- Он попытался ухаживать? - прямо спросил я. Она кивнула:
      - Да, он сделал довольно хилую попытку... - Она снова заколебалась. - Я рассмеялась ему в лицо. Знаю, не следовало этого делать, и я тут же пожалела об этом, но было уже поздно - он пришел в ярость.
      - Из того, что я слышал об этом человечке, выходит, что он никогда не прощает обиды. Из чистой злости он может сшить что-нибудь на два размера меньше нужного. Знаете ли вы что-нибудь о Тоби?
      - Только то, что мне рассказал Лоуренс. Сама я никогда не видела Тоби. Что он из себя представляет?
      - Подлый, злобный, толстый, страшный, смертельно опасный, добавьте к этому другие отрицательные эпитеты. Отъявленный мошенник. Он возглавляет местную банду и нигде не появляется без двух громил-телохранителей.
      - Мало того что я никогда не видела этого человека, я и не желаю его никогда видеть, - заметила Лита.
      Я улыбнулся ей:
      - Постараюсь оградить вас от него. Она улыбнулась в ответ:
      - Вы полагаете, я нуждаюсь в защите от него?
      - Вы нуждаетесь в защите от мужчин вообще. Лита мелодично рассмеялась.
      - А кто защитит меня от вас? Пока я пытался сообразить, что бы это значило, она продолжила:
      - Я предложу вам, Шелл, короткую экскурсию. Вы, наверное, уже познакомились с Диди?
      - Да, имел такое удовольствие.
      - Я представлю вас другим девушкам, работающим здесь. Вам нужно узнать побольше о том, чем мы тут занимаемся, вы ведь теперь практически член нашей семьи.
      - Член семьи? Вот как? - Я усмехнулся. - Надеюсь, вы не воспринимаете меня в качестве брата?
      Она внимательно осмотрела меня от белых волос на голове до больших мокасин на моих ногах, потом ее взгляд вернулся к моему лицу, и она сказала:
      - Вряд ли вас можно принять за брата какой-нибудь сестры...
      Потом она повернула ручку двери, и шум за нею сразу больно ударил по моим барабанным перепонкам. Лита ничего не сказала, но ее губы искривились в полуулыбке, и краем глаза она следила за мной, когда произнесла:
      - Входите же, Шелл. Экскурсия начинается.
      ***
      Лита вошла в зал, и я последовал за ней. Она затворила за нами дверь, но этого я, считай, уже не заметил. Это был первый миг за время нашего общения, когда я не уделял ей все свое внимание, - отсюда можно получить представление о том, какое дикое и почти невозможное зрелище открылось моим глазам. Мужчина более слабый, чем я, мог бы тут же развернуться и сбежать. Но я парень крутой, особенно когда передо мной одни только женщины.
      А передо мной были именно женщины.
      Их было около сотни, и все в трико. Все помещение было заполнено черными трико, разбавленными кое-где белыми пятнами, и все это находилось в постоянном движении. Действительно слишком много, сказал я себе. Мне и без того хватало острых ощущений. Взять ту же Диди, да и Литу Коррел. Опять же, я только что вел машину по автостраде. Всего этого было слишком много для моих бедных усталых нервов. Я просто не буду смотреть, не буду смотреть.
      Вы правильно догадались: я смотрел, и еще как!
      Я стоял в огромном зале с низким потолком, примерно сто на сто футов. То есть в комнате было добрых десять тысяч квадратных футов. И на этой площади находился по крайней мере миллиард квадратных футов женщин. Позвольте объяснить. Я повидал на своем веку множество женщин, самых разных размеров, с самыми разными фигурами и в самых разных позах. И я не из тех, кто предпочитает воздержание. Если девица говорит:
      "Не подглядывай", мои глаза автоматически распахиваются еще шире. Короче говоря, все сводится к следующему: мне нравится смотреть на женщин.
      Но когда их много, то это нечто.
