В доке ожидали четыре лошади, которые должны были отвезти их на плантацию, но ни на одной из них не было дамского седла. Глори никогда еще не ездила в мужском седле, но противиться не стала. Напротив, попросила Лестера Филдза подвести коня к небольшому деревянному ящику, чтобы взобраться на лошадь. Устраиваясь поудобнее, она сунула ноги в лайковых туфельках в стремена. При этом юбка слегка задралась, оголив голые икры. Чулки износились до такой степени, что их давно пришлось выбросить.

Мэтт Биггер, не отрываясь, смотрел с голодным блеском в глазах на молодую женщину.

– Ну что, трогаем? – сказал Биггер. – Сначала доставим домой девчонку и ее языкастого черномазого, а уж потом всех остальных.

Глори не стала спорить. Не хотелось разъезжать по Чарлстону в таком виде, да и огласка в таком грязном деле нежелательна. Ее семья живет здесь не один год, и имя Саммерфилд не заслуживает того, чтобы его втоптали в грязь; светлая память отца не должна пострадать.

Они пробыли в пути почти весь день, двигаясь не слишком быстро, потому что за ними следовала длинная вереница измученных рабов. Биггер ехал позади, не спуская глаз с ее обнаженных лодыжек.

Под его раздевающим взглядом Глори чувствовала себя так неуютно, что не чаяла поскорее добраться до дома.

– Вот и она, парень, «Южная звезда», – Мак и Николас стояли у леера. Несмотря на то, что уже стемнело, в доке кипела жизнь. С грохотом проезжали повозки и телеги, из портовой таверны раздавался пьяный смех.

– Убрать паруса, быстро! – отдал приказ Блэкуэлл, когда «Черная ведьма» вошла в док. Корабль в считанные минуты причалил к берегу, и капитан с друзьями поспешил на берег. Мак остановился, чтобы поговорить с проходившим мимо матросом, после чего догнал остальных у входа в конюшню, где можно было взять лошадей напрокат.

– Это был Тимоти Джоунс со «Звезды», – сообщил шотландец. – Сказал, что они причалили около полудня. Охотники за рабами направились на плантацию, поэтому мы еще можем их догнать.

– А Глори с ними?

– Да, парень. Тимоти говорит, что не заметить такую женщину просто невозможно. Еще он сказал, что когда в последний раз видел ее, она была целой и невредимой. – Мак отвел взгляд, что не укрылось от Николаса.

– Говори мне все.

Старый моряк вздохнул.

– Похоже, один из подонков не дает Глори прохода. Он пытался изнасиловать ее, но твоя жена ударила его ножом.

Капитан помрачнел.

– Что еще?

– Тимоти говорит, что Биггер, так зовут того парня, хвастался перед матросами, что рано или поздно переспит с ней, что теперь за ней долг.

– Проклятие! – Серые глаза Николаса потемнели. – Мы должны немедленно отправляться в путь. Нельзя терять ни минуты. – Он вскочил в седло, друзья последовали за ним. Выбравшись из шумной толпы, снующей по верфи, они выехали за город и там уже помчались во весь опор.

Когда охотники за рабами добрались до дальних границ поместья Саммерфилд, совсем стемнело. Глори узнавала дорогу, тянувшуюся вдоль рисового поля: по ней они с Николасом катались верхом. Как давно это было! Рабы, устало тащившиеся по дороге, запели. Молодая леди слышала среди остальных и голос Натана, отличающийся безукоризненным произношением.

К ее удивлению, они проехали мимо дороги, ведущей к дому, свернув в сторону жилища надсмотрщика Джонаса Фрая.

– Почему мы не едем к нашему дому? – спросила Глори Спенсера Джеймса.

– Потому что нам нужен человек по имени Джонас Фрай.

В душу закралось дурное предчувствие, но она постаралась подавить его. Это была земля поместья Саммерфилд, значит ей нечего бояться. Уставшая до смерти, Глори вынула из стремя занемевшие ноги.

– Твои хорошенькие длинные ножки надо растереть, – проговорил Мэтт Биггер, ухмыльнувшись. – Буду счастлив это сделать.

– Благодарю, но мне хотелось бы скорее попасть домой.

– Обязательно попадешь, – сказал Биггер так громко, чтобы все услышали. – Но только после того, как закончим начатое на корабле дело.

– Мы ничего не начинали.

