и спрос на древесину был высок. Подписание контракта о поставке леса на шпалы для железнодорожных веток входило в ее планы финансового возрождения «Леди Джей».

Молли ничего не сказала о своей поездке Джейсону Фоли, и он не спросил, куда она едет. Казалось, в случившемся отыскалась и положительная сторона: Молли обрела некоторую свободу. Но, хотя следы ударов хлыста уже зажили, за исключением нескольких шрамов, она не собиралась прощать дядю или же забывать о его поступке.

Стоя рядом с ней возле повозки, которая должна была доставить ее на железнодорожную станцию, Хоакин хмурился и качал головой.

— Мне по-прежнему не нравится, что ты едешь одна, — сообщил он, дословно повторяя сказанное прежде Ангелиной. — Почему бы мне не поехать с тобой? Или же ты могла бы взять с собой Ангелину! Кто будет твоим спутником?

— Это деловая поездка, — сказала Молли, — я обойдусь без спутников. Кроме того, вы оба должны остаться, чтобы присматривать за ранчо. У нас и без того крайняя нехватка рабочих рук.

— Все равно, мне не нравится, что ты едешь одна, hija! — настаивал Хоакин.

Он сдвинул сомбреро на затылок и схватился за одну из ручек чемодана. Вилли Барнер, высокий мускулистый ковбой, взялся за другую. Чемодан взлетел в повозку. Молли с помощью Вилли взобралась на высокое сидение.

Она подобрала юбку своего светло-коричневого дорожного костюма и поправила на груди такого же цвета болеро, прикрывавшего кремовую блузку из муслина. Ткань была достаточно легкой, чтобы, когда поезд покинет высокогорье и начнет проезжать пустыни, Молли не пришлось изнывать от жары. В то же время цвет блузки мог сделать менее заметными копоть и пыль, неизбежные в длительном путешествии.

Темно-коричневая шляпка с маленькими полями сочеталась с отделкой костюма и скрывала густые рыжие волосы, закрученные на затылке тугим узлом.

Они прибыли в Траке незадолго до отправления, и Молли поторопилась сесть в поезд. Ей нравился суматошный маленький городок с его разношерстным населением: золотоискателями, некоторые из которых все еще копались на отработанных участках; съехавшимися со всех уголков страны, чтобы после уменьшения добычи золота стать новой жизнетворной силой Траке, лесорубами; разрозненными скотоводами и всевозможными коммерсантами и торговцами…

Молли помахала Хоакину рукой. Он стоял на перроне с хмурым выражением обеспокоенности, застывшим на смуглом морщинистом лице.

Хоакин не уходил, пока поезд не тронулся. А что касалось Вилли Барнера, так одного лишь взгляда на его лукавую улыбку хватило Молли, чтобы догадаться, с каким нетерпением ожидает он времени, когда попадет наконец в близлежащий бордель Траке.

Пока поезд медленно тянулся по станции, Молли наблюдала, как город постепенно скрывается из вида. Двухэтажные здания на Фронт-стрит с пестрыми плакатами, рекламирующими товары, становились все меньше и меньше, поезд бежал уже вдоль кристально чистой реки. Дома всевозможных видов и размеров, от лачуг горнорабочих до трехэтажных викторианских особняков, усеивали каменистые склоны.

Молли гадала, какой же из них принадлежит прекрасной Лилиан Роуз, и как много времени Сэм Бренниган проводит у нее.

Она вздохнула, отводя взгляд от окна. Молли не хотелось себе в этом признаваться, но две прошедшие недели она скучала по Сэму, не в силах забыть то утро у конюшни и прикосновения его рук, таких больших, таких сильных… они стали невероятно нежными, когда он обхватил ее грудь и погладил сосок.

Его поцелуй разбудил в ней такие чувства, о существовании которых она даже и не подозревала.

Как бы бросив на себя взгляд со стороны, Молли показалась себе покинутой.

Сэм заставил ее ощутить себя женщиной, и более того… он заставил возжелать любви. При этой Мысли Молли испытала стеснение в груди. Всю свою жизнь ей хотелось, чтобы кто-то любил ее. Но за долгие годы одиночества, прожитые без любви близких людей, она приглушила в себе эту жажду любви.

Смирившись с длительностью предстоящей поездки, Молли откинулась на сидение, обитое темно-зеленым гобеленом, заставив себя выбросить из головы мысли о Сэме. Она ехала первым классом в шикарно оборудованном отель-экспрессе, заплатив за билет уйму денег, так что теперь вполне могла позволить себе расслабиться и отдохнуть.

Ее пальцы теребили тяжелые бархатные портьеры, занавешивавшие окна. Железнодорожная компания гордилась дорогостоящим комфортабельным оснащением вагонов и первоклассным обслуживанием отель-экспресса. В поезде был вагон-ресторан, где подавались самые разнообразные и изысканные блюда.

Сумев наконец расслабиться, Молли стала получать удовольствие от путешествия. Мелькающий за окнами ландшафт был весьма занимателен: подвешенные над глубокими ущельями изогнутые мосты, поросшие лесом зеленые склоны и открывающиеся с горной возвышенности величественные панорамы обширных долин Невады.

