- Миссис Келли? - осведомился я.
      - Да. В чем дело?
      - Я Шелдон Скотт. Можно войти на минутку?
      - Конечно, мистер Скотт, пожалуйста. Я вошел и сел на предложенный стул. Женщина присела на кушетку сбоку от меня. Я взглянул на нее и опустил глаза. Честно говоря, я не знал, что сказать. Нельзя же прямо так ляпнуть женщине, что ее муж убит, что он мертв.
      Она сказала это сама.
      - Что-нибудь случилось? Что-нибудь плохое? - В голосе ее звучало волнение.
      - Боюсь, да. Мне очень жаль. Произошел несчастный случай.
      Некоторое время она сидела совершенно неподвижно, глядя мне прямо в глаза. Потом шея ее напряглась.
      - С Томми? Да? - тихо спросила она. - С ним? Она почти шипела сквозь стиснутые зубы. Я молча кивнул, у меня отнялся язык.
      - Ужасно... - прошептала женщина.
      Остановившись, она снова посмотрела на меня. А я тем временем с трудом глотал слюну и облизывал губы. На лице женщины постепенно появилось понимание сути произошедшего. Скорее всего, начала работать женская интуиция.
      - Он мертв. Томми умер. Томми мертв, - упавшим голосом произнесла она и, все больше бледнея, повторила эти слова несколько раз. Взгляд ее застыл, шея наклонилась, и голова бессильно свесилась набок.
      Я подошел к кушетке. Мне показалось, что женщина теряет сознание. Но она сделала усилие и подняла голову. Ее глаза невидящим взглядом уставились на стену, из них покатились слезы. Лицо превратилось в каменную маску. Я сел рядом с ней и начал бормотать какие-то бессмысленные слова утешения, которых она конечно же не слышала. Потом она вздрогнула, глубоко вздохнула и сказала безжизненным голосом:
      - Я справлюсь, мистер Скотт. Спасибо, что вы побыли со мной. Теперь мне хочется остаться наедине с маленьким Томми. С моим мальчиком.
      Я сказал ей, где она сможет меня найти, если я понадоблюсь и смогу чем-либо помочь. Затем простился и вышел.
      Они схватили меня в холле. Они не стали ждать, пока я выйду на улицу, где смогу убежать. Они поступили правильно. Очень разумно и действенно. Как только дверь за мной закрылась, я тотчас же увидел парня у стены. Его руки скрывались в карманах пиджака. И тут же другой парень, которого я едва успел заметить уголком глаза, ткнул меня дулом пистолета под ребра.
      - Не открывай пасть, Скотт, - хрипло сказал он и ловко обыскал меня. - Все чисто. Представь себе. Мальчик пуст! - удивленно произнес он.
      Парень у стены кивком указал мне на лестницу и выпрямился. Это был массивный экземпляр, однако казался достаточно рыхлым и каким-то неестественно полным, будто у него был не в порядке гипофиз. На мертвенно-бледном лице этого типа злобно светились маленькие красные глазки. Весь его мерзкий облик напомнил мне о куче мучных червей, которую я однажды видел. Мне вспомнилось, как один червь, побольше и пожирнее, вылезал наверх, как царь всей кучи.
      Я повернул голову и посмотрел на другого бандита, вооруженного пистолетом. Никогда раньше я не видел ни одного из них. Второй парень был обрит наголо. Его голова едва достигала моего носа. Длинный плотный торс этого типа будто принадлежал гораздо более высокому человеку. Картину дополняли кривые короткие ноги. Все это, вместе взятое, создавало впечатление совершенно деформированной фигуры. Отвратительны были и широко расставленные над крючковатым носом глаза, и толстые красные слюнявые губы.
      - Ты сукин сын, убийца! - сквозь зубы сказал я. Сузив глаза, он замахнулся рукой с револьвером, готовый рукояткой ударить меня по лицу.
      - Кувшин! - остановил его большой слизняк, стоявший слева от меня. Он произнес это с удивившей меня решительностью. Лицо низкорослого типа скривилось, он опустил револьвер и плюнул мне в физиономию. Этот плевок угодил мне в подбородок и скатился на рубашку. Я утерся руками.
      - Сукин сын, убийца, - повторил я. Взглянув мне прямо в глаза, он прохрипел:
      - Ох, браток, браток! - и улыбнулся настолько криво, что мне даже показалось, будто у него парализована правая сторона лица. Бандит ткнул ствол револьвера мне в бок, да так сильно, что я невольно замычал. - Вперед! скомандовал он.
      Я двинулся вдоль холла. Жирный парень пропустил нас вперед и двинулся за нами.
      Все произошло очень быстро и тихо. Нас никто не видел и никто не слышал. Мы прошли один пролет лестницы, и маленький пробормотал:
      - Попрощайся с парнем у входа.
      Я кивнул клерку, пожелал ему доброй ночи, и мы вышли на улицу и повернули налево. Я видел свою машину, она блестела совсем близко впереди, а немного позади я заметил длинный черный автомобиль. Эта черная машина, вероятно, принадлежала бандитам. Я весь кипел. Злоба раскаленным потоком заливала мой мозг. Я чувствовал, что мог бы убрать их всего шестью пулями, но мне был нужен мой револьвер, а он лежал на сиденье моего автомобиля. Я не знал, как поступят эти гады с моим "кадиллаком", заберут ли его.
      Мы поравнялись с моей машиной, и я быстро шагнул к ней, остановился, а затем решительно двинулся дальше, будто внезапно передумав.
      Кувшин схватил меня за руку и ткнул револьвером в спину:
      - В чем дело, мальчик? Что ты хотел сделать? Сзади приблизился жирный парень:
      - Что ты хочешь, Скотт? Оставишь свою машину здесь?
      Они немного пошептались за моей спиной. Я не мог ничего расслышать, но маленький потянул меня назад к "кадиллаку".
      - Влезай, братишка. Подними руки и залезай за руль, - скомандовал он.
      Я успокоился, держа руки перед собой, и быстро уселся сверху на револьвер, оставленный мною на сиденье.
      - Руки на руль, братишка. Скорость двадцать миль в час, - продолжал командовать жирный. - Возвращайся в Уилшир. Чуть превысишь двадцать - и получишь вот это в кишки.
      Он направил свой револьвер с длинным стволом прямо мне в бок.
      Я запустил мотор и медленно пополз по Нортон-стрит к Уилширу.
      - Поверни направо, жми по направлению к Беверли-Хиллз, - рявкнул у меня над ухом маленький бандит.
      Я повернул направо. Вплотную за нами двигался большой "линкольн".
      - Вы что, собираетесь везти меня на Першинг-сквер, куда отправили Келли? осведомился я. - К памятнику Моцарта?
      - Нет, ты поедешь в другое место, браток. Ты, оказывается, не очень-то и образован. Этот памятник не Моцарту, а Битховену. - Он произнес "Битховен".
      Я не надеялся на ответ, но все же спросил:
      - Кто же из вас расправился с Келли?
      - Ты какой-то чудной, - ответил он, - задаешь больше вопросов, чем тот парнишка. А теперь заткнись!
      Я медленно вел машину к Ла-Сиенца, вверх по Сансет-стрит, мимо "Мокамбо" и "Стиро", следуя по широкой извилистой дороге, мимо мест, где играют на деньги и иногда стреляют в людей.
      Когда мы были уже почти у границы города, Кувшин покрутил револьвером у меня под ребрами:
      - Вверх по Сансет, прямо по Доуэни-роуд. Мы доехали до тихой неосвещенной части дороги, и я понял, что если быстро что-то не предприму, то у меня уже никогда не будет другого шанса. Я незаметно, словно невзначай, положил левую руку на колени.
      - Обе руки на руль, братишка, обе руки! - прикрикнул Кувшин.
      Мне пришлось снова взяться за руль левой рукой. Но я не должен был упустить свой единственный шанс. Спидометр держался все время на двадцати. Я взглянул в зеркало заднего обзора. Огни большого черного лимузина двигались вплотную за нами.
      Я глубоко вздохнул и с силой ударил по тормозам. От толчка я привскочил на сиденье и в тот же момент левой рукой выхватил из-под себя револьвер. От внезапного резкого торможения машину сильно тряхнуло. Сидевшего рядом со мной Кувшина швырнуло вбок и ударило о дверцу автомобиля. Тотчас же из его револьвера вырвалось пламя выстрела, но пуля, просвистев над моей головой, лишь вдребезги разбила стекло.