– Мне так не кажется. До сих пор помню вкус твоих сладких губок. Ни одну женщину я не хотел так, как тебя, и ты будешь моей. Это так же точно, как то, что меня зовут Мэтью Биггер.

– Мистер Филдз, вы не возражаете, если я поеду позади вас?

– Это не поможет, – ехидно засмеялся Мэтт. – Рано или поздно, но ты станешь моей.

Глори погнала свою лошадь вперед, пытаясь подавить охвативший ее страх. Почему Биггер говорит с такой уверенностью, когда они уже ступили на землю Саммерфилдов? Отчего молчат те двое? Безусловно, они защитят ее. Биггер, должно быть, просто блефует.

Но что-то подсказывало, что это не так.

Проехав мимо усадьбы, всадники направились прямо к дому Фрая. Услышав их приближение, Джонас вышел из дома.

– Итак, вы вернули беглеца домой, – сказал он, увидев, что Лестер освобождает Натана от цепей. – И его прелестную сестричку тоже. Я знал, что вы тоже приедете. Сейчас вы получите деньги, включая некоторую сумму за мисс.

– Разве вы не должны вернуть Натана моей матери? – спросила Глори, сердце которой бешено колотилось. – Как-никак, она предложила вознаграждение.

– Ваша мама ничего не подозревает. Но, бьюсь об заклад, она будет счастлива получить назад своего негра.

– Если моя мать ничего об этом не знает, где, в таком случае, вы взяли деньги?

– Миссис Луиза практически передала мне право управления плантацией. С тех пор, как вы уехали, она почти совсем отошла от дел.

Глори почувствовала угрызения совести.

– Что вы собираетесь сделать с Натаном?

– То, что давно уже следовало. Но вам не обязательно забивать этим свою хорошенькую головку, это не женское дело.

– Что бы вы ни собирались предпринять, мистер Фрай, я вам не позволю. Мы отведем Натана к моей матери. Это приказ, Джонас.

Тот лишь усмехнулся.

– Сожалею, мисс, но ваши приказы больше не выполняются.

– А почему бы мне не отвезти ее домой? – предложил вдруг Мэтт Биггер.

– Отличная идея, – согласился Джонас.

– Нет! Я никуда не пойду с этим ужасным человеком. Скажите ему, мистер Филдз.

– Ну, что ты мне скажешь, Лестер? – ухмыльнулся Мэтт.

Ни один из его товарищей ничего не ответил, и Глори поняла, почему он вел себя так уверенно. И Лестер Филдз, и Спенсер Джеймс боялись Мэтью.

– Послушай, Джонас, этот человек собирается… силой заставить меня делать то, что хочет.

Мэтт Биггер грубо захохотал.

– У нее и в самом деле развито воображение. Если бы я хотел, детка, то уже давным-давно сделал бы тебя ручной.

Джонас немного смягчился.

– Я прекрасно знаю вас, мисс Глори. Вы привыкли все делать по-своему. Но на этот раз ничего не выйдет. – С этими словами он повернулся к Биггеру. – Я уже поставил в известность комитет, а они добьются, чтобы правосудие восторжествовало.

– Нет, – что было сил закричала молодая леди, спрыгивая с лошади. В мгновение ока рядом оказался Мэтт.

– Свяжи ее и отвези домой, – велел Джонас. Тот связал ей руки и сунул в рот кляп. – Не забудь развязать ее перед тем, как подведешь к двери. Луиза Саммерфилд едва ли одобрит грубое обращение с ее крошкой.

Мэтт лишь махнул рукой.

– А вы, парни, можете переночевать здесь, – обратился Фрай к другим мужчинам.

Глори пыталась выплюнуть изо рта кляп, но Биггер, не обращая на это внимания, вел лошадь все дальше и дальше в темноту. Отойдя на приличное расстояние, он остановился. Привязав лошадь к огромному развесистому дубу, Мэтью снял женщину с седла и вынул изо рта кляп.

– А теперь можно и закончить наше дельце.

– Вы находитесь на земле моей семьи, мистер Биггер, и если тронете меня хоть пальцем, вас повесят.

– О, мне и в голову не приходило обижать мисс Саммерфилд. Но я хочу тебя. Как только мы закончим, ты поедешь домой.

– А если я не сделаю этого?

– Так или иначе, ты станешь моей. Я никогда еще не брал женщин силой. – Биггер ослепительно улыбнулся. – Никогда, но если ты вынудишь меня…

– Тебя все равно разыщут.

