- Я спал, - сказал он. - В чем дело?
      - Мне нужно несколько полицейских.
      - Для чего?
      - Это сложно.
      - Жизнь обычно сложна, - ответил Хенли.
      При этом он тяжело вздохнул.
      - Поскольку вы вытащили меня из постели, почему бы вам не рассказать мне, что случилось?
      - Исчезла моя невеста.
      - Что именно вы имеете в виду? - спросил Хенли.
      Он приподнял крышку с хрустальной шкатулки и достал оттуда сигарету с фильтром, которую тут же сунул в рот.
      - Сигарету? - спросил он.
      - Нет, благодарю.
      Хенли раскурил сигарету, воспользовавшись зажигалкой со своего стола.
      - Так что там в отношении исчезнувшей невесты?
      Он выпустил длинную струю воздуха.
      Вроде бы жизнь стала возвращаться в его глаза.
      - Скверная привычка, - сказал он. - Всегда хватаюсь за сигарету, стоит мне проснуться.
      - Девушка...
      - Вы верите разговорам о раке горла? - спросил Хенли.
      - Что?
      - Сигареты вызывают рак горла? - сказал он.
      - Не знаю. Я никогда об этом не думал.
      - Все хорошее в жизни либо запрещено, либо тебе не годится, - сказал Хенли.
      Он устало улыбнулся.
      - Это чья-то цитата, но я ее воспроизвел неточно.
      - Мы остановились в мотеле, которым управляет человек по имени Майк Бартер, - сказал я.
      - Да. На Поинте.
      - Да. Я оставил Энн в ее хижине, а сейчас она исчезла. Исчезли платье, багаж - все. Ничего не осталось.
      - Кого вы оставили в хижине? - спросил Хенли.
      - Энн, мою невесту.
      - О-о-о, - протянул Хенли.
      У него был озадаченный вид. Он затянулся сигаретой.
      - Это та самая девушка, с которой я был у вас днем, - объяснил я.
      Хенли выпустил новую струю дыма.
      - Что-то я вас не понимаю! - произнес он задумчиво.
      - Девушка, которая была со мной, - терпеливо произнес я, - когда нас привез сюда ваш полицейский сегодня днем.
      Хенли посмотрел мне в глаза.
      - Какая девушка? - спросил он.
      - Де...
      Я резко замолчал. Мы смотрели друг другу в глаза.
      Его рот купидона сейчас был сжат в тонкую линию, голубые глаза смотрели настороженно. Судья Оливер Хенли был готов к обороне.
      - Я не помню никакой девушки, - сказал он. - Фред привез вас одного сегодня днем.
      - Понятно, - протянул я.
      Хенли улыбнулся.
      - Возможно, это результат долгой поездки, - сказал он.
      - Или долгого телефонного разговора, - ответил я.
      - Что?
      - Того самого разговора, который состоялся как раз перед моим приездом сюда. По этой причине в пепельнице догорает недокуренная сигарета.
      Я кивнул головой.
      - Что происходит, Хенли?
      - Я не имею понятия, о чем вы говорите.
      - Неужели? Хорошо, блюститель закона! Вы прекрасно знаете, что со мной сегодня была девушка. Что за басни вы рассказываете?
      - Если с вами и была молодая леди, я не видел ее.
      - Она заснула вот на этой кушетке! - заорал я.
      - Я не видел ее!
      - Что вы пытаетесь мне втолковать? Что здесь творится? Почему такая круговая порука? Неужели вы воображаете, что вам удастся...
      - Я не видел никакой девушки! - твердо произнес Хенли.
      - О'кэй, Хенли.
      Я поднялся, ткнул пальцем ему под нос и сказал:
      - Возможно, вы воображаете, что этот провинциальный городишко является началом и концом мира, но вы не сильны в географии. Есть федеральные копы, и есть полиция штата. Похищение, как вам известно, федеральное преступление.
      - Имеется полицейский из полиции штата, который покажет, что вы были один, когда он вас арестовал, - сказал Хенли. - Почему вы не успокоитесь, Колби?
