Глава 13

Джейсон Синклер подъехал верхом к огромному каменному замку в трех милях к западу от Карлайл-Холла. Соскочив с седла, он передал поводья высокому худощавому лакею, поспешившему к нему с крыльца.

— Добрый вечер, ваша милость, — сказал молодой человек, с опаской глядя на пританцовывающего Блэки — крупного черного мерина.

— Не беспокойся, скоро он угомонится. Блэки долго скакал по полям, но ему все мало. Позаботься о нем хорошенько, ладно?

— Да, сэр, — ответил лакей и повел лошадь в конюшни за домом.

Джейсон поднялся по каменным ступенькам, с нетерпением ожидая встречи с Люсьеном.

Они частенько встречались по вечерам, чтобы поиграть в шахматы, иногда в Карлайл-Холле, а иногда, как сегодня, в замке Раннинг. Занятый работой с важными документами, Джейсон послал записку, в которой сообщал, что не сможет, как обычно, прибыть к ужину, но обязательно приедет позже.

Перед отъездом Велвет наказала мужу разузнать, как складываются отношения Люсьена и Кэтрин.

Ответив коротким кивком дворецкому, Джейсон прошел через холл прямо в кабинет Люсьена, дверь в который была открыта. Маркиз сидел за столом, потягивая бренди.

Очевидно, это был не первый стакан.

— Так недолго и спиться, — пожурил друга Джейсон. — И если я налью тебе еще стаканчик, ты едва ли выиграешь у меня в шахматы.

Люсьен что-то проворчал в ответ и поставил наполовину пустой стакан на стол.

— Это только второй, и ты меня вряд ли обыграешь. Сегодня я собираюсь разгромить тебя.

Джейсон посмотрел на инкрустированную перламутром шахматную доску с фигурами из слоновой кости и черного дерева, разложенную на столе перед камином.

— Хорошо, тогда приступим… хотя сначала я тоже выпил бы немного.

Он подошел к буфету, а Люсьен тем временем пересел в удобное кожаное кресло поближе к столику с шахматной доской.

— Как поживает Велвет? — спросил Личфилд.

— Занята праздничными приготовлениями. Дети очень любят Рождество, и жена тоже обожает этот праздник. Ее дед не раз потчевал нас рассказами о том, как в старину отмечали его в их семье.

Люсьен кивнул. Ему всегда нравился пожилой граф Хавершем, дед Велвет.

— Моя тетя постоянно ворчит, оттого что я не уделяю должного внимания этому празднику. После того как моя свадьба с Эллисон Хартман расстроилась, тетя Уинни особенно желает устроить какой-нибудь прием. Полагаю, надо уступить ей и позволить организовать торжества.

— Было бы неплохо.

Люсьен сделал глоток из бокала.

— В последнее время она явно не в себе. Мне кажется, это связано с приближающимися праздниками и тоской по покойному мужу. Впервые она встречает Рождество без него, и здесь, в замке. Может быть, ей будет легче, если мы украсим помещение и немного повеселимся.

Джейсон улыбнулся:

— Уверен, это будет неплохо и твоя жена тоже порадуется. Рука Люсьена, державшая черную пешку, повисла в воздухе в нескольких дюймах над доской.

— Кэтрин моя жена только формально, и мне безразлично, будет она радоваться или нет.

Джейсон пропустил эти слова друга мимо ушей.

— Как она? — спросил он как бы между прочим. Люсьен пожал плечами, как будто ему действительно было все равно, однако по нему было заметно, что это не так.

— Она получила серьезную травму во время скачки на прошлой неделе. Растянула сухожилие и ушибла грудь. Но, слава Богу, скоро поправится. — Люсьен едва заметно улыбнулся. — Кэтрин — хорошая наездница, а травму получила, когда мчалась наперегонки со своим конюхом через лес. Я еще раньше предупреждал ее не делать этого, но она строптива и потому все равно сделала по-своему, и вот результат.

Джейсон улыбнулся и тоже глотнул бренди.

— Как я понимаю, у леди не слишком покладистый характер.

— Да.

— И что ты? Все-таки собираешься расторгнуть брак?

