Глава 21

Поездка Тора заняла больше недели. Все это время Джуэл провела в постели. Она много спала и потихоньку выздоравливала. Рана заживала быстро, ушиб на виске тоже прошел. Головные боли исчезли, аппетит вернулся, и вскоре Джуэл уже с удовольствием поглощала вкусные блюда, мастерски приготовленные Анни.

Тор вернулся через две недели, и Джуэл к тому времени уже достаточно окрепла, чтобы после ужина спускаться на пару часов в одну из гостиных Аберкрэйга, где было не так угрюмо, как в прочих комнатах. В этот вечер ее развлекали сразу трое гостей: кузен Руан, Джинни Морриси и сын Джинни Кейт, так ловко одурачивший в свое время хитрым маскарадом преследователей Джуэл.

Когда Тор, усталый с дороги и замерзший, вошел в гостиную, Джуэл весело хохотала над очередной шуткой Кейта Морриси. Глаза ее сверкали, бледность сменилась здоровым румянцем. Юный Кейт был весьма доволен своим остроумием, что не укрылось от глаз Тора.

Тор улыбнулся, но радость его тут же испарилась: Джуэл, заметив его на пороге, помрачнела и перестала смеяться. Лицо ее застыло, и Тору почему-то захотелось сказать ей что-нибудь обидное.

— Ну-ну, — проговорил он, проходя в комнату, — вижу, ты уже не при смерти.

— Это тебя огорчает? — негромко спросила она.

Тор не ответил. Он молча уставился на нее, не находя слов. Джуэл привычно вздернула подбородок и ответила ему дерзким взглядом, решив не показывать, как она рада его возвращению.

— Как прошли дела в суде? — поинтересовался Руан, как обычно не замечая напряженности ситуации.

— Пойдем, Кейт. — позвала Джинни, куда более тактичная, чем Руан. — Лорд Аберкрэйг желает обсудить свои дела.

Джуэл не сразу сообразила, что Джинни имеет в виду Тора, У нее перехватило дыхание. Боже, Тор ведь теперь стал графом Аберкрэйга! Как же ей удастся думать об этом титуле, не вспоминая тут же ужасного Малькольма Камерона?

— Останьтесь, пожалуйста, — умоляюще проговорила она, увидев, что Джинни тащит за собой неохотно повинующегося сына.

— О нет, мы не можем. Алестер начнет беспокоиться. — Пожелав всем доброй ночи, Джинни и Кейт ушли.

Тор проводил их хмурым взглядом. Джуэл напряженно молчала.

— Ну же! — не вытерпел Руан. — Расскажи, как дела. Она пережила это расследование?

— Конечно.

Тор рухнул в ближайшее кресло и позвонил в колокольчик, чтобы принесли виски. У Джуэл сжалось сердце при виде того, как сильно он устал. Но едва лишь пылающие глаза Тора встретились с ее глазами, она снова напряглась и отвела взгляд.

— Вам будет приятно узнать, мэм, — насмешливым тоном проговорил он, — что за мной утвердили титул графа Аберкрэйга. Документы уже на пути в Лондон. Обстоятельства смерти Малькольма были истолкованы в мою пользу. Кроме того, с меня официально сняли обвинение, по которому я попал в Коукадден.

— Значит, теперь ты совершенно свободен, — без всякого выражения отозвалась Джуэл. Ей следовало бы обрадоваться, но все, на что она была способна в тот момент, — не разрыдаться в голос.

Мордарт Бенниш принес виски, и Тор сделал сразу несколько больших глотков.

— Насколько я понимаю, — добавил он, — твои планы по поводу дальнейшей жизни не изменились.

Джуэл вскинула подбородок.

— Верно. Я отправлюсь домой, как только Анни скажет, что я окончательно выздоровела. Тор заглянул на донышко бокала.

— Понятно.

Джуэл опустила глаза.

— А ты, как я понимаю, намерен остаться здесь.

— Конечно. Благодаря моему дядюшке поместье сейчас стоит на краю гибели. Руан прочистил горло.

— Я хотел спросить… гмм… не станешь ли ты возражать, если я предложу тебе свою помощь? Ну, на некоторое время, — поспешно прибавил он, заметив изумленные взгляды Тора и Джуэл.

— Ты хочешь остаться здесь? — недоверчиво спросила Джуэл. — Почему?

— Мне здесь понравилось, — ответил Руан, пожав плечами.