      Я стиснул в руке ствол пистолета и направил его на коротышку. Я намеревался выстрелить ему прямо в лицо. Его револьвер снова был на уровне моих глаз, и я смотрел прямо в черную дыру ствола. Но прежде чем кто-то из нас смог выстрелить, шедший за нами "линкольн" с ходу врезался в наш "кадиллак". Дуло револьвера перед моим лицом дернулось, и из него снова полыхнул огонь. Я почувствовал, как мне обожгло кожу горла, да ощутил легкое покалывание горячих крупинок пороха на лице. Не растерявшись, я спустил курок. Маленький парень обмяк и замертво сполз на пол автомобиля.
      Не успел я опомниться, как сзади хлопнула дверца машины, и в глазах у меня помутилось от вспышек выстрелов. Смутно различив белое пятно лица большого парня, я тоже выстрелил в него и тут же понял, что промахнулся: жирный успел упасть на тротуар, уклонившись от моей пули.
      Я перебрался через труп коротышки и выскользнул из автомобиля. Опустившись на четвереньки, сжимая пушку в правой руке, я пополз под прикрытием автомобиля назад, к проезжей части улицы. Затем, лежа на животе, вытянул перед собой руку с пистолетом и огляделся по сторонам. Красная вспышка огня вырвалась оттуда, где укрылся жирный парень. Я почувствовал толчок в левое плечо - пуля прошла сквозь мякоть. Стиснув зубы, я направил свой тридцать восьмой в сторону вспышки и спустил курок. Затем, опустив ствол револьвера пониже, снова выстрелил. Мои пули попали в жирное тело. Я услышал, как бандит замычал, потом застонал.
      Я порылся в карманах пальто и выудил оттуда коробку спичек. Мое плечо чертовски болело, но кость явно не была задета, рука действовала нормально. Я зажег спичку, потом с ее помощью все остальные и бросил полыхавшую коробку на улицу. Яркая вспышка дала мне возможность разглядеть тело большого парня, растянувшегося на тротуаре. Он слабо шевелился. Револьвер, выскользнувший из его пальцев, отлетел в сторону.
      Под прикрытием автомобиля, согнувшись, я двинулся к нему. Приблизившись, отбросил ногой револьвер, схватил лежавшего парня за воротник пиджака, перевернул на спину и навис над ним. Глаза жирного были открыты, кровь пузырилась на губах и черным ручейком стекала на подбородок. Возможно, мои пули задели его легкие или порвали артерию, которая вела куда-то в глубь его огромного тела.
      - Говори, негодяй, - рявкнул я, - где эта радиофицированная комната? Куда вы вчера ночью возили Келли? Назови вашего босса!
      Он молчал, но его глаза чуть задергались. Я сунул ему в рот дуло револьвера, нисколько не беспокоясь, что могу повредить эмаль на его зубах.
      - Ты сейчас умрешь, - прошипел я. - У тебя будет шанс выкарабкаться, если поможешь мне. Говори, или я вышибу твои мозги, и они разлетятся по всей улице.
      Я выдернул ствол револьвера из его рта вместе с куском зуба, и жирный закашлялся кровью, испачкав свое пальто. Бандит пробулькал, словно полоскал горло:
      - Третья... Уитмер.
      - Кто ваш босс? - продолжал орать я. - Быстро называй его имя, или ты труп. Кто у вас главный?
      Он глядел на меня совершенно пустыми глазами, бессмысленно, как идиот. Из отвалившейся челюсти медленно текла кровь. Его тело отяжелело и кучей тряпья повисло на моей руке. Того, что заставляло его шевелиться, думать и говорить, больше не существовало. Жизнь покинула его. Он был мертв. Оба бандита были мертвы. А всего-то я получил от них - горевшую рану в плече, кипевшую внутри бессильную злобу да последние слова этого типа: "Третья... Уитмер". Они могли, конечно, что-то означать, а могли и ничего не значить.
