– Хэлло, Шелл, – сказала она, когда я сел рядом с ней.
      – Хэлло, Лилли.
      – Ты выглядишь ужасно.
      – Да? Зато ты великолепно.
      Таково было начало. Каждый раз, когда я приближался к этой женщине на десять футов, у меня возникало какое-то теплое, неясное ощущение, наверное, так себя чувствует созревающий персик. Я чувствовал себя так, как если бы в ней находился скрытый электромагнит, который меня притягивал к ней и совершенно лишал воли.
      Она была одета в жемчужно-серое платье, сшитое из одной из этих новых чудо-тканей, в котором она была убийственно хороша. Платье имело У-образный вырез, доходящий чуть ли не до пупка, но внизу стороны конуса были стянуты крошечными блестящими пряжечками. Разумеется, никакого комбине или бюстгальтера под платьем не было.
      Я посмотрел на лицо Лилли, на ярко-красные губы, молочно-белую кожу, искрящиеся глаза. Правда из-за пролитых слез, они были менее блестящими, чем обычно.
      – Вы убили его, да? – спросил я.
      – Да. Я чувствую себя ужасно, просто ужасно.
      – Ты хорошая девочка, Лилли.
      – Какой-то кошмар. Это было что-то жуткое. Ох...
      Она немного всплакнула, несколько самых настоящих слезинок покатились по щеке. Штуки три, пожалуй.
      – Ох! – простонала она снова. – Шелл, у меня не расплылась тушь?
      – Нет еще, но боюсь, что это скоро случится. Расскажи мне об этом.
      – О чем?
      – Об убийстве.
      – Я никого не убивала. Просто в кого-то выстрелила. Но я не убивала...
      – Не надо волноваться. Я имел в виду стрельбу.
      – Ну, я вернулась домой. Он, видимо, рылся в моих ящиках и нашел маленькую зеленую шкатулку.
      – Зеленую?
      – Да. Там я держу свои драгоценности.
      – Вот оно что?
      – И тогда я выстрелила в него.
      – Я не виню тебя.
      – Я включила свет в гостиной, а он как раз выходил из спальни с зеленой шкатулкой. Я увидела, как сверкают камни, ну и догадалась, что у него есть пистолет. Я, конечно, была перепугана.
      – Да?
      – Поэтому я выстрелила в него. Он упал, затем поднялся и вновь пошел на меня. Я попятилась к двери, а он продолжал идти. И все же он упал, не дойдя до меня. После этого я вызвала полицию.
      – Лейтенант Роулинс сказал мне, что у Верма не было оружия. А он всегда имел при себе пистолет. Что же с ним случилось?
      – Не знаю, Шелл.
      – О'кей. Кто был с тобой, когда ты его "ухлопала"?
      – Со мной? Не понимаю, что ты имеешь в виду?
      – Кто, не считая Джея Верма? Твой приятель, любовник, подруга, тетка...
      – Никого.
      – О'кей. Ты сказала, что куда-то ходила и вернулась домой. Где ты была?
      – В кино.
      – В этом платье?
      – Конечно.
      – О'кей. Что за фильм ты смотрела?
      – Новый. "Веселое времяпрепровождение", так он называется. Про студентов, которые написали петицию об отмене занятий. Потом они устроили забастовку, и веселье кончилось... Фильм оказался очень даже тяжелым.
      – Понятно.
      Она еще говорила на эту тему, ясно, подробно описала сцену, когда подростки подожгли университет. Она, несомненно, видела этот фильм, но он не сходил с экранов уже вторую неделю. Кто мог доказать, что она отправилась смотреть его именно сегодня, в свой свободный вечер?
      Мы еще немного поговорили, потом я поднялся и подошел к Роулинсу.
      – Ну, что-нибудь узнал? – спросил он.
      – Да. Она этого не делала.
      – Каким образом ты это выяснил?
      – Сам не знаю.
      – Ну, что ж, мы отвезем ее в управление и там допросим.
      – Возможно, в дальнейшем она будет откровенней... Скажи, ты выяснил что-нибудь в отношении Омара?
      – Да, мне только что звонили. Проверили его дом. Его дружок Корк там, а Омара нет. Корк уверяет, что сам он только что вернулся и не имеет понятия, куда тот отправился. Сам он здорово напился. Наша бригада продолжает осмотр дома. В углу общей комнаты стоит письменный стол. Под ковром, который выглядел совсем не к месту возле этого стола, и наши ребята сдвинули его поэтому в сторону, была свежая кровь.
      – Угу. И никаких следов Омара.
      – Есть еще кое-что интересное. Эта самая мисс Лорейн живет здесь два последних месяца, до этого – в отеле "Билмингтон". Ты представляешь, сколько стоит вот такая квартирка, а? Тысячу в месяц.
      – Возможно, у нее есть приятель. Она, несомненно, умеет расположить к себе мужчину.
      – Это последний, четырнадцатый этаж. Фактически в здании всего тринадцать этажей, но этаж ниже именуется двенадцатым, а этот уже четырнадцатый... Отдельный лифт на две квартиры.
      – Две?
      – Да, это другая через холл. Два месяца назад некий мистер Зэмес снял вторую на шесть месяцев, заплатив за нее вперед. Высокий человек приятной наружности с непропорционально короткими ногами. Глубокий голос.
      Роулинс помолчал.
      – Возможно, я бы не обратил на это внимание, если бы мы с тобой недавно не говорили о человеке с такой наружностью.
      Он перечислил мне другие приметы этого Зэмеса, полученные им от управляющего. И даже не забыл упомянуть о глубокой ямке на подбородке.
      – Мэтью Омар, да? – спросил я.
      – Вроде, как он. И это вписывается в общую картину.
      – Полностью.
      Роулинс взглянул на Лилли.
      – Ты говорил серьезно, уверяя, что она этого не делала?
      – Полной уверенности, конечно, нет. Вернее сказать, не было. А теперь появилась. Одно несомненно: Верм не явился сюда, чтобы "свистнуть" несколько брошек, колец и сережек. Она либо застрелила его по другой причине, либо его убил кто-то другой, а она взяла вину на себя, покрывая этого человека. Лично я придерживаюсь второго предположения.
      – Я тоже.
      Роулинс пожевал нижнюю губу.
      – Меня тревожит, что Верм был без оружия. Если он явился сюда, чтобы убить ее, то не верится, чтобы она так легко справилась с ним. Если только на самом деле она не является превосходным стрелком.
      – Да. Но учитывая опытность Верма, его острый глаз... Как угодно, не верится.
      Труп уже убрали.
      Мы с Роулинсом поговорили еще пару минут. Он обещал сообщить нам результат анализа пятен крови и обо всем, что будет выяснено об Омаре и его местонахождении.
      После этого я отправился домой. Когда я сел в свою машину, от здания отъехала машина скорой помощи с останками Джея Верма. Она отправилась в морг. Туда, куда недавно отвезли тело Гизера.
      Утром я снова пил черный кофе, когда зазвонил телефон у меня в спальне. Этот мой номер не значился в телефонном справочнике. Значит, мне звонил один из моих осведомителей.
      – Вас интересует, что случилось с Мэтью Омаром вчера вечером, не так ли? – спросил он.
      – Конечно. Что у вас есть?
      – Говорят, что трое головорезов Домино изрешетили его. Он был один, в противном случае они могли бы расправиться и с другими. Вы уже слышали об этом?
      – Впервые слышу.
      – Прекрасно, что я первый сообщил вам об этом.
      – Запомню. Что значит "первый"? Думаете, я могу еще раз услышать об этом?
      – Весь город гудит об этом событии. Вроде бы, это не секрет.
      "Это было чуточку странно", – подумал я. Мне не надо было насиловать воображение, чтобы представить, как трое бандитов Домейно ухлопали Омара, хотя другие из банды Александера находились неподалеку, но отсюда едва ли следовал вывод, что они передали по радио сообщение об убийстве. Нельзя было забывать и о вечернем звонке Омара ко мне.
      – Вам не доставило большого труда раздобыть эти новости? Не беспокойтесь, мне безразлично, как вы их получили. Самое главное – информация.
      – Черт подери, мне об этом рассказали уже в трех местах!
      Было похоже, что историю намеренно распространяли. И я подумал, не является ли ее творцом сам Омар, которому надо залечить рану в каком-то укромном месте. Вот он и постарался разнести по всему городу сообщение о том, что его изрешетили, естественно, члены банды Домино.
      – Где находится труп? – поинтересовался я.
      – Не знаю. А где он должен быть?
      – Мне известно, что его не нашли у него в доме. А ведь стрельба, предположительно, происходила там?
      – Да-а. Наверное, они куда-то увезли его.
      – Возможно, если Омар сам не ушел.
      Он рассмеялся.
      – Что-то не припоминаю, чтобы трупы разгуливали по городу.
      – Известно ли, кто в него стрелял?
      – Нет. Только то, что это парни Домейно.
      – Когда это случилось?
      – Не знаю. Вчера вечером или ночью. Узнать это?
      – Нет... Думаю, я знаю, когда это произошло.
      Я поблагодарил его, сказал, что свяжусь с ним и выражу свою благодарность более существенным образом, затем положил трубку.
      За завтраком, еще две чашки черного кофе, я думал о происшествии в "Маделяйне" накануне вечером, об этом звонке и еще кое о чем.
      В восемь часов я позвонил капитану Сэмсону. После обычных приветствий я сообщил голые факты о предполагаемом убийстве Омара, на что он ответил:
      – Да, пару часов назад мы слышали то же самое. Даже пару имен нам назвали. Парень по имени Чанк и злодей, которого они почему-то зовут Ту-Тайм.
      – Чанка я знаю. Во всяком случае, познакомился с его кулаками. А вот про второго никогда не слышал.
      Закурив, я добавил:
      – Возможно, это правда.
      – Что ты имеешь в виду?
      – Просто думаю вслух, Сэм. Есть еще какие-нибудь новости?
      – Да, кое-что. Кровь в квартире Лилли и обнаруженная на квартире Омара все еще анализируется. Пока есть только то, что это человеческая кровь. Нулевой группы. Но это почти ни о чем не говорит. Позднее мы получим новые данные.
      – Обе лужи в "Маделяйне" нулевой группы?
      – Точно.
      Я знал, что более сорока процентов людей имеют кровь этой группы, так что анализы пока ничего не дали. Но все же это был шаг в правильном направлении. Меня бы больше устроило, если бы эти лужицы были разных групп крови.
      – Никаких следов ни Мэтью Омара, ни его трупа?
      – Нет.
      Он выругался.
      – И я надеюсь, что он объявится живым. Еще один труп нам ни к чему. Беспокоит меня так же то, что мы до сих пор не вышли на Домейно и его типов. Как было бы замечательно, если бы они все друг друга перестреляли!
      – Едва ли это возможно. Сэм, с возрастом ты становишься пессимистом.
      Он хмыкнул.
      – Возможно, но я буду чувствовать себя намного лучше, когда они похоронят Дайка.
      – Дайка? Ах да, Гизера!
      Конечно. Его должны похоронить сегодня.
      – Ты предупредил Александера, что его молодцы должны оставить свои пушки дома?
      – Конечно. Говорил с ним лично.
      Он вздохнул:
      – Я договорился, что поблизости будут находиться две машины. Я тоже туда поеду. Мне не по душе, что все отребье собирается в одном месте, в особенности после распространения упорных слухов о том, что банда Домино прикончила Омара. Вроде бы теперь вся банда Александера кипит, они и без того наказаны гибелью Дайка.
      Взрывоопасная ситуация, ничего не скажешь, но я не стал говорить это Сэму.
      Вместо этого, я сказал:
      – Я улетучиваюсь, не забудь, что я с тобой.
      – И это меня беспокоит. Я бы хотел, чтобы ты присоединился к нам и...
      Я прервал его:
      – К тебе привезли вчера Лилли Лорейн, Сэм?
      – Продержал ее здесь пару часов, проверил обе руки. Ничего. Либо у нее были перчатки, что она категорически отрицала, либо она не стреляла из пистолета. Однако мне не удалось поколебать ее показаний.
      Других новостей не было, поэтому я пообещал ему позвонить позднее, затем заглянул в холодильник и выпил стакан молока.
      В девять часов я был готов отправиться в путь. До этого меня удерживал телефон: либо я сам кому-то звонил, либо ждал чьих-то звонков. Действительно, еще позвонили двое на ту же тему, но ничего нового в их сообщениях не было. И вот в девять часов я сидел у своих аквариумов и кормил рыбок.
      Покончив с этим делом, я надел свою "сбрую" с пистолетом, прикрыв ее сверху пиджаком, и тут раздался новый звонок. Снова в спальне.
      Я схватил трубку.
      – Скотт?
      – Да.
      – Не могу себя назвать. Но три месяца назад я вас предупредил весьма удачно в отношении одного типа о готовящейся им операции. Припоминаете?
      – Ну...
      Голос был знакомым, но я не знал его.
      – Вы дали мне сто долларов. Примерно три месяца назад.
      Это помогло. Маленький, тщедушный человек по имени Кан. Бен Кан. Целый год он довольно успешно промышлял грабежом на улицах, потом его отправили отдохнуть на пару годочков в Сан-Квентин. Он отсидел положенный срок и решил завязать, поскольку природа наделила его сообразительностью и острым умом. Он по-прежнему знал многих своих старых друзей и получал от них ценные сведения, "позабыв упомянуть" о том, что порвал со своей прежней жизнью.
      – Да-а, – протянул я, – припоминаю.
      – Ждите меня на прежнем месте.
      – О'кей. Сейчас выезжаю. Я буду там через двадцать минут.
      Он повесил трубку.
      Выходя из комнаты, я снова посмотрел на оба своих аквариума. Рыбки поели и веселыми стайками плавали в воде.
      Иногда я часами наблюдал за этой прелестной, мирной картиной. У меня при этом успокаивались нервы и понижалось давление. Лечение, которое я проверил на себе, если можно так выразиться, – рыботерапия. Я хотел бы захватить с собой немного их покоя и беззаботности.
      "Возможно, – думал я, – сегодня будет не обычный, а тихий, безмятежный день".
      Конечно же, я ошибался.
      Прежним местом была станция обслуживания на Кахуэнга.
      Через девятнадцать минут после звонка Бена Кана я вышел из машины возле бензоколонки, попросил наполнить бак и вошел в мужской туалет.
      Никого не было видно, но дверь одной из кабинок была закрыта.
      – Бен? – негромко позвал я.
      Он вышел, закуривая сигарету.
      – Привет, Скотт. Возможно, я заработал еще сотню.
      – Надеюсь на это, Бенни.
      И это было правдой. Бен не только порвал с преступным миром, но и заботился о семье, отдал дочь в колледж, и я надеялся, что его информация действительно будет стоить сотни.
      Он не стал напрасно тратить время:
      – Вас ведь еще интересует, где прячется Домино и его люди?
      – И еще как!
      – Я не вполне уверен, но мне кажется, что я знаю, где это. Примерно час назад я ехал по Сайпресс. Меня обогнал большой "империал" с несколькими парнями. Мне удалось рассмотреть крайнего. Это был Пит Питере, они зовут его Питером-Ирландцем, потому что тот пьет только ирландское виски. Знаете его?
      Я покачал головой.
      – Работает на Никки. Был в саперных войсках в армии, подрывал мосты и укрепления, а когда демобилизовался, начал вскрывать сейфы. Знаток, может рассчитать до унции сколько нужно взрывчатки, чтобы коробочка раскрылась. Чертовски ценный человек. Главное, что он работает на Никки.
      – Вы видели только его?
      – В машине было еще четверо, но знаю я одного Питера. Вполне достаточно, как я считаю. Примерно в миле впереди меня они свернули влево на неасфальтированную дорогу. Я не стал следить за ними, но примерно в полумиле от шоссе, на холме, стоит одинокое здание. Снаружи несколько деревьев да кустов. Возможно, там они и скрываются. Хотя бы кое-кто из них.
      – Хорошо. Вы не представляете, почему они там прячутся?
      Он покачал головой.
      – Эта новость стоит сотни?
      Я подумал, прежде чем ответить:
      – Да, если вы уточните место.
      – Очень просто. Недалеко от того места, где они свернули, я проехал мимо большого деревянного дома-развалюхи, перед домом копал ямы старик, еле державшийся на ногах от старости. Он объяснил, что делает вывеску: "Зооферма Ибена". Проехав это единственное строение на дороге, вам останется ехать еще милю, может, чуть меньше. И тут вы увидите грунтовую дорогу, сворачивающую влево.
      – Зооферма? Дикие животные?
      – Я не знаю, какие у старика животные, с шоссе было видно несколько небольших загонов для скота и птицы. Оттуда уже просматривалось место, куда направлялись молодчики Никки, поэтому я остановился и поговорил со стариком. Спросил, кто живет поблизости, не замечал ли он в последнее время, что по дороге разъезжают парни вроде тех, что только что проезжали мимо. Он ничего не знал. Недавно перебрался из какой-то еще большей дыры в пятидесяти милях к Западу, где он вводил в расход доверчивых фермеров, показывая им свой зверинец. Как я думаю, посади его самого в клетку, он будет самым интересным экспонатом в своей коллекции.
      Я вытащил сотню и протянул ему. Когда я собрался спрятать бумажник, Бен заявил:
      – Не прячьте его, – воскликнул он, – я собираюсь заработать еще одну сотню.
      Я улыбнулся. Возможно, не слишком радостно, но улыбнулся.
      – Оставили главное напоследок?
      – Это же бизнес, Скотт!
      Я нашел пятьдесят, две по двадцать и десять, достал их и спрятал бумажник.
      – Так что же осталось на закуску?
      – Ваш телефон прослушивается.
      Я вскинул голову.
      – Вы уверены?
      – Абсолютно. Фактически, прослушиваются оба ваших телефона.
      Я отдал ему вторую сотню.
      – Вы ведь знаете "Тропики", да? – поинтересовался он.
      – Разумеется.
      Это был бар с автоматом-проигрывателем на окраине города, принадлежавший неудачнику, обожавшему окружать себя птицами своего полета. Туда мог зайти любой бродяга, только что вышедший из тюрьмы, и почувствовать себя среди друзей. Случайно попавшие туда туристы, вероятно, найдут заведение убогим и бесцветным. Но, если тебе известен жаргон и ты не турист, иногда ты можешь услышать содержательный и яркий разговор.
      – Вчера вечером я был там, – пояснил Бен. – Зашел выпить кружку пива и послушать, не узнаю ли чего-нибудь такого, что заинтересует вас. И кто же туда входит? Один из ваших бывших коллег, Нил, не знаю его второго имени. Невысокий, круглолицый тип со здоровенными мускулами.
      Я понял, кого он имеет в виду. Бывший частный детектив, утративший свою лицензию, но не растерявший своих потрясающих знаний в электронике, подслушивающих устройствах и их установке. Раньше мы были, можно сказать, в дружеских отношениях, но это, очевидно, кончилось.
      Бен продолжал:
      – Он был с блондинкой на две головы выше его. Возвышалась над ним, как башня.
      Он подмигнул мне:
      – Могу поспорить, такая красотка если бы стукнула его, ему был бы конец... Они проскользнули в кабину в конце зала. Оба были на взводе и сразу же принялись снова пить.
      Отворив дверь туалета, Бен швырнул окурок в унитаз.
      – Возле их кабины расположен мужской туалет, только так его назвать нельзя. Но это к делу не относится. Я прошел туда и не запер плотно дверь. Мне было слышно, как Нил восхвалял себя перед этой крошкой, но она что-то не поддавалась на уговоры. Под конец он сообщил ей, что только что вмонтировал подслушивающее устройство в квартире Скотта. Он сказал: "Я так накрутил провода, что этот сукин сын не сможет теперь даже ругнуться без того, чтобы не разбудить эхо". Это произвело впечатление на его великаншу.
      – Прекрасно. Так он назвал меня сукиным сыном, да?
      – Да. Для начала. Хотите знать, как он закончил?
      – Не имеет значения. Он установил аппаратуру для подслушивания только телефонов или вообще в квартире?
      – Только телефонов. Я слышал достаточно, чтобы быть в этом уверенным.
      – Он сказал, кто ему поручил это сделать?
      – Нет.
      – Почему вы не позвонили мне вчера вечером, Бен?
      – Я звонил. Нил с блондинкой появились около одиннадцати, я же позвонил в полночь. Никто не ответил. Мне не хотелось вторично звонить вам по прослушиваемому телефону. Поскользнись я на этом... Скажите спасибо, что я вообще позвонил.
      – Спасибо.
      – Я провел сорок минут в этом проклятом сор... сорок минут, прижимая ухо к щели и зажимая нос.
      Он оглянулся на светлые стены туалета.
      – Вся моя жизнь связана с этими заведениями.
      – Вы хотите получить еще немного, Бенни?
      Он покачал головой.
      – Нет, я хотел две сотни и получил их. Достаточно. Я доволен. А вы?
      – Весьма.
      – Вот и хорошо. Все получилось так, как мне хотелось. – Он снова подмигнул мне:
      – Теперь я хочу жить без обмана.
      Время приближалось к полудню, когда я поехал по Фривей снова к Голливуду, повернул на Сайпресс Роуд и взглянул на место, где, возможно, сейчас находилась штаб-квартира Никки Домейно и его банды.
      Остальную часть утра я бегал, отвечал на звонки, поступившие в мой офис в Гамильтон Билдинге, и разыскивал приятеля Нила. Звонки оказались пустыми с точки зрения дела Александера – Домино, но я должен был их проверить.
      В "Тропиках" я узнал имя блондинки, с которой накануне был здесь Нил, но ни ее саму, ни Нила мне не удалось найти. Когда же я все-таки нашел Нила и разделался с ним, у него появились все основания считать меня "сукиным сыном".
      Свернув с Фривей, я круто завернул на Сансет. Погруженный в думы, я не был достаточно внимателен, очухался только при звуке клаксона, который звучал, как паровозный гудок. Я нажал на все тормоза, и огромный красный грузовик промчался мимо в каком-то футе от переднего бампера.
      Мне удалось влиться в поток движения на Сансете без столкновения или сердечного приступа, но я подумал: "Боже, для того чтобы умереть, вовсе не обязательно получить пулю. Человека можно убить всяческими способами. Скажем, если он немного отвлечется..."
      Именно в этот момент до меня дошло.
      Мысли проносились у меня в голове, словно малюсенькие красные грузовики.
      Говорят, что тонущий или умирающий иногда видит, как прошла вся его прежняя жизнь. Со мной этого не случилось, но промелькнувший рядом грузовик немного сдвинул умственные тумблеры, и все, что произошло с того момента как Зазу позвонила мне, ожило у меня в мозгу, да так, что я громко воскликнул: "Ну да, черт побери, да! Почему бы и нет?"
      Я вновь все пересмотрел в обратном порядке, взвешивая каждый факт, а когда вновь вернулся к началу, нырнул под приборную доску "кадиллака", схватил там радиотелефон, сообщил свое имя и номер, чтобы вызвать отдел по расследованию убийств. Операцию с телефоном я проделал у перекрестка, когда горел красный свет, а когда загорелся зеленый, я уже слышал голос Сэма:
      – Сэм, это Шелл. Я думаю, что знаю, как мы сможем найти тело Мэтью Омара.
      – Тело? Вроде ты был не уверен, что он убит.
      Он выругался. Разумеется, ему сейчас меньше всего хотелось иметь еще один труп с пулевыми отверстиями.
      – Полагаю, ты можешь это доказать?
      – Нет, но...
      – Давай договоримся так, Шелл. Я должен повидаться с шефом через десять минут. А через сто минут на похоронах Гарри Дайка соберется человек сорок головорезов, все они имеют основания возмущаться Домейно и его парнями. Гибель Дайка их взбудоражила, потом был убит Верм, а теперь, если окажется, что и Омара "ухлопали"...
      Внезапно связь оборвалась. Я понимал, что дело было не в Сэме, а снова задурил мой радиотелефон. Я не силен в аппаратуре, но знаю, что если удачно стукнуть по ящику с лампами, телефон снова заработает.
      – Одну минутку, Сэм, я тебя не слышу.
      Бесполезно, он меня тоже не слышит, конечно. Я поднял ногу, нацелился каблуком и стукнул! Все получилось превосходно. Связь восстановилась.
      – О'кей, Сэм, я знаю, что ты занят. Не обращай внимания, все это пустяки!
      Он редко бывал в таком состоянии. Я понимал, что на него давят со всех сторон. Газеты изводили департамент, а шеф наседал на Сэма. Поэтому, как я считал, он, несомненно, не спал уже вторые сутки, а то и больше. Во всяком случае, он был не в настроении выслушивать мои весьма сбивчивые объяснения.
      Я ехал по Сансету. Вайн-стрит была еще далеко впереди, поэтому я свернул в левый ряд и сказал: