ГЛАВА XII

в которой наш герой начинает действовать по собственной инициативе

Каковы бы ни были размышления Джека, они не лишили его сна. «Что же, — думал он, укладываясь в койку, — если придется лезть на топ, делать нечего, полезу; но ведь это будет значить не то, что мои аргументы плохи, а то, что их не хотят слушать». После этого он закрыл глаза и заснул сном праведника. Штурман доложил о поведении мистера Изи старшему лейтенанту, а тот капитану, который велел позвать Джека и спросил его, что он может сказать в свое оправдание. Джек произнес получасовую речь, в которой исчерпал все аргументы, уже знакомые нам из его беседы с Джолифом.

— Мистер Изи, — сказал капитан, — так как вы предполагали, что в статьях военного устава содержатся все правила службы, то я готов признать, что вы совершили проступок по неведению. Тем не менее, такое грубое нарушение дисциплины, если оно останется безнаказанным, может оказать самое плачевное действие на матросов, которым офицеры должны служить примером. Поэтому я намерен показать им, что дисциплина должна соблюдаться, подвергнув вас взысканию, именно, отправив на топ мачты в присутствии всей команды, так же как произошло нарушение дисциплины. Я настолько уверен в вашем служебном рвении, что не сомневаюсь, что вы охотно подчинитесь моему решению.

— С величайшим удовольствием, капитан Уильсон.

— На будущее же время, мистер Изи, имейте в виду что если офицер подвергает вас взысканию, которое вы находите несправедливым, вы тем не менее должны подчиниться ему, а затем уже жаловаться мне.

— Приму к сведению, сэр, — отвечал Джек.

— Потрудитесь отправиться на шканцы, мистер Изи и подождать меня там.

Джек поклонился и ушел.

Капитан Уильсон послал за штурманом, сделал ему выговор за взыскание, положенное без всякого основания, и запретил на будущее время посылать мичманов на мачту, приказав докладывать об их провинностях ему или старшему лейтенанту. Затем он пошел на шканцы и, прочитав Джеку выговор, приказал ему отправляться на грот-марс. Джек повиновался и, примостившись на своей вышке, принялся было читать статьи военного устава, в надежде откопать еще какой-нибудь аргумент, но успел дойти только до седьмого пункта. Раздалась команда «сниматься с якоря!», а затем мистер Саубридж крикнул: «все вниз со снастей!», и Джек спустился на палубу.

Вскоре «Гарпия» вышла из гавани и направилась под всеми парусами к мысу де Гатте, где капитан Уильсон рассчитывал захватить по пути в Тулон одно-два испанских судна.

Смена легких бризов и затишья делали это плавание очень томительным, но шлюпки постоянно рыскали вдоль берегов, высматривая суда, и Джек обыкновенно участвовал в этих поисках; несмотря на свое непродолжительное пребывание на корабле, он успел хорошо освоиться со службой и приобрел репутацию дельного малого.

Когда «Гарпия» была близ Таррагоны, на ней проявилась дизентерия; в числе прочих заболели мистер Аспер и Джолиф. Число офицеров уменьшилось; а в то же время они узнали от экипажа захваченной рыболовной лодки, что из Росаса отправляется с первым попутным ветром небольшой караван судов под охраной двух канонерок.

Капитан Уильсон держался вдали от берега, пока ветер не переменился, а затем, рассчитав, сколько времени понадобится судам, чтобы пройти расстояние от Росаса до Таррагоны, поплыл ночью наперерез. Но тут опять заштилело; ввиду этого были отправлены катера с приказанием держаться ближе к берегу, так как суда должны были находиться недалеко. Баркасом командовал мистер Саубридж; первым катером артиллерист мистер Майнес; а так как остальные офицеры были больны, то мистер Саубридж, все более и более привязывавшийся к Джеку, доверил ему по его просьбе команду над вторым катером. Узнав об этом, Мести заявил нашему герою, что отправится с ним; и Джек выпросил его у Саубриджа взамен матроса.

Было десять часов вечера, когда катера отправились, и так как возможно было, что они вернутся после обеда на другой день, то каждому был дан суточный запас сухарей и рома. Катера направились к берегу и плыли вдоль него часа три, но ничего не заметили; ночь была темная, безлунная. Штиль продолжался, и люди начали уставать, когда заметили суда, направлявшиеся к берегу при легком бризе.