– Придется отказаться от своей доли и уехать из этой части страны, вот и все.

Глори стало страшно.

– Ну что же, развяжите меня.

– Я знал, что ты поймешь. Ты же умная. И смелая. – Мэтью, усмехаясь, развязывал веревки. – Набросилась на меня с ножом… На такое не каждая решится. Никогда еще не встречал женщины с таким сильным характером. От этого я хочу тебя еще больше.

– Так почему вы так долго ждали? – спросила Глори, стараясь тянуть время.

– Потому что не хотел ни с кем делиться. Ты мне нравишься, очень нравишься. Скажи только слово, и мы уедем отсюда. – Мужчина повернул Глори к себе лицом и дотронулся до щеки. – Я ни у кого еще не видел такой кожи, нежной, как сливки. – Он впился в ее губы. Это не показалось таким уж страшным, но она содрогнулась. Стараясь оставаться спокойной, женщина изо всех сил сжимала губы.

Дождавшись момента, когда объятия Биггера чуть ослабли, она ударила его коленом между ног. Мэтт лишь выругался. Вырвавшись, Глори бросилась бежать, но не успела сделать и нескольких шагов, как сильная рука мужчины остановила ее.

Биггер вытащил из ее прически шпильки, и мягкий каскад шелковистых волос рассыпался по плечам.

– Прошу вас, отпустите меня. Я не могу.

Мэтт рассвирепел.

– Что ж, будь по-твоему. – Взяв Глори на руки, он отнес ее к подножию огромного дуба. Зажав ее руки одной огромной ручищей, другой принялся расстегивать платье. Раздраженно проворчав что-то, он с силой рванул ткань. – Мне и самому не нравится то, что я сейчас делаю, но ты сама виновата. – Глори отчаянно сопротивлялась, извиваясь всем телом, когда Биггер разорвал на ней сорочку и оголил грудь. Она громко закричала, но насильник заставил ее замолчать.

Вдруг Биггер отпрянул так резко, что женщина ударилась головой о ствол дерева. Подняв голову, Глори увидела Николаса. У его ног стонал Мэтт Биггер. Глаза мужа метали молнии.

Блэкуэлл приподнял подонка и снова ударил его. Тот попытался подняться. Рывком повернув его к себе, капитан ударил в живот с такой силой, что он согнулся вдвое. Последний удар пришелся в челюсть, и молодой любитель женщин без чувств рухнул на землю.

Охваченный беспокойством, Николас повернулся к жене. Она не могла сдержать рыданий.

– Я думала, ты ушел к Кристен. Боялась, что потеряла тебя.

– Успокойся, – сказал Блэкуэлл, натягивая платье на ее обнаженную грудь. – Мне нужна только ты! – Он покрывал поцелуями глаза, лоб, губы Глори.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Теперь, да. Как ты меня нашел?

– На объявлении было указано имя Джонаса Фрая. Мы подъехали к его дому вслед за вами. Надсмотрщик сказал, что Биггер повез тебя к матери. Мы разделились и отправились на поиски. Если учесть то, в каком виде ты была, нельзя не радоваться, что именно я на вас наткнулся.

Прискакали Мак, Джош и Джаго, их взмыленные лошади тяжело храпели.

– Вы нашли ее! – обрадовался Джош.

– Слава Богу, – с облегчением вздохнул Джаго. – Да. К счастью, все кончилось хорошо, – согласился Мак. Придерживая на груди порванное платье, Глори благодарно улыбнулась.

– Рада снова видеть вас всех.

– Джаго, – сказал Николас, – пожалуйста, позаботься об этом джентльмене. – Мэтт Биггер лежал, не двигаясь.

– Будьте спокойны, капитан.

– Пойдем. – Блэкуэлл взял жену за руку. – Я отвезу тебя домой, а потом мы позаботимся о Натане.

Хотя голова у Глори еще немного кружилась, она вырвала руку.

– Я поеду с вами. Хочу убедиться, что он в безопасности.

Раздавшийся выстрел разорвал тишину. Глори резко вскинула голову.

– Натан, – выдохнула она, и, подхватив юбки, бросилась бежать. Николас догнал жену.

– Мы поедем верхом.

Глори вернулась назад, муж помог ей сесть в седло, и они поскакали.