      - Встречаются полицейские, которые убивают собственных матерей. Мне нужны полицейские. Получу ли я их от вас, или мне нужно начать работать?
      - Зачем вам нужны копы? Проследить исчезновение несуществующей девушки?
      - Нет, - сказал я.
      Я усмехнулся.
      - Ведь вы не думаете, что я сумасшедший, верно? Вы не допускаете, что я стану требовать помощи полиции в чем-то явно безумном, как это? Мне нужны полицейские, потому что я обнаружил лужу крови в стенном шкафу мотеля. Я полагаю, что полиция заинтересуется происхождением этой крови.
      - Возможно, - согласился Хенли.
      - Ну?
      - Я позвоню полицейскому, - сказал он. - Я не хочу стоять на дороге у гражданина, сообщающего о предполагаемом преступлении.
      Он пожал плечами.
      - Что касается девушки...
      Он снова пожал плечами.
      - Какой девушки? - спросил я.
      Хенли поднял глаза. На его лице появилась хитрая улыбка. Медленно, методично он выбил свою сигарету.
      - Я вызову полицейского.
      Поднявшись, он подошел к телефону. Сигарета в пепельнице догорела до самого конца. Кверху поднимался тоненький дымок. Хенли раздавил окурок, поднял трубку и набрал номер.
      - У меня есть теория в отношении людей, - сказал он.
      - Да?
      - Я верю, что большинство из них разумные. Вообще-то я оптимист. Я верю...
      Он заговорил в трубку:
      - Привет, Фред! Я поднял тебя с постели? Извини меня. Нет, ничего особенно важного. Помнишь молодого человека, которого ты привез днем? Превышение скорости. Детектив. Припоминаешь?
      Хенли помолчал.
      - Нет! - воскликнул он с силой. - Он был один! С ним не было никого.
      Последовала новая пауза.
      - Да, совершенно верно. Да, теперь ты понял. Так вот, он думает, что наткнулся на кое-что у Майка Бартера, и просит, чтобы местная полиция помогла ему. Как ты думаешь, можешь ли ты сюда приехать? Нет, я звоню из своего дома. Конечно. В таком случае, о'кэй, мы тебя ждем. Послушай, скажи Джанет, что я сожалею, что позвонил так поздно. Хорошо.
      Он положил трубку.
      - Он сейчас приедет. Хороший парень - Фред.
      - Минуту назад вы философствовали, - напомнил я.
      - Ах да, люди...
      Хенли подошел к шкатулке с сигаретами и закурил новую.
      - Большинство из них разумные. Вы со мной согласны?
      - Я полагаю, что так.
      - Это несомненно. В конечном счете человек непременно поймет, что бессмысленно плыть против течения.
      - В каком смысле?
      - В смысле, что гораздо легче и проще сесть на скамейку на дощатом настиле для прогулок вдоль набережной подальше от волнолома.
      - Если случайно нет ничего такого, чего вы хотите в океане, - сказал я.
      - Я это проверил на собственном опыте, Колби. Поверьте, вы не найдете ничего такого в океане, чего не найти на земле.
      - Многие рыбы удивились бы вашим словам.
      - Многие рыбы удивились бы тому, что существует что-то, помимо океана. Это все равно не аргумент для того, чтобы плыть против прибоя.
      - Я не знаю, о чем вы говорите. Если вам есть что сказать, говорите это по-английски.
      - Английский язык, - сказал Хенли, - становится искусством, когда вы говорите по-английски, а собеседнику кажется, что это иностранная речь.
      - Я всегда считал, что целью любого языка является общение. Если вы собираетесь мне что-то сообщить, то ваш "океан" до меня не доходит.
      - Очень хорошо.
      Хенли улыбнулся.
      - Что вы собираетесь сказать?
      - Я пытаюсь убедить вас успокоиться. Проявите оптимизм.
      Хенли помолчал.
      - Ваша несуществующая приятельница...
      - Да?
      - Расслабьтесь, Колби.
      - Зачем?
      - Оптимизм. Проявите немного оптимизма.
      - Вы знаете, что она существует.
      - Я ничего не знаю. Я просто советую вам взглянуть на светлую сторону. Давайте допустим на мгновение, что она действительно существует. Вы приехали сюда на Сулливан Поинт вместе с ней, сняли две отдельные хижины, а теперь она исчезла. Все это мы обсуждаем, допустив, что она существовала.
      - Она не только существовала, она и сейчас существует. Говорите то, что хотели сказать.
      - Я говорю, что если она-таки существовала, и если она действительно исчезла, она, вероятно, жива и здорова до сих пор.
      Хенли внимательно посмотрел на меня.
      - И она, вероятно, будет жива и здорова, когда все это будет закончено и забыто.
      - Она сейчас в безопасности? - спросил я.
      Хенли пожал плечами.
      - Ваша несуществующая приятельница? Я бы сказал, что она в большей безопасности, чем если бы вы начали... обливать навозом набегающий прилив.
      - Мы снова вернулись к океану?
      - Океан очень тихий и мирный.
      - Где она?
      - Не имею ни малейшего понятия.
      Помолчав, он добавил:
      - Я даже ее никогда не видел.
      - Но она в безопасности?
      - Колби, хотите услышать разумный совет?
      - Слушаю.
      - Да, но вы полны надменности. Я гораздо старше и умудреннее. За свою жизнь мне пришлось много покопать. Но теперь я больше не копаю. Прогоните враждебное выражение со своего лица.
      - Таков ваш совет?
      - Мой совет: возвращайтесь в мотель и ложитесь спать. К завтрашнему дню все это станет уже прошлым. Вы сможете продолжить свои каникулы, как если бы ничего не произошло.
      - Вместе с Энн или без нее?
      - Кто такая Энн?
      - Вернется ли она к завтрашнему дню здоровой и невредимой?
      - Я не знаю, кто она такая, но у меня есть все основания предполагать, что вы сможете продолжать свой отпуск, как планировалось.
      - Еще один вопрос, ваша честь.
      - Да?
      - Человек, который истекал кровью в том стенном шкафу, сможет ли он или она продолжать свои каникулы, как было запланировано?
      - При жизни у людей часто бывают кровотечение. Вы полицейский. Вы должны это знать. У некоторых бывают кровотечения, некоторым необходимо пустить кровь.
      - Вы - своеобразный человек, ваша честь. В нашем штате мы не считаем, что некоторые люди должны истекать кровью. Мы идеалисты. Мы предпочитаем думать, что проливать человеческую кровь недопустимо. По этой причине у нас имеется департамент полиции.
      - И ваш великолепный полицейский департамент, несомненно, остановил поток человеческой крови?
      - Мы стараемся.
      - Колби, не стройте из себя героя.
      - Что?
      - Возвращайтесь к себе в мотель и проспитесь. Завтра уложите вещи и отправляйтесь в путь. Это дружеский совет. Думайте, что хотите. Думайте ночами. Днем играйте в копа, или мясника, или мягкотелого судью, в кого заблагорассудится. Не думайте днем. Если начнете думать, у вас будут неприятности. Главное же, думайте в одиночестве и никогда не высказывайте свои думы вслух.
      - Сейчас как раз вы думаете вслух.
      - Только потому, что я пытаюсь избавить вас от больших неприятностей.
      - Благодарю. Я это высоко ценю.
      - Это неверно. По тону вашего голоса ясно, что вы со мной не согласны.
      Хенли вздохнул.
      - Скоро здесь будет Фред. Когда он появится, я советую вам сказать, что вы ошиблись в отношении крови. Не упрямьтесь, прислушайтесь к этому совету.
      - Я не ошибся.
      Помолчав, я добавил:
      - Я не могу ошибиться в отношении крови.
      Хенли снова вздохнул.
      - Возможно, вы допускаете куда большую ошибку, чем воображаете.
      Тут раздался стук в дверь.
