Брюнетка опасно наклонилась, взяла обеими руками мою голову и откинула ее, смеясь глазами и губами. Холодный стакан, который она держала в руке, прижался к моему уху, и я почувствовал ее губы, теплые, даже горячие. Они прижались к моим. Эти губы были очень мягкими, как бархатные занавески, даже мягче. Это было сначала. Затем они стали твердыми, настойчивыми, требовательными. Я подумал, а нужен ли мне еще стакан бурбона, и решил, что нет. Я был прав.
      ***
      Я открыл ключом дверь своей квартиры, вошел и включил свет - маленькую настольную лампу справа от двери. В первой комнате у меня было два аквариума с тропическими рыбками. Рыбы как люди. Они не любят, чтобы в глаза им внезапно ударил яркий свет.
      Мне казалось, что я уже целую неделю на ногах. Я вошел в кухоньку и заглянул в холодильник. Нашел бутылку и приготовил себе крепкий стаканчик на ночь. Было половина четвертого ночи.
      Квартирка у меня маленькая, состоит из смежных комнат - кухоньки, спальни и ванной в "Спартан-Апартмент-отеле" на Норт-Россмор-стрит, в Голливуде. Это совсем недалеко от "Уилшир-Кантри-клаб". Квартира удобная. В гостиной одно глубокое кожаное кресло для меня, еще два коричневых очень мягких кресла и очень большой, шоколадного цвета диван. Три пуфика разбросаны по всей комнате как попало. Пол покрывает золотисто-желтый, от стены до стены, ковер с высоким мягким ворсом: ступаешь по нему, и кажется, что идешь по матрасу. Есть большой низкий черный лакированный кофейный столик, на котором валяются последние номера журналов "Плейбой", "Аквариум" и "Кавалер". Причем размещены они довольно искусно - так, чтобы прикрыть водяные круги, давно оставленные стаканами со спиртным. Комнату украшает искусственный камин, а над ним квадратная картина с изображением обнаженной женщины. Картина выполнена яркими масляными красками.
      Нравится? Ну и идите к черту. Мне очень нравится.
      Ну а теперь опишем спальню: голливудская постель, конечно, подушки, два стула, туалетный столик. В ванной - комбинация ванны и душа, коричневый изогнутый по форме тела керамический унитаз и медицинский кабинет с зеркалом. Наконец, в кухоньке: газовая плита, холодильник, уголок для завтраков. Бутылка бурбона. Еда.
      Я отнес свой напиток в спальню и начал вылезать из своей одежды. Я повесил серый габардиновый костюм в шкаф, повесил на крючок свой галстук, засунул специальные деревянные распялки в коричневые ботинки фирмы "Кордован" и бросил рубашку, трусы и носки в мешок для грязного белья.
      В ванной встал под душ. Стоя под жесткими, брызжущими струями воды, я с удивлением думал о людях, с которыми мне пришлось столкнуться в течение этого длинного, но интересного вечера. Со мной уже бывало такое: я встречал более интересные фигуры, чем те, которые изображены на квитанции из китайской прачечной. Да, сегодня был интересный вечер.
      Я намылился, обмылся, выключил душ и растерся толстым полотенцем. В постели, поставив оба будильника на восемь часов утра, я лежал при открытых окнах, накрывшись простыней и ощутив наконец некоторую прохладу. Я думал о Глории, Максайн, Робин и Джо, пока не погрузился в сон.
      Глава 7
      Я услышал только последние звонки первого будильника, перекатился на другую сторону кровати и начал снова погружаться в прекрасную картину несуществующей страны, где черноглазые гурии в прозрачных бюстгальтерах и целлофановых юбках шаловливо танцевали вокруг моего трона. Девушка с пышным бюстом и копной рыжих волос щекотала мою щеку своими длинными ресницами. Я взглянул в ее раскосые зеленые глаза, находившиеся совсем близко, и они вдруг превратились в два уголька. Ее ресницы начали расти, удлиняться, потом утолщаться и превратились в острые железные шипы, которые стали впиваться мне в шею.
