Роберт фыркнул:
      - Болота, леса и поля, изредка попадались приличные постоялые дворы, но к северу от Перешейка их почти нет. Я никогда не видел подобных диких просторов. А где же твой народ?
      - Должно быть, перепугались и спрятались, - пошутил Нед. Он ощущал поднимающийся по лестнице холод земных глубин. - Короли редко показываются на севере.
      Роберт усмехнулся:
      - Скорее всего зарылись в снег. В снег, Нед! - Король оперся рукой о стену, чтобы не упасть.
      - Поздним летом снег у нас выпадает нередко, - проговорил Нед. - Надеюсь, эта пороша не смутила тебя. Снега выпало немного.
      - Это Иным, может быть, немного. - Роберт выругался, - На что же похож Винтерфелл зимой? Боюсь и подумать.
      - Зимы здесь суровы, - согласился Нед. - Но Старки живут. Нам зимовать не впервой.
      - Тебе нужно съездить на юг, - сказал Роберт, - хотя бы посмотреть, каким бывает лето, прежде чем оно закончится. Заглянуть в Вышесад, там золотые розы покрывают целые поля, уходящие вдаль так далеко, как может видеть глаз. Плоды становятся такими спелыми, что просто лопаются во рту, - дыни, тыквы, огненные сливы, ты никогда не пробовал подобной сладости. Но я кое-что привез. Даже в Штормовом Пределе, когда добрый ветер дует с залива, дни настолько жарки, что не хочется шевелиться. Посмотрел бы ты сейчас на наши города, Нед! Цветы повсюду, рынки полны еды, летние вина так дешевы и добры, что пьянеешь от одного запаха. Вокруг одни только подгулявшие богатые толстяки. - Король расхохотался и шлепнул себя по объемистому животу.
      - Ну а девицы, Нед! - воскликнул Роберт, и глаза его, заиграли. - Уверяю тебя, жара заставила женщин забыть о всякой скромности. Они купаются голыми в реке как раз возле замка, на улицах слишком парит, чтобы носить шерсть или мех, поэтому они ходят в коротких платьях, в шелке - если у них есть монеты, - но даже если это простая материя, пот заставляет платья липнуть к телу, и они кажутся голыми. - Король блаженно расхохотался.
      Роберт Баратеон всегда обладал неуемным аппетитом и умел брать от жизни все удовольствия. Никто не мог бы обвинить в этом Эддарда Старка. И все же Нед с сожалением заметил, сколь тягостный отпечаток оставили плотские радости на внешности короля. К тому времени, когда они достигли подножия лестницы, Роберт успел запыхаться, лицо его побагровело.
      - Светлейший, она в дальнем конце, вместе с отцом и Брандоном, почтительно сказал Нед, описывая фонарем широкий полукруг. Тени двигались и шевелились. Мерцающий свет прикасался к камням под ногой, вырисовывал длинную процессию гранитных столбов, попарно маршировавших вперед во тьму. Между столбами на каменных тронах возле стены сидели изваяния усопших, припав спиной к склепам, хранившим их смертные останки.
      Нед отправился вперед, и Роберт молча последовал за ним, поеживаясь от подземного холода. Тут всегда было зябко. Звук шагов по камню отдавался над головой; они словно бы шли мимо строя мертвецов дома Старков. Покойные лорды Винтерфелла следили за шагами пришельцев. Длинными рядами сидели подобия здешних хозяев на камнях, запечатавших гробницы, их слепые глаза разглядывали вечную тьму, а огромные каменные лютоволки лежали, свернувшись, возле каменных ног. Казалось, что тени заставляют каменные фигуры шевелиться, пропускай мимо себя живых. По древнему обычаю, на колени каждому, кто был лордом Винтерфелла, клали длинный железный меч, чтобы дух доблести оставался в своей гробнице. Меч родоначальника давно рассыпался в прах, оставив лишь несколько красных пятен там, где металл соприкасался с камнем. Нед подумал, что теперь самые древние призраки могут бродить по замку. Оставалось надеяться, что это не так. Первые лорды Винтерфелла были людьми жесткими, как и та земля, которой они правили. В те столетия, что предшествовали появлению повелителей драконов из-за моря, Старки никому не приносили присяги, собственной волей именуя себя Королями Севера.