У дома управляющего толпились люди с факелами в руках, к ним примыкала цепочка рабов с расширившимися от страха глазами. В центре круга, рядом с Натаном, с которого сорвали рваную рубашку, стоял Джонас Фрай.

Николас спрыгнул с лошади раньше, чем та успела остановиться.

– Отпусти его, – сурово сказал он.

– Черта с два!

Джаго Додд бросил капитану пистолет. Поймав оружие, Николас приставил ствол к уху управляющего.

– Один из вас сейчас развяжет его, – приказал Блэкуэлл рабам, махнув головой в сторону Натана. – Остальные могут расходиться.

– Этот мальчишка – беглый, сэр. Он пренебрег законом и должен понести наказание. – Низкий мужской голос выдавал в его обладателе хорошо образованного джентльмена-южанина.

– А вы кто такой?

– Я Томас Джерви. Мне принадлежит плантация «Магнолия Гарденс» к югу отсюда, а еще я возглавляю Комитет Сохранения Южного Общества. – Джерви восседал на великолепном гнедом жеребце, на голове его красовалась мягкая белая шляпа. Весь его образ являл собой типичного южного плантатора. Как большинство представителей Юга, он был человеком, уверенным в себе и в том, что делает.

– Хорошо, мистер Джерви, – согласился Николас. – Мы вернем Натана в поместье Саммерфилд. Завтра вы можете приехать и поговорить с хозяйкой имения. Если она даст согласие, наказание останется в силе.

– Нет! – что было сил закричала Глори, спрыгивая с лошади. Джош успел поймать ее прежде, чем она ворвалась в круг мужчин.

– Предоставьте это дело капитану, – прошептал он. – Ему лучше знать, что делать.

Едва удерживаясь на ногах, Глори кивнула, и Пинтассл отпустил ее.

– Может быть, мы договоримся, мистер Джерви?

– Не люблю, когда меня принуждают, мистер…

– Блэкуэлл, Николас Блэкуэлл.

– А, капитан! Да, наслышан о вас. Кажется, мы даже когда-то встречались. И я, признаться, удивлен, что такой человек, как вы, вмешивается в дела нашей местной юриспруденции.

– Обычно я этого не делаю. Но Глори – моя жена. То, что важно для нее, важно и для меня. Кроме того, Натан в некотором роде наш родственник.

– Довольно грустно выслушивать подобные вещи из уст белого мужчины.

– Простите, если оскорбил ваши чувства. Но тем не менее, что вы скажете о торговой сделке, которую я хочу предложить вам?

– Джонас? – спросил управляющего Томас Джерви.

– Не соглашайтесь на это. Не пристало торговаться с этим почитателем черномазых.

Резким движением руки Николас вдавил холодный металл в висок управляющего.

– Ты уверен в этом, Фрай?

Джонас Фрай резко повернул голову, успев схватиться за руку Николаса, сжимающую пистолет. Прогремел выстрел, потом еще несколько. Джош заставил Глори припасть к земле, от его пистолета шел едкий запах пороха. Джаго, пригнувшись, выхватил нож и держал его наготове. Мак указал ему своим пистолетом на землю. Когда облако дыма и пыли рассеялось, все собравшиеся мужчины лежали на земле. Один из них тихо стонал.

Николас лежал неподвижно.

Стараясь подавить охвативший ее страх и не упасть в обморок, Глори бросилась к мужу. Сначала ей показалось, что он мертв. Упав на колени перед мужем, женщина осторожно положила его голову себе на колени.

– Я еду за помощью! – крикнул Джош, бросаясь к лошади.

Мак опустился на колени, его красное лицо было мрачным. Распахнув окровавленную рубашку капитана, он взглянул на рану. Пробормотав что-то, старый моряк слегка отступил, не поднимая глаз от земли.

– Пойду поищу чистые тряпки, – сказал он, наконец. – Надо остановить кровотечение.

Глори откинула влажные завитки волос со щеки мужа. Его дыхание становилось все слабее. Блэкуэлл лежал не двигаясь.

– Николас, прошу, не умирай. Ты не можешь умереть, впереди вся жизнь!

Рука капитана сжала руку жены, веки Дрогнули, и он открыл глаза. Облизав пересохшие губы, Николас попытался заговорить.

– Молчи, – взмолилась Глори. – Тебе надо беречь силы.

Блэкуэлл приподнял голову, чтобы жена услышала то, что он скажет.

– Прошу тебя, Николас, ты должен лежать спокойно.

