- крикнул Бык, и Арья крутнулась на месте. Пирожок привстал на колени с большим острым камнем в кулаке. Арья позволила ему бросить - она пригнула голову, и камень просвистел мимо. Тогда она набросилась на Пирожка. Он вскинул руку, но она ударила его по ней, и по щеке, и по колену. Он хотел ее схватить, но она отскочила, будто танцуя, и треснула его деревяшкой по затылку. Он свалился, снова встал и подался к ней, шатаясь, - красный, перемазанный грязью и кровью. Арья ждала, приняв стойку водяного плясуна. Когда он подошел достаточно близко, она ткнула его между ног - так сильно, что, будь у деревянного меча острие, оно вышло бы между ягодиц.
      Когда Йорен оттащил ее от Пирожка, тот валялся на земле, наложив полные штаны, и рыдал, а она продолжала молотить его что есть мочи.
      - Хватит, - проревел черный брат, выхватив у нее деревянный меч, - ты убьешь его, дурака! - Ломми и другие подняли крик, но Йорен рявкнул на них: А ну заткнитесь, пока я сам вас не заткнул. Если такое повторится, я привяжу вас к повозкам и волоком потащу к Стене. Тебя это в первую очередь касается, Арри. Пошли со мной, быстро.
      Все смотрели на нее, даже трое скованных в фургоне. Толстяк щелкнул своими острыми зубами и зашипел, но Арья не обратила на него внимания.
      Старик свел ее с дороги в лес, не переставая ругаться.
      - Будь у меня хоть на грош здравого смысла, я оставил бы тебя в Королевской Гавани. Слышишь, мальчик? - Он всегда называл ее "мальчик", делая ударение на этом слове. - Спусти-ка штаны. Давай-давай, здесь тебя никто не увидит. - Арья угрюмо повиновалась. - А теперь стань к тому дубу. Вот так. Она обхватила руками ствол и приникла лицом к грубой коре. - А теперь кричи, да погромче.
      "Не стану кричать", - упрямо подумала она, но, когда Йорен приложил ей деревяшкой по голому телу, завопила помимо воли.
      - Что, больно? А вот этак? - Меч свистнул в воздухе. Арья завопила снова, цепляясь за дерево, чтобы не упасть. - И еще разок. - Арья закусила губу и съежилась в ожидании. Удар заставил ее взвиться и завыть. "Но плакать я не стану, - твердила она про себя. - Я Старк из Винтерфелла, и наш девиз лютоволк, а лютоволки не плачут". По левой ноге у нее бежала струйка крови, ляжки и ягодицы горели. - Ну, может быть, теперь ты меня послушаешь. В следующий раз, как накинешься с этой палкой на кого-нибудь из своих братьев, получишь в два раза больше. Все, прикройся.
      "Они мне не братья", - подумала Арья, наклоняясь, чтобы подобрать штаны, но благоразумно промолчала. Руки у нее дрожали, пока она возилась с завязками.
      - Больно тебе? - спросил Йорен.
      Спокойная, как вода, сказала она себе, как учил ее Сирио Форель, и ответила:
      - Немножко.
      - Пирожнику куда больнее, - сплюнув, сказал старик. - Это не он убил твоего отца, девочка, и не воришка Ломми. Сколько их ни бей, его не вернешь.
      - Я знаю, - мрачно буркнула она.
      - Есть кое-что, чего ты не знаешь. Я сам не знал, что так получится. Я уже собрался в дорогу, купил и загрузил повозки, как вдруг приходит ко мне человек с парнишкой, с полным кошельком и с посланием - не важно от кого. "Лорд Эддард скоро наденет черное, - говорит он мне, - подожди, и он отправится с тобой. Зачем, по-твоему, я пришел тогда в септу?" Да только все обернулось по-другому.
      - Джоффри, - выдохнула Арья. - Хоть бы его кто-нибудь убил!
      - Убьет еще, да только не я и не ты. - Йорен сунул ей деревянный меч обратно. - Возьми в повозке кислолист и пожуй, - сказал он, когда они снова вышли на дорогу. - Легче станет.
