Даниэла Дюваль разорвала помолвку с Ричардом Клеменсом на следующий день после того, как она и Каро вернулись в город с охоты, и ровно за пять дней до свадьбы. У нее не было выбора, говорила она себе. Она ни на минуту не сомневалась, что Рейф сделает то, что обещал. Если она откажет ему, он сломает ее жизнь точно так же, как пять лет назад.
      И она ненавидела его за это.
      Почему он так настаивает? Возможно, он считает, что его вина перед ней столь велика и загладить ее, согласно кодексу чести, можно лишь женившись на ней?
      Возможно, что так.
      Новость об отмене свадьбы Ричард воспринял драматично. Он рвал и метал, умолял и просил и старался всячески воздействовать на Даниэлу, чтобы она изменила свое решение.
      – Что я сделал, Даниэла? Скажите мне, и я обещаю, что исправлю.
      – Ровно ничего, Ричард. Просто… Просто мы не подходим друг другу. Слава Богу, что я поняла это сейчас, а не потом, когда…
      Он не дал ей договорить.
      – Но мы строили планы, Даниэла. Мы готовились разделить будущее.
      – Простите, Ричард. Все это так, но…
      Он не унимался:
      – Вы не можете так просто уйти. А как же моя мать? Она так ждала эту свадьбу. А мои дети… мои друзья? Что я скажу им? Как объясню?
      – Вы никогда не хотели, чтобы я заменила им мать, вам нужна была гувернантка. А ваши друзья, если они настоящие, поймут, что и такое случается.
      Лицо Ричарда стало багровым.
      – Возможно, но не со мной! – Он выскочил из комнаты, и Даниэла видела в окно, как он вылетел на крыльцо, бросился в карету и со злостью захлопнул дверцу.
      Ее глаза горели, но боль, которую она ждала, не приходила. Отвернувшись от окна, она вздохнула, вспоминая его уход из гостиной. Щадя его гордость, она не упоминала имя Рейфа, не сказала, что выходит замуж за другого и собирается вернуться в Англию, став герцогиней Шеффилд.
      Она утаила от него, что Рейфел шантажировал ее и у нее не было иного выхода, нежели разорвать помолвку.
      Если бы она заплакала, ей стало бы легче. Ее удивляло и беспокоило, почему она не чувствует себя расстроенной, скорее злой и загнанной в угол. Какое будущее ожидает ее с таким импульсивным мужчиной, как Рейфел? С человеком, которому она не доверяла, потому что не видела его долгое время и не знала, каким он стал?
      Но больше всего ее беспокоило то, что стоило ей подумать о Рейфе, и ее чувства выходили из-под контроля.
      О Господи! Почему все так запуталось в ее жизни?
      Теплое августовское солнце пробивалось сквозь окна два дня спустя. После ленча Дэни и тетя Флора собирались отправиться за покупками, надеясь, что это развлечет Даниэлу и поможет ей хоть на время избавиться от печальных мыслей.
      Но не успели они уйти, как в дверях появился Рейф со шляпой в руке и, как всегда, неотразимый.
      – Я получил вашу записку, – сказал он, когда она пригласила его в гостиную и закрыла раздвижные двери. – И рад, что вы не стали медлить.
      Дэни смерила его взглядом. Она послала ему записку, в которой говорилось, что она разорвала помолвку. Она надеялась, что он прочтет горечь между строк.
      – Вы не оставили мне выбора. Я действовала быстро, надеясь, что так будет менее болезненно для Ричарда.
      Даниэла устроилась в кресле с высокой резной спинкой, аРейф – на софе, обтянутой розовым бархатом, напротив камина.
      – «Нимбл» отплывает в Англию в конце следующей недели. Я заказал места для нас, а также для вашей тетушки и горничной мисс Лун. Но я бы хотел, чтобы мы поженились до отъезда.
      – Что? – Она едва не подпрыгнула на кресле. – Это невозможно! К чему такая спешка? Почему мы не можем подождать, пока вернемся в Англию?
      Она заметила, как он передернул плечами, и поняла, что он изо всех сил старается держать себя в руках.