      Перед собой я видел самых разнообразных красоток - от зеленых до перезрелых, всех размеров и со всевозможными фигурами, и они находились в таком множестве разнообразных поз и позиций, под такими разными углами по отношению ко мне, в таких акробатических извивах и производили столько разных движений, что создавалось полное впечатление, будто среди них только что взорвалась большая бомба. Огромная масса красоток в момент сильного взрыва. Господствовал цвет женской плоти, что и естественно: передо мной была масса женской плоти. Он был лишь немного обогащен черными и белыми трико.
      И все эти женщины в трико наклонялись вперед или вбок, прыгали, извивались, качались из стороны в сторону, плюхались, колыхались, стенали, взвизгивали, хихикали и делали еще черт-те что, разве что не умирали. Они поднимали тяжести, растягивали эластичные резиновые жгуты или стояли рядом с аппаратами, которые, казалось, атаковали их. Это было похоже на сон. Вернее сказать, на один из моих снов.
      Тут я почувствовал нежные пальцы на своей руке. Лита.., ах да, милая Лита. Она вела меня вглубь всей этой круговерти, этой размахивающей руками, подпрыгивающей, головокружительной, невероятной пучины. Лита продолжала говорить на ходу:
      - Видите ли, Шелл, один из наших лозунгов гласит: "Ни одна женщина, прошедшая курс "Мамзель", не носит корсета!" И в этом зале мы достигаем такого эффекта.
      - Выглядит это действительно впечатляюще, - слабым голосом откликнулся я.
      - Девушки "Мамзель", с которыми вы познакомитесь сейчас, тоже закончили этот курс, естественно.
      - Естественно. А.., может, не стоит показывать мне их всех сразу? Сегодня мне еще предстоит повидать Тоби, и мне понадобится вся та энергия, которую я сейчас теряю.
      - О, Шелл! - Она мягко хохотнула, потом добавила:
      - Это Йама.
      Йама была, очевидно, одной из тех, кого я начал называть про себя "Десяткой", она была в тончайшем белом трико, как и Лита. В этот момент Йама нагнулась вперед, в противоположную от меня сторону, и, грубо говоря, ее зад выглядел таким совершенным, таким приятным, таким веселым, таким беспечным, что казалось невероятным, чтобы на нем когда-либо сидели. Можно было подумать, что он сам по себе прошел полный курс "Мамзель". Я продолжал неотрывно смотреть на нее, пока Лита не окликнула девушку. Йама выпрямилась и повернулась к нам. Потом она подошла, улыбаясь.
      - Йама, одна из моих десяти красавиц, - сказала Лита. - Йама, это Шелл Скотт. Я расплылся в улыбке. Лита уточнила:
      - Шелл - детектив, Йама. Он собирается помочь нам?
      Йама широко улыбнулась мне в ответ:
      - О, как здорово! Если вам понадобится помощь, смело обращайтесь ко мне. Я буду рада помочь вам. - Она слегка нахмурилась и посмотрела на Литу:
      - Постой, а зачем нам нужна помощь детектива?
      - В расследовании, по поводу которого сегодня утром к нам приходила полиция, моя дорогая. Мистер Скотт, вероятно, часто будет появляться здесь, задавать вопросы и все такое. И я прошу тебя оказать ему всю возможную помощь.
      Глядя на меня, маленькая красотка с задом, на котором никогда не сидели, мягко произнесла:
      - Ты могла мне об этом и не говорить, Лита. Я полностью в распоряжении мистера Скотта.
      ***
      Опять я почувствовал пальчики на своей руке, нежно увлекающие меня прочь от Йамы, и, вероятно, хорошо, что она так сделала. Я бродил тут словно в тумане, и Лита вела меня сквозь ряды и тонны женщин, представляя меня то одной, то другой из десяти девушек "Мамзель". Большая часть этого действа останется в моем мозгу в какой-то розово-черно-белой дымке. Одно только не расходилось с реальностью: за полчаса с небольшим я зрительно исследовал больше красивых женских лиц и фигур, чем раньше встречал за неделю. Это было бы всей правдой, если бы я познакомился только с Диди и самой Литой Коррел. Но вдобавок я был совершенно ошеломлен десятью девушками "Мамзель": Йамой, Эйприл, Мисти, Ивонной, Луизой, Элен, Фрэнсис, Сесиль, Перчиком и Пробочкой.