Люсьен передвинул пешку на две клетки и нараспев сказал:

— Мы совершенно не подходим друг другу.

Джейсон ответил ходом своего коня.

— Однако ты желаешь ее как женщину. Я вижу это по твоим глазам, когда ты смотришь на нее.

Люсьен холодно взглянул на Джейсона:

— Эта женщина обманула меня и опозорила почти перед всей Англией. Ты полагаешь, я могу забыть это?

— Она находилась в отчаянном положении, и будь ты в такой ситуации, возможно, поступил бы так же.

Люсьен ничего не ответил и лишь сильнее стиснул фигурку слона, которую держал в руке.

— Когда я женился на Велвет и отказывался исполнять свои супружеские обязанности, ты говорил, что это очень глупо, женившись, проводить ночи в одиночестве, в холодной постели. Теперь я могу сказать тебе то же самое.

Люсьен поджал губы:

— Эта женщина предала меня, черт побери. В конце концов, всем известно, что она безумная и сбежала из сумасшедшего дома.

У двери раздался легкий вскрик, и мужчины, повернувшись одновременно, увидели Кэтрин, стоящую в дверях. Она была одета в голубой халат. Волосы ее были распущены и ниспадали на плечи, руки дрожали, а лицо было белым, как воск свечи, которую она держала в руках.

— Кэтрин! — воскликнул Люсьен и вскочил так стремительно, что перевернул доску.

Шахматные фигурки рассыпались по паркетному полу. Он чертыхнулся и поспешил к двери, однако Кэтрин уже исчезла. Ее быстрые шаги были слышны в холле.

— Кэтрин! — снова позвал Люсьен и бросился за ней. Джейсон вздохнул и поднялся из своего кресла. Было ясно, что шахматная игра окончена. Он нахмурился, вспомнив выражение ужаса на хорошеньком лице Кэтрин. Чем закончится разговор Люсьена с ней? Выйдя из кабинета, он двинулся к выходу, где его ожидал Ривз, держа в руках плащ и шляпу.

Сверху доносились какие-то звуки, но дворецкий, как полагалось, никак не реагировал на них. Судя по всему, Люсьен пытался выбить плечом дверь в запертую спальню Кэтрин.

Джейсон усмехнулся и вышел.

— Кэтрин, черт побери, открой же дверь! — кричал Люсьен, но ему никто не отвечал. Дверь оставалось запертой, и это еще больше распаляло его. Он снова со всей силы ударил плечом в массивную дверь, и та, не выдержав напора, с треском отворилась. Люсьен со всего маху ввалился в комнату.

Кэтрин испуганно вскрикнула и отступила назад. Люсьен закрыл дверь и бросился к жене. Бледная, с широко раскрытыми глазами, она стояла, высоко подняв подбородок и расправив плечи. На щеках ее блестели слезы.

Люсьену стало невыносимо жаль ее. Он отчетливо чувствовал, как страдает Кэтрин и как ненавидит его за то, что он так жестоко обидел ее.

— Я сожалею, — тихо проговорил Люсьен и стал медленно и осторожно приближаться к Кэтрин, словно она была маленьким раненым животным, готовым в любой момент удрать от него. — Я не хотел, Кэтрин. Ты же знаешь. Просто я был очень зол на тебя с того вечера в охотничьем домике. Ты обманула меня, и я очень обиделся на тебя за это. Но я совсем не то хотел сказать. Ты не сумасшедшая.

Кэтрин отрицательно покачала головой и смахнула слезы с лица:

— Но ты не уверен в этом до конца, не так ли? И ты не… не знаешь, можно ли доверять мне.

Она выглядела слабой и беззащитной, и раскаяние щемящей болью сдавило Люсьену грудь.

— Конечно, знаю, черт побери. Если бы я действительно думал, что ты сумасшедшая, ничто не могло бы заставить меня жениться на тебе.

Кэтрин пристально посмотрела Люсьену в глаза. По ее взгляду он понял, что она не верит ему.