      Нед остановился возле последней гробницы и поднял масляный фонарь. Здесь оканчивались запечатанные гробницы, но крипта тянулась и дальше, зияющие черные дыры ожидали постояльцев: и его самого, и детей. Неду не хотелось даже думать об этом.
      - Здесь, - сказал он королю.
      Роберт безмолвно кивнул, преклонил колени и нагнул голову.
      В этом месте бок о бок располагались три гробницы. Вот длинное суровое лицо короля лорда Рикарда Старка, отца Неда. Камнетес хорошо знал своего господина. Он глядел вперед со спокойным достоинством, каменные пальцы сжимали меч, лежащий на era коленях. Но при жизни все мечи подвели его. В двух меньших гробницах но обе стороны от него лежали его дети.
      Брандону было двадцать, когда он был удавлен по приказу Безумного короля Эйериса Таргариена за несколько дней до свадьбы с Кейтилин Талли из Риверрана. Отца заставили видеть смерть сына. Брандон был истинным наследником земель первенцем, рожденным, чтобы править.
      Лианне было всего лишь шестнадцать, еще ребенком она обещала стать женщиной невероятного очарования. Нед любил ее всем сердцем. Роберт еще сильнее. Она была его невестой.
      - Ее красоту невозможно передать в камне, - сказал король, помолчав. Глаза его задержались на лине Лианны, словно он все еще надеялся вернуть ее к жизни. Наконец грузный король неловко поднялся на ноги. - Ах, проклятие мне. Неужели ты не мог ее похоронить в другом месте? - Голос его был полон горя. Она заслуживала света, а не тьмы...
      - Она родом из Старков, господ Винтерфелла, - отвечал Нед спокойно. - Нам положено лежать здесь.
      - Лианну можно было положить на вершине холма под плодовое дерево, чтобы она видела солнце и облака, а дождь омывал ее.
      - Я был возле сестры, когда она умерла, - напомнил Нед королю. - Она решила вернуться домой, чтобы лечь на покой возле Брандона и отца. - Он, казалось, все еще слышал ее голос. "0бешай мне это, - попросила она его в комнате, пропахшей кровью и розами. - Обещай мне это, Нед".
      Лихорадка украла силы, и голос ее был тих, но едва он дал свое слово, страх оставил глаза сестры. Нед вспомнил, как она улыбнулась, как стиснули руку ее пальцы, когда она перестала бороться за жизнь и выпустила из ладони мертвые розовые лепестки. Больше он ничего не помнил. Онемевшего от горя, его нашли возле тела сестры. Хоуленд Рид - тот, что из поселка на озере, - разнял их руки.
      - Я ношу ей цветы, когда удается, - сказал Нед. - Лианна... любила цветы.
      Король прикоснулся к изваянию, пальцы скользнули по грубому камню столь же мягко, как по живой плоти.
      - Я поклялся убить Рейегара за то, что он сделал с ней.
      - Ты и убил его, - напомнил ему Нед.
      - Но только однажды, - с горечью отвечал Роберт. Это было так давно. Возле Трезубца они сошлись вместе, вокруг бушевала битва. Роберт при своем боевом молоте, в огромном рогатом шлеме напал на облаченного в черный панцирь таргариенского принца. На нагрудной пластине того был вычеканен знак дома трехголовый дракон, осыпанный рубинами, сверкавшими подобно пламени. Багряные воды Трезубца омывали копыта их боевых коней, они сходились снова и снова, и наконец последний сокрушительный удар молота Роберта разбил и дракона, и грудь под ним. Когда Нед наконец явился к месту событий, Рейегар уже лежал мертвым в потоке, а воины обеих армий копошились в грязи, разыскивая вылетевшие из панциря рубины.
      - Мне снится, что я убиваю его, каждую ночь, - признался Роберт. - Но и тысячи смертей ему мало, он заслуживает большего. На это Неду нечего было ответить. Помолчав, он сказал:
      - Пора бы возвратиться, светлейший государь, ваша жена ждет.
