НАЙО МАРШ
      ЧЕРНЕЕ ЧЕРНОГО
      1
      МИСТЕР УИПЛСТОУН
      I
      Пришло лето, настало утро, и благодать Господня лилась с небес, и в человецех благоволение, но мистера Самуэля Уиплстоуна это, похоже, не слишком устраивало. Он был как-то странно, по-глупому несчастен, став владельцем двух массивных серебряных блюд в стиле короля Георга и вместе с ними ещё множества других бесполезных прощальных подарков. Уход из Министерства иностранных дел Ее величества он воспринял на тот же манер, к которому успели привыкнуть его коллеги. В душе он давно уже смирился с тем, что не придется больше вставать в половине восьмого, мыться, бриться, и ровно в восемь завтракать, - не стоит впрочем перечислять все пункты его неизбежного повседневного ритуала. Он рад был выходу на пенсию, но сейчас ощущал настоящее отчаяние. Ему ничего не хотелось. Перед ним не было никакой цели. Жизнь кончилась.
      К десяти часам надоевшая обыденность обжитой квартиры начинала действовать ему на нервы. Кроме того, своим присутствием он мешал уборщице, ежедневно приходившей в это время.
      Он вдруг ошеломленно уяснил, что двадцать лет прожил в унылом, тесном, некрасивом и темном доме. До глубины души потрясенный этим неожиданным открытием, мистер Уиплстоун вышел в лондонскую жару. Десятиминутная прогулка в парке тоже настроения не поправила. Увернувшись от струй воды, бивших из фонтана с водопадом, он отметил несколько изысканно одетых всадников, обошел куртины розовых и желтых тюльпанов, под раздутыми ноздрями вздыбленных Эпштейновских лошадей вышел из парка и направился на Бэронсгейт.
      Там его оглушила какофония часа пик, рев моторов машин, шоферы которых непрерывно переключали передачи и жали на газ. Старику пришло в голову, что ему самому теперь впору перейти на низшую скорость и терпеть на ней, пока не придет время последней остановки в каком-нибудь унылом закоулке. И там ждать, - если продолжать сравнение, - куда его оттащут. Картина получалась неприятная и его совсем не утешало, что это обычное явление.
      Так он провел следующие четверть часа.
      С западного конца Бэронсгейт можно было попасть на Каприкорн сквозь застекленный пассаж, слишком узкий для проезда машин. За поворотом на Каприкорн Мьюс и чуть дальше по той же стороне находилась Каприкорн Плейс. Он всегда проходил мимо, и проделал бы так и сейчас, если бы не маленькая исхудавшая кошечка. Та выскочила ему прямо под ноги и последовала за ним в пассаж, исчезнув в его дальнем конце. И тут же старик услышал, как завизжали шины и раздалось жалобное мяуканье.
      Мистера Уиплстоуна это задело за живое. Таких вещей он не переносил и рад был бы поскорее исчезнуть и про все вообще забыть. Вместо этого, однако, он кинулся через пассаж на Каприкорн Мьюс.
      Машина - какой-то грузовик - уже свернула на Каприкорн Плейс. Трое подростков перед гаражом пялились на кошку, которая как чернильное пятно распласталась на мостовой.
      Один подошел поближе.
      - Готова, - сказал он.
      - Бедная кошечка, - фыркнул другой и все трое захихикали.
      Первый ткнул кошку ногой, словно собираясь её перевернуть. К его удивлению та отчаянно задергала задними ногами. Парень вскрикнул, опустил ногу и протянул к ней руку.
      Кошка тут же вскочила и отчаянно кинулась к мистеру Уиплстоуну, который тем временем остановился неподалеку.
      Он решил, что это реакция на испуг или что кошка просто обезумела от боли или от страха. Она вдруг напружинилась и прыгнула ему на грудь, зарывшись в ткань пиджака тонкими коготками и - мистер Уиплстоун не поверил собственным ушам - довольно замурлыкала. Кто-то когда-то говорил ему, что умирающие кошки иногда мурлычут. Глаза у неё были синие-синие. Кончик хвоста на пару пальцев длины - белый, как снег, все же остальное - чернее черного.
      Мистер Уиплстоун к кошкам был всегда неравнодушен.