      Второй, большой будильник прозвучал как гонг в бочке для дождевой воды. Ночной кошмар мгновенно рассеялся. Я сел, выругался и посмотрел на часы. Восемь часов утра. Абсолютно мерзкое, несчастное время суток. Я с отвращением провел языком по небу, сжал губы, поморгал и стремительно выкатился из постели. Стоявшая на столике около меня кружка свалилась, чуть не стукнув меня по макушке. Внутри моего черепа, вероятно, еще сохранились следы вчерашней драки. Встряска от движения, которое я сделал, спуская ноги на пол, отдалась болью в моей макушке.
      Выхватив из шкафа халат, я потопал в ванную, плеснул водой себе в лицо, почистил зубы и провел гребешком по волосам. Правда, с волосами при этом не произошло никаких изменений.
      В кухоньке я поставил на плиту воду, чтобы она закипела, включил кофейник и снял с полки коробку каши. Да, именно каши. Завтрак. Мысль о плотном завтраке всегда заставляет меня испытывать чувство обреченности.
      Я высыпал горсть хлопьев в кипящую воду и стал наблюдать. Каша тошнотворно булькала, и мой желудок отвечал ей таким же тошнотворным бурлением. Не раздумывая, я отнес кашу в ванную и вылил прямо в керамический унитаз. Быстро и просто. С завтраком было покончено. Я одолел один тост и две чашки черного кофе, после чего наконец проснулся.
      Я облачился в серо-голубой габардиновый костюм. Потом довольно надолго задержался, выключая свет в аквариуме. Накормил рыб живыми дафниями, наконец расправил плечи и вышел из квартиры.
      Жесткое и бесстыдное, как энергичный делец с Мейн-стрит, солнце поднялось уже до половины неба. На улице не было ни малейшего ветерка. Смог щипал глаза. Американский флаг над "Уилшир-Кантри-клаб" бессильно и неподвижно висел в дымке смога.
      Я сел в "кадиллак", свернул с Россмор на Розвуд и направился к Северному Виндзору.
      Мне казалось, что ей идут блузка и укороченные брючки. Но в обтягивающем желтом свитере, клетчатой белой юбке, прозрачных нейлоновых чулках и коричневых с белым туфлях на шпильках она возбуждала еще больше.
      - О, доброе утро, мистер Скотт! Вы бодрый и ранний, - произнесла Робин мягким, приятным голосом.
      - Я подумал, что кое-что забыл вчера вечером. Решил заскочить, чтобы еще немного поговорить.
      Девушка нахмурилась, но открыла дверь и предложила мне войти. Я вошел и.., ну-ну! Там, на том же желто-зеленом диване, снова сидел раздраженный мистер Кэш. На нем был новый коричневый твидовый костюм, но лицо сохраняло прежнее мрачное выражение.
      - Доброе утро! - весело поздоровался я. Он медленно поднялся с дивана и, широко расставив ноги, свирепо уставился на меня.
      - Ради Христа, ты, ищейка, почему не занимаешься своими бумагами? Ты что, никогда не остаешься дома? - злобно спросил он.
      Мне уже порядком надоели этот высокомерный взгляд и это рычание. Я ответил не задумываясь:
      - А ты что, никогда не уходишь отсюда домой? Он стиснул зубы, раздул ноздри и, сделав два шага, оказался лицом к лицу со мной. Кэш сгреб меня за лацканы пиджака и как следует встряхнул.
      - Вон! Вон, ты, ищейка! - завопил он.
      Ничто не приводит меня в такое бешенство, как если какой-нибудь тип воображает, что можно меня вытолкнуть. Тем не менее я сохранял спокойствие, держа руки по швам.
      - Ну а теперь, друг, подожди минуту! - как можно внушительнее медленно произнес я.
      И только я сказал это, как он шагнул вперед и своей ручищей еще раз толкнул меня в грудь.
      Я уперся левой ногой, расслабил спину, сжал правую руку в кулак и нанес ему сильный удар в челюсть. Мое молниеносное движение напоминало бросок копья. Эдди как-то согнулся и сразу же приземлился на задницу.
      - Я забыл предупредить тебя, Кэш. Держи свои лапы подальше от меня, бросил я.
      Эдди был упрямым. Немного посидев на полу, он тряхнул головой и попытался встать.
