1. Москва, Арбат

В штаб-квартире бригады Аркадия Литвинова, расположенной в центре Москвы на Арбате, шло совещание. Под скромной вывеской «Лингафонные курсы восточных языков» находилась база оперативников, бывших сотрудников контрразведки, а ныне работавших частным образом на очень обеспеченных клиентов за высокое вознаграждение. Обратиться за помощью к профессионалам столь высокого класса клиент с улицы не мог, только люди с рекомендациями, без криминального прошлого и умеющие держать язык за зубами.

Бригада Литвинова насчитывала дюжину специалистов в разных областях — от психологов-аналитиков до компьютерных взломщиков, но все они прошли через спецшколу по подготовке диверсантов-десантников и владели приемами боевых искусств и несколькими видами оружия.

На совещании присутствовало четверо сотрудников бригады и они обсуждали результаты проведенной работы.

Литвинов внимательно слушал доклад одного из оперативников.

— И все же я продолжаю утверждать, что так называемые ключники должны иметь дубликаты своих каталогов. Ну подумайте сами что произойдет, если каталог выкрадут или он сгорит, либо потеряется? Кто сможет его восстановить? Никто. Чем это чревато? Раскопками на территории, равной Калуге или Туле. У Московского округа ПВО более пятисот зон в Подмосковье, и каждая занимает площадь не менее внуковского аэродрома. Человек, взявший на себя ответственность за сохранность сверхсекретных документов, обязан подстраховаться. Конечно, риск увеличивается вдвое при наличие дубликата, но не иметь его еще опасней. Потеря данных грозит исключением из состава синдиката, особенно на последнем этапе его существования, когда группировки перешли к открытой конфронтации. Ведь только наличие каталога позволяло оставаться каждому из звеньев в доле и иметь равное положение…

— Хорошо-хорошо, Алексей, — перебил докладчика Литвинов, — с твоей теорией можно согласиться. Но что мы видим на практике? Выстроить логическую цепочку мало. Мы люди действия и работаем на результат.

— Поверхностный осмотр ничего не дал. Придется копать глубже. Мы были в конторе Ухова и на его квартире, проверили компьютеры и все диски и дискеты. Осмотр проводили скрупулезно, но он ничего не дал.

— Совсем ничего?

— Одна зацепка есть, но мы ее отклонили.

— А именно?

— В доме Ухова возле телефона на тумбочке лежит алфавит, стационарный блокнот. Мы изучили все телефонные номера, записанные в книжке. Напротив одного из номеров написано: «Дочка». Мы подумали, что это ее рабочий телефон. Она преподает аэробику в элитном клубе. Мы знаем, что Алиса прописана вместе с отцом и большую часть времени работала на него в качестве домашнего секретаря. Мы узнали адрес по телефону, и выяснилось, что это квартира. По картотеке Бюро технической инвентаризации мы определили владельца и выяснили, что она принадлежит Алисе Уховой, купила три года назад. Удивительно то, что когда мы разрабатывали Ухова, нам удалось вычислить все детали, связанные с жизнью ромовского ключника и его семьи, однако тогда мы ничего не знали о существовании подпольной квартиры.

— Дело не в этом, — вмешался еще один член бригады. — Мы установили все, что нам требовалось, раньше, чем добрались до его дочери. По первому заходу нам не пришлось проводить детальных исследований.

— Ты прав, Никита. Нам удалось обойтись малой кровью, а теперь мы вынуждены начинать заново. — Алексей перевел взгляд на Литвинова. — Первая мысль, которая мне пришла в голову, заключалась в следующем. Если есть квартира, о которой никто не знал, то, возможно, она использовалась как тайник, но эту идею пришлось выбросить в мусорную корзину.

— Не рано ли? — спросил Литвинов.

— Объясняю. Дочь Ухова была в курсе всех дел отца. Она знала, где находится каталог. Ведь это у нее украли каталог, когда она хотела обменять его на папашу. О чем это говорит? А о том — будь у нее дубликат, она не стала бы гоняться за вором, не поехала бы за ним следом на курорт. Мало того, девушка не стала даже делать копии с оригинала. В этом нет смысла. Если она отдает каталог конкуренту, то наличие копии теряет всякий смысл. Конкурент получает доступ к тайникам, а она ничего не получит, будь у нее сотня копий. Никто не мог рассчитывать на то, что бумаги выкрадут самым примитивным образом. Случай один на миллион, о котором никто и подумать не мог. Теперь, когда это случилось, можно кусать себе локти.

— Мысль твою я понял, Алеша, — сказал Литвинов. — Анализируешь грамотно, но не глубоко. Вы были на квартире Алисы?

— Нет.

— Девушка в отъезде?

— Где-то в Крыму, пытается вернуть документы.

— Придется нам, не откладывая в долгий ящик, побывать на квартире. Ты не учел одной детали: Ухов доверял дочери, она знала о его делах, помогала ему и работала с каталогом. Пусть так. Но зачем Ухову говорить дочери о существовании дубликата? Попади дочь в руки конкурентов, и лишние знания ей только навредят. Очень часто излишняя информация идет во вред делу, а не на пользу. Однако Ухов сам мог использовать квартиру дочери, не ставя ее в известность. Вполне возможно.

— Что будем делать?

— Где находится ее квартира?

— В Черемушках.

— Выряжаемся в форму РЭУ Юго-западного округа и едем на место.

Отличительной чертой Литвинова была оперативность и четкость, он ставил задачу и тут же приступал к ее решению, не задумываясь о сложностях. Подготовительный период занимал минимум времени.

Через полтора часа четверо мужчин уже находились в трехкомнатной хорошо обставленной и обжитой квартире. Обувь оставили у порога и переоделись в войлочные тапочки, прихваченные с собой. На руки были надеты хлопчатобумажные обтягивающие перчатки. Литвинов сделал обход и поставил очередную задачу.

— Исходить будем из следующего. Каталог в квартире. Прятал его Ухов. Прятал с учетом, что в доме живет женщина, следящая за чистотой и порядком. А значит, прятать надо там, куда рука хозяйки не дотягивается. Но каталог должен извлекаться из тайника быстро, а возможно, что и в присутствии дочери, но чтобы она этого не заметила, или в то время, пока девушка варит кофе отцу. Кухню осматриваем в последнюю очередь. Никита берет на себя туалет и ванную. Обрати внимание на облицовочную плитку, там может быть ниша, а также воздушную вытяжку, что менее вероятно. Алексей займется картинами. Все стены увешаны гравюрами, эстампами и фотографиями в рамках. Фотографии подождут. Девушка может менять их время от времени, а красивые гравюры, как правило, висят постоянно. Игорь занимается компакт-дисками. Здесь шесть стоек, в каждой по шестьдесят компактов. Мы не можем исключить, что каталог записан электронным способом. Меньше места занимает. Проверь все диски, соответствует ли название дисков этикеткам на коробке. Битлов, попсу, блюзы и джаз проверяй последними. Девушка наверняка слушает такую музыку. Смотри классику и всякое старье. Приступайте.

Работа началась. Литвинов ходил из комнаты в комнату, заложив руки за спину, и осматривал мебель, стены, окна, полы и потолки. От его пристального взгляда ничего не могло ускользнуть. В каком-то месте ему не понравился паркет, и он не ошибся. Так был обнаружен первый тайник, но в нем лежали только деньги, несколько тысяч долларов. Все сложили на место и продолжали поиски.

Спустя полчаса Игорь обнаружил следующую находку. Он подал Литвинову компакт-диск.

— На коробке написано «Шестая симфония Шостаковича», диск без этикетки. Обычная болванка, к тому же не дописанная до конца.

— Вставь в проигрыватель.

Но и это не помогло, музыки Шостаковича никто не услышал.

— Никита, включи компьютер. Проверим через CD-ROM.

Компьютер принял диск, но запросил пароль.

— Думаю, это то, что нам надо, но с паролем придется повозиться. Надо вызвать Ивана, он сделает это быстрей.

Литвинов достал сотовый телефон и дозвонился специалисту по компьютерам, назначив ему встречу на Арбате в штабе.

— Так, для первого визита достаточно. Уходим.

Прошло еще два часа, и стоявшие перед экраном монитора увидели то, за чем охотились.

— Отлично сработано, Ваня, — улыбнулся Литвинов.

— Ничего сложного. Ухов — экономист, а не хакер. Ничего нового или оригинального он придумать не мог.

— Сделай распечатку, а потом ее придется перепечатать на обычной пишущей машинке в одном экземпляре. Каталог должен иметь вид оригинала. Бумагу немного помусолим и придадим документу вид пятилетней давности. Все должно выглядеть так, чтобы комар носа не подточил.

2. Москва, Кутузовский проспект

Дверь открыл Монах.

— Привет, Бориска. Цел и невредим. Это хорошо.

— Мы тут за тебя беспокоились. Слишком ты долго добирался.

— А я заехал к приятелю во Владивосток, а потом вечерней лошадью через Австралию и Южный полюс вернулся в Москву. Воздухом свежим подышать захотелось. Слишком жаркое лето в этом году. Ребята все вернулись?

— Без проблем, и мотоциклы целы.

— Намек понял.

Журавлев достал из кармана ключи, взял руку мальчишки и вложил их в его ладонь.

— Сказано — сделано. Дерзай. Только не шустри, машина — зверь. «Судзуки» тебя устраивает?

— Врешь!

— Иди во двор. Перед твоим подъездом скучает.

Парень прошмыгнул у Вадима под рукой и помчался вниз, перескакивая по несколько ступеней сразу.

Гость хорошо знал квартиру и нашел хозяина там, где тот и должен был находиться. Несколько бутылок холодного пива на столе, вяленая рыба и пачка «Беломора».

— Домой не заходил? — вместо приветствия спросил старик.

— Нет, Максимыч, прямиком к тебе.

— Опыт-то с годами приходит. Клюнул жареный петух, и сразу поумнел.

— Значит, и в Москве не спокойно?

Вадим сел за стол и налил себе пива.

— Пасут твою квартиру, но не уголовка. Мои ребята проверяли. Скорее всего, комитетчики. С Бутырок малява пришла. Рамзеса в Лефортово перевели, а это плохой знак. Там его враз расколют. А значит, и тебя зацепят. Не зря же его архаровцы твою хазу посещали и на больничку налет устраивали.

— Понял. Мне только комитетчиков на свою голову не хватало.

— Ложись на дно, Дик. Ты в их деле не главное звено. Пусть без твоей помощи свои дела утрясают.

— Знал бы ты, Максимыч, как я устал от этой суеты. Хочу завязать. Дали мне на чайной ложечке кусочек другой жизни попробовать, свет белый увидел, душу распахнул, а мне финкой в бок.

— Ты птица свободная, с братвой не связан. Хочешь — воруй, хочешь баржи разгружай. Тут я тебе не советчик.

— То, что нужно от меня комитетчикам, я знаю. Они алмазы ищут. Только дохлый это номер. Банкира Басова и ювелирного короля Ромова в Ялте пришили, а представляешь, Максимыч, я пил с ними в одной компании. Утром после попойки просыпаюсь, а вокруг одни трупы валяются. Вот и началась игра в кошки-мышки. Насилу ноги уволок. Чекисты еще в Ялте хотели меня взять, но упустили. Реванш в Москве продолжится.

— Плохие новости, Дик. Стоит к ним только один раз в лапы попасть, и ставь на себе крест.

— А у меня противоядие есть. Ладно, Максимыч, спасибо за заботу и пиво. Буду позванивать, а пока попью пару неделек. На коньяк и шампанское у меня всегда найдется.

Вадим долго шатался по Москве, не заботясь о том, что его могут засечь. Он даже не предпринимал попыток избавиться от возможного хвоста. Наступила полоса депрессии и безразличия. Он думал только об Алисе и не сопротивлялся своим мыслям. Она снилась ему каждую ночь, и он ничего не мог с собой поделать и выбросить девушку из головы. Невыносимая тоска и хандра захватили его целиком. Ни выпивка, ни снотворное не помогали.

Он уехал к себе в Марьино, пил и распевал песни вместе с пластинками, чем вызывал заслуженное негодование соседей. Всегда опрятный, элегантный и вежливый, он превратился в прощелыгу, небритого, с отросшим ежиком на голове, синяками под глазами и потрескавшимися пересохшими губами. Взгляд потускнел, стал пустым и безразличным. Полоса удач и мечтаний осталась позади, и он превратился в рухлядь.

3. Московская область

Естественно, генерал Ступка не стал бы принимать какого-то отставного подполковника в своем кабинете штаба округа, да и разговора бы там не получилось. Ступка был человеком очень осторожным и трусоватым. Его однажды чуть не посадили за финансовые махинации в армии. Спасибо Прибыткову и Трояновскому, которые сумели его избавить от верной гибели. С тех пор Ступка жил в постоянном страхе. Трояновский держал его на коротком поводке, и при малейшей оплошности с его стороны дело могло возобновиться. А бывшему начфину, который теперь занимал кабинет Прибыткова, вовсе не хотелось лишаться свободы в пятьдесят девять лет, когда совсем недолго оставалось до почетной пенсии. Да и со здоровьем у генерала не все в порядке, он года не выдержит за колючей проволокой.

Природа, покой, рыбалка — это все, в чем он нуждался. На рыбалке его и застали в одиночестве. Генерал встал на якорь в тридцати метрах от берега. Его охрана занималась костром и заготовками к будущей ухе. Надо отдать должное, Ступка был удачливым и опытным рыболовом. Два часа на воде — и жирная, вкусная рыба для ухи обеспечена.

Он снял с крючка очередную плотву и бросил ее в бидон с водой. В этот момент к его лодке тихо подплыла другая, с противоположного берега.

— С удачей вас, Ефим Федорович.

Ступка оглянулся. За веслами сидел мужчина лет сорока, крепкого телосложения со смуглым обветренным лицом и чистыми серыми глазами. Генерал насторожился и глянул на берег. Двое его охранников ломали хворост и даже не смотрели на воду. Впрочем, они ему ничем помочь не могли, второй лодки в запасе не имелось.

— Удача мне всегда сопутствует, — сказал генерал с некоторым беспокойством.

— Вы только не волнуйтесь, я тоже приношу людям удачу. Сами в этом убедитесь.

— Мне ни в чем убеждаться не нужно. С меня хватит того, что есть.

— Лукавите, генерал. Того, что я хочу вам предложить, у вас нет, но вам это нужно.

Литвинов достал из кармана свернутый лист бумаги и, склонившись к борту лодки, протянул ее генералу.

— Что это?

— А вы взгляните.

Ступка взял бумагу, словно змею, и осторожно развернул его. Он долго изучал ее, потом взглянул на странного чужака.

— Что это такое?

— Не стоит меня разыгрывать, Ефим Федорович. Я могу вернуть эти документы тому, у кого взял. Перед вами одна страничка из каталога Ромова. Мне казалось, что вас может заинтересовать подобная документация.

— Где вы ее взяли?

— Не ее. У меня весь каталог. Уступлю по дешевке. Пятьдесят тысяч долларов, и каталог ваш.

— Как он к вам попал?

— Я командую бригадой отставных офицеров ФСБ и выполняю в частном порядке деликатные поручения очень обеспеченных и надежных людей. Меня нанял господин Грачев и попросил достать ему некий каталог. Как мы это сделали, я рассказывать не стану, но мы выполнили задание. А кончилось это тем, что господин Грачев отказался выкупать у нас документы. Он, видите ли, отошел от дел и документация его больше не интересует. Однако он нам посоветовал обратиться к вам. По его мнению, вы единственный человек, которого эти бумаги могут заинтересовать. Мне они и задаром не нужны, но проделана трудоемкая, серьезная работа. Грачев нам обещал за нее семьдесят пять тысяч. Для вас мы делаем скидку, и только потому, что вы не делали заказа. Если вас устраивают наши условия, то я готов к обмену. Деньги — товар.

— Я не могу решать такие вопросы в течение пяти минут. Мне нужно подумать.

— Не возражаю. Завтра вечером я вам позвоню. Если вы согласны, то мы встретимся где-нибудь на нейтральной почве и совершим обмен. Удачной вам рыбалки.

Лодка чужака заскользила по воде к другому берегу. Тут уже было не до ухи. Несколько минут Ступка думал, а потом принялся сматывать удочки в прямом смысле слова.

Вытаптывая ковер вокруг стола, Трояновский составлял план действий, а Ступка сидел в плетеном кресле, и его карие, заплывавшие жиром глазки бегали по сторонам, следя за каждым движением своего нового хозяина.

— Сколько офицеров ты можешь выделить на роль курьеров, Ефим? Но так, чтобы выпотрошить тайники в течение двух недель.

— Ты все же решил выкупить каталог? — немного растерянно спросил Ступка.

— Тут и думать нечего. Савельзон только ерепенится. Теперь понятно, что он уже не найдет «каталог Ромова» если его перехватил Грачев. А Грачев свой каталог сдал, и он у нас в руках.

— Ты веришь этому парню? А если это подставка?

— Не похоже. По логике вещей все правильно. Грачев мог сделать такой заказ. Он предлагал мне объединить силы. По его условиям ему приходилось две доли за два каталога, а нам одна. Расчет прост, каталог — доля. Значит, он был уверен в том, что ключи Ромова попадут к нему в руки. Я ему не дал тогда определенного ответа, а тут вмешался Савельзон. С этим прохвостом никаких дел иметь нельзя. Нам проще сдать ему алмазы, получить наличные и покончить с этим раз и навсегда. Если бы не давление Прибыткова, я давно бы плюнул на эту историю. Прибытков — маньяк, его остановить было невозможно. Он хотел купить весь мир, а что не продавалось, то отнять силой.

— А деньги?

— Отдадим свои. Савельзон оплатит нам расходы с лихвой, иначе вообще ничего не получит. Наш сейф самый надежный. С нами, как с Грачевым, разговаривать бесполезно. Савельзон это прекрасно понимает. Будь у него в кармане все три каталога и что? Повесить их в рамку и любоваться по вечерам? Савельзон не онанист, а человек дела. Ему деньги нужны сейчас, и все сразу. Иначе он ни копейки не вложит и палец о палец не ударит.

Ступка налил себе сок из графина и бросил в него лед.

— Меня смущает этот фээсбэшник. Можем ли мы ему доверять? Что у него на уме? А вдруг он знает больше, чем надо? Не устроит ли его банда охоту за алмазами?

— Возможно. Не исключено. Но тебе какое до этого дело? У нас слишком узкий коридор, и на нашем отрезке никто не сумеет перехватить камни. Курьеры вычищают ячейки и свозят посылки в часть полковника Семенова в Подлипках. Место надежное. Наш каталог хранится у полковника пять лет, и все тихо и спокойно. Мы не станем выносить алмазы с территории части. Савельзон привозит деньги туда, там и произведем обмен. А что с ними будет дальше, нас не касается. Пусть его обчистят за воротами части, не наше дело. Охрана собственности — привилегия собственника.