Мистер Саубридж немедленно отдал приказ катерам ждать их и приготовился к атаке. Белые треугольные паруса канонерской лодки можно было различить довольно ясно, значительно впереди каравана, шедшего в ее кильватере. Она шла плавно, как лебедь, делая узла три в час. Темнота ночи благоприятствовала нападающим. Канонерка направилась между ними так, что баркас оказался у нее с одного борта, катера — с другого; они остались незамеченными, пока не подошли к ней борт о борт. Сопротивления почти не было оказано, однако несколько ружейных и пистолетных выстрелов подняли тревогу. Мистер Саубридж овладел судном и повернул его к ветру, заметив, что остальные суда сделали то же. Он послал катера захватить самые большие и собирался отправиться на баркасе с тою же целью, когда показалась вторая канонерка, о которой совсем забыли, и бодро двинулась на помощь товарищу. Мистер Саубридж посадил половину своей команды на баркас, на котором имелась тяжелая каронада, и отправил ее на подмогу катерам, двинувшимся на канонерку. Последняя открыла по ним огонь, но они продолжали плыть, когда командир канонерки, заметив, что другая его не поддерживает и решив, что она захвачена, снова взял курс в открытое море. Наш герой пустился за канонеркой, хотя не мог видеть остальных катеров, но ветер посвежел и преследование оказывалось бесполезным; поэтому он направился за караваном и после упорного преследования завладел одномачтовым судном в пятьдесят тонн. Мести у которого глаза были, как у кошки, заметил, что во время тревоги несколько судов не переменили курса, и предложил, так как захваченное судно было очень легко на ходу, попытаться отрезать и захватить их, лавируя короткими галсами. Джек нашел этот совет разумным. Караван, переменивший курс, шел теперь в открытое море вместе с канонеркой при свежем бризе. Гнаться за ними было бесполезно, оставалось только попытать счастья, последовав совету Мести. Итак, он стал держать к берегу, время от времени меняя галс, и сделал миль пять или шесть, когда услышал сигнал «отсталых к сбору».

— Мистер Саубридж требует нас, Мести.

— Пусть мистер Саубридж занимается своими делами, — возразил Мести, — не попусту же мы хлопотали.

— Но, Мести, мы должны повиноваться распоряжениям.

— Да, когда он может схватить нас за шиворот; но теперь нам нужно самим решать, что делать. Пусть сначала поймает меня, тогда я пойду за ним.

— Но мы потеряем из вида корвет.

— Найдем как-нибудь потом, масса Изи.

— Они подумают, что мы погибли.

— Тем лучше, не будут нам мешать, масса Изи, и мы сделаем отличное плавание. Утром захватим большой корабль, распустим паруса и махнем в Тулон.

— Да, я не знаю, где Тулон, знаю только, в каком он направлении.

— Этого и довольно, чего же вам больше? Масса Изи, если вы не найдете флота, флот найдет вас. Ей Богу, здесь никто еще не заблудился. Пусть их гонятся за своей добычей, масса Изи. Завтра кто-нибудь другой будет варить суп для джентльменов. Подумайте, масса Изи, варить суп! Ведь я был принцем на своей стороне!

«Если я вернусь теперь, — думал он, — и приведу только это суденышко с неполным грузом бобов, мне стыдно будет глаза показать. Правда, они вообразят, пожалуй, что канонерка пустила нас ко дну. Ну, что же, это только покажет, что нам пришлось выдержать жестокий бой с канонеркой, которую они все-таки возьмут — мистеру Саубриджу будет больше почета. — (Как видим, герой наш уже далеко ушел в понимании служебных отношений.) — Когда же окажется, что мы не погибли, то-то они обрадуются, особливо если мы вернемся с призом — а я его достану или совсем не вернусь. Не часто достается команда тому, кто пробыл всего два месяца на службе, и раз уж она мне досталась, так я воспользуюсь ею. Пусть Смальсоль отправляет на марс кого угодно. Жаль только беднягу Госсета; если Вигорс вообразит, что я погиб, то примется его мучить, ну, да я разделаюсь с ним, когда вернусь. Пусть меня повесят, если я не отправлюсь в плавание».

— Я говорил с матросами, они готовы идти с вами. Ну, если дело решено, плывем дальше.

Вскоре после того, как наш герой принял это решение, начало светать; Джек взглянул сначала в подветренную сторону и заметил милях в десяти канонерку и караван, уходившие к берегу от гнавшейся за ними на всех парусах «Гарпии». Он мог различить также захваченную канонерку, старавшуюся отрезать их от берега.

— «Гарпия» захватит их все, ей Богу! — воскликнул Мести.

Они так занялись «Гарпией» и караваном, что на время совсем забыли о своей задаче. Наконец Мести взглянул в противоположную сторону.

— А ведь я не ошибся ночью; взгляните, масса Изи, трехмачтовый корабль, бриг, три маленьких судна. Мы возьмем славный приз.

Суда, замеченные Мести, находились милях в трех на ветре и спешили на всех парусах под защиту батареи, находившейся недалеко.

— Теперь, масса, если они заметят нас, то у них явится подозрение; будем держаться подальше, будто заняты своим делом. Теперь незачем спешить — ночью они станут на якорь, и тогда в темноте мы заберем их.

Совет Мести был разумен, если оставить в стороне то обстоятельство, что он, в сущности, советовал нарушение дисциплины. Чтобы не слишком приближаться к судам, приспустили паруса и стали следить за «Гарпией».

Расстояние было слишком велико, чтобы видеть ясно, но Мести взобрался на мачту и сообщал оттуда о своих наблюдениях.

— Клянусь Иисусом — дает залп из пушек — другой — действуй, «Гарпия»! Она заберет их, наверное. Вот палит канонерка — наша канонерка — нет, не наша. Теперь наша — хорошо — здорово. А вот подходит «Гарпия». Трах, трах, трах — картечью, должно быть. Плохо теперь испанцу приходится. Готово — больше не стреляют; «Гарпия» забирает их всех — взяла и другую канонерку. Теперь, ребята, все кончено, и я думаю, — прибавил Мести, спустившись с мачты, — нам лучше не слишком-то показываться.

Мести был прав; «Гарпия» завладела другой канонеркой и всем караваном. Единственным недочетом в их удаче было исчезновение Изи с его катером; решено было, что залп канонерки пустил его ко дну, и вся команда утонула. Капитан Уильсон и мистер Саубридж искренно сожалели о гибели нашего героя, а также Аспер, потому что вместе с Джеком исчез и его кошелек; также Джолиф, потому что успел полюбить его; также Госсет, потому что не ждал ничего доброго от Вигорса; были и такие, которые порадовались гибели Джека; что касается команды, то она сожалела о гибели катера в течение суток — срок очень продолжительный для военного корабля — а затем перестала думать о нем. Но мы предоставим «Гарпии» плыть в Тулон и последуем за нашим героем.

Команда катера очень хорошо понимала, что Джек действует вопреки правилам дисциплины, но всякая перемена в монотонном существовании военного корабля была ей приятна, и она, так же как Мести, радовалась этому развлечению.

Во всяком случае им необходимо было немедленно приступить к делу, так как сухарей и грога у них было только на один день, а на захваченном судне не оказалось никаких запасов. Из бобов сварили похлебку, но перспектива бобовой похлебки на завтрак, обед и ужин была не слишком соблазнительна. Пленные, которых было всего трое, сообщили, что из замеченных судов большую ценность представляет трехмачтовый корабль и бриг, и что на корабле имеются пушки; больше они ничего не знали. Когда солнце зашло, суда бросили якорь под защитой батареи. Судно, везшее Джека и его счастье, находилось в четырех милях от них. «Гарпия» давно исчезла из вида.

Джек созвал команду и произнес речь. Он сказал, что служебное рвение побуждает его не возвращаться на корабль без ценного приза; что им приходится питаться бобами, а это не слишком приятно, почему надо постараться улучшить свое положение; что в четырех милях от них стоит большой корабль, который он намерен взять; когда же возьмет его, то попытается взять еще что-нибудь, причем рассчитывает на их рвение. Он объяснил далее, что они должны считать себя на военном корабле и подчиняться обязательному для всех них уставу, экземпляр которого имеется у него в кармане; завтра утром, когда они устроятся на захваченном корабле, он прочтет им его. Затем он назначил Мести старшим лейтенантом; одного из матросов сержантом, другого боцманом, двух мичманами, обязанными держать вахту; двух боцманматами, а последних двух оставил в качестве команды, разделив ее на две смены. Все были очень довольны речью Джека и новыми назначениями и принялись обсуждать практический вопрос: как завладеть кораблем? В конце концов был принят совет Мести, а именно бросить якорь неподалеку от корабля и, дождавшись двух часов ночи, подплыть к нему тихонько на катере и овладеть им.

В девять часов они стали на якорь, как было предположено, и Джек не без удивления заметил, что корабль гораздо больше, чем ему казалось: он не уступал размерами «Гарпии». Испанских пленников связали по рукам и по ногам и посадили в трюм на бобы, чтобы они не могли поднять тревоги; убрали паруса и стали ждать, соблюдая тишину.

