С'атлэмская армада прочесывала окраины солнечной системы, двигаясь в бархатной черноте космоса с молчаливой, величавой грацией тигра, вышедшего на охоту. Она летела на перехват «Ковчега».

Хэвиланд Таф сидел за пультом управления, просматривая ряды телеэкранов и компьютерных мониторов. Флот, летевший к нему навстречу, с каждой минутой выглядел все более грозным. Как показывали приборы, там было четырнадцать больших кораблей и целые полчища маленьких истребителей. В середине клина летели девять серебристо-белых луковицевидных кораблей, ощетинившихся незнакомым вооружением. На флангах их сопровождали четыре длинных черных дредноута. В центре шел флагман — гигантский боевой корабль в форме блюдца диаметром, как показали датчики Тафа, шесть километров от края до края. Это был самый большой звездолет, какой приходилось встречать Тафу с того дня, более десяти лет назад, когда он впервые увидел покинутый «Ковчег». Истребители вились вокруг блюдца, словно злые пчелы.

На вытянутом бледном безволосом лице Тафа не отразилось никаких чувств, но когда он сжал пальцы, Дакс, сидевший у него на коленях, тревожно мяукнул.

Загорелся индикатор связи: с ним вступали в контакт.

Хэвиланд Таф моргнул, спокойно и неторопливо протянул руку и нажал кнопку.

Таф думал, что на телеэкране перед ним появится какое-нибудь человеческое лицо. Его ждало разочарование. Черты звонившего скрывала маска из пластикостали, вделанная в шлем зеркально отражающей военной формы. Гребень шлема украшало стилизованное изображение глобуса С'атлэма. За лицевой пластиной, словно горящие глаза, светились многоспектральные сенсоры. Все это напомнило Хэвиланду Тафу одного неприятного человека, которого он когда-то знавал.

— Не стоило ради меня надевать официальную форму, — бесстрастно начал Таф. — Кроме того, хотя размер почетного эскорта, который вы выслали мне навстречу, и льстит моему самолюбию, я был бы вполне удовлетворен гораздо меньшим и не таким впечатляющим сопровождением. Этот же отряд так огромен и грозен, что поневоле заставляет задуматься. Человек менее доверчивый, чем я, пожалуй, мог бы неправильно истолковать его цели и заподозрить какую-нибудь угрозу.

— Говорит Вальд Обер, командующий Седьмого крыла флотилии планетарной обороны С'атлэма, — низким искаженным голосом представилось мрачное изображение на экране.

— Седьмого крыла, — повторил за ним Хэвиланд Таф. — Несомненно, так. Это говорит о возможном существовании еще по крайней мере шести таких же устрашающих отрядов. По-видимому, со времени моего последнего визита с'атлэмские силы обороны несколько расширились.

Вальд Обер не ответил.

— Немедленно сдавайтесь, или вас уничтожат, — резко сказал он.

Таф моргнул.

— Боюсь, что это прискорбное недоразумение.

— Кибернетическая республика С'атлэм и так называемый альянс Вандина, Джазбо, Мира Генри, Скраймира, Роггандона и Лазурной Троицы находятся в состоянии войны. Вы вошли в запретную зону. Сдавайтесь, или мы вас уничтожим.

— Вы не за того меня принимаете, сэр, — сказал Таф. — В этой печальной конфронтации, до сего момента мне неизвестной, я сторона нейтральная. Я не вхожу ни в какую фракцию, клику или альянс и представляю только самого себя — инженера-эколога с самыми добрыми намерениями. Размеры моего корабля пусть вас не беспокоят. Несомненно, за такой небольшой срок, как пять стандарт-лет, многоуважаемые «паучки» и киберы Порта С'атлэма не могли совсем забыть моих прежних визитов на вашу замечательную планету. Я Хэвиланд…

— Мы знаем, кто вы, Таф, — перебил его Вальд Обер. — Мы узнали «Ковчег» сразу же, как только вы сменили курс. Слава богу, у альянса нет дредноутов длиной тридцать километров. У меня приказ Высшего Совета следить, когда вы появитесь.

