Глава 9

Когда Тор возвращался домой, солнце уже опускалось за горы. Каменная стена была восстановлена, а дружба скреплена, поскольку за долгий день совместных трудов Тор рассказал Энгусу о себе столько, сколько не собирался рассказывать даже своей жене.

Возможность поболтать по душам с мужчиной пошла ему на пользу. Когда он пересек ручей и подошел к замку, настроение его было почти прекрасным.

Сейчас он впервые видел замок со стороны и мог бы поклясться, что это место выглядит вполне гостеприимно (не последнюю роль в этом, очевидно, сыграла только что завязанная дружба с Энгусом). Дом был наполовину бревенчатый, наполовину — сложенный из серого камня; снаружи он казался больше, чем оказался изнутри. Крыша была не соломенной, а черепичной, а в окнах блестели настоящие стекла — поистине редкостная роскошь для такой глуши. За домом тянулся ухоженный благодаря стараниям Анни огород, с западной стороны находилась пристройка, где располагалась библиотека. Когда Тор пересек лужайку и приблизился к массивной входной двери, какое-то странное предчувствие заставило его ускорить шаг. Сжав в руке дверной молоток, он вздрогнул и застыл. О боги, что же он делает? Ему ведь не надо стучаться! Драмкорри теперь принадлежало ему; ведь он женат на женщине, получившей этот дом в наследство!

Повернув ручку, Тор храбро переступил порог. Его переполнило чувство самодовольства и уверенности. Теперь он был хозяином Драмкорри, а не голодным арестантом без гроша в кармане!

Но, увы, чувство это тотчас же покинуло его, как только он прошел через прихожую и услышал мужской голос и смех, доносившиеся из кабинета в конце коридора.

Руан Маккензи.

Затем раздался другой смех — сладостный и журчащий, от которого у Тора сжалось сердце. Он прежде никогда не слышал, как смеется Джуэл, и знал, что у него самого не хватит сил заставить ее смеяться.

Свирепо нахмурившись, Тор вошел в кабинет. В два прыжка преодолев расстояние от двери до стола, он выдернул растерявшегося Руана Маккензи кресла и уставился на него таким зловещим взглядом какого красавчик Руан едва ли удостаивался за всю свою безоблачную молодую жизнь.

Но, к его чести, юноша ответил превосходно.

— Неужели мне предстоит провести остаток дней в ваших объятиях, мистер Камерон? — спокойно спросил он.

— Нет, ровно столько, сколько вы будете любезничать с моей женой, — мрачно пояснил ему Тор.

— Оставь его в покое! — сердито сказала Джуэл.

— Помолчи, женщина, — раздраженно бросил Руан. — Я сам могу о себе позаботиться.

— Следи за своим языком, когда разговариваешь с леди! — предостерег его Тор, внушительно встряхнув.

— Джуэл, по-вашему, леди?! — фыркнул Руан.

— Камерон! Будьте любезны, отпустите моего кузена!

Тор ослабил хватку так внезапно, что Руан шлепнулся на колени.

— Проклятие! — Поднимаясь с колен, юноша поморщился от боли и принялся отряхивать пыль со своих щегольских бриджей. — Вы поняли, что нечего разыгрывать сцены ревности, Камерон?

— Я не ревную, — проворчал Тор.

Но Руан был прав. Тор действительно ревновал. Одной мысли о том, что к Джуэл может прикасаться другой мужчина, было достаточно, чтобы на него накатила первобытная жажда крови. И при виде ее презрительного взгляда и насмешливого наклона головы эта жажда усилилась. Проклятие! Это он сделал ее женщиной, своей женщиной! Никто больше не имеет права дотрагиваться до нее!

— Мне он больше нравился, когда болел, — заметил Руан, отходя на безопасное расстояние.

— Мне тоже. — Джуэл не отводила взгляда от лица Тора. На сей раз она ему не уступит. Здесь, в отцовском кабинете, откуда она вот уже больше года управляет Драмкорри, Джуэл Маккензи — полноправная хозяйка. Здесь она не боится ни Тора, ни его ярости. Здесь ужасные воспоминания о прошлой ночи не имеют над нею силы. Здесь он не сможет ни унизить, ни изнасиловать ее; теперь, когда на нем снова была рубаха, а в глазах застыла эта угрюмая злоба, он не казался ей таким привлекательным, как утром, когда она встретила его на холме.