      – Мы ждали пять долгих лет, Даниэла. Я хотел бы, чтобы этот вопрос был улажен раз и навсегда, и так, как полагается. Теперь, когда решение принято, я хочу, чтобы мы поженились, и как можно скорее. С согласия вашей тети я сделал необходимые приготовления к скромной церемонии. Она состоится здесь, в саду, накануне нашего отъезда. А потом, когда мы вернемся в Лондон, то отпразднуем нашу свадьбу более широко.
      – То есть это произойдет… менее чем через неделю? Вы ждете, чтобы я… Чтобы я…
      – Что, Даниэла?
      Она глубоко вздохнула, стараясь обрести самообладание:
      – Наша жизнь переменилась. Я не знаю, какой вы теперь, Рейф. Мне нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что… я должна разделить с вами постель. Я не могу так просто…
      Уголки его губ приподнялись.
      – Было время, когда вы страстно хотели меня.
      Ее щеки стали пунцовыми. Она прекрасно помнила тот вечер, когда он поцеловал ее в яблоневом саду. Но, несмотря на это, она не была готова к интимным отношениям, не желала дать ему еще большую власть над собой, чем ту, что он уже взял.
      Она вздернула подбородок.
      – Вы так далеко зашли в своих требованиях, но, увы, я пока не готова их удовлетворить. Мне нужно время, Рейфел, чтобы свыкнуться с тем, что вы теперь мой супруг.
      Легкая тень пробежала по его лицу. На мгновение он отвел глаза.
      – Согласен, это справедливое желание. И я не стану предъявлять обычные супружеские права, пока мы не вернемся в Англию.
      Она воспряла духом.
      – Может быть, лучше, если мы сохраним нашу женитьбу в тайне? Мы можем пока жить отдельно, как жили…
      – Что за черт! – Рейф еле сдерживал раздражение. – Вы достаточно умны, чтобы понять, что так не может продолжаться. Я хочу вас, Даниэла, хочу с того дня, когда встретил. И это не изменилось. Я надеюсь, что пройдет какое-то время, и вы снова будете испытывать такое же желание.
      Даниэла не стала настаивать. Рейфел Сондерс сильный, мужественный и очень привлекательный мужчина. Будучи девушкой, она часто просыпалась среди ночи и думала, что это значит – заниматься с ним любовью? И хотя она страшилась этого, в то же время сгорала от любопытства.
      – Значит, мы пришли к соглашению?
      – Выходит, что так, и мне придется сожалеть об этом каждый день нашего долгого путешествия.
 
      Кэролайн Лун прогуливалась по аллее позади дома на Арч-стрит.
      – Роберт?
      Он направлялся к ней, наклонился и поцеловал в щеку.
      – Моя дорогая Кэролайн!
      Каро покраснела. Они вернулись в город уже неделю назад и встречались каждый день. Каро была удивлена, узнав, что этот «тип» Эдмунд Стайглер живет в Филадельфии. Это означало, что и Роберт Маккей жил здесь.
      Тот вечер, когда она встретилась с ним в конюшне, был просто волшебный. Когда она пришла, он повел ее в поле рядом с большим сараем и показал прелестного маленького жеребенка, притулившегося к своей матери.
      – Его зовут Данди. Старшая дочка Уэнтца назвала его так, потому что он обожает одуванчики.
      Каро рассмеялась.
      – Он обворожительный.
      Они провели время с лошадьми, Роберт показывал ей кобыл и жеребцов Джейкоба Уэнтца, удивляя обширными знаниями в этой области и искренней любовью к животным.
      – У одного из кузенов моей матушки имение за городом, и мать часто брала меня туда.
      – А ваш отец?
      Роберт покачал головой:
      – Я никогда не знал его. Он умер еще до моего рождения.
      Стало совсем темно. Он замолчал и повел ее на холм, откуда открывался чудесный вид на долину. Они присели на упавшее дерево.
      – Какая дивная долина, – прошептала она, любуясь холмами, залитыми лунным светом. – Может быть, когда мы переедем в дом мистера Клеменса, я смогу приезжать сюда.
      – Вы любите рисовать?
      – Маленькие акварельные пейзажи, но только как хобби.
      – Я уверен, у вас здорово получается. – Он нагнулся и, подняв с земли веточку, вертел ее в руке. – Я люблю вырезать из дерева. Тогда время идет быстрее.
      Она посмотрела на него. Луна бросала серебристые блики на его мужественное лицо, подчеркивая строгие очертания скул. До чего же он красив!
      – И что же вы вырезаете?
      – Игрушки… Деревянных лошадок, солдатиков, миниатюрные кареты, что-то вроде этого. – Он улыбнулся. – Может быть, когда-нибудь мы сможем заключить сделку – одну из моих деревянных лошадок за вашу акварель.
      Каро улыбнулась.
      – Я не против…
      Они сидели на холме, залитом лунным светом, и говорили до полуночи. Время летело незаметно. Пока они разговаривали и смеялись, Каро чувствовала себя с Робертом так легко, как ни с одним другим мужчиной.
      Она улыбнулась, вспоминая их встречи по возвращении в город, и подумала: как много у них общего! Оба любили оперу и стихи, книги, животных и детей. Роберт надеялся, что когда-нибудь у него будет большая семья.
      Она поведала ему о своем детстве и семье, которая была, хотя и очень бедной, но счастливой. Она рассказала ему о том, как пять лет назад умерли ее родители и как она переживала эту утрату. И все это время Роберт держал ее руку в своих ладонях и слушал, стараясь не пропустить ни слова.
      В течение этих нескольких дней Каро открыла много хорошего в Роберте Маккее. И хотя четыре следующих года его жизни принадлежали другому человеку, Роберт часто и искренне смеялся ее шуткам. Несмотря на все невзгоды, он сохранил умение радоваться жизни.
      Не имело значения, что он зависел от человека, который нанял его.
      – Я его слуга, – однажды сказал он. – Он мог бы поручить мне и другую работу, но он хочет, чтобы я обслуживал его. Персонально. Человек крепчает духом, возвышаясь над другими.
      – Что вы имеете в виду?
      – Стайглер гордится тем, что я окончил Кембридж и счищаю грязь с его ботинок. У меня произношение лучше, чем у него, и я намного больше читаю, но должен готовить ему ванну и стирать его грязные носки и рубашки.
      – О, Роберт…
      Он усмехнулся:
      – Однажды он замахнулся на меня кнутом за то, что я перед группой его друзей поправил его, когда он цитировал Шекспира.
      – О Господи, Роберт, как вы это терпите?
      Он пожал плечами, поправляя рукава рубашки.
      – Стайглер пользуется влиянием в этой стране. Он дал понять, что отыщет меня хоть из-под земли, если я вздумаю сбежать, и ведь я действительно должен ему. Я заключил сделку с дьяволом. И мне придется жить с этим еще четыре года.
      Роберт, казалось, не придавал значения этому обстоятельству, но Каро с ужасом внимала его словам.
      За короткое время их знакомства Каро успела влюбиться в Роберта Маккея.
      Звук голосов в коридоре заставил Даниэлу оторваться от книги, которую она читала. «Робинзон Крузо» Дефо, роман, который она купила в Англии и взяла с собой. В дверях стояла Каро рядом с высоким темноволосым мужчиной. Даниэла догадалась, что это, должно быть, и есть Роберт Маккей.
      С тех пор как они вернулись в город, Каро упоминала его по меньшей мере дюжину раз в день. Ясно, что она очарована Маккеем, хотя он был всего лишь слугой по контракту. Даниэла опасалась, как бы он не воспользовался наивностью ее юной подруги.
      Сейчас, когда она увидела, как он красив, она еще больше забеспокоилась.
      Хотя Каро была на год старше Дэни, у нее не было опыта общения с мужчинами. Дэни надеялась, что победит здравый смысл Каро и способность разбираться в людях поможет ей в сердечных делах.
      – Простите, что беспокою вас, Даниэла, но Роберт зашел на минутку. Надеюсь, вы будете столь добры и не откажетесь познакомиться с ним?
      – Можешь не сомневаться, Каро. – Дэни захотела поближе узнать молодого человека, как только Каро рассказала ей о нем. Положив книгу на софу, Даниэла поднялась. – Пожалуйста… подойдите оба.
      Они вошли в гостиную, Роберт непринужденно обнимал Каро за талию. Они не так дол го были знакомы для подобного обращения, но это выглядело настолько естественно, что, казалось, иначе и быть не могло.
      – Даниэла, я хотела бы представить вам моего друга – Роберта Маккея, о котором столько рассказывала вам.
      Дэни улыбнулась:
      – Мистер Маккей, рада познакомиться с вами.