Напротив, на корабле царили шум и суматоха. Около половины десятого от него отвалила шлюпка и направилась к берегу; после этого шум начал понемногу стихать, огни один за другим погасли, и все затихло.

— Как вы думаете, Мести, — спросил Джек, — возьмем мы корабль?

— Надо взять; конечно, возьмем; подождем немножко, пока они заснут.

Около полуночи начался проливной дождь, что было очень благоприятным обстоятельством для планов нашего героя. Но так как погода обещала скоро прояснеть, то по совету Мести решили не откладывать предприятия. Подкрались как можно тише под самый нос корабля, вскарабкались на палубу и нашли ее пустой. Когда катер был привязан и все очутились на палубе, Джек и Мести прошли на корму, — ни души не было видно. Они завладели главным и кормовым люками и поставили подле них по часовому, затем стали совещаться шепотом.

— Вот мы и взяли корабль! — сказал Мести. — Но возни еще полные руки. Я думаю, что несколько лентяев спят между пушками. Когда стихнет дождь, мы лучше разглядим.

— Тут должно быть много людей, — возразил наш герой, — корабль очень велик, на нем двенадцать или четырнадцать пушек. Как мы справимся с ним?

— Справимся понемножку, — отвечал Мести. — Утро еще не скоро.

— Дождь уже перестал, — заметил Джек, — в нактоузе есть свечка; зажжем ее и осмотрим палубу.

— Да, — подтвердил Мести, — пусть двое остаются у люков, а мы с остальными осмотрим палубу.

Джек зажег свечу, и все осторожно двинулись по палубе. Вскоре между орудиями заметили какую-то кучу, накрытую одеялами.

— Это вахта, — шепнул Мести, — идем назад, мы еще не можем завладеть ими.

Он погасил свечу, и все вернулись к нактоузу, где Мести отыскал вязанку веревок, разрезал их на куски и роздал матросам.

— Теперь перевяжем этих ленивых скотов, — сказал Мести. — Славно держат вахту. Впрочем, мы должны быть им благодарны — помогли нам завладеть кораблем. Будем будить их поодиночке и затыкать им рты.

— А если они поднимут крик? — спросил Джек.

— Тогда, масса Изи, — отвечал Мести, причем лицо его приняло почти дьявольское выражение, — делать нечего, пусть не прогневаются.

И он сделал выразительный жест ножом, который держал в правой руке.

— О, нет! Не нужно убивать их.

— Конечно, масса — если без этого можно обойтись; если ж нет — то что прикажете делать? У испанцев есть ножи, и они умеют ими пользоваться.

Замечание Мести было основательно, а выражение его лица, когда он махнул ножом, показывало, что он мог быть неумолимым врагом, когда расходится кровь; впрочем, читатель этому не удивится, узнав, что он родился и вырос в Ашанти. Они осторожно подкрались к испанцам. Распоряжения Мести оказались вполне разумными. Он и Изи со свечкой держали наготове ножи, чтоб не дать кричать проснувшимся.

Сдернули одеяло с ближайшего человека, который открыл глаза, но боцман зажал ему рукою рот, и он был связан.

Двое других проснулись, однако, но им пригрозили, и дело обошлось без кровопролития.

— Теперь что делать, Мести? — спросил Джек.

— Теперь откроем кормовой люк, и если люди станут выходить, мы их перевяжем, если же нет, дождемся утра, а там увидим, что делать.

Мести еще раз обошел палубу, чтоб посмотреть, не осталось ли на ней людей; а затем потушил свечку и присоединился к остальным, собравшимся у кормового люка.

На рассвете испанцы, которым предстояло держать утреннюю вахту, проснулись сами, как обыкновенно просыпаются люди в назначенный час, и поднялись на палубу, соображая, весьма основательно, что ночная смена заснула, но не догадываясь, что палуба в руках англичан. Мести и остальные спрятались, чтоб дать им выйти наверх. Четверо матросов вышли на палубу, осмотрелись и направились в темноте к тому месту, где лежали их товарищи. Джек захлопнул трап и, прежде чем они успели опомниться, их схватили и перевязали, прочем, не без возни и шума.

Тем временем стало совсем светло, и тут только Джек увидел, каким прекрасным судном удалось им завладеть. Но оставалось еще много дела. Без сомнения на корабле было много людей; кроме того, он стоял не далее мили от десятипушечной батареи. Мести, который был сообразительнее всех, поручил двоим матросам сложить в бухту канат на трап носового люка так, чтобы его нельзя было поднять, а затем сказал Джеку:

— Теперь, масса Изи, главное завладеть капитаном; мы должны вызвать его на палубу. Откроем трап в каюты, а кормовой запрем. Двое будут стеречь здесь, а остальные на корме.

— Да, — отвечал Джек, — было бы очень важно завладеть капитаном, да как же вызвать его наверх?

— Как вызвать? Очень просто.

Мести принялся бросать снасти и тросы и громыхать ими по палубе, стараясь поднимать как можно больше шума. Вскоре послышался резкий звонок из капитанской каюты, и человек в одной рубашке вылез на палубу, где и был немедленно схвачен.

— Это служитель капитана, — сказал Мести, — ему велено сказать, чтоб не поднимали такого чертовского шума. Подождите немного, капитан рассердится и явится сам.

Мести снова принялся громыхать снастями над каютой. Он оказался прав; спустя несколько минут капитан явился самолично, кипя негодованием. Услыхав, что дверь капитанской каюты отворяется, наш герой и матросы спрятались за трапом, чтоб дать капитану время совсем выйти на палубу. Он был очень сильный мужчина, так что одолели его не без труда, и если б кто-нибудь явился к нему на помощь, нападающим пришлось бы повозиться, однако никто не подумал выглянуть на палубу.

— Теперь все ладно, — сказал Мести, — и корабль скоро будет в наших руках, но сначала надо припугнуть его.

Капитана посадили на палубе, прислонив спиной к орудию, и Мести, бросив на него взгляд демона, вытянул руку, вооруженную ножом, как будто собираясь вонзить его в сердце пленнику. Испанец, видимо, почувствовал себя не в своей тарелке. Затем ему предложили вопросы о числе матросов на корабле, офицеров и проч., на которые он ответил, поглядывая на неумолимую физиономию Мести, по-видимому, дожидавшегося только сигнала.

— Теперь, кажется, все в порядке, — сказал Мести. — Пойдемте вниз, масса Изи, и загоним экипаж в трюм.

Наш герой одобрил этот совет. Они вооружились пистолетами и, оставив двух человек стеречь двери каюты, вошли в помещение команды, еще лежавшей по койкам. Сопротивление оказалось немыслимым, хотя испанцев было с лишком вдвое больше, чем англичан. Спустя несколько минут все были заперты в трюме корабля. Теперь весь корабль был во власти англичан, за исключением каюты, куда все и направились. Джек попытался отворить дверь, но она оказалась запертой изнутри; ее выбили и были встречены криками из одного угла каюты и пистолетными выстрелами из другого, к счастью никому не причинившими вреда: стреляли какой-то пожилой господин и молодой человек приблизительно одинаковых лет с нашим героем. Их повалили и связала каюта была обыскана, но в ней оказались еще только три женщины; одна старая и сморщенная, две молоденькие и прелестные, как гурии, несмотря на то, что лица их были искажены ужасом. Так, по крайней мере, показалось Джеку, который снял шляпу и поклонился им со свойственной ему учтивостью, меж тем как они жались в углу, полуодетые. Он сказал по-английски, что им нечего опасаться, и что он не будет мешать им заняться своим туалетом. Дамы ничего не ответили, так как, во-первых, не поняли Джека, во-вторых, не умели говорить по-английски.

Мести перебил Джека, напомнив ему что пора идти наверх, — и Джек, поклонившись еще раз, надел свою шляпу и отправился на палубу в сопровождении людей, которые повели с собою обоих пленных, захваченных в каюте. Было пять часов, и на других судах, стоявших недалеко от взятого, началось движение.

— Что же нам делать с пленными? — сказал Джек. — Не послать ли катер за нашим судном, подвести его к этому, пересадить туда пленных и таким образом отделаться от них?

— Масса Изи, из вас выйдет отличный офицер. Это чертовски хорошая мысль, но если мы отправим наш катер, то что подумают на других судах? Спустим лучше здешнюю шлюпку, пошлем в ней четырех человек, и пусть они подведут судно.

Так и сделали. Катер стоял со стороны моря, и огромный корабль совершенно закрывал его от испанских судов и батареи на берегу. Как только судно было подведено, на него перевезли пленных, находившихся на палубе, за исключением капитана, его служителя и обоих пассажиров. Их поместили связанными в трюме, на бобах; затем выпустили поодиночке команду из трюма — всего двадцать два человека — и, перевязав, отвезли туда же.