      - Прекратите! Прекратите сию минуту! - закричала Робин. Девушка стояла между нами и топала своим высоким каблучком. - Вы, животные! Почему вы не можете вести себя нормально? - Она повернулась к Кэшу:
      - Эдди, у тебя нет никакого права так поступать. В моем доме! Мне за тебя стыдно! Лучше уходи и возвращайся, когда будешь настроен более миролюбиво.
      Он с трудом поднялся, отряхнул брюки, потрогал подбородок и подошел ко мне.
      - О'кей, приятель, - пробурчал он хмуро. - Ты совершил ошибку. Мы еще встретимся!
      После этих слов Кэш вышел, хлопнув дверью так, будто собирался купить новую. Получалось, что он всегда должен уходить, когда прихожу я. Может быть, поэтому ему и не понравилось мое появление. Возможно, беседуй я с Робин с глазу на глаз, мне бы тоже не понравилось, если бы нас прервали.
      Я повернулся к девушке:
      - Извините за шум. Парень вывел меня из себя, и я не сдержался. Я не подумал, как вы все это воспримете.
      - Все в порядке. - Улыбка изогнула ее яркие красные губы, и мне показалось, что говорит она искренне. - Если на то пошло, у Эдди не было никаких оснований вести себя подобным образом, я вас нисколько не виню, заявила Робин. - Он получил то, что заслужил. Он сам пришел всего за несколько минут до вас. Ему, конечно, не понравилось, что ему помешали.
      - Не скажу, что я очень его виню за это, - в тон ей заметил я.
      - Спасибо, сэр. Он хотел, чтобы я поехала с ним в Санта-Аниту, а мне не очень-то хотелось... Она подошла к дивану и села.
      - Простите, - сказала Робин, - я вовсе не хотела, чтобы все это время вы стояли на ногах. Садитесь.
      Она похлопала по подушке рядом с собой. Мне не потребовалось второго приглашения.
      - Зачем вы хотели видеть меня?
      - Я мог бы, конечно, сказать, что просто хотел повидаться...
      - Вы бы могли это сказать, но я бы вам не поверила, мистер Скотт. Девушка, прикусив нижнюю губу, посмотрела на меня. - Вернее, Шелл, поправилась она ласково. - Я думаю, что мы еще вчера вечером отказались от этих "мистер Скотт" и "мисс Брукс".
      Я улыбнулся ей:
      - Верно. Дело в том, что мне нужна кое-какая информация.
      Ее улыбка исчезла.
      - Что же ты хочешь еще узнать?
      - Например, чем твой брат занимался на востоке?
      - Ну, он просто там долго жил. Работал на ипподроме.
      - А где именно он жил на востоке?
      - В Нью-Йорке, в Нью-Йорк-Сити.
      - Хороший город, - сказал я. - В Нью-Йорке есть все, чего бы вы ни пожелали. Ты бывала там?
      - Нет. Но мне очень хотелось бы когда-нибудь туда съездить.
      - Да, я знаю. Люди обычно говорят, что хотели бы там побывать. Но жить они бы там не хотели. Не знаю, но думаю, что я не возражал бы жить в Нью-Йорке. Джо работал в парке Арлингтон на ипподроме "Фейр-Граундс"?
      - Да. Он так говорил, - подтвердила Робин.
      - Он когда-нибудь писал тебе?
      - Вначале. Последние месяца два не писал. Я откинулся на подушки и вынул сигареты:
      - Закуришь?
      - Спасибо. У меня есть свои.
      Девушка достала длинную сигарету с пробковым мундштуком из коробки, стоявшей на столике в углу. Затем прикурила обе - свою и мою - от вмонтированной в стол хромированной зажигалки. Я затянулся.
      - Робин, скажи, Джо ведь на самом деле не был твоим братом? - прищурился я.
      Она внимательно посмотрела на меня своими умными карими глазами.
      - Я так и думала, что ты в конце концов придешь к чему-нибудь в этом роде, - спокойно произнесла она. - Как ты догадался, Шелл?
      - Честно говоря, не знаю. Просто у меня бродила мысль, что вы не брат с сестрой. - Я насмешливо посмотрел на нее. - Какого черта ты решила, что у тебя пройдет такая подозрительная, двусмысленная выдумка? Разве ты не знала, что в полиции на него будет вся информация, может быть, даже уже сегодня. Может, они получили ее в данный момент?
