— Ты не прав, Дик, — отвечал Метелкин, — От порнухи клиента будет воротить, и, кроме злости, в нем ничего не проснется. А злость отразится в первую очередь на мне. Нет, тут нужен деликатный подход. Муж жену или жена мужа должны увидеть в момент их удовольствия, а не животной страсти. Тогда в них вспыхнет обида, а не злость, ущемленное самолюбие, а не ненависть. Пусть муж сволочь, а жена шлюха, но они и в себе начнут искать причины измены, а не приравнивать их к животным.

— Философ.

— Моя философия приносит нам неплохие доходы. И ни одной промашки с клиентами. Платят все без исключения. А значит, мы делаем все правильно.

— Вот здесь ты прав: «Мы делаем». Наш труд не что иное, как коллективное творчество. — Журавлев отбросил фотографии в сторону, а одну положил к себе в карман, — Оставлю себе на память. Уж больно она на ней хороша.

— Нарушаешь устав. Мы не держим архивы и не собираем досье. Не мне учить тебя — идеолога нашего дела. По закону бутерброда, этот снимок непременно попадет не в те руки. Не рой себе яму. У тебя странная манера выхватывать по одному снимку из каждой серии. Ты ими туалет оклеиваешь, что ли?

— Ладно, оставь свою демагогию. Ты хочешь сказать, что с Наташей больше работать не надо?

— Материала более чем достаточно. Аванс Ханс заплатил, через несколько дней он вернется из Германии, и на этом деле будет поставлена жирная точка.

— Надеюсь, ты не собираешься передавать ему «звук»?

— А что там особенного?

— Никаких аудиокассет. И вообще, поверь моему чутью, тут не все так просто. Она клюнула, на меня не потому, что я такой неотразимый, ей что-то нужно от меня. Но пока она еще не готова к серьезному разговору.

— А тебе это надо? Хочешь влипнуть в очередную передрягу? Не можешь жить как все люди?

— Скучно мне с вами. Душа просит алых парусов и попутного ветра. Я же тебе уже говорил, что деньги меня не интересуют. Слишком однообразно мы живем. Изо дня в день одно и то же.

— Нет уж, позволь. Ты у нас принц привередливый. Такого клиента упустили в прошлом месяце и только из-за того, что ты не захотел с его женой в постель ложиться. Ишь какой разборчивый! И я молчу. Не хочешь Машу, бери Дашу. Пожалуйста. Теперь ему алых парусов захотелось. Вон смотри, как Настя работает. С таким крокодилом сидеть рядом страшно, а она вон пьет с ним на брудершафт, а через полчаса кульбиты будет в кровати вытворять.

— Настя шлюха.

— Прекрати. Ты знаешь ее ситуацию. Врагу не пожелаешь, и она занимается этим не из любви к сексу, а из-за любви к ребенку. У каждого свой выбор, но иногда его нет, и приходится идти на крайности… Нет, ты только послушай, что этот боров говорит о своей жене! И не понимает, кретин, что каждая его фраза в тысячу баксов весом.

— Давай-ка вернемся к нашим баранам. Я хочу встретиться с Наташей еще пару раз. Здесь. Мне очень хочется выяснить, зачем я ей нужен.

— Ладно, делай как знаешь.

— И еще. Я хочу, чтобы кто-нибудь из наших ребят; присмотрел за ней. По-моему, она что-то затевает.

— Послушай, Дик, ты сам распределяешь роли: кто, куда, зачем, почему и так далее. Мое дело техника и переговоры с клиентами. Остальное решаешь ты. Все мои идеи принимаются в штыки. А скольких клиентов мы из-за этого упустили!

— Клиентов на нашу жизнь хватит. Женская похотливость и прелюбодеяние — грехи вечные и неискоренимые. Пока они существуют, мы будем процветать.

— Так, тихо, не отвлекай меня, они переходят в постель. Начинается самая работа… Черт! Почему она не зажигает свет. У нас ни одного кадра не получится.

— А ты возьми вспышку и иди в соседнюю квартиру. Извинись и скажи: «Ребята, не обращайте на меня внимания, я тут на стульчике посижу и пофотографирую». Чудак! Это самый сложный трюк — включить свет перед тем, как лечь в постель. Люди к этому не привыкли, и у них может возникнуть подозрение, и все пойдет насмарку…

— Включили! Молодец Настя! Золото! Четко работает.

Дик вновь взял в руки фотографии и начал их разглядывать. Он видел то, чего в момент встречи не замечал. У девушки был очень напряженный взгляд. Она постоянно о чем-то думала.

— Женя, где видеокассета?

— Какая?

— С Наташей.

— В черной коробке на полке. Только не перепутай ничего, я надписей не делаю.

— Ладно.

Журавлев взял видеокассету и вставил ее в магнитолам Со стороны все выглядело не так, как ему казалось.

Страсти за стеной закончились. Настя проводила Геннадия Ивановича далеко за полночь. Она даже не зашла в соседнюю квартиру проститься с Метелкиным — торопилась домой к ребенку.

В поселке Красково, что по Казанской железной дороге недалеко от Москвы, расположился очень милый лесной участок размером в четверть гектара. Крепкий домик в пять комнат с терраской в стиле сталинских построек, беседка, гамак и высокий неприступный забор.

Здесь и проводил свое время Ханс Шефнер вместе со своей секретаршей Ингрид, привезенной им из Германии, Элегантная, умная женщина лет сорока с энциклопедическими знаниями, она умела быть незаменимым помощником, хорошей хозяйкой и отличной собеседницей. Ингрид являлась дочерью друга отца Шефнера, и они знали друг друга с детства. Родители хотели их поженить, когда дети станут взрослыми, но не случилось. Ханс был старше на десять лет и слишком рано начал увлекаться девочками, а Ингрид была слишком целомудренной и больше увлекалась историей, астрономией, географией и даже археологией. Они любили друг друга, но родственной, платонической любовью, а не плотской. Конечно, Ингрид не была синим чулком и имела мужчин, но лишь на одну ночь, максимум на две. Мужской пол для нее ассоциировался с грубым, тупым животным, который можно подпускать к себе только для удовлетворения собственных страстей. В остальном она была самодостаточна, независима и свободолюбива.

Секретаршей Ханса она стала по настоянию отца. Ему доверили определенную миссию в России, и для выполнения ее требовался грамотный, хладнокровный и рассудительный помощник. Ханс получил достаточно хорошую подготовку. Многое знал и умел, но иногда нуждался в корректировке своих действий и замыслов. Ингрид играла роль человека со стороны, которому всегда видны чужие ошибки и оплошности. В итоге они лишь дополняли друг друга, а не становились бельмом в глазу.

В один из поздних вечеров на дачу приехал Крылов. Ханс не видел своего начальника службы безопасности несколько дней и уже начинал беспокоиться.

Крылова нельзя назвать обычной шестеркой. Нет, он имел свой голос и влияние. Если Шефнер выстраивал стратегию и решал глобальные задачи, то Ингрид играла роль серого кардинала, тайного советника и сочинителя интриг. Крылов в этой компании имел пост главного жандарма, отвечавшего не только за безопасность, но и за наступательную стратегию силовой политики, если того потребует обстановка.

Ингрид провела гостя на террасу и подала на стол чай. Нельзя сказать, что за полтора года они совсем обрусели, но некоторые обычаи им нравились — такие, как чаепитие из самовара с баранками.

— Какие новости, Юра?

— Это тебе судить, но они есть. Детективное агентство «Сириус» действительно существует. Оно зарегистрировано около года назад. Имеет лицензию. Официальный хозяин агентства бывший подполковник милиции Кузнецов ушел в отставку по ранению. Сорок четыре года. Воевал в Чечне в первую кампанию, имеет орден. Миной оторвало ступню левой ноги. Тот тип, который у тебя был, к сыску не имеет никакого отношения. Бывший репортер скандальной газетенки из Краснодара. Светские сплетни собирал и торговал ими. Думаю, именно этим они и кормятся. В штате агентства пять человек. Я сумел побывать у них, когда сыщики мирно спали в своих постелях. Ничего особенного обнаружить не удалось, кроме блокнота в столе секретарши. Там выписаны имена и адреса состоятельных мужчин. Я не поленился и заглянул в их компьютер. Они вооружились полной базой данных. База ГИБДД, база БТИ, база прописки, база прокуратуры, телефонные базы, короче говоря, из этого арсенала можно узнать о человеке все, что хочешь, вплоть до анализа мочи. Обычное явление для агентства сыска; такие базы необходимы. Полный комплект такой атрибутики можно купить за полторы тысячи долларов на любом радиорынке. Это не проблема. Но блокнотик натолкнул меня на одну мыслишку. Я проверил список мужчин по их же компьютеру и получил ожидаемый результат. Все потенциальные клиенты агентства женаты, имеют по несколько квартир в Москве и не по одной машине. Копию блокнота я себе сделал на их ксероксе, думаю, он нам пригодится. Твоего имени в нем нет. Я так думаю: секретарша вносила в блокнот уже обработанных клиентов.

— Что еще? Как ведет себя Наташа?

— Боюсь, она действительно нашла себе хахаля. Кто он, я еще не выяснил. Но по виду ясно, что парень — специалист в области женского пола.

— Вот что, Юрий. Тебе нужно выяснить, имеет ли любовник моей жены связь с этим агентством.

— Ты хочешь сказать, что сыскари провоцируют ситуации с женами, а потом…

— Именно так. И если я не ошибаюсь в своих подозрениях, то мы сможем обойти все углы, не поцарапавшись. Наталья слишком много знает, а мы не можем рисковать операцией, на которую ушли годы, из-за глупой промашки. Займись вплотную этим парнем, но не спугни. Двое суток тебе на все уточнения. Проверь список мужчин — подвергались ли они шантажу или нет. А также мне нужны подробности о штате агентства, и главное — кто на них работает внештатно. Я думаю, официальная контора это лишь прикрытие, табличка на двери. У них должны быть и другие адреса.

— Согласен, где-то должна быть бухгалтерия, если в штате есть бухгалтер.

— И должен быть притон, где создается компромат.

— Я все сделаю. Через пару дней появлюсь с новостями.

— Надеюсь на это.

Чай остыл, к нему так и не притронулись. До калитки Крылова проводил сам хозяин. Когда он вернулся, Ингрид сидела в плетеном кресле на террасе.

— Твою маленькую стервочку пора убирать. Она была твоей главной ошибкой, Ханс, а теперь может стать роковой.

— Думаю, и тебе следует подключиться к делу, дорогая. Меня в России нет. Я в Германии. А ты с твоим легким акцентом можешь сойти за литовку или латышку, где-то у тебя был прибалтийский паспорт.

— Я чувствую, без меня тебе не обойтись.

— А кто бы спорил!

Режим есть режим, и Геннадий Иванович его никогда не нарушал. Он выходил из дому ровно в восемь тридцать и без пяти минут девять садился за рабочий стол в своем министерстве.

Сегодняшний день не отличался от остальных, с той лишь разницей, что возле его машины стоял незнакомец. Хозяин «BMW» был человеком трусоватым и мнительным, но посторонний мужчина выглядел безобидно, в его облике не наблюдалось агрессивности.

— Здравствуйте, господин Лукашов. Мне необходимо с вами переговорить.

— Кто вы? — спросил Геннадий, подходя к машине.

— Сыщик из частного детективного агентства.

— Вы это серьезно? Я о таких только в американских детективах читал. А у нас…

— Все, что могли, мы уже переняли у американцев. Начиная с Белого дома, жвачки и переименования гастрономов в супермаркеты. Чего уж тут удивляться.

— Ну, допустим. Чего же вы от меня хотите?

— Мне нужно десять минут на беседу Вы едете на Сретенку, вот мы с вами по дороге и поговорим, чтобы не нарушать ваш распорядок дня.

— Хорошо, садитесь.

Они сели в машину и выехали за ворота дома.

— И что вы имеете мне сообщить?

— Хочу сразу сделать оговорку Я являюсь посредником, и сам никаких вопросов не решаю. К нам обратилась одна дама и попросила провести с вами переговоры от ее лица. Почему она не захотела сделать этого сама, меня не касается. Нам платят — мы работаем.

— И что этой даме нужно?

— Разумеется, деньги. Сумма значительная. Десять тысяч долларов.

Лукашов присвистнул.

— Ну и запросы. И за что же?

— По поводу запросов она сказала, что вы ее сами научили, как делать деньги. Она заняла свою нишу и считает, что все делает правильно.

— Ах, значит, речь идет о Насте. Хваткая бабенка! Молодец! Только вряд ли она что-нибудь получит. Мы Уже дали друг другу то, что могли дать. Воспоминания самые приятные.

— По ее мнению, вы можете дать больше, чем дали Она не просит дополнительных вознаграждений. Настя продает информацию. Сначала предлагает ее вам.

Сыщик достал из дипломата большой конверт и положил его на панель перед ветровым стеклом.

— Это для ознакомления. Тут фотографии, видеокассета, аудиокассета. Вот тот самый товар, который она выставляет на продажу. Разумеется, здесь копии.

Лукашов перестроился в правый ряд и припарковал машину к обочине. Он взял пакет, вскрыл его и достал содержимое. Фотографии лежали сверху. Он тут же начал их просматривать. Снимки были выполнены на профессиональном уровне, это и неспециалисту было понятно. Постельная серия, где он развлекается с Настей, меняя позы, выглядела впечатляюще.

Лукашов побледнел.

— Ну стерва! Ах гадюка! Ну я ей покажу!

— Для этого вам надо ее найти. А потом, вы не из тех людей, кто может противостоять подобным фактам.

— И этим она хочет меня запугать?

— На аудиокассете отчетливо слышен ваш голос, его трудно перепутать с другим. Вы очень нелицеприятно отзываетесь о своей жене и ее отце. Тут уместно вспомнить, что вы женились из чистого расчета. Ваша жена — дочь министра, непосредственного вашего начальника, который сделал из простого клерка высокопоставленное лицо. Теперь представьте себе на минуту, как среагирует отец, обожающий свою дочь, и она сама, попади эти материалы к ним в руки. В лучшем случае вы окажетесь на улице У разбитого корыта и вам придется в сорок лет начинать карьеру заново. А ведь у вас нет даже полного высшего образования. Языками вы не владеете, с компьютерной техникой — на «вы». Специальности нет, таланты отсутствуют. А что из себя представляет ваш тесть, вы очень хорошо охарактеризовали сами, и это записано на пленке: «Старый сумасбродный маразматик, деспот, безмозглый осел бесцеремонный хам, хапуга, жлоб, бездарь, взяточник, лизоблюд». И прочие нелицеприятные эпитеты. Что касается его дочери и вашей жены, то она вам напоминает бесформенную ожиревшую жабу, дряхлый кусок пожелтевшего сала с протухшими подмышками. Семейка яйцеголовых дебилов, с которой вы вынуждены мириться и от которой вас тошнит. Теперь представьте себе, что все, мною пересказанное с ваших слов, заняло меньше минуты, а запись на аудиокассете вместила в себя девяносто минут ваших завываний, возмущений и жалоб на невыносимую жизнь.

У Геннадия Ивановича скрипели зубы. Он выронил фотографии, схватил сыщика за ворот пиджака и хорошенько тряхнул.

— Это ты все подстроил, гаденыш! Я тебя удавлю!

— Не будьте идиотом, Лукашов. Во-первых, я сильнее вас, а вам только еще синяка под глазом не хватает для полного счастья. Во-вторых, наше агентство имеет официальный статус и лицензию. Мы шантажом не занимаемся, но запретить другим не можем. Ваша ученица оказалась талантливее учителя.

Лукашов убрал руки и откинулся на сиденье.