— Если бы можно было вернуть все назад… — Кэтрин снова смахнула слезинки. — Я никогда бы не совершила того, что совершила. Просто я была в отчаянии… и не думала о последствиях.

Люсьен вплотную приблизился к Кэтрин и осторожно обнял ее. Она уткнулась лицом в его плечо и отчаянно разрыдалась. Она плакала, сотрясаясь всем телом, а Люсьен пытался успокоить ее.

— Ну перестань, — шептал он, гладя Кэтрин по голове. — Что было, то было. Не надо плакать.

— Я не хотела причинить тебе вред. Ты был самым лучшим моим другом.

«Но теперь я не только друг, — подумал Люсьен, — теперь я твой муж». Нежное тело Кэтрин, аромат ее духов, шелковистые волосы и маленькие груди, упиравшиеся в его белую батистовую рубашку, напомнили ему, как сильно он желал ее.

— Пожалуйста, милая, не плачь, — снова прошептал Люсьен и, взяв Кэтрин за подбородок, приподнял ее лицо, залитое слезами.

Люсьену захотелось осушить эти слезы поцелуями. Он вспомнил вкус ее мягких, податливых губ и почувствовал, как от желания забурлила его кровь, приливая к низу живота. Полные губки Кэтрин слегка приоткрылись, и Люсьен, склонив голову, коснулся их нежным поцелуем. Руки Кэтрин обвили его шею. Люсьен почувствовал, как она прижалась к нему всем телом, и застонал, испытывая нестерпимое желание немедленно овладеть ею. Он мысленно говорил себе, что надо оторваться от ее губ, но тело не слушалось его. Кровь стучала в висках, а в паху больно ныло. Люсьена охватила жгучая страсть.

Он еще крепче поцеловал Кэтрин, и из ее груди вырвался стон наслаждения. Его язык проник глубоко в ее рот, и она отвечала ему с не меньшей страстью. Соски ее грудей затвердели, и Люсьену не терпелось добраться до них. Он развязал пояс ее халата и принялся расстегивать пуговицы одну за другой. Затем стянул халат с ее плеч и отбросил его. На Кэтрин оставалась только ночная сорочка.

Люсьен поцеловал ее в шею, затем вернулся к губам, не в состоянии насытиться их сладостью. Он словно тонул в этой всепоглощающей страсти, едва дыша, но не желая всплывать, чтобы глотнуть воздуха. Его бедро оказалось между ее ног, и Кэтрин тихо вскрикнула, почувствовав твердость восставшей плоти, упиравшейся ей в живот. Она впилась ногтями Люсьену в плечо.

Горячая волна прокатилась по всему его телу. Продолжая исступленно целовать Кэтрин, Люсьен обхватил ладонью ее грудь, а потом развязал тесемки и снял с нее ночную сорочку. Теперь его взору предстала маленькая, красивой формы, налитая грудь Кэтрин. Ее затвердевшие соски были подобны нераспустившимся бутонам. Люсьен снова издал гортанный стон и жадно втянул нежно-розовый сосок в рот. Люсьену казалось, что в паху у него пылает огонь. Он поднял на руки обнаженную Кэтрин и двинулся с ней к кровати.

— Дверь… — прошептала Кэтрин, указав глазами на сломанную щеколду.

— Никто не осмелится войти сюда, — так же шепотом ответил Люсьен и снова поцеловал Кэтрин в грудь. Затем рывком скинул с себя рубашку и, присев, принялся снимать сапоги. Он страстно желал Кэтрин, как никогда и никого прежде. Сняв штаны, Люсьен лег рядом с Кэтрин и склонился, чтобы в очередной раз поцеловать ее.

— Ты уверен, Люсьен? — спросила Кэтрин, упершись ладонью ему в грудь. — Ты уверен, что хочешь этого? Если мы займемся сейчас любовью, мы не сможем потом…

Он накрыл ее губы долгим и страстным поцелуем, потом стал осыпать поцелуями ее шею и плечи.

— Ты моя жена, — тихо шептал он при этом. — Я хочу тебя, а все остальное не имеет значения.