      - Чтоб Иные побрали мою жену, - кисло пробормотал Роберт, но направился назад, тяжело топая в темноте. - И если я еще раз услышу "светлейший", то велю насадить твою голову на пику. Мы слишком близки друг другу, чтобы пользоваться подобным титулом.
      - Я этого не забыл, - проговорил тихо Нед. Молчание затянулось, и он попросил: - Расскажи мне о Джоне... Роберт покачал головой:
      - Я никогда не видел, чтобы человек заболевал так внезапно. Мы устраивали турнир в честь именин моего сына. Если бы ты видел в этот день Джона, то поклялся бы, что ему суждена вечная жизнь. Две недели спустя он был уже мертв. Болезнь опалила его нутро. Она прожгла его насквозь. - Король остановился у колонны возле гробницы одного из давно усопших Старков. - Мне нравился этот старик.
      - Мне тоже, - Нед помедлил мгновение. - Кейтилин боится за свою сестру. Как Лиза справляется с горем?
      Рот Роберта горько скривился.
      - Не слишком-то хорошо, если честно, - признался он. - По-моему, смерть Джона заставила ее свихнуться. Она увезла мальчишку в Орлиное Гнездо. Против моего желания. Я надеялся воспитать его у Тайвина Ланнистера на Бобровом утесе. У Джона нет братьев и сыновей. Неужели я могу допустить, чтобы его сына воспитывали женщины?
      Нед скорее доверил бы дитя подколодной змеюге, чем лорду Тайвину, однако он оставил свое мнение невысказанным. Иногда старые раны не исцеляются до конца и вновь кровоточат при первом упоминании.
      - Жена потеряла мужа, - тщательно выбирая слова, проговорил он. - Быть может, мать страшится потерять сына. Мальчик еще очень юн.
      - Ему шесть, он хвор и к тому же лорд Орлиного Гнезда, да смилуются над ним боги. - Король помолчал немного и выругался. - Лорд Тайвин никогда не брал себе воспитанников. Лиза должна была чувствовать себя польщенной. Ланнистеры весьма благородный дом, но она и слушать меня не стала, уехала среди ночи, даже не спросив разрешения. Серсея была в гневе. - Он глубоко вздохнул. - Мы с мальчиком тезки, или ты не знал этого? Его имя Роберт Аррен. Я поклялся защищать его. А как я могу сделать это, после того как собственная мать похитила Роберта?
      - Я могу взять мальчика на воспитание, если ты хочешь, - сказал Нед. Лиза согласится на это. Они с Кейтилин были в детстве близки, в Винтерфелле будут рады и ей.
      - Благородное предложение, друг мой, - сказал король, - но, увы, запоздалое. Лорд Тайвин уже дал согласие. Он оскорбится, если я передам мальчика на воспитание в другое место.
      - Меня более заботит благоденствие моего племянника, чем гордость Ланнистеров.
      - Это ты говоришь потому, что тебе не приходилось спать с представительницей их рода, - расхохотался Роберт, звук загрохотал между гробниц и несколько раз отразился от сводчатого потолка. Вспыхнула улыбка: в чащобе огромной черной бороды блеснули белые зубы. - Ах, Нед, - сказал король. - Ты по-прежнему слишком серьезен. - Он обнял тяжелой рукой плечи Неда. - Я намеревался поговорить с тобой через несколько дней, но теперь в этом нет нужды. Пойдем!
      Они шли между колонн. Слепые каменные глаза, казалось, провожали их. Король не снимал свою руку с плеч Неда.
      - Ты, конечно, не догадываешься о причине моего визита в Винтерфелл после столь долгого перерыва?
      У Неда были некоторые подозрения на сей счет, однако он не стал говорить о них.
      - Чтобы порадоваться моему обществу, - ответил он непринужденно. - Кроме того, нельзя забывать о Стене, Тебе надо бы посмотреть на нее, светлейший, пройтись поверху, поговорить с теми, кто защищает ее. Ночной Дозор стал тенью прежнего своего величия. Бенджен утверждает...
      - Вне сомнения, я услышу слова твоего брата из его собственных уст и достаточно скоро, - проговорил Роберт. - Сколько ж простояла Стена... восемь тысячелетий? Продержится еще несколько дней. У меня есть более насущные дела. Наступают трудные времена, мне нужны надежные люди. Люди, подобные Джону Аррену. Он служил мне как лорд Орлиного Гнезда, как Хранитель Востока, как десница короля. Джона трудно заменить.