      Робин положила голову на спинку дивана.
      - Я не знаю. Не знаю. Я просто об этом не думала. Не знала, что сказать. Я была взволнована и немного испугана. Полиция явилась и начала засыпать меня вопросами. Мне пришлось опознавать его тело. Ты понимаешь, можно было просто сдвинуться. - Она подняла голову и взглянула на меня. - И все же, как ты догадался?
      - Во-первых, тебе надо было придумать для Джо еще несколько имен, - начал я. - Не то чтобы это было очень важно. Но просто нет логики в том, что родители назвали свою дочь Робин Виктория Элен Брукс, а своему сыну дали только одно имя - Джозеф. Это ведь библейское имя. Вот такая мысль застревает в мозгу. Затем, фотографии.
      - А что с фотографиями?
      - Во-первых, между вами совсем нет сходства. У тебя, Робин, прекрасные волосы. Они мне нравятся. Но у них броский рыжий цвет. У Джо волосы похожи на паклю. И он был, как и я, блондин. Конечно, ты могла покрасить волосы или придать им нужный тон хной...
      - Я не делала этого! - воскликнула девушка с негодованием. - Ты должен знать, что они натуральные.
      - Это не важно, красилась ты или нет, - продолжал я. - Кое-что еще наталкивало меня на размышления. Например, надпись на фотографии: "Робин - с любовью, Джо". Это не те чувства, которые выражает брат сестре. Затем, сами снимки. Я просмотрел четыре из них. Все они были сделаны в разных ночных заведениях города, в помещениях с плюшевыми креслами. Это больше похоже на свидания молодого человека с девушкой. Брат с сестрой так не проводят ночь. Это допустимо, но несколько странно.
      Робин продолжала курить сигарету с пробковым мундштуком, пуская дым через ноздри.
      - Что еще, мистер частный детектив?
      - Ну, дело в том, что парк Арлингтон находится в Чикаго, а ипподром "Фейр-Граундс" - в Новом Орлеане.
      Она глубоко вздохнула, и желтый свитер подчеркнул ее великолепные формы.
      - Итак, ты все вычислил. Не важно. Я, возможно, рассказала бы все сама. Тебе или полиции. Во всяком случае, у меня теперь есть время подумать. Ты, вероятно, считаешь меня ужасной?
      - Почему?
      - Потому что я жила с ним, вот почему. Потому что он не был моим братом. Он хотел на мне жениться, но не сейчас. Поэтому я не хотела, чтобы знали, что я просто так живу с человеком, и потому... - Голос ее дрогнул, и Робин крепко прикусила верхнюю губу.
      - Ничего, - успокоил я ее. - Мне нет никакого дела до твоей личной жизни. Но немного странно, что ты продолжаешь морочить всем голову, включая полицию. И это после его убийства.
      - Поставь себя на мое место, Шелл! Вдруг, как гром с ясного неба, у меня на пороге возникает полицейский и спрашивает, являюсь ли я мисс Брукс. Я отвечаю утвердительно. Тогда он спрашивает, живет ли здесь мой брат Джозеф Брукс. И я должна подтвердить это! Затем он сообщает, что произошел несчастный случай и они узнали имя и адрес Джо из документов в его бумажнике. Говорит, что мне придется отправиться с ними опознавать его тело... - Голос девушки становился все выше и выше и наконец оборвался. Она замолчала, опустила голову на колени и застонала:
      - Мертв, мертв, мертв!
      Длинные рыжие волосы рассыпались и закрыли ее ноги.
      - Ну, ну, - произнес я глуповато, - может, ты лучше выпьешь чего-нибудь?
      Робин подняла голову. В ее карих глазах стояли слезы.
      - Да, - сказала она твердо. - Я хочу выпить. Она встала и направилась к бамбуковому бару.
      - Ты составишь мне компанию?
      - Спасибо. Не думаю. Для меня слишком рано, - отказался я.
      - Для меня тоже рано, но я теперь не могу пить одна. Выпей со мной, Шелл. Составь мне компанию.
      - Хорошо, - кивнул я. - Это против моих правил, но о'кей. Назовем это завтраком.
      Я подумал о своем почти пустом желудке. Может, если немного опохмелиться, будет лучше...
      Девушка вернулась с двумя высокими, полными до краев стаканами. Жидкость была цвета темного янтаря.
      - Ты хоть разбавила это чем-нибудь? Или налила прямо из бутылки? поморщился я. Она улыбнулась:
      - Слабак! Мне кажется, ты собираешься задать мне еще кучу вопросов.
      - Нет, не кучу. Ты объяснила мне все. Я тебя не виню. И не осуждаю. То есть если только ты его не убивала.
      На этот раз она мне не ответила - только, резко повернув голову, взглянула на меня. Губы ее были сжаты, и она тяжело дышала. Помедлив, она холодно произнесла:
      - Я больше не стану предлагать вам выпить, мистер Скотт! - Она сделала глоток и передернулась. - Слишком крепко, да?
      Я кивнул.
      - Ты правда считаешь, что Джо был убит? Я снова кивнул:
      - Похоже, что так. Полиция тоже так думает.
      - Но какие основания делать такой вывод?
      - Есть несколько причин, - пояснил я. - Во-первых, он был настолько пьян, что должен был свалиться где-нибудь, а не бродить по дороге. Вряд ли он был в состоянии самостоятельно выйти на Солано. Это странно.
      - Да, странно, - согласилась она.
      К этому времени я уже выпил половину своего стакана, и мой желудок начал согреваться.
      - Кем он был? - спросил я. - Его настоящее имя?
      - О, конечно. Этого ты не знаешь, - нахмурилась Робин. - Его настоящее имя Маддерн. Джой Маддерн. Может, он не был уж очень стоящим парнем, но я хорошо к нему относилась. Ты, возможно, все равно узнаешь. Его искали в Иллинойсе из-за какой-то плохой истории с чеками.
      - Ничего себе, хороший друг! - вырвалось у меня. Она опустила глаза, потом укоризненно взглянула на меня:
      - Оставь, Шелл, ладно?
      - Прости.
      Я действительно сожалел о сказанном. У меня не было оснований быть таким жестоким.
      - Еще и поэтому он хотел, чтобы его знали как Джо Брукса, - добавила она. - Джо Брукс никому не был нужен. - Робин осушила свой стакан. - Кроме меня.
      Я поддержал ее, допив последний глоток почти неразбавленного бурбона. Хоть какой-то завтрак.
      Тогда она взяла два пустых стакана, отошла с ними к бару и вернулась с полными.
      - Что ты хочешь сделать, женщина? Напоить меня?
      - Нет, глупенький. Я сама не знаю. Похоже, я немного окосела, поэтому плохо соображаю. Даже если уже девять часов утра. Какая разница, когда окосеешь?
      - Ты имеешь в виду и меня? - спросил я.
      Она проигнорировала мой вопрос.
      Девушка стояла очень близко от меня. Она сделала шаг. И тогда между нами не осталось ничего. Она пристально смотрела на меня. Ее дыхание, прорываясь сквозь сжатые губы, жгло мне шею.
      - Что случилось с верхушкой твоего левого уха? - горячо прошептала она.
      - Девушка откусила, - ответил я.
      Я не пытался острить, а просто хотел посмотреть, какое у нее будет выражение лица. Она никак не прореагировала, только глубже затянулась сигаретой и выдохнула дым мне в лицо.
      - Шелл, Шелл, какой ты остроумный! А что у тебя с носом?
      - Девушка откусила, - точно так же ответил я. Робин, покачав головой, тихо рассмеялась. Масса рыжих волос хлестнула ее по лицу. Она раскрыла рот, хотела что-то сказать, но передумала и засмеялась громче. Потом снова затянулась сигаретой. Я понял, что это может продолжаться долго. Я вернулся к дивану, не дожидаясь, пока мне в лицо снова выпустят облако дыма. Она подошла и тоже села. Близко. Ко мне на колени.
      Я отпил из своего стакана еще немного и поставил его на пол, на ковер.
      - Не надо здесь сидеть! - сказала она шаловливо. - Ты можешь толкнуть стакан и опрокинуть его.
      - Глупышка!
      Робин дышала мне прямо в лицо. Розовым язычком она беспокойно облизывала нижнюю губу. Умные карие глаза девушки были совсем близко. В них отражалось мое лицо.
      - Шелл, - прошептала она ласково и немного отодвинулась. - Шелл, Шелл, Шелл...
      Вздох, шепот. Она упала на меня. Я видел закрытые глаза, копну густых рыжих волос и чувствовал теплые влажные губы. Ее нежные руки обвивали мою шею, и острые ноготки слегка царапали мою щеку. Может, я был пьян? Как вы думаете? А в общем, не все ли равно, что вы думаете?
      - Чего ты хочешь, Шелл? - шептала Робин.
      - Это личное. Я хотел бы узнать побольше об этом типе - Кэше. Что тебе известно о нем?
      - Как я уже говорила, Шелл, он заключал пари с Джо.., или Джоем. Когда на нашем ипподроме не было бегов или когда он просто хотел заключить сразу несколько пари. Джой знал его, и Эдди время от времени приходил к нему. Они говорили о лошадях, немного выпивали. Может быть, Джой заключал пари и на стороне, хотя я не думаю. Он мечтал иметь свой собственный салон, где бы транслировались бега и можно было заключать пари. Такой, как у Дракона.
      - Это я могу понять. Такое дело может приносить большой доход, если правильно его вести. Этот Эдди играет на бегах, верно?
      - Он утверждал, что у него есть своя система. - Девушка улыбнулась. Наверное, у всех игроков есть система. Кстати, Шелл, не думай, что он неотесанный мужлан. По-моему, он просто очень раздражительный.
      - А что, его система первоклассная? - спросил я.
      - Нет. Он явно ставит не на тех лошадей. Обычно это оказываются те лошади, результаты которых ближе всего к показателям победившей.
      - Да, это самая скверная система. Выбираешь лошадь, близкую к призеру, и думаешь, что уж в следующий раз не промахнешься. - Я усмехнулся. - Я знаю это по своему опыту. Но я быстро излечился от этой болезни. Теперь еще один вопрос. Как долго вы оба знали Эдди?
      - Примерно четыре-пять месяцев. Джо познакомился с ним, когда начал работать у Дракона. Это было в прошлом году, в начале февраля. Сразу после того, как Джой и я, ну... - Робин сделала глоток. - После того как мы встретились.
      - О'кей. Еще одно. У Джо были какие-нибудь родственники?
      - Его мать живет где-то в Иллинойсе. Кажется, в Пеории. Я ее никогда не видела. Джой время от времени писал ей. В последний раз - пару недель тому назад. Одним словом, он поддерживал с ней связь, иногда даже посылал деньги. Его отец умер, когда он был еще ребенком.
      - А она знает, что он стал Джо?
      - Бог мой, я и не подумала об этом! Возможно, нет.
      - Когда полиция обнаружит его дела с чеками, они ведь свяжутся с ней.
      - Похоже, ты правильный парень, Шелл. Я хотела бы рассказать тебе кое-что о себе. Может быть, ты тогда лучше все поймешь, - грустно проговорила девушка.
      Потягивая свой напиток, я молча смотрел на нее. Смотреть на нее было приятно. Я почувствовал, что расслабился, мне было хорошо. Я дал ей возможность выговориться.
      - С самого детства, - тихо начала Робин, - у меня не было ничего. Просто не было детства. Может быть, ты понимаешь, что это значит? Мои родители умерли, едва я успела закончить среднюю школу. И мне пришлось начать работать, чтобы кормить себя. Я работала во многих местах на разных мелких должностях. О них не стоит говорить. Но последняя моя работа - официанткой в кафе на Спринг-стрит. Туда приходили всякие жирные сальные типы, и они воображали, что за свои паршивые чаевые в десять центов имеют право хватать меня за ноги и щипать там, где им вздумается. Однажды в кафе пришел Джой, и мы как-то разговорились. Может, ты считаешь, что он не был достаточно хорош, но, право, ко мне он относился прекрасно. Он покупал мне разные красивые вещи, возил по всяким интересным местам. Мы приятно проводили вместе много времени. Ходили в клубы - ты ведь видел фотографии? В некоторых местах я раньше никогда не бывала. Планировали пожениться. Мне кажется, он тянул потому, что не уладил еще все дела с обязательствами и, возможно, не хотел оседать на одном месте. Ну, короче говоря, так появился Джо Брукс.
