– Мистер Фокс.
      – Лорд Брант.
      – Кажется, вы знакомы с его светлостью герцогом Шеффилдом.
      – Да, – сказал Джулиан. – Мы несколько раз встречались.
      Все приличия были соблюдены, но Корд не проявил расположения к гостю. Тори видела, что муж оценивает Джулиана, как это делают мужчины, и гадала, каковы результаты, оценки.
      Гадать долго не пришлось. Корд задержал ее на пути в гостиную и отвел в сторону, подальше от гостей.
      – Ну вот… Наконец-то я увидел неуловимого мистера Фокса.
      – Да, и я рада, что он смог прийти.
      – Вы никогда не говорили, насколько он обаятелен. Ей не нравилось, как он смотрел на нее, не нравилось, что взгляд его стал тяжелым.
      – Я говорила вам, что он очень приятный мужчина.
      – Вы также никогда не упомянули, что он шести футов роста, чрезвычайно хорошо сложен и один из самых красивых мужчин во всем Лондоне.
      Она вздернула подбородок.
      – Я не думала, что его внешность имеет какое-то значение.
      – В самом деле?
      – Я надеялась, что он вам понравится.
      – О, я нахожу его просто потрясающим. – Корд не сказал ничего больше, просто взял ее за руку, переплетя ее пальцы со своими, и твердо повел в гостиную.
      Усевшись, она почувствовала облегчение. Корд дружелюбно разговаривал с гостями, и она подумала, что когда он хочет, то может быть даже более обаятельным, чем Джулиан. Корд производил впечатление идеального хозяина, беззаботного и веселого, однако она чувствовала на себе его взгляды, бросаемые снова и снова.
      Доктор Частейн рассказал, как недавно ему пришлось принимать сиамских близнецов.
      – Вы бы их видели. Соединенные головами. Никогда не приходилось видеть ничего подобного. Умерли, не прожив и двух недель. И слава Богу, по правде говоря. – Он начал было рассказывать новый столь же неприятный случай из своей медицинской практики, но тут деликатно вмешался Джулиан.
      Бросив взгляд на Тори, он с улыбкой рассказал о казаках, которые оказались цыганами.
      – Их выступление было совсем неплохим, – закончил он, – пусть они и смошенничали.
      История всех рассмешила, и Тори благодарно улыбнулась рассказчику.
      Потом он заговорил об опере, которую они слушали, о "Дон Жуане".
      – Исполнение оказалось самым лучшим из того, что мне приходилось слышать. Вы согласны со мной, Виктория?
      Она улыбнулась:
      – Оно было прекрасным. Я ведь не была в опере с тех пор, как родители привозили нас с Клер в Лондон много лет назад. Все оказалось еще восхитительнее, чем тогда.
      – Это было замечательно, – вставила Клер. – Жаль, что вас не было с нами, милорд, – обратилась она к Корду. – Вы получили бы большое удовольствие.
      Глаза Корда жгли Тори.
      – Уверен, что так оно и было бы.
      Чета Частейн, также посетившая оперу, согласилась с высокой оценкой. Грейс не была в опере. Она никогда не была близка со своим отцом, а за последние несколько лет они еще больше отдалились друг от друга. Это печалило Грейс, но она ничего не могла с этим поделать.
      Оживленные разговоры продолжались и за ужином. Корд кивал и улыбался, но становился все более молчаливым. Мужчины остались в столовой со своими бренди и сигарами, а дамы перешли в гостиную.
      Позже мужчины присоединились к дамам, все, казалось, были расположены друг к другу, однако Корд был как-то уж слишком спокоен, а ко времени, когда их покинул последний гость, стал мрачнее тучи. Он последовал за Тори наверх, в ее спальню, закрыл за собой дверь и прислонился к ней, сложив на груди руки.
      – Так вам понравилась опера, не правда ли?
      Ей не понравился его тон.
      – Да, очень понравилась. Помнится, это вы предложили мне поехать. Вы были, как всегда, заняты, иначе вы могли бы поехать со мной.
      – У меня были дела, которыми необходимо было срочно заняться. В отличие от вашего друга Джулиана у меня много обязанностей.
      – Джулиан знает, как получать удовольствие от жизни. В этом нет ничего плохого.
      Он отошел от двери.
      – Я не желаю, чтобы вы впредь выезжали с ним.
      – О чем вы говорите? Я никогда не выезжала с ним. Он любезно соглашался быть четвертым в нашей компании из трех человек, за что я ему благодарна.