      - Но его сын... - начал Нед.
      - Его сын унаследует Орлиное Гнездо со всеми доходами, - отвечал Роберт отрывисто, - и не более.
      Ответ застал Неда врасплох. Он удивился, вздрогнул и начал поворачиваться к своему королю. Слова вылетели сами собой:
      - Аррены всегда были Хранителями Востока, титул этот передается вместе с владением.
      - Когда Роберт повзрослеет, честь эту можно будет возвратить его роду, сказал король. - Я могу подумать об этом и сейчас, и в следующем году. Однако шестилетний мальчишка не способен возглавить войско.
      - В мирные времена титул этот является просто почетным. Пусть мальчик унаследует его хотя бы в честь отца, если не ради него самого. Ты ведь в долгу перед Джоном за его службу.
      Король был недоволен ответом. Он снял руку с плеча Неда.
      - Джон был обязан служить своему сюзерену. Не считай меня неблагодарным, Нед. Тебе лучше всех известно, что это не так. Но сын - это далеко не отец, мальчику не удержать Восток. - Тут голос его смягчился. - Ну, довольно об этом. У меня есть и более важное дело, и я не стану спорить с тобой. - Роберт взял Неда за локоть. - Ты мне нужен.
      - Я всегда к твоим услугам, светлейший. Всегда. - Нед чувствовал, что должен был сказать эти слова, и он произносил их, еще не зная, что услышит сейчас.
      Роберт как будто бы не слышал его.
      - Эти годы, которые мы провели в Орлином Гнезде... боги, это были добрые годы. Я хочу, чтобы ты вновь находился возле меня, Нед. Ты мне нужен в Королевской Гавани, а не здесь, на краю мира, где ты ничего не можешь сделать. - Роберт поглядел во тьму, на мгновение сделавшись столь же меланхоличным, как и Старк. - Клянусь тебе, усидеть на троне в тысячу раз труднее, чем завоевать его. Законы - скучное дело, считать медяки еще хуже, но, кроме того, есть еще люди... и им нет конца. Я сижу на этом проклятом кресле, выслушиваю жалобы, пока ум мой не онемеет, а задница не разболится. Всем что-то нужно: деньги, земля или правосудие. Ну а враки, которые они рассказывают... Впрочем, мои лорды и леди ничем не лучше. Меня окружают льстецы и дураки. Нед, это может довести человека до безумия. Одна половина из них не смеет открыть мне истину, другая половина не способна найти ее. Бывают такие ночи, когда я жалею о том, что мы победили возле Трезубца. Ну не совсем, конечно, но...
      - Понимаю, - негромко проговорил Нед.
      Роберт поглядел на него.
      - Может быть, и в самом деле понимаешь. Но если так, то лишь ты один, мой старый друг. - Он улыбнулся. - Лорд Эддард Старк, я собираюсь назвать тебя десницей короля.
      Нед опустился на одно колено. Предложение не удивило его: по какой еще причине мог Роберт заехать в такую даль? Сан десницы в Семи Королевствах предоставлял вторую власть после самого короля. Он позволял говорить от лица короля, командовать королевским войском, добиваться исполнения королевских законов. Десница мог даже сесть на Железный трон, чтобы совершить правосудие, если король был болен, отсутствовал или же не хотел заниматься делами. Роберт предлагал ему ответственность величиной во все королевство.
      Самая непривлекательная перспектива.
      - Светлейший государь, - отвечал он, - я не достоин этой чести.
      Роберт застонал с добродушным нетерпением.
      - Если бы я хотел оказать тебе честь, то отправил бы тебя в отставку. А я хочу, чтобы ты правил королевствами, воевал, позволив обжорству, пьянкам и распутству загнать меня в раннюю могилу. - Похлопав по своему чреву, король ухмыльнулся. - А знаешь, как говорят о короле и его деснице?
      Пословицу Нед знал.
      - Пока король спит, - отозвался он, - рука строит.