      Девушка с минуту помолчала. Потом, сделав еще глоток, она спросила:
      - Все это, по-твоему, делает меня плохой?
      - С моей точки зрения, нет. Забудь об этом, Робин, - искренне заверил ее я.
      - Спасибо. Обычно я не рассказываю людям историю своей жизни...
      Я с удивлением взглянул на свой стакан: пока она говорила, я высосал бурбон до последней капли, так что в стакане болтались лишь кубики льда. Известно, что, когда примешь энное количество алкоголя, по всему телу разливается какое-то приятное тепло. Оно постепенно поднимается вверх, ползет по шее к лицу, и тебе становится хорошо.
      Робин взяла из моих рук стакан.
      - Давай не будем больше грустить! - ласково сказала она.
      Я охотно согласился.
      Она снова пошла к бару. Я пошел за ней, наблюдая, как грациозно волнуется клетчатая юбка вокруг ее затянутых в нейлон ножек. Робин принялась колдовать над напитками.
      - Мне послабее, - попросил я. - Лучше послабее. Казалось, атомы бурбона встречаются в моем желудке со своими родственниками, которых я поглотил прошлой ночью. Теперь к ним придет новое подкрепление.
      Девушка протянула мне стакан со спиртным не такого темного цвета, как раньше, и прикурила сигарету.
      - Все это, конечно, великолепно, - сказал я, - только мне еще нужно работать...
      - Ты и работаешь, - улыбнулась Робин. Я попытался осмыслить сказанное.
      - Да, работаю. Хорошая работа. Прекрасная, приятная работа.
      Я посмотрел на ее улыбающиеся полные, алые, красивые губы, обрамлявшие белые, ровные зубки. Сделав большой глоток, я почувствовал, как жидкость шариком теплого воска поползла вниз и шлепнулась в мой желудок. Желудок удовлетворенно заурчал.
      Глава 8
      Я завязал узел галстука.
      - Шелл, знаешь, - лениво произнесла Робин, - ты похож на греческого бога. Греческого бога со сломанным носом.
      Я повернулся и вопросительно посмотрел на нее. Девушка глубоко вздохнула и медленно потянулась:
      - Интересно, сколько сейчас времени? Я взглянул на свои часы:
      - Четверть первого. В это время я уже должен быть в центре. Я не был у себя в офисе со вчерашнего вечера. Мой бизнес вылетит в трубу!
      - Ну и пусть. Какое нам до этого дело? - капризно сверкнула она глазами.
      - Я должен зарабатывать на жизнь, Робин. Иначе на что я буду покупать себе бурбон?
      - Но ты вернешься, Шелл? Возвращайся. Я усмехнулся:
      - Вернусь, ведьма. Сущая ведьма на помеле. Наваждение.
      Она отвернулась.
      - Уходи, иди, уходи! - пробормотала она. Я ушел. Солнце сияло прямо над головой. Оно было красное и горячее, совсем ненамного краснее и горячее, чем белки моих глаз. Я завел свой "кадиллак", свернул налево и остановился у первого попавшегося кафе. Я долго и тщательно жевал огромный бифштекс с дыркой посередине. Возможно, от копья матадора. Проглотил пару пожаренных почти до коричневого цвета картофелин и выпил три чашки черного кофе. Я решил, что, если буду вести себя осторожно, продержусь до конца дня. Мне было жарко, и я изрядно вспотел.
      Мой офис располагался на втором этаже Гамильтон-Билдинг и выходил окнами на Бродвей, между Третьей и Четвертой улицами, в деловой части Лос-Анджелеса. Я поднялся на лифте на второй этаж и подошел к двери офиса.
      - Добрый день, бизнес! - с улыбкой сказал я. На деревянной скамейке слева от двери сидела посетительница. На коленях она держала большую старомодную черную сумку. Это была маленькая сухонькая женщина лет шестидесяти, с белоснежными седыми волосами. Я думаю, ее можно было бы назвать симпатичной, даже привлекательной. На ней было простое, бесформенное черное платье, оставлявшее некоторое расстояние до высоко зашнурованных черных ботинок. Оно позволяло увидеть грубые серые бумажные чулки. Глаза женщины скрывали стекла очков в золотой оправе, изготовленные, вероятно, во время Первой мировой войны.
      При моем появлении посетительница встала и, поправив очки морщинистой рукой, вопросительно посмотрела на меня своими близорукими глазами:
      - Вы мистер Скотт? Мистер Шелдон Скотт? Голосок у нее был тоненький и слабый, как, впрочем, и все остальное в ней.
      - Да, мэм, - ответил я, - пожалуйста, входите. Я отпер дверь офиса, пропустил ее вперед и последовал за ней. Старушка оглядела все вокруг, казалось, с явным удивлением. Я пододвинул ей самый лучший стул поближе к столу. Она уселась. А я обошел стол, устроился в своем кресле и принял профессиональный вид.
      - Чем могу быть вам полезен, мэм? Посетительница нервно открыла и тут же закрыла свою большую старомодную сумку.
      - Я, право, не знаю... Я миссис Маддерн, - вымолвила она тоненьким голосом.
      Я терпеливо ждал продолжения. Наконец переспросил:
      - Кто вы?
      - Миссис Маддерн...
      И тут я как будто проснулся. Глаза этой женщины не были ни мутными, ни близорукими. Она просто плакала. Маленькая пожилая леди плакала о сыне, которого не видела месяцы, может быть, годы. Я внезапно почувствовал себя отвратительно.
      - Я рад познакомиться с вами, миссис Маддерн, - сказал я мягко. - Джо был вашим мальчиком?
      - Да. Был моим.
      Ее глаза снова наполнились слезами, и я быстро продолжил:
      - Если смогу вам чем-нибудь помочь, буду рад. Не пойму только, как вы оказались здесь? Я хочу сказать, у меня.
      - Это мистер Дракон. Я приехала, чтобы повидать Джозефа. Я не знала, что он убит. Мне сказал об этом мистер Дракон... - Она не могла сдержать дрожи в голосе. - Он рассказал, что Джозефа сбила машина, потом его переехали, и он умер. Когда я стала его расспрашивать, он посоветовал мне обратиться к вам. Кажется, сказал, что вы занимаетесь этим делом и считаете, что это не несчастный случай. Мистер Дракон не был любезен, и мне он не очень понравился.
      Я мог себе представить тактичное объяснение Дракона.
      - Он мне тоже не нравится, миссис Маддерн. Но что бы вы хотели, чтобы я сделал?
      - Ну то, что сказал мистер Дракон. Я хочу знать все, что случилось с Джозефом. Если его кто-то убил, я прошу вас найти этого человека. Я могу заплатить вам. У меня есть кое-какие деньги.
      Старая миссис сняла очки и прижала пальцы к закрытым глазам. Она плакала.
      Я встал, обошел стол и ласково положил руку на ее хрупкое, худенькое плечо. Я не знал, что ей сказать, и только пробормотал:
      - Конечно, миссис Маддерн, конечно. Она подняла на меня глаза. Ее лицо было жалким, в глазах застыла мольба.
      - Я здесь с десяти часов. Джозеф был хорошим мальчиком. Бывало, он попадал в небольшие неприятности, но он был хорошим мальчиком.
      Женщина порылась в своей черной сумке, вытащила скомканный носовой платок и приложила его к глазам.
      - Простите, - проговорила она, - я не хотела так себя вести.
      Я успокоил ее, сказав, что все в порядке. Я не мог заставить себя не думать о том, что, каким бы ни был на самом деле Джо, для нее он продолжал оставаться ее мальчиком в коротких штанишках с обгрызенными ногтями и испачканным лицом. Я вернулся на свое место за письменным столом.
      - Я не вполне понимаю, миссис Маддерн, - сказал я как можно мягче, почему вы приехали в Лос-Анджелес и почему отправились к Дракону. Я хочу, чтобы вы объяснили мне это.
      Она кивнула, почти успокоенная: