16. Пасьянсы

Встреча состоялась в скромном ресторанчике на окраине Смоленска. Заместитель начальника областного УВД полковник Чепурин приехал в штатском. Крылов уже сидел за столиком и сделал заказ.

— Рад вас видеть, Родион Сергееич. — Крылов встал и пожал руку полковнику — Давненько не виделись.

Без мундира Чепурин походил больше на скромного работягу из жилищной конторы — слишком угловат и невзрачен. Вот только начальственный взгляд и самоуверенный вид могли натолкнуть человека на мысль, что этот тип привык больше командовать, чем подчиняться.

Они сели за стол, и Крылов принялся разливать водку.

— Будете уходить, Родион Сергеич, не забудьте взять портфельчик из-под стола. Там наши взаиморасчеты. Надеюсь, вы останетесь довольны.

— Хорошо, что не забываете. Крыша для ваших объектов стоит недешево. Порой прикрывать вас удается с большим трудом. На днях пришлось добывать взрывчатку для курнаковской точки. Опять что-то взрывать собираются. Население волнуется.

— Три-четыре деревушки в радиусе двадцати километров по пять дворов в каждой это еще не население. Не стоит преувеличивать, господин полковник. Расскажите лучше, что вам удалось узнать в Главном управлении города.

— Смоленская милиция на ушах стоит. Такой бойни в центре города давно не помнят. На стрелку не похоже. Для разборок существуют другие места. Тут явный заказ. Сыщики поработали неплохо, ничего не скажешь, но уперлись в тупик. И вряд ли они на этом успокоятся. Ниточек очень много осталось, и они их будут отрабатывать. Скажу откровенно: если у них хватит ума попросить помощи из Москвы, то дело может принять плохой оборот.

— Вы не на коллегии МВД, Родион Сергеич. Давайте к делу. Меня интересуют только факты.

— Проблема в том, что одного из ваших опознали. Визуально, конечно. Жильцы дома указали на одного из убитых и сказали, что, мол, этот молодой человек снимал квартиру номер девять в третьем подъезде. Начали искать хозяина и нашли его у дочери, которая уехала с мужем на отдых в Сочи. Старик висел на крюке люстры в петле. Руки на себя наложил. Повесился. Но только в самоубийство никто не поверил. Правда, следов насильственной смерти обнаружить не удалось, но и причин для самоубийства также не имелось. У него в столе нашли незаконченное письмо дочери на курорт. Старик пишет, что у него все в порядке, на здоровье не жалуется, а тут еще и деньжата подвернулись. Сдал квартиру на месяц за большие деньги и к их возвращению готовит шикарный прием. При обыске и деньги нашли, и ценности дочери. Версия с ограблением отпала. Старик ждал дочь и готовился к ее приезду, а вместо шикарного приема взял и повесился на люстре в ее квартире. Хорошенький сюрприз.

— Да, тут есть над чем голову поломать. Но если убит жилец квартиры и хозяин, то есть другая зацепка. Ведь сыщики уже догадались, что убийство жильца носило заказной характер. А если сделать предположение, что киллеры искали свою жертву и узнали адрес от хозяина квартиры, а потом его убрали как ненужного свидетеля.

— Вы правы, Юрий Иваныч. Вам бы в следователи идти надо. Но только эта версия очень быстро лопнула. И причин тут несколько. Причина первая и главная. Медэксперты установили, что смерть старика наступила на три часа позже, чем гибель киллеров.

— И что из этого? Ведь никто не знает точного количества налетчиков. Может, их было десять человек. В перестрелке погибли не все. Выполнив задание, оставшиеся в живых могли поехать к старику и отомстить ему за потери. Порыв гнева!

Полковник взял рюмку, выпил водку, кинул в рот маслину и продолжил:

— И тут неувязочка получается — та самая, которая может далеко завести следователей. Пятеро убитых налетчиков, как вы их называете, опознаны. С них сняли отпечатки пальцев. Дактилоскопия показала, что все они занесены, что называется, в «красную книгу». Первостепенные головорезы, каждый из них имел не по одной отсидке. Вот тут и раскрылись самые невероятные подробности.

Все пятеро должны были находиться в сафоновском ИТК № 16. Все имели длительные сроки заключения, и на свободе ни один из них в ближайшие пять лет появиться не мог. Начали копать — сплошные чудеса. Двое из них сбежали год назад и находятся в федеральном розыске. Тут все как бы естественно. Правда, непонятно, зачем им околачиваться возле зоны. Россия велика, есть и более удобные места, где можно затеряться. Но трое других числятся среди умерших. Волки-одиночки, не имеющие родственников, каждый из них умер в зоне по разным причинам и был кремирован. На сей счет имеются все необходимые документы — подпись врача, копии, подпись начальника колонии, акт о кремации, свидетельство о смерти, причины и так далее. Все трое умерли в течение последних восьми месяцев. Когда проверили всю документацию колонии, то выяснилось, что за последние два года в ИТК-16 умерло сто восемьдесят человек и тридцать четыре сбежали.

И тут есть характерная черта: умирали те, у кого нет родственников, и трупы не были востребованы. Бежали те, у кого есть матери и жены. Но ни один не был пойман и никто из них не давал о себе знать близким. Сейчас начальник ИТК и врач сидят в предвариловке и из них выбивают показания. Если они заговорят, то дело приобретет совсем другие масштабы, но об этом позже. Вернемся к событиям сегодняшнего дня.

Убийство хозяина квартиры невозможно связать с киллерами-уголовниками. Если бы они повесили старика, то никаких ценностей в квартире дочери милиция не нашла бы. В серванте за стеклом на видном месте стояла шкатулка с золотыми изделиями. В шкафу под бельем найдено шесть тысяч рублей и двести долларов США, а о мелочах и говорить не приходится. Теплая одежда мужа хозяйки им могла пригодиться. На дворе осень, а у него одних свитеров штук десять. Семья жила не бедно. Однако все осталось на своих местах.

— Что думают в Управлении о жертвах налета? Удалось только установить, что один из погибших снимал квартиру.

— Боюсь, они сделали правильный вывод. Четверо погибших вышли из подъезда и свернули влево. Двор имеет только одни ворота, выходящие на улицу, но арка находится справа. Слева ничего нет, там дом. Однако кроме дома у обочины стояла единственная машина «линкольн-навигатор» с московскими номерами, принадлежащая фирме «Градиент», которой руководит господин Шефнер из Германии. Я ему уже звонил и предупредил его. Без подробностей, конечно. Надеюсь, вы это сделаете сами. Господин Шефнер попросил меня, чтобы я поставил машину на розыск, будто ее угнали у фирмы. ГИБДД мою заявку приняла, но я обязан в трехдневный срок переслать им заявление потерпевшего, а у меня его нет. Причем этот человек должен быть сотрудником фирмы Шефнера.

— Хорошо, такое заявление у вас будет к завтрашнему утру. У вас есть список погибших уголовников?

Полковник достал листок бумаги, свернутый вчетверо, и положил его под тарелку с закуской.

— Что вам это даст?

— Я хочу знать, с какого объекта они бежали.

Полковник усмехнулся.

— Юрий Иванович, не держите меня за мальчика. Я в органах тридцать четвертый год. У вас здесь три объекта, руководят ими Гюнтер, Гельмут и Герман. Сбежать оттуда никто не может. Их могут только выпустить на определенных условиях. Например, для того, чтобы вас убрать с дороги. И уверяю вас, что такие головорезы приказам какого-то там Гельмута подчиняться не будут. Зачем им рисковать собственной шкурой? Очутившись на свободе, они уйдут. А это значит, что работали бандиты под серьезным контролем.

Эти списки ничего не дадут. Если вас решил убрать Герман, то он скажет, что таких людей в его зоне нет и не было. А если вы сунетесь в зону с проверкой, то там и останетесь. Вас решили убрать, и они доведут дело до конца. Первая попытка сорвалась. Второй промашки они не допустят. Только вы и без меня знаете, что Гюнтер, Гельмут и Герман сами по себе ничего не значат. Они пешки. Если кто-то из них пошел на такой шаг, то делал это не по собственной прихоти, а по приказу хозяина. Все они находятся на службе у Шефнера и преданы ему, как сторожевые псы. А такие люди лишены самостоятельной инициативы. Выводы делайте сами. Под топором ходите.

Крылов внимательно посмотрел на полковника, долго изучал его угреватое лицо, будто хотел запомнить, потом спросил:

— Мне кажется, у вас есть ко мне какое-то предложение.

— Возможно, я человек недалекий и необразованный, но у меня огромный опыт за спиной. Я не верю в то, что немцы будут вкладывать огромные средства в строительство заводов для изготовления запчастей к швейным машинкам и телевизорам. Осушение болот и два года работ никакие запчасти не окупят. К тому же их надо везти в Москву. В Смоленске народ бедный, покупает отечественную технику. Думаю, что и нефти, угля и золота под Смоленском нет. Зачем же Шефнер купил эти земли? Не арендовал, а купил, я это подчеркиваю. Точнее, купила его фирма, пользуясь прорехами в законах. Губернатор на этой сделке себе пятиэтажный особняк построил и в ваши дела носа не сует. Вот и возникает вопрос: а что господину Шефнеру надо на болотах? И что вам там надо?

Если Шефнер решил вас убрать, значит, он вас боится. Вы фигура самостоятельная, сильная, и я не поверю, чтобы такой человек, как вы, ходил у кого-то в холуях. Нет, у вас тут свой интерес, и Шефнер вам не компаньон, а конкурент.

— Послушайте, полковник, вы получаете от нас хорошие деньги. Вполне можете построить себе особняк не хуже губернаторского. Чего вам еще надо?

— Мне скоро идти на пенсию. Ваши подношения меня устраивают, но подачек надолго не хватит. Я хочу получить долю. Обстановка такова, что Шефнер начал размахивать метлой, а это значит: работы подходят к концу. Где-то рядом вбит кол с победным флажком. Давайте обойдемся без Шефнера. Ведь вас лишили силы, вы остались один, а в одиночку много не сделаешь. Против вас армия. Шефнер все еще хозяин положения. Предлагаю вам сотрудничество. У меня сил не меньше, чем у Шефнера, и я здесь на родной земле. Допустим, меня не интересуют подробности. В бизнесе я ничего не смыслю. Мне нужно знать конкретно, какова будет моя доля и что я должен делать, какие силы подряжать на операцию и каков четкий план действий. Вы стратег, я исполнитель. А сил у меня хватит сломать хребет всем, кто встанет у нас на пути. Подумайте над моим предложением. Завтра утром принесете мне заявление для гаишников об угоне «линкольна» и заодно дадите конкретный ответ. Если мы сторгуемся, то хорошо бы иметь план действий. Мое чутье редко меня подводит, события могут начаться не сегодня, так завтра. Позвоните Шефнеру. Вам ответят, что его в Москве нет. Я так думаю — он уже на пути в Смоленск.

Полковник встал, достал из-под стола дипломат и, кивнув на прощанье, ушел.

Молодой человек, сидевший через столик, встал со своего места и сел за столик Крылова.

— Ну что, Жорж, какие новости? — холодно спросил Крылов.

— Ничего утешительного. «Линкольна» во дворе нет.

— Придется тебе составить заявление об угоне задним числом. Машину нам вернут. Она у ментов.

— Ингрид я не нашел. Ее нет ни в одной точке, где она могла бы находиться. Шефнер выехал в Смоленск. Никого из охраны с собой не взял. Наши ребята его прослушивали. Гарри доложил Шефнеру, что звонил Герман. Он сказал шефу, что пропал Гюнтер. Они ищут его вторые сутки, но тот как сквозь землю провалился. Они с Гельмутом ездили на объект Гюнтера, но там им сказали, что Гюнтер не появлялся уже несколько дней.

— Вот оно в чем дело… Похоже, Ингрид перешла в атаку. Покушение на нас — дело ее рук. Здесь только мы могли помешать ее планам. На зоне Гюнтера у нее есть сообщники. Кого-то она там купила. На нас устроили облаву беглые зеки, выпущенные с этой целью с объекта. Работали под контролем. Помнишь ту иномарку, умчавшуюся со двора? Они решили, что полегли все. Если бы мы с тобой подали признаки жизни, нас добили бы контролеры. Теперь Ингрид уверена, что нас не существует. Шефнер для нее не соперник. С ним она церемониться не станет. Это только полковник думает, что у Шефнера есть сила, а он пустышка. И если провести некоторые параллели, то стоит вспомнить, что Наташа со своей командой тоже пасется везде объекта Гюнтера. А она знает больше, чем мы думаем. Нет сомнений: в Курнакове нашли архив. Теперь вся проблема заключается в том, как его вывезти. Охрана подчиняется только Гюнтеру либо самому Шефнеру. Значит, Ингрид нашла себе сообщника из числа охраны. Предположительно, начальника блокпоста. Допустим. И что дальше? Ей нужен транспорт. Машин пять как минимум. Она будет брать только товар, архив ей не нужен.

— Не торопитесь, шеф. Всем известно, что ящики стандартные и маркировки не имеют. Чтобы выяснить, где архив, а где золото, надо их вскрыть, а при сообщниках Ингрид этого не сделает. Стоит кому-нибудь увидеть содержимое — как от Ингрид мокрого места не останется. Там попросту начнется бойня. Не стоит забывать и о рабах. Двести или больше человек. Отпетые убийцы в большинстве. Нет, Ингрид будет брать все.

— Возможно, ты прав. Ясно другое: нам в зону лучше не соваться. Мы должны перехватить архив на выезде из зоны.

— Вдвоем?

— Есть тут один помощничек… Сам напрашивается. Долю просит.

— Может быть, дать?

Крылов усмехнулся.

— Есть вещи, которые на доли не делятся. Они существуют только целиком. Ты сейчас сам об этом говорил. Стоит открыть один ящик — и блеск золота лишит человека разума. Это только фанатики-эсэсовцы копили богатства для процветания Третьего рейха. А в этой стране золотые сережки вместе с головой отрывают.

— Так что же будем делать?

— Думать. У нас есть время до утра.

Ингрид тоже думала. Николай доложил ей обстановку и разложил все по полочкам. План ей понравился, и она не нашла в нем слабых мест. Но Ингрид ему не верила. Она вообще не верила в людскую преданность и надежность. Человек человеку волк. Эту чисто русскую поговорку женщина не забывала, однако других вариантов у Нее не имелось. Кому-то придется доверять — хочешь ты того или нет.

После ухода Николая, у которого забот было больше, чем она могла себе представить, Ингрид собралась и поехала к «антиквару в законе» Марку Лагорину. Антиквар ждал ее. Первым делом он доложил, что операция по ликвидации конкурента прошла удачно. Из своих источников в УВД Лагорин знал, что погибли все пятеро зеков и четверо из команды конкурента. Он также знал со слов Ингрид, что их было шестеро и двое уцелели. Но об этом он решил умолчать, полагая, что два человека погоды не сделают, а, скорее всего, уйдут с дороги сами, не дожидаясь, пока их добьют.

— Не пора ли, голубушка, перейти к откровенному разговору. Я чувствую себя болваном в старом добром преферансе. Карты раздал и сижу смотрю, как играют другие.

— Хорошо, Марк, только ответь мне на несколько вопросов. Ты подготовил машины?

— К сожалению, добыл только семь крытых бортовых «ЗИЛов». Шоферы — люди надежные, но на всякий случай я к каждому из них прикреплю по экспедитору с оружием. Так будет еще надежней.

— А экспедиторы? Им ты доверяешь? Марк вздохнул.

— Тебе, немке, этого не объяснишь. У нас свои законы. Если я посылаю людей на дело, то они его выполняют. В противном случае они уже не люди, а трупы. Мои приказы не обсуждаются.

— Хорошо, не спорю. К завтрашнему дню ты должен заготовить сорок ящиков, обычных деревянных, в которых перевозят мелкие станки, — полтора метра в длину, по метру в ширину и высоту. Ящики погрузишь в машины и к десяти вечера подашь их туда, куда я скажу Мы с тобой поедем вместе с автоколонной. Груз придется упаковать в эти ящики.

— Для чего, голуба? До Орши рукой подать. Мы и так их довезем.

— Делай, как я говорю, — и ты получишь миллион долларов, хочешь в долларах, хочешь картинами. Мы будем перевозить военный архив немецкой армии, оставленный здесь более пятидесяти лет назад. Груз специфический. Стальные кофры со свастикой и знаками СС — не лучшее зрелище для случайных ротозеев или, того хуже, дорожной полиции.

— Ты имеешь в виду ГИБДД? Но, черт подери, я никогда не думал, что ты шпионка, я всегда считал тебя антикварным бизнесменом!

— А это и есть бизнес. Есть люди, готовые заплатить за архив хорошие деньги. Шпионы тут ни при чем. Покупая у тебя любовную переписку императрицы Екатерины II, выкраденную тобой из спецхрана в Питере, меня тоже можно было бы обвинить в шпионаже. Старые архивы интересуют только коллекционеров. Я знаю одного фанатика, купившего письмо Гитлера Еве Браун за сто тысяч марок. А тут сорок ящиков — по триста килограммов каждый — набиты подобной макулатурой. У меня есть покупатели на этот хлам, иначе я не взялась бы за подобное дело.

— И во сколько оценивается этот архив?

— Не углубляйся в детали, Марк. Твоя доля составляет большой куш, а работа пустяковая. Только она может осложниться. Архив будут вывозить из зоны с особым режимом. Те, кто его оттуда вывезет, должны будут умереть.

— Вот даже как?

— Так. Миллионы за пустяковую работу не платят.

— Сколько их?

— Человек, может, двадцать, не знаю. Я не верю тому типу, который будет вывозить ящики. Он может выкинуть какой угодно фортель. Любые свидетели и следы нам ни к чему. К тому же к зоне проявляют интерес разные люди. Нам не нужны те, кто что-то знает об архиве или видел ящики своими глазами. Там и без нас намечается бойня. Когда туда доберутся органы правопорядка, они должны найти на месте только трупы, и ничего больше.

— Да-а-а! Кровожадная ты дамочка. Провернуть такую операцию и не оставить следов! Сказка! Надо смотреть на вещи трезво. Раз уж я подписался на это дело, то не в моих правилах сворачивать с полдороги. Но тебе придется набавить еще тысчонок триста. Потому что и шоферов и экспедиторов также придется убрать. А тут без особых хитростей не обойтись. Придется мне нанимать для этого дела людей из другой группировки, а такие приемы дорого стоят.

— Торговаться не буду. Меня интересует результат Сделаешь все чисто, получишь полтора миллиона. На этом ставлю точку.

Часть III

Змеиная яма