      В правой руке он держал зонтик, левой же рефлекторно прикрыл бедняжку. Та была чудовищно истощена, но теплая и вся дрожала.
      - Одна из её девяти жизней накрылась, - заметил парень и все трое со смехом исчезли в гараже.
      - Чтоб тебя перевернуло, - проворчал мистер Уиплстоун, который ругался весьма необычно.
      Он неловко перевесил зонтик на левое предплечье, правой рукой поправил монокль и осмотрел исхудавшее тельце. Кошка замурлыкала ещё громче. Но когда он её коснулся, слабо пискнула.
      Что с ней?
      Да ничего. Рана вряд ли серьезная. Кошка, вероятно, жила где-то по-соседству, так что не потеряется - мистер Уиплстоун знал, что у кошек очень развит домашний инстинкт. Та тем временем просунула свою кругленькую головку под пиджак, а потом и под жилет, лапками ощупала его грудь. И старику стоило немалого труда оторвать её от себя.
      Он поставил кошку на тротуар, ласково сказав:
      - Иди домой.
      Та все не отрывала от него глаз, задрав крошечную головку. Разинула розовый ротик, словно хотела мяукнуть, но не издала ни звука.
      - Нет, - повторил он, - иди домой.
      У кошки подобрались бока, словно она опять собиралась прыгнуть.
      Повернувшись к ней спиной, он поспешно зашагал по Мьюс, едва не пустившись бегом.
      Каприкорн Мьюс - маленькая тихая улочка с булыжной мостовой. Там поместились три гаража, коммерческое агенство, две дюжины небольших зданий в викторианском стиле, миниатюрное бистро и четыре магазинчика. Приближаясь к одному их них, к цветочной лавке, в стекле витрины он разглядел отражение домов на противоположной стороне улицы, себя и кошку, решительно шагавшую следом. Та снова замяукала.
      Мистер Уиплстоун пришел в отчаяние и даже принялся в смятении размышлять, не позвонить ли в Лигу охраны животных, но тут прямо у него за спиной из гаража вырулил грузовик, проехал мимо, и когда он оглянулся снова, кошки уже не было - мистер Уиплстоун решил, что она испугалась шума.
      Неподалеку от цветочной лавки, по другую сторону, к Мьюс выходила ещё одна улица. До глубины души взволнованный, мистер Уиплстоун зашагал в ту сторону.
      Улица внушала уважение: красивая, солнечная, с видом на верхушки деревьев и купола базилики на Бэронсгейт. За коваными калитками нежились небольшие, тщательно ухоженные коттеджи, выстроенные в прошлом веке, с балконами и окнами, полными ярких цветов.
      Откуда-то потянуло свежим кофе. Помешанные на порядке хозяйки драили тротуары и чистили бронзовые молотки. По улице трусила прислуга с корзинками для покупок. Из одного дома вышел мужчина примерно в возрасте мистера Уиплстоуна, с военной выправкой и багровой физиономией. Какая-то женщина катила в сторону парка коляску с младенцем крайне серьезного вида. Сопровождал их мальчик лет шести и пес размером с теленка. На привычный маршрут вышел почтальон.
      В Лондоне ещё уцелело немало маленьких тихих улочек, похожих на Каприкорн Плейс. На них живут представители верхнего среднего класса, и им тут - как не раз давали понять мистеру Уиплстоуну - было весьма удобно. Сам он относился к тому же слою, но отнюдь не разделял их мнения. Квартал Каприкорн казался ему слишком однообразным, но с другой стороны не был ни крикливым, ни роскошным, ни претенциозным, казался вполне приятным и обладал какой-то особой прелестью. Прямо перед ним оказался паб "Солнышко в лесу", украшавший собой тот угол, где Каприкорн Плейс вливалась в небольшую площадь Каприкорн Сквер, обычный кусок газона, окруженный чугунной решеткой, с несколькими платанами и парой лавочек. Свернув направо, он зашагал через неё на Каприкорн Уол.
      Прямо ему навстречу солидно вышагивал тучный, изысканно одетый черный джентльмен, ведущий на кожаном поводке белую афганскую борзую.
      - А, дорогой посол! - воскликнул мистер Уиплстоун. - Какая приятная неожиданность!
