Алан Маршалл
      КРАСНОГРИВЫЕ ДИКИЕ КОНИ
      Перевод А. Кистяковского
      Когда над речными долинами стонет
      Северный ветер, шурша в кустах.
      Мчатся мои красногривые кони,
      Мои красногривые дикие кони.
      И на мир опускается страх.
      Мари Питт. "Поступь огня"
      Из-за гряды приземистых холмов всклубилось черное облако и медленно поползло к северу. Оно растекалось по небу, словно гигантский синяк, туманя горизонт предвестием беды. Оно предвещало оглушительный грохот и однако было совершенно беззвучным; оно оповещало о яростных разрушениях, но в нем не чувствовалось разрушительного неистовства.
      В безветренном воздухе таилась напряженная тишина; несколько лесорубов, работавших на склоне горы Кемпбелл, чувствовали, что лес насторожился и замер.
      - По-моему, надо возвращаться на лесопилку, - сказал Блю. - Гляньте, какой дымина.
      Неподвижно свисали вниз листья деревьев. Летний зной был насыщен запахом смолы. Молодая листва казалась вялой и пожухлой.
      - Эй, Стив! - окликнул Блю лесоруба, окорявшего поваленное дерево чуть выше по склону. - За лесопилкой Баррета занимается здоровенный пожар.
      - Далеко от лесопилки? - спросил сверху Стив. Оттуда, где он работал, не было видно гряды Сплиттерс и черного облака у ее западных отрогов.
      - Мили за четыре, - крикнул Блю. - Возле Золотой горы.
      - Тогда ничего страшного, - откликнулся Стив. - Огонь пойдет к востоку.
      - А если подымется северный ветер?
      - Ты прав. Сейчас приду, - крикнул Стив.
      Люди, стоявшие возле трелевочного трактора, смотрели, как Стив спускается к ним, обходя поваленные деревья и груды сучьев. Тракторист Пэдди Дуайер спрыгнул на землю. Он жил вместе с женой и двумя детьми в собственном домике на территории лесопилки. Стив Джонсон снимал у них комнату и столовался.
      - Это низовой пал, - сказал Пэдди. - Он сам себя задушит.
      - Сейчас-то он низовой, - проговорил подошедший к ним Стив, - да ведь северный ветер мигом раздует его до верхового.
      - По-моему, сегодня ветра вообще не будет, - сказал Пэдди, - а там кто его знает. Что будем делать?
      Они смотрели на далекое, медленно клубящееся облако, которое то вздымалось черно-синим куполом, то медленно опадало, выбрасывая вверх изломанные длинные языки.
      - Не нравится мне этот дымище. - Стив повернул голову и глянул вниз, где у реки притулилась Тандалукская лесопилка. - Давайте-ка спустимся и посмотрим, что к чему.
      - А мне сдается, что он не повернет к востоку, - сказал Пэдди. По-моему, он обойдет Баррета и двинется сюда. - Он глянул на Стива. - Ты не знаешь, наши парни уже вернулись со Сплиттерса?
      - Я никого из них не видел, - ответил Стив. - Да беспокоиться-то нечего, они успеют оттуда убраться. Им ведь совсем недалеко до Тандалука.
      Пэдди влез в кабину трактора. Он завел мотор, и грохочущий вой раскатился по долине. Траки гусениц дернулись, подгребли под себя куски коры, и трактор рывком двинулся вперед. Он переполз через несколько поваленных деревьев, свернул на просеку и двинулся к реке, выбрасывая из вертикальной выхлопной трубы сизые колечки дыма. За ним шли лесорубы с топорами, пилами и металлическими клиньями в руках.
      Пожар разгорался неторопливо и медленно. Не было ветра, чтобы распалить его ярость. Он занялся от удара молнии два дня назад и полз до сих пор не замеченный по долине, заросшей древовидным папоротником и черным деревом.
      Почва здесь была влажной, и временами тлеющий низовой огонь растекался отдельными узкими ручейками, пожирая прошлогоднюю листву и лежащие на земле сухие ветви эвкалиптов. Встречая на пути упавший ствол акации, он разрастался, и тогда искристые языки пламени сливались ненадолго в яркие озерца. Ветра не было, и клубы дыма вяло подымались вверх.
      Утром на третий день огонь добрался до вырубки Баррета - его рабочие учинили здесь настоящее лесное побоище. Ветви деревьев, раздавленные и раскрошенные гусеницами тракторов, сплошь устилали землю. Тонкие стволы акаций и кизила были сложены огромными беспорядочными грудами. Из этих мертвых завалов там я тут торчали не срубленные, но ободранные и потом высушенные солнцем деревья. Почву толстым слоем покрывала счищенная с бревен кора. Среди древесного мусора пламенели желтые цветы, мгновенно вырастающие на брошенных вырубках. Падавшие под топором гигантские горные рябины крушили стволы папоротников; и акаций, превращая их в кучи бесформенных, растерзанных обломков. Потом стволы рябин распиливали и увозили. Теперь от них остались только глубокие канавы в мягкой, устланной корой и сухими листьями земле.
      Огонь подполз к вырубке стоярдовым фронтом. Там, где слой листвы был толще, он выбрасывал вперед длинные яркие щупальца. Языки пламени то сливались и вскидывались вверх, то бледнели и таяли, придушенные дымом. Когда огненные ручьи добегали до крон сваленных лесорубами деревьев, сухая листва разом вспыхивала, трескучий огонь вздымался вверх, а потом его накрывала лавина сплошного пламени.