      Ей и правда стало легче, хотя вкус у кислолиста был противный, а слюна от него окрашивалась в кровавый цвет. Несмотря на это, она весь этот день, и завтрашний, и послезавтрашний шла пешком - на осле сидеть было невмоготу. Пирожку было еще хуже: Йорену пришлось передвинуть несколько бочек, чтобы устроить его в задке повозки на мешках с ячменем, и парень ныл каждый раз, когда колесо наезжало на камень. Ломми Зеленые Руки, хотя и не пострадал, держался от Арьи как можно дальше.
      - Всякий раз, как ты смотришь на него, он дергается, - сказал ей Бык, с чьим ослом она шагала рядом. Она не ответила. Держать язык за зубами было, пожалуй, надежнее всего.
      В ту ночь она, лежа в своем тонком одеяле на твердой земле, смотрела на красную комету, прекрасную и пугающую в то же время. "Красный меч", называл ее Бык, утверждая, что она похожа на раскаленный клинок, только что вынутый из горна. Прищурив глаза особым образом, Арья тоже видела меч - только не новый, а Лед, длинный отцовский клинок из волнистой валирийской стали, красный от крови лорда Эддарда, когда сир Илин, королевский палач, срубил ему голову. Йорен заставил ее отвернуться в тот миг, но она все равно думала, что Лед должен был выглядеть так, как эта комета.
      Когда она наконец уснула, ей приснился дом. Королевский Тракт на пути к Стене проходит мимо Винтерфелла. Йорен обещал, что высадит ее там - и никто так и не узнает, кто она. Ей ужасно хотелось снова увидеть мать, Робба, Брана и Рикона... но больше всех она скучала по Джону Сноу. Вот бы приехать к Стене раньше Винтерфелла, чтобы Джон опять взъерошил ей волосы и назвал сестричкой. "Я по тебе скучала", - скажет она, а он в тот же миг скажет то же самое, как всегда у них бывало. Ей так хотелось этого - больше всего на свете.
      САНСА
      Настало утро именин короля Джоффри - яркое и ветреное, и длинный хвост кометы был виден сквозь летящие по небу облака. Санса смотрела на него из окна своей башни, когда сир Арис Окхарт пришел, чтобы проводить ее на турнир.
      -Как вы думаете, что это означает? - спросила она.
      -Комета пророчит славу вашему жениху. Смотрите, как пылает она на небе в день его именин, словно сами боги подняли флаг в его честь. В народе ее называют кометой короля Джоффри.
      Джоффри, конечно, так и говорят, но Санса не была уверена, что это правда.
      - Я слышала, как служанки называли ее Драконьим Хвостом.
      - Король Джоффри сидит там, где некогда сидел Эйегон Драконовластный, в замке, построенном его сыном. Он наследник королей-драконов, а красный - цвет дома Ланнистеров, и это еще один знак. Эта комета послана, чтобы возвестить о восшествии Джоффри на трон, нет сомнений. Она означает, что он восторжествует над своими врагами.
      "Неужели это правда?" - подумала она. Могут ли боги быть столь жестоки? Ее мать теперь тоже враг Джоффри, и ее брат Робб. Ее отец умер по приказу короля. Неужели матушка и Робб будут следующими? Эта планета красна, но Джоффри Баратеон не менее, чем Ланнистер, а герб Баратеонов - черный олень на золотом поле. Разве боги не должны были послать Джоффри золотую комету?
      Санса закрыла ставни и отвернулась от окна.
      - Вы сегодня просто прелестны, миледи, - сказал сир Арис.
      - Благодарю вас, сир. - Зная, что Джоффри непременно потребует ее присутствия на турнире в его честь, она уделила особое внимание своему лицу и одежде. На ней было платье из бледно-пурпурного шелка, а волосы покрывала сетка с лунными камнями, подарок Джоффри. Длинные рукава платья скрывали синяки на руках - ими ее тоже одарил Джоффри. Когда ему сказали, что Робба провозгласили Королем Севера, он впал в ужасную ярость и послал сира Бороса побить ее.