      – Мне тоже очень приятно, мисс Дюваль. – Он склонился к ее руке, словно был прирожденным аристократом, а не слугой, и в глазах Даниэлы промелькнула настороженность.
      – Вы произвели большое впечатление на мою подругу Каро, – сказала она.
      Роберт широко улыбнулся:
      – Как и она на меня, мисс Дюваль. – Его взгляд встретился с глазами Каро, и в нем было столько тепла, что беспокойство Даниэлы растаяло.
      Они поговорили о погоде, о городе, потом он спросил Даниэлу, нравится ли ей роман, который она читает.
      – Да, конечно. И хотя эти события происходили давно, читается очень интересно.
      Затем вошла тетя Флора, готовая к походу по магазинам. Она была удивлена, увидев в гостиной незнакомого молодого человека.
      И снова последовал обмен любезностями, обычно сопровождающий знакомство. Тетя Флора немного растерялась. Еще бы, видано ли такое, – она, графиня, и знакомится со слугой! Но что делать, это Америка! Здесь не было ни представителей королевской семьи, ни титулов, и люди ценились здесь за их достоинства.
      И потом это было яснее ясного – Роберт Маккей был не просто слуга.
      – Миледи, – произнес он на прекрасном английском, низко склонясь к руке тети Флоры.
      – Значит, это и есть тот мужчина, который взялся ухаживать за нашей Кэролайн, не успела она уехать из дома? – Тетя Флора смерила Маккея придирчивым взглядом.
      – Простите, миледи, так получилось. И смею заверить вас, мисс Лун очень приятная особа.
      Продолжался вежливый разговор. Маккея, казалось, совершенно не смущало то, что леди Уиком была представительницей высших кругов аристократии. Она переводила пристальный взгляд с Каро на гостя.
      – Может быть, у вас найдется свободная минутка, чтобы выпить с нами чаю, мистер Маккей?
      – Сожалею, но должен отказаться. У меня много обязанностей, я и так уже задержался дольше, чем следует. Возможно, в другой раз, миледи.
      Тетя Флора улыбнулась, заметив дружеский взгляд, который он бросил в сторону Каро. Роберт вежливо распрощался, и Каро проводила его до дверей.
      До Даниэлы донеслись его слова:
      – Вам повезло, что у вас такие друзья.
      – Да, очень, – кивнула Каро.
      Послышался шорох, видимо, он потянулся к ней, возможно, поцеловал в щеку.
      – Я счастлив, что познакомился с вами, Кэролайн Лун.
      Дэни услышала, как за ним захлопнулась дверь, затем Каро вернулась в гостиную. На милом лице девушки был написан немой вопрос.
      – Итак… что вы скажете?
      – Он дьявольски красив, – не раздумывая заявила тетя Флора, – образован и, несомненно, обаятелен. – Она покачала головой, тряся подбородком. – Почему, ради всего святого, такой интересный мужчина и… слуга?
      – Это долгая история, леди Уиком.
      Она сделала неопределенный жест в воздухе.
      – Да, наверное. И потом… Это не мое дело. Но все же… Это поразительно.
      – Он мне очень понравился, – с улыбкой произнесла Дэни. – И я вижу, что ты привязана к нему так же, как он к тебе.
      Щеки Каро слегка порозовели.
      – Роберт обменял одну из своих деревянных лошадок на два билета на спектакль. Пьеса называется «Жизнь», и он просил меня составить ему компанию. Он сказал, что у мистера Стайглера деловая встреча и он поздно вернется домой.
      Ходили слухи, которые не обошли и Дэни, что у Стайглера есть любовница и скорее всего именно с ней он будет занят в этот вечер.
      Каро наблюдала в окно, как Роберт вышел на улицу. Когда он скрылся за углом, улыбка исчезла с ее лица. Каро надеялась, что останется в Америке. А теперь Даниэла возвращается в Англию с герцогом. Тетя Флора отправится с ними, и Каро тоже придется ехать. Она не знала никого в Америке. И если намерения Роберта благородны, все равно он сможет сделать ей предложение не раньше чем через четыре года.
      Дэни наблюдала, как Каро вышла из комнаты, и ее сердце защемило от боли. Если бы Рейфел не приехал сюда, со временем Каро могла обрести будущее с Робертом. Но теперь этому не суждено случиться.