      – Вы слышали, что я сказал. Я не хочу, чтобы он сопровождал вас куда бы то ни было. В тех случаях, когда он будет присоединяться к своему кузену и вашей сестре, вы будете оставаться дома.
      Она рассердилась:
      – Вы ведь не мой тюремщик, Корд.
      – Нет, я просто ваш муж, на случай если вы забыли. Она подбоченилась.
      – Что в нем такого, отчего он так не нравится вам?
      – Я сказал вам, что ничего не имею против него. Я только хочу, чтобы он не появлялся везде с моей женой.
      – Почему же?
      – По одной причине. Меня беспокоит, что вас часто видят рядом, могут пойти сплетни. Я не желаю, чтобы имя моей жены было втоптано в грязь.
      – Джулиан только друг. Он не интересуется мной, а я не интересуюсь им.
      – Я чертовски рад слышать это. Ее глаза широко раскрылись.
      – Господи, неужели вы ревнуете?
      – Едва ли. Повторяю, я только оберегаю репутацию своей жены.
      Но он все еще сердился. Она вдруг поняла, что он действительно ревнует, и это взволновало ее. С самого начала их совместной жизни, если не считать ночных радостей, Корд по большей части не замечал ее. Это не походило на счастливое замужество, каким его представляла себе Тори, но, возможно, она наконец нашла способ возбудить в нем интерес.
      Она взволновалась. Ей следовало бы подумать об этом раньше.
      Она взялась за колокольчик, чтобы вызвать камеристку, но Корд перехватил ее руку.
      – Повернитесь, – сказал он мрачно. – Сегодня вам не понадобится служанка.
      Она не спорила, когда он развернул ее спиной и начал раздевать уверенными быстрыми движениями, свидетельствующими о больших познаниях в деталях женского туалета.
      Оставив на ней только чулки и подвязки, он вынул шпильки из ее волос, запустил пальцы в тяжелую массу волос, оттянул ее голову назад и приник к ее рту в долгом поцелуе.
      К тому времени, когда он оторвался от ее губ, она не могла дышать, тепло разлилось по телу. Взяв на руки, Корд пронес ее через дверь, соединяющую их комнаты, и положил на свою огромную кровать.
      Раньше они никогда не занимались любовью в его спальне. Он всегда приходил к ней и уходил до того, как появлялись слуги. Сейчас он даже не позаботился, чтобы откинуть темно-синее покрывало, просто положил ее на середину толстой пуховой перины, лег на нее и припал к ее рту.
      Их совокупление было яростным, Корд обладал ее телом не так, как раньше, – как полновластный хозяин. Его вывело из себя присутствие Джулиана. Возможно, Тори значила для него больше, чем ему представлялось.
      Если так, был еще лучик надежды.
      Если бы только она нашла способ заставить его увидеть это.
      – Спокойной ночи, Клер.
      – Спокойной ночи, Перси. – Клер улыбнулась, но вскоре после того, как дверь за ним мягко закрылась, она швырнула щетку для волос.
      – Миледи! – Ее камеристка нагнулась и подобрала детку.
      Клер вздохнула.
      – Простите меня, Фрэнсис, я не знаю, почему разошлась, разве что…
      – Разве что, миледи? – Маленькая темноволосая женщина с лицом, на котором остались следы от перенесенной в детстве оспы – Фрэнсис была на десять лет старше Клер.
      Клер повернулась на стуле и взглянула на нее:
      – Вы с мужем спите в одной постели?
      Служанка зарделась.
      – Да, конечно. И нам это очень нравится, скажу я вам.
      – Иногда мне хочется… Мне хочется, чтобы лорд Персиваль оставался со мной. Мы женаты. Мои папа и мама спали в одной кровати. Если бы Перси был здесь, я бы не чувствовала себя такой одинокой, просыпаясь по ночам. Служанка нахмурилась.
      – Не мое это дело, миледи, но я думаю… Я знаю, ваша мама умерла, упокой Господи ее душу, и мне подумалось, что… – Служанка покачала головой. – Не мне это говорить.
      Клер схватила ее за руку.
      – О чем вы подумали? Скажите мне, Фрэнсис.
      – Ладно… Я подумала, что если… ну, занимались ли вы с его светлостью любовью?
      Клер пожала плечами, потянулась за своей серебряной щеткой и провела ею по волосам.
      – Наверное, да. Он все время целует меня.
      – Ну, поцелуи, конечно, часть этого, но есть еще много чего другого.
      Щетка застыла на пол дороге, Клер повернула к служанке лицо.
      – Много другого?
      – Нуда, миледи. Мне пришло в голову, может быть, раз ваша матушка умерла, никто не рассказал вам об этом.
      – О чем вы говорите? Фрэнсис закусила губу.
      – Не знаю, следует ли мне говорить, миледи.
      – Мне нужно знать. Пожалуйста, Фрэнсис. Я хочу, чтобы муж был счастлив со мной.
      – В этом вы, конечно, правы. Лорд Перси в кои-то веки начнет улыбаться, если он получит от вас то, что другие мужчины имеют от своих жен.
      Господи, она все время лишала его того, что ему нужно, и даже не догадывалась об этом.
      – Расскажите мне, Фрэнсис, пожалуйста. Я хочу знать.
      Через два часа изумленная Клер пожелала своей служанке спокойной ночи и забралась в постель. Она старалась заснуть, но каждый раз, когда закрывала глаза, ей вспоминались вопиющие вещи, о которых рассказала служанка.
      Как только солнце поднялось достаточно высоко, чтобы прилично было явиться с визитом, Клер отправилась к Тори. Ей требовалось подтверждение слов служанки, она хотела узнать, проделывала ли Тори все это с графом.
      В середине дня Клер знала удивительную правду о жизни.
      Ее сестра не только, покраснев, призналась, что все рассказанное служанкой правда, но и принесла из библиотеки графа книгу "К вопросу о мужской и женской сексуальности".
      – Тебе следовало объяснить мне, – сказала Клер.
      – Я знаю. Прости меня. Но на такие темы трудно разговаривать даже сестрам, пусть они и очень близки. Я надеялась… что твой муж сам все уладит.
      Но Перси был еще более застенчивым, чем Клер.
      Клер присела на краешек дивана.
      – И на что это похоже?
      Тори покраснела. Она набрала в грудь воздуха и улыбнулась:
      – Это замечательно, Клер.
      Клер вернулась домой и целый день провела в библиотеке, углубившись в книгу, которую дала ей Тори. Вечером она сослалась на головную боль, осталась дома и удалилась к себе. Захватив книгу, она прошла в спальню и уселась в нише у окна.
      Клер раскрыла том в кожаном переплете на той странице, где остановилась. Лицо ее снова и снова вспыхивало от прочитанных слов, но ей никогда еще не приходилось читать ничего столь же увлекательного.
      И она не ложилась в постель до тех пор, пока не прочитала последнего предложения.
      А Тори тем вечером готовилась к выходу в свет. Весь день ее ждали сюрпризы. Хотя она испытала облегчение оттого, что Клер наконец поняла физическую сторону брака и даже, кажется, стремилась познать ее, ее собственный брак терпел крах.
      Проскользнув в платье из золотистого атласа с высокой талией, украшенное искусственными бриллиантами, Тори застыла, ожидая, пока Эмма застегнет пуговицы.
      Тори была сердита. И разочарована. Герцог Таррингтон давал бал в своем великолепном особняке в предместье Лондона, и Корд согласился сопровождать ее. Всю неделю она была в приподнятом состоянии, предвкушала, как наденет новое платье, купленное специально, чтобы произвести впечатление на мужа, как наконец-то будет на балу вместе с ним.
      Но в самый последний момент он сообщил ей, что не сможет поехать.
      – Я знаю, вы очень ждали сегодняшнего вечера, но кое-что может произойти. Боюсь, я вынужден переменить свои планы.
      – Вы не едете? – Она не могла поверить тому, что услышала, ведь он обещал повезти ее на бал. – Что такое важное может произойти?
      – Это связано с деловыми интересами, вам не о чем беспокоиться.
      – Деловые интересы, – повторила она, стараясь сдержаться. – Мы две недели готовились к этому выезду. Грейс едет. Там будут моя сестра и Перси. Наверняка ваше дело может подождать.
      – Мне жаль, ноя не могу. Будут другие случаи. Сезон еще не кончается.
      Тори сдержала вспышку гнева. Не вступая в спор, она послала записку Грейс, объяснила, что граф вынужден отказаться от поездки на бал, и спросила: может быть, родители разрешат Грейс присоединиться к их компании?
      Грейс, конечно, обрадовалась. Ей предоставлялась возможность избежать опеки родителей и общества нежелательных кавалеров, которых они неизменно навязывали, если рядом будет Тори. Когда к крыльцу подъехала карета Частейнов, Тори ждала их и уже почти не сердилась.