– Скажи, что… ты… любишь меня.

– Господи. – Глори закрыла глаза, коснувшись рукой щеки мужа. – Я люблю тебя, давно люблю. Полюбила в тот самый день, когда мы встретились. Любила в ту ночь, когда ты спас мне жизнь после крушения. Любила на острове. И в Бостоне, и в Блэкуэлл Холле я любила тебя, и никогда не переставала любить. Даже, когда мне этого хотелось. Я буду любить тебя всегда!

Но Николас уже не слышал ее, его глаза закрылись, рука выскользнула из рук жены, голова бессильно упала.

– Мой добрый пастырь, Иисус Христос. Он укладывает меня на зеленом лугу, у тихой воды. Он исцеляет мою душу. – Голос священника, тихий и монотонный, заставил склонить головы всех, кто собрался в этот день на кладбище, чтобы проводить покойного в последний путь.

– Он наставляет меня на путь праведный. И, хотя я иду долиной смерти, мне нечего бояться, потому что со мной сила его и поддержка его, в которых я обрету утешение.

Глори стояла, глядя на дубовый гроб, покоившийся на холмике свежевырытой земли на небольшом кладбище, расположенном вблизи поместья Саммерфилд. Небо затянули тучи, день был пасмурным. Прохладный сырой ветер трепал юбки молодой женщины и колыхал черную вуаль на ее шляпке. Она не плакала, время слез прошло.

– Жизнь моя продолжается. И да будут доброта и милосердие следовать за мной всегда. И останусь я навечно в доме Господа Бога.

Вцепившись в подол темно-серого платья, Глори смотрела прямо перед собой, на венок из желтых роз, лежащий поверх гроба.

– Мир праху его.

Еще совсем недавно она вот так же стояла на этом самом месте, только смотрела на другой гроб, богатый гроб из красного дерева, с прахом отца.

– Как ты себя чувствуешь? – обратился к ней Николас. Он стоял рядом, бледный и изможденный, но живой. Джонас Фрай, холодный и неподвижный, лежал в гробу.

Глори кивнула.

– Просто я хочу, чтобы все это поскорее кончилось, и мы пошли домой.

– Я тоже.

Недалеко от супругов стояла миссис Саммерфилд, поглядывая на дочь сквозь черную вуаль. С тех пор, как Глори убежала из дома, ее мать сильно изменилась, став более уязвимой. Когда Луиза узнала о стараниях Джонаса Фрая вернуть Натана, сильно огорчилась. Она, казалось, смирилась со своим прошлым и теперь хотела только одного: когда-нибудь связать жизнь с немногословным седеющим мужчиной, который стоял рядом. Звали его Калеб Харкорт.

Как только миновала опасность и стало ясно, что Николас будет жить, Глори проговорила с матерью почти всю ночь. За эти несколько дней они стали ближе друг другу, чем за многие годы. Луиза рассказала дочери о Калебе, надеясь получить ее одобрение. Вдова познакомилась с ним через семью Эрика Диксона. Они полюбили друг друга и решили пожениться сразу, как только окончится траур по Джулиану. Чтобы посвящать дорогому ей человеку как можно больше времени, Луиза практически переложила управление плантацией на плечи Джонаса Фрая. Но скоро все изменится. Калеб сможет помогать в управлении поместьем.

Глори нравился этот уже немолодой спокойный человек, так непохожий на отца. Большую часть своей жизни он проработал торговцем в Чарлстоне, хотя детство его прошло на плантации.

– Я постараюсь всему научиться, – сказал он, застенчиво улыбаясь. – Ради такой женщины, как Луиза, я готов на все.

Услышав эти слова, вдова покраснела, как девочка.

Глори была рада за них. Ее мать заслужила счастье. Луиза даже помирилась с Натаном. К разочарованию Томаса Джерви, она дала ему вольную, и молодой человек уже отплыл на корабле, следующем на Север.

– Ты всегда мне помогала, Глори, – сказал Натан сестре на прощание. – Когда-нибудь я за все тебя отблагодарю.

– Ты сделаешь это, если будешь помогать беглым рабам. – Она обняла брата и махала рукой до тех пор, пока он не скрылся из вида. На этот раз, добравшись до Нью-Йорка, Натан будет в безопасности.