      Еще одна неприятность, в которой она винила Рейфа.

      Заложив руки за спину, Рейф расхаживал по номеру в отеле «Уильям Пени». Его мысли были заняты Даниэлой и предстоящей свадьбой. Наконец-то это случится! Он женится на Даниэле Дюваль. Но он едва верил в это.
      Задержавшись у окна, он задумчиво смотрел на фонарь, освещавший вывеску отеля. Тут раздался стук в дверь.
      Рейф отворил и был удивлен, увидев Макса Брэдли. Тот стоял на пороге, вместо того чтобы войти тихо и незаметно, как он обычно делал.
      – Макс! Входите. Я думал, вы уже вернулись в Англию!
      – Как видите, пока еще нет. Хотя, если все пойдет так, как я планирую, должен уехать очень скоро.
      Когда они вошли в гостиную и закрыли дверь, Рейф обратил внимание на беспокойные морщинки на лбу Макса. Его черные волосы были взъерошены, словно он пробежал по ним пальцами.
      – В чем дело, Макс? Что вам удалось узнать?
      – Увы, не так много, как мне хотелось бы. Я пришел попросить вашей помощи.
      – Ради Бога, все, что вам нужно.
      Макс кивнул.
      – Я знаю, что вы собираетесь жениться. Но уверен, мы сможем провернуть это маленькое дельце, и у вас останется время для более приятных свершений, я имею в виду женитьбу.
      – Но откуда вы узнали?.. Впрочем, не имеет значения. Вам надо служить в отделе информации. Вы могли бы преуспеть с вашими талантами…
      Макс улыбнулся:
      – Мне нужно, чтобы вы поехали со мной в Балтимор. Если мы с толком возьмемся за дело, то управимся дня за два, ну, может, за три, не более. Этого вполне достаточно для той встречи, которую я подготовил, и вы вернетесь вовремя, чтобы успеть на собственную свадьбу.
      Рейф надеялся, что Макс все рассчитал верно. Хотя Да-ниэла предпочла бы, чтобы он вообще не появился, опоздать на собственную свадьбу не совсем хорошее начало новой жизни.
      – Когда мы должны выехать? – спросил Рейф, думая о записке, которую должен послать Даниэле с объяснением своего отъезда и обещанием скоро вернуться.
      – Рано утром. Если мы поторопимся, то быстрее вернемся назад.
      И Рейфу предстояло еще многое сделать по возвращении. Он собирается стать женатым человеком. Странно, но эта мысль совсем не беспокоила его.
      Население Балтимора составляло немногим больше двадцати тысяч. Это был шумный морской порт, осуществлявший связь с Европой, островами Карибского моря и Южной Америкой, город, который вырос мгновенно.
      Макс энергично взялся за дело. Он организовал встречу с богатым судостроителем Финеасом Брандом. История, которую Макс сочинил, состояла в том, что герцог Шеффилд обсуждал это рискованное предприятие с маркизом Бедфордом, владельцем флотилии «Белфорд энтерпрайзиз», и несколькими крупными английскими судовладельцами. До герцога дошли слухи о потрясающем новом клипере, который строит компания Бранда, и он подумал, что судно может пригодиться для перевозки товаров в меньшие по размерам, а также подлежащие меньшему обложению налогом порты.
      Встреча состоялась во внутреннем офисе «Мэриленд шипбилдинг компани», на нижнем этаже большого кирпичного здания рядом с заливом. Во время беседы Финеас Бранд поднялся со своего места. Невысокий мужчина с вьющимися седыми волосами, искусно прикрывающими лысину, и густыми седыми баками. Маленькие серебряные очки сидели на крупном носу.
      – «Морской охотник» уже почти готов, – гордо улыбаясь, объявил Бранд, когда они вышли из здания и направились в док, где был пришвартован корабль. – Ему нет равных в маневренности и скорости, это самый быстроходный клипер.
      Рейф слушал молча, но ему не терпелось увидеть корабль самому, узнать, на самом ли деле такое судно может представлять угрозу Англии?
      – Конечно, если вы действительно заинтересованы, – продолжал Бранд, – вы должны действовать быстро. – Он посмотрел на Рейфа. – Как я говорил вашему другу Брэдли, есть и другие претенденты. Кто поторопится, тот и получит то, что хочет.