Поезд со свистом несся вдоль каменистого горного ущелья, когда вдруг высокий голубоглазый мужчина вошел в вагон и остановился рядом с ее сидением.

— Итак, мисс Джеймс, — Майкл Локе приветливо улыбнулся, — кажется наши пути снова пересеклись?

Молли удивленно обернулась.

— А, мистер Локе! Куда едете?

— Разрешите? — он указал на место рядом с ней.

— Конечно.

— Я еду в Денвер, — ответил он, — где должен встретиться с руководством одной фирмы, чтобы обсудить предстоящие контракты по поставкам леса. А вы случайно едете не в Денвер?

Майкл Локе хитровато улыбнулся и продемонстрировал тем самым ямочку на щеке. В его ярких голубых глазах вспыхнул интерес.

— Вы очень хорошо осведомлены, — сказала Молли. Она не могла решить, радость или тревогу вызвало у нее присутствие этого красивого мужчины. Конечно, гораздо безопаснее путешествовать со спутником, но Молли не была уверена, безопасен ли сам этот спутник.

— Моя работа требует осведомленности, — Майкл посмотрел из-за тяжелых занавесок на мелькающий за окном пейзаж. — Знаете ли, обычно я терпеть не могу ездить в поезде, но сейчас, оказавшись в такой очаровательной компании, даже рад этому путешествию.

Молли не ответила. Майкл выглядел потрясающе в своем желтом сюртуке и темно-коричневых брюках. Черные локоны, аккуратно подстриженные, небрежно ниспадали ему на лоб.

Молли заметила, как несколько дам, сидящих неподалеку, украдкой разглядывают его и одаривают соблазнительными улыбками. Она знала, что должна быть польщена его вниманием, но чувствовала прежнюю нерешительность.

На взгляд Молли Майкл Локе был как-то неестественно вежлив и чересчур уж льстив. И все же, она была рада обрести спутника.

— Предлагаю, мисс Джеймс, начать это путешествие с отказа от формальностей. Буду счастлив, если вы станете называть меня Майклом. А я могу называть вас Молли?

Предложение было вполне разумным, если учесть длительность предстоящего им путешествия, но Молли почему-то показалось обращение по именам довольно неприятным, однако, она согласилась.

— Конечно, — ответила любезно Молли.

— Уже почти полдень, — сказал Майкл, вытаскивая из кармана золотые часы, чтобы узнать время. — Почту за честь, если вы составите мне компанию в вагоне-ресторане. Уверяю вас, в отель-экспрессе великолепная кухня.

Молли и в самом деле проголодалась. — С удовольствием, мистер Локе… то есть, простите, я хотела сказать… Майкл.

— Тогда идемте.

Он встал и предложил ей руку.

Когда Молли поднялась, его голубые глаза окинули ее взглядом с головы до ног, и он одобрительно улыбнулся. Молли не знала, чувствовать ли себя польщенной или оскорбленной.

Что-то смущало ее в Майкле Локе. Он был умен и чертовски красив. Молли начала опасаться, как бы она не стала жертвой его неотразимых чар.

Поездка прошла без особых событий, и к концу путешествия Молли стало даже нравиться утонченное общество Майкла Локе. Он был очаровательным собеседником и вечно заботился, чтобы она ни в чем не испытывала неудобства.

Кроме того, Майкл был хорошо образован и мог рассуждать на любую тему, от сонетов Шекспира до «саквояжников» Юга. Однако, Молли не понимала, почему же ее не влечет к нему и почему ее мысли постоянно возвращаются к Сэму.

Она уже, наверное, в тысячный раз прокручивала в голове их последний разговор, спрашивая себя, что же он все-таки имел в виду, говоря «я хочу понять, что происходит между нами».

Ночью, лежа на полке, она слышала под стук колес его слова, произносимые низким голосом, и засыпала с ними, они звучали в ушах.

Сэм был прав: что-то есть между ними, и на это «что-то» она твердо решила любой ценой не обращать никакого внимания. Сэм был БРЕННИГАНОМ, а значит — ее врагом. Ведь отец Сэма убил ее мать! Как она может забыть об этом?

Но даже если бы и случилось ей забыть — что просто немыслимо — существует еще и судебная тяжба из-за земли, принадлежащей «Леди Джей», на которую также заявляют свои права Бренниганы.

И, наконец, была на свете Лилиан Роуз.

Молли не хотела думать о Сэме Бреннигане, и все же она не могла забыть его слов и чувств, которые он пробудил в ней.

Ее сны были наполнены постыдными образами: Сэм обнимал ее, целовал, прикасался к ней… Ночь за ночью она воскрешала в памяти каждый миг поцелуя. Она проклинала Сэма, обещала себе, что забудет вызванные к жизни чувства и попытается заинтересоваться Майклом Локе, и на какое-то время это ей даже удавалось, но опускалась ночь, приходил сон, и Сэм Бренниган снова держал ее в объятиях.

Молли не могла дождаться, когда же приедет наконец в Денвер и займется делами, чтобы думать только о «Леди Джей».

Выйдя из поезда в Шайенне, Молли и Майкл пересели на поезд, следующий до Денвера, и через четыре часа прибыли к месту назначения.