      - Мистер Уиплстоун! - эхом отозвался голос посла Нгомбваны. - Рад вас снова видеть. Вы тут живете?
      - Нет, просто вышел прогуляться. Я...у меня теперь времени сколько угодно, ваше превосходительство.
      - Слышал, слышал. Им вас будет очень недоставать.
      - Сомневаюсь. Ваше посольство - я как-то совсем забыл - где-то поблизости, верно?
      - На Плейс Парк Гарденс. И я люблю по утрам прогуляться с Аманом. Жаль, что мы не одни, - он махнул тростью с золотым набалдашником в сторону могучей фигуры, которая безучастно подпирала один из платанов.
      - Жаль, - согласился мистер Уиплстоун. - Но вам приходится платить дань вашему положению, - добавил он и погладил борзую.
      - Очень мило от вас это слышать.
      Мистеру Уиплстоуну в его весьма деликатной работе в Министерстве иностранных дел немало помогало умение всегда выбрать нужный тон в контакте с представителями других держав, особенно с африканцами.
      - Полагаю, мне следует поздравить ваше превосходительство, - заметил он, впадая в профессиональный энтузиазм. - Укрепление дружеских отношений! Новый договор о дружбе! Исключительная работа!
      - Это целиком заслуга нашего президента, мистер Уиплстоун.
      - Да, вы правы. Все мы предвкушаем его предстоящий визит. Это будет исключительное событие.
      - Верно, это будет событие исключительного значения. Посол на миг умолк, потом чуть понизил свой величественный бас. - Разумеется, не обойдется и без проблем. Как вы конечно знаете, наш великий президент не понимает - рука с тросточкой вновь взмахнула в сторону телохранителя таких мер предосторожности. - Из его груди вырвался тяжелый вздох. - Жить он будет в посольстве.
      - Знаю.
      - Такая ответственность! - снова вздохнул посол. Потом он очнулся от задумчивости и подал мистеру Уиплстоуну руку. Разумеется, вы должны прийти на прием. Нам нужно чаще встречаться. Au revoir, мистер Уиплстоун!
      Они распрощались и мистер Уиплстоун продолжил прогулку, причем, минуя охранника, тактично постарался его не заметить.
      Прямо перед ним, в том месте, где Уол замыкала площадь с северо-востока, между двух больших домов стоял один поменьше, двухэтажный, выкрашенный в белый цвет с блестящими дверьми, покрытыми черным лаком. Окна второго этажа выходили на миниатюрные балкончики, окна бельэтажа украшали полукруглые арочные эркеры. Цветочные ящики на балконах мистера Уиплстоуна шокировали: он-то ожидал увидеть в них нарциссы, но торчали оттуда зеленые стебли, которые прекрасно подошли бы к рельефу от Делла Робио. Вьющиеся растения были умело подстрижены так, что свешивались над вершиной арок и симметрично расходились в обе стороны.
      Двое рабочих со стремянкой прикрепляли к дому табличку.
      Мистер Уиплстоун вдруг почувствовал, как рассеивается его депрессия. Люди, которые не живут в Лондоне, любят потолковать о "лондонском духе". Вам наговорят, что стоит пройтись по лондонским улицам, и сразу чувствуешь себя счастливее, ощущаешь духовный подъем, едва ли не озарение. Мистер Уиплстоун таким разговорам не верил. Но сейчас ему пришлось бы согласиться, что почувствовал он себя явно бодрее. И, казалось, причиной стал этот маленький дом. На табличке стол его номер: Каприкорн Уол, 1.
      Мистер Уиплстоун подошел ближе. Печные трубы и скат крыши озаряли солнечные лучи.
      "- Дом смотрит именно в нужную сторону, - подумал он. - Я сказал бы, зимой там будет все солнце, которое только есть."
      Окна его квартиры выходили на север.
      В ту минуту, когда мистер Уиплстоун переходил улицу, к дому, насвистывая, приблизился почтальон. Взбежав по ступенькам крыльца, он что-то просунул в окованную бронзой щель и вернулся так быстро, что они едва не столкнулись.
      - Оп-ля! - воскликнул почтальон. - Я слишком спешил, это верно. Дивное утро, правда?
