Слобберс опять повернулся ко мне:
      - А теперь поговорим о Пэйджин Пэйдж. Ты почему расспрашивал об этой шлюхе? Почему, а, Скотт?
      - Насколько мне известно, мне никогда не приходилось слышать ни о какой Пэйджин Пэйдж.
      Опять молчание. Машина свернула с магистрального шоссе на боковую дорогу, где почти не было движения. Бифф и Слобберс время от времени передавали друг другу бутылку виски, а потом пустую бросили ее на пол кабины. Она упала около моей ноги. Потом Слобберс сказал:
      - Давай отделаем подлеца как следует, может, он тогда заговорит.
      Стараясь изменить тему, я сказал:
      - О чем заговорить? Кто из вас, умники, придумал такой способ разговаривать?
      - Это Эд придумал, паренек.
      - Эд?
      - Ты скажешь, что ты и Эда Грея не знаешь? И нас?
      - Правильно.
      - Тогда позвольте представиться, - сказал сосед, отвратительно улыбаясь. - Меня зовут Бифф Бофф <Непереводимая игра слов: пиф-паф!>.
      - Такого имени не бывает.
      Он наклонился ко мне поближе:
      - Меня зовут Бифф Бофф. - Он сказал это таким тоном, что я ему поверил. Он продолжал:
      - А это Слобберс О'Брайен. Ведет машину Уи Вилли Уоллес. Это имя тоже тебе ничего не говорит?
      - В голове моей гудит, но этого имени я не знаю.
      - Скотт, - ухмыльнулся Слобберс, - нас предупреждали, что ты опасен, как сосуд с огнем, но мы из тебя сейчас этот огонь выбьем.
      Тут вмешался Бифф:
      - Я слышал, что, когда ты получаешь удар по голове, который делает тебя полуидиотом, бывает, что другой удар все ставит на место, память возвращается. - Он хохотнул. - Давай поможем Скотту.
      Я думал, что он шутит, но он треснул меня по голове дубинкой, а Слобберс добавил с другой стороны.
      В мгновение ока я вспомнил о множестве вещей, но главным образом о том, как уже досталось моей бедной голове. А потом.., пустота.
      Я вернулся из ниоткуда. Прошло какое-то время. Я лежал, пытаясь по частям собрать свое тело в нечто целое, выбирая эти части из кучи, валявшейся на полу машины.
      Надо мной Бифф и Слобберс продолжали разговор.
      От действия виски Слобберс говорил неразборчиво, глотая слова:
      - Что он хотел сказать, как ты думаешь, а? Чего он крутил?
      - Не знаю. Может, он ничего о Пэйджин и не знает. Как он может знать, что она подслушала телефонный разговор босса? Его же там не было.
      - Похоже, что так, Бифф. Но о пленках-то он должен знать - мы же видели сами, что он достал их из почтового ящика. Может, хватит с ним возиться и лучше пристрелить его. Вилли прямо-таки умирает от желания всадить в него пулю.
      - Да, он давно уже никого не убивал. Ему просто необходимо кого-нибудь убить. Но если мы выкинем Скотта из машины, можно будет обставить это как несчастный случай.
      - Может, и так, - сказал Слобберс, - я бы еще выпил.
      И тут я вспомнил о бутылке, которую они осушили. Я вспомнил, что она скатилась на пол около моей ноги. Сейчас я чувствовал бедром что-то округлое. Руки у меня были связаны спереди, и я начал их понемногу двигать к этому предмету. Это заняло у меня минуты две, но наконец я почувствовал, как пальцы обеих рук обхватили горлышко бутылки. У меня слегка кружилась голова, все тело болело, но сил уже было побольше. Судя по вибрации кузова, машина шла быстро. Это меня устраивало. Я стал ждать.
      - Похоже, этот ублюдок там спит, - сказал Бифф.
      - Давай подымем его и вложим как следует, чтобы он проснулся.
      Я почувствовал их руки у себя под мышками, меня тащили вверх. Я слегка расслабил ноги и коснулся сиденья, их хватка ослабла немного. Сердце у меня сильно заколотилось, по спине пробежал холодок. Я открыл глаза, напряг мышцы, уперся ногами в пол и оттолкнулся.