— Меня зовут Евгений Метлицкий. Вот моя визитная карточка, — сыщик положил визитку на колени к ошарашенному клиенту, — Мой вам совет: расплатитесь с этой девчонкой, получите оригиналы и впредь будьте осторожней. И еще: по ее условиям, деньги должны быть через три дня, потом пойдут пени по тысяче долларов за сутки. Судя по настроениям этой дамочки, отступать она не собирается. Чем быстрее вы с этим покончите, тем лучше для вас. Агентству, как посреднику, вы заплатите пять процентов от сделки, а мы вам гарантируем, что вы получите оригиналы, а не фальшивку. К тому же мы возьмем расписку с Насти, что дело закрыто и она сдала нам все материалы. Только после этого мы отдадим ей деньги.

— Значит, деньги я должен принести вам?

— Разумеется, на визитной карточке указан адрес. С двенадцати до восемнадцати без выходных. С клиентки мы тоже берем проценты. Наша фирма гарантирует, что по завершении сделки шантаж не возобновится. Советую вам не мудрить. Влипли, так винить в этом надо только себя. За ошибки приходится платить.

— Послушай, приятель! — оживился Лукашов. — А давай сделаем так. Зачем тебе проценты? Я заплачу тебе половину — и ты все уладишь сам.

Глаза его горели.

— Не получится. У меня нет оригиналов. Она принесет их в день получения денег. И вряд ли захочет приходить к нам в контору. Не так она глупа. Я на вашем месте не стал бы мудрить. Усвойте урок и смиритесь. Жду вас в течение трех суток. А теперь небольшая формальность для нашей бухгалтерии. Подпишите договор с нашим агентством для предоставления вам определенной документации. Подробности мы не указываем.

Детектив достал из кармана свернутый вчетверо лист бумаги, подал его Лукашову, а также протянул ему ручку. Лукашов подписал бумагу не читая.

— Желаю вам удачи, — сказал на прощанье Метлицкий, вышел из машины и смешался с потоком пешеходов.

Геннадий Иванович еще долго сидел на месте, не двигаясь, и с грустью смотрел через лобовое стекло в неизвестную точку.

Впервые за много лет он опоздал на работу на сорок минут. Секретарша его не узнала — на нем лица не было. Правда, она не задумывалась, существовало ли оно ранее.

Когда он вошел в комнату и включил свет, то увидел мужчину, сидевшего в кресле. Испугаться он не успел, а только вздрогнул от неожиданности. Когда-нибудь это должно было случиться. Глупо, что он не впускает в квартиру охранников, а они провожают его до дверей. Киселев больше всего боялся подъездов, где обычно работают киллеры, но в собственной квартире он опасности не ожидал: замки и двери надежные, девятый этаж, сигнализация, а тут на тебе — сюрприз!

Мужчина сидел на диване. Руки в карманах плаща, и еще эта дурацкая шляпа — такие давно никто не носит.

— Проходите, Георгий Валентинович, вам ничего не грозит. Не стесняйтесь, вы у себя дома.

— Кто вы такой?

Ответ последовал странный.

— Теперь живете один. Жену выгнали. Я так и думал. Вы человек крутой.

— Что вам нужно?

— Всего лишь навсего поговорить. Долго вас не задержу. Только не делайте резких движений — у меня палец лежит на спусковом крючке, а с такого расстояния трудно промахнуться в крупную мишень.

Киселев сделал два шага вперед и сел за стол.

— Руки положите на скатерть так, чтобы я их видел. Требование было выполнено.

— Я представляю организацию, которая занимается шантажистами. Вы у нас не первый клиент. Конфиденциальность нашей беседы я гарантирую. Ваши показания нужны лишь для подтверждения, а не для разглашения. Речь идет о детективном агентстве «Сириус». Вы с ним имели дело?

— Это они со мной имели дело. Некий Метлицкий. Он у них заправляет розыском.

— И он сообщил вам о том, что ваша жена имеет любовника, а за подробности потребовал вознаграждение.

— Естественно. Никто бесплатно не работает.

— Вы получили от него доказательства?

— Больше чем достаточно. С картинками.

— Кем же оказался любовник вашей жены?

— Имени они мне не назвали. Хочешь — ищи сам, или пусть тебе жена расскажет. Они представляют только факты.

— И вы нашли его?

— А зачем он мне нужен? Морду ему набить? Так это каждому мужику придется морду бить. Какой дурак откажется трахнуть хорошенькую телку, если та сама ноги раздвигает. Знаете поговорку: «Сучка не захочет, кобель не вскочит».

— Резонно. Хорошие в агентстве работают психологи. Они прекрасно знают, что все шишки посыпятся на неверную супругу. А вы еще деньги платите, чтобы вашу жену грязью облили с ног до головы.

— Если баба грязная сама по себе, то обливать ее незачем. Они это просто мне доказали, вот и все. Я к ним претензий не имею.

— Вы сохранили материалы, которые вам представило агентство? Только не лгите. Все мужики мазохисты. Жену-то вы вышвырнули, а когда тоска по любимому телу начинает брать за глотку, хватаете фотокарточки и скрипите зубами от злости.

— Это мое дело.

— Согласен, но мне достаточно взглянуть только на одну фотографию, на ваш выбор. Но такую, где отчетливо видно лицо любовника.

— Таких фотографий нет. Есть пара снимков, но там его физиономия получилась смазанной.

— Не сомневался в этом, но я его узнаю даже со смазанной мордой.

— Зачем он вам?

— Затем, что все жены изменяют с одним и тем же человеком и именно к их мужьям обращается детектив с предложением уличить неверную супругу.

— Сговор.

— Одна контора, но хорошо закамуфлированная.

— Плевать. Я отдал деньги и не жалею об этом. Как они работают, меня не касается, но они доказали мне, что я рогоносец, а моя жена шлюха. Будь она порядочной женщиной, никакой сговор не помог бы. А так бы я всю жизнь прожил со змеей на груди. Она как сыр в масле каталась, так ей этого мало, стерва ненасытная.

— Может быть, вы и правы. И все же я хотел бы взглянуть на фотографию ее любовника.

Киселев встал из-за стола, подошел к висевшей на стене картине, сдвинул ее в сторону и открыл встроенный в стене сейф с цифровым замком.

— А теперь отойдите в сторону.

Хозяин обернулся. Мужчина стоял в двух метрах с пистолетом в руке.

— Так хотите? А я вам почти поверил.

— Мне нужны улики, Георгий Валентинович, а добровольно вы их не отдадите. Вы же мазохист, как и все остальные.

Киселев отошел в сторону.

Человек в плаще подошел к сейфу и достал из него прозрачный целлофановый пакет, где лежали фотографии, аудио — и видеокассеты.

— Не травите себе душу, Георгий Валентинович. Забудьте свою жену и меня тоже. Прощайте.

Он направился в прихожую. Киселев слышал, как в коридоре хлопнула входная дверь.

В сейфе лежали деньги, значительная сумма в валюте, но пришелец их не тронул, хотя не заметить солидную стопку пачек мог только слепой. Значит, этот тип действительно из органов. Теперь это не имело значения. Главное, он остался жив и его посетил не киллер, которого Киселев давно ухе поджидал. Большие деньги всегда запачканы кровью, а Киселев владел огромными средствами.

Они лежали в постели и курили. Это была третья встреча, но Наташа никаких разговоров не заводила. Сплошные чувства, а Вадим давно уже не доверял чувствам. Женщина такого ранга как Наташа, могла найти себе что-нибудь более интересное, чем просто красивого парня.

— Ты ничего не рассказываешь о себе, Дик.

— Не хочу наводить скуку. Родился, учился, женился, развелся. Сплошные глаголы и никаких определений.

— Определения буду давать я. Высокий, интересный, остроумный, молодой, сильный, ласковый. Сказать «любимый» пока не решаюсь. Слишком мало прошло времени.

— Ты замужняя женщина Натали. Находишься под полной защитой. Ты можешь позволить себе любые игрушки. Я одна из них.

— Ты так ничего и не понял. Я живу в страхе. Мой муж держит меня при себе пока я ему необходима. С русской женой он имеет свободу предпринимательства и передвижения по России. Только за этим я ему и нужна, но истинная цель его пребывания в России мне еще не ясна. Три фирмы записаны на мое имя. Так меньше налогов, чем если бы он Открыл их на свое имя. Но парадокс заключается в другое. Можно идти на жертвы из-за большой любви, но ни о какой любви не может быть и речи. Я служу ему прикрытием. Тогда дело в деньгах. И тут все шито белыми нитками. Фирмы не приносят никакого дохода. Они занимаются поставками электроники из Германии. На этом можно делать большие деньги. Однако товар приходит минимальными партиями, и фирмы едва сводят дебет с кредитом. С учетом аренды, зарплаты, налогов и прочей мишуры в результате получается ноль. Зачем же ему понадобилось строить особняк под Москвой, под Смоленском, где есть филиалы фирмы, и в Белоруссии? На это идут громадные средства. В чем же резон? Все руководящие посты в фирмах занимают немцы. Наши работают на побегушках, а вся недвижимость записана на мое имя, правда, здесь есть нюанс: все унаследовано мною в его пользу. Почему? Он думает, что проживет больше меня?

— Мне кажется, ты слишком мнительна.

Наташа приподнялась на локтях и внимательно посмотрела на Вадима.

— Я боюсь. Как ты не можешь этого понять?!

— Сделай проще. Разведись с ним.

— У нас брачный контракт. При разводе все имущество остается ему и не имеет значения, на чье имя оно записано, и я подписала этот контракт. Тогда мне казалось такое соглашение вполне справедливым — ведь деньги принадлежат ему, а я намного моложе и могу воспользоваться положением. Он мне сказал: «Если ты выходишь замуж не по расчету, то тогда тебе не о чем беспокоиться. Но если ты хочешь на мне заработать, то это, с моей точки зрения, несправедливо. Захочешь уйти — пожалуйста, но ни с чем». Я согласилась.

— Боишься остаться ни с чем?

— К роскоши быстро привыкаешь. Особенно если всю жизнь прожила в нищете. Меня воспитывала бабушка, мать вышла замуж вторично, когда мне едва стукнуло девять лет. Вышла и упорхнула. Отца я вообще не помню. Окончив школу в Минске, я приехала в Москву и поступила в историко-архивный институт на дневной. Жила на стипендию в общежитии, учила немецкий язык, чтобы читать документы в оригинале. А потом работала секретарем у одного профессора-историка, бывшего генерала КГБ, который вышел в отставку и стал писателем. У него и жила. Секретарша, горничная, любовница и, домработница. Трудно мне доставался кусок хлеба. Бабушка умерла, а ее дом под Минском разграбили соседи. Мне и деваться-то было некуда. И тут эта встреча с Хансом. Цветы, рестораны, предложение руки и сердца. Я согласилась. Он обещал мне золотые горы и держит свое слово.

— Так чего же ты боишься?

— Я боюсь Ханса, боюсь его прихвостня Крылова. Страшный тип. Он способен на все. Для него человеческая жизнь — пустой звук. Он подчиняется своему боссу беспрекословно. Боюсь секретаршу Ханса Ингрид Иордан. Настоящая железная леди. Один взгляд чего стоит. Ей бы в концлагере работать — самое место. Это с ней Ханс был на неофашистском митинге в Мюнхене. Теперь она работает здесь, в России. Без нее он не принимает ни одного решения.

— Может быть, ты преувеличиваешь? У страха глаза велики.

— Помнишь, я тебе говорила про подружку в Германии? Так вот, она была против моего брака и даже на свадьбу не приехала. Когда я сказала ей, что выхожу замуж за Ханса, то они с мужем провели свое расследование в Германии. Сделать это непросто, и многого узнать им не удалось, но кое-что они выяснили. Ханс носит фамилию матери. Магда Шефнер. А по отцу он Груббер. Его отец Вальтер Груббер был не только фашистом, а группенфюрером СС, что соответствует генерал-лейтенанту. Эти подробности я узнала от Никанора.

— Кто такой Никанор?

— Тот самый военный историк и писатель. Мой бывший патрон и любовник. Никанор Евдокимович Скворцов. У него своя картотека на весь Третий рейх. Теперь он пишет книги. Когда-то он был русским резидентом в Германии. Его засветили, и он с трудом вернулся в Советский Союз. От разведывательной деятельности его отстранили, и он двадцать лет сидел в архиве. Защитил докторскую, стал профессором, а когда ушел в отставку, занялся историческими очерками. Человек незаурядный и очень сильная натура. Я жила с ним, как кролик в клетке с удавом. Но когда я вырвалась из клетки, он мне этого не простил.

— Значит, ты вышла замуж за неофашиста и сына бывшего генерала СС. Но он же не собирается устраивать в России революцию и возрождать национал-социалистскую партию во главе с фюрером в собственном лице, а тебя взять на роль Евы Браун.

— Я ничего не знаю о его планах. Этого человека не просветишь рентгеновскими лучами. Он скрыт панцирем на девяносто процентов. Его окружают очень опасные люди. А сколько на него работает всякой нечисти, и представить трудно! То к нему приезжают из Минска, то из Прибалтики, то с Украины. И все встречи проходят тайком, как у настоящих заговорщиков.

— Сейчас в Германии другие порядки. Это очень демократическая страна, где фашисты, если они и есть, не влияют на политическую погоду. Реванш невозможен.

— А я не говорю о Германии. Речь идет о масонах. Рыцари Черного ордена. Они есть и влияют на жизнь не только в Германии, но и на всей планете, даже на войны и террор. В их руках собраны колоссальные капиталы. Заговоры, интриги, диверсии. Я уверена, что и события в Чечне не обошлись без масонов.

— Похоже на навязчивую идею. Хорошо, давай попробуем во всем разобраться. Во всяком случае, я тебя в обиду не дам. Пусть будет по-твоему. Поверим во все твои страхи и подозрения. Я на твоей стороне. Какие у тебя есть предложения?

Наташа взяла сигарету и закурила. Она долго смотрела в потолок, потом сказала:

— Зло надо вырывать с корнем. Пока не поздно, нужно уничтожить всех главарей банды. У меня есть план, но одной мне его не осилить.

Журавлев не удивился.

— Значит, вот какую роль ты мне уготовила?

— Ты можешь не согласиться. От этого наши отношения не пострадают. Но я своего добьюсь. Бабушка мне много рассказывала о войне. Мой дед погиб в концлагере. Он был председателем сельсовета. Немцы его схватили в первый же день войны. Деда выдал агроном. Потом выяснилось, что агроном был завербован еще задолго до войны немецкой разведкой. Он так и ушел вместе с немцами, когда партизаны начали выходить из лесов. Мой муж мне очень напоминает того агронома.

— Твоего мужа на свете не было, когда кончилась война.

— Остаются параллели. Есть история и уроки истории.

— Да, ты человек серьезный. Тебя не переубедишь. Но из меня мстителя не получится. Я способен убить лишь комара, который пьет мою кровь на шее.

— Я ведь тоже не террористка, а обычная женщина, пытающаяся защитить себя. Если не упредить удар вовремя, то останешься без головы. А я чувствую, как надо мной сгущаются тучи.

Они замолкли. Вадим был разочарован. Он ждал чего-то необычного, соответствующего загадочности и таинственности лежавшей рядом женщины. А она оказалась обычной сумасшедшей, начитавшейся книжек про шпионов. Дон Кихот в юбке, точнее, даже без нее.

Как и было обусловлено, Крылов приехал на дачу в Красково через три дня.

— Мои прогнозы оправдались, — уверенно докладывал Крылов. — Я проверил трех клиентов агентства «Сириус», и все они подвергались специальной обработке.