- Я.., не могу в это поверить. Даже если это правда, что я могу сделать?
      - То, ради чего я сюда приехал. Убраться из этой квартиры и спрятаться где-нибудь на день-два. У моего друга Хэла Принса есть хижина, больше похожая на летний дворец, милях в пятнадцати от Лос-Анджелеса. Это не далеко, но вам покажется, будто вы в Канаде. Собирайтесь прямо сейчас, и я отвезу вас туда. Место на отшибе, но очень удобное, и вы там будете в безопасности, пока полиция и я отыщем этих двоих...
      - Уехать? С вами?
      Она снова начала меня сердить.
      - А почему нет? - холодно осведомился я. - Думаю, даже у Джека Потрошителя были свои хорошие стороны. Может, он был пай-мальчик, если не считать маленькой проблемы... - Я не стал вдаваться в подробности. - Решайте сами, Реджина. Я все вам выложил, но решение остается за вами. Я припарковал машину на Флауэр-стрит. Возможно, мне не следовало этого делать, но я очень спешил. Я проверил все вокруг и не заметил ничего необычного, но там есть переулок, станция обслуживания, жилой дом и еще полдюжины мест, откуда можно исподтишка наблюдать за вашим домом и поджидать, пока вы появитесь. - Я сделал паузу. Держу пари, сегодня утром вы не выходили из дому, верно?
      - Да.
      - Если бы вы вышли, я мог бы приехать слишком поздно.
      - Думаю, вы преувеличиваете, мистер Скотт.
      - Да, я постоянно это делаю. Я просто пытаюсь повергнуть вас в состояние шока, чтобы попить немного крови из вашей шеи. Короче говоря, уезжайте со мной прямо сейчас или оставайтесь, а я уйду. Можете не верить, но у меня есть еще пара дел.
      Реджина все еще была немного бледной, но ничего не сказала. Я снова начал мерить шагами комнату, и Реджину, очевидно, тоже охватило беспокойство, потому что она встала, рассеянно теребя свитер, и также стала ходит взад-вперед, заложив руки за спину.
      Реджина не стала бы принимать такую позу, если бы не была поглощена своими мыслями, тем более наедине с парнем вроде меня, так как ее вздымающиеся груди четко обозначились под натянувшимся розовым свитером, притягивая мой взгляд. На такую девушку было трудно долго сердиться.
      Я остановился, ожидая, пока она примет решение. Меня не заботило, сколько времени это займет.
      Примерно через полминуты Реджина тоже остановилась и посмотрела на меня, приподняв одну бровь.
      - Откуда мне знать, что пастор Стрэнг в самом деле мертв?
      - Но я же говорил вам... Хотя ведь я мог и немного приврать, верно? Откуда вам знать, что я это не выдумал? Почему вы должны верить, что он был связан, с заткнутым ртом, и выглядел, как жертва несчастного случая в музее восковых фигур, а на полу было добрых полбарреля его крови? Но это было именно так, Реджина. Вам придется поверить мне на слово.
      Реджина медленно подошла к дивану, снова села и покачала головой. Прежде чем она заговорила, я понял, что потерпел неудачу.
      - Но я не могу уехать вот так, мистер Скотт. Тем более сегодня. Вечером все прихожане должны быть на службе, так как наш святой пастор...
      - Да, знаю. Об этом знают все. Даже туземцы на склонах Килиманджаро ждут, когда барабаны донесут до них слова Фестуса.
      Это был не правильный ход. Ее губы недовольно сжались.
      - Я и не ожидала, что вы поймете, - сказала она. - Я хочу быть там, и это мой долг. Кроме того, даже если то, что вы говорите, правда... - она подняла глаза к потолку, а возможно, к тому, что находилось над ним, - Господь защитит меня.
      Я тоже посмотрел на потолок, потом перевел взгляд на Реджину:
      - О'кей. В таком случае вам не нужны ни я, ни полиция. Только, пожалуйста, помните, что я вам рассказал, и будьте осторожны. Желаю удачи. - Я задержался, открывая дверь, но она не попыталась меня остановить, и я вышел.
      Я прошел мимо двери, откуда на меня глазел коротышка в пенсне, мимо еще одной квартиры и очутился на Флауэр-стрит. Вообще-то я не мог порицать Реджину. Мы не вдавались в подробности того, что Лемминг говорил обо мне вчера вечером, но он, безусловно, не изобразил меня "святым Шеллом", а против приговора "самого святого пастора" были только мои, никем и ничем не подтвержденные заявления и предупреждения.
      Кроме того, я ведь мог ошибаться. Возможно, Реджине ничего не грозило...
      Зато мне явно грозила опасность.
      Мне следовало не витать в облаках, размышляя о реакции Реджины, а подумать о том, что я ей сказал.
      О заправочной станции, жилом доме и еще полдюжине мест, где можно было поджидать в засаде. Включая переулок прямо напротив входа в "Кэнтербери-Комьюнити", который я упомянул первым, так как считал его наиболее вероятным местом. Я оказался прав. Потому что выстрелы раздались именно оттуда.
      Глава 15
      Я едва добрался до тротуара Флауэр-стрит, когда треск первого выстрела вернул мои мысли от Реджины к окружающей меня действительности - к асфальту под моими ногами, яркому солнечному свету, льющемуся на меня с неба, и пуле, просвистевшей мимо моей головы.
      В десяти футах слева от меня стоял мой "кадиллак", еще одна машина находилась справа. Краем глаза я увидел в переулке какое-то движение, но не стал всматриваться, а бросился к "кадиллаку". Тут же треснул второй выстрел, и пуля свистнула в воздухе там, где я был только что.
      Я свалился на тротуар в нескольких дюймах от "кадиллака", стукнувшись головой о правое переднее крыло - впечатление было такое, словно полдюжины парней огрели меня бейсбольными битами. Моя голова отскочила от металла, но я смог расслышать звуки еще нескольких выстрелов - правда, некоторые из них были гулкими, как из оружия 45-го калибра. Три или четыре пули угодили в дальнюю сторону машины.
      Я скорчился за автомобилем, поджав ноги, уперся левой рукой в горячий асфальт, а правой стал шарить под пиджаком в поисках моего кольта. Когда я начал подниматься, ощущая тупую пульсирующую боль в голове, то услышал урчание мотора.
      Выпрямившись и шагнув вправо, я увидел в переулке зад темно-синего седана. Он еще не двигался, но когда я быстро направился в переулок, взведя курок кольта, то увидел высокого широкоплечего мужчину, садящегося в автомобиль справа и захлопывающего за собой дверцу. Седан развернулся и помчался по переулку. Я поднял револьвер, но машина свернула на Флауэр-стрит почти у меня перед носом и понеслась дальше, поэтому я спрятал оружие в кобуру.
      Потом я влез в "кадиллак" и стал звонить в полицию. Когда я понял, что одна из пуль вывела из строя мобильный телефон, эти люди были уже далеко. "Люди", так как один из них вскочил в машину, пока другой заводил ее. Я не успел рассмотреть автомобиль, но знал, что это темно-синий седан. Этого было достаточно.
      Я повернул ключ зажигания, просто проверяя, заводится ли "кадиллак", потом выключил мотор, побежал назад к двери Реджины и заколотил в нее.
      Когда она что-то пропищала, я сказал:
      - Это Шелл Скотт. Впустите меня.
      Снова звяканье цепочек и скрип ключа в замке. Я тяжело дышал, барабаня пальцами по панели. Когда дверь открылась, я шагнул внутрь, закрыл за собой дверь и прислонился к ней. Реджина снова отошла назад, но не так далеко, как в прошлый раз. Если так пойдет дальше, то в один прекрасный день она позволит мне войти и натолкнуться прямо на нее.
      - Бьюсь об заклад, что легче проникнуть в гарем султана, трубя в горн, сказал я. - О'кей, берите, что вам нужно, и пошли отсюда. Я не шучу. Полагаю, вы слышали выстрелы?
      - Да. Это в самом деле были.., выстрелы?
      - Можете не сомневаться. Двое парней стреляли в меня из переулка по другую сторону улицы - помните, я упоминал о нем? Но либо они паршивые стрелки, либо я двигался так быстро, что у них закружилась голова. Во всяком случае, у меня она кружится до сих пор. - Я тряхнул головой.
      - Значит, стреляли не вы?
      - Нет. У меня был револьвер, но я всего лишь помахал им в воздухе. Шум подняли двое плохих ребят, о которых я вам говорил.
      Реджина окинула меня взглядом. Я был поцарапан в нескольких местах. Она подошла ко мне, подняла руку и коснулась пальцем левого плеча.
      - Это.., от пули?
      Я повернул голову и посмотрел на плечо своего некогда великолепного кашемирового жакета. В канареечного цвета ткани виднелся разрез, проделанный, несомненно, первой пулей.
      Я кивнул:
      - Да. Я и не сознавал, насколько близко она пролетела. О'кей, если я воспользуюсь вашим телефоном? - Я стал набирать номер отдела убийств, продолжая говорить:
      - Эта парочка, должно быть, некоторое время пряталась где-то поблизости. Когда я прибыл, их не было в переулке, но они наверняка заметили меня и не застрелили только потому, что поджидали вас. Если бы вы вышли со мной, они бы постарались разделаться с нами обоими. Когда я вышел один, они, очевидно, решили, что полбулки лучше, чем вовсе ничего.
      Когда полицейский ответил, я попросил его соединить меня с капитаном отдела убийств и, ожидая ответа Сэмсона, сказал Реджине:
      - Они промахнулись, но в меня стреляли уже не раз, и когда я слышу этот звук, то автоматически двигаюсь, как газель, которую ударило током. Большинство людей - в том числе хорошенькие девушки - при звуке выстрела застывают на месте и думают: "Неужели кто-то стрелял? Быть может, в меня? Но почему? Что я такого сделал?" Поэтому, если не возражаете, я все-таки отвезу вас в этот коттедж.
      На другом конце провода проворчали:
      - Отдел убийств, Сэмсон.
      - Это Шелл, Сэм. Надеюсь, ты в лучшем настро...
      - Ах это ты. - Его настроение явно не улучшилось. - По-моему, я говорил тебе, чтобы ты не исчезал?
      - Я и не исчезаю. Но, Сэм, старина, ты же не говорил, чтобы я каждую секунду...
      - Я уже целый час пытаюсь с тобой связаться. Где ты?
      - Ну, сейчас я нахожусь в "Кэнтербери". Но буду здесь недолго...
      - Я хотел сообщить тебе, что мы нашли твои трупы.
      - Мои трупы?
      - Стрэнга и того, которого ты застрелил.
      - Где?
      - В узкой яме на луковом поле неподалеку от Уайлтона, милях в двух от дома на Пятьдесят седьмой улице. Прошлой ночью там гуляли парень и девушка - они видели, как остановилась машина и два человека что-то потащили. Утром парень решил нам позвонить. Прессе уже все известно.
      - Это, может быть, не так уж хорошо.
      - "Может быть" тут излишне. Некоторые репортеры уже вовсю накинулись на связь Стрэнга с Леммингом. Это естественно после ночных заявлений Лемминга, выстрелов в него и твоего спектакля в церкви. Как по-твоему?
      - Ну... Ты же знаешь репортеров, Сэм...
      - Еще бы! Я только что закончил разговор с одним - из голливудского "Информера". Он хотел знать, почему я, твой близкий друг, не арестовал тебя по подозрению.
      - Подозрению в чем?
      - У меня сложилось впечатление, что во всем.
      - Ну, если не считать разрушения Содома и Гоморры, я вроде был пай-мальчиком. Да, еще одна вещь...
      Я не договорил. Я уже собирался рассказать ему о недавних событиях, но расчет времени был очень важен, учитывая не только настроение Сэма, но и репортерское давление, которому, он, несомненно, подвергался, а с временем еще не все было ясно. Поэтому я спросил:
      - Вы что-нибудь выяснили о другом парне, которого я застрелил?
      - Да, его идентифицировали минут пятнадцать назад. Местный громила, которого зовут Монах Коуди, разумеется, не настоящий монах.
      - Я уже догадался. Будь он настоящим монахом, у меня возникли бы очень любопытные подозрения.
      - Его полное имя Арвин Фостер Коуди. Получил прозвище Монах, когда его девушка узнала, что он путается еще с двумя бабами, и отстрелила ему яйца. Пока не установлено никаких связей между ним и кем-либо, отвечающим описаниям замешанных в это дело. Ребята из лаборатории не обнаружили ничего интересного в состоянии Стрэнга, кроме того, что они еще никогда не видели парня с такой степенью анемии. Подожди секунду...
      Я слышал, как Сэм обратился к кому-то и тот человек что-то ответил, после чего голос Сэма стал значительно громче:
      - Что? Где?
      Я догадался, о чем идет речь.
      - Сэм, - сказал я, - мне нужно кое-что тебе сообщить.
      В трубке послышались сердитые возгласы, после чего Сэм осведомился зловещим тоном:
      - Где, ты сказал, находишься, Шелл?
      - Я как раз собирался тебе рассказать...
      - В "Кэнтербери", не так ли? Это, кажется, на Флауэр-стрит?
      - Да. Я хотел объяснить...
      - Может, ты не поверишь, но мы только что получили рапорт о стрельбе там. Несколько выстрелов в моем мирном городе! Насколько мне известно, никто из невинных граждан не пострадал, но если в этом замешан ты, то нам следует ожидать худшего. Полагаю, ты в этом замешан?
      - Какое совпадение! Я как раз пытался рассказать тебе об этом, Сэм. Должно быть, ты получил рапорт за секунду до...
      - Что произошло?
      - Парочка ребят, несомненно, тех самых, которые нас интересуют, выпустила в меня несколько пуль. Они уехали в темно-синем седане. Ты будешь рад услышать, что они промахнулись. Другие тоже не пострадали.
      - Когда эти снайперы тебя обстреляли? Его тон мне не слишком нравился.
      - Только что, - ответил я. - Возможно, за минуту до того, как я позвонил тебе.., чтобы все рассказать.
      - Отлично. Я безумно счастлив, что ты мне позвонил, Шелл. Погоди... Снова послышалось невнятное бормотание, после чего Сэм заговорил опять. - Как я упоминал, Шелл, твой звонок избавил меня от необходимости посылать за тобой полицейских.
      - Полицейских? Ты шутишь, Сэм! Как ты мог послать моих друзей арестовывать меня? Да и за что?
      - Получили еще одно сообщение, и тоже из "Кэнтербери". Любопытно, не так ли?
      - Какое сообщение?
      - Что высокий, безобразный на вид парень с белыми волосами колотит в соседнюю дверь. С белыми волосами! Парень, очевидно, немолод.
      - Мы все стареем, Сэм.
      - Этот старик, по-видимому, пытался взломать дверь соседней квартиры. И сразу после этого девушка закричала.
      - Я могу все это объяснить. Это совсем не то, чем может показаться. - Я умолк, испытывая неприятное чувство, что, судя по голосу Сэма, объяснять мне придется дня три. Хотя альтернатива выглядела не более приятной, я уже принял решение. - Я все объясню, Сэм, как только доберусь в полицейское управление. Но сначала мне нужно сделать пару вещей...
      - Немедленно тащи сюда свою задницу, иначе я...
      - Приеду, как только смогу, Сэм. - Я положил трубку.
      - В чем дело? Что у вас с лицом, мистер Скотт? Осознав, что я зажмурил глаза и выпятил губы, я тряхнул головой и расслабился. Реджина стояла рядом, держа чемодан.
      - Не забыли зубную щетку? - спросил я.
      - Нет. А...
      - Не важно. Поехали.
      ***
      Коттедж находился всего в полутора милях от шоссе, но был настолько изолирован, что в конце узкой извилистой и грязной дороги можно было четко слышать птичье щебетание. Дом принадлежал моему холостому другу, который хотя и был всего на три-четыре года старше меня, успел зашибить пару миллионов баксов на фондовой бирже и не истратить их.
      Поэтому "хижина" содержала четырнадцать комнат, полный бар, набитый холодильник, морозильник и прочие удобства, если можно считать удобным дом без телефона, радио и телевидения, но снабженный новейшей стереосистемой, двумя инфракрасными печами в кухне, качалкой на двоих в гостиной, ямой для барбекю и плавательным бассейном с подогревом и приводимым в движение кнопкой водопадом позади здания.
      Когда я остановил машину возле бассейна с лилиями, Реджина посмотрела на крашенный под красное дерево дом, на плакучие ивы у бассейна и, наконец, на меня.
      - Это и есть хижина? - спросила она. Я усмехнулся:
      - Да, стоимостью около сотни тысяч баксов. Это ваше убежище - по крайней мере на следующий день.
      Возможно, вам здесь будет одиноко, но никак не неудобно. Я знаю, так как провел тут пару уик-эндов. Реджина бросила на меня подозрительный взгляд. Я вылез из "кадиллака", открыл дверцу для Реджины и проводил ее к дому. Потом направился к боковой стене, отмерил на глаз шесть футов от фундамента, нашел треугольный кусок треснувшего гранита, вытащил его, достал ключ и открыл парадную дверь.
      Войдя в гостиную, Реджина заметила:
      - Это выглядит несомненно греховным.
      - Но разве это не великолепно?
      Лиловый ковер с поролоновой подкладкой имел добрых два дюйма в толщину; драпировки на двух стенах были такого же цвета. Два массивных дивана смотрели друг на друга на расстоянии десяти футов; перед каждым помещался красный лакированный столик с изогнутой крышкой. На полу стояли три кресла и лежала дюжина разноцветных подушек.
      Я провел с Реджиной краткую экскурсию, продемонстрировал ей запасы замороженной и консервированной пищи, а также предметы роскоши, в том числе бассейн и круглую ванну, слишком большую для одного купальщика.
      Вернувшись в гостиную, я сказал:
      - В спальне с зеркалами, куда мы заглядывали, есть столик с ящиком, а в ящике лежит револьвер. Уверен, что он вам не понадобится, но иногда бывает удобно знать, что оружие под рукой. Вам нужно только прицелиться и нажать на спуск. Вопросы есть?
      - Пожалуй, нет.
      - Здесь нет телефона, но я вернусь, как только смогу. Так что наслаждайтесь жизнью. Я открыл дверь, и она спросила:
      - Вы.., уходите?
      Я с усмешкой обернулся:
      - Вообще-то да, но если вы предпочитаете, чтобы я не уходил...
      - Нет-нет! Просто...
      - Позвольте мне догадаться. Вы полагали, что раз я завез вас в такую глушь, то должен напоить допьяна, а когда ваши глаза потускнеют, а мозги затуманятся...
      - О, вы грязный.., ужасный... - Реджина умолкла и неожиданно улыбнулась. Очевидно, вы правы. Знаете, вы совсем не такой, как о вас говорил пастор Лемминг, мистер Скотт.
      Я тоже улыбнулся:
      - Все прочее, что говорил ваш пастор, тоже не слишком соответствует действительности. Между прочим, зовите меня Шелл. - И я вышел.
      Спустя пять минут я уже был на пути в город. Эти пять минут я использовал, чтобы проверить, на месте ли маленький спортивный автомобиль, который обычно стоял в углу гаража, и переставить его номер на мой "кадиллак".
      Если капитан Сэмсон приставил за мной слежку - а я не исключал такой возможности - то чужой номер дал бы мне маленькое преимущество. Да, я нарушил закон. И, направляясь по шоссе к Беверли-Хиллз, я думал, что с такого пустяка мог бы начать карьеру преступника.
      ***
      Дом Дейва Кэссиди был красивым двухэтажным зданием на Роксбери-Драйв в Беверли-Хиллз. Я подъехал по аллее к воротам - части стальной ограды, тянувшейся параллельно Роксбери, - и двинулся дальше вокруг участка.
      Доктор Бруно не только дал мне адрес Дейва Кэссиди, но и описал его жилище, включая ворота с прямыми стальными остриями, которые Дейв установил месяца четыре назад. Некоторые противники эровита узнали, что здесь проживает Кэссиди из компании Кэссиди и Куинса, друг и помощник сексуального чародея Бруно, и их группа почти сразу же начала пикетировать дом. Когда они устали от дежурства, другая маленькая группа, очевидно командированная Армией спасения, начала бить в барабан на лужайке и петь про Новый Иерусалим. Это доконало Дейва, и он установил стальную ограду и ворота.
      Я вылез из "кадиллака" и подошел к коробке с внутренним телефоном. Через полминуты в трубке послышался мужской голос:
      - Алло.
      - Мистер Кэссиди? Дейв?
      - Да.
      - Это Шелл Скотт. Вы заняты?
      - Чертовски занят, но все равно заходите. - Послышался гудящий звук и щелчок. Две половины ворот медленно открылись внутрь. - Можете припарковаться сзади.
      - Хорошо. - Я хотел положить трубку, но Дейв добавил:
      - Я рад, что вы приехали, Скотт. Очевидно, док рассказал вам, что сегодня собрание "Граждан ЗА"?
      - Да, он упоминал об этом.
      - Многие из них сейчас здесь. Вам следует с ними познакомиться, Скотт, думаю, они вам понравятся.
      - Отлично. - Я положил трубку.
      Когда я въехал внутрь, ворота автоматически закрылись за мной. Подъездная аллея вела к задней стороне дома, где находилась большая зеленая лужайка, на которой стояло не менее дюжины машин. Я нашел свободное место, выключил мотор и вылез из "кадиллака".
      Дейв стоял у задней двери. Он махнул мне рукой, а когда я подошел, заметил:
      - От вас пахнет пламенем и серой. Добро пожаловать.
      Я усмехнулся и пожал ему руку. Он указал на дверь и, когда я вошел, спросил:
      - Есть новости?
      - Да.
      Миновав коридор и войдя в открытую дверь, мы очутились в маленькой комнате, очевидно служившей рабочим кабинетом Дейву Кэссиди. Кожаный диван и пара кресел, письменный стол, стены со светлыми деревянными панелями... В комнате царила приятная мужская атмосфера и ощущался запах трубочного табака.
      Дейв сел за стол, а я занял место на диване.
      - Прежде всего, - начал я, - нам следует коснуться вопроса подозреваемых. Помимо громил, похитивших вас и Бруно, и ряда других благочестивых и неблагочестивых личностей, есть новый подозреваемый, которого я не учитывал до сегодняшнего утра.
      - И кто же это?
      - Вы.
      Глава 16
      Дейв Кэссиди начал улыбаться, но улыбка застряла на половине, как будто ему на рот накинули невидимый крючок.
      - Вы серьезно? - наконец осведомился он.
      - Эровит в высшей степени ценный продукт, Дейв. По крайней мере, если его разрешат продавать свободно. Поэтому каждый, кто добудет формулу, сможет извлечь колоссальную прибыль. Вот вам и мотив для похищения и даже убийства.
      - Не вполне вас понимаю.
      - До сегодняшнего утра я думал, что вы знаете формулу. Но теперь мне известно, что целиком ее знают только Бруно и его дочь, а вы знакомы только с основным составом - без добавок Бруно.
      Кэссиди, казалось, расслабился и "снял улыбку с крючка":
      - Понятно. Очевидно, док наговорил вам о всяких тайных ингредиентах, добавленных прямо на заводе? Я кивнул. Кэссиди откинулся назад, забросив ноги на стол.
      - Я давно знаю дока, - все еще улыбаясь, продолжал он, - и понимаю его лучше вас, Скотт. Но вы достаточно с ним пообщались, чтобы понять, что он.., о'кей, если я скажу "эксцентричный"?
      - Для меня о'кей.
      - Ну, прежде всего, док человек высокой порядочности - честный, надежный и так далее. Он может возражать против законов, правил, некоторых предписаний ПЛА, но не станет их нарушать. Иными словами, он не станет представлять в ПЛА одну формулу, а потом производить и продавать продукт по другой.
      - Бруно говорил мне, что он всегда что-то добавляет и что точный состав известен только ему и Дру.
      - Еще бы. Мне он говорил то же самое. Док хочет, чтобы мы думали, будто он подливает в состав какой-то редкостный эликсир и таким образом делает из формулы тайну. Быть может, док пытается уберечь нас от искушения, а возможно, он в самом деле не доверяет никому - даже мне. - Дейв вынул из кармана трубку и протянул руку к круглой банке с табаком. - Разумеется, док и Дру знают полную формулу эровита. Но ее знаю и я, и Пищевая и лекарственная администрация, в которой служит немало людей.
      - Вы имеете в виду, что Бруно ничего не добавлял к...
      Дейв махнул рукой и усмехнулся:
      - Нет, он добавлял по галлону темно-коричневой жидкости в каждый бак на заводе, где хранилась жидкость такого же цвета. Обычно он делал это ночью, когда кроме него и меня там никого не было. Но, по-моему, он просто добавлял эровит к эровиту. А может, черную патоку в дистиллированной воде. Если доку нравится считать, будто я верю, что он проделывает какие-то чудеса алхимии, то мне какая разница?
      - Вы можете это доказать? Дейв нахмурился:
      - Не понимаю.
      - Вы можете доказать, что жидкость, которую Бруно добавлял в баки, ничем не отличалась от их содержимого?
      Дейв задумчиво пожевал нижнюю губу, потом покачал головой:
      - Пожалуй, нет. Во всяком случае, не сразу. Никогда не думал, что мне это понадобится. Я усмехнулся:
      - Я не говорю, что вы должны это делать, Дейв. Но вы смогли бы это доказать в случае необходимости?
      - Возможно, если бы я проделал один чертовски сложный анализ... - Он посмотрел на меня. - Может, да, а может, и нет. Некоторые из ингредиентов эровита представляют собой гомеопатические средства, биохимические субстанции, клеточные соли. Если в них что-то есть, мы не можем определить, что именно и в каком количестве. Во всяком случае, с оборудованием, доступным нам сегодня.
      - Что вы имеете в виду, говоря, "если в них что-то есть"?
      - Ну, возьмем гомеопатическую субстанцию - гиперикум, арнику, любое животное, растительное или минеральное вещество, используемое в гомеопатии. Сила его действия характеризуется числом и буквой - X, С или М. Например, Aurum metallicum IX - кстати, это металлическое золото - означает, что одна частица золота тщательно смешана, растерта в порошок или, как говорят гомеопаты, разбавлена девятью частицами молочного сахара, таким образом возникает соотношение один к десяти. Возьмем одну частицу этого Aurum metallicum IX и смешаем ее еще с девятью частицами молочного сахара, тогда мы получим Aurum metallicum 2Х, а это, не забывайте, не один к двадцати, а один к ста. Сделаем это снова и получим 3Х - один к тысяче. Таким образом, Aurum metallicum 6X - это одна частица золота на миллион частиц молочного сахара, а 12Х - одна на триллион. Когда вы дойдете до 40Х или 60Х, то получите то, что врачи называют "серединой нуля" или "коротким концом ничего". Дойдя до 100Х, вы заменяете его на 1C - это одно и то же. 10С или 50С воспринимаются уже с трудом. Ну а когда вы добираетесь до М, то это уже только для любителей теоретизировать насчет бесконечно малых величин.
      - Похоже, для них великоваты даже молекулы и атомы.
      Дейв кивнул.
      - Вы попали в точку.
      - Но что толку в лекарстве, где практически ничего нет?
      - Именно этот вопрос задают гомеопатии современные медицина и наука. Практически гомеопаты утверждают, что чем меньше материальной субстанции присутствует в лекарстве, тем больше оно эффективно.
      - Вы что, Дейв, подшучиваете надо мной? Он улыбнулся:
      - Не совсем. Существует много доказательств, поддерживающих заявления гомеопатов, но вы не найдете их в медицинских журналах. Я ведь говорил о материальной субстанции, Скотт. По мнению гомеопатов, в процессе разбавления сама сущность или вибрация вещества - его дух, как сказал бы док Бруно, передается его носителю. И, снова цитируя дока, так как наука еще не в состоянии взвесить и измерить душу человека, не удивительно, что она не может открыть дух или сущность гомеопатических лекарственных средств.
      Беседа стала для меня чересчур отвлеченной.
      - О'кей. Возможно, Бруно добавляет эровит к эровиту. Но если он добавил бы туда какую-нибудь "середину нуля", это изменило бы формулу, по крайней мере, заставило бы Бруно считать ее измененной?
      - Доктор, безусловно, счел бы формулу измененной, и, говоря откровенно, я бы с ним согласился, даже если бы химический анализ не показал никаких отличий. - Дейв сделал паузу. - С точки зрения ПЛА, - если, скажем, некоторое количество высокоэффективного гомеопатического вещества было растворено в дистиллированной воде - оснований для беспокойства не было бы, так как анализ показал бы только воду и молочный сахар. Но не думаю, что док пошел бы даже на это. Он бы счел такой поступок бесчестным.
      - О'кей, вы знаете его лучше, чем я. - Увидев, что Дейв слегка нахмурился, я спросил:
      - Что-нибудь не так?
      - Нет, просто вы заставили меня задуматься. Надеюсь, он не добавил в баки растертые в порошок слоновьи яички.
      - А это помогло бы?
      - Понятия не имею, - ответил Дейв. - Уверен, что не помогло бы слонам.
      На несколько секунд воцарилось молчание. Наконец Кэссиди начал набивать трубку и спросил:
      - Мои необычайно толковые замечания смогли переместить меня с первого номера в вашем списке подозреваемых?
      - Вы никогда не занимали первый номер. А теперь я переместил вас на самое дно.
      - Отлично. Есть еще какие-нибудь новости, Скотт?
      - После того как мы с вами расстались и я отвез Бруно домой, мне пришлось отправиться в полицейское управление Лос-Анджелеса и сообщить все, что я знал. Потом полиция беседовала с Бруно, думаю, они добрались и до вас.
      Кэссиди кивнул:
      - Да, но к тому времени они уже, очевидно, поговорили с доком и, конечно, располагали вашим показаниями. Поэтому я был всего лишь одной проверкой. Два детектива провели здесь около получаса. Это произошло после того, как док звонил мне, тогда вы были рядом с ним, верно?
      - Да, я был с доком и Дру в ее квартире.
      - Он рассказал мне, что полиция не обнаружила в доме трупов. Это меня потрясло - вы ведь понимаете, что, если бы мы вовремя оттуда не убрались, эти парни могли бы застать нас там.
      Я кивнул:
      - Да, мы с ними едва не столкнулись.
      - Странно, что полицейские даже не сказали мне об этом прошлой ночью. Вы уверены, что трупы в самом деле исчезли?
      - Уверен. Но полиция обычно не говорит больше того, что считает необходимым. Поэтому вы, вероятно, не знаете и того, что трупы обнаружили сегодня утром.
      Дейв уставился на меня:
      - Обнаружили? Тогда какого черта никто мне об этом не сообщил?
      - Я сообщаю вам сейчас, Дейв. Его напряженное лицо медленно расслабилось, и он улыбнулся:
      - Я имел в виду не вас, Скотт, а копов. Где же они их нашли? Полиции удалось опознать этого коренастого ублюдка? Или выяснить, какую дрянь они ввели Стрэнгу?
      - Насчет Стрэнга им еще ничего не известно, но парень, которого я застрелил, был местным уголовником по кличке Монах Коуди. Когда я говорил с Сэмсоном, они еще не установили его связь с двумя другими бандитами.
      Кэссиди набил табаком чашечку трубки, закрыл банку и отодвинул ее на край стола.
      - Ну, это может оказаться полезным. Если полиция знает, кто был один из них, они смогут добраться и до остальных. Надеюсь, они быстро это проделают. Он облизнул губы. - Прошлой ночью я впервые увидел, как люди умирают. До этого я видел мертвецов только на похоронах... У вас есть еще сюрпризы?