      Так же, как и Лите, Лоуренсу и Диди, я показывал им сделанную в морге фотографию Зоу Авилла. Никто не знал ее, во всяком случае, никто в этом не признался. В конце концов мы с Литой покинули большой спортивный зал, в котором я запасся такими незабываемыми воспоминаниями.
      - Это заняло больше времени, чем я предполагала, - сказала Лита. - А мне нужно принять еще несколько женщин, которые только сегодня утром приступили к занятиям.
      - А мне лучше выбраться в мир, состоящий из мужчин и женщин, и для разнообразия побеседовать с некоторыми мужчинами.
      - Я хотела бы еще кое-что обсудить с вами. Может.., может, позже сегодня, после окончания работы, мы могли бы встретиться на часок или что-нибудь в этом роде?
      - Привлекательное предложение. На часок, или на два, или на три, или... Она рассмеялась:
      - Вы, похоже, полны энтузиазма.
      - Это потому, что я вообще энтузиаст. Скажем, в "Сиро"? В "Мокамбо"? В "Беверли-Хилтон"? Или в...
      - О, Шелл, не надо роскоши.
      - Тогда, может, у меня? У меня никакой роскоши...
      - Может, у меня?
      - Почему бы и нет?
      - Скажем, в половине восьмого.
      - Отлично.
      - Пока, Шелл. До вечера. - Она назвала мне свой адрес, потом скрылась в своем кабинете.
      Не сразу до меня дошло, что мне предстояло провести целый день в предвкушении встречи с обольстительной Литой. Но все-таки дошло. А такую встречу стоило ожидать. Если, конечно, я доживу до вечера. И мне очень захотелось дожить.
      Когда я вступил в приемную, Диди сказала: "Приветик!" - и помахала мне рукой. Я помахал ей в ответ, и мы счастливо улыбнулись друг другу. Она все еще смотрелась превосходно. А после всего того, что я только что видел, это немало значило.
      Глава 6
      Фотостудия Арта Джеддера находилась в полумиле отсюда по бульвару Сансет. Это было одно из тех заведений, где в окнах, выходящих на улицу, вывешиваются увеличенные фотографии расцветающих кинозвезд и звездочек, некоторых уже расцветших, а иногда даже уже отцветших.
      Джеддер оказался худым невысоким парнем. Я предупредил его по телефону о своем приезде, поэтому он сообщил мне, что его уже опрашивали полицейские и что он готов отвечать на мои вопросы. Полицейские показали ему посмертную фотографию Зоу Авилла. Оказалось, что она была его клиенткой, назвавшейся Сюзанной Редер. Она попросила Джеддера сделать ее фотопортрет, потом зашла посмотреть пробы, но так и не забрала окончательные отпечатки. Это было странным само по себе, и к тому же она много расспрашивала Джеддера о "Мамзель".
      - Как именно она заговорила об этом? - поинтересовался я.
      - Я занимаюсь рекламой для "Мамзель" и сделал один обалденный снимок мисс Коррел, настолько шикарный, что я выставил его в витрине. Эта Редер - или Авилла - спросила меня, что за красотка у меня на стекле. Я объяснил, и она пожелала знать все о "Мамзель". - Он пожал плечами. - Ну, я и рассказал.
      - Не показалось ли вам, что она была чрезмерно любопытной?
      - Когда я думаю об этом теперь, пожалуй, да. Весьма любопытной. Странная вещь, но, судя по ее вопросам, она уже многое знала о "Мамзель". Такое у меня создалось впечатление. Помню, я рассказал ей, что Хорэйшио Адер создает для нее модели одежды, Фелика делает статую мисс Коррел, а агентство Эда занимается рекламой в целом.
      Помолчав, я спросил, не осталось ли у него отпечатков фотографий этой женщины. Он вышел на секунду и вернулся с отпечатком четыре на пять дюймов, который вручил мне. На нем Авилла смотрелась гораздо лучше, чем на фотографии, сделанной в морге. К тому же в цвете. У Зоу Авилла - или Сюзанны Редер - были карие глаза, темно-каштановые волосы, а на губах играла почти приятная улыбка. Портрет смягчал резкие очертания ее носа и подбородка. Я поблагодарил Джеддера за уделенное мне время и информацию и отправился на встречу с Хорэйшио Адером.
      Хорэйшио Адера не любили мужчины, да и женщины не особенно его привечали. На мой взгляд, он был широко разрекламированным мошенником без особого таланта, но с безмерным нахальством. Его имение в Голливуде пользовалось всемирной славой центра моды, а проектов, которые он делал здесь по несколько раз в год, ожидали с неровным дыханием женщины во всем мире. Если бы Хорэйшио объявил, что женщинам следует носить их наряды задом наперед, девяносто процентов женщин немедленно последовали бы его рекомендации и насмехались бы над оставшимися десятью процентами. Правда, до сих пор он не заходил так далеко.
      Он удлинял и укорачивал подолы, опускал и поднимал линии декольте и талии. Главное для него было - изменить стиль в достаточной степени, чтобы все женщины были вынуждены покупать новую одежду, если не хотели казаться старомодными. Он был Наполеоном моды и выигрывал свои битвы, добиваясь добровольного подчинения, а не силой оружия или идей. Он одерживал победу за победой одним фактом объявления войны. И он зарабатывал миллион долларов в год.
      По дороге в полумиллионное по стоимости имение Адера я остановился и набрал его номер. Мне ответил гнусавым голосом секретарь-мужчина и высокомерно заверил меня, что ни при каких обстоятельствах Хорэйшио Адер меня не примет. Удивительно, как быстро сменил он свой тон и свое мнение, когда я упомянул об убийстве и полиции. Несмотря даже на то, что я был всего лишь частным сыщиком, возможно, в сложившихся обстоятельствах мне удастся повидать этого великого человека. И я поехал дальше...
      Большие металлические ворота перекрывали доступ на узкую подъездную дорожку, ведущую в глубь имения Адера под прямым углом к улице. Я чуть не проехал мимо, поскольку створки были почти скрыты густой растительностью. Ворота не были заперты, но мне пришлось вылезти из машины, чтобы распахнуть их. Я оставил их открытыми, решив закрыть на обратном пути.
      Дом стоял в конце длинной извилистой аллеи, проходившей среди высоких деревьев и густого подлеска, почти настоящих джунглей. Дорожку впереди я мог разглядеть лишь на несколько ярдов, ибо ее со всех сторон закрывали кусты и деревья, ветви и листва. Но в некоторых местах по дороге и особенно вблизи дома попадались цветные пятна клумб с рододендронами, ги-бискусами, синими лобелиями, каннами и гардениями. Кроме того, было множество банановых пальм и райских птичек.
      Дом был огромным, массивным, он заполнял целую поляну посреди южнокалифорнийских джунглей. Я припарковался, подошел к десятифутовым двойным дверям и нажал на кнопку, которая привела в действие куранты внутри дома.
      Открывший дверь парень выглядел именно таким, каким мне и представлялся тип, ответивший мне по телефону "сердечным" голосом. Высокий, худой, с тонкими чертами лица и тонкими губами, со смешанным выражением отвращения и смирения, словно он унюхал что-то вонючее и это что-то оказалось его собственным носом. Но он посмотрел на меня так, словно я тоже был чем-то неприятным.
      - Я - Шелл Скотт, - представился я.
      - Д-да. Я догадался. Ну что же, входите. - Жизнь могла продолжаться, но этот день для него был испорчен.
      Я вошел в просторный холл, когда он произнес:
      - Меня зовут Виллис. Я хотел бы знать больше об этом полицейском деле.
      - Думаю, мне лучше поговорить об этом с мистером Адером. Где его можно найти?
      Виллис кивнул в сторону двойных дверей прямо перед нами. Однако он все еще колебался.
      - Но он.., творит. Творит новую модель. Нам действительно не следует его беспокоить. - Виллис задумался на целую минуту. - Есть ли реальный повод считать, что мистера Адера.., ну.., ожидают неприятности?
      - Только со стороны мужчин Америки.
      Он опять поразмышлял, потом буркнул:
      - Ну ладно. Вероятно, будет лучше, если вы сами поговорите с ним.
      Он подвел меня к двойным дверям, распахнул их, и мы вошли. Двери бесшумно сомкнулись за нами, и только через некоторое время до меня дошло, что таким образом я оказался одним из немногих смертных, присутствующих в тот момент, когда Адер испытывал экстаз творения.
      ***
      Огромная комната с высоким потолком и гуляющими по ней сквозняками. Окна шли по дальней стене, а левая от меня стена завешана гобеленами. Правая стена была голой. В комнате находились четверо тощих мужчин в деловых костюмах, человек в желтом халате и один голый. Нет, это был не голый мужчина, это была худая женщина, и она не была совсем голой. Когда я присмотрелся к помосту, то разглядел на ней лифчик и трусики, но это не меняло впечатления полной наготы.
      Четверо худышек в деловых костюмах стояли слева, и все они заметили нас. Их лица отразили растущую досаду, потом изумление и испуганное неверие. Как же, святая святых была осквернена моим появлением. Маленький мужчина в желтом халате не обратил на меня внимания. Он, очевидно, и был Хорэйшио Адером и в данный момент определенно находился в трансе. Его согнутая в запястье рука покоилась на бедре. Стоя совершенно неподвижно, он, казалось, разглядывал пол. Невысокого роста, худощавый, очень бледный, он выглядел так, словно жил только за счет переливания крови. Или молока. Все пятеро мужчин выглядели так, будто они питались одной люцерной.
      Я почувствовал запах фимиама. Запах был чрезвычайно сладким - как сахар вперемешку со специями. С правой руки Адера свисал длинный кусок бледно-зеленой материи. Он медленно поднял голову, оглядел манекенщицу и слегка помотал тканью - как если бы миниатюрный тореадор пытался привлечь внимание заскучавшего быка.
      Манекенщица своим обликом как бы обобщала все то, что я думал об Адере.
      Поговаривали, что Хорэйшио Адер нанимал в качестве манекенщиц голодающих женщин и при этом заставлял их поститься в течение недели. За два года до этого, когда другие модельеры подчеркивали красоту бюста или бедер, высокой или низкой талии, Хорэйшио разразился в печати панегириками о "красоте кости". Если следовать его логике, женщины должны демонстрировать в качестве наряда свои скелеты. И передо мной стояла девица, которая пыталась сделать именно это.
      Она была из тех изможденных девиц с беспорядочной прической и неприглядными костями, которые, казалось, никогда не пытались нарастить на себе мясо хотя бы местами. Во всяком случае, она напоминала зеленый помидор, не сумевший дозреть в таком жарком местечке, как Голливуд; этакая весьма печальная, холодная и скучающая манекенщица. Она стояла посредине комнаты с повисшими вдоль тела тонкими руками, даже не пытаясь прикрыть свою наготу, словно говоря: "Да чего мне терять?"
      Где-то в доме сзади меня зазвонил телефон. Виллис похлопал меня по плечу и тихо прошептал:
      - Пожалуйста, не говорите ничего. И не делайте ничего, пока я не вернусь. - По его тону можно было подумать, что все мы собрались вокруг покойника.
      В ответ я прошептал:
      - Я не двину ни одним мускулом.
      Он бесшумно вышел из комнаты. Я же продолжал наблюдать за Адером и за наблюдателями за Адером еще целую минуту. Никто не шевелился. Наконец Виллис вернулся и прошелестел мне на ухо:
      - По телефону просят вас, мистер Скотт.
      - Меня? - ответил я шепотом. - Никто не знает, что я здесь!
      - Вас спрашивает некий Джеддер.
      ***
      Я кивнул и последовал за ним из комнаты, припомнив, что сказал Джеддеру о том, что поеду в имение Адера, и одновременно удивляясь, зачем это я ему понадобился. Мы прошли в двойные двери с левой стороны холла. Отсюда широкая лестница вела на второй этаж. Под лестницей я увидел небольшой столик с розовым телефоном на нем. Виллис отошел на несколько шагов, когда я поднял трубку.