      - Пойдемте? - Сир Арис предложил ей руку, и Санса, опершись на нее, вышла из комнаты. Если уж ее должен конвоировать кто-то из королевских гвардейцев, пусть это будет он. Сир Борос вспыльчив, сир Меррин холоден, странные мертвые глаза сира Мендона вселяют в нее тревогу, сир Престон обращается с ней, как с несмышленым ребенком. Арис Окхарт учтив и всегда говорит с ней приветливо. Однажды он даже не подчинился Джоффри, когда тот велел ему ударить ее. В конце концов он все-таки ударил, но не сильно, как сделали бы сир Меррин или сир Борос, и он как-никак возразил королю. Другие подчинялись без возражений... кроме Пса, но его Джофф никогда не просил ее наказывать. На то имелись пятеро других.
      У сира Ариса светло-каштановые волосы и довольно приятное лицо. Сегодня он просто ослепителен в своем белом шелковом плаще, застегнутом на плече золотым листом, с развесистым дубом, вышитым блестящей золотой нитью на груди камзола.
      - Как по-вашему, кто сегодня победит? - спросила Санса, спускаясь с ним по лестнице рука об руку.
      - Я, - улыбнулся сир Арис, - Но боюсь, в такой победе мало чести. Турнир будет не из важных. На него записалось не более сорока человек, считая оруженосцев и вольных всадников. Не слишком почетно вышибать из седла зеленых юнцов.
      "То ли дело последний турнир", - подумала Санса. Король Роберт устроил его в честь ее отца. Знатные лорды и именитые бойцы съехались на него со всех концов государства, и весь город собрался поглядеть на них. Ей хорошо помнилось это великолепие: поле, уставленное вдоль реки шатрами с рыцарским щитом над каждой дверью, длинные ряды шелковых вымпелов, трепещущих на ветру, блеск солнца на яркой стали и золоченых шпорах. Дни проходили под пение труб и гром копыт, а по ночам пировали и веселились. Это были самые волшебные дни в ее жизни - но теперь ей казалось, что все это происходило в другом столетии. Роберт Баратеон мертв, а ее отец обезглавлен как изменник на ступенях Великой Септы Бейелора. Теперь в стране три короля, за Трезубцем бушует война, и город наполнили толпы бегущих от нее людей. Неудивительно, что турнир Джоффа приходится проводить за толстыми стенами Красного Замка.
      - Вы не знаете, королева будет присутствовать? - Санса всегда чувствовала себя спокойнее при Серсее, сдерживавшей злобные выходки сына.
      - Боюсь, что нет, миледи. Она сейчас на совете, который собрался по какому-то срочному делу. - Сир Арис понизил голос. - Лорд Тайвин засел в Харренхолле; вмести того чтобы привести свое войско в город, как приказывала королева. Ее величество в ярости. - Он помолчал, пока мимо не прошли гвардейцы Ланнистеров в алых плащах и с гребнями на шлемах. Сир Арис любил посплетничать, но лишь когда был уверен, что посторонние его не слышат.
      Плотники поставили во внешнем дворе галерею и устроили ристалище. Поле и правда получилось жалкое, а горстка зрителей заполняла только половину сидений. Большей частью это были солдаты городской стражи в золотых плащах или красные гвардейцы дома Ланнистеров. Лордов и леди при дворе осталось совсем немного. Серолицый лорд Джайлс Росби кашлял в розовый шелковый платок. Леди Танда сидела в компании своих дочерей, скучной тихони Лоллис и языкатой Фалисы. Был здесь также чернокожий Джалабхар Ксо, изгнанник, которому больше некуда было деваться, и леди Эрмесанда, малютка на коленях у своей кормилицы. Говорили, что ее скоро выдадут за одного из кузенов королевы, чтобы Ланнистеры смогли получить ее земли.
      Король сидел под красным балдахином, небрежно перекинув одну ногу через резную ручку кресла. Принцесса Мирцелла и принц Томмен устроились позади него. В глубине королевской ложи стоял на страже Сандор Клиган, держа руки на поясе. Белоснежный плащ королевского гвардейца, застегнутый драгоценной брошью, выглядел нелепо поверх бурого грубошерстного камзола и кожаного колета с заклепками.
      - Леди Санса,- кратко доложил Пес, увидев ее. Голос у него был как пила, входящая в дерево, и одна сторона рта из-за ожогов на лице и горле дергалась, когда он говорил.
      Принцесса Мирцелла робко кивнула Сансе в знак приветствия, зато пухлый маленький принц Томмен так и подскочил.