      - Рыбачка, с которой я спал однажды, рассказала мне, как выражает эту мысль простонародье. Король ест, сказала она, а десница подтирает задницу. Закинув назад голову, Роберт громогласно расхохотался. Эхо со звоном пронзило тьму, окружающие их, покойники Винтерфелла, казалось, обратили к ним холодные неодобрительные взгляды. Наконец смех иссяк.
      Нед все еще оставался на одном колене, подняв глаза к королю.
      - Проклятие, Нед, - пожаловался король. - Мог хотя бы порадовать меня улыбкой.
      - Говорят, что здесь зимой бывает так холодно, что смех застывает в горле и душит человека насмерть, - невозмутимым голосом отвечал Нед. - Быть может, поэтому Старки не отличаются весельем.
      - Отправляйся на юг вместе со мной, и я научу тебя смеяться, - пообещал король. - Ты помог мне завоевать этот проклятый трон, теперь помоги удержать. Мы должны были править вместе. Если бы Лианна не умерла, мы стали бы братьями, связанными любовью и кровью. Но и теперь еще не поздно. У меня есть сын. У тебя дочь. Мой Джофф и твоя Санса соединят наши дома, как хотели сделать это мы с Лианной.
      А вот это предложение и в самом деле удивило Неда.
      - Но ведь Сансе всего лишь одиннадцать.
      Роберт нетерпеливо махнул рукой.
      - Достаточно, чтобы просватать их. Ну а с браком можно подождать несколько лет. - Король улыбнулся. - А теперь вставай, проклятый, и говори да.
      - Ничто не доставит мне большего удовольствия, светлейший, - отвечал Нед, помедлив. - Но все эти почести настолько неожиданны... Можно ли мне подумать какое-то время? Мне надо рассказать жене...
      - Да-да, конечно, разумеется. Расскажи Кейтилин. Выспись, если тебе нужно. - Король схватил Неда за руку и потянул с колен. - Только не заставляй меня ждать слишком долго. Я не самый терпеливый среди людей.
      На миг Эддарда Старка переполнило жуткое предчувствие. Здесь было его место, здесь, на Севере. Он поглядел на каменные фигуры, окружавшие его, глубоко вздохнул. В холодном безмолвии крипты он чувствовал на себе взгляды мертвецов. Они все понимали, он знал это. И зима приближалась.
      ДЖОН
      Не слишком часто, но случалось, что Джон Сноу радовался тому, что родился бастардом. Вновь наполняя свой кубок из шедшей по кругу ендовы, он подумал, что такое мгновение наступило.
      Джон занял свое место на скамье между молодыми сквайрами и выпил. Сладкое летнее вино наполнило его рот вкусом плодов и вернуло улыбку на губы.
      Под сводами просторного чертога Винтерфелла плавала дымка, пахло жареным мясом и свежевыпеченным хлебом. Серые каменные стены были увешаны знаменами: белыми, золотыми, алыми. Лютоволк Старков соседствовал с коронованным оленем Баратеонов и львом Ланнистеров. Аккомпанируя себе на звонкой арфе, певец выпевал слова баллады, но в этом конце зала его голос был едва слышен за ревом огня, стуком оловянных тарелок и чаш, громким говором сотен подвыпивших глоток.
      Шел четвертый час приветственного пира в честь короля. Братья и сестры Джона сидели возле королевских детей рядом с помостом, на котором лорд и леди Старк принимали короля и королеву. Ради подобной оказии лорд-отец, безусловно, разрешит каждому своему отпрыску выпить по бокалу вина, но не более. Здесь же, на скамье, никто не мог помешать Джону выпить столько, сколько требовала его жажда.
      Джон обнаружил умение пить по-мужски, чем пробудил завистливое восхищение юнцов, поощрявших его всякий раз, когда он опустошал очередной кубок. Общество собралось приятное, и Джон наслаждался их россказнями о битвах, любви и охоте. Он не сомневался в том, что в этой компании было веселее, чем с королевскими отпрысками. Джон уже удовлетворил свое любопытство в отношении гостей, когда они выходили в зал. Процессия двигалась в каком-то футе от места, определенного ему на скамье, и Джон успел досыта наглядеться.
      Его лорд-отец шествовал первым, сопровождая королеву. Мужчины называли ее красавицей. Украшенная драгоценными камнями тиара сверкала на длинных золотых волосах, рубины подчеркивали зелень глаз. Отец помог ей подняться на ступени, подвел к сиденью, но королева даже не поглядела на него. В свои четырнадцать лет Джон уже смог разобраться в том, что прячет ее улыбка.
      Следующим шел король Роберт собственной персоной, об руку с леди Старк. Король весьма разочаровал Джона. Отец часто рассказывал о безупречном Роберте Баратеоне, демоне Трезубца, свирепейшем воине края, гиганте среди князей. Джон же увидел лишь толстяка, краснолицего, заросшего бородой, взмокшего под всеми шелками. Двигался он весьма неуклюже.
      За ним шли дети. Первым - маленький Рикон, с тем достоинством, которое только может изобразить трехлетка. Джону пришлось поторопить его, когда братец остановился рядом. Позади малыша шел Робб в сером шерстяном облачении с белыми полосами по краю. Это были цвета Старков. Он провожал принцессу Мирцеллу, воздушное создание, еще не достигшее восьми лет. Золотые кудри ее весьма эффектно ниспадали из-под украшенной камнями сетчатой шапочки. Джон заметил, как застенчиво она поглядывает на Робба, проходя между столов, как смущенно улыбается брату. И решил, что она чересчур проста. А Робб даже не замечал, насколько она глупа. Он все время ухмылялся, как сельский дурень.
      Сводные сестры Джона сопровождали кронпринцев. Арья выступала возле пухлого юного Томмена, светлые волосы принца оказались длиннее, чем у нее. Санса, что была старше сестры на два года, шла возле кронпринца Джоффри Баратеона. Двенадцатилетний, он был младше Джона или Робба, но, к огромному разочарованию Джона, оба брата уступали в росте принцу. У Джоффри были такие же волосы, как и у сестры, и зеленые глаза матери. Густые светлые кудри ниспадали на золотой бант, закрывая стоячий бархатный воротник. Санса светилась, шествуя возле него, однако Джону не понравились надменные губы Джоффри и тот скучный разочарованный взгляд, которым он рассматривал великий чертог Винтерфелла.
      Но более его интересовала пара, шествовавшая следом: братья королевы, Ланнистеры с Бобрового утеса. Лев и Бес, перепутать их было невозможно. Сир Джейме Ланнистер, близнец королевы Серсеи, высокий, золотой, с искрящимися зелеными глазами и улыбкой, резавшей, словно нож. Облаченный в алые шелка, черные высокие сапоги и черный атласный плащ. С груди его туники разевал пасть вышитый золотой нитью герб его дома. Джейме называли в лицо Львом Ланнистера, а за спиной шептали - Цареубийца.
      Джон с трудом отвернулся от него. Вот таким и должен быть король, подумал он, провожая идущего красавца взглядом.
      Потом он углядел второго брата, почти незаметного в тени. Тирион Ланнистер, самый младший из отпрысков лорда Тайвина и, бесспорно, самый уродливый. Тириону не досталось ничего из того, что боги уделили Серсее и Джейме. Карлик, едва ли не по пояс своему брату, он с трудом поспевал за ним на коротких ногах. Голова его была слишком велика для тела, под выпуклым лбом открывалось расплывшееся лицо уродца. Из-под прямых волос, светлых настолько, что они казались белыми, глядел зеленый глаз, рядом с ним поблескивал черный. Джон завороженно посмотрел на Беса.
      Замыкая череду высоких лордов, вошли его дядя Бенджен Старк из Ночного Дозора и воспитанник отца, молодой Теон Грейджой. Проходя мимо. Бенджен одарил Джона теплой улыбкой. Теон же как бы не заметил его, но в этом не было ничего необыкновенного. Наконец все уселись, провозгласили тосты, ответили благодарностями и снова поблагодарили, и пир начался. Тогда Джон начал пить и с тех пор не останавливался. Что-то потерлось о его ногу под столом. Джон заметил обращенные к нему красные глаза.
      - Опять проголодался? - спросил он. На середине стола еще оставалась половинка цыпленка под медом, Джон потянулся, чтобы оторвать ножку, но придумал кое-что получше. И целиком подцепив птицу, между своих ног спустил тушку на пол. В дикарском молчании Призрак вцепился в мясо. Братьям и сестрам не разрешили взять своих волков на банкет, но псов набежало больше, чем Джон мог сосчитать. В дальней стороне зала никто не сказал ни одного укоризненного слова о его щенке. Джон попытался уверить себя в том, что ему снова повезло. Глаза его щипало. Джон яростно потер их, ругая дым. Выпив еще глоток вина, он посмотрел, как его лютоволк расправляется с цыпленком.
      Следуя за служанками, между столами сновали псы. Одна из собак, черная дворовая сучонка с продолговатыми желтыми глазами, унюхала запах цыпленка. Она остановилась и полезла под скамью, чтобы получить свою долю. Джона это заинтересовало. Сука негромко заворчала и подвинулась ближе. Призрак безмолвно посмотрел на собаку красными глазами. Сука гневно зарычала. Она была в два раза больше волчонка, но тот не шевельнулся. Стоя над своей добычей, он ощерился, обнажил клыки. Сука напряглась, вызывающе тявкнула, потом передумала, повернулась и исчезла между столов, еще раз тявкнув на прощание, чтобы сохранить достоинство. Призрак принялся за еду.
      Джон ухмыльнулся, потянулся под стол, чтобы погладить косматый белый мех. Лютоволк поглядел на него, по-приятельски цапнул за руку и возвратился к еде.
      - И это один из лютоволков, о которых я так много слыхал? - проговорил рядом знакомый голос.
      Джон радостно поглядел на своего дядю Бена, положившего руку на его голову и взъерошившего волосы, как только что Джон ерошил шерсть волка.
      - Да, - отвечал он. - Зовут его Призрак.
      Один из сквайров прервал сбою непристойную историю, чтобы расчистить место у стола для брата их лорда. Бенджен Старк перешагнул через скамью длинными ногами и взял чашу с вином из руки Джона.
      - Летнее вино, - сказал он, попробовав. - Какое сладкое. И сколько же чаш тебе уже досталось, Джон?
      Тот только улыбнулся.
      Бен Старк расхохотался.
      - Этого я и опасался. Помнится, я был младше тебя, когда впервые искренне и честно напился. - Он подхватил с ближайшего блюда зажаренную луковицу, источавшую бурый сок, и с хрустом впился в нее зубами.
      Лицо дяди напоминало острый горный утес, но в серо-голубых глазах всегда проглядывал смех. Бенджен Старк был одет в черное, как и подобает тому, кто служит в Ночном Дозоре. Сегодня он предпочел богатый черный бархат, высокие кожаные сапоги и широкий пояс с серебряной пряжкой. Тяжелая серебряная цепь лежала на его шее. Доедая луковицу, Бенджен с удивлением посмотрел на Призрака.
      - Очень спокойный волк, - заметил он.
      - Этот не такой, как остальные, - сказал Джон. - Он всегда молчит, поэтому я и назвал его Призраком. Но еще и потому, что он белый. Все остальные темные: серые или черные.
      - Ну, за Стеной лютоволков еще хватает. Мы слышим их вой во время вылазок. - Бенджен пристально поглядел на Джона. - Разве ты обычно ешь не вместе со своими братьями?
      - Обычно да, - отвечал Джон ровным голосом, - но сегодня леди Старк решила, что королевская семья посчитает оскорблением общество бастарда.
      - Понимаю. - Взгляд дяди обратился за спину Джона к возвышению в конце зала. - Что-то на лице моего брата сегодня не видно праздничного настроения.
      Джон тоже разглядел это. Бастарду приходится все замечать, учиться читать истину, которую люди прячут за своими глазами. Отец держался учтиво, однако в нем чувствовалась напряженность, которой обычно не было. Лорд Старк ел немного и оглядывал зал полуприкрытыми глазами, словно ничего не видя. Король же, сидевший через два места от него, пил и ел вовсю. Широкое лицо его побагровело под черной бородой. Король уже провозгласил достаточное количество тостов, громко смеялся всем шуткам и атаковал каждое блюдо, словно изголодавшийся. Но королева казалась рядом с ним холодной, как ледяная статуэтка.
      - Королева тоже сердита, - негромко проговорил Джон своему дяде. - Отец вчера вечером водил короля вниз. Королева не хотела этого.
      Бенджен посмотрел на Джона долгим взвешивающим взглядом.
      - Итак, Джон, ты многое замечаешь? Такому человеку найдется место на Стене.
      Джон раздулся от гордости.
      - Робб лучше владеет копьем, но я лучше фехтую, а Халлен говорит, что лучше меня в нашем замке никто не сидит на коне.
      - Заметные достижения.
      - Возьми меня с собой, когда будешь возвращаться на Стену, - вдруг выпалил Джон. - Отец разрешит мне, если ты попросишь, я знаю это.
      Дядя Бен внимательно оглядел его лицо.
      - Мальчикам на Стене не место, Джон.
      - Но я почти уже вырос, - запротестовал Джон. - В следующие именины мне исполнится пятнадцать, а мейстер Лювин говорит, что бастарды растут быстрее, чем обычные дети.
      - Наверное, - чуть скривился Бенджен. Он взял со стола чашу Джона, наполнил ее из ближайшего кувшина и выпил единым долгим глотком.
      - Дейерену Таргариену было только четырнадцать, когда он покорил Дорн, напомнил Джон. Юный Дракон был одним из его героев.
      - На покорение ушло целое лето, - напомнил ему дядя. - Твой мальчишка-король потерял десять тысяч людей, чтобы захватить королевство, и еще пятьдесят тысяч, пытаясь удержать его. Кто-то должен был объяснить ему, что война - это не игра. - Он выпил еще вина. - Кстати, - проговорил он, вытирая рот, - Дейерену Таргариену было всего лишь восемнадцать, когда он погиб. Или ты забыл об этом?
      - Я ничего не забываю, - похвастал Джон. Вино наделило его отвагой. Он попытался выпрямиться на скамье, чтобы показаться выше. - Я хочу служить в Ночном Дозоре, дядя.
      Он давно и упорно думал об этом по ночам, когда братья уже засыпали. Когда-нибудь Робб унаследует Винтерфелл и как Хранитель Севера возглавит великое войско. Бран и Рикон будут знаменосцами Робба, им суждено править крепостями от лица брата.
      Сестры Арья и Санса выйдут замуж за наследников других великих домов и отправятся на юг хозяйничать в собственных замках. Но какое место может достаться бастарду?
      - Ты не знаешь, чего просишь, Джон. Ночной Дозор - это братство, которому присягают. У нас нет семей. Никто из нас не может родить сына. Долг - вот наша жена. А любовница - честь.
      - Честь есть и у бастарда, - проговорил Джон. - Я уже готов принести вашу клятву.
      - Ты мальчик, тебе еще четырнадцать, - проговорил Бенджен. - Ты еще не мужчина. Пока ты не познаешь женщину, не поймешь, от чего отказываешься.
      - Я не хочу даже думать об этом! - с пылом проговорил Джон.
      - Захочешь, когда узнаешь, что это такое, - сказал Бенджен. - Если бы ты знал, чего стоит плата, то, возможно, не стал бы торопиться с клятвой, сынок.
      Джон ощутил, как в нем вспыхнул гнев.
      - Я тебе не сынок!
      Бенджен Старк поднялся.
      - Вот это и жалко. - Он положил ладонь на плечо Джона. - Обратишься ко мне, когда заведешь собственных бастардов, посмотрим, как ты тогда запоешь.
      Джон задрожал.
      - Я никогда не буду отцом бастарда. Никогда! - подчеркнул он, словно выплеснул яд.
      И вдруг понял, что все за столом умолкли и глядят на него. Джон почувствовал, как слезы начинают наполнять глаза. Он поднялся на ноги.
      - Прости, - сказал он, собрав остатки достоинства, и, резко повернувшись, бросился прочь, чтобы вокруг не заметили его слез. Наверное, он выпил больше вина, чем полагал: ноги подвели Джона, он столкнулся со служанкой, опрокинул кувшин вина на пол. Вокруг загремел смех, и Джон ощутил на щеках жаркие слезы. Кто-то попытался поддержать его. Он вырвался из услужливых рук и, полуслепой, бросился к двери.