      Мои стражи завопили, когда я вырвался из их хватки и полуупал-полупрыгнул вперед. Сжимая крепко обеими руками горлышко бутылки, я поднял ее вверх. Когда его партнеры закричали, Вилли начал поворачивать голову, но до конца это сделать ему не удалось. Когда его голова повернулась, я изо всех сил нанес удар обеими руками. Бутылка сверкнула в тусклом свете и разлетелась вдребезги, ударив его в темя.
      Он не издал ни звука. Бутылка разбилась, осколки полетели в разные стороны. Вилли упал вперед, головой на клаксон. Раздался резкий гудок, потом Вилли повалился на бок. Машину резко занесло вправо, по инерции я повернулся. Мои связанные ноги подогнулись, я упал на пол. Левая рука Биффа была вытянута вперед, а правая с дубинкой целилась мне в голову. Поскольку я падал, дубинка миновала мой череп, скользнув по правому плечу.
      Боль пронзила мою правую руку, отдалась в запястье и пальцах. Бифф по инерции наклонился вперед. Я резко рванул руки вверх, направив острые зубцы разбитого горлышка бутылки ему в лицо, как короткую острогу. Она вонзилась ему в шею.
      Я почувствовал, как стеклянные зубцы вошли ему в горло, почувствовал сопротивление плотных мышц и хрупких костей и то, как они ломались и разрывались. Все горлышко бутылки вошло ему в шею, руки мои коснулись кожи, а сама стеклянная пика была глубоко в горле. Кровь брызнула мне на руки так быстро, что я даже не успел их отдернуть.
      Он издал тихий хрип. Тихий хрип, а крови было много. Справа ко мне тянулся Слобберс, замахиваясь открытой ладонью. Я ухитрился ухватить его за запястье, выкручивая его, почувствовал, как мои окровавленные пальцы скользят по его коже. Машина резко виляла по дороге, визжа баллонами. Слобберс зацепил меня другой рукой по скуле, но в этот момент мы врезались.
      Раздался скрежет рвущегося и сминаемого металла, звон рассыпающегося стекла, удар - машина резко накренилась. Я ударился спиной о переднее сиденье, стукнулся головой так, что мне показалось, будто череп у меня треснул и через эту щель в него ворвались дикий хруст и ужасающий шум аварии. Слобберс врезался носом в край переднего сиденья, и тело его сползло на пол...
      Я чувствовал, что крен велик, слишком велик. И машина завалилась на тот бок, куда были обращены мои ноги. Тело мое скользнуло по полу, ноги во что-то уперлись. Я видел, как мимо меня пролетело тело Слобберса, и он головой врезался в дверцу кабины.
      Внезапно машина остановилась. И только в глазах у меня все продолжало вертеться, но сознания я не потерял. "Линкольн" лежал на боку, тело Слобберса подо мной. Какое-то из колес продолжало со скрежетом вращаться, осколки стекла осыпались со звоном на дорогу.
      Я ухитрился подтянуть ноги к груди, потом зубами вцепился в клейкую ленту на моих запястьях, захватил ее конец и начал срывать. Меньше чем через минуту руки у меня были свободны, а потом я освободил и ноги. Я ощупал себя - ничего вроде бы не сломано, но прибавилась пара болевых точек. Из Биффа вытекла лужа крови, но сейчас кровь уже не текла. Он был мертв. Я взял его автоматический пистолет 45-го калибра, сунул его в брючный карман и попробовал встать. Мне это удалось, я дотянулся до дверцы, бывшей у меня над головой, и открыл ее.
      Перевел дух, подтянулся к открытой дверце и выкарабкался наружу.
      Врезались мы в эвкалиптовую посадку с правой стороны дороги, капот "линкольна" был искорежен и задрался вверх. Я опустился на землю. Голова кружилась, правое плечо, куда пришелся удар Биффа, ныло. Я сделал несколько нетвердых шагов к деревьям и пошел вперед, в темноту.
      ***
      Уже было порядочно за полдень следующих суток, когда я выбрался из попутного грузовика, на котором добирался до Голливуда. Я поспал на заднем сиденье старого автомобиля в чьем-то гараже, просыпаясь медленно и болезненно, словно в гробу. Я умылся около колонки, а потом почистился в туалетной комнате на заправочной станции и, прогнав ходьбой остатки сна, проголосовал грузовику.
      Я нашел телефонную будку и пролистал телефонную книгу. На "С" я нашел то, что искал: "Скотт Шелдон", "Спартан-Апартмент-отель". Там же был и адрес на Россмор-стрит и номер телефона. В справочнике Лос-Анджелеса я нашел адрес и телефон конторы. Все эти данные я записал и стал ловить такси.
      Я поднялся по ступенькам в холл "Спартан-отеля" и остановился около стойки дежурного портье. Молодой человек за стойкой улыбнулся мне, а потом нахмурился:
      - Что с тобой случилось, Шелл? У тебя такой вид, словно ты проиграл сражение.
      - Я выиграл.
      Он вынул из ящичка за своей спиной ключ и протянул его мне. Квартира номер 212. Я поднялся по лестнице, прошел через холл и остановился перед квартирой 212. Похоже, я никогда раньше не видел этой двери. Я вставил ключ в замок, повернул его и вошел.
      Слева у стены стояли три аквариума, в которых плавали ярко окрашенные тропические рыбки. Справа на стене висела картина размером метр на метр, на которой была изображена обнаженная красотка с чрезвычайно пышными формами. На желто-золотистом ковре были разбросаны подушки, около большого коричневого дивана стоял низкий кофейный столик, а рядом - глубокое, обтянутое кожей кресло. Комната выглядела приятной, комфортабельной, хотя и с некоторым налетом небрежности.
      Несколько секунд я стоял в дверях, надеясь, что вид этой комнаты или чего-то в ней пробудит, взбудоражит мою память. Но ничего не произошло. Ощущение было не из приятных, сбивало с толку. Вдруг я услышал шорох в дальней комнате.
      Я находился в гостиной. Слева и впереди от меня была маленькая кухонька в нише, а за ней открытая дверь в комнату, которая, очевидно, была спальней. Я видел черный ковер и низкую кровать. Шорох повторился. Я двинулся вперед.
      Когда я подошел к двери, из спальни вышла девушка. Мы чуть не столкнулись. При виде меня она отскочила в сторону, открыв рот с явным намерением закричать.
      - Спокойно! - крикнул я. - Это я - Шелл. Спокойно - все в порядке.
      - Шелл! - От изумления она задохнулась, от шока побледнела. - Вы меня напугали. Я... - Она замолчала, тяжело дыша.
      Я напугался почти так же, как и она:
      - Но что, во имя всех святых, вы здесь делаете?
      Это была Лоана.
      Вот кто это был. Моя Доана Калеоха.
      Она схватилась рукой за горло, облизала красные губы:
      - Шелл, дорогой. Так к тебе вернулась память!
      Глава 12
      - Боюсь, что нет, - сказал я. - Как вы попали сюда? Что вы здесь делаете?
      Краски медленно возвращались на ее прелестное лицо. Она чуть-чуть нахмурилась:
      - Что вы хотите сказать вашим "боюсь, что нет"?
      - Боюсь, что память ко мне не вернулась. Пока.
      - Но.., вы здесь. В своей квартире.
      - Я знаю, что я Шелл Скотт, но только потому, что мне сказали об этом. Так сказать, дали первоначальный импульс. Но все остальное... - Я замолк. Да, кстати, я припоминаю, вы мне говорили, что я Уэбли Олден.
      Ее рука медленно опустилась вдоль шеи на высокую трепещущую грудь. На ней была светло-голубая блузка и темно-голубая юбка, вокруг тонкой талии матерчатый пояс. Черные волосы собраны в большой узел.
      - Я знаю, что говорила это, Шелл. Но тогда в "Пеле".., все было так неожиданно и странно. Честно, я подумала, что вы меня разыгрываете. Ну, я, - она пожала плечами, - и подыграла вам. То есть я тогда думала, что это розыгрыш.
      - Лоана, когда я спрашивал вас, кто я, я в жизни не говорил ничего более серьезного. Она улыбнулась:
      - Возможно, вы это знали, Шелл. Я не знала. Мы.., мы были вместе еще очень мало времени, понимаете. И все было очень приятно и весело. Я никогда не видела, чтобы кто-то забыл все сразу, как вы. Я подумала еще: "Вот сумасшедший". - Она улыбнулась, блеснув белыми зубами, ее черные глаза чуть-чуть затуманились. Или мне это показалось. - Вы и вправду немного сумасшедший. И вы исчезли так внезапно. Это-то вы помните, да?
      - Да. - Это была правда. Лоана не успела в "Пеле" и слова сказать, объясниться, а я уже начал раздавать зуботычины направо и налево. А сразу после этого я умчался прочь. Во мне начали было расти подозрения, но сейчас они рассеивались. Я спросил:
      - А кто этот тип, которому заехал в баре?
      - Не знаю. Вы совершенно неожиданно вскочили из-за столика и ударили его. Поднялась жуткая суматоха, за вами погнались. Место это показалось мне небезопасным, и я ушла.
      Я вздохнул:
      - Я не успел еще сказать, Лоана, что рад нашей встрече. Хотите выпить что-нибудь? Я лично не прочь.
      Я нашел несколько бутылок виски и кока-колы в холодильнике, стоявшем в кухоньке. Поскольку Лоана не возражала, я сделал два бокала виски с кокой, протянул ей один, и мы уселись на диван.
      " - Как вы попали сюда? - спросил я, отхлебнув из бокала.
      - Я... - Она заколебалась. Я не понял, от смущения это произошло или по какой-либо другой причине. Наконец она сказала:
      - Я должна была приехать в Лос-Анджелес. Празднование годовщины выхода журнала состоится завтра вечером. Ну, и я захотела увидеть вас. Я.., я думала, вы будете рады.
      - Я был бы.., я рад" Мой дом - ваш дом, оставайтесь здесь сколько захотите... А что это за празднование годовщины?
      - Ну, журнала "В-а-а-у!". - Она закусила губку. - Ах да. Я же забыла, что вы, - она очаровательно улыбнулась, - все забыли. Ну, не важно. Это долго рассказывать. Но я там должна быть. Предполагается, что завтра там будут все девушки, позировавшие для журнала, и я в том числе. - Она помолчала. - Я хотела снова с вами встретиться. Конечно, я знала, где вы живете, поэтому я пришла сюда. - Она тепло улыбнулась мне, пожалуй даже горячо.
      - И это была грандиозная идея, - сказал я, пододвигаясь на диване поближе к ней. Она чуть-чуть отодвинулась, что никак не согласовывалось с ее улыбкой. - Лоана, - сказал я, - это Шелл Скотт, помните меня? Я тот самый парень, которого вы хотели увидеть.
      - Я помню. - Она бросила взгляд на мой костюм. - Похоже, у вас была трудная ночь.
      Тут она попала в точку. Костюм на мне был измят и перепачкан. Мне нужно было немедленно переодеться и почиститься, предстать в более привлекательном виде. Сейчас я выглядел так, словно сорвался с утеса и упал на скалы. Но Лоана продолжала тепло - или горячо - улыбаться, поэтому я сказал:
      - Я намерен установить рекорд: в истории водопровода и бань это будет самый скоростной душ. Даже не шевелитесь - я мгновенно вернусь. Просто сидите, и пусть вам в голову приходят самые неприличные мысли. О'кей?
      - О'кей, Шелл, - хихикнула она.
      Я метнулся туда-сюда, но быстро нашел ванную. Пока струйки воды резко били меня по коже, я думал о том, что сталось с теми двумя, которых я вчера оставил в разбитом "линкольне". Бифф был, безусловно, мертв. Но Вилли и слабоумный О'Брайен вполне могли быть оба живы. Это происшествие добавило мне несколько кусочков в мозаику, которую я складывал, но полная картина могла получиться только с помощью Лоаны, особенно теперь, когда мы оба знали, что я ее не разыгрываю. Впрочем, если верить ее улыбке, она бы не отказалась от кое-каких игр.
      В стенном шкафу в спальне я выбрал коричневый костюм из блестящей ткани в клетку. Пистолет, который я забрал у Биффа, все еще был в кармане моих несчастных брюк, я вынул его и положил на туалетный столик. Я заметил, что в спальне царил беспорядок. Простыни на кровати были скомканы, ящики шифоньера открыты, а их содержимое разбросано по комнате. Все было вверх дном. Это меня очень удивило, я почему-то считал себя аккуратным.
      Я поспешно оделся и, сияя улыбкой, влетел в гостиную.
      - Лоана, моя радость, - начал я. - Как насчет быстроты? Я теперь как Новенький... Лоана?
      Ее не было в комнате.
      ***
      С туалетного столика я взял пистолет 45-го калибра, убедился, что обойма полностью снаряжена, сунул пистолет в брючный карман и вызвал такси. В ожидании машины я рассматривал аквариумы.
      В двух из них резвились примерно две дюжины самых разных ярких тропических рыбок. В третьем находились только две рыбки, но самые живые и непоседливые, со сверкающим рубиновым плавником от середины туловища до прозрачного вуалевидного хвоста, с зелено-голубой мерцающей линией на боку. Они были восхитительны.
      Рядом стояла коробка с кормом для рыб, на ней было написано "корм из лосося", и я посыпал немного в аквариумы, наблюдая за рыбками. Потом я заметил в том аквариуме, где были две рыбки, на перьеобразной траве что-то вроде осадка, какой бывает на стенках. Я наклонился" поближе, пытаясь это получше рассмотреть. Какие-то крохотные прозрачные существа притаились на траве. Вот одно из них слегка шевельнулось. Они были почти совсем прозрачные, я различал их с трудом. Наверное, какая-нибудь разновидность водяных жучков.
      В центре Лос-Анджелеса, в Гамильтон-Билдинг, на большой табличке на стене в холле были перечислены конторы, находящиеся там. Там было и мое имя. Я поднялся по лестнице на один этаж по коридору и нашел нужную дверь. Я начал вставлять ключ в замок (ключ я нашел в квартире), но вдруг дверь широко распахнулась. Она была взломана, там, где был выломан замок, торчали щепки.
      Я вошел внутрь и прикрыл за собой дверь. Контору, совершенно очевидно, обыскивали. У стены справа стоял книжный шкаф, на верху которого был аквариум с яркими рыбками. Почти все книги были выкинуты из шкафа и кучей валялись на полу. У другой стены стояло бюро с выдвинутыми ящиками. Бумаги были разбросаны по столу красного дерева, ящики которого также были открыты.
      Не было видно следов какого-либо злостного хулиганства, вандализма, разрушения ради разрушения. Ни одной разорванной бумаги или вырванной из книги страницы. Кто-то, кто хорошо знал, что ему нужно найти, перевернул все в доме. Он либо не нашел того, что искал, либо нашел это в самом конце. И ничего не пропало.
      Я бросил в аквариум щепотку корма и уселся за стол. Мой стол. Это была моя контора. Я был частным детективом - и предположительно мог решать какие-то проблемы. Что ж, черт возьми, проблемы у меня были. Правда, я не очень-то понимал, в чем они заключаются, а все, что было до эпизода на баньяновом дереве, - сплошная пустота. Зато я помнил все, что случилось после этого. Хватит для начала.
      Я пошарил в столе, нашел лист бумаги и карандаш. Вначале я просто записал имена людей, с которыми лично сталкивался или о которых слышал в течение последних трех дней, начиная с того момента, как я свалился с дерева в торговом центре в Вайкики. Несколько минут я перебирал эти имена, но ничего не добился. Потом я написал: "Уэбли Олден".
      И вдруг что-то случилось. В клетках моего мозга, в моем сознании или, может быть, подсознании - что-то шевельнулось. Это было странное, несколько пугающее ощущение, словно бестелесное, нематериальное дуновение шепота где-то в моем мозгу.