— Что ж, я буду только благодарен, — ответил Тор. И это была правда.

— Я пока что не понадоблюсь тебе в Драмкорри, — обратился Руан к кузине. — Ячмень еще не созрел, а на крайний случай у тебя есть Сэнди.

— Ты уже достаточно взрослый, чтобы распоряжаться собой, — проворчала Джуэл, мысленно обозвав кузена предателем.

— Как там мои матушка и сестра? — спросил Руан у Тора.

— Да, что с ними? — повторила Джуэл, только сейчас вспомнив об их существовании.

— Я отправил их в Лондон.

— Что?! — изумленно воскликнули Джуэл и Руан.

— По-моему, им всегда этого хотелось, — раздраженно проговорил Тор.

— Ну да… — ошеломленно подтвердил Руан, — но… но я думал, что…

— Что я посажу их в тюрьму?

Руан беспомощно кивнул.

— Я не собирался выдвигать обвинение против ваших родственников, — холодно проговорил Тор. — Хотя твоя мать и заслуживала этого.

— Но… но что же ты сделал? — прошептала Джуэл.

Тор повертел в руке бокал.

— Я отправил ее в Англию с рекомендательными письмами, которые позволят ей войти в достойные дома. Она будет жить вместе с Касси в городском доме с парой слуг. Остальное — в ее руках.

— Ты хочешь сказать, что устроил их? Это… это очень любезно с твоей стороны… — невпопад брякнул Руан.

Тор безрадостно улыбнулся.

— Когда мне хочется, я умею быть добрым, Руан. Юноша смущенно покраснел.

— И потом, — добавил Тор, снова глядя на дно бокала, — я ведь сам побывал в тюрьме. Никому не пожелаю попасть в такое место, даже твоей матери.

Джуэл показалось, что еще мгновение, и сердце ее разорвется от боли. Она увидела, как усталое лицо Тора исказилось от мрачных воспоминаний. Ей пришлось изо всех сил вцепиться в подлокотники, чтобы не вскочить и не броситься к нему. Милый, добрый Тор! О, как же она любила его в это мгновение!

— Кроме того, им теперь будет не так-то легко, — продолжал он. — В Лондоне жизнь обходится недешево. Потом, эти бесконечные гости, званые вечера, балы…

— Ну, это начнется не сразу. Но они быстро привыкнут, — предсказал Руан, не в состоянии скрыть свою радость. — Ты же знаешь мою матушку, Джуэл.

— Да, они всегда этого хотели, — медленно проговорила Джуэл. Когда-то она от души желала, чтобы ее тетушку постигла страшная мучительная смерть, Но сейчас мысль о том, что Миллисента со своей дочкой начнут строить новую жизнь в лондонском обществе, почему-то наполнила ее сердце неожиданным облегчением. Тор поступил благородно… даже более чем благородно!

Наконец она собралась с духом и взглянула ему в лицо.

— Как же тебе это удалось? Тор пожал плечами.

— У меня в Лондоне много друзей. «И должно быть, влиятельных и очень богатых», — подумала Джуэл.

— Они присмотрят за ней. Обещаю тебе.

Джуэл изо всех сил боролась с подступившими слезами. Она понимала, что Тор освободил ее женщины, всю жизнь мучившей ее и не дававшей ни дня покоя. Кроме того, он не прибег ни к насилию, ни к мести, чему Руан был очень рад. Тор рассчитал все до малейшей детали! Похоже, это был счастливый конец сказки для всех персонажей.

Но почему же она сама чувствует себя такой несчастной? Почему слезы наворачиваются ей на глаза и жгут ее, как раскаленные угли?

Тут дверь гостиной распахнулась, и на пороге показался Тайки. Джуэл увидела его впервые со дня похищения из Глен-Чалиш. Она бросилась к нему объятия и радостно улыбнулась. — Тайки!

Тайки смущенно похлопал ее по спине.

Исподлобья наблюдавший за этой сценой Тор думал о том, что сам он не удостоился такого теплого приема.

— Твоя госпожа сообщила мне, Тайки, что она готова вернуться в Драмкорри.

Тайки беззвучно рассмеялся, подхватил Джуэл на руки и закружил ее по комнате. Но, вовремя вспомнив о том, что рана ее еще не полностью зажила, он бережно опустил ее на пол, продолжая все так же лучезарно улыбаться.

— Да, — улыбнулась ему в ответ Джуэл, пытаясь не выглядеть несчастной. — Разве это не чудесно?