      8
      Было забавно наблюдать, как изменилась физиономия Хенли, когда он открыл дверь. За несколько минут до того, как он впустил Фреда, он был меланхоличным циником, он думал вслух, но стоило ему нажать на ручку двери, как всякие раздумья прекратились, он вновь стал мировым судьей в маленьком провинциальном городишке. Изменилась его осанка, голос, манера изъясняться.
      - Ну, ну, - произнес он, - Фред, входи. Не совсем подходящее время для прогулок по сельской местности, не так ли? Входи же.
      - Я крепко спал, - сказал Фред.
      Он бросил на меня быстрый взгляд. Он был в своей полицейской форме, но вид у него был какой-то помятый, ему нужно было побриться.
      - Что стряслось?
      - Вот этот молодой человек думает, что он видел кровь в одной из хижин Майка Бартера.
      Хенли повернулся ко мне.
      - Или я ошибаюсь? - спросил он в последней попытке заставить меня забыть виденное.
      - Все правильно, - ответил я.
      - Может быть, кто-то порезался во время бритья? - произнес Фред.
      - Сомневаюсь. Люди не бреются в шкафах. Причем от такого пореза не может образоваться целая лужа крови.
      - Конечно, это надо расследовать, - заявил Хенли.
      - Точно, - ответил Фред. - Почему же мы не едем туда?
      - Ну, так я вам не понадоблюсь! - Хенли сразу же обрадовался. - Фред, ты знаешь свои обязанности.
      - Еще бы! Отлично знаю. А вы ложитесь снова спать.
      - Фред позаботится о вас, - сказал Хенли.
      Он проводил нас до дверей. Мы вышли в темноту. Время приближалось к пяти утра, в воздухе наступило предрассветное затишье. Хруст гравия под ботинками Фреда, осторожный скрип двери, шепот ветра в макушках сосен, окружавших нас, - все это звучало как-то особенно значительно.
      - Сегодня утром без мотоцикла? - спросил я.
      - Я приехал на своей машине, - ответил Фред.
      Его машина был фургончик марки "бьюик". Мы быстро прошли к нему. За бревенчатым коттеджем раскинулся широкий луг, над ним поднимался туман. Мы сели в машину, Фред включил мотор и задом выбрался на шоссе. Ехали мы молча. Вокруг нас начало пробуждаться утро, небо на востоке бледнело, звезды начали гаснуть на ночном небосклоне.
      - Бог мой, кровь, да? - спросил Фред.
      - Да.
      - Так...
      - Много крови.
      - Ммм...
      - В стенном шкафу.
      - Трупа нет?
      - Нет.
      - Ммм...
      - Еще одна вещь.
      - Что?
      - Я прибыл в мотель с девушкой. Она исчезла.
      - Ммм...
      - Да, девушка, с которой вы меня вчера задержали.
      Фред не отводил глаз от дороги.
      - Я не помню никакой девушки, - сказал он.
      - Именно такого ответа я и ожидал.
      - Тогда зачем было спрашивать?
      - Я хотел удостовериться, что вы получили соответствующие указания.
      - Я не знаю, о чем вы говорите.
      - Никто не знает.
      - Мы всего лишь провинциалы, живущие в маленьком городишке, насмешливо произнес Фред. - Мы не понимаем горожан, столичных жителей.
      - Мы употребляем большие слова.
      - Да, - сказал Фред.
      - У меня для вас есть небольшие словечки.
      - Два?
      - Да. Похищение, киднэппинг.
      - Хорошие слова. Они известны даже провинциалам.
      - У меня есть чуть побольше. Хотите его услышать?
      - Нет, если оно слишком заумное.
      - Судите сами. Убийство.
      - Убийство - очень емкое слово. Хотите выслушать совет?
      - В вашем городке все раздают советы.
      - Такие слова. Язык можно сломать. Я бы на вашем месте их слишком часто не употреблял.
      - Почему?
      - Провинциалы могут их не понять. Мы, провинциалы, можем подумать, что вы пытаетесь пустить пыль в глаза.
      - Так вы думаете, что я пускаю пыль в глаза?
      - Я? Черт возьми, я коп. Я уважаю других копов, особенно детективов из больших городов.
      - Вы все еще можете выбраться из этого.
      - Из чего?
      - В чем вы увязли, Фред.
      - В этот момент я в фургоне "бьюик" и в него не увяз.
      - Как в отношении этой крови?
      - Как? Допустим, что таковая имеется. Лужа крови может образоваться по множеству причин.
      Он помолчал.
      - Бартер владеет чистым заведением.
      - Неужели?
      - Самым чистым в штате.
      - Какова месячная премия за него?
      - Что?
      - Комиссионные, взятка за то, чтобы не замечать грязные делишки Бартера.
      - У Бартера нет никаких грязных делишек. Он владелец учреждения семейного типа. Сам он женатый человек, да будет вам известно. Нет, сэр, заведение у него чистое.
      Фред повернулся ко мне.
      - Кроме того, у копов в этом штате нет незаконных доходов.
      - Ни один коп на свете не берет взяток, - согласился я. - Только не забывайте, что вы-то разговариваете с копом.
      - О'кэй, разве какой-нибудь штраф за превышение скорости... Избавьте человека от необходимости ехать в управление, возьмите деньги прямо на шоссе. Это другое дело. Но ничего крупного. В этом штате вы ничего такого не увидите. Здесь все уважают законы.
      - Безусловно.
      - Это не пустые слова. Не то что ваш город. Грабежи, насилие, даже убийства. Тут этого нет. У нас имеется окружной прокурор с тысячью глазами, всевозможные комиссии. Он и прокурор штата. Айк и Майк. Настоящие борцы с преступностью!
      Мы теперь были на дороге к Поинту. Солнце пробивалось на небо. Небо окрасилось в светло-оранжевый цвет. День обещал быть прекрасным.
      - Так что если там есть кровь, то она и есть, - вновь заговорил Фред. - Но, возможно, вам это привиделось. Возможно, кровь - это плод вашей фантазии, вроде девки, которая, по вашим словам, была с вами!
      - Вы знаете девицу по имени Бланш? - спросил я.
      - Нет.
      - А парня по имени Джо Карлисл?
      - Нет.
      - А девушку по имени Стефани?
      Фред секунду помедлил.
      - Стефани, а дальше как?
      - Стефани Карлисл, жена Джо.
      - Нет, не знаю.
      - А какую Стефани вы знаете?
      - Девочку, с которой я ходил вместе в школу. Я много лет не видел ее.
      - Что же видела Энн? - спросил я.
      - Энн?
      Он не попал в мою ловушку.
      - Кто такая Энн?
      - Ладно!
      Я махнул рукой. Остальную часть пути мы ехали молча. Угодья мотеля утонули в тумане, когда мы добрались до места. Мокрый туман клубился над землей, обволакивал стволы сосен. Туман навис над озером и затаился в каноэ, привязанных у сходней к озеру. Туман поднялся причудливыми холмами возле домиков. Все домики были белыми, ставни выдержаны в пастельных тонах. "Кадиллак" по-прежнему был припаркован перед офисом. Номерной знак выглядел так: СВ-1412.
      - Машина Карлисла, - сказал я Фреду. - Вы узнаете ее?
      - Нет.
      - В округе много "кадиллаков", по всей вероятности?
      - Есть, конечно.
      - И все, очевидно, с такими светящимися номерными знаками?
      - Если человеку по средствам купить "кадиллак", то уж номерной знак-то он приобретет. Каких-то десять лишних долларов.
      - Как вы считаете, почему на номерном знаке машины, принадлежащей Джозефу Карлислу, стоят инициалы "СВ"?
      - Это дело Джозефа Карлисла. Я взял за правило не совать нос в дела других людей.
      - Необычное отношение для копа! - воскликнул я.
      Мы вышли из машины и зашагали к офису. Фред стянул перчатку с правой руки и постучал в дверь. Откуда-то изнутри доносилась музыка. Горел свет, как если бы Бартер ждал гостей. Все кого-то ждали. Это было идеальное время для визитов, видимо, в Сулливан Корнесе и Сулливан Поинте имелись свои взгляды на подобные вещи.
      Дверь отворилась.
      Физиономия Бартера была покрыта кремом для бритья, в руке у него была опасная бритва. Я посмотрел мимо него в офис. Дверь, ведущая во внутреннее помещение, была заперта.
      - Привет, Фред! - сказал Бартер.
      Я прислушивался к музыке.
      Она доносилась из-за запертой двери.
      Я даже узнал мелодию "Пикника при лунном свете".
      - Рассказать вам все об исчезнувшей девушке? - спросил Бартер.
      - Да.
      - И о кровавой луже в хижине номер одиннадцать?
      - Да.
      - Вы проверили его на алкоголь?
      Фред усмехнулся.
      - Не похоже, чтобы он напился, мистер Бартер.
      - Временное помешательство, может быть? - сказал Бартер.
      Он, в свою очередь, усмехнулся.
      - Иногда случается. Деревенский воздух. Человек заражается.
      - Не могли бы мы осмотреть хижину, мистер Бартер? - спросил Фред.
      - Конечно. Только разрешите мне смыть с физиономии этот крем для бритья.
      Он улыбнулся и без всякой надобности добавил:
      - Я как раз брился, когда вы явились.
      Он прошел к внутренней двери и раскрыл ее. При этом показалась часть длинной кушетки, или, вернее, пара женских ножек, остальное не было видно, стройные длинные ноги. Одна была протянута вдоль кушетки, вторая, согнутая в колене, образовала с первой треугольник.
      Дверь закрылась.
      - Миссис Бартер, - сказал Фред, - красивая женщина.
      - Откуда вы знаете?
      - Что она красотка? Черт...
      - Нет, что это была миссис Бартер. Я видел только ноги.
      Фред пожал плечами.
      - А кто еще может быть в апартаментах мистера Бартера?
      - Достойная похвалы логика.
      - Послушайте, - сказал Фред, - если у вас жена такая же красавица, как у Майка Бартера, то никого другого не может быть в вашей комнате. Не надо быть копом из большого города, чтобы в этом разобраться.
      - Я миссис Бартер никогда не видел.
      - Можете поверить мне на слово! - с жаром воскликнул он.
      Он закончил разговор и возобновил его с необычайной изобретательностью:
      - Можете поверить мне на слово!
      Мы ждали.
      В комнате было что-то нереальное.
      Раннее утро - интимное время дня. Вы не останавливаетесь поговорить с чужими людьми в пять пятнадцать утра. Вы болтаете с приятелями, заехавшими за вами, чтобы отправиться вместе на рыбную ловлю. Вы выкуриваете сигарету с женой в теплой постели с измятыми простынями и смотрите, как разгорается заря. Вы выпиваете чашку кофе, пока ребятишки вертятся вокруг долгожданных каникул. Вы стоите на пороге и на прощанье целуете свою девушку. Или же вы встречаетесь с парнями в открытом всю ночь буфете, где подают поразительно жесткие бифштексы, но вкусное пиво, и рассуждаете о приключениях прошлой ночи, немножко посмеиваетесь, вы разделяете с ними утро, потому что они ваши друзья.
      Раннее утро никогда не предназначалось для чужих. Вы не начинаете новый день с незнакомцами. А вот я встречал новый день с чужими. Фред облокотился о письменный стол Майка Бартера и сосредоточенно ковырял в носу, потом осмотрел указательный и четвертый пальцы, после чего изрек:
      - На носу скапливается масло. Вы знаете об этом? При желании можно отполировать свою курительную трубку, предварительно потерев ее о нос, а потом пустив в ход носовой платок.
      Я страшно устал. Я не спал с семи тридцати вчерашнего дня. Мне не хотелось слушать про масло с кончика носа, о котором рассуждал полицейский по имени Фред. Я не курю трубку, и меня ни капли не волновало, есть ли в моем носу достаточно масла для того, чтобы открыть целую мастерскую по полировке курительных трубок, даже с перспективой огромных прибылей. На свете был всего один человек, с которым мне хотелось находиться, чью руку мне хотелось держать в своей на восходе солнца, а я не знал, где находится этот человек. Кто-то в задней комнате завел новую пластинку, музыка заполнила домик. Это был Фрэнк Синатра. В пять пятнадцать утра. Ну что ж, по крайней мере в комнате находился хотя бы один старый друг.
      - Что-то не слишком горячо он поет! - заявил Фред.
      - Мне он нравится.
      Я начал страдать от перенапряжения.
      Если только Фред скажет хотя бы еще одно слово о голосе моего старого любимца Синатры, я стукну его в нос. Я вырос под голос Синатры. Он был частью моей юности, частью уже более зрелых годов, а в данный момент он казался мне единственной святой вещью в мире, на которую я мог положиться. Я сжал кулаки в ожидании следующей сентенции Фреда.
      - Я люблю Элвиса Пресли.
      - Как вы думаете, что задерживает Бартера? - спросил я.
      - Он же умывается... У Элвиса Пресли свой стиль.
      - Не представляю, как можно столько времени смывать с себя крем для бритья!
      - Вы слишком нервный и нетерпеливый. Учитесь воспринимать жизнь спокойно.
      Помолчав, он продолжил:
      - У него своеобразный, присущий ему одному стиль. Так говорят любители эстрадной музыки. Как только вы ставите пластинку, вы знаете, что это он.
      Дверь отворилась, на мгновенье вновь показались ножки, затем прикрытая дверь скрыла их. Хорошие ноги.
      Бартер улыбался.
      - Вам нравится Элвис Пресли? - спросил Фред.
      - Парень с гитарой? - спросил Бартер.
      - Да, он.
      - Он хорош, - согласился Бартер.
      Он кивнул. Бартер стер крем для бритья со своей физиономии. Половина подбородка была чистой, он ее выбрил до нашего приезда. Она выглядела, как широкий белый шрам.
      - Не хотите ли по чашечке кофе? - спросил Бартер.
      - Нет! - сразу же ответил я.
      - А я бы, пожалуй, выпил, - сказал быстро Фред.
      - Не нужно проклятого кофе! - сказал я. - Пошли к хижине.
      - Он очень нервный, - заметил Фред.
      - Нет ничего удивительного. Он же не спал всю ночь. Я и сам немного нервничаю, - сказал Бартер.
      - Ну что же, мы можем взглянуть на эту кровь, - сказал Фред, - а кофе подождет.
      Он подошел к стене, где на крючке висело кольцо с ключами, и снял его.
      - О'кэй.
      Он первым вышел из офиса. Синатра все еще пел. Иногда женский голос подхватывал отдельные слова романса. Голос был низкий, гортанный. Если он принадлежал обладательнице ножек, эта комбинация была убийственной.
      Солнце поднималось, озеро было спокойным и блестящим. Я участвовал в сцене, которую разыгрывали профессиональные актеры, на зубок выучившие свои роли, в то время как я совершенно забыл свою.
      - Лично я предпочитаю певцов, которые поют ритмично, - продолжал Фред.
      - Хорош Кома, - сказал Бартер. - Он не повторяется.
      - То же самое можно сказать и про Пинга Кросби, - сказал Фред, - но он куда артистичнее.
      - А я как раз ценю Кома за то, что он поет очень просто, как будто даже не старается.
      - Это самое трудное, если хотите знать! - изрек Фред. - Создать впечатление простоты. Подумайте только, как волнуются эти парни, какое испытывают напряжение, а выглядит детской забавой.
      - Действительно, весьма непросто. Мы должны их уважать за это, согласился с ним Бартер.
      - Почему бы вам не организовать чертов клуб любителей или знатоков эстрадного пения?
      Фред хихикнул.
      - Он очень невыдержанный!
      - Повторите еще раз это, приятель! - предупредил я его.
      - Он говорит, что в одной хижине видел кровь, - прервал их Бартер.
      Но Фреда было трудно перебить.
      - Копы из больших городов - люди упорные, не так ли? - сказал он мне.
      - Ну так как же? - повторил Фред.
      - Вот именно, как же?
      - Пошли, парни, - умиротворяюще произнес Бартер. - Идемте.