      - Да уж точно, - подтвердил мистер Уиплстоун. - Вы не знаете, нынешние жильцы... - он замялся.
      - Съехали. На прошлой неделе, - ответил почтальон. - Но откуда мне это знать? О таких вещах нужно предупреждать заранее, верно? - он, насвистывая, удалился.
      Рабочие сложили стремянку и ушли. На доме осталась табличка:
      ПРОДАЕТСЯ обращаться в фирму "Эйбл, Вирт и сыновья"
      Каприкорн Стрит, 17.
      II
      Каприкорн Стрит - самая главная улица в Каприкорн. Она шире и оживленнее остальных. И поскольку она параллельна Уол, оказалось, что контора фирмы "Эйбл, Вирт и сыновья" помещается точно напротив маленького дома по Каприкорн Уол, 1.
      - Доброе утро, - сказала пухленькая дама за столом слева, и любезно поинтересовалась: - Могу я вам чем-то помочь?
      Мистер Уиплстоун избрал самый незаинтересованный тон, на который только был способен бывший дипломат; а чтобы тот звучал не слишком холодно, придал ему рассеянный оттенок.
      - Вы можете удовлетворить мое любопытство, если, разумеется, будете так любезны, - сказал он. - Речь идет о доме по Каприкорн Уол, номер один.
      - Каприкорн Уол номер один? - переспросила дама. - Да, мы только что повесили объявление. Он продается, правда кроме полуподвала. Тут я не совсем уверена, - она повернулась к столу с правой стороны, за которым сидел молодой человек с длинными локонами. Тот задумчиво разглядывал свои ногти и прислушивался к чьему-то голосу в телефонной рубке. - Как обстоят дела с полуподвалом в доме номер один по Уол? - спросила дама.
      Молодой человек недовольно прикрыл рукой трубку.
      - Я как раз об этом говорю, - и опять открыл микрофон, теперь сам заговорив в трубку. - Полуподвал дома номер один занимает владелец дома. И желает там остаться. Он предложил указать в договоре, что собственность на весь дом перейдет в руки покупателя, а продавец станет квартирантом в полуподвале за согласованную плату и на конкретный срок. - Некоторое время он слушал. - Нет, боюсь, изменить тут ничего нельзя. Да, разумеется. Благодарю вас. До свидания.
      - Вот как обстоят дела, - сказала дама мистеру Уиплстоуну.
      - А цена? - спросил мистер Уиплстоун, ощущая странную легкость в голове. Произнес он это голосом, которым обычно заявлял:" - Это следует проработать на низшем уровне..."
      - Сколько мы хотели? Тридцать девять? - спросила дама своего коллегу.
      - Тридцать восемь.
      - Тридцать восемь тысяч, - повторила дама мистеру Уиплстоуну, который затаил дыхание и интеллигентно, едва слышно присвистнул.
      - В самом деле? - спросил он. - Вы меня удивляете.
      - Это очень популярный квартал, на недвижимость в Каприкорн всегда большой спрос.
      Взяв в руки какой-то листок, она уставилась в него. Мистера Уиплстоуна это начинало раздражать.
      - А комнаты? - резковато спросил он. - Сколько там комнат? Не считая пока полуподвал!
      Дама и холеный молодой человек сразу стали любезнее. Оба сразу взялись за дело, то и дело перебивая друг друга и поминутно извиняясь.
      - Всего шесть, - наконец заявила дама. - Кроме кухни и комнаты для прислуги. Ковры по всей площади и шторы включены в цену. Как и обычное оборудование: холодильник, плита и так далее. В бельэтаже - большой салон, рядом столовая. На втором этаже спальня и ванная с туалетом. На третьем, в мансарде, две комнаты с душем и туалетом. Предыдущий владелец их использовал как квартиру для супружеской пары.
      - Так, - протянул мистер Уиплстоун, скрывая подсознательное беспокойство. - Для супружеской пары? Как это понимать?
      - Они у него работали, - сообщила дама.
      - Простите?
      - Прислугой. Жена - кухаркой, муж - дворецким. По договоренности убирали и полуподвал.
      Тут вмешался молодой человек.
      - Так это и должно оставаться. Продавец поручает покупателю возобновить с ними договор. Раз в неделю они должны будут убирать в полуподвале. Разумеется, это не обременительно.
      - Разумеется нет, - мистер Уиплстоун сухо кашлянул. - Я хотел бы взглянуть...
      - Как вам угодно, - согласилась дама самым сладким голосом. - Когда бы вы...
      - Немедленно, если не возражаете.
      - Конечно нет. Если вы будете любезны минутку подождать...
      Она сняла трубку. Мистера Уиплстоуна охватило чувство, схожее с паникой.
      "- Я с ума сошел, - сказал он себе. - Все та чертова кошка..."
      И тут же опомнился. Ведь пока он ничем ещё не обязан. Внезапный импульс, странный позыв, явно от безделья, к которому он привык. И что дальше?
      Дама уставилась на него. Видимо, она ему что-то сказала.
      - Простите, - извинился мистер Уиплстоун.
      Она видимо решила, что он плохо слышит, и стала тщательно выговаривать слова.
      - Дом можно осмотреть. Прежние жильцы уже съехали. Прислуга выехала на уикэнд. Владелец дома у себя внизу. Мистер Шеридан, - уже почти кричала дама. - Так его зовут - Шеридан.
      - Благодарю вас.
      - Марвин, - крикнула дама, и из задней комнаты вышел бледный юноша невзрачной наружности. - Этот джентльмен хочет осмотреть дом по Уол номер один. - Подавая ключи, она на прощанье улыбнулась мистеру Уиплстоуну и добавила: - Дом хороший, я убеждена, что и вы будете того же мнения.
      Юноша с мрачным видом проводил его на Каприкорн Уол к дому номер один.
      "- Тридцать восемь тысяч фунтов! - повторял про себя мистер Уиплстоун. - Господи Боже, это просто кошмар!"
      Улица купалась в солнечном свете. Солнце отражалось в бронзовом дверном молотке и накладке почтового ящика. Мистер Уиплстоун задержался на свежевымытом крыльце, бросил взгляд на миниатюрный палисадник и должен был признать, что тот удивительно удачно распланирован.
      "- Псевдояпонский стиль," - подумал он, панически силясь как-то погасить впечатление, и спросил у мрачного юноши:
      - Кто за ним ухаживает? Жилец снизу?
      - Ну, - буркнул тот.
      "- Не имеет понятия," - рассудил мистер Уиплстоун.
      Юноша открыл дверь и отступил в сторону, чтобы мистер Уиплстоун мог войти.
      Холл и лестницу покрывал вишнево-красный ковер, гладкие стены приятного перламутрово-жемчужного цвета. То же сочетание тонов нашел он и в салоне. Два окна с красно-белыми полосатыми шторами были достаточно велики и весь интерьер удивительно светел для лондонского жилья.
      Уже добрых два десятка лет мистер Уиплстоун подсознательно жаждал избавиться от серости своей квартиры. И внезапно он пережил такое, что человек с меньшим жизненным опытом назвал бы галлюцинацией. Совершенно отчетливо видел он эту прекрасную комнату, обставленную своей мебелью. В ней стоял чиппендейловский письменный стол, карминовая кушетка со столиком, большая ваза рубинового стекла, книжный шкаф в стиле короля Георга, а на стене - пейзаж кисти Трой Аллен; и все сочеталось как нельзя гармоничнее. Когда юноша распахнул двустворчатые двери в небольшую столовую, мистер Уиплстоун с первого взгляда понял, что его стулья прекрасно подойдут туда и размером, и стилем.
      Он попытался отогнать искушение
      - Перегородку можно складывать? - спросил он, героически прикидываясь незаинтересованным. - Так, чтобы получилась одна комната?
      - Ну, - ответил юноша и сложил перегородку. Раздвинув красно-белую штору на одной стене, он открыл вид на дворик и сад.
      - Маловато солнца, - пробурчал мистер Уиплстоун, качая головой. Зимой тут будет совсем темно.
      Сейчас, правда, в комнате света вполне хватало.
      - И сыро, - упрямо стоял на своем мистер Уиплстоун. - Значит новые расходы. Придется все приводить в порядок. - А в душе он подумал:" - Лучше бы я держал язык за зубами."
