Мне вспомнилась "могила мистера Грэйвса", и я снова поежился. На кладбище братьев Рэнд меня привело настоятельное желание отыскать и взглянуть на могилу с надгробием, на котором значилось бы: "Грэйвс". Но теперь, когда я находился здесь, эта затея показалась мне совершенно бессмысленной. И все же... Я припомнил слова, произнесенные Фрэнком в сильном подпитии. "Новая могила, - сказал он. - Не старая могила, Рути, а новая". И я продолжил поиски.
      Мне пришлось осмотреть надгробные камни, памятники и маленькие плиты, уложенные плашмя среди травы. В том месте, где я находился теперь, имелось несколько новеньких, совсем свежих захоронений. Первое, на которое я обратил внимание, появилось здесь всего несколько дней назад. Простая, высеченная в камне надпись гласила: "Бенджамин Пирсон, 11 января 1871 года - 19 мая 1961 года". Умер 19 мая... а сегодня было 24-е, точнее, уже наступило 25-е. То есть похоронен всего несколько дней назад. Бенджамин Пирсон умер в возрасте девяноста лет.
      Были и другие, упокоившиеся в чудесном месяце мае: "Алиса Монс, 12 июля 1890 года - 16 мая 1961 года"; "Джозеф Джадсон, 14 сентября 1919 года - 13 мая 1961 года"; "Джорж Г. Вейссман, 25 декабря 1939 года - 8 мая 1961 года". Родился на Рождество и умер в двадцать один год. И еще: "Эмили Турман, 22 марта 1928 года - 2 мая 1961 года"; "Роберт Уильям Норт, 5 октября 1960 года - 1 мая 1961 года". Этого, должно быть, звали просто Робби или Бобби. Не прожил кроха и семи месяцев.
      Попадались захоронения и за апрель, и за другие, более ранние месяцы нынешнего года. Могилы новые, могилы старые, но с именем "Грэйвс" - ни одной. Я осмотрел многие захоронения, но далеко не все. Однако я и так провел достаточно времени в обществе покойников, пора и честь знать.
      Погасив фонарик, я в непроницаемой тьме добрался до машины и направился домой.
      Наутро меня ожидало тяжкое пробуждение - томительное, кошмарное.
      Мне снилось, будто я лежу под землей, а над моим изголовьем установлена тяжелая могильная плита с надписью: "Здесь покоится..." Но не сама надпись вызвала мое беспокойство во сне; невыносимым казалось давящее на голову надгробие. Вся его масса медленно опускалась вниз, неумолимо сплющивая мой череп.
      Когда я окончательно проснулся, до меня дошло, что давили на голову мои собственные сцепленные замком руки. Да еще боль внутри самого черепа. И я сразу все вспомнил. И Джейка, и Пота, и несколько тревожных часов, проведенных ночью на кладбище. Я сел и провел языком по шершавым губам; в голове зашумело, я затаился и подождал, пока под черепом утихла боль. Сон еще не полностью покинул сознание, и тут меня осенило: ведь на моей могильной плите стояла и дата смерти. Несколько минут я пытался вспомнить, какое число, черт побери, было указано, не вспомнил, плюнул и скатился с кровати, едва не взвыв от боли.
      Горячий душ принес некоторое облегчение, однако не смыл лихорадочного возбуждения. Было уже около десяти утра, я чувствовал себя посвежевшим и внутренне собранным. Поглощая маисовую кашу и черный кофе, я обдумывал вчерашние события. Под больной черепушкой зашевелилась одна мыслишка. Когда Пот вцепился в меня мертвой хваткой в подвале на Мэйн-стрит, он, советуя прекратить расспросы о Дэнни и Фрэнке, упомянул какого-то Мака. Правда, потом поправился и сказал "Джим". Тогда я решил, что он оговорился нарочно, притворившись, будто плохо помнит имя, но, возможно, стоило поискать и другие причины. Его бессознательная оговорка не зря ведь засела у меня в голове.
      Как-то давно я разыскивал одного типа по имени Хэрольд Лансон мелкого бандита, известного под кличкой Дэнди Хэл, которого я звал просто Дэнди. Утром я зашел в департамент полиции Лос-Анджелеса, и один приятель вскользь бросил мне:
      - Слушай, Шелл, тебя ищет Хэл. Он в дежурке отдела по расследованию убийств.
      Ничего не поняв, я переспросил:
      - А какого черта Дэнди оказался так близко от тюрьмы?
      Поскольку мой приятель имел в виду лейтенанта полиции, Хэла Райдера, то моя реплика, естественно, поставила его в тупик.
      Услышав имя "Хэл", я машинально соотнес его с прозвищем "Дэнди". Так что, может быть, нечто похожее произошло и с Потом. Точно так же сработало мое подсознание и вчера, когда я заинтересовался заявлением об исчезновении Джеймса Рэнделла Маккьюни. Не исключено, что Пот, услышав, как я произнес имя "Джим", связал его с известным ему "Маком"? Джеймс - Джим? Маккьюни Мак? Вполне возможно. Как и то, что я прямиком угодил пальцем в небо.
      В заявлении указывалось, что Маккьюни владел автомобильным агентством. Поискав в телефонном справочнике Лос-Анджелеса в разделе "Продажа новых автомобилей", я обнаружил "Маккьюни моторс компании и набрал ее номер. Трубку снял мужчина.
      - Здравствуйте. Вас беспокоит Скотт. Вчера я проверял заявление об исчезновении мистера Маккьюни, и у меня возникли некоторые вопросы. Вы не могли бы мне помочь?
      - С удовольствием, сэр.
      Хорошее начало.
      - Вам по-прежнему ничего не известно о мистере Маккьюни?
      - Нет, сэр. С того самого дня, когда он последний раз появился на работе.
      - И когда это было?
      - В субботу, тринадцатого, около полудня он ушел домой. По субботам мы открыты только до двенадцати.
      - И в понедельник вы его не видели?
      - Совершенно верно. Он так и не появился.
      - Угу. Кстати, как у вас зовут его? Я имею в виду тех, кто с ним на короткой ноге... Джим?
      - Некоторые зовут его и так. Но большинство - просто Мак.
      Я поблагодарил и повесил трубку. Отыскав в справочнике номер домашнего телефона Маккьюни - Зенит, 4-4394, - я набрал его.
      Несколько гудков, и отозвалась женщина:
      - Алло?
      - Миссис Маккьюни?
      - Да. А вы кто?
      - Меня зовут Шелл Скотт, но мы с вами не знакомы. По крайней мере, не встречались. Нельзя ли мне подъехать к вам сегодня во второй половине дня?
      - К сожалению, нет. Вы меня перехватили в последнюю минуту, я уже уходила. А в чем дело?
      - Я хотел бы поговорить о вашем муже.
      - Вот как. - В ее голосе вдруг послышалась напряженность. - Вы... у вас есть какие-то новости о нем?
      - Мне очень жаль, мэм, но нет. Просто я хотел задать вам несколько вопросов.
      - Понятно, вы из полиции.
      Ну вот, как некстати - за километр чуют.
      - Не совсем - я частный детектив. В сущности, сейчас я занимаюсь другим делом. Но буду чрезвычайно признателен, если вы согласитесь принять меня.
      - Мне очень жаль. Как я уже сказала, ваш звонок застал меня у двери. Я тороплюсь, на улице ждет такси.
      - Тогда не могли бы вы уделить мне минуту-другую по телефону? Сейчас?
      - Ну хорошо. Но не больше.
      - Согласен. У вас не было никаких известий о муже с понедельника, пятнадцатого мая? - Именно эту дату она указала в заявлении.
      Нет, оказывается, ни от него, ни о нем - ничего нового. Мистер Маккьюни ушел из дома в понедельник и направился, как всегда, в свое агентство, а вечером не вернулся. Она не знала, разумеется, что на работе он тоже не появлялся. А заявление подала не сразу, поскольку надеялась, что муж вот-вот объявится. Случалось, он и раньше "исчезал", не предупредив ее.
      - Между нами, он любил пропустить лишнюю рюмочку, - сказала она, но по ее интонации можно было предположить, что в его "рюмочку" вмещалась по меньшей мере пара полновесных галлонов.
      - А вы не в курсе, были ли у вашего мужа друзья или просто знакомые по имени Дэнни Спринг и Фрэнк Эйверсон?
      - Нет, о таких я не слышала. Хотя он конечно же знал многих людей, с которыми я никогда не встречалась.
      - Но вы точно помните: он не упоминал Дэнни или Фрэнка?
      - Нет.
      - А как насчет Джейка и Пота?
      - Джейка и... кого? Пота? Господи помилуй, нет.
      - Их полные имена Джейк Лютер и Винс Поттер.
      - К сожалению, при мне муж точно не упоминал их. Что вы еще хотели бы узнать, мистер Скотт? Я действительно очень спешу.
      - Как вы называли мужа - Джим или Мак?
      - Что за странное любопытство... нет, я всегда звала его Джеймс. А почему вы спрашиваете?
      - Да так, просто пришло в голову. Благодарю вас, миссис Маккьюни. Вы сегодня вернетесь?
      - Нет, мне нужно уехать денька на два.
      - Ну что ж, еще раз спасибо. Возможно, когда вы вернетесь, мы сможем с вами повидаться?
      - Ну конечно, мистер Скотт.
      И мы одновременно повесили трубки. Почему-то после этой торопливой беседы у меня остался легкий осадок. Может, из-за того, что я не почувствовал в ней подавленную горем жену. Кроме того, говоря о муже, миссис Маккьюни раз-другой употребила прошедшее время. Но, с другой стороны, иногда некоторые женщины говорят о своих мужьях в прошедшем времени, не придавая этому особого значения. А может, все дело в том, что моя голова продолжала гудеть, как назойливый церковный колокол.
      Не в моем характере тушеваться: раз я заварил эту кашу с Маккьюни, то намеревался расхлебать ее до конца.
      Мои старые связи в телефонной компании позволили проследить междугородние звонки из дома Маккьюни, а также те, что поступили туда. Начиная с пятнадцатого мая, когда Джеймса Рэнделла Маккьюни видели в последний раз, с номера Зенит, 4-4394 не заказывалось никаких междугородних переговоров, а поступил только один звонок; сделанный из Ньюпорт-Бич, он был принят в воскресенье, двадцать первого мая, в 11.56.
      Я записал номер в Ньюпорте, хотя и подумал, что звонок мог быть от какой-нибудь любимой тетушки Джеймса. И, не рассчитывая извлечь из проверки хоть какую-то полезную информацию, я на всякий случай набрал номер. Но что значит даже в мелочах доводить дело до конца: забрасывая удочку на плотву, я подцепил на крючок акулу.
      Номер принадлежал "Оранж-Кост-мотелю", расположенному на Прибрежном шоссе, между Ньюпорт-Бич и Корона-дель-Мар. Поговорив с управляющим, я между делом описал ему внешность Джеймса Маккьюни и поинтересовался, не регистрировался ли у них за последние две недели кто-нибудь с такими приметами.
      - Не могли бы вы повторить описание?
      Я еще раз пересказал ему то, что было указано в заявлении о пропаже, плюс то, на что я обратил внимание, разглядывая приложенную к делу фотографию. Рост - шесть футов, вес - под двести фунтов, сорок три года, рыжие волосы, румяный, с карими глазами. На снимке лицо Маккьюни выглядело волевым; я отметил прямые брови над темными глазами и твердый, я бы даже сказал, жесткий рот.
      Скорее всего, именно рыжие волосы и освежили память управляющего.
      - Ну конечно, - заявил он. - Похоже, вы имеете в виду мистера Уилсона.
      - Уилсона? Он все еще у вас?
      - Нет, сэр. Я не видел его с воскресенья. Он здесь прожил неделю. С понедельника по воскресенье.
      - Значит, он выписался?
      - Нет, не выписывался. Просто... даже не знаю, как сказать... О нем нет ни слуху ни духу.
      Уилсон зарегистрировался утром в понедельник, пятнадцатого мая. На неопределенный срок. Утром двадцать первого мая, в воскресенье, управляющий мельком видел его. И это был последний раз, когда попался ему на глаза мистер Уилсон.
      Глава 7
      Я позвонил в управление полиции и попросил, чтобы в отделении по розыску пропавших для меня подготовили фото Маккьюни, потом смотался в центр города забрать снимок. Из-за этого пришлось прилично задержаться. Чтобы добраться по автостраде Санта-Ана до Ньюпорта и отыскать "Оранж-Кост-мотель", мне понадобилось еще около сорока минут. Управляющий без колебаний опознал в фотографии Маккьюни своего постояльца мистера Билла Уилсона, но не смог прибавить ничего нового к тому, что уже сообщил по телефону.
      "Оранж-Кост-мотель" состоял из четырнадцати домиков, расположенных в форме буквы "П", направленной торцами в сторону шоссе. В центре комплекса имелся небольшой бассейн, в котором сейчас плескалась парочка девиц. Маккьюни провел всю неделю в номере 4. Поговорив с жильцами из соседних домиков, я выяснил, что его видели раза два, но никто не мог сообщить о нем каких-либо примечательных подробностей.
      Тем временем девицы выбрались из бассейна и устроились на надувных матрасах. Одна из них принялась промакивать себя голубым полотенцем, а другая закурила сигарету. Я подошел к ним. Та, что курила, оказалась стройной фигуристой блондинкой неопределенного возраста - от двадцати одного до тридцати семи. Стрельнув в меня темно-голубыми глазами, она вытянула губы трубочкой и игриво выпустила дым. Ее мокрый купальник состоял всего лишь из двух узеньких полосок ткани.
      - Привет! - сказал я.
      - Привет. - Она откинулась на локтях и, медленно подтянув ногу, соблазнительно изогнула колено. - Эх, мужики! - Понимая, на что ловить нашего брата, девица шаловливо качнула коленом, а я слегка задохнулся.
      - А...
      Она заулыбалась во весь рот, еще раз обратила мое внимание на свою выдающуюся коленку и жеманно протянула:
      - Вы тоже остановились здесь?
      - К несчастью, нет. Пока нет. А вообще-то неплохая идея. Можно здорово поразвлечься. Как вы находите?
      - Вы имеете в виду, развлекаюсь ли я здесь?
      - Да... то есть нет. Я хотел спросить, вы здесь на отдыхе?
      - Угу. Мы тут с мужьями уже целых пять недель.
      - С мужьями?
      - Угу. Я, моя сестра, мой муж и ее. Правда, они целыми днями торчат на работе, на какой-то клеевой фабрике.
      В висках у меня слегка заломило от разочарования. Хотя я толком не понял, что она сказала о мужьях, торчащих на фабрике. Намек?
      - Вот как, - переходя на деловой тон, произнес я. - А я разыскиваю человека по имени Билл Уилсон. Случайно, с ним не знакомы?
      - А кто он - Билл Уилсон?
      - Как раз это я и пытаюсь узнать у вас, детка.
      Снова вытянув губы трубочкой, блондинка пыхнула дымом. Достав из кармана фотографию Маккьюни, я показал ей ее.
      - Это он?
      - Да.
      - Ага. Оказывается, это Билл Уилсон.
      - Так вы его знаете?
      - С чего вы взяли?
      У меня опять заломило в висках - на сей раз от закипающего раздражения.
      - Но вы же сказали: "Оказывается, это Билл Уилсон".
      - И что с того? Вы мне сообщили, что разыскиваете Билла Уилсона и показали его фото. Ну и я, естественно, сказала: "Оказывается, это Билл Уилсон". И не надо делать из этого бог знает что. "Оказывается, это Билл Уилсон" - вот и все, что я сказала, а вы тут завели волынку.
      Я было пожалел, что подошел к ним и вляпался в дурацкий разговор. Сделав глубокий вдох и выдох, я тем не менее повторил:
      - Значит, вы точно и совершенно определенно утверждаете, что никогда не видели этого мужчину?
      И тут отозвалась вторая:
      - Я видела.
      - Вы видели? В самом деле?
      - Да. Он пробыл здесь до воскресенья, а потом уехал с двумя мужчинами.
      Я посмотрел на нее. Она выглядела старше сестры-блондинки. Рыженькая, пяти с половиной футов ростом, одетая в пять с половиной дюймов бикини. Все в ней было вызывающим - глаза, нос, губы, грудь. Наклонившись, она разглядывала фотографию в моей руке.
      - Да, - повторила она. - Это мистер Уилсон.
      - Вы говорите, он уехал в воскресенье?
      - Точно. С двумя какими-то типами.
      Ну наконец-то хоть что-то прояснилось. Я показал рыжей фотографии Джейка и Пота.
      - Случайно, не с этими?
      Она взяла снимки и, рассмотрев их, кивнула.
      - Прямо вылитые. Готова поспорить, что это и есть те самые парни.
      - Я тоже готов. А вы не видели их раньше?
      - Нет, только в воскресенье.
      - А когда они уехали с мистером Уилсоном? Может, вы запомнили, во сколько они появились?
      - Дайте подумать. Только я вышла искупаться, как у меня оторвалась завязка на купальнике. Мне пришлось вернуться, чтобы пришить ее, поэтому я припозднилась. Получается, что я вышла около часу дня. А они пробыли здесь не более пяти минут. Постучались в дверь мистера Уилсона и немного погодя вышли втроем. Я все время находилась у бассейна; в тот день я так и не решилась поплавать. Боялась, как бы завязка снова не полетела.
      Я всем сердцем порадовался ее опасению.
      - А мистер Уилсон пошел с ними без принуждения?
      - Это как - без принуждения?
      - Я имею в виду - по собственной воле?
      - По собственной воле?
      - Ну... он не сопротивлялся, не звал на помощь, не был испачкан кровью?
      - О нет. Ничего такого я не заметила. Нет, они просто вышли вместе.
      Я поболтал с девицами еще немного, но не выудил из них больше ни унции информации.
      Перед самым моим уходом блондинка, изучив фотографии Джейка и Пота, сказала:
      - Какие противные рожи, да?
      В конце концов, может быть, она не такая уж и тупая? Ибо попала в самую точку. Поблагодарив их, я сказал блондинке:
      - Надеюсь, дела на клеевой фабрике идут в гору. - А рыжеволосой: - Не забывайте о завязках, - после чего покинул сестер, чувствуя удовлетворение, как после легкого кайфа.
      Но стоило мне отойти от них на пару домиков, как эйфория улетучилась и все вернулось на круги своя. Суммировав коротко то, что мне сообщили девицы, я направился в местную телефонную компанию. Потратив минут двадцать и проявив немного настойчивости и учтивости, я получил от оператора междугородной связи сведения о звонках в "Оранж-Кост-мотель". В воскресенье, двадцать первого, из Лос-Анджелеса поступил только один вызов. С номера Зенит, 4-6089, в пять минут первого пополудни. Записав номер в свой блокнот, я призадумался: еще одна загадка, над которой придется поломать голову.
      Джеймс Маккьюни проживал в Голливуде, в огромном доме на Сансет-Плаза-Драйв. Дом производил неизгладимое впечатление: одни только лужайки и парк стоили столько же, сколько пара коттеджей поменьше. Я оставил машину напротив фасада. Миссис Маккьюни сказала, что ее не будет несколько дней, но, поскольку случай выдался особенный, я отважился позвонить. Изнутри дома донесся мелодичный перезвон. Никакого ответа, никаких признаков жизни.
      Тогда я принялся за соседей. Первым моим собеседником оказался коротышка лет сорока из ближайшего дома. Он знал Маккьюни и его жену в лицо, но разговаривал с ними всего несколько раз; они были не очень-то общительны.
      - Ведут себя не по-соседски, - объяснил коротышка. А ему, судя по всему, хотелось, чтобы это было не так, особенно в отношении миссис Маккьюни. - Если бы я не был так счастлив в браке... - добавил он.
      - А вы видели мистера Маккьюни последние несколько дней?
      - Нет. Наверное, он в отъезде. Но его жена дома.
      - Вы хотите сказать, в данный момент?
      - Насчет этого не уверен. Я имел в виду последнюю неделю.
      - И что она за особа? Молодая, толстая, костлявая...
      - Она моложе мужа. Думаю, ей двадцать с небольшим. Очень высокая и есть на что посмотреть.
      Сам сосед был где-то около пяти футов четырех дюймов, поэтому я предположил, что для него "очень высокая" женщина начинается примерно с пяти футов трех дюймов. А он продолжал тараторить:
      - Я не преувеличиваю, женщина эффектная. И если в я не был так счастлив в браке... Вы бы глянули, как она лежит на заднем дворе и загорает. А какие ножки!
      В общем, ему нравилось разглядывать женские ножки, и некоторое время он с воодушевлением развивал тему, то и дело повторяя:
      - Если бы я не был женатым человеком! - Он уже забыл о том, как счастлив в браке, - и всего лишь после минутного разговора о достоинствах соседки.
      - А не припомните, как давно вы видели в последний раз мистера Маккьюни? - спросил я.
      Коротышка задумался.
      - Да уж, наверно, неделя прошла. А то и поболе.
      Чтобы не оставалось никаких сомнений, я показал ему фотографию.
      - Точно, это он, мистер Маккьюни.
      А Джейк и Пот? Нет, этих он не знал.
      Тридцатилетний холостяк, проживающий в большом, отделанном красным деревом двухэтажном доме напротив особняка Маккьюни, охотно подтвердил слова коротышки - особенно касательно миссис Маккьюни.
      - Красивая блондинка с ярко-голубыми глазами и потрясающими... - И так далее, и тому подобное. Мне казалось, что он не должен был разделять восторги коротышки по поводу ножек, поскольку между его домом и владениями Маккьюни имелся забор: вряд ли он мог любоваться загорающей дамочкой. Однако, бросив случайный взгляд на окна второго этажа холостяцкого дома, я убедился, что из них хорошо просматривается задний двор Маккьюни.
      Проследив за моим взглядом, холостяк ухмыльнулся.
      - А что, разве запрещено законом? За подглядывание пока не вешают. - И тоже не удержался, вздохнул: - Вот если бы она не была замужем...
      Получалось, что образ миссис Маккьюни вызывал весь спектр желаний от "Если бы я не был женат..." до "Если бы она не была замужем...", что чрезвычайно заинтриговало меня. Однако выжать из холостяка больше ничего не удалось; Джейка и Пота на фотографии он не опознал, а самого мистера Маккьюни не видел уже около двух недель.
      Заглянув еще к нескольким соседям и получив схожую информацию, я вернулся к своему "кадиллаку". Было начало пятого чудесного майского полудня, такого благоуханного и солнечного, что хотелось жить и жить... и это еще раз напомнило мне о ночной экскурсии на кладбище. Нет, не давала мне покоя могила мистера Грэйвса!
      Позвольте, позвольте, а что, если?.. Ведь те чиновники, которые ведают похоронными делами, не просто засыпают своих клиентов землей и тут же умывают руки. Как и в любом бизнесе, обязательно должны оставаться какие-то записи, документы - имена, даты, расходы, налоги и т.д.
      Таким образом, чтобы отыскать могилу мистера Грэйвса - если он действительно здесь похоронен, - вовсе не обязательно перепахивать носом всю территорию кладбища. Достаточно посмотреть кладбищенские учетные книги. Единственная проблема состояла в том, как все сделать скрытно и незаметно. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то узнал, что я навожу справки о могиле мистера Грэйвса - особенно если этот "кто-то" имеет хоть какое-то отношение к исчезновению - или смерти - Фрэнка Эйверсона и Дэнни Спринга: я был уверен, что оба мертвы, а может быть, и Джим Маккьюни тоже.
      С самого моего посещения "Оранж-Кост-мотеля" я исходил из того предположения, что Джейк и Пот силой заставили Маккьюни следовать за собой. Принимая во внимание методы работы и репутацию Джейка и Пота, вариант выглядел вполне естественным. Но сейчас у меня промелькнула другая мысль: а что, если Маккьюни не требовалось ни к чему принуждать? Что, если он сам вызвал зловещую парочку в мотель?
      Я заглянул в свой блокнот, где были записаны добытые мною сведения о тех двух телефонных разговорах. Звонили в воскресенье, двадцать первого мая. Из мотеля домой к Маккьюни в 11.56 утра. И в 12.05 из города тоже с номера Зенит, но не принадлежащего Маккьюни - на его номер в Ньюпорте. Между звонками прошло всего девять минут, а примерно через час Джейк и Пот уже прибыли в мотель и несколькими минутами позже покинули его вместе с Маккьюни. Причем он шел с ними совершенно спокойно, по крайней мере, не протестовал, если верить фигуристой купальщице.
      Очень интересно. Интересно и странно. Я еще немного поразмышлял на эту тему. Маккьюни исчезает, а неделю спустя, в воскресенье, звонит жене и просит ее связаться с Джейком и Потом. Она выполняет просьбу мужа, ребятишки звонят в мотель, и им велят приехать в Ньюпорт. Час пути по автостраде - и они на месте. Так, да не совсем - где-то что-то не стыкуется.
      То, что Джейк и Пот работали на кого-то еще, не являлось для меня откровением. И теперь этот "кто-то" стал здорово походить на Джеймса Рэнделла Маккьюни. Это, кроме всего прочего, объясняло оговорку Пота - он сказал "Мак", потом поправился - "Джим". И почему ему так не понравились мои вопросы, даже косвенно относящиеся к Джиму? И еще это означало, что миссис Маккьюни отлично знала: ее муж никуда не исчезал и был связан с Джейком и Потом. Короче, она знала значительно больше моего, включая и тот несомненный факт, что некий Шелл Скотт является для ее мужа источником серьезного беспокойства, и что неплохо было бы умерить его разыскной пыл. Из чего следовал вывод: мой звонок к миссис Маккьюни был не самым умным поступком в сложившейся ситуации.
      Трудность еще и в том, что мои умозаключения строились на обрывочной информации, по большей части являясь догадками. Пока у меня не было ничего достоверного и надежного, за что можно было бы ухватиться. И я еще раз подумал, что неплохо бы заглянуть в архивы братьев Рэнд и заодно убедиться, что... меня там пока нет. Задача не столь уж неразрешима, если найти эффективный способ выкурить всех из похоронного бюро наружу.
      До Четвертого июля оставалось еще сорок дней, но оптовые торговцы уже поспешили выставить на продажу всякие прибамбасы для праздничных фейерверков. С одним из таких торгашей я был лично знаком. Он продавал шутихи и ракеты любой мощности - маленькие, большие и даже черт знает какие большие.
      Сработает мой замысел или нет, но сама идея мне очень понравилась. Даже если мне суждено погибнуть, у моего плана оставалось одно замечательное преимущество: я уйду красиво, под оглушительный фейерверк, прямо на кладбище.
      Неплохо. Пожалуй, шесть штуковин поздоровее будет в самый раз...
      Глава 8
      Да, шесть здоровенных шутих наделали шороху в хозяйстве братьев Рэнд, и теперь мне предстояло расхлебывать последствия.
      Лента впилась в заломленные за спину руки. Огромные клешни Пота небрежно покоились на руле моего "кадиллака", а тонкие пальцы Джейка ласкали пушку. Она хоть и не была нацелена на меня, но в любой момент, вздумай я вести себя необдуманно - например, пошевелить ушами, - могла быть пущена в ход.
      И я принялся прокручивать в голове события последнего часа. Покинув дом Маккьюни, я заехал за бабахалками и двинул прямо на кладбище братьев Рэнд. Не думаю, что за мною пустили "хвост", но такая вероятность не исключена. Установив шутихи, я заявился в похоронное бюро, дождался салюта посмотрел папки и вышел. Все вроде бы шло гладко, как по часам; однако, решив, что самое трудное уже позади, я утратил бдительность и теперь-то самое трудное, надо полагать только начиналось.
      Утешал, хотя бы морально, лишь тот факт, что я все же отыскал мистера Грэйвса. На папке из ящика "Га-Гу" значилось: "Г.М. Грэйвс. Мемориальный склеп" и прилагался адрес на Гринфилд-авеню. В примечании указывалось, что наследниками усопшего являются жена Лорис, дочь Памела и сын Дуглас. Дальше шли цифры и числа, походившие на записи об оплате.
      Так что теперь я знал, где он покоится - если, конечно, мне удастся отыскать этот долбаный мемориальный склеп. А точнее, если останусь в живых еще достаточно долго, чтобы успеть найти его. И все же я по-прежнему мало что понимал. Великолепно, просто великолепно - нашел загадочную могилу. Я великий детектив. Великий и... почти мертвый. Впору было беспокоиться о собственной могиле.
      Мы доехали до Стрип и свернули к Беверли-Хиллз, затем Пот съехал на покрытую щебнем дорогу. За мощными бетонными столбами, на которых висели ажурные металлические ворота, она шла под небольшим уклоном вверх и, повернув влево, исчезала из виду. Посаженные вдоль дороги деревья образовывали тенистый тоннель. Мы проехали еще с полмили, и я подумал: не везут ли меня громилы в укромное местечко, чтобы спокойно и без помех прикончить?
      В таком случае, я просто так не дамся. Хотя руки и были связаны, но ноги оставались свободными. Конечно, они могли сначала прострелить их, а потом уж убить меня, но я все равно попытаюсь хотя бы выбить кому-нибудь пару зубов или сломать несколько ребер. Опершись о спинку сиденья, я приготовился, как только кончится дорога, лягаться сразу в двух направлениях.
      На самом деле она не кончалась, а плавной дугой уходила в поросшую травой овальную площадку размером в пол-акра. Здесь за бархатисто-зеленой лужайкой виднелся живописный дом, какие обычно строят на ранчо. Приземистый и крепкий, он был построен из какого-то темного камня вулканической породы и отделан красным деревом. Откуда взяться такой усадьбе в подобной глуши, в стороне от шоссе?
      - А кто живет...
      - Заткнись.
      С тех пор как мы сели в машину, ничего другого от этих кретинов я не слышал, и их однообразный словарь начинал действовать мне на нервы.
      - Послушайте, вы, недоумки...
      - Заткнись.
      И в то же мгновение в моей голове брызнул горячий фонтан из лопнувших мелких сосудов, сопровождаемый еле слышным потрескиванием фейерверка. Ну, подонки у меня поплатятся - хотя бы откушенным ухом.
      Я уже напряг мышцы и начал потихоньку выпрямляться, когда Пот вырулил по дуге и затормозил. Ошалев от боли, я на какое-то время перестал следить за дорогой, но теперь сообразил, что Пот завернул за дом. Пульсирующий гейзер в моей голове стал постепенно утихать, превращаясь в булькающий болью котелок. Нет, местечко никак не походило на то, где имеют обыкновение убивать людей.
      За домом на лужайке располагались крытое патио и бассейн какой-то неопределенной формы. В самом бассейне и вокруг него мне почудилась целая стая девиц, резвящихся, словно лесные нимфы.
      "В чем дело? - удивился я. - А вдруг перед тем как пристрелить, садисты решили исполнить мое последнее желание?" Вообще-то "стая" - явное преувеличение. Когда у меня посветлело в глазах, я разглядел, что их всего трое - симпатичных, разненьких. Мы остановились в десяти ярдах от бассейна. Одна из девиц только что выбралась на бетонный край, а две другие красовались перед нами.
      Три спелых персика в бикини, облегающих их тела не менее плотно, чем кожура этого солнечного плода. Одна - высокая блондинка с весьма выдающимися формами; другая - среднего роста блондинка с формами не менее выдающимися, и, наконец, третья - маленькая блондиночка и опять-таки со сплошными выпуклостями. Ни одну из них я не знал, но был бы не прочь познакомиться: они нравились мне куда больше, чем Джейк с Потом - порознь или вместе взятые.
      Блондинки, блондинки... Я даже ругнулся про себя. Куда только ни сунусь, повсюду на моем пути блондинки. Однако плохо складываются мои дела за последние несколько часов если я стал ворчать из-за обилия блондинок. Мне не раз приходило в голову, что блондинки не доведут меня до добра, и в один прекрасный день они могут стать причиной завершения моей блистательной карьеры. Похоже, этот день наступил. Хотя все шло не совсем там, как я себе представлял.