Где-то в глубине его сознания мелькнула мысль, что это неправда, что эта ночь будет иметь решающее значение в его дальнейшей судьбе, но он был слишком возбужден, чтобы прислушиваться к голосу разума. Люсьен опять начал целовать Кэтрин, поглаживая при этом ее маленькие груди. В какой-то момент его ладонь скользнула по ее плоскому животу вниз, а его палец вошел внутрь.

Кэтрин напряглась и с силой сомкнула ноги.

— Доверься мне, — прошептал Люсьен. — Нам будет обоим приятно.

Казалось, эти слова убедили ее. Она немного расслабилась, и Люсьен продолжил ласкать ее, ритмично погружая палец все глубже. Она начала извиваться на постели.

— Люсьен, пожалуйста, я не могу… я не выдержу больше.

— Расслабься, милая. — Его возбуждение достигло предела. Он придвинулся к Кэтрин еще ближе и прижался своей напряженной плотью к ее влажному входу. — Доверься мне и не волнуйся. — Люсьен осторожно вошел в Кэтрин, стараясь не причинить ей боль. Она была горячей и влажной и такой узкой, что он сжал зубы в мучительном наслаждении. На мгновение он закрыл глаза и перестал двигаться.

— Люсьен?! — тихо позвала Кэтрин и рванулась навстречу ему всем телом.

Он впился в ее губы жадным поцелуем и резким движением погрузил до отказа свое древко в ее горячую и влажную плоть. Кэтрин слегка охнула, а затем ответила таким же страстным поцелуем. Она крепко прижала к себе мускулистое тело Люсьена, будто боялась, что он вот-вот прекратит свои движения, встанет и уйдет.

— Боже, Кэтрин… — страстно шептал Люсьен, не в силах сдерживать больше напор собственной страсти. Он крепко стиснул бедра Кэтрин руками и стал двигаться в ускоренном темпе. Люсьен чувствовал приближение разрядки и попытался оттянуть ее, чтобы Кэтрин тоже могла в полной мере насладиться актом любви, но она сама стала быстро-быстро двигаться под ним, и Люсьен изверг в нее свое семя. Сделав еще несколько сильных толчков, Кэтрин вдруг замерла, прогнувшись в спине, и обмякла. Они лежали рядом совершенно обессиленные.

Люсьен поглаживал Кэтрин по бедрам, а сам при этом думал о том, что, несмотря на свою неискушенность в любовных делах, Кэтрин отвечала ему с такой страстью, как будто была опытной любовницей. Это еще раз заставило его подумать о том, насколько она отличалась от его идеала жены. Да, вероятно, брачная ночь с Эллисон Хартман была бы совсем другой.

Было уже далеко за полночь, а Кэтрин все еще не спала, лежа на своей широкой постели под балдахином. Тело побаливало в разных местах, а внизу живота слегка саднило, и это напоминало ей о том, что она уже не девственница.

Люсьен доставил такое наслаждение, какое она даже не могла вообразить. Он обладал ею с неистовой страстью. А потом она уснула в его объятиях.

Через несколько часов Кэтрин проснулась, не сразу сообразив, где находится, затем осознала, что мужчина рядом с ней — ее муж, который тоже проснулся и смотрел на нее жадным взглядом, прижимаясь всем телом и желая насладиться ею опять.

Она ответила ему улыбкой, радуясь, что по-настоящему стала его женой, и стремясь снова испытать невероятную страсть, которую познала с ним. Кэтрин любила этого мужчину и хотела своей любовью загладить неприятности, которые причинила ему.

Однако Люсьен поцеловал ее и сказал:

— Поспи еще, иначе утром будешь чувствовать себя больной.

Кэтрин не сомневалась, что он искренне заботился о ней, однако сейчас, глядя на пустующее место на кровати рядом с собой, она вспомнила, что в тот момент выражение его лица было каким-то напряженным, а в глазах промелькнуло что-то ранее ей незнакомое.

Люсьен потихоньку встал и ушел среди ночи, и вот теперь Кэтрин лежала одна и без сна. Тревога снова поселилась в ее душе. Ей хотелось увидеть мужа и понять, о чем он думает, и в то же время она боялась заглянуть ему в лицо и наткнуться на выражение холодности. Ведь она до сих пор так и не поняла, простил ли ее Люсьен.

