На выбранном Сэмом уединенном столике возле арфиста стоял роскошный букет роз. Нежная мелодия лилась над столами, придавая вечеру романтическое настроение.

Сэм отодвинул стул Молли и подошел к своему, заказав официанту шампанского.

— Вы часто приезжаете в Денвер? — спросила Молли, начиная беседу.

— В год один или два раза, — ответил Сэм. — У меня здесь несколько друзей и кое-кто из деловых партнеров. А вы в этом городе впервые?

— Да, и мне показалось, Денвер очень красив. Впрочем, я не так уж много гуляла по городу и мало что видела.

Официант принес шампанское и немного налил Сэму для пробы. Когда Сэм кивнул, он наполнил оба бокала и удалился.

Сэм поднял свой бокал:

— За Денвер, прекрасный город, и за прекрасную женщину по имени Молли.

— И за вас, — с улыбкой дополнила Молли тост, — моего грозного противника по имени Сэм.

Но Сэм не торопился пить, ему не совсем понравился тост.

— Нет, детка, уже не противника, — возразил он. Сэм поймал взгляд Молли.

— За Сэма, нового друга Молли Джеймс, — исправил он тост.

Прозвенели хрустальные бокалы. Молли сделала маленький глоток и почувствовала, как защекотало в носу от пузырьков шампанского.

После первых же нескольких глотков она расслабилась. Ее удивила задумчивость Сэма, но, в конце концов, кажется, он всегда был озабочен тем, чтобы она чувствовала себя как можно свободнее. Что еще он там задумывает для ее ублажения? Чем еще хочет порадовать? Молли твердо решила сегодня оправдывать его надежды и радоваться всему, чему предлагал вместе с ним радоваться Сэм.

Ей показалось, она хмелеет, но это ее ничуть не обеспокоило. Сегодня же она просто Молли, и не нужно волноваться о завтрашнем дне. Сегодня она может делать все, что только ей заблагорассудиться — позволить себе, например, захмелеть!

Сэм заказал ужин. За первым блюдом, холодным крем-супом, последовало заливное из лосося. Изысканная пища подавалась на тончайшем фарфоре.

Молли кушала не спеша, наслаждаясь теплом, разливающимся по телу и забывая, хотя бы ненадолго, о всех своих бедах.

Вместе с основным блюдом, запеченным филе форели под белым соусом, Сэм заказал еще одну бутылку шампанского, и к тому времени, когда Молли выпила несколько бокалов, она обнаружила, что искренне смеется над каким-то остроумным замечанием Сэма и при этом чувствует себя прекрасно.

— Вы не возражаете, если я спрошу о чем-то очень личном? — спросила Молли, вдруг став серьезной.

Сэм улыбнулся и погладил бороду. Молли почувствовала как от его жеста у нее по спине пробежала дрожь — ей нравились золотистая борода, сдержанная улыбка и этот жест…

— Разумеется, мы ведь собираемся стать близкими людьми, и нам очень многое нужно друг о друге знать, не так ли? — ответил он.

— Как вы… повредили свою ногу? — Улыбка Сэма исчезла, взгляд застыл.

— Наверное, мне не следовало вас спрашивать об этом, простите, — поспешила извиниться Молли, не желая портить чудесный вечер.

— Все в порядке, не беспокойтесь. Это было давно. — Он выпрямился на стуле и улыбнулся ей так, словно ее вопрос ничуть его не взволновал, но глаза Сэма потускнели, и в голосе появились хрипловатые нотки, что не ускользнуло от Молли.

— Мне было семнадцать, когда началась война. Я был молод, глуп и полон решимости пробить себе дорогу в этом мире. Я верил, что война — славное занятие, приносящее мужчинам почет и уважение. Я сказал отцу, что хочу сражаться на стороне северян. Он запретил мне вообще участвовать в войне на чьей бы то ни было стороне. То было единственное наше с ним разногласие за всю жизнь.

Молли трудно было представить Шеймуса любящим и заботливым отцом, но именно таким со слов сына вырисовывался убийца ее матери.

— Отец говорил, — продолжал Сэм, — что Калифорния географически слишком далека от Юга и что у нас, жителей Запада, много своих собственных проблем, которые необходимо решать и, разумеется, не насильственными методами.