      – Разговор идет о двадцати таких кораблях, так?
      Бранд кивнул.
      – На постройку каждого клипера уйдет время, этот проект растянется на пять лет, не меньше. Вы понимаете, что сделку заключит тот покупатель, кто даст больше?
      Рейф наклонил голову.
      – Мистер Брэдли проинформировал меня.
      – Конечно, вы можете подождать с заключением договора до того, как будет построено первое судно.
      – Не думаю, что это наилучшее решение.
      Они подошли к доку, где стоял «Морской охотник». Его мачты слегка поскрипывали на легком бризе. Рейф замолчал, разглядывая блестящие, поразительно грациозные линии корпуса, двойные мачты слегка кренились к корме. Они не видел никогда ничего подобного, но мог представить, как такая конструкция может увеличить скорость судна.
      Корпус корабля был также не менее уникален. Конструктор сотворил судно, которое невозможно скопировать, не имея чертежей.
      Бранд пригласил его на борт, чтобы продемонстрировать возможности клипера. Рейф принял приглашение. День был солнечный и теплый, с ветром, достаточным для того, чтобы надуть необычные треугольные паруса, подобных которым Рейф никогда не встречал. Хотя судно не было предназначено для перевозки больших грузов, оно было быстрым и, что особенно ценно, обладало очень высокой маневренностью.
      Если бы на судне было оружие и команда матросов, оно было бы силой, с которой пришлось считаться более медлительным, хотя и большим по размеру, но менее поворотливым кораблям. Они могли стать легкой добычей для такого судна.
      Когда ветер надул паруса и корабль заскользил по воде, Рейф понял, что слухи не так уж беспочвенны. Вполне возможно, что Наполеон действительно заинтересован в приобретении флотилии быстроходных судов. И намерен использовать их против английских военных кораблей, которые одержали столь громкую победу при Трафальгаре в прошлом году.
      – У меня вечером небольшой прием, герцог, – сказал Бранд, когда корабль вернулся в док. – Мы будем рады видеть вас.
      Рейф улыбнулся, стараясь не выдать своего волнения. Ему нужно собрать как можно больше информации, особенно о маклере по имени Бартл Шрейдер, который, как полагал Макс, стоит за сделкой с Францией. Финеас Бранд предоставлял прекрасную возможность.
      – Очень признателен вам за приглашение, мистер Бранд. Я непременно буду.
      Было уже поздно, когда Рейф прибыл на Франт-стрит в трехэтажный особняк Финеаса Бранда. Он запоздал специально, не хотел, чтобы Бранд догадался о его не совсем обычной заинтересованности не допустить продажу балтиморских клиперов Франции.
      Он не знал, захочет ли Англия купить флотилию, но был убежден, что, если корабли уйдут к Наполеону, это будет стоить Англии многих солдатских жизней.
      Поднимаясь по широким ступеням на крыльцо, он заметил яркий свет в окнах дома. С каждой стороны резной двери стояли лакеи в ливреях, встречая гостей. Его незамедлительно провели в дом.
      Вечер прошел даже лучше, чем он мог предположить, и он получил то, что хотел, то есть информацию, за которой пришел. Теперь оставалось передать ее Максу.
      – Как все прошло? – Макс поднялся со стула рядом с потухшим камином в комнате Рейфа, одной из двух в номере, который он и Брэдли снимали в маленькой гостинице «Мореплаватель», в квартале рядом с заливом. Он не видел Макса с утра.
      – Пендлтон был прав в своих предположениях, – сказал Рейф, снимая сюртук и вешая его на спинку стула.
      – Да… Я отправился в порт следом за вами. Я видел его, «Морского охотника». – Макс подошел к бару и налил бренди в два стакана. – Ничего не скажешь, чудо как хорош! – Он протянул стакан Рейфу. – Вооруженный, он непобедим.
      – Я думаю точно так же.
      – Шрейдер был на вечеринке?
      – Да, был. – Макс имел в виду интернационального маклера, которого все звали Голландец. Шрейдер разбогател на посредничестве, сводя судостроителей и покупателей. Что и говорить, рискованное дело, но если сделка удавалась, Шрейдеру платили проценты за его услуги. Как считал Макс, все говорило о том, что он работает на Францию.
      – Светлый блондин? – проверял Макс. – Серо-голубые глаза? Где-то за тридцать?
      – Это он. – Рейф потягивал бренди, благодарный за то расслабление, которое давал алкоголь его телу, вспоминая свой короткий разговор с человеком, с которым познакомил его Финеас Бранд на вечеринке.
      – Ваша светлость, – обратился к нему Шрейдер с едва заметным акцентом. И хотя к нему крепко приклеилось имя Голландец, его скорее можно было назвать человеком мира.
      – К вашим услугам, мистер Шрейдер.
      – Наш гостеприимный хозяин говорил мне, что вы совершили сегодня короткое плавание на борту «Морского охотника». И остались очень довольны. Великолепное судно. Не так ли?
      – Согласен.
      – Как я слышал, ваш интерес превышает рамки обычного любопытства?
      – Правда? А я слышал это о вас, – парировал Рейф. Казалось, это удивило его.
      – Неужели? Значит, моя информация правильная.
      – Корабль интересен во всех отношениях, но едва ли годится для перевозки больших грузов. Его использование ограниченно.
      – Вы правы.
      – А вы, мистер Шрейдер? Какую пользу может извлечь ваш клиент, купив такое судно?
      Голландец усмехнулся:
      – К сожалению, здесь я пас. Моя работа – найти покупателя, мой клиент должен сам решать, делать или не делать покупку.
      Финеас Бранд подошел к ним, положив конец разговору. Но Рейф узнал, что хотел, и сейчас пришло время найти Макса. Или ждать, пока Макс отыщет его.
      – У Шрейдера изысканный вкус, – говорил Рейф Максу. – Он носит дорогую одежду, туфли из испанской кожи. – «Черный рынок Шрейдера довольно скрытный», – подумал Рейф. – Его волосы аккуратно причесаны.
      – Это Голландец, абсолютно точно. Он зарабатывает колоссальные деньги и большую часть тратит на себя.
      Рейф пересказал их разговор, понимая, что Макс хочет знать каждое слово.
      Брэдли покрутил стакан в руке и сделал глоток.
      – Я полагаю, вы убедили мистера Бранда в том, что покупка этих кораблей представляет для вас особый интерес?
      – Он уже потирает руки в предвкушении большой сделки.
      – Тогда наша работа здесь закончена. Мы можем завтра же утром покинуть Филадельфию.
      Рейф почувствовал облегчение. Они собирались домой, и оставалось время для свадьбы.
      – Как только мы вернемся в Филадельфию, – продолжал Брэдли, – я сяду на первый же корабль, направляющийся в Англию. Мне нужно проинформировать определенные инстанции о том, что мы узнали. – Макс улыбнулся, представив реакцию. – А вы, мой друг, тем временем свяжете себя прочными узами.
      Рейфу оставалось только кивнуть. Он наблюдал, как Макс вышел из комнаты, и снова образ Даниэлы возник перед его мысленным взором. Ярко-рыжие волосы, поднятые наверх и заколотые черепаховым гребнем, гладкая кожа, сверкающая, словно жемчуг, в мерцании свечей.
      Его тело тут же отреагировало. Он редко позволял себе испытывать желание, которое она могла вызвать в нем одним взглядом. В прошлом ее смех или мимолетная улыбка могли довести его до эрекции. Сейчас, когда он развязал шейный платок и стащил жилет, воспоминание о ее лице сотворило свое дело.
      Он вспомнил тот день в яблоневом саду в Шеффилд-Холле. Совершенную форму ее груди, приятное ощущение ее тяжести в его ладонях, маленькие соски, которые, став еще тверже от его прикосновений, превратились в тугие бутоны.
      Ему не следовало так углубляться в подобные мысли, но свадьба уже близко, и скоро она станет его женой. Он вспомнил, как сильно он хотел ее тогда, и понял, что сейчас желает еще больше.
      Его возбуждение не проходило. Он жаждал ее до боли, до изнеможения и мог найти утешение лишь в одном – скоро она будет его.
      Когда он сбросил рубашку и приготовился лечь в постель, то внезапно ощутил беспокойство из-за того, что так сильно ждет этого.
 
      Был четверг. День накануне свадьбы. Ранним субботним утром «Нимбл» поднимет паруса, чтобы совершить путешествие в Англию.