Наконец за окном забрезжил рассвет, и Кэтрин с трудом заставила себя подняться с постели, чувствуя, как ноет все тело. Выбрав простое, пурпурного цвета шерстяное платье, она вызвала Фанни, чтобы та помогла ей одеться, затем причесалась и спустилась вниз.

Она вошла в гостиную в задней части дома, где обычно накрывали завтрак. Люсьена там не было, а у окна стояла тетя Уинни. Она выглядела задумчиво-грустной.

Не успела Кэтрин спросить, чем вызвано ее плохое настроение, как Уинни, увидев ее, произнесла:

— Дорогая, ты выглядишь утомленной. Хотя этого следовало ожидать. Чтобы удовлетворить такого мужчину, как мой племянник, от женщины требуется много сил.

Кэтрин покраснела до корней волос.

— Как… как вы догадались?

Уинни рассмеялась:

— Боже, дорогая, когда мужчина ломится в спальню к женщине, он делает это вовсе не из желания поговорить с ней.

Может быть, и так, однако, вспомнив, что Люсьен оставил ее одну в постели, Кэтрин подумала, что он, вероятно, не получил того, что хотел. Если бы она доставила ему удовольствие, он бы не ушел от нее посреди ночи.

Кэтрин села за стол напротив Уинни, и лакей поставил перед ней завтрак. Здесь были вареные яйца, жареный фазан, глостерский сыр и свежий хлеб. При виде еды Кэтрин почувствовала легкую тошноту.

— Вы не знаете, где маркиз? — спросила она у тети Уинни как бы между прочим.

Та удивленно приподняла светлые брови:

— Как? Я полагала, что он в твоей комнате… по крайней мере до того, как ты спустилась сюда. Так, значит, он провел эту ночь не с тобой?

— Нет, он… — начала было объяснять Кэтрин, но осеклась и смутилась.

— О дорогая, — ободряюще улыбнулась Уинни. — Вероятно, у него какие-то важные дела. Возможно, он договорился о ранней встрече с одним из арендаторов. Ты ведь знаешь, у него все расписано по часам, — попыталась она как-то сгладить свою неловкость.

По-видимому, брачная ночь не входила в планы Люсьена и все произошло спонтанно. Теперь он сожалеет об этом, а потому избегает Кэтрин. Она отодвинула от себя тарелку с едой и положила салфетку на стол:

— Надеюсь, вы не обидитесь, тетя Уинни, если я покину вас. Я чувствую себя не совсем хорошо. Уверена, ничего серьезного нет, просто я слишком… переволновалась.

Уинни сочувственно улыбнулась:

— Конечно, дорогая. Тебе лучше подняться наверх и отдохнуть. Я распоряжусь, чтобы приготовили ванну в твоей комнате. А потом ты можешь немного вздремнуть. Фанни принесет тебе еду чуть позже.

Кэтрин согласно кивнула и встала из-за стола. Сердце ее разрывалось от тоски. Она чувствовала себя еще более несчастной, чем прежде. Она попыталась утешить себя: «Пусть ты вышла замуж за человека, который не любит тебя, но по крайней мере Дунстан больше не угрожает тебе».

Да, надо признать, она любила без взаимности, но была молода и свободна. Впереди у нее — целая жизнь, и она не станет чахнуть из-за мужчины, который не хочет ее.

Эта мысль заставила Кэтрин вновь обрести уверенность в себе. Она не нуждается в том, чтобы Люсьен Монтейн осчастливил ее. У нее есть цель в жизни, и она будет продолжать свои исследования и помогать людям. Кроме этого, есть маленький Майкл, которого она хочет и должна освободить из Сент-Барта.

Кэтрин расправила плечи и выпрямилась. Она привыкла сама заботиться о себе, с тех пор как умер ее отец, и если бы не зависимость от дяди, ей не нужно было бы выходить замуж. Она не нуждалась ни в каком муже. И если после минувшей ночи у нее не появится ребенок, брак может быть расторгнут.