      Теперь пожар обрел голос. Пылающий смолистый газ заливал огнем лежащие на земле стволы, и пожар стремительно разрастался. Горячий воздух волнами уходил вверх, и созданный тягой ветер все быстрее раздувал породивший его пожар. Плотные клубы дыма заволакивали небо. Свистящие стрелы огня протыкали дымовую завесу и меркли. Огонь охватывал вырубку с флангов. Медлительный низовой пал перекидывался на подлесок, начинал потрескивать густой низкорослый кустарник - скраб. Вырвавшись за пределы вырубки, пламя пошло над землей, по кронам кустов, но вековечные горные рябины, пока еще сопротивлялись этому не слишком глубокому - до времени - разливу огня.
      Тандалукская лесопилка была построена в речной долине между двумя грядами холмов - Вомбат и Сплиттерс. На ее территории стояло несколько хижин для холостяков, пансион и пять домов, принадлежащих семейным рабочим. Все строения были сложены из неструганых бревен, сделавшихся от времени одинаково серыми.
      Хижины холостяков не были обшиты досками даже изнутри. Дощатые лавки покоились на подставках-чурбаках. Полки с дверцами, заменявшие рабочим шкафы, были прибиты гвоздями к бревенчатым стенам. Прямоугольные рамы из брусьев с натянутой дерюгой служили койками.
      Землю покрывал толстый слой плотно утоптанных опилок. Возле одной из хижин у двери виднелось круглое точило. На низких скамейках стояли эмалированные умывальные тазы. Неструганые доски были заляпаны засохшей мыльной пеной. Косо посаженные древовидные папоротники затеняли окна хижин своими зелеными кронами. Там и сям валялись полузасыпанные стружками пустые бутылки из-под пива.
      Чуть ниже долину рассекала небольшая речушка. Она текла вдоль Вомбатской гряды, а потом у подножия горы Нулла-Нулла резко сворачивала к востоку. Дорога на Тандалук, небольшой лесной поселок, шла по берегу реки; только эта дорога и связывала лесопилку с поселком.
      Спустившись в долину, лесорубы услышали визгливый вой механических пил. Они обогнули складской двор, где на покотях, по которым бревна доставляют к верстачным станкам, лежали распиленные на четыре части древесные стволы. В распиловочном цехе двойные циркулярки снимали с бревен горбыль, и его потом увозили для поперечной распиловки. Мощная паровая машина приводила в движение металлические шкивы, на которые были накинуты слегка провисающие ремни.
      Несколько секунд лесорубы молча глядели на рабочих. Цех был полон движения. Одни рабочие искусно подправляли бревна в нескольких дюймах от бешено крутящихся вертикальных зубчатых дисков. Другие, уклоняясь от выдвигающихся над станками брусьев, складывали готовые доски в штабеля для отправки их на склад. Третьи орудовали у обрезных поперечных пил, заготовляя калиброванные планки. Подносчики с баграми вкатывали в цех необработанные бревна и уходили за новыми. Мелкие опилки, словно серебристые пылинки, плавали в воздухе, освещаемые косыми лучами солнца.
      Блю, изо всех сил напрягая голос, чтобы перекрыть визг работающих пил, закричал:
      - А ну, кончай работу! Гляньте наружу. За лесопилкой Баррета начинается пожар. Где Макартур? - Макартур был хозяином Тандалукской лесопилки.
      Подносчики опустили багры. Приводные ремни замедлили свой бег и остановились. Слышно было только шипение паровой машины.
      - Он уехал в Тандалук. Обещал к вечеру вернуться, - ответил рабочий обрубочного станка, стряхивая с рукавов опилки.
      - Ну и клин ему в задницу, - сказал Блю. - Сейчас не время работать. Гляньте наружу.
      Рабочие двинулись к выходу. Выбравшись вслед за Блю на открытое место, они увидели далекое облако дыма, медленно ползущее к востоку позади северной гряды холмов. Временами оно внезапно разбухало, его зыбучий купол резко увеличивался, и сквозь него к небу прорывались розоватые дымные смерчи, подсвеченные снизу отблеском огня.
      - Вот черт, - проговорил цеховой машинист. - Это ведь низовой пал, уж вы мне поверьте. Но если потянет северный ветер, огонь пойдет верхом - и прямехонько к нам.
      Услышав шум мотора, он оглянулся. Из-за горы Нулла-Нулла на полной скорости вылетела легковая машина и свернула к лесопилке.
      - Это Макартур, - сказал Стив. - Вспомнил, видать, что дыма без огня не бывает.
      Машина остановилась, и Макартур подошел к рабочим. Кряжистый и краснолицый, он держал себя с уверенностью богатого человека. Он заговорил по-обычному отрывисто и резко - однако сейчас он скорее убеждал, чем приказывал:
      - Это низовой пал. Ничего страшного нет. Лесопилка в безопасности. В Тандалуке с ним справятся - там достаточно народу. Они выжгут противопожарную полосу, чтобы остановить огонь. Они уже начали. Сюда-то огонь так и так не дойдет, ну а мы все же подготовимся. Наберите воды во все бочки, какие у нас есть. Расставьте их вокруг лесопилки и у пансиона. А я возьму несколько человек, и мы обольем водой из цистерн все штабеля. Проверьте убежище. Смочите одеяла и повесьте их на входе. Да что вам объяснять - сами все знаете. Только не копайтесь, живо.
      - А по-моему, нам всем надо отсюда чесать, да побыстрей, - сказал один из рабочих. - Этот дымище накачает нам беду.
      - Какая там беда, - попытался успокоить его Макартур. - В Тандалуке выжгут противопожарную полосу, и огню через нее не перебраться. Ветра-то нет. Женщин и детей мы после обеда отправим в Тандалук - просто на всякий случай. Грузовики вполне успеют вернуться и за вами, если подымется северный ветер. Только сначала надо обезопасить лесопилку. Надо окатить штабеля водой. Давайте-ка принимайтесь за дело.
      Пэдди кисло смотрел вслед рабочим, которые пошли за Макартуром к штабелям. Блю и Стив по-прежнему стояли рядом с ним.
      - Лесопилку-то они обезопасят, - сказал Пэдди. - А вот как насчет моего дома?
      - Мне все равно нужно упаковать вещи, - сказал Стив. - Так что заодно я уж и твоей Мэри помогу. А ты куда, Блю?
      - Я хотел попросить Пэдди помочь мне в пансионе, - ответил тот>- Надо намочить одеяла. Нас вполне может накрыть пожар, когда мы будем удирать отсюда, а в кузове грузовика только и надежды при верховом пале, что на мокрые одеяла.
      - Конечно, я помогу тебе, - сказал Пэдди и обернулся к Стиву: - Вынеси на веранду мое ружье, Стив. Оно лежит на гардеробе. И скажи Мэри, что я помогаю Блю с одеялами.
      Пансион содержала приветливая дородная женщина, которая сама готовила еду своим постояльцам. Ей помогал ее муж, тихий хромой человечек, да две девушки обслуживали столовую.
      Блю и Пэдди тепло относились к хозяйке пансиона.
      - Не волнуйтесь, хозяюшка, - положив руку ей на плечо, сказал Пэдди. Мы вас в беде не оставим. Покажите-ка нам, где у вас лежат одеяла, и можете жарить-парить ваш обед.
      Она усмехнулась.
      - С обедом-то у меня все в порядке. А вы смотрите, как бы вам самим не зажариться. Одеяла на кроватях. Идите и забирайте их, а мне некогда.
      В полдень, когда они сложили на веранде стопку одеял, Пэдди сказал, что идет домой обедать. Блю отправился в свою комнату упаковывать чемодан.
      Вскоре на веранду вышла девушка-официантка. Она несколько раз ударила железным прутом по висящему у стены лемеху дискового плуга. Гулкий звон раскатился по лесопилке, и рабочие заспешили к пансиону. Они входили в столовую и рассаживались на длинных лавках, стоящих возле двух столов.
      - А вы с девушками когда уезжаете, хозяюшка? - спросил один из рабочих.
      - После обеда и поедем, - ответила она. - Мы уже упаковываемся. Мистер Макартур обещал дать два грузовика. Так что вы ешьте поскорее, ладно?
      Пока рабочие обедали, долина изменилась. Очертания холмов потонули в призрачной дымке. Лесопилку словно бы придавило к земле. Дым из трубы, подымаясь вверх, почти сразу же рассеивался в сероватом воздухе. Потянуло смолистым духом пылающих эвкалиптов. Дыма видно не было - он заполнял долину незаметно, исподволь. Но смутное ощущение тревоги становилось все острее. Тревогу нес с собой страшный запах - запах лесного пожара. Пообедав, рабочие молча столпились на веранде пансиона.
      - Вот он, подползает, - сказал наконец Блю, - дышит, сволочуга.
      - Да чего вы все вдруг замельтешили? - удивился молодой рабочий, который стоял, привалившись плечом к стене. - Кому он страшен, низовой пал, когда нету ветра? Ну, пусть он даже повернет к нам - выжгем защитную полосу, и все дела.
      - А ты знаешь, - сказал Блю, - что пожар в двадцать шестом начался с низового пала? Если потянет ветерок, он в два счета раскочегарит верховой. Ты еще не видел, как это бывает. Ну так подожди, сынок, увидишь. В двадцать шестом Маккини-Петух сгорел рядом со мной на куче опилок, и я не смог ничего сделать, потому что сам чуть не сгорел.
      - Я тогда работал у Уоррена, - сказал машинист, - и там на тридцать рабочих было только два убежища. Нас спаслось двадцать человек, а Старый Джо, кладовщик, ослеп.
      - Я встречался с ним, - сказал Блю.
      - Он по-настоящему любил лес, Старый Джо, - проговорил машинист.
      - Вроде нашего Билла, только он был старик, - добавил Блю.
      - Мы с ним виделись месяц назад, - сказал машинист, - и он мне и говорит: "Эх, - говорит, - Мак, потухла для меня лесная красота". Вот что он мне сказал.
      - Я-то верхового пала никогда не видел, - признался молодой рабочий.
      - Мало кто его видел да остался в живых, чтоб рассказывать, - сказал Блю.
      - Покажи-ка ему свою спину, - предложил машинист. - Пусть наш храбрец Билл поглядит.
      Блю стянул через голову фланелевую куртку и повернулся к рабочим спиной. Никто не проронил ни слова. Как верхний подсохший слой свежей краски на стене морщится и сползает вниз, если по нему провести пальцем, так его кожа, когда огонь ушел, сползала с живой, сочащейся сукровицей плоти. Теперь новая кожа, на которой не было пор, глянцевитая и розовая, покрывала туго натянутой пленкой жесткие, никогда не расходящиеся складки на его спине. Зарубцевавшиеся струпья стягивали по краям эту новую кожу. Под ней перекатывались не тронутые огнем мускулы.
      - Я чувствовал - моя кожа съеживается и трескается, как эвкалиптовый лист на угольях, - рассказывал Блю, - и ведь меня даже не коснулось открытое пламя. Сам воздух был хуже огня.
      - Господи! - воскликнул Билл. - Не хотелось бы мне попасть в такую передрягу.
      - Если подымется северный ветер, - сказал Блю, - мы все в нее попадем, будь уверен.
      К пансиону подошли. Пэдди и Стив. Они несли одеяла.
      - Мы посмотрим, что там с убежищем, Блю.
      - Я тоже пойду.
      Убежище располагалось на склоне холма, чуть ниже домов. Его когда-то вырыли открытым способом, перекрыли настилом из бревен и закидали землей, на которой теперь зеленела густая трава. Вход прикрывала насыпь, и протиснуться в землянку можно было только ползком: между настилом и гребнем, насыпи оставалось пространство высотой около трех футов. Убежище было очень ненадежным. Макартур Соорудил его по требованию рабочих, и оно вмещало всего двенадцать человек. Блю назвал его дымовой западней и сказал, что во время лесного пожара не задохнуться в нем можно только чудом.
      Пэдди окунал одеяла в ведро с водой, а Стив подвешивал их к бревенчатому пастилу, чтобы полностью заслонить вход в убежище. Снизу он укреплял их землей и камнями. Потом, чтобы одеяла как следует намокли, они еще раз окатили их водой.
      - Нужно оставить несколько штук внутри, - сказал Стив. - Втащите три полных ведра в землянку, а я пойду поищу одеяла.
      Когда он вернулся, они намочили принесенные одеяла и просунули их в убежище.
      Блю тем временем набрасывал побольше земли на крышу.
      - Чувствуете ветерок? - спросил он, спустившись. - По-моему, он заходит с севера. И дыму стало гораздо больше. Пойду скажу Макартуру, чтобы он отправлял женщин и детей прямо сейчас.
      - Мы тоже сгорим, если тут останемся, - сказал Стив. - Где Макартур?
      Они нашли его около лесопилки. Он снимал дерн, а рабочие откидывали срезанные лопатой пласты земли подальше от бревенчатых стен.
      - Надо вывозить женщин и детей, - сказал Блю.
      - Что ж. Можно. Если вам этого хочется. - Макартур явно не собирался спешить.
      - И поскорей, - зло добавил Блю.
      Макартур глянул на него и приставил лопату к стене.
      - Можно, - повторил он. - Отправьте их прямо сейчас - на обоих грузовиках. Я-то уверен - в Тандалуке огонь задержат, но мы их все-таки отправим.
      Они собрали всех женщин и детей, помогли им залезть в грузовики, а потом передали им чемоданы и одеяла. Пэдди сходил домой и принес ружье.
      - Возьмите его с собой, - сказал он миссис О'Коннор, которая успокаивала своих детей.
      Она молча взяла ружье. Ей ничего не надо было объяснять.
      Несколько женщин не хотели разлучаться с мужьями.
      - Я без тебя не поеду, Билл.
      - Ох, да не дергай ты меня сейчас ради Христа! Я же тебе сказал, что скоро приеду. Наберись терпения.
      - Вы все скоро встретитесь в Тандалуке, - уверял их Макартур. - Мы отвезем женщин с детьми и сразу же вернемся за мужчинами. Ты, что ли, поведешь "бедфорд", Пэдди?
      - Нет, я подожду, когда вы вернетесь. Мне надо запереть дом и окатить стены водой. А ты, Стив?
      - Я останусь и помогу тебе, - ответил Стив.
      - Вторую машину поведет Чарли Эриксон, - сказал Блю. Он повернулся к Чарли. - Возвращайся как можно скорей. Гони вовсю. Помни, что мы тебя ждем.
      Грузовики выехали на дорогу. Мужчины молча смотрели им вслед. Потом собрались в тесную группу и обменялись несколькими фразами. Настроение у всех было тревожное.
      Подымался ветер.
      Пожар двигался на юг, к Тандалуку, оставляя лесопилку Баррета в стороне, однако фронт пламени неудержимо расширялся. Горящий кусок коры упал на землю возле бревенчатой стенки, и трава моментально вспыхнула. Вскоре занялась и лесопилка. Все рабочие уехали отсюда примерно час назад. Бороться с огнем было некому. Через несколько минут от строений лесопилки осталась лишь дымная груда углей.
      Пожар раскинулся на три мили в ширину. Он заливал огнем долины и карабкался по склонам холмов. Языки пламени, слизывая подлесок, как бы подтягивали за собой основную лавину огня. Когда огонь уходил вперед, густые заросли скраба, превращенные в путаницу светящихся древесных скелетов, темнели и рассыпались, устилая почерневшую землю светло-серой золой.
      Раскаленный воздух устремлялся вверх, дымные тучи окутывали кроны деревьев, а под ними бесновалась прожорливая огненная зыбь. Гейзеры пылающего смолистого газа вздымались вверх и, рассыпаясь, прошивали черные клубы дыма мгновенно исчезающими красными прожилками.
      Над этим разливом огня возвышались гигантские горные рябины. Их кроны судорожно трепетали, сотрясаемые рвущимися к небу волнами раскаленного воздуха. Порой выхлесты пламени дотягивались до сочной листвы и сразу же гасли. К утру четверга пожар еще не достиг той силы, когда раздуваемое ветром пламя мгновенно высушивает кроны деревьев, зажигает их и превращается в верховой пал, перед которым человек бессилен. Огонь сжирал пока только заросли кустарника, беснуясь у подножия высоких деревьев. Он докатился до вершины гряды над Тандалуком к полудню - и здесь ему впервые пришло на помощь знойное дыхание северного ветра.
      Обитатели леса в панику убегали от пожара. Над Тандалуком, громко перекликаясь, пронеслась огромная стая попугаев. Опаленные и почти ослепшие от дыма вомбаты вылезали из нор и неуклюже трусили через дорогу, отделяющую Тандалук от лесного массива. Кенгуру огромными скачками мчались вниз по склону к спасительным лугам за рекой, которая огибала поселок. На полузатопленных в воде сучьях собирались полчища насекомых. Там, где сучья уходили под воду, они сбивались в черную массу и замирали, осторожно повЬдя усиками. Над ними сгущались облака дыма, и небо постепенно закрывала черно-серая пелена.
      Поднявшийся ветер сбил направление огня. Пожар, не дойдя до Тандалука, перекинулся через шоссе и углубился в лес, примыкающий к лесопилке. Тандалукские добровольцы-пожарники не смогли его остановить. Их грузовики, громко сигналя, чтобы не столкнуться на окутанной дымом дороге, умчались к поселку.
      Ветер крепчал - знойный, дышащий огнем северный ветер. Дымный воздух был напоен смолистым запахом пылающих эвкалиптов. Пожар неумолимо набирал силу. Яркие паучки пламени с трескучим шорохом взбегали по стволам деревьев. Иногда их скачущая пробежка опаляла древесные кроны. Мелкие ветки мигом высыхали и вспыхивали. С гудящим ревом огонь охватывал вершины деревьев. Верхние и нижние волны пламени все чаще смыкались. Вскоре завеса огня стала сплошной - она поднялась на несколько сот футов вверх.
      Верховой огонь двигался теперь впереди низового. Рвущийся вверх горячий воздух, закручиваясь огненными смерчами, обламывал пылающие ветки, и они взлетали над лесом. Ветер валил молодые деревца.
      Пламя, словно войско с распущенными знаменами, продвигалось вперед. Огонь победно гудел, уничтожая все преграды на своем пути. Перед пожаром катилась волна раскаленного воздуха, ревущая и грохочущая, как сотня поездов, когда они мчатся по каменному тоннелю. Ветер уносил вперед горящую листву и кусочки коры. Они разжигали огненные озера за милю от основного пламени. Озера сливались в бушующее море, над которым собирались тучи смолистого газа. Настигаемые верховым палом, они взрывались, перебрасывая сгустки огня через гребни холмов. Горел, казалось, сам воздух.
      Деревья вспыхивали, как просмоленные факелы. Неистовый жар мгновенно высушивал листву, и древесные кроны превращались в огненные знамена.
      По лесу мчались красногривые дикие кони. Рев огня, подобно слитному грохоту лошадиных копыт, катился к Тандалукской лесопилке.
      Блю услыхал этот рев. Он отбросил кирку, которой прокапывал новое русло для текущего с холма ручейка, и побежал к пансиону. Прихватив на веранде несколько сырых одеял, он торопливо спустился по ступеням крыльца и увидел Пэдди со Стивом - они выскочили из дома Пэдди и смотрели в сторону гряды Сплиттерс, над которой клубились густые облака дыма. Неожиданно Пэдди рванулся к своему дому, потом вдруг замер и бегом вернулся к Стиву. Он озирался, как дикий зверь, попавший в западню. Сейчас, когда надо было мгновенно принять жизненно важное решение, он совсем растерялся.
      Стив был по-обычному спокоен. Взяв у Блю несколько одеял, он быстро спросил его:
      - Река или убежище?
      - Вокруг реки слишком много кустов. Убежище надежней. - Он глянул на Пэдди и добавил: - Делай, что скажет Стив, Пэдди.
      - Мой бумажник! - воскликнул тот. - Он остался дома, там все наши документы.
      - Ступай, возьми его, живо!
      Пэдди бросился к двери и скрылся в доме.
      - Я присмотрю за ним, - сказал Стив. - А ты куда?
      - Захвачу остальные одеяла. - Кивком головы Блю показал на веранду пансиона. - А потом сразу в убежище.
      - Только не задерживайся.
      К реке по склону холма бежали несколько рабочих. Один из них, державший клетку с канарейкой, крикнул:
      - Спускайтесь к реке! Вы задохнетесь в убежище.
      Густой дым, подгоняемый северным ветром, быстро затоплял долину. Люди, едва различимые в дымном мареве, громко перекликаясь, бежали к реке.
      - Сюда, Джим!..
      - Сюда, у реки не сгоришь!..
      В некоторых голосах слышалась забота о товарищах, в некоторых - только страх.
      Блю схватил оставшиеся одеяла и тяжело побежал к лесопилке, где у подветренной стены копошились какие-то смутные фигуры. Приблизившись, он разглядел несколько рабочих, нагруженных домашним скарбом.
      - Бросайте ваше барахло! - заорал он. - Берите одеяла, закрывайте головы. Валите к убежищу. Через пару минут придет черная мгла. Быстрей!
      - Дым скоро подымется, - сказал молодой рабочий, который ни разу не видел лесного пожара, - и мы укроемся у реки.
      - Да бегите же, так вашу... - рявкнул Блю, стараясь перекричать все усиливающийся рев. Они побежали к реке. Все, кроме одного.
      - А, черт! - Блю схватил человека за плечи и принялся трясти. Тот бессмысленно смотрел на него пустыми глазами.
      - Пожар там, внизу. - Он лепетал, как ребенок, потерявший мать.
      И в эту секунду их накрыла черная мгла. Она опустилась мгновенно-дымная, душная, непроглядная темень.
      Несчастный безумец истошно завопил и бросился бежать. Блю остался во тьме один. Он упал на землю, прикрылся одеялом и, задыхаясь, прижался губами к земле.
      Рев огня оглушал его. Он слышал глухие взрывы, треск, тяжелые удары падающих деревьев.
      Прижимаясь лицом к земле, он медленно, с трудом дышал. Через несколько минут темнота рассеялась. Воздух осветился кровавым отблеском огня.
      А потом вершины холмов полыхнули открытым пламенем.
      Черная мгла застигла Стива и Пэдди на пути к убежищу. Они бежали вдоль узкого, искусственно углубленного ручья, который струился к реке чуть ниже входа в убежище, - над водой дым был не таким густым.
      Черная мгла опустилась на них словно тяжкий, плотный туман. Придавленные знойным удушьем, они легли на землю и свесили голову к журчащему ручью; только тут, над самой водой, оставалась полоска годного для дыхания воздуха. Однако даже и здесь их легкие опалял горячий смолистый дым.
      Пэдди не шевелился. Его парализовала тяжелая дымная темень. Он чуть слышно прохрипел: "Помоги" - и неестественно, окостенело застыл.
      Стив приподнялся и ободряюще крикнул: - Не бойся! Держись за меня. Мы доберемся туда ползком.
      Он пополз вверх, держа голову как можно ближе к земле. Пэдди, вцепившись ему в пятку, чтобы не сбиться с пути, двигался следом. Рефлекторно подчиняясь Стиву, он безоговорочно и быстро выполнял все его приказы. Стив уводил его от смерти.
      Они по-пластунски протискивались под дымной завесой, ежеминутно прижимая губы к земле, чтобы набрать в легкие отфильтрованного влажным грунтом воздуха.
      Убежище стало заполняться людьми, как только послышался рев пожара, претворивший людские страхи в проворные инстинктивные действия. Никто не разговаривал. Люди сидели на земляном полу, обмотав головы мокрыми полотенцами, чтобы защититься от дыма, вползавшего в убежище всякий раз, когда появлялся очередной беглец.
      Какой-то человек проскользнул между свисающими с крыши одеялами, и дымное облако ворвалось в землянку. На руках человек держал собаку; она была тяжелая, и он с трудом опустил ее на земляной пол.
      - Закрой эту чертову дыру! - раздался чей-то раздраженный окрик.
      - Он чуть не подох, бедный Старикашка Дик, - проговорил человек с собакой. Ему было лет сорок, и все звали его Черным Алеком. В молодости он был брюнетом, но теперь волосы у него поседели и свисали с головы, словно пожухлая болотная трава. Он поддернул мешковатые брюки, но старые подтяжки не держали их, и слишком длинные штанины сразу же сморщились гармошкой. Черный Алек перебивался на лесопилке случайными заработками.
      Старикашку Дика, приблудного пса, подкармливали все рабочие. Он был очень дряхлый и двигался с большим трудом, но повсюду таскался за Черным Алеком.
      Сейчас он обессиленно прижался к полу и, широко открыв пасть, придушенно всхрипывал. Черный Алек опустился рядом с ним на колени и обеими руками приподнял ему голову.
      - Дайте воды, скорей, - крикнул он. Кто-то протянул ему жестяную флягу, и он влил немного воды в открытую пасть Старикашки Дика.
      - Несчастное отродье, - проговорил Алек. - Совсем его доконал этот проклятый дым. Пес конвульсивно дернулся и затих.
      - Вставай, Алек, - сказал человек, подавший ему флягу. - Ты и, сам-то едва живой. - Он протянул Черному Алеку мокрое полотенце. - На вот, обмотай голову, отдышись.
      Но Черный Алек не смог подняться. Он приник лицом к земле, ловя ртом воздух. Теперь он думал только о своем собственном спасении.
      Хриплые звуки затрудненного дыхания наполняли убежище. Укутанные одеялами люди прижимали губы к земляным стенам, искали в них трещины, чтобы вобрать в легкие побольше воздуха. Дым выедал им глаза, по их щекам ползли медленные слезы.
      Когда пришла черная мгла, они повалились на пол. Темнота ввергла их в панический ужас. Машинист, стоя на коленях и припав лбом к земле, бормотал "Отче наш".
      Кое-кто отчаянно ругался - проклиная свою беспомощность, свое бессилие. Остальные угрюмо молчали.
      И каждый думал, что спастись теперь можно только там, куда уехали их жены, а здесь всех их ждет неминуемая гибель.
      Неожиданно одеяла у входа раздвинулись, и в землянку вместе с облаком дыма ввалились Пэдди и Стив.
      Никто им не обрадовался, не произнес ни слова приветствия. Полузадохшиеся люди просто не могли говорить.
      Пэдди обессиленно сел, привалился спиной к стене и безжизненно свесил голову вниз. Стив накинул на него; одеяло, окатил водой из ведра, потом опустился на колени и прижался лицом к стене.
      Он все еще стоял на коленях, когда землю озарило кроваво-красное сияние. Он поднялся, подошел к выходу и, обмотав голову мокрым полотенцем, потому что в землянке сразу же стало нестерпимо жарко, выглянул наружу. Дым развеялся.
      - Ух ты черт! - воскликнул один из рабочих, посмотрев поверх его плеча. - Похоже, все небо горит.
      - И надо же нам, дуракам, было здесь остаться, - тоскливо сказал другой. - Все утро проваландались. А-а, черт, заполыхали мои дровишки.
      - Пэдди, посмотри на свой дом, - позвал товарища Стив. - Иди сюда скорей. Посмотри.
      - Не могу, - простонал Пэдди, - хоть убей, не могу. - Он по-прежнему сидел у стены. - Горит, да?
      Языки пламени, словно огненные кнуты, с треском рассекали открытое пространство над лесопилкой. Когда они дотягивались до бревенчатых стен, дома не просто вспыхивали - они взрывались. Листы оцинкованного железа взлетали на пятьдесят футов вверх. Они крутились, подобно искореженным пропеллерам; восходящие потоки воздуха подхватывали их, относили в сторону и швыряли на землю. Трещали и корежились толстенные бревна. Дома превращались в огромные пылающие костры, а потом их накрывала пелена основного пламени.
      Штабеля досок горели ослепительным белым огнем, распространяя вокруг себя неистовый жар. Через минуту от этого жара запылала и сама лесопилка, а еще через минуту она взорвалась, как пороховая бочка, выбросив высоко вверх разодранные баки из-под горючего и кислородные баллоны. Они странно медленно взмыли в воздух, с секунду покружились на гребне гигантской огненной волны и снова рухнули в полыхающую преисподнюю.
      Ревущее пламя, лишь на несколько минут задержалось над лесопилкой. Северный ветер подхватил его, и длинные языки огня перекинулись по воздуху через узкую речку.
      За секунду до этого Стив торопливо сдвинул одеяла у входа в убежище.
      - Подходит! - выкрикнул он и, схватив ведро, облил одеяла, выплеснул остатки воды на скорчившихся людей, а потом быстро лег и прижался лицом к земле.
      Рев огня, летящего над убежищем, довел людей до истерического безумия. Кто-то пронзительно взвизгнул. Кто-то оторопело вскочил на ноги.
      - Горим! - завыл Черный Алек. Он рывком поднялся с пола, бросился к выходу и заскреб непослушными пальцами по мокрым одеялам. Стив тоже вскочил и двинул его кулаком в челюсть. Алек свалился и начал протяжно стонать.
      Рев усилился; люди в ужасе зажимали уши ладонями, пытаясь как можно глубже вдавиться в землю. Глаза у всех были зажмурены. Некоторые, словно кролики, рыли землю руками.
      А потом завеса огня ушла, и послышалось легкое потрескивание догорающих углей.
      Блю лежал ничком. Когда черную мглу прогнали отсветы пламени и дым развеялся, в прозрачном воздухе отчетливо проступили все строения лесопилки. Блю вскочил на ноги и как саваном обмотался одеялами. Потом бросился к низкому баку с водой и окунул в него одеяла. Выхватив их из воды, он отбежал на открытое место и закутался с головой.
      Он стоял совершенно неподвижно, напоминая серый замшелый пень, и с мокрых одеял на землю капала вода. Толстая влажная ткань немного охлаждала раскаленный воздух, и Блю мог дышать, не обжигая легкие.
      Потом на него обрушился рев пожара. Метнулись вниз гибкие полосы огня. Они свешивались, как стремительные, жадные змеи, с объятого пламенем неба, бешено захлестывались вокруг Мокрых одеял и улетали за реку вместе со струями горящего смолистого газа. Вода, пропитавшая одеяла, быстро испарялась. Дождавшись секундного разрыва в огненной пелене над головой, Блю снова бросился к баку и окунул два верхних одеяла в горячую воду. Потом бегом вернулся на прежнее место, ощущая на плечах влажную тяжесть толстой материи.
      Три раза проделывал он этот смертельный трюк. Три раза приближался к пылающей лесопилке и возвращался на старое место.
      Когда рычащий огонь перекинулся за реку, Блю не пошевелился, страшась вернуться к жизни и сделать первый шаг, - ему казалось, что он рассыплется, как обуглившийся пень.