— Несомненно, так, — произнес Хэвиланд Таф.

— Как вы думаете, почему мое крыло вас преследует? — спросил Обер.

— Я надеялся, что в знак теплого приветствия, — ответил Таф. — Как почетный эскорт, который везет мне в подарок свежие, душистые грибы. Теперь я вижу, что это предположение было необоснованно.

— Предупреждаю вас в третий и последний раз, Таф. Мы достигнем вас не более чем через четыре стандарт-минуты. Сдавайтесь сейчас, или мы вас уничтожим.

— Сэр, — ответил Таф, — прежде чем вы сделаете непозволительную ошибку, пожалуйста проконсультируйтесь со своим начальством. Я уверен, что вы неправильно его поняли.

— Вас заочно осудили и признали преступником, еретиком и врагом с'атлэмского народа.

— Что-то здесь не так, я вовсе не заслужил подобного, — запротестовал Таф.

— Десять лет назад вы бежали от нашей флотилии. Не пытайтесь сделать это сейчас. С'атлэмская техника не стоит на месте. Наше новое оружие в клочья разнесет ваши устаревшие защитные экраны, я вам это обещаю. Наши лучшие историки изучили все об этой вашей развалюхе. Я сам проверял расчеты. Так что мы хорошо подготовились к этой встрече.

— Я не хочу показаться невежливым, но совсем не обязательно было так себя утруждать, — сказал Таф. Он взглянул на ряды телеэкранов по обе стороны длинной узкой комнаты и увидел, что с'атлэмский боевой порядок быстро приближается к «Ковчегу». — Если эта необоснованная враждебность как-то связана с моим долгом Порту С'атлэма, смею вас заверить, что я готов выплатить его полностью и немедленно.

— Две минуты, — произнес Вальд Обер.

— Более того, если С'атлэм вновь нуждается в услугах инженера— эколога, я готов оказать их по значительно сниженной цене.

— Хватит с нас ваших подачек. Одна минута.

— Кажется, мне остается только одно, — сказал Хэвиланд Таф.

— Значит, вы сдаетесь? — с подозрением спросил командующий.

— Думаю, что нет, — ответил Таф. Он протянул руку и легкими движениями пальцев нажал несколько голографических клавиш, подняв старинные защитные экраны «Ковчега».

Лица Вальда Обера видно не было, но ему удалось придать своему голосу презрительно-насмешливый тон:

— Имперские экраны четвертого поколения, тройной запас прочности, частное перекрывание, фазирование координируется компьютером корабля. На корпусе броня из дюрасплава. Я же говорил вам, что мы провели исследование.

— Ваша тяга к знаниям достойна похвалы, — заметил Таф.

— Следующая острота, которую вы произнесете, может стать вашей последней, так что уж постарайтесь, чтобы она была хорошей. Дело в том, что мы точно знаем, что у вас есть, нам точно известно, какой удар может вынести система защиты биозвездолета ИЭК, и мы готовы нанести более сильный удар, — он повернул голову. — Подготовиться к огню, — приказал он своим невидимым подчиненным. Когда темная голова в шлеме снова повернулась к Тафу, Обер добавил:

— Нам нужен «Ковчег», и вы не можете нам помешать. Тридцать секунд.

— Смею не согласиться, — спокойно возразил Таф.

— Огонь откроют по моей команде, — сказал Обер. — Если вы настаиваете, я начну отсчет последних секунд вашей жизни. Двадцать. Девятнадцать. Восемнадцать…

— Такой энергичный отсчет услышишь не часто, — вставил Таф. — Только, пожалуйста, не сбейтесь из-за одной неприятной новости, которую я хотел бы вам сообщить.

— Четырнадцать. Тринадцать. Двенадцать.

Таф сложил руки на животе.

— Одиннадцать. Десять. Девять. — Обер тревожно посмотрел в сторону, потом на экран.

— Девять, — повторил Таф. — Прекрасная цифра. Обычно за ней следует восемь, затем семь.