      Некоторое время я стоял на коленях посреди улицы. Потом выпрямился, засунул револьвер обратно в кобуру. Поразмыслив, я выволок маленького парня из своей машины и затолкал его на заднее сиденье "линкольна". Труп жирного я уложил сзади на пол машины. Затем сел в "кадиллак" и развернул машину.
      Третья, Уитмер. На это стоило взглянуть.
      Я промчался назад по Сансет, повернул налево, снова проехал через Стрип и выехал на Фриуэй. Я направлялся в центр Лос-Анджелеса к Гамильтон-Билдинг.
      В офисе я внимательно осмотрел свое плечо. Рана была небольшой. Я забинтовал ее и заменил разорванный пулей пиджак нового костюма на старый твидовый. Затем перезарядил свой тридцать восьмой и покормил гуппи сухим кормом. В аквариуме на ниточке еще болтались остатки креветки. Порывшись в столе, я нашел связку ключей и миниатюрный фонарик и все это сунул в карман. Покончив с этими делами, я позвонил в дежурную часть управления и сообщил о двух мертвых парнях в черном "линкольне" на Доуэни-роуд, после чего отправился дальше. Я намеревался продолжить незаконные действия - выбора у меня не было.
      На четырех углах Третьей улицы и Уитмер располагались аптека, маленький бар с неоновой вывеской, станция обслуживания и длинное здание, которое тянулось затем вниз, по Третьей. Здание не было освещено. Это было как раз то, что мне нужно. На стене здания мелкими буквами было выведено: "Дж.И. Моффет недвижимость". Я вынул из кармана связку ключей и начал работать над дверью, надеясь, что мистер Моффет, если такой вообще существует, находится в это время дома, в своей постели.
      Четвертый ключ подошел. Я вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Это был маленький офис, где стояли стол и стул, на окнах - жалюзи. Я убедился, что они опущены, и включил ручной фонарик.
      Стол был грязен, как подсознание цензора, и пуст, как глаза мертвеца. Дела с недвижимостью явно шли не очень бойко. Дверь в конце комнаты вела в холл. В нем было еще три двери. Я бегло оглядел три комнаты, в которые вели эти двери. Потом по очереди внимательно осмотрел все комнаты. Ничего. Ни одного предмета мебели, никаких проводов, никакого рупора или микрофона - ничего. Если со мной схитрили, то подлинную информацию получить теперь уже невозможно - источник информации мертв.
      Я вернулся и снова прошелся по комнатам. Наконец в одной из них, в углу, у самого пола, я обнаружил в стене два просверленных круглых отверстия и кусочек ленты, похожей на изоляционную. Над отверстиями сохранился маленький металлический крючок. Несомненно, это была та самая комната, где Келли наговорил свою роковую запись. Здесь явно торопливо заметали следы. Вероятно, стало слишком горячо, и осторожные парни поспешили оттуда выбраться, поскольку возникла опасность, что в их убежище могут нагрянуть. Итак, мне уже было известно о существовании какой-то криминальной организации, и я был совершенно уверен в том, что два типа в "линкольне" не были ее мозговым центром. Но кто же тогда был им? И как мне до него добраться?
      Я вернулся в офис, сел в темноте за стол и задумался. Я вспомнил, как две ночи назад Виктор Пил вызвал меня в свой ночной клуб. Потом вспомнил все, что было в офисе Дракона, разговоры с Робин, сестрой Дракона Сарой, капитаном Сэмсоном, Зерклом и остальными. Вспомнил все, вплоть до момента, когда два негодяя схватили меня у двери Келли.
      Странно. Ясно, что бандиты ждали, когда я выйду. Они знали, что я там. За мной, вероятно, был "хвост". Конечно, я не особенно обращал внимание на дорогу по пути к отелю "Холлоуэй". И все же это было несколько странно. Если это толсторожий и Кувшин разделались с Келли, то они не могли одновременно следить и за мной. Сэмсон получил сообщение об убийстве Келли непосредственно перед моим к нему звонком. Значит, покончив с Келли, бандиты никак не могли схватить еще и меня. О том, что я направлюсь к жене Келли, знал только Сэмсон. Неужели же он позволил информации проскочить куда-нибудь еще?