      Кухня помещалась справа от столовой. Оказалась она очень современной, небольшой, с окошком для подачи блюд.
      - Маловата, - хотел сказать мистер Уиплстоун, но совсем не был в этом уверен.
      Лестница оказалась крутой; хоть тут утешение. Как по ней можно носить подносы или багаж? А если, не дай Бог, человек умрет, как его оттуда спустить? Но не сказал он ничего.
      Из спальни через французские окна открывался вид на Каприкорн Сквер с ресторанчиком "Солнце в лесу" слева и с куполом базилики справа. Прямо под окнами - Уол с прохож ими и стоящими машинами. Автомобили по улице проезжали редко. Стоило открыть французское окно, как долетел звон колоколов.
      "- Видимо, к службе", - подумал мистер Уиплстоун, но так и не решился заявить, что место слишком шумное.
      Колокольный звон стих. Где-то, где - он не видел - раздались голоса. Выкрики ритмично повторялись. Слов было ещё не разобрать, но голос приближался. Он вышел на один из балкончиков.
      - Цветы, купите цветы, - выкрикивал голос, и в дальнем конце улицы показалась лошадь с тележкой, полной тюльпанов. Вел лошадь мужчина с багровым лицом. Проходя мимо дома номер один, он вдруг посмотрел вверх и выкрикнул: - Самые свежие! прямо мистеру Уиплстоуну, который поспешно отступил назад.
      (Его 1 0большая ваза рубинового стекла, полная тюльпанов...)
      Мистера Уиплстоуна вдруг охватило какое-то безумное веселье. Отходя от окна, он даже похлопывал в ладоши. И вдруг очутился лицом к лицу с мужчиной и женщиной.
      - Простите, - произнесли все сразу, и небольшого роста мужчина добавил:
      - Не сердитесь, сэр. Мы слышали, как открылось окно, и я решил взглянуть, в чем дело. - Он обернулся к юноше. - Пришли показать дом?
      - Ну.
      - Значит вы, - протянул мистер Уиплстоун, совершенно вопреки своей воле, - вы те... сверху.
      - Да, сэр, - кивнул мужчина. Его жена улыбнулась и едва заметно поклонилась.
      Они были почти на одно лицо: пухлые щеки, как яблочки, и голубые глаза. "- Где-то под пятьдесят", - подумал он.
      - Вы, если я верно понимаю,.. гм...так сказать...
      - Мы остались, чтобы все тут немного привести в порядок, сэр. Мистер Шеридан любезно разрешил пожить до конца недели, пока мы не найдем другое место, сэр, если не понадобимся вам.
      - Если я правильно понимаю, вы будете...э-э...
      - К вашим услугам, сэр, - поспешно поклонились оба, и мужчина добавил: - Мы рады будем остаться, если вам подойдут условия, сэр. С жильцами, которые только что уехали, мы прожили здесь целых шесть лет и были счастливы. Наша фамилия Чабб, сэр, можем предъявить наилучшие рекомендации, и мистер Шеридан за нас тоже поручится.
      - Ладно, ладно, - поспешил остановить его мистер Уиплстоун. Я...Э-э...Я ещё не решил...И вообще...Я тут больше из любопытства. К сожалению. Но если я...Если я вдруг...то буду рад, но пока...я ещё не решил.
      - Конечно, сэр, разумеется. Хотели бы осмотреть комнаты наверху, сэр?
      - Что? - отшатнулся мистер Уиплстоун, словно в него выпалили из пушки. - О, благодарю. Пожалуй, можно бы. Да-да.
      - Простите, сэр, я только закрою окно.
      Мистер Уиплстоун шагнул в комнату. Мужчина протянул руку к щеколде окна, и сразу словно движущийся фильм превратился в застывшую фотографию. Рука вдруг замерла, взгляд остекленел, рот отвис, как челюсти скелета.
      Мистер Уиплстоун был потрясен. Он посмотрел вниз, на улицу. Там возвращался с прогулки посол Нгомбваны, с собакой и телохранителем. И Чабб смотрел прямо на него. Что-то заставило мистера Уиплстоуна взглянуть и на его жену. Та подошла к окну и через плечо мужа тоже смотрела на посла.
      В следующий миг фотография ожила. Чабб захлопнул и закрыл на щеколду окно, и с услужливой улыбкой повернулся к мистеру Уиплстоуну.
      - Я провожу вас, сэр.
      Мансарда оказалась ухоженной и чистой, гостиная - прилично обставленной, но несколько бесцветной комнатой, разве что за исключением фотографии круглолицей девушки лет шестнадцати. Портрет привлекал внимание, поскольку его украшала черная лента и был он помещен между двумя вазами с разноцветными бессмертниками. С рамки свисал какой-то китайский медальон. На стене висела ещё одна фотография: сам Чабб в мундире с миссис ЧАбб в подвенечном платье.
      Обставлен этаж был, видимо, мебелью Чаббов. Мистер Уиплстоун понимал, за ним озабоченно наблюдают. Первая прервала молчание миссис Чабб:
      - Это наш дом, мы тут привыкли. Каприкорн очень милый квартал...
      На миг у мистера Уиплстоуна возникло неприятное чувство, что она готова расплакаться. Он поспешил распрощаться с Чаббами и зашагал за юношей. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы снова не зайти в салон, но он поборол себя, выскочил наружу и тут же нарвался на новую встречу.
      - Доброе утро, - поздоровался с ним мужчина, стоявший на перед входом. - Кажется, вы зашли посмотреть мой дом? Меня зовут Шеридан.
      На первый взгляд в нем не было ничего примечательного, разве что кроме лысины и необычайного загара. Среднего роста, прекрасно одетый, объяснялся он на чистейшем английском. Волосы у него когда-то, видимо, были темными, судя по черным глазам и густой черной поросли на руках. У мистера Уиплстоуна промелькнуло неясное, мимолетное ощущение, что этого человека он уже когда-то видел. Тот поднялся на крыльцо, миновал калитку и остановился перед мистером Уиплстоуном, которому ничего не оставалось, как поздороваться.
      - Добрый день. Знаете, я просто так, мимоходом. Внезапный порыв...
      - Бывает, - согласился мистер Шеридан. - Особенно летом. Все-таки он немного шепелявил.
      - И мне так кажется, - согласился мистер Уиплстоун совершенно серьезным тоном. И сделал шаг вперед.
      - Вам понравилось? - как бы мимоходом спросил мистер Шеридан.
      - О, прекрасно, просто роскошно, - сказал мистер Уиплстоун в полном соответствии с правдой.
      - Хорошо. Я рад. Доброе утро, Чабб, мне бы нужно с вами поговорить, сказал мистер Шеридан.
      - Разумеется, сэр, - согласился Чабб.
      Мистер Уиплстоун ушел. Мрачный юноша проводил его до угла. Мистер Уиплстоун хотел было с ним распрощаться и продолжить путь в сторону Бэронсгейт, обернулся, чтобы поблагодарить, но тут взгляд его опять упал на дом, залитый солнцем, с зелеными вьющимися растениями над арками окон, и чудесным палисадником. Ни слова не говоря, он свернул налево и потом опять налево, чтобы на три ярда опережая своего провожатого войти в контору фирмы "Эйбл, Вирт и сыновья". Там он сразу положил перед пухленькой дамой свою визитную карточку.
      - Я хотел бы внести задаток.
      С той минуты дело было решено. Он обстоятельно обо всем расспросил и предпринял нужные шаги. Уточнил, как выглядит договор купли-продажи, и в каком состоянии дом. Поговорил со своим консультантом по финансовым вопросам, со своим банкиром и с поверенным в делах. Если бы один из них не рекомендовал ему предпринять этот шаг, вероятно он все равно не стал бы обращать внимания. Но никто не возражал, и в результате мистер Уиплстоун, удивляясь сам себе, решился и через четырнадцать дней переехал в новое жилище.
      Своей сестре, бывшей замужем в Девоншире, он писал:
      "Ты изрядно удивишься, услышав о такой перемене. Не ожидай ничего сверхъестественного - это просто тихая заводь, где хорошо живется чудакам вроде меня. 1 0Тут меня ничто не беспокоит - никаких хеппенингов, никакого насилия, никаких демонстраций. Это мне подходит. 1 0В моем возрасте человек предпочитает жизнь без потрясений, и я полагаю, что обрету её на 1 0Каприкорн Уол, один."
      Даром предвидения мистер Уиплстоун никогда не отличался.
      III
      - Все прекрасно, - кивнул суперинтендант Аллен, - но как себе это представляют люди из Особого отдела? Полагают, что будут сидеть и размахивать нгомбванскими флажками?
      - Что конкретно он сказал? - спросил Фокс, имея в виду заместителя комиссара.
      - Ах, да вы прекрасно знаете, - отмахнулся Аллен. - Он щедро умащал меня медом своих слов.
      - Не похоже, мистер Аллен.
      - Это цитата. Только я не знаю откуда.
      - А я уже хотел удивиться, - позволил себе пошутить Фокс. - Но вернемся к шефу.
      - Придется, хотим мы этого или нет. Ну, разумеется, речь шла об этом визите.
      - Президента Нгомбваны?
      - Да. Вся суть в том, Фокс, что я его знаю. И шеф знает, что я его знаю. Мы учились в одном колледже, у Дэвидсона. Год даже сидели вместе в аудитории. Он был хорошим парнем. Не всем по вкусу, но мне нравился. Мы дружили.
      - Надо же, - протянул Фокс. - И теперь шеф хочет, чтобы вы вспомнили былые времена?
      - Да. Хочет, чтобы я с ним встретился. Все равно, официально или по-дружески. Чтобы я объяснил президенту, что тот должен слушаться советов Особого отдела. Иначе его вполне могут убрать и тогда начнутся проблемы на всех уровнях. Вот что, можете себе представить, я ему должен объяснить. Тонко и тактично, чтобы не задеть.
      - Он не хочет подчиняться обычным мерам безопасности?
      - Бумер всегда был упрям, как осел. Если мы хотели, чтобы Бумер что-то сделал, достаточно было сказать, что этого делать не следует. Он из тех людей, которые ничего не боятся. И к тому же чертовски самолюбив. Как это, он под охраной? И слышать об этом не хочет. Он желает разыгрывать Гаруна Аль Рашида, гулять по Лондону и осматривать его сам по себе. Незаметный, как угольный ящик в райском саду.
      - Ну, - протянул Фокс, - это просто замечательно. Парень выбрал лучший способ пасть жертвой какого-нибудь дурацкого покушения.
      - Вы не ошибаетесь, это весьма неприятно. С той поры, как введены новые законы, он стал бельмом на глазу крайне правых. Черт возьми, Фокс, ведь только недавно он выступал на Мартинике и кто-то выстрелил в него в упор. Не попал, и сам застрелился. Никого не арестовали. А Бумеру хоть бы что, словно ничего не случилось, он весело шагает дальше, шесть футов пять дюймов роста, сплошные глаза и зубы, а у его охраны волосы стоят дыбом на каждом метре пути.
      - Да, тот ещё фрукт.
      - Вот именно.
      - У меня голова идет кругом, - признался инспектор. - Не разбираюсь я в этих новорожденных государствах.
      - Не вы одни.
      - Вы только посмотрите на Нгомбвану. Что это? Республика, но одновременно член Британского Содружества Наций. Но если она входит в Коммонуэлс, то почему имеет здесь посла, а не Верховного комиссара?
      - Меня не спрашивайте. Все это результаты маневров моего старого друга Бумера. Официально они все ещё состоят в Содружестве. И имеют и того, и другого. Сумели и независимость приобрести, и приличия соблюсти - короче, все удобства. Потому они и настояли, чтобы их человек в Лондоне именовался послом и получил резиденцию, достойную и великой державы. Все Бумера работа.
      - А что его люди в здешнем посольстве? Посол и все остальные?
      - Пытаются вразумить его, но кажется, президент стоит на своем. Ему невозможно выбить из головы мысль, которую вбили в Лондоне во время учебы и адвокатской практики: Британия в своей истории политических убийств не знает, из чего следует, что и никогда в будущем их не произойдет. Не будь это столь безумно, могло бы показаться любопытным.
      - Ведь он не может запретить Особому отделу делать свое дело. Разумеется, вне стен посольства.