      Он поднялся по ступенькам номера одиннадцать и вставил ключ в замок. Я посмотрел на Фреда. Фред мне подмигнул. Бартер распахнул дверь.
      - Входите, прошу вас.
      Чуть ли не до того, как Фред вошел в хижину, он закричал:
      - Я не вижу здесь никакой крови!
      - В стенному шкафу, - сказал я.
      - Где это?
      - Вон там.
      Бартер распахнул дверцу шкафа. Фред пошел туда. Я ждал.
      - Никакой крови здесь нет, - сказал Фред.
      - Что вы такое...
      - Смотрите сами.
      Я подошел к шкафу. На дне шкафа появился аккуратно приклеенный кусок линолеума. Пахло клеем и мылом.
      - Ловко, ничего не скажешь! - воскликнул я. - Сорвите линолеум!
      - Чего ради?
      - Вы найдете вычищенный ножом пол, но соскрести всю кровь из дерева невозможно. Сорвите линолеум.
      - Вы прекрасно знаете, что я не могу этого сделать, - ответил Фред. Кто дал мне право портить чужую собственность? Вы же сами коп. Вы знаете, что я не...
      - Я коп, и мне известно, что вы можете делать, а что не можете. Я также знаю, что вы придумываете отговорки, потому что не хотите ничего предпринимать. Я повторяю в третий раз: под линолеумом находится кровь. Так вы сорвете линолеум, или же мне придется действовать через вашу голову?
      - То есть как это через мою голову? - возмутился Фред.
      - Черт побери, вы не единственный коп в этом штате. Я обращусь к вашему окружному прокурору или даже к прокурору вашего штата. Так как же?
      - Нет! - ответил Фред.
      - О'кэй, приятель. Давайте закончим этот фарс.
      Я пошел к выходу из хижины. Фред загородил мне дорогу.
      - О каком фарсе вы говорите?
      - Исчезнувшая девушка, и эта кровь, и от ворот поворот, который я получал у каждого краснобая, с которым вступал в контакт. Черт побери, чем вы тут заправляете? Небольшая диктатура? О'кэй, посмотрим, как вашему окружному прокурору понравится факт киднэппинга и, возможно, убийства. Посмотрим, как он...
      - Говорите тише, - сказал Фред.
      - Не говорите мне, что делать. Я говорю так...
      - Я еще раз повторю: говорите тише!
      - А я еще раз...
      Фред схватил меня за руку.
      - В таком случае, пройдемте со мной! - заявил он.
      - Что?
      - Нарушение спокойствия, недозволительное поведение.
      - Что? - повторил я еще раз.
      Я стряхнул его руку со своего плеча и отступил назад, сжимая кулаки.
      - Если вы хотите добавить к этому оскорбление действием, пустите в ход кулаки, - сказал Фред.
      Я именно это хотел сделать, когда он выхватил из кобуры специальный полицейский тридцать восьмого калибра.
      - Будьте умником, - добавил он.
      Он подмигнул Бартеру, а тот подмигнул ему.
      9
      Во многих маленьких городках нет тюрем. В Сулливан Корнесе имелась. В камере вместе со мной был алкаш. Он спал с открытым ртом, когда меня привел туда Фред.
      - Что вы натворили?
      - Ничего. Спите дальше.
      - Не потрафили полиции?
      - Да. Спите же!
      - Я же по-хорошему!
      - Я совершил убийство топором, зарубил жену и наших четырнадцать детей.
      - Да? - протянул он.
      Он был потрясен.
      - А что случилось? Она изменила вам?
      - У нее была связь с полицейской собакой.
      Алкаш заморгал.
      - Немецким овчаркам нельзя доверять, - сказал он наконец. - Вот колли - хорошие собаки.
      Он снова заморгал.
      - Уже утро, да?
      - Да, я ложусь спать.
      - Если хотите нижние нары, я с удовольствием поменяюсь, ей-богу.
      - Я предпочитаю верхние.
      Я ухватился за край двухэтажных нар и подтянулся до верхней скамьи.