Джоселин снова засмеялась, потом стала серьезной.

— Я никогда ничего не забуду об этих местах, Рейн.

Выражение его лица изменилось. Он потер подбородок.

— Судя по тому, как я с тобой обращался, некоторые из твоих воспоминаний должны быть неприятными.

Она покачала головой.

— Может, немного печальными. Мне бы хотелось, чтобы у нас были и счастливые воспоминания. — Она печально улыбнулась. — У меня здесь появились новые друзья. Мне приятно было играть с детьми. И остров такой красивый.

И ты был здесь.

— Мы вернемся, Джо. Мы будем приезжать сюда так часто, как только захочешь, — он опустился на одеяло и усадил ее рядом.

Джоселин вглядывалась в лицо Рейну, пытаясь угадать его мысли.

Мы вернемся, Джо. Мы будем приезжать сюда так часто, как только захочешь. Что он хотел этим сказать? Вчера он говорил, что уедет из Лондона и поселится в Мардене. Может, он собирается оставить ее своей любовницей, но жить от нее как можно дальше?

Она не сомневалась, что он по-прежнему желает ее — это можно было прочитать в каждом его пылком взгляде, в каждом прикосновении его пальцев к ее коже. Она испытывала такое же желание по отношению к нему, оно стало еще сильнее, чем прежде. Каждый раз, когда он касался ее, ее сердце начинало биться сильнее, а тело пронизывал жар.

Но так много всего произошло. У нее было так много сомнений, так много страхов.

— Гвен приготовила баранину и цыплят, — сообщила Джо, избегая серьезных тем. — Еще у нас есть сыр, свежий хлеб, ананас и кокос. Я думаю, что ты голоден.

— Звучит как целое пиршество.

Взгляд его темных глаз скользнул по ее телу, намекая, что он жаждет не только пищи. Но потом он стал помогать ей доставать из корзинки продукты, накрывать импровизированный стол, достал бутылку вина.

Джоселин взглянула ему в глаза.

— Я не знала, что Гвен положила вино. Я слышала, что ты перестал пить.

Рейн поставил бутылку в центр одеяла.

— Я не такой, как твой отец, Джо. И никогда таким не стану. Я признаю, что потакал своим слабостям гораздо больше, чем следовало, и это случилось уже не первый раз. Но это не повторится.

Он тепло улыбнулся.

— Если я принимаю какое-то решение, Джо, то, могу тебя уверить, что я чрезвычайно дисциплинированно его выполняю. Если ты в этом сомневаешься, то знай же, что в этот момент я ничего так не хочу, как уложить тебя на это одеяло и овладеть твоим восхитительным телом. И то, что я не стану этого делать, — свидетельство в пользу жесточайшей дисциплины в английской армии.

Джо рассмеялась, но его страстный взгляд заставил ее ощутить новую волну жара.

— Но ты же не захочешь упустить возможность попробовать цыпленка.

— Я готов на неделю отказаться от пищи, если ты снова вернешься в мою постель.

Эта мысль отрезвила Джо и одновременно наполнила тоской. Она перестала смеяться.

— Мне хотелось бы понять, что происходит, Рейн. Что ты хочешь сказать?

Это все было так непросто. Он сказал, что хочет ее, хотя с тех пор, как он узнал правду о выстреле, он ни разу не пытался ею овладеть. Он даже не поцеловал ее. Может быть, он вообще не собирается этого делать?

Рейн взял ее за руку.

— Я привез тебя сюда, чтобы мы могли обсудить планы на будущее. Мы оба прекрасно понимаем, что вернуться в Лондон будет нелегко.

От страха у Джо по спине побежали мурашки.

— Ты хочешь сказать, что есть вероятность того, что тебе ничего не удастся? Что мне придется вернуться в тюрьму или меня сошлют еще куда-нибудь?

— Господи, нет, конечно! — он обнял ее и поцеловал в щеку. Почувствовав, как напряглось ее тело, он стал гладить ее по голове. — Я только хочу сказать, что нам придется столкнуться и с другими проблемами.

Джоселин посмотрела ему в лицо.

— С какими?

— Например, со скандалом. Все в Лондоне знают о тебе. Они знают, что ты никогда не была замужем, что ты не вдова. Они знают и то, что ты была моей любовницей.

Джоселин вскинула голову.

— Рано или поздно это должно было произойти. Мы оба это понимали. С твоей стороны было очень мило защищать меня от этого, насколько это было возможно. Теперь, когда правда выплыла наружу, мне придется с ней примириться.

— Черт побери, это у тебя не выйдет! Джоселин сразу ощетинилась.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что нужно заставить их проглотить свои злобные языки. Я хочу сказать, что необходимо обеспечить твою безопасность и твое будущее. Я хочу сказать, что собираюсь на тебе жениться.

Джо показалось, что она никогда не сможет вздохнуть.

— Ты шутишь.

— Я говорю абсолютно серьезно.

— Почему? Потому что тебе меня жаль? Потому что ты чувствуешь себя виноватым? Тебе не кажется, что ты наложил на себя слишком тяжкую епитимью?

— И ты можешь спрашивать об этом после всего, что пережила? На мой взгляд, и сорока лет не хватит на то, чтобы загладить мою вину перед тобой.

— Черт побери, ты же виконт. А я уличная девчонка без гроша в кармане и с криминальным прошлым.

— Ты дочь сэра Генри Эсбюри.

— Ты не можешь вот так наплевать на все, что произошло. Тебе нужно учитывать и интересы своей сестры, и положение своей семьи, и ее доброе имя. Ты не можешь всерьез намереваться жениться на мне.

— Я не собираюсь намереваться, я собираюсь сделать это.

Джоселин молча смотрела на него. За все время, которое они провели вместе, мысль о браке никогда не приходила ей в голову. Слишком различны были их жизненные пути. Слишком различны миры, в которых они жили.

Самое большее, на что она могла надеяться с самого начала, было то, что он будет любить ее настолько, что не оставит в течение нескольких лет. Она даже позволила себе мечтать родить от него детей, но ни минуты не сомневалась, что они будут законнорожденными.

А теперь между ними стояли еще и выстрел, скандал и многие месяцы ее мучений. Она любила его — она никогда не переставала его любить. Но она больше не доверяла ему. Она не осмеливалась.

— Нет.

— Что ты сказала?

— Я сказала «нет», Рейн. Ты предложил мне выйти за тебя замуж — и ты, как обычно, решил, что я соглашусь. Но на самом деле я не собираюсь этого делать.

— Ты не принимаешь моего предложения?

Я не принимаю предложения мужчины, который женится на мне лишь из чувства вины. А любовь? — подумала она. Желание она возбуждала у него почти с самого начала. Но любовь? О ней никогда не было и речи. О ней не было речи и теперь.

— Если ты хочешь сформулировать это так, пожалуйста.

Рейн смотрел куда-то над ее головой, вглядываясь в некую точку в густой зеленой листве.

— Так значит твоя привязанность ко мне совсем прошла?

Я люблю тебя. Кажется, я всегда тебя любила. Но я не доверяю тебе.

— Слишком многое произошло за эти долгие месяцы. А теперь ты ждешь, что несколько последних дней сотрут из моей памяти многие недели боли и неуверенности. Я не могу так, Рейн.

Что-то промелькнуло в его лице, потом пропало.

— Ты всегда была практичной, Джо. Ты всегда умела выживать. И теперь ты не можешь не понимать, что это единственно возможное решение твоих проблем.

Но она только покачала головой.

— Я не хочу быть практичной. На этот раз.

Я хочу, чтобы меня любили.

Его тело, казалось, дрожало от напряжения.

— Ты не можешь не отдавать себе отчета в том, у тебя может быть ребенок от меня.

Джоселин дотронулась рукой до живота. Она знала, что это возможно, но не позволяла этой мысли укорениться в своем сознании. Когда она услышала, как Рейн говорит об этом в своей грубоватой мужской манере, у нее внутри все размякло и задрожало от волнения.

— Даже если это так, это не повлияет на мои чувства. Я всю жизнь оказывалась жертвой обстоятельств. Алкоголизм отца разорил нас и стал причиной того, что я очутилась на улице. Бедность и тяготы моего существования привели меня в твою постель. Ужасная ошибка отправила меня в тюрьму. Но ничто на свете не заставит меня выйти за тебя замуж.

Рейн долго молча всматривался в ее лицо.

— Чего же ты хочешь? Чего ты от меня добиваешься?

— Не думай, твои деньги мне не нужны. Но мне понадобится твоя помощь, чтобы вновь выстроить свое будущее.

— Продолжай.

— Я образована. Я люблю детей. Мне всегда казалось, что из меня вышла бы замечательная гувернантка. Если бы ты помог мне найти такую работу, я бы сумела сама себя обеспечить. И тогда ты не был бы обязан на мне жениться и…

— Черт побери, я ничего не обязан делать! — Рейн глубоко вздохнул, провел руками по лицу, пытаясь успокоиться. — Я недостаточно хорошо все это обставил. Мне бы следовало ждать, ухаживать за тобой как подобает. А я решил избавить тебя от страхов.

Он наклонился, нежно, как перышком, коснувшись поцелуем ее губ.

— Ты заслуживаешь большего, чем жизнь в услужении. Ты выйдешь за меня, Джо. У тебя впереди немало времени, чтобы привыкнуть к этой мысли. Важно только, чтобы все это было сделано до того, как мы прибудем в Англию.

Джоселин стукнула кулаком по одеялу, горячие сердитые слезы жгли ей глаза.

— Почему у меня никогда нет выбора?

Она вскочила и побежала. Рейн поймал ее прежде, чем она успела спуститься с горы.

— Извини, — сказал он, крепко держа ее за руку. — Черт, я сделал все так неудачно. Я так привык приказывать, что делаю это уже автоматически. Я забочусь лишь о твоем благе, Джо. Поверь мне, прошу тебя. Я не буду принуждать тебя ни к чему, чего бы ты не захотела сама. Даю тебе слово.

Своей большой рукой он смахнул слезы с ее глаз.

— Это правда?

Рейн кивнул.

— Я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. Я сдержу свое слово, Джо. Тебе больше ни о чем не придется беспокоиться.

Она немного успокоилась и прижалась к нему, пряча лицо у него на груди.

Он гладил ее по волосам, перевязанным ярко-желтой лентой.

— Мы просто подождем немного, хорошо? Недель шесть. Вот сколько у него времени.

Шесть недель на то, чтобы убедить ее принять его предложение. Он сожалел о том, что пытался надавить на нее. Но он был полон решимости защитить Джо. Если она станет виконтессой, то, чтобы ни случилось, она будет в безопасности.

— Я все еще голоден, — сказал Рейн через некоторое время. — А ты?

Джоселин кивнула.

Джо нетрудно было развеселить, хватило нескольких легких шуток и насмешливых улыбок. Она всегда была готова находить приятное в жизни, всегда рада простым сиюминутным удовольствиям. Когда она станет его виконтессой, он засыпет ее всеми земными радостями, не говоря уж о более утонченных удовольствиях. И в каждой ее улыбке он найдет свою награду.

Наконец, расслабившись, они разделили обед, собранный Гвен, пока от него не остались только крошки, а они не могли больше засунуть в себя ни кусочка. Покончив с едой, они болтали в озерке ногами и брызгались, как дети. А потом Джо снова ехала, сидя у него на коленях.

Они вернулись, когда уже начало смеркаться. Рейн помог Джоселин спешиться, предоставил коня заботам маленького темнокожего грума, и они направились вдвоем к призывно блестевшему огнями дому.

— Джо! Слава Богу, я нашел тебя! — воскликнул Пауло, выбегая к ним из темноты.

— В чем дело? — спросил Рейн. — Что случилось?

— Сам не знаю. Я боюсь за Читу. Я везде искал, но не могу найти ее.

— Может быть, она просто пошла к кому-нибудь в гости? — предположила Джо.

— Не думаю.

Напряжение обострило черты лица Пауло. Джо схватила его за плечо.

— Расскажите мне, что случилось, Пауло. Вы поссорились?

— Sim[25]. Я поступил глупо. Deus[26], если бы я только мог взять свои слова назад.

— Она тебе все рассказала, да? Все дело в этом?

— Что рассказала? — спросил Рейн. — Объясните-ка мне лучше, что происходит.

Джоселин подняла на него затуманенные печалью голубые глаза.

— У Читы будет ребенок.

Рейн некоторое время переваривал это сообщение, а потом бросил на Пауло гневный взгляд.

— Если ты отец ребенка, я надеюсь, что ты поступишь с девушкой честно.

— Будь я его отцом, ничего бы подобного не случилось.

— Думаю, тебе лучше начать с начала, — предложил Рейн юноше.

— С начала, — сообщил Пауло, — между нами кое-что произошло. Мы провели воскресенье у горного озера. День прошел великолепно. Но потом Чита отказалась меня видеть. Она сказала, что у нас ничего не выйдет, но я думал, что она просто испугалась своих чувств. Я почувствовал это, уже когда мы были с ней вдвоем, Джо правильно все сказала. Чита — дитя, но в то же время она женщина. Я хотел жениться на ней…

— Продолжай, Пауло, — тихо попросила Джо, когда молодой человек умолк.

— Я убедил ее, что нам нужно немного подождать. И мы были вместе все время… до сегодняшнего дня. Сегодня она пришла ко мне вся в слезах. Она сказала, что больше не может терпеть и обманывать меня. Она рассказала мне о мужчине, которого знала в Англии. Она рассказала мне о ребенке.

Пауло покачал головой, на его лбу пролегли морщины.

— Я так рассердился, что назвал ее puta, — увидев непонимание в лице Джо, Пауло стал еще печальнее. — Это значит шлюха.

— Господи!

— Я не хотел этого. И едва я увидел ее лицо, я понял, что натворил. И еще я понял, что мне наплевать на мужчину, который был до меня. Меня заботит только она сама.

— Но этого ты ей не сказал, — резко заявила Джо.

— Не успел. В поле произошел несчастный случай. Один из рабочих был ранен, меня вызвали на место. Когда я вернулся, Читы не было.

— Мы найдем ее, Пауло, — сказал Рейн. — Она не могла уйти далеко.

Джоселин посмотрела в сторону кухни.

— Я пойду поговорю с Дульцет и Гвен. Если кто и знает, куда она пошла, так это одна из них.

Джо подобрала юбки и поспешила на кухню. Рейн посмотрел на темноволосого хорошо сложенного мужчину рядом с собой.

— Если в ближайшие два часа мы не найдем ее, я вышлю мужчин на поиски.

— Это все моя вина. Это я испугался своих чувств. Если бы это было не так, ничего бы не случилось.

Рейн положил руку ему на плечо.

— Похоже, что назначение мужчин — причинять женщинам боль.

Пауло лишь кивнул в ответ и снова удалился в темноту.

— Рейн, скорее. Я знаю, куда пошла Чита.

Джоселин подбежала к нему, он обнял ее за талию.

— Где она?

— Она спросила Гвен, где найти знахаря. Гвен направила ее куда-то в Тамаринд, — это была соседняя сахарная плантация за холмом. — У нее есть немного денег, она смогла спрятать несколько монет от Барза Хопкинса.

Джоселин вцепилась руками в его рубашку.

— Она хочет избавиться от ребенка, Рейн. Но нее уже большой срок. Это убьет ее.

— Идем.

Они вдвоем побежали на конюшню. На полдороге к ним присоединился Пауло, и Джоселин торопливо рассказала ему о том, что произошло.

— Deus, я не могу поверить, что она способна на такое.

— Чита любит детей, — сказала Джо. — Я знаю, что она хочет родить этого ребенка. И сама не верю в то, что случилось.

— Часто в гневе люди делают то, о чем потом сожалеют, — взгляд Рейна показал, что он имеет виду себя.

— Sim. Мы должны ее остановить.

— Ты умеешь ездить верхом? — спросил Рейн Пауло, когда они оказались на конюшне.

— Достаточно, чтобы добраться куда нужно. Рейн вывел Рыцаря из стойла, оседлал

взнуздал его, а грум приготовил лошадь для Пауло. Мгновение спустя Джоселин почувствовала, как руки Рейна сомкнулись у нее на талии, он посадил ее в седло и вскочил следом.

— Есть короткий путь через горы, — сообщил Пауло. — По тропинке, которой она пошла.

С Пауло во главе они проехали через горы к Тамаринду.

— Если верить Гвен, — сказала Джо, — позади домов рабов есть хижина. Женщина по имени Пена знахарка. Гвен сказала, что та сможет дать Чите питье, которое заставит ее выкинуть ребенка.

Она почувствовала, как расширилась грудь Рейна, когда он вздохнул.

— Будем надеяться, что еще не поздно.

Вскоре они подъехали к хижине. На окне стояла свеча, отбрасывавшая в темноту отблески света. Рейн быстро спешился и помог Джо спуститься с лошади, а потом они втроем кинулись к двери. Рейн застучал так, что им не могли не открыть. Перед ними появилась высокая чернокожая женщина, худая — кожа да кости.

— Мы ищем женщину, — сказал Рейн. — Кончиту Васкез. Ты видела ее?

Когда женщина заколебалась, Рейн достал из-за пояса кошелек и высыпал несколько монет на ладонь.

— Я спросил, видела ли ты ее.

Женщина посмотрела на деньги, увидела, что их немало, и пригласила их в дом.

— Сюда.

Пауло бросился вперед, отодвинул потрепанную шерстяную занавеску и шагнул в слабоосвещенную заднюю комнату. У одной из стен стояла узкая койка. Чита сидела на ней, прижав колени к подбородку, ее смуглые щеки были мокрыми от слез. Ее черные волосы влажными прядями свисали ей на лицо, а ее одежда испачкалась и порвалась. Она сжимала в пальцах чашку с темной мутной жидкостью.

Пауло осторожно приблизился к ней, словно она была испуганным, загнанным зверьком.

— Я искал тебя, — тихо произнес он.

— Зачем?

— Чтобы сказать, что мне очень жаль, — он подошел поближе. — Я не хотел тебя обидеть, querida[27]. Если бы я только знал, что мои слова доведут тебя до такого, я бы скорее отрезал себе язык.

— Как… как ты меня нашел?

— Я искал тебя весь день, но только Джо догадалась спросить у Гвен. Она рассказала нам, куда ты пошла.

Руки у Читы задрожали, жидкость стала выплескиваться из чашки, но она не выпускала ее из рук.

— Неужели ты хочешь погубить своего ребенка?

У Читы по щекам потекли слезы.

— Нет.

Пауло медленно протянул руку к чашке.

— Отдай ее мне.

Чита задрожала еще сильнее. Руки Пауло очень легко коснулись ее. Он забрал чашку у нее из рук и поставил ее на стол рядом с койкой.

— Я бы не смогла этого сделать, — прошептала она. — Я уже очень сильно полюбила своего ребенка.

Она заплакала еще сильнее, когда Пауло обнял ее.

— Тсс, namorado[28]. Больше не о чем плакать. Твой ребенок в безопасности, я сейчас отвезу тебя домой.

— Извини, Пауло. Если бы я знала, что встречу такого человека, как ты, я бы никогда не позволила ему прикоснуться ко мне.

Пауло прижался щекой к ее макушке.

— Он прикасался к тебе не так, как прикоснусь я. Он не показал тебе, что такое любовь. Это он предоставил мне.

Чита подняла голову и посмотрела на него полными слез глазами.

— Я люблю тебя, Пауло.

— Я тоже люблю тебя, meu amor[29].

Стоявший в дверях Рейн кашлянул.

— По-моему, нам пора домой.

Пауло кивнул, наклонился и взял Читу на руки. Когда они покинули хижину, он посадил девушку перед собой на лошадь и они отправились обратно в фернамбуковую долину.

Когда Джоселин посмотрела им вслед, ее слезы высохли. Я люблю тебя, сказал Пауло, благодаря этим словам будущее Читы обеспечено.

Джо мрачно размышляла, услышит ли она когда-нибудь такие слова от Рейна.