      Улицы были запружены фургонами, наемными экипажами и множеством великолепных карет, едущих туда же, куда и они. Когда Тори и Грейс подъехали к Таррингтон-парку, бал уже начался; великолепный особняк заполнили прекрасно одетые мужчины и женщины, часть потока гостей вылилась на террасу и в освещенный факелами сад.
      Разыскивая Клер и ее мужа, Тори приветствовала знакомых. Увидев подходящего к ней друга, она заулыбалась. Красивый черноволосый Джулиан схватил ее за руки, склонился и поцеловал в щечку.
      – Как замечательно, что я встретил вас, Виктория.
      – Я, Джулиан, тоже рада вас видеть.
      Встреча закончилась, но Корда слишком обуревали разные мысли, чтобы он мог просто вернуться домой.
      Он чувствовал себя виноватым перед женой.
      Он знал, как хотелось Виктории поехать на бал. Но покупка дома на Треднидл-стрит близилась к завершению, а продавец намеревался утром покинуть Лондон. В последнюю минуту этот человек потребовал встречи, чтобы прояснить некоторые из условий сделки, и Корд не мог не согласиться.
      По крайней мере он убедил себя в этом.
      Вместо того чтобы ехать домой, он приказал кучеру везти его к дому Шеффилда. Ему вдруг пришло в голову, что вечерняя встреча с продавцом была еще одним предлогом, под которым он хотел избежать общества своей жены.
      Корд вздохнул. Каждая проведенная с ней минута, казалось, все глубже погружала его в ее гибельные чары.
      Это беспокоило его. Черт, это ужасало его.
      Он привык полагаться на себя. Он не любил зависеть от других, особенно от женщины, не хотел оказаться слишком привязанным к кому-либо. Ему помнилось, как он страдал, когда умерла мать. Совсем еще мальчик, он едва пережил утрату. С годами он научился соблюдать дистанцию, управлять своими эмоциями. Только так человек может оградить себя от излишних страданий.
      Карета остановилась перед особняком. В окнах наверху был свет, значит, Рейф мог оказаться дома. Выйдя из кареты, Корд прошел по выложенной кирпичом дорожке к широкому парадному подъезду. Два резких стука – и дворецкий распахнул дверь. Корд удивился, увидев лучшего друга, стоящего в холле.
      – Я знаю, что поздновато, – сказал Корд. – Я увидел, что лампы еще горят. – Корд оглядел наряд друга. – Так вы едете куда-то?
      – Совершенно верно. Я еду на бал, который дает Таррингтон. Я думал, вы тоже там будете.
      Корд не желал признаться себе, что виноват.
      – Я планировал быть там, но отвлекло дело.
      Рейф улыбнулся:
      – Ну, еще не совсем поздно. Есть время еще раз изменить планы. Вы с Викторией можете присоединиться ко мне.
      Корду надо было срочно подготовить бумаги для оформления сделки. Но он обещал Виктории повезти ее на бал, и ему было неприятно сознавать, что он нарушил слово.
      – Прекрасно. Заедем ко мне, узнаем, хочет ли она еще попасть на бал.
      Через десять минут Корд и Рейф уже входили в прихожую.
      – Боюсь, ее светлости нет дома, – сообщил Корду Тиммонз. – Она в сопровождении подруги, мисс Частейн, и родителей мисс Частейн отправилась на бал.
      Корд почувствовал раздражение. Хотя в целом он ничего не имел против того, что Виктория выезжала в свет. В обществе считалось нормальным, если супруги вели отдельную жизнь, а он как раз этого и хотел.
      – Раз ваша жена уже там, – заметил герцог, – одевайтесь, и едем.
      Корд начал было отказываться, говорить, что ему еще предстоит куча дел, но Рейф взял его за руку.
      – Ходят слухи, – мягко сказал герцог, – сплетни о вашей жене и Джулиане Фоксе. Я ни на миг не усомнился, что за ними ничего нет, но все же… для вас обоих будет лучше, если вы будете появляться вместе.
      Слухи, подумалось Корду. Сплетни, связывающие его жену и другого мужчину. Графа охватил гнев. Он предупредил ее, чтобы она не виделась с Фоксом. Так Виктория не послушалась его?
      – Я мигом буду готов, – сказал он. – Почему бы вам не налить себе бренди, пока я оденусь.

Глава 16