      Еще некоторое время я перебирал в голове все эти соображения, затем встал и направился к "кадиллаку". Я знал, куда мне следует ехать.
      Переступив порог ночного клуба, я увидел всех его обычных обитателей блондинку Максайн, певицу Глорию. Красноносый Чарли, скрестив на груди руки, как всегда стоял перед закрытой бархатным занавесом аркой.
      Приостановившись возле Глории, я тихо проговорил:
      - Жди, дорогая, увидимся позже. Она с улыбкой кивнула, а я подошел к гардеробной и вынул из кармана коробку спичек.
      - Максайн, сделаешь мне одно одолжение? - тихо спросил я.
      - Конечно. - Блондинка взглянула мне в глаза. - Что ты хочешь? поинтересовалась она. Ни колебаний, ни вопросов!
      - Я о Чарли. Этот большой парень. Мне нужно, чтобы он на пару минут отошел от входа.
      - Думаю, что смогу это сделать. Сейчас?
      - Как только я затею с ним разговор. Тебя это не затруднит?
      Она отрицательно покачала головой, и я подошел к Чарли. Он приветствовал меня словами:
      - А, легавый!
      - Хэлло, Чарли. Я вернулся, - доброжелательно начал я. - Надеюсь, ты еще работаешь на меня?
      Он ухмыльнулся и хотел было что-то ответить, но отвлекся, глянув через мое плечо: к нам подошла Максайн.
      - Здравствуй, Шелл, - сказала она. Потом обратилась к Чарли:
      - Здесь один пьяный бабник пристает ко мне. Чарли, ты не поможешь мне выставить его из гардеробной?
      Чарли снисходительно улыбнулся.
      - Одну минуту, легавый, я сейчас вернусь, - пообещал он, обернувшись ко мне.
      Он потопал к входной двери, на ходу разминая мускулы, а я быстро проскользнул в арку. Никто не обратил на меня внимания. Я достал носовой платок и воткнул его в звонок на двери, затем прошел по коридору и осторожно потрогал дверь Пила. Она была заперта, и я постучался. Владелец клуба Пил открыл дверь и уставился на меня ледяными глазами. Я вошел, закрыл за собой дверь.
      - Сюрприз? - спросил я его.
      Он ничего не ответил. Просто уселся за свой стол. Я приблизился к нему, вынул бумажник, вытащил из него десять тысяч долларов и швырнул их ему.
      - Выхожу из игры, - бросил я. Виктор косо посмотрел на меня.
      - Боюсь, что не понимаю, мистер Скотт, - бесстрастно проговорил он. - Что вас заставило принять такое решение?
      Я нагнулся над его столом и прорычал:
      - Причина в том, мерзкий негодяй, что ты убил славного малыша Келли!
      Глава 16
      Хозяин ночного клуба сидел за дорогим столом красного дерева и спокойно смотрел на меня. Он выглядел невозмутимым, его челюсти были крепко сжаты, а мускулы на лице напряглись и окаменели. Пил был, как всегда, небрит. Одна его рука лежала на коленях, а пальцами другой, в коричневых коротких волосках, он барабанил по крышке стола.
      - Вы не в своем уме, - медленно произнес он. - Вас действительно следует отстранить, мистер Скотт. Я уселся на стул напротив него.
      - Нехорошо, Пил, - укоризненно сказал я. - Совсем плохо. Я понял: ты единственный, кто подходит по всем статьям. Я не сразу до этого дошел. Все началось с туманной мысли о том, почему ты нанял меня и поручил выяснить, что же случилось с Джо. Затем возникла певица. Сейчас я объясню, почему это показалось мне странным. Подожди одну минуту.
      Виктор Пил наклонился вперед и растянул губы, показав крепкие кривые зубы:
      - Вы сами знаете, Скотт, что все это сущий идиотизм. Не стройте из себя дурака. - Голос его по-прежнему был спокойным. - Сегодня я сижу здесь, в "Серале", с четырех часов. Я не мог никого убить. Мне придется попросить вас выйти вон.