Следующие два дня она также старалась держаться беспечно и весело, чтобы никто, в особенности Тор, не заподозрил, как тяжело у нее на душе. Ей еще никогда в жизни не было так плохо. С одной стороны, ей очень хотелось домой, в Драмкорри, но с другой — мысль о разлуке с Тором была невыносима. Его непробиваемая тупость приводила ее в бешенство. Ну почему он не может бросить ко всем чертям этот мрачный замок и свои грандиозные планы, чтобы уехать вместе с ней? Неужели в скромной долине Глен-Чалиш он не будет счастлив?

По-видимому, нет. Чем тише и грустнее делалась Джуэл, тем все более и более довольным жизнью казался Тор. В первый же день после возвращения из Инвернесса он взялся за дела с поразительной энергией и целеустремленностью.

Слуги, которых Мордарт Бенниш охарактеризовал как преданных Малькольму Камерону, тотчас же были уволены. Их место заняли жители деревни и окрестных домов, много лет назад выгнанные Малькольмом из замка. Затем был составлен почти бесконечный список работ, которые следовало выполнить для возврата Аберкрэйгу былой славы.

Естественно, на все это требовались большие деньги. Для Тора это не было неожиданностью. Он вовсе не удивился, обнаружив, до какой нищеты его дядюшка довел жителей Аберкрэйга. Однако это нисколько не умалило его рвения. Он напишет письма кому следует, привлечет вкладчиков, займет денег, и в скором времени превосходные эрширские стада, которыми некогда славился Аберкрэйг, снова будут давать в избытке и молоко, и сыр, и призовых коров.

Кроме того, Тор собирался вернуть к жизни оскудевшие поля. Перед ним лежал непочатый край работы, на которую уйдут годы и годы, но он был только рад этому. Жизнь его приобрела наконец, долгожданные смысл и цель.

Характер его сильно изменился. Тор стал уступчивее и спокойнее. Злость и голод, мучившие его столько лет, отпали, как старая кожа, и жители Аберкрэйга при виде нового хозяина одобрительно кивали головами. Аберкрэйг ожил, и все это чувствовали.

Единственными, пожалуй, кто не разделял всеобщего энтузиазма, были гости из Глен-Чалиш. Тайки и Анни не терпелось вернуться домой. Им казалось, что в замке Аберкрэйг слишком шумно, и Анни только фыркнула, когда Тор предложил ей место экономки. Тайки же, хотя и был очарован великолепием старинной твердыни, вздрагивал при одной мысли о том, сколько работы здесь предстоит переделать. Он ежедневно присматривался к Джуэл, чтобы понять, насколько она близка к выздоровлению. Тайки боялся, что они не успеют уехать прежде, чем Тор впряжет его в какую-нибудь тяжелую работу. Даже Руан уже засомневался в том, что поступил разумно, предложив Тору свою помощь.

Все, казалось, принимали разрыв между Тором и Джуэл как должное. Тор отвоевал свой титул и наследство, и никаких причин возвращаться в Глен-Чалиш у него не было. Джуэл же была хозяйкой Драмкорри, и причин покидать родной дом у нее было не больше, чем у Тора — покидать Аберкрэйг. Кроме того, всем было известно, что они заключили брак по расчету, а теперь ситуация изменилась. Бывшим супругам предстояло мирное расставание.

Ни Джуэл, ни Тор не подавали окружающим повода усомниться в этом. Тор возвращался в замок поздним вечером и до ночи просиживал в кабинете над отчетами и письмами. Джуэл редко выходила из своей комнаты. Изредка встречаясь в коридоре или за обеденным столом, они держались вежливо и холодно.

Никто даже не подозревал, как страдает Джуэл. Никому и в голову не приходило, что за безграничным энтузиазмом Тора кроется гнев и разочарование.

В утро отъезда Джуэл проснулась от звяканья коровьих колокольчиков. Выглянув из окна, она увидела стадо эрширских коров, бредущих по полю в сопровождении молодого рыжего пастуха и колли. Солнце уже взошло, залив небо розоватым светом, а холмы покрылись изумрудной зеленью поздней весны.

Эр был прекрасным местом, но Джуэл почему-то ощущала здесь странную пустоту. Она была уверена, что единственным ее домом навсегда останется Драмкорри; душа ее принадлежала скалистым горам и пурпурным от вереска болотам Глен-Чалиш. В последние несколько дней она изо всех сил старалась убедить себя, что могла бы быть счастлива и здесь, но сердцем все же понимала, что это неправда. Даже если бы Тор захотел, чтобы она осталась в Аберкрэйге, это не принесло бы ей счастья.

«Я бы зачахла и умерла здесь от тоски, — думала она, сидя у окна и подперев щеку ладонью. — И наша любовь — тоже».

Любовь?

Джуэл презрительно скривилась, насмехаясь над собственной глупостью. Тор уже сделал свой выбор — он предпочел ей свой замок! И Джуэл не могла винить его за это. Она успела достаточно хорошо узнать этого человека, чтобы понимать, о чем он мечтал все эти годы, и чтобы расстаться с ним, не закатывая сцен.

Но это было нелегко. Больше всего Джуэл боялась, что Тор почувствует ее действительное состояние или что она не сможет сдержать слез при прощании.

К сожалению, время прощаться подошло слишком скоро. Конюхи суетились во дворе, начищая и смазывая карету Аберкрэйга. Утро уже сменилось великолепным весенним днем. Все было готово к отъезду. Лошадей оседлали, Драм пофыркивал от нетерпения. Немногочисленные пожитки Джуэл пристроили на крышу кареты, с кухни замка принесли продукты в дорогу, Наконец Тор велел принести бочонок эля — подарок для Тайки.

Джуэл остановилась на нижней ступеньке кареты, чтобы глаза ее оказались на одном уровне с глазами Тора, стоявшего рядом на земле. Анни уже сидела внутри, нетерпеливо дожидаясь отправления. Тайки стоял у кареты, ожидая своей очереди садиться, но путь ему преграждал Тор, нахмурившийся так мрачно, что у Джуэл сжалось сердце.

— Ты не передумаешь? — отрывисто спросил он.

Джуэл покачала головой. Она боялась говорить, не доверяя своему голосу.

Тор презрительно усмехнулся.

— Прости, что я спросил. Я ведь знаю, что для тебя значит Драмкорри.

«А для тебя — Аберкрэйг!» — подумала Джуэл.

Тор глубоко вздохнул.

— Ну что ж, миссис Камерон. Пора прощаться. Должен сказать, брак с вами был… гмм… скажем так, интересным. Было тяжело, но не скучно. Если вы пожелаете в будущем аннулировать этот брак, я возражать не стану.

Джуэл кивнула. Она была рада, что Тор не смотрит на нее, поскольку глаза ее уже начали слезиться.

Не добавив больше ни слова, он взял ее под локоть и помог сесть в карету. Когда она устроилась на сиденье, Тор задержался еще на мгновение и пристально посмотрел на нее.

— Джуэл! — Голос его внезапно стал настойчивым. — Если я когда-нибудь зачем-нибудь понадоблюсь тебе, ты только напиши. Я немедленно приеду. Обещаю тебе.

Джуэл снова кивнула, тяжело сглотнув образовавшийся в горле комок.

— И если ты когда-нибудь передумаешь и решишь приехать сюда… двери моего дома всегда будут для тебя открыты.

Тор стоял и ждал ответа, но Джуэл промолчала и даже не посмотрела на него. Он вздохнул и отошел от кареты. Джуэл стиснула кулаки, Тайки прощался с Руаном и Тором. Когда он уселся в карету, та заметно покачнулась.

Отступив в сторону, Тор подал сигнал кучеру. Щелкнул кнут, и карета покатилась к воротам. Джуэл сидела не поднимая головы и не оборачиваясь.

Глава 22

Лето тысяча семьсот шестьдесят второго года выдалось на редкость замечательным. Неделя за неделей держался устойчивый южный ветер, не пускающий в глубь острова дожди и холод с Северного моря. Все предвещало богатый урожай и в Глен-Чалиш, и в Аберкрэйге. К началу августа колосья на полях уже налились зерном.

В Аберкрэйге замок и земли претерпели разительную метаморфозу. Благодаря заботам владельцев и хорошему питанию, молочные коровы дали необыкновенно большой приплод. Новая экономка, молодое подобие Анни Брустер, истребила пыль и развеяла сумрак в комнатах замка. Комнаты, долго стоявшие запертыми, открыли, из подвалов и с чердаков убрали хлам. В конюшне настелили новую кровлю. Дома в деревне тоже подновили.