Рана Николаса оказалась не такой серьезной, как это показалось на первый взгляд. Пуля прошла навылет, но ни сердце, ни легкие не задела. Теперь ему нужен только покой. Капитан пролежал в постели три дня, но сегодня решительно заявил, что будет сопровождать Глори на кладбище.

Луиза была, казалось, довольна проявлением чувства долга с его стороны.

– Джонас Фрай верой и правдой служил нашей семье более двадцати лет, – сказала она. – Будет правильно, если его похоронят на семейном кладбище.

На том и порешили.

Мак, Джаго и Джош передали Мэтью Биггера чарлстонским властям. Раньше он ни в чем противозаконном замешан не был, поэтому наказание не могло быть слишком суровым. По крайней мере, Глори надеялась на это. Ведь, как говорил Лестер Филдз, в целом Мэтт неплохой парень.

– Прощай, детка, – усмехнувшись, сказал он Глори, его лицо все еще хранило следы кулаков Николаса. – Если бы мне удалось хоть раз отведать твоего сладкого тела, я бы без сожаления отправился за решетку.

Джош, услышав эти слова, возмутился, а Джаго усмехнулся, словно все понял. Глори обрадовалась, что Николас ничего не слышал.

Как только доктор уверил Мака и матросов «Черной ведьмы» в скором выздоровлении их капитана, они отправились назад, в Нью-Йорк. Через три недели в Чарлстон должен прибыть «Черный Нептун» – еще одно судно Блэкуэлла. К тому времени он надеялся совсем окрепнуть, а Глори пока собиралась навестить старых друзей и погостить у матери.

Церемония похорон подошла к концу, и Блэкуэлл повел жену домой. Правила хорошего тона требовали ее присутствия на похоронах, но молодая леди не слишком горевала по Джонасу Фраю. Она, конечно, не желала ему смерти, но сам этот факт мало огорчил Глори. Ей лишь хотелось надеяться, что человек, которого ее мать наймет на место управляющего, будет мягче относиться к неграм.

– Ты выглядишь немного усталым, не поднялась ли температура? – Супруги поднимались на третий этаж, в свою комнату.

– Возможно, вы и правы, миссис Блэкуэлл. Будет лучше, если я прямо сейчас лягу в постель. – Николас окинул жену оценивающим взглядом, его глаза сузились, в них появился так хорошо знакомый ей жаркий голодный блеск.

– И ты тоже должна пойти со мной, – сказал капитан. – Хотя бы для того, чтобы быть уверенной, что я не умираю. И потом, я не выношу эти унылые платья.

Глори поняла: придется снимать не только платье. Пройдя по коридору, супруги свернули в комнату. Все эти дни Николас спал на широкой кровати, она же, боясь потревожить рану, устраивалась на узком диванчике.

– Повернись ко мне, – велел Блэкуэлл, как только закрылась дверь. Жена безропотно повиновалась. Его твердые сильные пальцы принялись расстегивать пуговицы и застежку, удерживающую нижние юбки. Шагнув из волн кружев, она в одно мгновение оказалась почти обнаженной.

– Я уже стал забывать, как ты прекрасна. – Я люблю тебя, – прошептала Глори.

? Мне кажется, ничего нет лучше этих слов.

– Я люблю тебя, люблю, люблю. – Она тихо засмеялась.

Все в жене волновало Николаса: темно-серые чулки на бархатных подвязках, корсет и тонкая кружевная сорочка, едва прикрывавшая соблазнительную грудь.

– Боже, как ты дорога мне, – прошептал он, прижимая к себе любимую и страстно поцеловал ее, не прекращая поцелуй до тех пор, пока не покачнулся.

– Думаю, будет лучше, если мы ляжем в постель.

– Вместе?

– Иначе я не смогу.

Сбросив остатки одежды, Глори легла на кровать, стараясь не задеть раненую грудь мужа.

– Ты оказалась еще более соблазнительной, чем я предполагал, – прошептал Николас.

Глори чувствовала, как на нее накатывает волна удовольствия, захватывающая ее всю, без остатка…

Потом они тихо лежали, прижавшись друг к другу.

– Скажи, что…

– Я люблю тебя, – перебила Глори мужа, прежде чем он успел закончить фразу.

Любимый осторожно коснулся ее щеки.

– И я люблю тебя.

Между ними не осталось больше никаких сомнений, никаких страхов и опасений. Отныне Глори всегда будет говорить мужу о своей любви, а Николас будет подтверждать свою любовь каждую минуту их счастливой жизни.

Примечания