Вернувшись с хебеки — испанское название маленького судна — все, по совету Мести, нарядились в испанские куртки и шляпы, которых на корабле был большой запас.

— Что ж мы теперь предпримем. Мести? — спросил Джек.

— Теперь пошлем команду наверх приготовить паруса к отплытию, а тем временем я освобожу этого молодца, — Мести указал на капитанского служителя, — и велю ему подать завтрак; он знает, где его найти.

— Превосходная идея. Мести, — бобы уже успели надоесть мне, и я не прочь побеседовать с дамами.

Мести глянул через подзор.

— Ступайте же к ним скорее, масса Изи, поторопитесь: проклятые бабы стараются подать сигнал платками батарее.

Мести был прав; девушки махали в окно платками стараясь привлечь внимание батареи; это было все, что бедняжки могли сделать. Джек поспешил к ним и очень вежливо попросил их избавить себя от этого труда, Девушки сконфузились, и так как махать платками больше нельзя было, то они приложили их к глазам и принялись плакать, а старуха бросилась на колени и умоляла о пощаде. Джек поднял ее и вежливо усадил на диван.

Тем временем Мести с его блестящим ножом и выразительным взглядом делал чудеса с капитанским служителем, и вскоре на шканцах был сервирован завтрак, состоявший из шоколада, солонины, ветчины и сосисок, белых сухарей и красного вина. Люди приготовили снасти, и Джек был вызван наверх. Он предложил дамам отправиться вместе с ним, и они вышли на палубу.

Увидев здесь связанных пассажиров, они бросились к ним и принялись обнимать их с плачем. Джек расчувствовался, и так как пленные не представляли опасности, то, взяв у Мести нож, он разрезал их узы и предложил им принять участие в завтраке. Испанцы поклонились, а дамы поблагодарили его приятными улыбками. Капитан посматривал так, будто хотел сказать: что ж вы, черт вас дери, меня не приглашаете? Но Джек, помня, сколько возни с ним было, не решился освободить его. Затем Джек и его команда принялись за завтрак, и так как дамы и пленные испанцы не обнаружили аппетита, то они убрали и их порцию. За завтраком старший из пассажиров спросил Джека, говорит ли он по-французски.

Джек с набитым сосисками ртом, отвечал утвердительно, и тогда начался разговор, из которого он узнал следующее: старший пассажир был муж пожилой дамы и отец молодого человека и двух девушек; он плыл с семьей в Таррагону. Звали его дон Кордова де Римароса. Сообщив эти подробности, он выразил надежду, что Джек высадит его на берег вместе с его семейством и пожитками, так как они частные лица, а не сражающиеся. Джек передал все это Мести и матросам, а затем докончил свои сосиски. Матросы, расходившиеся под влиянием вина, предложили забрать дам с собою в плавание; но Мести воспротивился этому, сказав, что от бабья на корабле житья не станет, и нашел поддержку со стороны боцмана. Джек достал из кармана статьи военного устава и заявил, что о женщинах в нем ничего не говорится, и стало быть принять их на военный корабль невозможно.

Затем возник вопрос, могут ли пассажиры взять свои вещи, и решено было, что могут. Джек велел служителю накормить капитана, а затем сообщил испанцу о результате совещания, и сказал, что как только стемнеет, он пересадит его с семьей на хебеку, где они могут освободить связанную команду, а затем предпринимать, что им заблагорассудится. Дон и его семья поблагодарили и отправились укладывать свои вещи с помощью двух матросов, которых Мести отрядил им на подмогу.

В течение дня команда готовилась к отплытию. Боцман осмотрел запасы и убедился, что воды, вина и провизии, не считая предметов роскоши для каютных пассажиров, хватит, по крайней мере, на три месяца. Нечего было и думать о попытках завладения другими суднами, так как и с этим команда едва могла справится.

День прошел благополучно, а когда солнце зашло, пассажиры с дамами и багажом уселись в шлюпку, и туда же спустили капитана; четверо хорошо вооруженных матросов отвезли из на хебеку, где помогли им высадиться и поднять багаж, а затем вернулись обратно. Катер был поднят на корабль; якорь отрезан, так как оказался чересчур тяжелым; и «Ностра Сеньора дель Кармен» — так назывался корабль, захваченный Джеком, — распустив паруса, тронулась в путь. Остальные суда последовали за нею. Мести и матросы смотрели на них с вожделением, но делать было нечего; проплыв около часа в их обществе, Джек переменил курс и пустился в самостоятельное плавание.