      Здесь его и нашли люди, прятавшиеся от огня в убежище. Когда пожар ушел, они вылезли наружу и несколько минут стояли неподвижно, с ужасом разглядывая оставленные пожаром груды углей. Потом кинулись искать товарищей. Тут-то Пэдди и заметил недвижимую, закутанную в несколько одеял серую фигуру.
      - Господи! Это, наверно, Блю!
      Стив первый подбежал к нему. Он сбросил одеяла и обнял товарища.
      - Я думал, ты сгорел, - сказал он, не скрывая слез.
      - Я тоже, - глухо сказал Блю. - Я тоже так думал. - Он прижался к плечу Стива; его сотрясала мелкая дрожь. - Я чуть не сварился... вода в одеялах... кипяток... - Он с трудом держался на ногах.
      Взяв его с двух сторон под руки, Стив и Пэдди спустились к реке. Здесь почти не было дыма, хотя чуть выше, там, где еще недавно стояли дома, тихо дотлевали груды углей.
      - Посиди пока тут, - сказал Стив. - Нам надо разыскать остальных. С тобой-то все будет в порядке. Ты просто посиди здесь, отдышись.
      Стив и Пэдди присоединились к остальным рабочим. Те продолжали искать товарищей. Слышались встревоженные крики:
      - Где ты, Джо?..
      - Фрэнк, отзовись!..
      Раздались ответные возгласы, и несколько человек, пошатываясь, пробрались сквозь обуглившиеся кусты, которые еще час назад затеняли речку.
      Некоторые шли сами, прижимая ладони к почерневшим, покрытым волдырями щекам. Других вели товарищи, так как они не могли открыть обожженные едким дымом глаза. Из-под сомкнутых век у них сочились слезы. Одежда на всех была мокрой.
      Они поднялись к лесопилке и остановились; несколько секунд две группы людей стояли не шевелясь. В глазах тех, кто не ослеп от дыма, таилась тревога, сменявшаяся облегчением, когда они узнавали своих товарищей.
      Потом оцепенение прошло, и люди бросились друг к другу. Смыкались в радостном рукопожатии ладони, щеки прижимались к щекам. Почти все плакали, и никто не стыдился слез. Слышались возгласы утешения и взаимной поддержки.
      - Билл! Неужели это ты, Билл?
      - Ты выдюжил, Тони! Выдюжил, старый хрыч!
      - Не бойся за свои глаза. Теперь есть такие специальные капли, и ты вылечишься.
      - У меня все еще стоит в ушах рев.
      - А где Сэмми? - спросил вдруг тот рабочий, которого Блю почти насильно прогнал к реке.
      - Не знаю, - сказал Пэдди. - В убежище его не было.
      - Он умер, - сказал Стив. - Я видел его труп - там, за лесопилкой. Он, наверно, потерял голову от страха.
      Все замолчали.
      - Только он? - спросил через несколько секунд машинист.
      - Нет, еще Питерс и старик Болотник. Их захватило на груде опилок. Стив нашел их, когда вылез из убежища.
      - Господи Иисусе! - воскликнул машинист.
      Они пошли к тому месту, где сидел Блю. Он поднялся им навстречу. Ему уже удалось справиться со своей слабостью. Он радостно пожимал руки товарищей. Потом шагнул к ослепшим рабочим и крепко обнял каждого.
      Шум мотора заставил их оглянуться. Из-за горы Нулла-Нулла выехал грузовик и, встряхиваясь на ухабах, свернул к берегу.
      - Это Чарли Эриксон, - сказал Блю. - Я так и знал, что он прорвется к нам первый.
      Чарли резко затормозил и выпрыгнул из кабины обгоревшего грузовика. У него было опаленное лицо и налитые кровью глаза.
      - Я думал, вам всем крышка, - с запинкой выговорил он. Потом вдруг умолк и опустил голову.
      - Ты приехал как раз вовремя, Чарли, - мягко сказал Стив. - Очень вовремя. У нас тут много людей, которых надо поскорей отвезти в больницу. Им обожгло глаза. Давай-ка сразу же их и отправим.
      Они помогали ослепшим товарищам забираться в кузов, а из-за горы Нулла-Нулла одна за другой появлялись все новые и новые машины. Жители Тандалука прекрасно знали, как чувствуют себя люди, которых накрыл верховой пал. Они не тратили времени на слова. Они действовали. Они сажали их в машины и увозили.
      Сгоревших никто не трогал, пока не прибыла полиция. Двое полицейских завернули обугленные трупы в простыни, догрузили их в полицейский фургон и, накрыв сверху брезентом, уехали.
      Стив и Пэдди наложили Блю повязку на глаза и помогли ему забраться в машину.
      - Мы обязательно навестим тебя в больнице, - пообещал Стив.
      Потом они посмотрели на груду углей, оставшихся от дома Пэдди.
      - Ничего, мы завтра же начнем наводить тут порядок, - сказал Стив. - А новый дом надо поставить у реки.
      - Верно, - согласился Пэдди. - Да и Мэри будет рада жить поближе к реке.
      Возле них остановилась легковая машина, и сидящий за рулем молодой человек спросил:
      - А вы собираетесь в Тандалук? Все уже уехали.
      - Так мы вас-то как раз и дожидались, - ответил Пэдди.
      - Высадите нас около пивной, - сказал Стив.