Молли слушала молча, не прерывая Сэма и не подгоняя его рассказ.

— Однако, я полагал, что рабство омерзительно, и война за его отмену справедлива, но…

Сэм погрузился в раздумья, как будто и не было рядом с ним голубоглазой собеседницы.

— Продолжайте, — вынужденно произнесла Молли, чтобы прервать затянувшуюся паузу в рассказе.

— …но не было никакой справедливости. Не было чести, славы. Были лишь кровь, смерть и разрушение. В Южной Каролине двое моих товарищей попали под сильный обстрел. Я должен был вызволить их из-под огня. Одного удалось спасти, другого — нет. Сам я чуть при этом не погиб, получив мушкетную пулю в грудь и еще одну в колено. Ранение в грудь не принесло больших осложнений, рана скоро затянулась, но вот с коленом дело обстояло серьезнее. Доктора были уверены, что придется отрезать ногу. В лучшем случае, говорили они, если все-таки удастся сохранить ногу, я никогда не смогу ходить.

Неожиданно Сэм усмехнулся:

— Но я показал им, что Бренниган никогда не сдается!

Молли накрыла его ладонь своею и улыбнулась.

— Если я что и успела узнать о вас, так это, что вы не можете смириться с поражением — никогда!

Сэм добродушно рассмеялся, и Молли была счастлива заметить, что его карие глаза снова заискрились.

— А что насчет подружек? — поддразнила она. — Наверняка толпы женщин-янки сходили с ума по красивому солдату.

Сэм улыбнулся.

— Женщины были, не могу этого отрицать, но не так много, как вы вообразили. У меня не было времени, чтобы завязывать связи.

— А для Лили нашлось время?

Сэм посмотрел Молли прямо в глаза.

— Наши отношения с Лили рано или поздно все равно бы оборвались. У нас с ней никогда не было намерения более прочно связывать наши судьбы.

— Сэм?

— Да.

— Я знаю, я обещала, но… Вы считаете, мы поступаем правильно?

— А вы как думаете, Молли?

— Я не знаю.

— Все будет хорошо, не волнуйтесь! Великолепный ужин закончился, и Сэм настоял, чтобы они совершили прогулку в экипаже.

Воздух был свежим и чистым, звезды искрящимися алмазами мерцали в небесах. Сэм повез ее на Браунз-Блафф, откуда открывался чудный вид на весь город.

— Как красиво, Сэм.

— Далеко не так красиво, как красивы вы сами, Молли!

Он любовался ею открыто, радостное возбуждение переполняло его при мысли, что завтра эта прекрасная женщина, сидящая сейчас рядом с ним, станет его женой. Он до сих пор не мог в это поверить.

В своих поступках Сэм не узнавал сам себя, но упорно отказывался даже думать о том, чтобы отступиться от взятого обязательства. Он останется верным своему слову.

Когда Молли повернулась, чтобы посмотреть на Сэма, лунный свет заиграл в ее голубых глазах, и если Сэм и питал еще какие-то сомнения, они улетели вместе с легким вечерним ветерком.

Отведя несколько густых прядей рыжих волос со щеки, он приподнял за подбородок ее голову и прильнул к ней в нежнейшем поцелуе.

Губы девушки были теплыми и мягкими, сердце Сэма бешено заколотилось. У них был вкус вишен, которые они за ужином ели на десерт. Он углубил поцелуй.

Молли не сопротивлялась. Шампанское подарило ощущение тепла и томления. Она чувствовала, как руки Сэма гладят ей лицо, шелковистая борода терла щеку. Он нежно покусывал ее губы, языком исследуя уголки рта.

Почему-то все это казалось Молли очень естественным. Она прижималась к Сэму, сама желая его ласк.

Когда она свободнее раскрыла губы, язык Сэма заскользил между зубами в поисках ответного тепла. Поцелуй восхитил Молли вызываемыми ощущениями. Ей нравилось дыхание Сэма с легким запахом бренди. Застонав, она страстно ответила на поцелуй.

Сэму с трудом удавалось держать себя в руках. Он чувствовал страсть девушки, ощущал напряжение в ее теле, пылкость стремления. А когда она обвила его шею руками, погрузив пальцы ему в густые волосы, Сэму едва удалось удержаться от того, чтобы не овладеть ею немедленно, прямо на полу кареты.

Грудь Молли прижималась к нему, он чувствовал ее упругость. Сэм вспомнил розовые бутоны сосков и застонал, пораженный силой своего желания.

Он оторвал от Молли дрожащую руку. Она покачнулась, упершись ладонями в его грудь, в глазах таилась нерешительность. Если бы он не знал Молли лучше, то мог бы поклясться, что она понятия не имеет о впечатлении, которое на него производит, равно как и не осознает испытываемых ею самой чувств.

— Думаю, нам пора возвращаться.

Он слышал, его голос дрожал. Сэм спросил себя: заметила ли она это?

Открытый экипаж не давал уединения. Кучер сидел на козлах всего в нескольких футах впереди.

Скоро наступит завтра, сказал себе Сэм, и завтра эта девушка будет принадлежать ему.

Молли отодвинулась от Сэма, нетвердо покачнувшись:

— Я… мне кажется… я выпила слишком много шампанского.

Сэм не сводил с Молли глаз, отметив про себя ее немного застывший взгляд.

— Уже поздно, — сказал он восстановившимся голосом. — Думаю, вам нужно хорошо выспаться. Возможно, вы устали от нескольких дней пути.

Он приказал кучеру возвращаться в отель, и экипаж направился к городу.

— Сегодня у меня был замечательный вечер, Сэм. Замечательный!

— У меня тоже, Молли.

Прохладный воздух, казалось, освежил ее. Молли теперь скорее была сонливой, нежели захмелевшей.

— Случалось, я мечтала, когда же наступит день моей свадьбы, — сказала она задумчиво, карета мерно катилась по дороге. — Я воображала, как я ступаю по церкви в прекрасном белом платье, опираясь на руку отца, и он говорит всем, что гордится мною. Я представляла себе грандиозный прием и шестиярусный свадебный торт… и оркестр… и танцы до полуночи…

Сэм почувствовал укол в сердце и нечто, похожее на угрызения совести, но подавил сомнения. Он оказывает Молли услугу, спасая ее бесценное ранчо, а также их семьи от неприятностей и сплетен, которые еще недавно она твердо намеревалась вызвать.

— А после свадьбы в мечтах вас ждало счастье? — поинтересовался Сэм.

— Конечно, — Молли растерянно улыбнулась. — Однако, то было в мечтах.

Карета подкатила к отелю, и Сэм помог Молли сойти на тротуар, обхватив ее за талию.

— Вам лучше? — спросил он, когда они поднимались по лестнице.

— Да, спасибо, намного, — ответила Молли. — Я не привыкла к шампанскому, но все было очень забавно, правда?

— Более, чем забавно!

Сэм не мог не подумать, как невинно выглядит сейчас Молли. Совсем не такой, как на ранчо, где обычно она была сдержанной и строгой. Здесь, впервые, он заметил, что она ранима и чувствительна, и ему показалось, что Молли очень нуждается в нем. Сэм наслаждался каждой минутой, проведенной в ее обществе.

— Ну вот мы и пришли, — сказал он, останавливаясь у двери ее комнат.

Он не собирался целовать на прощание Молли. Ночь покажется ему достаточно длинной и без прощального поцелуя, напряжение тела и так было уже крайне велико. Но она закрыла глаза и приподняла подбородок, подставив для поцелуя полные алые губы, и Сэм не смог устоять.

Но он не позволил себе потерять самообладание. Завтра ночью, решил Сэм, в уединении гостиничного номера, который он снимет специально для этого случая, будет достаточно времени.

Сэм коснулся ее губ легким поцелуем и отступил.

— Свадьба в шесть часов. Я зайду получасом раньше.

— Но жених не должен видеть невесту до свадьбы! Это плохая примета, — воскликнула Молли.

Огромные голубые глаза были такими призывными, что Сэм испугался утонуть в них.

— Хорошо. Я пришлю кого-нибудь за вами. — Несколько секунд он молча смотрел на нее и, не выдержав, заключил в объятия, крепко поцеловав.

— Спокойной ночи, детка!

Задыхаясь, Молли шагнула к себе в номер и тихо закрыла за собой дверь.

Голова Молли кружилась — и не только, и не столько от шампанского. Она провела прекрасный вечер с Сэмом и, хотя чувствовала себя виноватой, знала; рано или поздно угрызения совести пройдут.

Что действительно волновало ее, так это поцелуи Сэма. Она словно утопала от них в реке, сгорала в огне, погружалась в лед, и чувство это было слишком мятежным, чтобы облечь его в слова.

Все было так, будто в те мгновения она не владела ни своим телом, ни мыслям и совершенно теряла волю. Несмотря на приятные ощущения, Молли это не нравилось.

Она позвала горничную помочь ей раздеться, затем расчесала волосы несколько более энергично, чем в том была необходимость, и, надев ночную сорочку, взобралась на кровать.

Чего добивается Сэм? И почему так мил с нею? Быть может, он все-таки хочет прибрать к рукам ее ранчо? Наверняка, Сэм не все говорит ей!

Молли уткнулась лицом в подушку и попыталась уснуть. Она злилась на себя за то, что отвечала на поцелуи, а на Сэма — за лицемерие. А что будет с нею завтра ночью? Почувствует ли она такие же тепло и доверие, как сегодня? Возжелает ли чего-то большего, сама не понимая, что именно? Или испытает отвращение, но вынуждена будет подчиниться и смириться с неотвратимостью унижения?

Отказавшись от тяжелых раздумий, так и не решив, что же принесет ей день грядущий, Молли забылась беспокойным сном.

Солнце ярко светило в небе Колорадо, когда Молли проснулась от стука в дверь. Накинув легкий шелковый халат, она потянулась, зевнула и открыла.

Маленькая темноволосая женщина с восточными чертами лица стояла рядом с худеньким мальчиком-посыльным, державшим в руках множество коробок.

— Мистер Бренниган послать это, — сказала женщина на ломаном английском. — Сказать, я прийти помогать одеваться.

Посыльный сгрузил коробки на кровать и ушел, закрыв за собой дверь. Недоумевая, что же Сэм мог прислать, Молли открыла одну из коробок и обнаружила в ней белоснежный пеньюар из французского кружева и пару белых атласных туфелек.

Разложив на кровати, она разглядывала пеньюар с благоговейным трепетом. Слов нет, он был прекрасен. Взглянув на маленькую китаянку, многозначительно улыбавшуюся, Молли почувствовала, как краска приливает к ее щекам.

— Мистер Бренниган — хороший человек, да? — сказала женщина.

— Да, — ответила Молли.

Но глядя на пеньюар и догадываясь, что Сэм прислал его, чтобы она ночью надела для него это прозрачное неглиже, Молли засомневалась, хороший ли он человек.

С трепетным чувством она открыла вторую коробку. Ее рука задрожала, а в горле встал комок, когда она осторожно вытащила из коробки прекрасное свадебное платье из белого шелка.

Простое и элегантное, с высокой горловиной и длинными пышными рукавами, оно было украшено лишь крошечными, спускающимися от плеч к талии, складками и рядом жемчужных пуговиц, пришитых спереди к лифу.

Платье было сшито из тончайшего шелка. Маленькие жемчужные пуговицы стягивали рукава на запястьях.

К тому времени, когда Молли извлекла из коробки белую вуаль, увенчанную жемчужной диадемой, ее сердце так бешено колотилось о ребра, что она боялась: присланная Сэмом женщина слышит этот стук.

Молли разложила платье на кровати и собралась было накрыть коробку крышкой, как вдруг заметила на дне небольшой белый конверт.

Пытаясь сдержать дрожь в пальцах, она вытащила карточку и прочитала несколько простых слов, написанных энергичным мужским почерком:

«ИНОГДА МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ, МОЛЛИ».

Внизу вместо подписи стояла буква «С».

Молли прижала карточку к груди, чувствуя, как комок в горле становится все жестче. Сэм. Казалось, он всегда знал ее заветные желания.

Распаковав остальные коробки, она обнаружила кружевные нижние юбки, шелковые белые чулки, атласные подвязки и еще несколько совершенно прозрачных ночных сорочек.

Свадебное платье оказалось немного длинновато и широковато в талии, но Уэн (так звали присланную женщину) заверила Молли, что быстро подгонит платье по фигуре и подошьет внизу.

Впервые за два дня Молли испытала искреннее и совершенно непреодолимое желание улыбнуться. В конце концов, быть может, это правда — иногда мечты действительно сбываются.