      - Нет, я не собираюсь уходить! - воскликнул я. - По крайней мере, не сейчас. А когда надумаю уходить, ты пойдешь со мной. Ты прекрасно знаешь, что тебе не нужно было покидать клуб. Ты просто распорядился, чтобы твои ребята схватили Келли. Те самые, которые должны были схватить и меня. Но не сумели этого сделать. Этих парней вы используете для совершения убийств способом "сбил и скрылся". Это твою банду нанимают, когда надо убрать кого-то, кто мешает.
      Он с ненавистью смотрел на меня своими кусочками льда, упрятанными под кустистыми бровями. Затем, нахмурившись, перевел взгляд на дверь за моей спиной.
      - Чарльз не придет, Пил, - перехватив его взгляд, предупредил я. - Я сделал так, чтобы его задержали. Здесь только мы вдвоем - один на один, убийца!
      - Вы, Скотт, все же сошли с ума. Но продолжайте. Мне интересно послушать, что вы еще придумаете.
      Пил по-прежнему собирался все нагло отрицать. Но мне это уже было безразлично.
      - Перестань блефовать, Пил! Я знаю, как разыгрывается такой спектакль. Убийства совершают лопоухие тупицы, которых используют, чтобы спустить курок. Мне известно и про магнитофонные записи, и даже про "фирму недвижимости" Моффета, которую только что спешно ликвидировали.
      Хозяин бара покачал головой:
      - И как только в вашей голове, Скотт, могли зародиться подобные нелепые мысли?
      - О'кей. Итак, я был несколько удивлен, что ты нанял меня. Однако твоя распутная маленькая подружка навела меня на некоторые мысли. Я спросил себя, почему она с первого взгляда решила, что я - Казанова, и уже после двух стаканов пришла в такое возбуждение? Я знаю, что не так хорош, как мне бы этого хотелось. В общем, было похоже, что ты специально пихнул ее мне на колени и подтолкнул развлечься со мной. Это меня насторожило. Я только что получил десять стодолларовых купюр, они лежали в моем кармане, и должен был получить еще четыре тысячи, а ты вел какую-то игру. Я понял, что ты не хочешь, чтобы я наткнулся на какие-то сведения, которые ты скрываешь, и одновременно интересуешься всеми моими шагами. Поэтому и решил навязать мне кого-то, кто заставил бы меня отказаться от поисков этой информации, и создал условия, чтобы я развязал язык. Этот кто-то должен был передать тебе все сведения, а ты в результате мог бы пресекать мои дальнейшие действия до момента, когда все выплыло бы наружу. Этим "кем-то" была Глория. Я подозревал, что ты все подстроил, Пил. Но я не отступил. Певица сделала все, что могла. Глория очень старалась, но я не раскололся.
      Я умолк и закурил сигарету. Виктор следил за мной сузившимися от злобы глазами.
      - Вот так, - затянувшись сигаретой, продолжал я. - Какая-то маленькая зацепка наводит тебя на мысль. Ты прокручиваешь в голове факты, отбрасываешь сомнительные, отмечаешь поступки, которых, по-твоему, не стал бы делать обычный человек. Так постепенно ты приходишь к некоему заключению. Кстати, голубчик, как ты распорядился? Насколько далеко могла зайти Глория со мной? Я заметил в ее спальне твою фотографию. Горячая девчонка эта Глория, право, горячая!
      Эти последние слова вывели его из равновесия. Мускулы на скулах напряглись, посреди лба набухла вена, которой я до сих пор не замечал, рот безобразно перекосило.
      Я не пошевелился. Я не все еще знал, и Пил должен был мне рассказать.
      Правая рука Пила медленно показалась над краем стола, его кулак сжимал рукоятку маленького пистолета. Чуть приподняв его дуло, хозяин клуба нацелился на мое горло.
      - Я держу револьвер в специальных зажимах под столом, Скотт, - прошипел он сквозь зубы. - Как только вы вошли в эту комнату, я мог спустить курок, и вы были бы уже мертвы. Но я хотел послушать, что вы скажете. Теперь вам придется рассказать еще кое-что. - Палец его прижался к спусковому крючку. - Говори! рявкнул он.
      Я не стал дожидаться повторения.
      - Джо наезжал на Эдди Кэша. Он его шантажировал, - сообщил я.
      Пил несколько ослабил палец на спусковом крючке, и я вздохнул свободнее.
      - Ты узнал об этом, - продолжал я, - но не был до конца уверен. Ты захотел не только выяснить, кто это делает, но и узнать, откуда этот парень берет сведения для шантажа. Пока ты знал только, что Эдди подвергается шантажу. Ты не хотел, чтобы такое происходило. Ты - организатор убийства способом "сбил и скрылся", ты - король рэкета. У тебя есть магнитофонная запись каждого твоего клиента, всякого, кто поручал тебе "работу" - убийство. Сначала я думал, что вершина всего - рэкет, основанный на шантаже. Однако, кое-где порыскав и кое-что узнав, я понял, что все не так просто и ясно. У тебя выгодный рэкет убийство оплачивается хорошо. Но после того, как работа выполнена, для шантажа уже нечего использовать. Ты получил свой "хлеб". Но из твоего клиента, человека, который тебя нанимал, можно выжать еще кое-что, не высовываясь при этом. Однако чем больше ты путаешься с теми, для которых выполняешь работу, тем больше шансов налететь на болтуна, который потом будет бахвалиться.
      В Калифорнии за вымогательство можно получить от одного года до десяти лет. За убийство же грозит газовая камера.
      Я замолчал и посмотрел на Пила.
      - Этот газ - цианид. Там, в Квентине, у них есть небольшая комната странной формы. Она выкрашена в зеленый цвет, и в ней повсюду стекло. Свидетели могут наблюдать, как умирает осужденный. Маленькая таблетка цианида скатывается по желобку в серную кислоту, и очень скоро человек перестает двигаться. Спустя несколько минут врач вводит длинную трубку через специальное отверстие внутрь зеленой комнаты и Приставляет ее к сердцу человека. Сердцебиения не слышно. Совсем ничего не слышно. Ты мертв, Пил.
      Хозяин кабинета заметно позеленел, а я продолжал:
      - Все очень просто. Поэтому ты предпочтешь держать топор над головой того, кто тебя нанял. По крайней мере, пока участвуешь в этом бизнесе - убийствах за деньги. Те, кто знал, что собой представляет твой бизнес, не могли болтать и оставаться при этом в стороне. Они автоматически становились соучастниками преступления и тоже тряслись от страха. Поэтому ты доводил до сведения клиентов, что на них имеется компромат - магнитофонная запись. При этом все вы были чертовски осторожны. Старались, чтобы никто не видел ни тебя, ни твоих мальчиков. Никто даже не мог себе представить, откуда ты берешь исполнителей "работы". В результате никто не мог ничего выболтать. - Я несколько раз сглотнул. - Останови меня, если я не прав, - сказал я Пилу.
      Он откинулся на спинку вертящегося кресла и провел рукой по седеющим на макушке волосам. При этом рука с пистолетом не двинулась.
      - Вы умнее, чем я думал. Скотт, - заявил он. - Жаль, что все вышло так неудачно. Вы предоставили мне информацию, которую я хотел получить. Но при этом раскопали несколько больше, чем следовало. Вы узнали слишком много. Скажите, как Джо Бруксу удалось шантажировать Кэша? Для меня это, естественно, чрезвычайно важно.
      Он пошевелил пистолетом. Я это видел.
      - Вероятно, он догадался об Эдди так же, как я, - продолжал я. - Эдди попал в затруднительное положение, задолжал своему партнеру. На бегах он заключил много пари, проиграл их и потерял кучу денег. Все эти пари были заключены с Джо в салоне Дракона. Он перестает играть. Исчезает из города. У него нет денег. Затем его партнера убивают. Тем же способом - "сбили и скрылись". Это одна из твоих игр, Пил. Возможно, Эдди заплатил тебе десять тысяч за то, что ты оказал ему эту маленькую любезность, после того как он получил деньги по чеку. Такую сумму он должен был получить наличными из фонда компании. Однако к тому моменту это уже не имело большого значения. Потом раз! Эдди снова при деньгах и снова у касс. Он опять заключает пари, и опять с Джо. Ситуация осложняется. Партнер Эдди узнает, что произошло, и начинает угрожать Эдди. И тогда партнеру быстро наступает конец. Сейчас я очень хорошо это себе представляю. Теперь я знаю, что Джо был в выигрыше. Можешь расслабиться. Никто из твоей вонючей шайки не проболтался, Джо все вычислил сам. Но вот теперь дело доходит до хитрой выдумки. - Я погасил сигарету в пепельнице на столе Пила. - Джо думал, что сможет прижать Эдди. Он не был в этом уверен, но попытался это сделать. Может быть, он позвонил Кэшу, может, написал ему письмо - это не имеет значения. Важно то, что Эдди приходится раскошелиться. Джо не знает точно, сколько у того денег, но, черт возьми, какая разница, если его нажим приносит результат?
      И вот тут наступает самое интересное. Эдди платил, считая, что шантаж исходит от тебя. Не от тебя лично, может, от ребят с магнитофоном, у которых была запись, доказывающая, что убийство Джонсона - его рук дело. Правда, смешно?
      - Очень занимательно, - произнес Пил и, не сводя с меня глаз, тихо рассмеялся. - А я-то уж думал, не было ли где-нибудь утечки. Мы были очень осторожны. Утечка сведений - плохая штука для бизнеса. - Он снова тихо рассмеялся. Мне было неприятно слышать его смех. - Знаешь, ты прав, продолжал он, - любая форма вымогательства - глупость, пока мы занимаемся этим другим бизнесом. Что же касается магнитофонных записей, то они могут пригодиться в будущем. Это своего рода фонд на черный день, страховка на старость, если я решу, скажем, уйти от активной деятельности.
      Довольный собой. Пил усмехнулся.
      - Послушай, Пил, я не понимаю еще одну вещь. Исходим из того, что ты знал, что Эдди шантажируют, и был уверен: это дело рук Джо. Его убивают твоим излюбленным способом: "сбили и скрылись". Тогда зачем ты нанял частного детектива для расследования этого убийства? Ты ведь не мог допустить, чтобы кто-то напал на твой след. Поэтому я не думаю, что Джо убит тобой, то есть твоими наемниками. Иначе у тебя хватило бы здравого смысла не нанимать сыщика. Но как ты узнал, что кто-то стал вымогать у Эдди деньги?
      - Право, Скотт, - ответил он, сурово посмотрев на меня, - я не вижу оснований, почему должен рассказывать тебе еще что-нибудь, тем более в чем-то признаваться.
      - Но ведь ты практически во всем уже признался. - Я указал на оружие в его руке. - Это ведь тоже признание, которого мне вполне достаточно. Дело в том, что я просто очень любопытен.
      - Да, конечно, - усмехнулся Пил. - Я тоже не считаю, что теперь это имеет большое значение. Кэш хотел заработать на лошадях, и ему для этого нужны были большие деньги, чтобы при необходимости расплачиваться наличными. Однако так не получалось. Он слишком увлекался лошадьми. Шантажист - а это был, очевидно, мистер Джо Брукс - снова стал на него нажимать. К несчастью, Эдди не смог достать в тот момент нужных денег. Поэтому он связался с нами через свои каналы и вежливо попросил отсрочку на одну или две недели, пока наберет наличные. Кэш был удивлен, когда ему ответили, что мы не имеем ни малейшего понятия, о чем он говорит.
      Вот, значит, как. Эдди обратился к ним. Это было как раз то, что представлялось мне загадочным. Теперь я все выяснил.
      - Итак, - сказал я, - ты убедился, что Джо занимается вымогательством, и убрал его.
      Я не верил в то, что говорил сейчас, но делал это нарочно. С минуту Пил поражение смотрел на меня, затем рассмеялся. Смех его был вполне искренним.
      - Ну конечно, - проговорил он сквозь смех. - А потом я приглашаю тебя расследовать это дело и плачу десять тысяч долларов, чтобы ты добился от меня признания. Ты что же, Скотт, думаешь, что я такой идиот? Нанимая тебя, я просто хотел побольше узнать об источнике шантажа и на чем он основан. Я удовлетворен тем, что выяснил. Здесь нет ничего, угрожающего мне или моей маленькой организации. - Он помолчал. - У меня нет никаких оснований говорить тебе не правду, - наконец заключил он, - но ты понимаешь, что теперь я должен убрать тебя.