      - Санса, ты слышала? Я сегодня тоже участвую в турнире. Мама мне разрешила. - Томмену было восемь, и он напоминал Сансе ее собственного младшего брата, Брана. Мальчики были одногодками. Бран остался в Винтерфелле. Теперь он калека, зато ему ничего не грозит.
      Санса отдала бы все на свете, чтобы быть рядом с ним.
      - Я опасаюсь за жизнь вашего противника, - серьезно сказала она Томмену.
      - Его противник будет набит соломой, - сказал Джофф, вставая. На нем был позолоченный панцирь со львом, стоящим на задних лапах, - впору на войну отправляться. Сегодня ему исполнилось тринадцать, и он был высок для своего возраста, зеленоглазый и золотоволосый, как все Ланнистеры.
      - Ваше величество, - сказала Санса, присев в реверансе. Сир Арис поклонился:
      - Прошу извинить меня, ваше величество. Я должен приготовиться к состязанию.
      Джоффри небрежным жестом отпустил его и оглядел Сансу с ног до головы.
      - Я рад, что ты надела мои камни. Итак, король сегодня расположен быть галантным. Санса испытала облегчение.
      - Я благодарна вам за них... и за ваши приветливые слова. Поздравляю ваше величество с днем ваших именин.
      - Садись, - приказал Джоффри, указав ей на свободное место рядом с собой. - Ты слышала? Король-попрошайка умер.
      - Кто? - Санса испугалась на миг, подумав, что он имеет в виду Робба.
      - Визерис. Последний сын безумного короля Эйериса. Он скитался по Вольным Городам еще до моего рождения, называя себя королем. Так вот, мать говорит, что дотракийцы наконец короновали его - расплавленным золотом. - Джоффри засмеялся. - Забавно, тебе не кажется? Ведь их эмблемой был дракон. Все равно как если бы твоего изменника-братца загрыз вояк. Может быть, я и правда скормлю его волкам, когда поймаю. Я говорил тебе, что намерен вызвать его на поединок?
      - Мне очень хотелось бы посмотреть на это, ваше величество. - (Больше, чем ты думаешь.) Санса отвечала ровно и учтиво, но Джоффри все равно прищурил глаза, стараясь понять, не насмехается ли она над ним. - Вы нынче тоже выйдете на поле? - поспешно спросила она. Король нахмурился.
      - Моя леди-мать сказала, что мне не подобает участвовать в турнире, устраиваемом в мою честь. Иначе я стал бы первым. Верно ведь, Пес?
      - Среди этого сборища? - дернул ртом Пес. - Почему бы и нет?
      "На отцовском турнире первым был он", - вспомнила Санса.
      - А вы будете сегодня сражаться, милорд? - спросила она.
      - Не стоит труда надевать доспехи, - презрительно процедил он. - Это турнир комаришек.
      - Ишь, как злобно мой Пес лает, - засмеялся король. - Быть может, я прикажу ему сразиться с победителем этого дня. Насмерть. - Джоффри любил заставлять людей сражаться насмерть.
      - Тогда у вас станет одним рыцарем меньше. - Пес так и не принес рыцарского обета. Его брат был рыцарем, а он ненавидел своего брата.
      Запели трубы. Король сел на место и взял Сансу за руку. Прежде это заставило бы ее сердце забиться сильнее - но это было до того, как он в ответ на мольбу о милосердии поднес ей голову ее отца. Теперь его прикосновение было ей омерзительно, но она знала, что показывать этого нельзя, и принудила себя сидеть смирно.
      - Сир Меррин Трант из Королевской Гвардии, - объявил герольд.
      Сир Меррин появился с западной стороны двора в блистающих, украшенных золотом белых доспехах, на молочно-белом скакуне с пышной серой гривой. Плащ струился позади него, как снегопад. В руке он держал двенадцатифутовое копье.
      - Сир Хоббер из дома Редвинов, что в Бору, - пропел герольд.
      Сир Хоббер выехал с восточной стороны на черном жеребце в винно-красной с синим попоне, с копьем, раскрашенным в те же цвета. Его щит украшала виноградная гроздь - герб его дома. Близнецы Редвины, как и Санса, были гостями королевы помимо своей воли. Сансе хотелось бы знать, кто придумал выставить их на турнир Джоффри. Уж наверное, не они сами.
      По сигналу мастера над ристалищем бойцы опустили свои копья и пришпорили коней. Зрители, солдаты и знатные господа, подбадривали их криками. Рыцари сшиблись посреди двора в грохоте дерева и стали. Копья, и белое и полосатое, раскололись в щепки. Хоббер Редвин пошатнулся, но удержался в седле. Повернув коней, рыцари разъехались по своим концам поля, где оруженосцы вручили им новые копья. Сир Хорас, близнец Хоббера, кричал, поддерживая брата.
      Но при втором наскоке сир Меррин ударил острием копья в грудь сиру Хобберу и выбил его из седла. Тот с грохотом рухнул наземь, и сир Хорас, выбранившись, поспешил ему на помощь.
      - Скверный бой, - сказал король Джоффри.
      - Сир Бейлон Сванн из Стонхельма, что на Красном Дозоре, - возвестил герольд. Шлем сира Бейлона украшали широкие белые крылья, а на его щите черные лебеди сражались с белыми. - Моррос из дома Слинтов, наследник лорда Яноса Харренхольского.
      - Поглядите-ка на этого тупоголового выскочку, - фыркнул Джофф достаточно громко, чтобы его слышала половина зрителей. Моррос, всего лишь оруженосец, притом недавний, весьма неуклюже управлялся с копьем и щитом. Копье, как было известно Сансе, рыцарское оружие, Слинты же низкого происхождения. Лорд Янос командовал городской стражей, прежде чем Джоффри пожаловал ему Харренхолл и ввел в свой совет.
      Хоть бы он упал и осрамился, с ожесточением подумала Санса. Хоть бы сир Бейлон его убил. Когда Джоффри объявил ее отцу смертный приговор, это Янос Слинт схватил отрубленную голову лорда Эддарда за волосы и показал ее королю и народу под плач и крики Сансы.
      Моррос был в плаще в черную и золотую клетку поверх черной, инкрустированной золотом брони, на щите красовалось окровавленное копье, которое его отец избрал девизом своего вновь учрежденного дома. Но, посылая коня вперед, он, видимо, не знал, что делать со щитом, и копье сира Бейлона угодило прямо в эмблему. Моррос выронил свое и зашатался. При падении одна его нога застряла в стремени, и конь поволок его по полю, стукая головой о землю. Джофф презрительно заулюлюкал, Санса же ужаснулась. Значит ли это, что боги вняли ее мстительной мольбе? Но когда Морроса Флинта освободили, он был жив, хотя и весь в крови.
      - Томмен, мы выбрали тебе не того противника, - сказал король брату. Соломенный рыцарь сражается лучше, чем этот.
      Следующим настал черед сира Хораса Редвина. Он превзошел своего брата, победив пожилого рыцаря, чей щит украшали серебряные грифоны на белом и голубом поле. Старик не сумел поддержать великолепия своего герба.
      - Жалкое зрелище, - скривил губы Джоффри.
      - Я ж говорил - комаришки, - отозвался Пес. Королю становилось скучно, и это беспокоило Сансу. Она опустила глаза и решила молчать, несмотря ни на что. Когда Джоффри Баратеон пребывал в дурном настроении, любое неосторожное слово могло привести его в ярость.
      - Лотор Брюн, вольный всадник на службе лорда Бейлиша, - выкрикнул герольд. - Сир Донтос Красный из дома Холлардов.
      Вольный всадник, маленький человечек в щербатой броне без девиза, появился в западном конце, но его противника не было видно. Затем на поле рысцой выбежал гнедой жеребец в красных и багровых шелках, не без сира Донтоса. Рыцарь появился миг спустя, ругаясь почем зря. Кроме панциря и пернатого шлема, на нем ничего более не было. Он гнался за конем, сверкая тощими бледными ногами, и его мужское естество непристойно болталось. Зрители покатывались со смеху, выкрикивая оскорбления. Ухватив коня за уздечку, сир Донтос попытался сесть на него; но скакун не желал стоять смирно, а рыцарь был так пьян, что никак не мог попасть босой ногой в стремя.
      Все уже просто изнемогали от смеха... все, но не король. Сансе было хорошо знакомо выражение в глазах Джоффри - такой же взгляд был у него, когда он в Великой Септе Бейелора приговорил к смерти лорда Эддарда Старка. Сир Донтос Красный наконец отказался от своих бесплодных усилий, уселся в грязь, снял свой шлем с плюмажем и крикнул:
      - Сдаюсь! Принесите мне вина. Король встал:
      - Подать сюда бочку из подвалов! Сейчас мы утопим его в ней.
      - Нет, так нельзя! - вырвалось у Сансы. Король повернул к ней голову:
      - Что ты сказала?
      Санса не могла поверить в собственную глупость. С ума она, что ли, сошла сказать королю "нельзя" перед половиной его двора? Она и не хотела ничего говорить... но ведь, сир Донтос, пьяный, глупый и никчемный, не сделал никому зла.
      - Ты сказала "нельзя"? Я не ослышался?
      - Прошу вас, ваше величество... я хотела только сказать, что это было бы дурным знаком... убивать человека в день ваших именин.
      - Лжешь. Тебя следует утопить вместе с ним, если он так тебе дорог.
      - Он мне ничуть не дорог, ваше величество, - отчаянно лепетала она. Топите его, рубите ему голову... только умоляю, сделайте это завтра, а не сегодня, не в ваши именины. Это очень несчастливый знак... для всех, даже для королей, так во всех песнях поется.
      Джоффри помрачнел. Он понимал, что она лжет, он это видел. Он заставит ее поплатиться за это.
      -Девушка верно говорит, - вмешался Пес. - Что человек посеет в свои именины, то пожинает весь год. - Он говорил равнодушно, словно его вовсе не заботило, верит ему король или нет. Правда ли это? Санса не знала. Сама она сочинила это только что, чтобы избежать наказания.
      Джоффри, недовольно поерзав на сиденье, щелкнул пальцами в сторону сира Донтоса.
      - Убрать его. Я казню этого дурака завтра.
      - Вот-вот - он дурак, - сказала Санса. - Ваше величество очень тонко это подметили. Ему больше подходит быть дураком, чем рыцарем, правда? Его следует одеть в шутовской наряд и заставить веселить вас. Он не заслуживает такой милости, как быстрая смерть.
      Король пристально посмотрел на нее.
      - А ты, пожалуй, не так глупа, как говорит матушка. - Он возвысил голос. Ты слышал, что сказала миледи, Донтос? Отныне ты мой новый дурак. Будешь спать вместе с Лунатиком и одеваться в пестрое.
      Сир Донтос, которого близкая смерть отрезвила, упал на колени.
      - Благодарю вас, ваше величество. И вас, миледи. Благодарю. Гвардейцы Ланнистеров увели его прочь, и к королевской ложе подошел мастер над ристалищем.
      - Ваше величество, как мне поступить - вызвать нового соперника для Брюна или огласить следующую пару?
      - Ни то, ни другое. Это комаришки, а не рыцари. Я их всех предал бы смерти, не будь это мои именины. Турнир окончен. Пусть все убираются с глаз долой.
      Мастер над ристалищем поклонился, но принц Томмен был не столь послушен.
      - А как же я? Я должен выехать против соломенного человека.
      - В другой раз.
      - Но я хочу сегодня!
      - Мало ли что ты хочешь.
      - А мама сказала, что можно!
      - Да, сказала, - подтвердила принцесса Мирцелла.
      - Мама, мама, - передразнил король. - Что вы как маленькие?
      - Мы и есть маленькие, - заявила Мирцелла.
      - С этим не поспоришь, - засмеялся Пес.
      - Хорошо,- сказал Джоффри. - Даже мой брат не может быть хуже, чем они. Мастер, поставьте кинтану - Томмен хочет поиграть в комара.
      Томмен весело завопил и побежал одеваться, мелькая толстыми ножками.
      - Желаю удачи, - сказала ему вслед Санса. В дальнем конце поля поставили кинтану, и для принца оседлали пони. Противником Томмена было кожаное, набитое соломой чучело ростом с ребенка. Оно стояло на поворотной опоре, со щитом в одной руке и тряпичной палицей в другой. Кто-то нацепил ему на голову пару оленьих рогов. Санса вспомнила, что отец Джоффри король Роберт тоже носил оленьи рога на шлеме... но их носит и королевский дядя, лорд Ренли, вставший на путь измены и объявивший себя королем.
      Двое оруженосцев облачили принца в его нарядные, красные с серебром, доспехи. На шлеме у него высился пышный плюмаж из красных перьев, а на щите резвились вместе лев Ланнистеров и коронованный олень Баратеонов. Оруженосцы усадили Томмена на коня, а сир Арон Сантагар, мастер над оружием Красного Замка, вручил принцу тупой серебряный меч с клинком в форме листа, сделанный по руке восьмилетнего мальчика.
      Томмен высоко вскинул меч.
      - Бобровый Утес! - прокричал он тонким ребячьим голосом, пришпорил своего пони и поскакал по утоптанной земле к кинтане. Леди Танда и лорд Джайлс разразились ободряющими возгласами, и Санса присоединилась к ним. Король угрюмо молчал.
      Томмен перевел пони на мелкую рысь и нанес мечом солидный удар по щиту чучела, проезжая мимо. Киитана повернулась, и мягкая палица хлопнула принца по затылку. Томмен вылетел из седла и упал, дребезжа, словно груда пустых котелков. Меч он потерял, пони ускакал прочь, а зрители грохнули со смеху. Король Джоффри смеялся громче и дольше всех, но принцесса Мирцелла выскочила из ложи и бросилась к Младшему брату.
      В Сансе неожиданно взыграла дерзкая отвага.
      - Вам тоже следовало бы пойти с ней, - сказала она королю. - Вдруг ваш брат ушибся.
      - Ну и что? - пожал плечами Джоффри.
      - Вы должны помочь ему и сказать, какой он молодец. - Санса уже не могла остановиться.
      - Чучело скинуло его в грязь. Тоже мне молодец.
      - А мальчуган-то не робкого десятка, - заметил Пес. - Хочет попытаться еще раз.
      Томмену помогли сесть на пони. "Жаль, что старший не он, а Джоффри, подумала Санса. - За Томмена я охотно вышла бы замуж".
      Но тут у ворот замка послышался шум. Загрохотали цепи, решетку подняли, железные петли заскрипели, и ворота открылись.
      - Кто приказал? - вскричал Джоффри. В городе было неспокойно, и ворота Красного Замка оставались закрытыми день и ночь.
      Под решеткой, позвякивая сталью, проехал конный отряд. Клиган приблизился к королю, опустив руку на меч. У новоприбывших был изнуренный, пыльный и обтрепанный вид, но ехали они под штандартом с ланнистерским львом, золотым на красном поле. Несколько человек имели на себе красные плащи и кольчуги ланнистерских солдат, но большинство составляли вольные всадники и наемники в разномастных доспехах и острой стальной щетине... а следом ехали дикари из сказок старой Нэн, из страшных сказок, которые так любил Бран. Косматые и бородатые, они были одеты в звериные шкуры и вареную кожу. У некоторых на руках и головах виднелись окровавленные повязки, у других недоставало глаз, ушей и пальцев.
      В середине на высоком рыжем коне в странном седле с высокими луками спереди и сзади ехал брат королевы, карлик Тирион Ланнистер, тот, кого прозвали Бесом. Он отпустил бороду, и его острая мордочка заросла пегим, желтым и черным волосом, жестким, как проволока. Спину его покрывал плащ из меха сумеречного кота, черный в белую полоску. Он держал поводья левой рукой правую поддерживала белая шелковая перевязь. При всем при том он оставался таким же уродцем, каким Санса запомнила его в Винтерфелле, со своим выпирающим лбом и разномастными глазами. Она в жизни не встречала более безобразного человека.
      Но Томмен пришпорил своего пони и с восторженным воплем поскакал через двор. Один из дикарей, громадный и такой заросший, что видны были одни глаза, выхватил мальчика из седла во всех его доспехах и поставил на землю перед дядей. Томмен закатился смехом, отразившимся от стен. Тирион хлопнул его по панцирю, и Санса с изумлением увидела, что эти двое одного роста. Мирцелла подбежала к брату. Карлик схватил ее в охапку и закружил.
      Поставив визжащую девочку, он поцеловал ее в лоб и направился через двор к Джоффри. Два его человека последовали за ним - чернявый наемник с кошачьей походкой и тощий парень с пустым отверстием на месте одного глаза. Томмен и Мирцелла замыкали процессию.
      Карлик преклонил колено перед королем.
      - Ваше величество.
      - Ты, - произнес Джоффри.
      - Я, - подтвердил Бес, - хоть как ваш дядя и старший по возрасту я заслуживал бы более учтивого приветствия.
      - Мы слышали, что ты умер, - сказал Пес. Глаза маленького человечка - и зеленый, и черный - обдали большого холодом.
      - Я говорю с королем, а не с его шавкой.
      - Я рада, что ты не умер, - сказала Мирцелла.
      - Полностью разделяю твое чувство, милое дитя. Миледи, - сказал Тирион Сансе, - я сожалею о ваших потерях. Поистине боги жестоки.
      Санса не знала, что сказать: Как он может сожалеть о ее потерях? Уж не смеется ли он над ней? Боги здесь ни при чем. Джоффри - вот кто жесток.
      - Прими и ты мои соболезнования, Джоффри, - сказал карлик.
      - По поводу чего?
      - У тебя; помнится, был отец. Такой здоровенный, свирепый, с черной бородищей - припоминаешь? Он был у нас королем до тебя.
      - А, ты о нем. Да, прискорбный случай. Его убил вепрь.
      - Так говорят у вас при дворе, ваше величество? Джоффри нахмурился, и Санса почувствовала, что должна что-то сказать. Как это говорила септа Мордейн? "Броня леди - ее учтивость". Одевшись в свою броню, Санса произнесла:
      - Я сожалею, что моя леди-мать взяла вас в плен, милорд.
      - Об этом многие сожалеют - и пожалеют еще сильнее... однако благодарю вас за участие. Джоффри, где я могу найти твою мать?
      - Она с моим советом. Твой брат Джейме продолжает проигрывать сражения. Джоффри сердито глянул на Сансу, словно это была ее вина. - Старки захватили его в плен, мы потеряли Риверран, а теперь ее глупый братец называет себя королем.
      - Кто только не называет себя королем в наши дни, - с кривой улыбкой ответил карлик.
      Джоффри не совсем понял, что он хотел сказать, но вид у короля сделался подозрительным и немного растерянным.
      - Это верно. Хорошо, дядя, я рад, что ты жив. Ты привез мне подарок ко дню моих именин?
      - Да. Свой ум.
      - Я предпочел бы голову Робба Старка. - Джофф покосился на Сансу. Томмен, Мирцелла, идемте. Сандор Клиган задержался еще на миг.
      - На твоем месте я придержал бы язык, малыш, - сказал он, прежде чем последовать за своим господином.
      Санса осталась одна с карликом и его чудищами. Не зная, что бы еще сказать, она наконец вымолвила:
      - Я вижу, вы ранены.
      - Один из ваших северян угостил меня булавой в битве на Зеленом Зубце. Я спасся только тем, что свалился с коня. - Он присмотрелся к Сансе, и его ухмылка стала чуть помягче. - Это из-за утраты отца вы так печальны?
      - Мой отец был изменником, - тут же ответила Санса. - Как и мой брат и моя леди-мать. - Она быстро выучилась, как надо отвечать. - Но я верна своему возлюбленному Джоффри.
      - Не сомневаюсь. Верна, как лань, окруженная волками.
      - Львами, - шепнула она, не подумав, и беспокойно оглянулась - но ее никто не слышал.
      Ланнистер взял ее руку и пожал:
      - Я очень мелкий лев, дитя мое, и клянусь, что не стану на вас нападать. А теперь прошу меня извинить, - добавил он с поклоном. - У меня срочное дело к королеве и ее совету.
      Санса посмотрела, как он уходит, раскачиваясь из стороны в Сторону на каждом шагу, точно смешная кукла из балаганчика. "Он ласковее, чем Джоффри, подумала она, - но королева тоже была со мной ласкова. Он Ланнистер, этот карлик, ее брат и дядя Джоффри, он не может быть моим другом". Санса любила принца Джоффри всем сердцем, а королева верила и восхищалась ею. Они отплатили ей за любовь и доверие головой ее отца. Больше она не повторит своей ошибки.