Все знали, что этими чудесными переменами Аберкрэйг обязан своему новому хозяину. После двадцати лет бесхозяйственности Малькольма Камерона все были рады рачительному Тору. Этим летом молодой граф трудился наравне со всеми, и даже больше других. Он работал на полях с рассвета до заката, возился с коровами, чинил каменные стены и крыши. Его не отпугивала тяжелая работа. Спал он всего по нескольку часов в день и, пожалуй, работал бы даже по выходным, если бы тому не воспротивились крестьяне.

Старый Мордарт Бенниш еще никогда не был так счастлив, как в эту пору. При Малькольме Аберкрэйге он почти ничего не делал и скучал. А теперь, когда в поместье закипела работа, дни его превратились в череду поручений. Ночами же он сидел над бухгалтерскими книгами.

Часто приезжали гости. Окрестные помещики, сторонившиеся Малькольма, с радостью приняли нового графа в свой круг. Мужчины обсуждали с Тором хозяйственные проблемы, а дамы с дочерьми на выданье охотно приглашали его на все вечеринки.

Почти никто из соседей не знал, при каких обстоятельствах умер Малькольм Камерон. Крестьяне Тора были неразговорчивы, а слуг Малькольма уволили прежде, чем те успели распустить сплетни. О своей жене Тор тоже не упоминал ни словом. Имя Джуэл вообще не произносилось при нем: слуги понимали, что этого делать не стоит. Поначалу прислуга хмурилась и сердилась при очередном визите какой-нибудь юной леди из соседнего поместья, но когда все увидели, что лорд Тор не поощряет надежды прекрасных дам, пересуды утихли.

Руан Маккензи курсировал между Аберкрэйгом и Глен-Чалиш. Сначала Тор относился к нему с подозрением. Но когда выяснилось, что от Руана может быть большая польза, если он сам того пожелает, Тор расслабился и со временем даже начал питать к юноше своеобразную симпатию. Ведь он помнил, что Руан сам вызвался присоединиться к нему и Тайки, когда узнал, что Джуэл похитили. Руан, в свою очередь, был благодарен Тору за то, что тот пристроил его мать и сестру. К тому времени как Руан установил регулярный график ежемесячных визитов, Тор уже начал скучать в его отсутствие.

Руан же никак не мог нарадоваться жизни в Аберкрэйге. Особенно его привлекали призовые коровы, так что, приезжая в замок, он всякий раз брал на себя обязанности по работе с пастухами. Это вполне устраивало Тора: сам он понял, что скотоводство не его страсть, и предпочитал работу на полях, где к концу лета уже зазолотились колосья.

Обычно Руан и Тор встречались только за обедом, в большом банкетном зале. Оба возвращались в замок, измученные жаждой и жарой. Беседы за столом велись оживленные. Тор наконец смог оценить остроумие Руана, так бесившее его некогда. Они обсуждали последние новости из Лондона, где Миллисента изо всех сил пыталась пристроить Касси замуж то за одного пожилого аристократа, то за другого. Руан жаловался, как скучно жить одному в Чалиш-Хаусе, и рассказывал, как хорошо идет в Драмкорри сбор урожая.

Но о Джуэл он не упоминал никогда, зная, что делать этого не стоит. Тор ясно дал ему понять, что если Руан станет напоминать ему о своей кузине, то в Аберкрэйге больше ноги его не будет. Джуэл пригрозила кузену тем же, и Руан счел за благо держать язык за зубами.

В очередной раз Руан посетил Аберкрэйг в начале августа. Приближаясь верхом на лошади к замку по западной дороге, он заметил, что внизу, в долине, жатва уже в полном разгаре. Крестьяне орудовали косами, женщины в передниках и блузах с короткими рукавами вязали колосья в снопы.

В Драмкорри в эту пору можно было наблюдать точно такие же буколические сцены, только крестьяне Джуэл убирали урожай ячменя, а крестьяне Тора жали овес. Остановившись на краю поля, Руан изумленно замер, когда какой-то широкоплечий парень распрямился и приветственно помахал ему косой. Приглядевшись и узнав эти черные волосы и веселую улыбку, Руан тихонько выругался от удивления и подъехал ближе.

— Что, черт побери, — спросил он, — ты тут делаешь?

— Жну, — коротко ответил Тор, продолжая улыбаться и утирая рукавом пот со лба.

— Ну и ну! Работаешь, как простой крестьянин! Знаешь, еще немножко — и ты станешь таким же грубым и неотесанным?

— Поздно. Уже стал. Что там у тебя во фляге?