— Шесть, — сказал Обер. Он немного помедлил в нерешительности, потом продолжил: — Пять.

Таф молча ждал.

— Четыре. Три, — Обер остановился. — Какая неприятная новость? — заорал он в экран.

— Сэр, — ответил Таф. — Если вы будете кричать, вы только заставите меня сделать потише звук, — он поднял палец. — Неприятная новость заключается в том, что если защитные экраны «Ковчега» будут пробиты, то сработает маленькая термоядерная бомба, которую я заложил в клеточный фонд корабля, и те самые материалы для клонирования, что делают «Ковчег» столь бесценным, уникальным и желанным, будут мгновенно уничтожены.

Наступило молчание. Горящие красные сенсоры, просвечивающие через темную маску Вальда Обера, пристально разглядывали бесстрастное лицо Тафа.

— Вы блефуете, — наконец произнес командующий.

— Несомненно, — сказал Таф. — Вы меня разоблачили. И как только я мог надеяться одурачить такого проницательного человека своей глупой детской шуткой. Теперь вы откроете огонь, пробьете мои старенькие экраны и убедитесь, что я соврал. Только дайте мне минутку попрощаться с моими кошками, — Таф снова сложил руки на своем большом животе и стал ждать ответа.

— Именно это я и сделаю, черт бы вас побрал! — выругался Вальд Обер.

— Я жду с печальным смирением, — спокойно сказал Таф.

— У вас осталось двадцать секунд.

— Боюсь, что моя новость вас сбила. Вы остановились на трех. Тем не менее, я хочу бессовестно воспользоваться вашей ошибкой и насладиться каждым мгновением, что у меня остались.

Они долго глядели друг на друга, глаза в глаза, экран к экрану. Дакс, уютно устроившийся на коленях у Тафа, начал мурлыкать. Хэвиланд Таф погладил длинную черную шерсть. Кот замурлыкал еще громче и поскреб когтями колено Тафа.

— А ну вас к черту! — воскликнул Вальд Обер. Он показал пальцем на экран. — Ладно, на этот раз мы вас, может быть, не тронем, но предупреждаю, Таф, даже и думать не смейте сбежать. Взорветесь вы или улетите — ваш клеточный фонд в обоих случаях будет для нас потерян. И если у меня будет возможность выбирать, я скорее предпочту, что бы вы взорвались.

— Я вас понимаю, — сказал Хэвиланд Таф. — Хотя я, конечно, предпочел бы улететь. Но я должен заплатить долг Порту С'атлэма, следовательно, я не могу вас покинуть, как вы опасаетесь. Так что вы можете сколько угодно любоваться моей физиономией, а я вашей грозной маской, пока мы не выйдем из этого скучного тупика.

Ответить Вальду Оберу так и не пришлось. Его боевая маска внезапно исчезла с экрана, а на ее месте появились простые черты лица женщины — большой рот, нос, очевидно не раз переломанный, грубоватая копна темно-голубого оттенка, который возникает от частого воздействия жесткой реакции и многолетнего употребления противораковых таблеток, светлые яркие глаза, окруженные сеточками морщинок, и вокруг всего этого пышный ореол из жестких седых волос.

— Ну, хватит, — сказала она, — Вы победили, Таф. Обер, вы теперь почетный эскорт. Перестройтесь, черт возьми, и проводите его на «паутину».

— Вы очень заботливы, — ответил Хэвиланд Таф. — Рад сообщить вам, что я готов выплатить последнюю часть своего долга Порту С'атлэма за ремонт «Ковчега».

— Надеюсь, вы захватили и еды для кошек, — сухо сказала Толли Мьюн. — Так называемый «пятилетний запас», что вы мне оставили, кончился почти два года назад.

Она вздохнула.

— Я не думаю, что вы захотите уйти в отставку и продать нам «Ковчег».

— Конечно нет, — сказал Таф.

— Я и не надеялась. Ладно, Таф, доставайте пиво. Я приду поговорить с вами, как только вы причалите к «паутине».

— Я не хочу вас обидеть, но должен признаться, что в данный момент я не очень расположен принимать такого почетного гостя, как вы. Командующий Обер только что сообщил мне, что меня признали преступником и еретиком. Это весьма курьезно, поскольку я не являюсь ни гражданином С'атлэма, ни сыном церкви, но тем не менее это меня беспокоит. Я просто умираю от страха.

— А, это, — сказала она. — Пустая формальность.

— Несомненно, — согласился Таф.

— Черт возьми, Таф, если мы собираемся украсть ваш корабль, нам ведь нужен хороший, законный предлог, да? Мы, черт побери, — правительство. Нам разрешается красть все, что захочется, нужно только придать этому вид законности.

— Должен признать, что мне в моих странствиях нечасто доводилось встречать такого откровенного политического деятеля, как вы. Это ободряет. И все-таки, какие у меня гарантии того, что вы не попытаетесь захватить «Ковчег», когда будете у меня в гостях?

— Я? Захватить? — возмутилась Толли Мьюн, — Да как я это сделаю? Не беспокойтесь, я приду одна, — она улыбнулась, — ну, почти одна. Вы не возражаете, если я возьму с собой кошку?

— Конечно нет, — ответил Таф. — Мне приятно узнать, что кошки, которых я вам оставил, в мое отсутствие процветали. Я буду ждать вас с нетерпением, Начальник порта Мьюн.

— Первый Советник Мьюн, — хрипло бросила она, прежде чем исчезнуть с экрана.

Тафа никто никогда не называл слишком неосторожным. Он поставил корабль в двенадцати километрах от конца одной из гигантских спиц орбитального сооружения, известного под названием Порт С'атлэма, и не убирал защитных экранов. Толли Мьюн прибыла к нему на маленьком звездолете, который дал ей Таф пять лет назад, когда последний раз прилетал на С'атлэм.

Таф пропустил ее через щиты и открыл огромный купол причальной палубы, чтобы она могла совершить посадку. Приборы «Ковчега» показывали, что на ее корабле полно живых существ, и только одно из них — человек. Остальные имели параметры кошек. Таф выехал ей навстречу на трехколесной тележке. На нем был темно— зеленый костюм из ткани под бархат, подпоясанный на выпирающем животе. На голове красовалась потрепанная зеленая кепка с длинным козырьком и золотой эмблемой Инженерно-Экологического Корпуса. Вместе с ним, лениво развалившись на широких коленях Тафа, ехал Дакс.

Когда открылся тамбур, Таф, лавируя между старыми звездолетами, скопившимися у него за годы путешествий, поспешил прямо туда, где Толли Мьюн, бывший начальник с'атлэмского порта, неуклюже спускалась по трапу своего корабля.

Рядом с ней шла кошка.

Дакс мгновенно вскочил на ноги, черная шерсть встала дыбом, как будто его длинный пушистый хвост воткнули в электрическую розетку. Сонливость как рукой сняло. Он спрыгнул с колен Тафа, прижал уши и зашипел.

— Ты что, Дакс? — удивилась Толли Мьюн. — Разве так встречают родственников? — Она ухмыльнулась и, нагнувшись, погладила огромного кота, стоявшего рядом с ней.

— Я думал, что это будет Неблагодарность или Сомнение, — сказал Хэвиланд Таф.

— О, с ними все в порядке, — ответила Толли Мьюн. — И с их чертовым потомством тоже. Несколько поколений. Мне следовало предусмотреть это, когда вы дали мне пару. Самца и самку. Сейчас их у меня…— она нахмурилась и быстро посчитала на пальцах, — …кажется, шестнадцать. Да. И две беременны. — Она ткнула большим пальцем в звездолет позади нее. — Мой корабль превратился в большой кошатник. Многие из них любят гравитацию не больше, чем я. Родились и выросли в невесомости. Мне никогда не понять, как они могут быть такими грациозными, а буквально в следующий момент такими смешными и неуклюжими.

— Кошачьи повадки полны противоречий, — заметил Таф.

— Это Черныш.

Толли Мьюн подняла его на руки.

— Черт, какой он тяжелый! В невесомости это не заметно.

Дакс не сводил глаз с чужого кота и шипел.

Черныш, прижатый к старому, засаленному легкому скафандру Толли Мьюн, смотрел на огромного черного кота с безразличным высокомерием.

Таф был ростом два с половиной метра, с соответствующей фигурой. Дакс по сравнению с другими кошками был таким же большим, как его хозяин по сравнению с другими людьми.

Черныш был еще больше.

Шерсть у него была длинная, шелковистая, дымчато-серого цвета со светлой серебристой подшерсткой. Глаза тоже были серебристо-серые, безмятежные и жутковатые, словно глубокие омуты. Это было самое красивое из всех животных, когда-либо обитавших в расширяющейся вселенной, и он это знал. Держался он словно наследный принц.

Толли Мьюн неуклюже уселась рядом с Тафом.

— Он тоже телепат, — весело сообщила она, — как ваш Дакс.

— Несомненно, — сказал Хэвиланд Таф. Рассерженный Дакс напряженно застыл у него на коленях. Он опять зашипел.

— Только благодаря этому Джеку я сохранила остальных кошек, — сказала Толли Мьюн. На ее простом лице появилось выражение упрека. — Вы же сказали, что оставляете для кошек еды на пять лет.

— Для двух кошек, мадам, — возразил Таф. — Разумеется, шестнадцать кошек потребляют больше, чем одни Сомнение с Неблагодарностью.

Дакс подвинулся поближе к чужому коту, оскалил зубы и весь ощетинился.

— У меня были проблемы, когда еда кончилась. Поскольку у нас туго с продовольствием, я должна была найти веские причины, чтобы тратить калории на вредителей.

— Возможно, вы думали о том, как ограничить воспроизводство своих подопечных, — заметил Таф. — Такая стратегия, несомненно, принесла бы свои плоды, и ваш пример послужил бы полезной и отрезвляющей иллюстрацией к проблемам С'атлэма — и к способу их решения.

— Стерилизация? — спросила Толли Мьюн. — Это анти-жизнь, Таф. Исключается. У меня возникла идея получше. Я рассказала о Даксе своим друзьям — биотехнологам, киберам — и они сделали мне такого же кота из клеток, взятых у Неблагодарности.

— Поразительно, — сказал Таф.

Она улыбнулась.

— Чернышу уже почти два года. Он настолько ценен, что мне предоставили продовольственное довольствие и для всех остальных. Он помог мне и в политической карьере.

— Не сомневаюсь, — сказал Таф. — Я заметил, что гравитация его не смущает.

— Нет. Сейчас мне приходится бывать внизу гораздо чаще, чем мне бы хотелось, я беру с собой Джека. Всегда.

Дакс угрожающе зарычал. Он метнулся было к Чернышу, но вдруг отпрянул назад и презрительно зашипел.

— Вы лучше держите его, Таф, — посоветовал Толли Мьюн.

— Кошки иногда испытывают биологическую потребность в драке, чтобы установить иерархические отношения, — объяснил Таф. — Особенно это свойственно котам. Дакс, несомненно благодаря своим телепатическим способностям, давно уже установил свое превосходство над Хаосом и остальными моими кошками. Очевидно, сейчас он чувствует, что его положение под угрозой. Об этом не стоит серьезно беспокоиться, Первый Советник Мьюн.

— Я беспокоюсь за Дакса, — сказала она, глядя, как черный кот подкрадывается все ближе. Черныш, сидя у нее на коленях, смотрел на своего соперника с безграничной скукой.

— Я вас не понимаю.

— У Черныша тоже есть эти телепатические способности плюс еще несколько, хм, преимуществ. Вживленные когти из дюрасплава, острые как бритвы и спрятанные в особых ножнах; подкожная сеть из неаллогенной пластико-стали, из-за которой он стал почти неузвимым. Генетически ускоренные рефлексы, которые делают его в два раза более ловкими и проворными, чем обычная кошка. Очень высокий болевой порог. Я не хочу показаться грубой, но если Дакс прыгнет, Черныш разорвет его в клочки.