      Я подождал, но это было все. Только неописуемая уверенность, знание о том, что что-то случилось - или почти случилось. Я неподвижно сидел в кресле, пытаясь понять, что же это было, но ничего не вышло, все кончилось, как началось. Так бывает: вертится у тебя в голове какое-нибудь имя, которое ты никак не можешь вспомнить, а потом и это исчезает.
      Я расслабился, откинулся на спинку кресла. Только тут я понял, что все тело мое было напряжено и сам я обливался потом, да так, что рубашка промокла и прилипла к телу.
      Закурив, я вернулся к своим занятиям. Скоро лист бумаги заполнился целиком, и я стал искать в столе чистый. Под лежавшими на столе машинописными листами я нашел несколько сложенных пополам листков. Я их развернул и посмотрел на первый. Он был исписан чернилами. Мне бросилось в глаза имя - Уэбли Олден, - написанное вверху страницы.
      После всего, что со мной произошло, увидеть его - меня как током ударило. Я начал читать. Постепенно во мне росло возбуждение. Я перевел взгляд с этих листков на тот, где я только что писал. Почерк везде был один и тот же - мой. Совершенно логично напрашивался вывод, что на этих четырех страницах раньше я делал то же самое, чем занимался сейчас: выстраивал факты, ключевые моменты, размышления и выводы по делу. Очевидно, это было написано до эпизода на баньяновом дереве и, очевидно, речь шла об одном и том же деле.
      Когда я прочел эти четыре страницы, это стало абсолютно ясно. Множество одних и тех же имен, хотя были и неизвестные мне. Там было упоминание о женитьбе Уэбли Олдена на Гавайях. Там же было имя Эда Грея, и я впервые узнал, что он управляет казино "Алжир" в Лас-Вегасе и владеет клубом "Пеле" в Гонолулу. И многое-многое другое.
      Я встал из-за стола и прошелся по комнате, потряхивая болящей головой. Дьявол, во что же такое я вляпался? Что бы ни происходило в те милые сердцу ушедшие дни, я не хотел, чтобы они ушли в небытие бесследно. Попки? Веснушки? Девушки "В-а-а-у!" Блэкки, Рэйвен, Жанетта, Чарли?
      Я опять уселся за стол, углубился в записи, потом попытался выстроить все по порядку: часть "До того" или по крайней мере то, что я сейчас об этом знал; часть "После того" - то, что я пережил и помнил; а посередине баньяновое дерево. Больше часа просидел я за столом, время от времени делая новые заметки, но в основном пытаясь связать ускользающие нити дела, сложить из кусочков цельную картину. Пепельница была полна окурков, а я подустал, когда я наконец поднялся и потянулся всем телом. Я чувствовал себя очень хорошо.
      Потому что, как я считал, я нашел ответы на все вопросы. Во всяком случае, на многие. И я знал, что нужно делать, чтобы получить ответы на остальные вопросы. Это будет непростым делом. И это будет опасным, может быть" даже смертельным. Но, во всяком случае; это будет интересно.
      Я приободрился и повеселел. "Черт побери, - подумал я, - может быть, я буду убит, но попытаться стоит".
      В конце концов, никто не может жить вечно.
      Глава 13
      Я возвратился в "Спартан-отель" и поднимался по лестнице к своей квартире, когда высокий плотный парень, спускавшийся вниз, хлопнул меня по плечу.
      - Алоха <Алоха - гавайское приветствие.>, Шелл! - весело воскликнул он. - Рад, что ты вернулся. А где мои юбочки для хулы? Я заморгал:
      - Ваши.., что?
      - Только не говори мне, что ты забыл об этом. Медленно я сказал:
      - Мой друг, я забыл гораздо больше, чем об этом. С минуту мы разговаривали, стоя на ступеньках, а потом поднялись к его квартире недалеко от моей двери - и продолжили беседу. Я узнал, что он - доктор Пол Энсон - мой близкий друг. Я рассказал ему о том, что со мной произошло за последние три дня, а когда закончил - минуты две царило молчание. Наконец я заметил:
      - Так или иначе, Пол, когда я свалился с этого проклятого дерева, на мне была юбочка для хулы. Так что я, очевидно, купил их для тебя, а вот где и когда - не помню.