      - Алло, - произнес я. - Мистер Джеддер?
      - Да. Это Шелл Скотт?
      - Он самый. В чем дело?
      - Не знаю. Но не успели вы уйти, как ко мне заявился большой и страшный мужик и стал расспрашивать о вас.
      - Я знаю много больших страшных мужиков. Я и сам такой. Не могли бы вы его описать поподробнее?
      - В нем, наверное, шесть футов плюс четыре или пять дюймов. Может, и больше. Во всяком случае, габариты у него больше, чем у вас. И он мощно сложен, но если у него и есть жир, то он нарос на толстенных мускулах. Так... Он почти лыс, и у него низкий, хрипловатый голос. Вероятно, я должен был запомнить больше подробностей, но я честно скажу, Скотт, он напугал меня до потери пульса.
      - Вполне естественно, Джеддер. Такая уж у него работа.
      Описания мне было достаточно, чтобы понять, о ком идет речь. Его звали Арк. Настоящее его имя Хиат Аркаджанян. То ли армянин, то ли литовец, точно я не помнил. Зато я точно помнил, что он работает на Роя Тоби и что он профессиональный убийца. Огромная обезьяна, настоящий Кинг-Конг, не больше похожий на человека, чем самец гориллы. Как это Джеддер упустил, проморгал его похожесть на обезьяну, непонятно, если, конечно, это был Арк.
      - Джеддер, этот большой парень.., не похож ли он на орангутанга или шимпанзе?
      - Точно! - торопливо воскликнул Джеддер. - Именно обезьяна! Он действительно выглядит так!
      - Словно та горилла-убийца Тарзана, если это тот, о ком я думаю.
      - Все верно. Маленькие глазки, грубые черты лица, большие губы, огромные мускулы, не говорит, а ворчит. Кто он?
      - Головорез по имени Арк. Громила. Что он хотел узнать про меня?
      - Ну, он спросил, что вы делали в моей студии, чего вы хотели, почему вы пришли ко мне и все такое. Я.., э.., не хотел ничего ему рассказывать, но...
      - Об этом не волнуйтесь, Джеддер. Никто не упрекнет вас за то, что вы выложили все Арку. Если бы он не получил свое, он просто дунул бы - и вас бы не стало. Чего он еще хотел?
      - Ну, как я уже говорил, он спросил меня, чего вы хотели от меня. Я сказал ему, что вы расследуете убийство. Он поинтересовался, чье убийство, и потом повел себя несколько странно.
      - Что вы имеете в виду?
      - Ну, я объяснил ему, что речь идет об убийстве Зоу Авилла. Он как-то косо посмотрел на меня и проговорил: "Зоу? Зоу мертва?" Я подтвердил. Он тряхнул головой и сказал: "Так Зоу мертва?", или что-то в этом духе. Вы знаете, что это значит?
      - Кое-что. Очень рад, что вы позвонили, Джеддер.
      - Еще одна штука... - Он как бы извинялся.
      - Говорите.
      - Он спросил меня, куда вы поехали отсюда. И я сказал... У меня было такое впечатление, что, если я ему не скажу, он меня съест или что-нибудь похуже.
      - По крайней мере, он мог откусить от вас половину. Ничего страшного. Они и так уже некоторое время сидят на моем хвосте.
      - Они?
      - Он наверняка не один. Сам Арк не способен выследить Мэрилин Монро на нудистском пляже. Кто-то еще занят в этом деле, а Арк используется для запугивания.
      - Да, общаться с ним было страшно. Я поблагодарил Джеддера и положил трубку. С этим Арком мы встречались накоротке и без особых неприятностей. К счастью для одного из нас. Может, для меня. В памяти отчетливо виделось его плоское безобразное лицо, и я испытал то же отвращение, как и при первой нашей встрече.
      В нем было нечто нездоровое. Как будто он чуток тронулся, во всяком случае, не вполне отвечал за себя, как если бы его моторчик завели не до конца или не полностью включили. Движения его были замедленными, его выражения недостаточно отчетливыми. Я припомнил также: когда он смотрит на тебя, создается странное ощущение, что его глаза фокусируются где-то внутри твоей головы.
      Вот что за мужик искал меня и знал теперь, где я нахожусь.
      Глава 7
      Вместе с Виллисом я вернулся в большую комнату. Хотите верьте, хотите нет, но здесь, похоже, никто даже не пошевельнулся. Четверо мужчин продолжали стоять слева от меня, Хорэйшио в своем желтом халате - справа, а девица посредине. За время нашего отсутствия она ничуть не похорошела и не поправилась.
      На этот раз мы подошли немного ближе к помосту, и я мог разглядеть черты ее лица. Ее волосы были коротко острижены по последней заграничной моде и напоминали коричневатую плесень. У нее был нос пуговкой, выражающий стойкое неодобрение рот и глаза того синего цвета, который можно видеть в синяках.
      И это, подумал я, одна из манекенщиц всемирно известного Хорэйшио Адера. И это высокая мода. И это идол женской половины Америки. И это - сексуально ужасная девица.
      Хорэйшио Адер слегка пошевелил зеленым лоскутком в руке. Он, казалось, окаменел еще больше. Я простоял в комнате уже пару минут, а Хорэйшио только-только сделал первое сколько-нибудь заметное движение.
      - Ага! Я въехал! - воскликнул он. - Ми будем усиливать попу.
      Внезапно он превратился в бешеный вихрь. Он запрыгал-заскакал вокруг "Дракулы" и стал набрасывать на нее массу материи, которая была в его руках. Он бросал, стягивал обратно, перекручивал и делал еще сотни движений. Четверо мужчин-наблюдателей напрочь забыли обо мне - все их внимание притягивал Адер. Он обвивал ткань вокруг нее, сдергивал ее, снова обвивал. Горячка все нарастала. Наконец он отступил на три шага и хлопнул в ладоши.
      - Ох! - прошелестел он. - Моя любим себя! Манекенщица выглядела так, словно на нее обвалилась армейская палатка, а опорный шест шандарахнул ее по голове. Я плохо разбираюсь в создании моды и подумал, что он закончил. Оказалось, однако, что он только начинал. С негромким стоном наслаждения он снова бросился в атаку, расправляя ткань в одном месте, морща ее в другом.
      - Вот так! - завопил он опять. - Ми усиливаем попу! Наверное, именно это он и делал, подумал я. Он собрал большой клубок материи вокруг низа спины манекенщицы и подвесил его там. Я видел, что он здорово возбужден. На этот раз в его венах, похоже, и впрямь пульсировало горячее молоко.
      Когда он снова отступил от манекенщицы, даже я мог понять, что творческий акт закончился. Он, пошатываясь, отступил на несколько шагов и с почти трагическим видом возвел руки вверх, потом уронил их с выражением счастливой обреченности:
      - Ми назовем это "Чутье"!
      Манекенщица все еще выглядела ушибленной шестом от палатки, только теперь с ее зада свисал клубок материи. Четверо типов забегали вокруг, хлопая в ладоши с лихорадочной грацией совокупляющихся мотыльков и отчаянно вереща. Верещали они на французском. Старые добрые американские вопли их не устраивают, догадался я. Совершенно очевидно, они полностью одобряли новейшее творение Хорэйшио Адера.
      Но не я. Когда я подумал о женщинах нашей прекрасной земли, которые напялят это уродство, я сам едва удержался от слез.
      Рядом со мной Виллис прошептал:
      - Вы счастливчик, мистер Скотт, вы видели великого Хорэйшио Адера в муках творчества.
      - Ну да, он выглядит здорово измученным, это точно.
      Виллис вытаращился на меня с оскаленным ртом. Я высказался "не в струю". Остальные все еще бегали кругами. Манекенщица едва сдерживала зевоту. Хорэйшио хлопнул в ладоши, потом развел руками и огляделся.
      - Виллис, - произнес он, - ми сделали это. Ти любишь это?
      - Обворожительно, мистер Адер, - ответил Виллис. - Просто обворожительно.
      Хорэйшио кивнул и взглянул на меня:
      - Хорош, нет?
      - Нет.
      Он перестал щериться и простонал:
      - Шево такое? Ви не любите это?
      - Нет. Ни капельки.
      - Но пошему? Пошему ви не любите?
      - В этом мешке она выглядит беременной сзади.
      - Шево-о-о? Ви ужасный...
      - Кроме всего прочего, это словно придумано для мужчины. Смотрится как длинная блуза, сшитая из трусиков.
      - Стоп! Я этого не вынесу! Кто его впустил сюда? Кто ви такой? О, ми умираем, умираем...
      Он повернулся и стал удаляться от меня. Виллис поколебался, потом подошел к Хорэйшио и заговорил тихим голосом. Ему потребовалась минута, если не две, чтобы Хорэйшио наконец повернулся ко мне.
      - Вот как, - произнес он с акцентом, который - я в этом почти уверен - был не менее фальшивым, чем его фасоны. - Ми не будем тогда обсуждать фасоны Адера. Чего это ви хотите знать о чьем-то там убийстве?
      Я объяснил, что была убита женщина по имени Зоу Авилла и что среди ее вещей был найден список имен, включающий и его имя.
      Он потряс головой и проронил:
      - Ми никогда не слышали о ней. Многие женщины, наверное, записывают мое имя. Это ничего не значит.
      - Большинство из перечисленных в списке людей работают на "Мамзель". Вы, как я понимаю, делаете для нее фасоны?
      - Да. И что?
      - Поскольку я тоже работаю на "Мамзель"... Его глаза широко распахнулись и даже, казалось, сверкнули:
      - Ах! Ви работаете на "Мамзель"? На Литу?
      - На Литу Коррел и на других. Он вдруг сразу стал дружелюбнее.
      - На Литу Коррел! Почему ви сразу не сказали об этом? Что ви хотите знать?
      Я снова попытался объяснить ему. Он покачал головой и сказал, что понятия не имеет, почему его имя фигурирует в том списке. И он не знает никого по имени Зоу Авилла.
      - А Сюзанну Редер вы знаете?
      - Нет. - Он продолжал трясти головой. В конце концов я показал ему обе фотографии Зоу Авилла, но он продолжал отрицать свое знакомство с этой женщиной. Было уже полтретьего. Я поблагодарил Хорэйшио и собрался уходить. Но тут он сказал:
      - Мой наряд... Ви все еще не любите его?
      - Нет.
      - Не важно. Женщины многих стран полюбят его.
      - Может быть.
      Слегка презрительно он проговорил:
      - И даже если они не полюбят его, все равно они будут его носить.
      - Я раскусил вас, - усмехнулся я. - Вы еще больший садист, чем сам маркиз де Сад.
      Он усмехнулся в ответ, и это было похоже на ухмылку на черепе мертвого воробья.
      - Маркиз был мазохистом, мой восприимчивый мистер Скотт.
      Это он проговорил без малейшего намека на акцент, без своей обычной жеманной улыбки и выглядел при этом почти ликующим. Виллис заморгал в изумлении, словно не верил ушам своим, а я вышел.
      Я проехал еще раз мимо клумб с лобелиями, ги-бискусами, каннами и рододендронами, мимо темной зелени бананов и райских птичек, вниз по извилистой дорожке к воротам, которые раньше оставил открытыми.
      Но теперь они не были открыты.
      Я остановил машину, но не выключил двигатель. Меня охватило тревожное чувство. Я точно помнил, что оставил ворота открытыми, когда въезжал сюда, планируя закрыть их, когда буду выезжать. Разумеется, их мог закрыть какой-нибудь садовник или другой работник.., но я знал и то, что Арк и по крайней мере еще один парень должны были находиться где-то поблизости.
      Я распахнул дверцу "кадиллака", вылез из него и сделал шаг к воротам. Волосы на моем затылке попытались встать дыбом, и я невольно чуть приподнял и сгорбил плечи, напрягая мускулы. Я быстро огляделся, обратив особое внимание на пространство за воротами. Краем глаза я ухватил какое-то цветное пятно справа, по эту сторону ворот. Я дернул головой в эту сторону и разглядел это цветное пятно - рубашку мужчины, его лицо и отблеск металла в вытянутой руке.