Кроме того, Джуэл только что совершила удивительное открытие. Она поняла, что ей нравится сражаться с ним. Это волновало ее, вливало в нее бодрость и новые силы, хотя и немного пугало. Она чувствовала в этом привкус безрассудства и риска. Это все равно что прыгать на стог сена с крыши сарая или взбираться на Бен-Чалиш, самую высокую из окрестных гор, где от падения тебя страхует только веревка и один-единственный металлический крюк.

Но тут, к счастью для Джуэл, чтобы разрядить ситуацию, вмешался Руан. Обычно этот молодой человек не замечал ничего вокруг и был поглощен лишь собой, но сейчас он все же почувствовал напряженность возникшую между кузиной и ее мужем.

— Послушайте, Камерон, — проговорил он, — вы спрашивали, зачем я сюда приезжаю? Ну так вот, меня попросила об этом Джуэл. Из-за перегонного завода.

— Да ну? — Тор медленно повернул голову и грозно взглянул на Джуэл. — Мне казалось, что для перегонного завода вам нужен я.

— Мне нужны ваши мускулы, а не мозги, — огрызнулась девушка.

— Значит, у него мозгов больше, чем у меня? — усмехнулся Тор, кивнув головой в сторону Руана.

— Эй! — протестующе воскликнул Руан.

На него не обратили внимания.

— Мне надо, чтобы вы работали руками, — продолжала Джуэл. — Вы видели Сэнди Синклера? Как по-вашему, он на многое способен?

— А я? Тощий как цыпленок после этой чертовой тюрьмы?

— Разве Анни вас плохо кормила?

— Вы уверены, что я уже отъелся?

Перед мысленным взором Джуэл возникла картина обнаженной груди Тора, покрытой каплями пота. Гневно тряхнув головой, она отогнала это жалостливое видение.

— Надеюсь, что да!

— Вы позволите? — перебил ее Руан, уперев руки в бока. — Я предпочел бы взяться за работу, чем стоять и смотреть, как вы тут препираетесь! Мне хотелось бы уехать засветло, если…

— Заткнись! — в один голос крикнули Джуэл и Тор.

Сгорбившись, Руан на цыпочках вышел из комнаты. А Джуэл и Тор продолжали гневно смотреть друг на друга. Оба были рассержены донельзя, и обоим хотелось побольнее укусить противника.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты — избалованная девчонка? — проговорил наконец Тор.

— А ты — костлявый слабак!

— У меня есть на то свои причины!

— И у меня!

— Неужели?

Потоки слов уже были готовы политься с языка Джуэл, но она все же заставила себя смолчать. Эта девушка была слишком горда, чтобы рассказывать Тору о своем детстве, своем отце и тетушке, а также о событиях, вынудивших ее отправиться в Коукадден. Кроме того, он все равно ей не поверит. Она избрала иной способ атаки.

— По крайней мере, в отличие от тебя я не грязное животное!

Лицо Тора окаменело; он без труда понял, она имеет в виду. Медленно, словно пантера, подкрадывающаяся к добыче, он подошел к ней.

— Значит, я грязный? — тихо проговорил подойдя почти вплотную. Джуэл чувствовала жар исходящий от его тела. Его дыхание обожгло ей лицо. В этот момент он действительно был похож на дикого зверя. Неукротимого и опасного.

— Я не имела в виду… — начала она, чувствуя легкое смущение, но Тор не дал ей договорить.

— Если я кажусь тебе таким… грязным, — продолжал он обманчиво вкрадчивым голосом, — почему же ты меня не вымоешь еще разок? Ведь уже один раз проделала это и, надо сказать, без всяких угрызений совести. Несколько странное поведение для невинной девицы, ты не находишь?

Джуэл отпрянула словно от удара. У нее перехватило дыхание, кровь отхлынула от щек. Не ответив ни слова, она опустила голову.

Тор тут же пожалел о сказанном. Он хотел всего лишь позабавиться, а не унизить ее.

— Джуэл, погоди…

От того что Тор назвал ее просто по имени, у нее странно сжалось горло — раньше он никогда не делал этого. Но прежде чем она успела что-либо ответить, на порог легла огромная тень. Это был Тайки, примчавшийся из кухни по зову Руана на помощь своей любимой госпоже. Остановившись в дверях, он тут же увидел, что глаза Джуэл блестят от слез. Утробно зарычав, он ворвался в комнату. Вся его ненависть и отвращение к Тору Камерону, так долго не находившие выхода, вырвались на свободу.

Тор сразу все понял, но остановить Тайки Фергюсона было уже невозможно. Времени оставалось лишь на то, чтобы схитрить. К счастью, Тор был горазд на всевозможные уловки. Отступив в сторону в самый последний момент, он подставил Тайки подножку.

Великан с грохотом рухнул на пол. Джуэл взвизгнула и подбежала к нему, но прежде чем она успела протянуть руку, Тайки уже поднялся, встряхиваясь, как собака, вылезшая из воды. Наклонив голову, он снова ринулся в атаку, словно бык, разъяренный красным плащом тореадора.

И на этот раз Тор не рассчитал. Он отступил всего лишь на долю секунды позже, чем следовало, и услышал хруст собственных ребер: это голова Тайки врезалась ему в грудь.

— Уф!

Воздух с шумом вырвался из легких Тора, он рухнул на письменный стол. Но в следующую секунду он уже стоял на ногах и сжимал кулаки. Он, конечно, ослаб за долгие месяцы тюрьмы, но реакция и воля его оставались прежними.

И, как выяснилось, сила — тоже. Тайки вновь полетел на пол, встретив челюстью точно рассчитанный удар. С трудом поднявшись, он утер кровь с разбитых губ, зловеще зарычал и снова двинулся на Тора.

На сей раз Тор не стал дожидаться удара; жажда крови вспыхнула в нем с новой силой. Ох, как хорошо, как превосходно расплатиться за все обиды.

Противники сцепились и покатились по комнате сшибая мебель и обмениваясь тумаками.

Едва ли эта схватка окончилась бы прежде, чем кто-нибудь из них не потерял сознание, если бы Джуэл не положила ей конец, схватив с каминной полки старинное охотничье ружье. Оружие было древним, но порох в нем оказался сухим, а кремень — исправным. Девушка выстрелила в воздух, выстрел был оглушительным, вспышка — ослепительной. Когда облако дыма поднялось к потолку, Джуэл увидела, что Тайки и Тор стоят на коленях, сраженные приступом кашля.

В коридоре послышались шаги. Дверь приоткрылась, и в проеме показались бледные лица Пирса и Анни; за ними толпились перепуганные служанки. Тор скорчился у камина, потирая ушибленные ребра; Тайки растянулся рядом на ковре, держась за подбородок.

Расталкивая слуг, в комнату пробрался Руан.

— Ну вот, все прекрасно, — провозгласил он самодовольно, словно это ему удалось положить конец драке. — Брось ружье, сестренка, иначе ты кого-нибудь пристрелишь. Как вы думаете, не перекусить ли нам? Я изрядно проголодался.

— Сиди спокойно!

Голос Анни напоминал лай разъяренного бульдога.

Тор, прошедший солдатскую муштру, мгновенно застыл, отреагировав на командирский тон, Анни принялась бесцеремонно ощупывать его ушибленный бок.

— Полегче, женщина!

— Так и есть, ребро сломано. Джуэл, подай мне бинты.

Джуэл молча повиновалась. Отойдя к двери, она стала наблюдать, как Анни снимает с Тора рубашку. Тот сидел перед нею на стуле, его левый глаз начал заплывать и чернеть.

— Подними руки.

Выполняя этот приказ, Тор поморщился.

Анни принялась немилосердно туго обматывать его ребра бинтами. Тор взглянул поверх ее склоненной головы и встретился глазами с Джуэл.

— Все по вашей вине.

Девушка удивленно вытаращила глаза.

— По моей? Да вы просто кровожадный зверь, Камерон! Если бы вы не накинулись на Руана…

— Если бы вы могли распоряжаться своим цепным псом…

— Ты хочешь сказать, что Тайки — пес?!

— Что ж, помимо всего прочего, и пес тоже.

— Ах ты жалкий…

— Тише! Заткнитесь! Оба!

Голос Анни обжег их, подобно удару хлыста. Тор вспыхнул, словно школьник, и потупил глаза под ее угрожающим взглядом. О Господи, эта женщина — чудовище!

Но Анни еще не окончила свою речь.

— Шипят, кидаются друг на друга, как мартовские коты! — завопила она. — Я вовсе не Тайки имею виду! Я имею в виду вас двоих! Тоже мне, муж и жена. Да вы хуже малых детей! Миссис Джуэл!

— Да? — кротко откликнулась та.

— Принесите мазь. Знаете какую?

О да, Джуэл прекрасно знала. Анни имела в виду тот бальзам, что она приготовила у себя в комнате. Это зелье воняло хуже, чем какая-нибудь тварь, издохшая под половицей. Ах, с каким же удовольствием она посмотрит в лицо Камерону, когда Анни смажет его распухший глаз!

Джуэл вприпрыжку отправилась на кухню, чтобы взять мазь. Вернувшись, она опустилась на колени рядом с Тором и, затаив дыхание и внутренне торжествуя, протянула баночку с мазью.

Тор яростно уставился на нее здоровым глазом.

— Как приятно, что вы заботитесь обо мне.

— Это зрелище я не пропустила бы ни за что на свете, — заверила его Джуэл. Усевшись на пол, она опустила подбородок на согнутые колени и стала смотреть, что будет дальше.

Все это происходило в якобитских покоях, куда Анни пришла поухаживать за Тором, после того как перевязала Тайки сломанную челюсть.

— Жаль, что тебе не нужно такое лечение, — язвительно сказала она Джуэл. — Больше всего люблю Тайки за то, что он молчит.

Джуэл дождалась, пока Анни повернется к ней спиной, и тут же высунула язык. Анни ничего не заметила, но Тору пришлось изрядно постараться, чтобы сдержать смех: при сломанном ребре он просто не мог себе позволить такую роскошь.

Взяв себя в руки, Тор снова взглянул на Джуэл. Ну почему сейчас, сидя с поджатыми ножками и улыбаясь, как напроказивший ребенок, она выглядит такой очаровательной? А этот прелестный подбородок, уткнувшийся в колени!.. Однако чему же она все-таки улыбается?

— Черт побери! — взревел Тор, учуяв зловоние, исходящее от липкой жижи, которую эта старая карга намазывала ему на лицо. Вскочив как ужаленный, он опрокинул стул и, не обращая внимания ни на боль в ребрах, ни на жжение в глазу, принялся стирать с лица эту гадость первым, что попалось ему под руки, а попался ему передник Анни.

— Мистер Камерон! — прозвучал ледяной голос.

Тор вопросительно поднял глаза.

Джуэл прятала лицо в коленях, плечи ее вздрагивали.

Черт подери, да она смеется! Над ним! Все, с него хватит! Больше он не выдержит! Лучше гнить в Коукаддене, лучше в одиночку встретиться с ордой африканских дикарей, вооруженных острыми, как бритва копьями, чем выносить издевательства этих шотландских ведьм!

— Миссис Брустер, — проговорил он не менее ледяным тоном, не забыв, однако, послушно выпустить из рук ее передник, — я ценю все, что вы меня сделали. Вы изо всех сил старались обходиться со мной хорошо. Но я не позволю вам пачкать мне лицо свиным пометом, несмотря на все его хваленые целительные свойства. А теперь, если вы позволите, я хотел бы немного отдохнуть. Не закроете ли вы собой дверь? И прихватите с собой, пожалуйста… ваши… ваши вещи.

Джуэл подняла голову. Следы веселости мигом исчезли с ее лица; она затаила дыхание от ужаса. Никто еще не осмеливался разговаривать с Анни таким образом, даже мать Джуэл, которой Анни всегда гордилась, даже тетушка Миллисента, мать Руана, считавшая себя чуть ли не императрицей. Джуэл не представляла себе, что теперь начнется. Анни убьет его голыми руками? Или воспользуется стулом в качестве оружия?

Анни, казалось, сама не знала, что предпочесть. Несколько секунд она стояла молча, открывая и закрывая рот, впервые в жизни не находя слов для ответа. Потом она совершила нечто невероятное — по крайней мере с точки зрения Джуэл. Гордо выпрямившись, она спокойно собрала остатки бинтов в корзинку.

— Хорошо, мистер Камерон. Отдыхайте. Пойдем, Джуэл. — И величественно прошествовала к двери, в полной уверенности, что Джуэл последует за ней.

И девушка так бы и сделала, если бы Тор не схватил ее за руку и не повернул лицом к себе.

— В чем дело? — раздраженно спросила она.

— В следующий раз я его убью. Так ему и передай.

Джуэл прикусила губу. Заглянув ей в глаза, Тор внезапно понял ответ на давно мучивший его вопрос. Он был все еще способен на угрызения совести.

— Ступай, — устало пробормотал он, отпуская ее руку. — Убирайся.

Но теперь Джуэл тоже почувствовала раскаяние. Она поняла, что Тору действительно больно. Сейчас он выглядел так же плохо, как и тогда, когда она привезла его в Глен-Чалиш. Но Джуэл не представляла, как перед ним извиниться.

— Я… я могу чем-нибудь помочь?

На скулах Тора заиграли желваки. Он изо всех сил пытался подавить мольбу, рвущуюся у него груди при звуках ее голоса.

— Нет, — резко ответил он. — Убирайся.

И Джуэл ушла. В глазах ее снова блестели слезы.

«Я его ненавижу, — подумала она, вбегая свою комнату. — Ненавижу! Как жаль, что я не послушалась их! Зачем я только привезла его Коукаддена?!»

Глава 10

— Настало время для серьезного разговора, мэм.

Джуэл отложила перо и застыла от изумления, увидев, как из полутемного коридора в кабинет входит Тор. Выглядел он отвратительно. Ушибленный глаз почернел и распух, подбородок был покрыт кровоподтеками. Шел он неуверенно, словно дряхлый старик.

Остановившись перед столом, Тор взглянул на нее с невеселой улыбкой.

— Не надо смотреть на меня с таким удивлением. Чего вы ожидали? Это действительно чертовски больно.

Джуэл прикусила губу.

— Вам будет приятно узнать, что Тайки выглядит не лучше?

Как ни странно, Тору от этого немного полегчало. Застонав, он осторожно опустился в кресло перед столом. До его появления Джуэл что-то записывала в, учетную книгу, и на ее пальцах остались пятна чернил. Плечи ее покрывала теплая шаль; из-под шиньона выбивалось несколько огненных прядей. Стол был таким огромным, что, сидя за ним, она казалась ребенком, играющим во взрослого. Тор, поморщившись, отогнал эти мысли. Не хватало ему еще сейчас размякнуть!

— Время пришло, — сказал он. — Вам давно уже пора сказать мне, зачем вы меня сюда привезли.

Джуэл вскинула подбородок.

— По-моему, вы это вполне заслужили, — надменно проговорила она.

Тор нахмурился.

— Спасибо на добром слове.

Джуэл быстро взглянула на него, проверяя, обиделся ли он. Но выражение его лица оставалось непроницаемым.

— Думаю, вы уже поняли, что значит для меня Драмкорри, — продолжила она. — Уж во всяком случае, оно для меня значит куда больше, чем для моего отца, да будет проклято его имя.

Тор промолчал. Он уже знал со слов Энгуса кое-что об Арчибальде Маккензи.

— С того самого дня, когда я родилась, отец не переставал жалеть о том, что я оказалась девочкой, а не мальчиком, — поморщившись, продолжала Джуэл. — Когда мне исполнилось два года, моя мать родила мертворожденного мальчика, и отец так никогда ей этого не простил. Да и мне тоже. Он всегда говорил, что умереть должна была я.

— Он хотел иметь наследника.

— Да.

— Тогда почему же он не взял другую жену?

— Взял. Но и она не прожила долго. Как и две последующие. Все они были южанками. Думаю, им не подошел наш климат.

— Так, значит, у вас было три мачехи?

Джуэл презрительно усмехнулась.

— Три ведьмы. Рядом с любой из них Анни показалась бы сущим ангелом.

— Трудно в это поверить. — Однако Тор понял, какие чувства скрываются за этими беспечными с виду словами. Проблески этих чувств он заметил еще тогда, когда впервые увидел Джуэл в Коукаддене. У нее было тяжелое детство, и в этом не приходилось сомневаться. Потому-то она и стала такой жесткой и своенравной, потому-то глаза ее так редко светились настоящим весельем и жизнелюбием.