Джоселин хитро улыбнулась.

— А как надолго, сударь?

Он тихо хмыкнул.

— Во всяком случае, ты можешь рассчитывать на каждую свободную минуту до нашего прибытия в порт. Нам нужно наверстать месяцы, дорогая Джо. Я намерен любить твое гибкое тело, пока ты не запросишь пощады.

Джоселин засмеялась.

— Это мы еще поглядим, кто запросит ее первым.

Флетчер Мартелл первым узнал новости об их помолвке — в десять часов на следующее утро. Когда Мартелл пунктуально прибыл к двери Джо, его встретил Рейн, сообщивший новость.

— Хорошо, приятель, — сказал Флетчер. — Я полагаю, вас можно поздравить.

— Думаю, да.

— Вы не теряли времени, завоевали сердце леди, — но я вас не осуждаю. Она чрезвычайно очаровательная, разумная и сильно чувствующая женщина. Если бы мне выпало счастье встретиться с ней первым, я бы тоже поторопился.

Рейн добродушно усмехнулся, от счастья он стал более приветливым. Мужчины пожали друг другу руки, Рейн похлопал Мартелла по спине, и они вдвоем пошли в салон к капитану. К тому времени, когда солнце сияющим полукругом опустилось за горизонт, Джоселин стояла рядом с Рейном на корме. Вокруг них собрались все, бывшие на корабле.

Одетая в светло-голубое — под цвет глаз — платье, Джоселин нервно сжимала в руках букет сухих цветов, второпях сделанный миссис Кинвуд. Эта дама стояла в нескольких шагах от них, прижимая к глазам платочек.

Нервничая, Джоселин теребила маленькие жемчужинки, которыми было расшито ее платье. Ей следовало бы чувствовать себя счастливой — и часть ее существа была счастлива. Но другая часть заставила ее провести день меряя каюту шагами, с болью вспоминая все, что произошло с тех пор, как она познакомилась с Рейном, в ужасе от шага, который намеревалась совершить.

Что если он просто хочет облегчить свою совесть? Что если он бросит ее в Мардене и вернется в Стоунли один? Что если заведет новую любовницу? Еще хуже: что если на него будет совершено еще одно покушение? Что если он снова будет ранен или, на сей раз, убит? Как его жена, учитывая, что ее уже обвиняли в таком преступлении, Джоселин будет в числе подозреваемых. И кто спасет ее на этот раз?

А если Рейн предаст ее, как предал прежде?

И все же она любила его. С каждым днем все больше.

Сначала, когда он вытащил ее с грязных лондонских улиц, она влюбилась в него, как невинные девушки влюбляются в героев. Теперь, когда она знала, каков он внутри, знала его как человека, управлявшего Фернамбуковой долиной с железной решимостью и с неослабевавшей заботой о людях, она научилась восхищаться им, стала испытывать к нему глубокую любовь женщины к мужчине.

Джоселин выпрямилась, когда легкий ветерок зашевелил голубую атласную ленту на ее наскоро сшитой тюлевой вуали. Она поняла, что капитан Оуэнс говорит уже некоторое время, его голос постепенно становился хриплым. Джоселин остановила взгляд на лице седого мужчины и поняла вдруг, что слова, которые он читает, обращены к ней. Она задрожала.

— Согласна ли ты, Джоселин, взять этого мужчину, Рейна, в законные супруги? Обещаешь ли любить его, утешать его, почитать и поддерживать в болезни и в здравии и отвергать всех других, пока вы оба живы?

Она облизнула губы.

— Да.

Стоявший рядом Рейн тепло улыбнулся. Он выглядел таким красивым в своем темно-терракотовом фраке и облегающих коричневых панталонах. Его волосы отблескивали рыжим под лучами заходящего солнца, а лицо казалось невероятно загорелым по контрасту с белоснежным галстуком. Она ощущала его присутствие, его силу и покой, так, словно он касался ее.

Джоселин попыталась улыбнуться ему в ответ, но улыбка получилась натянутой. Она не думала, что давать эти обеты будет так трудно, она не подумала о воздействии этих слов. Но теперь, повторяя свое обещание быть законной супругой Рейна в радости и горе, свою клятву любить его и заботиться о нем до самой смерти, она поняла, что говорит от всего сердца.

Она задумалась над тем, что эти слова значат для Рейна, и сдержит ли он эти обещания, особенно в той части, где он согласился отвергать всех других.

Его голос звучал мощно и ясно, когда он произносил свою часть, а его взгляд ласкал ее лицо. Ей хотелось верить. Ей так этого хотелось. Но она не могла.

— Властью, вверенной мне как капитану этого корабля, я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать невесту.

Джоселин безразлично выслушала эти слова, думая лишь о том, как это повлияет на ее будущее. Но Рейн вдруг обнял ее, поднял вуаль и поцеловал так, как скорее следовало бы целовать в спальне.

Рейн, улыбаясь, прервал поцелуй, а у Джоселин подкосились ноги.

— Всем шампанского! — воскликнул Флетч Мартелл, и по улыбкам, которым они обменялись с Рейном, стало ясно, что они быстро станут друзьями.

Свадебный пир был великолепен, несмотря на то, что они находились в открытом море. Прием шампанским в главном салоне, потом шикарный ужин из омара, морского окуня с соусом из каперсов и гарниром из риса, разнообразные овощи Ямайки и роскошный пудинг на десерт.

Они сидели за столом капитана, терпеливо перенося бесконечные тосты, пока Рейн не прервал вечер. Они вежливо откланялись.

— Слава Богу, все это позади, — сказал Рейн мягкой улыбкой, когда они подошли к двери.

Джоселин лишь кивнула и позволила ему npoводить ее из салона по коридору в каюту, которую он для них приготовил. Едва они добрались туда, как Рейн схватил Джо в объятия, отпер замок ногой распахнул дверь. Он внес ее в комнату, приподняв над полом.

— Ну и каково это, дорогая, чувствовать себя виконтессой?

Джоселин дразняще улыбнулась.

— Пока не знаю. Покажи мне.

Он глухо застонал, и его губы коснулись ее. Это был ослепительный поцелуй, о котором она мечтала последние несколько недель, и он был таким нежным. Джоселин обняла Рейна за шею и вся отдалась поцелую. Рейн целовал все сильнее, жадно, но ласково, его язык скользнул в ее рот, лаская и маня.

Мгновение спустя она уже дрожала, без капли стыда прижимаясь к нему, мечтая освободиться от одежды.

Словно читая ее мысли, Рейн развернул ее и расстегнул пуговицы на платье.

— Я уже давно мечтал об этом.

Ему потребовалось немного времени, чтобы стянуть с нее голубое шелковое платье, пока она расстегивала его рубашку. Ее пальцы коснулись раны у него на плече.

— Она еще болит?

— Немного.

Джо коснулась шрама губами, подняла голову и поцеловала Рейна. Рейн стянул с нее нижнюю рубашку, снял чулки и подвязки. На кровати лежала ночная рубашка персикового цвета, но когда Джо потянулась к ней, Рейн поймал ее за руку.

— Я хочу видеть тебя такой, какая ты есть, какой я не видел тебя все эти долгие месяцы. Я прошу тебя о таком подарке в день нашей свадьбы.

Джоселин залилась краской.

— Тогда я прошу у тебя такого же подарка, — сказала она, преодолевая свое замешательство. — Ты красив, мой господин. Я хочу видеть тебя таким, каким я тебя часто вспоминала.

Что-то мелькнуло в глазах Рейна, но он только кивнул. Через минуту на нем уже не было ни фрака, ни жилета, ни ботинок, ни штанов. Не стыдясь своей наготы, он подошел к Джоселин, стоявшей у кровати. Его член уже напрягся. Он прямо стоял перед его животом, обещая удовольствия, которые она могла только вообразить.

Взгляд Рейна ласкал ее так же откровенно.

— Мне не хватало возможности видеть тебя таким — он провел пальцем между ее обнаженных грудей, заставив мурашки пробежать по ее коже. — Я почти забыл, как ты хороша.

Щеки Джоселин запылали.

— Спасибо, мой господин.

— Повернись… совсем медленно, чтобы я мог тебя рассмотреть.

Она не стесняясь повернулась, стараясь порадовать его, дать ему подарок, о котором он просил, готовая стать такой женой, какой поклялась быть. И тут она услышала, как он резко вздохнул.

— Господи, твоя спина.

Рейн подошел ближе, когда она развернулась ему навстречу. Удовольствие, игравшее на его лице всего мгновение назад, сменилось стальной суровостью.

Джо облизнула губы. Большая часть следов плетки уже сошла. Она не думала, что это выглядит так страшно.

— Я… мне очень жаль. Я совсем о них забыла. Я… я не думала, что шрамы останутся навсегда.

Она потянулась за ночной рубашкой, чтобы прикрыться.

— Не нужно, — сказал он хрипло. — Я должен знать, как это случилось.

Джоселин отвела глаза, а потом ответила, пожав плечами.

— Чита была больна. Долли брала для нее еду в кладовой на корабле, и капитан приказал побить ее плетьми. Но она была слишком стара, а Чита слишком слаба для этого. И я…

— Ты заняла место Долли.

— Таково было мое намерение. К счастью, я получила лишь первый удар. Я подружилась со вторым помощником капитана. Он смело принял на себя остальные.

Рейн промолчал, но его темные глаза смотрели угрожающе.

— Мне следовало помнить о них, — сказала Джо. — Мне очень жаль, что тебе пришлось их видеть. Я только хотела быть послушной.

— Тебе жаль, что я их увидел? — Руки Рейна дрожали, когда он опустил их ей на плечи. — Это меня следовало выпороть. Неужели ты не понимаешь, что я чувствую? Я должен был защитить тебя — за этим ты ко мне пришла — этого ты ждала от меня в обмен на свое прекрасное тело. Я должен был позаботиться о тебе, а я не сумел.

— Это не имеет значения. Все это в прошлом.

Рейн покачал головой.

— За что еще я в ответе, Джоселин? Я должен знать. Я спрошу тебя лишь один раз, но я должен знать.

Она коснулась рукой его красивого лица и улыбнулась.

— Ты ответствен за то, мой господин, что показал мне, какими прекрасными могут быть отношения мужчины и женщины. За бесконечную радость, которую ты мне подарил, за многие часы удовольствий. Если тебя беспокоит, что какой-то другой мужчина смог похитить у меня то, что я отдала тебе, то тут ты можешь быть спокоен. Деньги, которые ты заплатил, были мне достаточной защитой.

Рейн прикрыл глаза и облегченно вздохнул.

— Слава Богу, — прошептал он, прижимая ее к себе.

От него пахло мылом, изысканным одеколоном и немножко табаком. Джоселин поцеловала его в шею, потом стала покрывать поцелуями его плечи и грудь.

— Если ты хочешь расплатиться, мой господин, ты можешь это сделать, оставаясь, как и обещал, страстным любовником.

Рейн отстранился, чтобы взглянуть на нее.

— Если бы я только думал, что одной ночи любви будет достаточно, к утру моя совесть была бы чиста. Но не хватит и тысячи таких ночей, — он слегка улыбнулся. — Но нужно же когда-то начинать.

Потом Рейн поцеловал ее, раздавив о свою грудь ее нежные груди, его мускулистая нога интимно нажимала между ее бедер.

Она застонала от эротического ощущения, когда он пошире раздвинул ее ноги. Ее охватило удовольствие, безумный влажный жар появился между ее ног. Рот и язык Рейна терзали ее губы, одна из рук ласкала грудь, тогда как другая обхватила ее спину, прижимая все крепче.

Господи. Каждый раз, когда они занимались любовью, все было еще эротичнее, чем в прошлый. Теперь она была его женой и ей незачем было сдерживать себя. Какие бы преграды еще ни лежали между ними, они не имели значения.

При этой мысли Джоселин задрожала. Под ее женским горячим лоном вращалось мускулистое бедро Рейна, чуть не отрывая от пола, заставляя трепетать, заставляя тысячи искр пронзать ее тело, прижимавшееся к нему.

Она почувствовала его поцелуй у себя на плече, потом его руки обхватили ее за талию и он усадил ее на край постели. Ее ноги были широко раздвинуты. Рейн стоял между ними.

— Рейн? — она попыталась сесть, но он заставил ее снова лечь на постель.

— Расслабься, дорогая. Я знаю, что этого мы еще не делали, но я тысячи раз представлял себе, как доставлю тебе такое удовольствие. Ты вряд ли со мной не согласишься.

Она не очень понимала его намерения, но по его взгляду угадала, что ее протест ничего не даст. Что бы он ни собирался делать, он это сделает. Джоселин расслабилась, помня, что она и прежде доверяла ему вести ее по дорогам страсти, и что ей никогда не приходилось об этом жалеть.

Он, должно быть, почувствовал, что ее напряжение ослабело, потому что наклонился и поцеловал ее. Новые поцелуи прочертили путь от губ к груди до пупка, в который погрузился его язык, посылая волны жара по ее телу. Потом он поцеловал ее бедра, опустился на колени у кровати и приник губами к самому интимному месту, целуя и лаская, потом скользнул языком внутрь.

Господи, о, Господи! Джоселин изогнулась, ее кулачки впились в атласное покрывало. Ее поглотило пламя, растекавшееся по жилам, стучавшее в висках. Она инстинктивно погрузила пальцы в волосы Рейна, не зная, оттолкнуть его или прижать теснее. Он, казалось, не слышал ее тихих возражений, только лизал и сосал, ласкал и пробовал, его руки скользнули ей под ягодицы, чтобы ближе придвинуть ее к его губам.

— Боже мой, Рейн!

И тут она достигла серебряных высот наслаждения, погружаясь в бездну и снова всплывая на поверхность в блистающих потоках воздуха. Она облизывала губы, словно пытаясь поймать наслаждение. Она глубоко вздохнула и стала ждать того мгновения, когда все закончится.

Но оно не закончилось.

Рейн поднялся над ней в полный рост. Он установил свой член у входа в ее влагалище, ввел его внутрь и одним мощным толчком вошел в нее, наполнив всю и сделав своей.

Когда он поцеловал ее, она ощутила на его языке свой собственный мускусный запах, но это странное впечатление заставило ее только еще острее почувствовать охватившее ее пламя. Теперь он овладел ею жарко и мощно, и она отзывалась на каждый его требовательный толчок. Мускулы у него на груди напряглись под ее пальцами, потом она скользнула руками по его спине и обхватила ягодицы. Они были крепкими и круглыми, твердыми и гладкими как атлас поверх стали, они напрягались и расслаблялись при каждом толчке.

Ее охватила новая волна пламени, еще жарче, чем прежде, исходившая из какого-то более глубокого, более изначального места, словно его душа позвала ее и она откликнулась. Она тихонько вскрикнула, ее поглотила вспышка всепобеждающего оргазма.

— Рейн! — воскликнула она, когда удовольствие захлестнуло ее.

Она почувствовала, как напряглись его мускулы, увидела, как откинулась его голова, ощутила жаркий поток его спермы. Ее тело инстинктивно сомкнулось вокруг него, словно она могла удержать в себе эту животворящую силу, чтобы та укоренилась в ее лоне. Никогда прежде не ощущала она такого острого желания сохранить в себе его частицу.

Они медленно успокоились. Джо почувствовала, как пальцы Рейна смахивают влажные пряди у нее со лба.

— Все в порядке? — спросил он, ложась рядом и устраивая ее у себя на плече.

— Это было восхитительно.

Он поцеловал ее в висок.

— Все?

— Каждое мгновение.

Он тихо засмеялся.

— Я надеялся, что тебе это понравится. Не всем женщинам это доставляет удовольствие.

Ну и дуры, подумала Джо, но промолчала. Ее щеки покраснели, когда она вспомнила, что сделал Рейн.

— А тебе? — спросила она с некоторым сомнением. — Безусловно, большинству мужчин такое покажется оскорбительным.

Он усмехнулся и поцеловал ее в губы.

— Но не этому.

И он снова принялся ее целовать, подминая под себя и снова входя в нее.

— Я предупреждал тебя, госпожа супруга, что я буду любить тебя, пока ты не запросишь пощады.

Джоселин усмехнулась и изогнулась ему навстречу-

— А я предупреждала тебя, мой господин, что мы еще посмотрим, кто запросит пощады первым.