      Он смотрел на меня, покуривая сигарету и выпуская дым через ноздри.
      - А что, все, что до этого, - не помнишь?
      - Словно стерто из моей памяти. Ты же доктор, Пол, так давай...
      Он погасил сигарету:
      - Ну, я не психиатр, но практика моя - это наполовину пилюли, наполовину психиатрия. И ты же знаешь, что я давно интересуюсь проблемами деятельности мозга. - Он улыбнулся. - То есть знал.
      - Ну и что? Почему я попал в это дурацкое положение? И почему я практически ничего не помню о себе, но помню все остальное? И куда я теперь сам отношусь, к недоумкам?
      - Вовсе нет. - Он скрестил длинные ноги, обхватив ладонями колено. Меня уже ничем не удивишь, когда речь идет о деятельности мозга. Несмотря на множество исследований в этой области, мы и теперь знаем лишь частицу того, что следовало бы знать. Мозг - это практически неисследованная область, карта из одних "белых пятен". Суди сам: в мозгу среднего индивида более десяти миллиардов клеток. Это почти в четыре раза больше, чем число живущих на земле людей. Каким-то образом - мы не знаем, каким именно, - эти клетки и группы клеток накапливают информацию, сопоставляют ее, принимают и передают сигналы, которые позволяют нам видеть, чувствовать, действовать, говорить - и помнить.
      - Ты не смягчай правду, Пол.
      Он улыбнулся:
      - Не впадай в панику. Конечно, амнезия может быть следствием повреждения мозга. Но она также может быть следствием шока, лихорадки, стресса, наркотиков, внутричерепного давления - массы других причин.
      - А эти причины, они... Память может восстановиться? - Я закурил сигарету (ох, как она мне была нужна). - Мозги мои, может быть, и не Бог весть что, но других у меня нет.
      - Точно, Шелл, нет. Но ты не знаешь, видимо, что ты можешь потерять довольно значительную часть мозга и даже не заметить этого.
      - Не очень ты высокого мнения о моих мозгах.
      - Да речь не о твоих мозгах. - Он хмыкнул. - Речь идет о чьих угодно мозгах. Известно много случаев, когда лобные и височные доли в значительной части были хирургически удалены без видимых нарушений в функционировании пациента.
      Некоторое время я молча смотрел на него.
      - Если не считать того, что я понятия не имею, о чем ты сейчас говорил, то остается предположить, что ты хочешь меня подбодрить.
      - Я говорил правду. Заметь, я сказал "без видимых нарушений", но могут быть нарушения и воздействия, которых мы не можем определить. А раз так, то это и есть часть "неведомого", того, о чем мы не знаем. - Он помолчал. - Ты обычно пишешь правой рукой, значит, ты - правша и твое сознание контролируется противоположным, то есть левым полушарием, управляется им.
      - Значит, я здорово долбанулся левым полушарием.
      - Возможно, так и было. Но я хочу сказать о том, что значительная часть клеток любого мозга, в том числе и твоего, не используется. Если происходят какие-либо нарушения в деятельности каких-то групп клеток, их работу берут на себя "запасные", осваивают ее и выполняют не хуже основных.
      Я раздумывал над его словами:
      - Прекрасно, конечно. Значит, если клеткам, которые позволяют мне шевелить ушами, - капут, я могу научить другие клетки, которые позволят мне все-таки ушами шевелить. Но память - я не могу прожить заново два или три десятка лет. Кстати, сколько мне лет?
      - Тридцать. Так, можно предположить, что твоя амнезия - результат ушиба. Возможно, что имеется внутреннее кровоизлияние, приведшее к этому. Если это так, то тебе может помочь простая операция. Раз - и память возвращается.
      - Или?
      - Надо смотреть правде в лицо, Шелл. - Он был серьезен. - Если же это следствие разрушения мозговых клеток, то дело плохо. После того как человек достигает возраста одного года, его мозг, количество клеток в нем не увеличивается, а разрушенные клетки не восстанавливаются, как кости или кожа. - Не глядя на меня, он закурил новую сигарету. Потом сказал:
      - Но это самый худший вариант. Если твоя амнезия полностью или частично от эмоционального стресса, память может не восстановиться.
      - Да, а как же быть с утерей тридцати лет жизни Шелла Скотта? А все остальное - или так мне кажется - в порядке.
      - Ну, тут объяснение самое простое. Часто вдруг обнаруживаются люди, не бывшие жертвами какой-либо катастрофы, которые бродят по совершенно незнакомому для них городу. Они не знают, кто они и откуда, как ты. Но все остальное у них в порядке: они едят, разговаривают, умеют читать и так далее. Заметь, все слова, которые ты можешь произнести, накапливаются в небольшой зоне мозга, называемой "извилина Брока". Особая зона мозга накапливает все услышанные тобою слова, еще одна - все прочитанные слова и так далее. Если ты научился читать, писать, говорить и понимать слова, произнесенные на иностранном языке, четыре самостоятельных зоны мозга накапливают это знание или опыт. Если клетки мозга, управляющие твоей способностью читать на иностранном языке, разрушены или только анестезированы, именно эти клетки, ты по-прежнему сможешь говорить и писать на этом языке, понимать сказанное. Подобно этому существует зона, управляющая каждым пальцем рук, зона для управления кистью, всей рукой и так далее. Понятно?
      - Вроде бы.
      - Рассмотрим все это с другой точки зрения, более важной для тебя. Любой нейрохирург знает, где в мозгу находится зона, контролирующая, например, движения правой ноги. Если вследствие какого-то нарушения мозговой деятельности пациент не может двигать правой ногой, врач - просто в силу своего знания, даже не осматривая пациента - может почти точно указать зону в левом полушарии мозга, где это нарушение произошло.
      - Любопытно. Но, чтобы восстановить.., даже если он и знает, где поломка, он должен залезть внутрь.
      - Конечно, если нарушения органического характера.
      - Значит, доктор должен вскрыть мне череп, вытащить мозги наружу и.., о-о-х. - Даже звучало это отвратительно.
      Пол рассмеялся:
      - Все это совсем не так выглядит, мой друг.
      - А как же? - Мне действительно захотелось это узнать. Я уже мысленно видел острозубые пилы, опускающиеся молотки, сверла, вонзающиеся в мой огромный мозг. Нет, так быть не может, ведь это, должно быть, очень сложная и тонкая операция.
      - Ну, во-первых, просвечивают черепную коробку рентгеновскими лучами, - сказал Пол. Это звучало не так страшно. - Потом пункция спинного мозга, электроэнцефалограмма, возможно, пневмоэнцефалограмма или артерограмма, а после этого...
      - Стоп!
      - Что?
      - Больше ничего не говори. Это.., это же убийство! Он, улыбнувшись, покачал головой. Хорошо ему было улыбаться.
      - У тебя типичное для обывателя непонимание терминологии...
      - Ужас - вот нужный термин. Все эти слова звучат как названия болезней.
      - Шелл, сядь. Вот так. Расслабься. Все это вовсе не страшно. Пневмоэнцефалограмма - это средство, применяемое для того, чтобы можно было видеть все части мозга в рентгеновских лучах. Мы просто возьмем немного спинномозговой жидкости...
      - Нет, не возьмете.
      - И введем вместо нее воздушный пузырек. Это исключительно интересно. Пузырек поднимается по позвоночному столбу в мозг и... Шелл.., тебе плохо?
      - Нет, я чувствую себя.., превосходно.
      - Я думал, что подниму тебе настроение. Потом, ты же сам спросил.
      - Да, имел неосторожность.
      - Слушай, Шелл. Судя по твоему описанию того, как ты действовал в последнее время, можно предположить, что твои неприятности по большей части - не физического, а психологического характера. Так что все может быть не так уж и плохо. В окружном госпитале работает мой хороший приятель - доктор Борман.
      Он - один из лучших нейрохирургов страны. - Пол встал. - Он ответит на все твои вопросы, ты должен пойти к нему на прием. Я позвоню ему сейчас и отвезу тебя...
      - Подожди.
      Он повернулся ко мне: