Тодхантер сидел, поэтому я не мог определить его рост, но он показался мне очень высоким, крупным, но изможденным. Кисти рук, лежавшие на коленях одна поверх другой, тоже были большими и сильными. Я не заметил в нем признаков слабости, во всяком случае, внешних.
      Фотографии, показанные мне Тодди, вполне передавали его облик. Да, передо мной сидел Тодхантер.
      - Мистер Тодхантер... Гордон, - тихо проговорил директор. - Гордон?
      Мужчина не двигался, даже не повернул голову в нашу сторону.
      Мысли вихрем кружились в моем мозгу. На кровати сидел тот, кто нацарапал мне записку на конверте, небрежно написанную, но вовсе не безумную. Ничего такого, чего не мог бы написать в спешке разумный человек. А может, Тодхантер притворяется, поскольку уже много дней его удерживают здесь против воли, и делает вид, что болен, ожидая, когда придет нужное время...
      Бичем повторил:
      - Гордон. Гордон Тодхантер. Это мистер Скотт. Он хочет поговорить с вами.
      Мужчина медленно повернул голову:
      - Не... не... не...
      Его губы зашевелились, потом плотно сжались. Он нахмурился, между бровями пролегли глубокие складки, лоб избороздили морщины. Тодхантер опустил голову, но глаза его продолжали смотреть на меня пристально и с подозрением.
      Вдруг он захихикал.
      Его взгляд устремился куда-то, потом вернулся ко мне.
      Обычно веки чуть прикрывают радужную оболочку. В глазах же Тодхантера не было и намека на норму. Их выражение свидетельствовало о том, что он постоянно подавляет эмоции. Казалось, мышцы его лица вздулись от напряжения. Веки же были ненатурально подняты, так что между ними и темно-коричневой радужной оболочкой виднелась белая полоска глазного яблока.
      Я услышал слова директора:
      - Бесполезно, мистер Скотт. Теперь вы удовлетворены?
      Я усмотрел нечто странное в его словах и тоне, хотя, возможно, напрасно заподозрил тайный умысел. Выйдя вслед за ним, я наблюдал, как он запирает дверь.
      Мои мысли все еще оставались в маленькой комнате, поэтому я спросил:
      - Что вы с ним сделали?
      Бичем, уже направившийся по коридору, обернулся и странно взглянул на меня.
      - Не понимаю, - отозвался он. - Полагаю, вам следовало бы спросить, что сделал с ним Бог. - Пожав плечами, он пошел дальше, на ходу объясняя: Безумие, мистер Скотт, такая же болезнь, как полиомиелит или любая серьезная инфекция. Но, увы, мы почти никогда не знаем, что произошло в мозгу этих людей, какие импульсы управляют их нервами. - Бичем снова пожал плечами. - Некоторым мы помогаем. Надеюсь, сумеем помочь и этому. Кто знает?
      У дверей в свой кабинет директор осведомился:
      - Вы хотели узнать что-то еще?
      - Нет. Благодарю вас, доктор Бичем.
      - Не за что. До свидания, мистер Скотт.
      Таксист отвез меня в центр, к кафе "Горгона". Я вышел, позвонил в Административный центр и сообщил сенатору Лестеру Бизли обо всем, что сделал. Бизли согласился, что Тодхантер, смерть Стоуна и поиски двоих мужчин, пытавшихся убить меня вчера вечером, - самые важные дела. Ими следует заниматься не только вследствие моей очевидной заинтересованности, но и потому, что этого мнения придерживается комиссия.
      Я просил у Бизли, где Джо Рул, и сенатор дал мне несколько адресов, которые тот собирался посетить. Сенатор позволил мне забрать Рула на несколько часов после полудня.
      Минут через десять я отыскал Джо, и он пообещал скоро появиться в "Горгоне". Мне удалось управиться с сытным ленчем к тому моменту, когда появился Рул. Пока я излагал Джо последние новости, он потягивал пиво.
      - Итак, - закончил я, - этот Тодхантер - крупный парень с седеющими волосами и лицом, изборожденным морщинами.
      - Да, он похож на викинга. Когда я видел его на слушании, Тодхантер выглядел весьма скверно.
      Джо сделал большой глоток пива. Он выглядел так молодо, что можно было усомниться, а имеет ли Рул право пить спиртное.
      - Есть ли хоть один шанс, что тот, кого ты видел, не Тодхантер? спросил я.
      Джо покачал головой:
      - Ни малейшего. Не знаю, почему ты спрашиваешь, но с этим все чисто.
      Мы обсудили ситуацию. Рул выдал мне дюжину доказательств того, что человек в больнице именно Гордон Тодхантер, и убедил меня. Однако оставался один пункт, по моему мнению нуждавшийся в проверке.
      - Ладно, Джо. Я не видел Гордона Тодхантера до сегодняшнего утра, но у меня есть несколько его фотографий. Вот. - Я достал из бумажника снимки и показал Джо. - Этот парень?
      Он внимательно рассмотрел фотографии и кивнул:
      - Очень похож. Наверняка сказать трудно, слишком маленькие снимки, но, судя по всему, это он.
      - Согласен. Ты видел этого человека на слушании о психической полноценности. Взглянув на того, кто находится в "Равенсвуде", ты мог бы точно сказать, тот же это парень или нет?
      - Да. - Рул допил пиво. - Это не слишком трудно... Но почему он так беспокоит тебя, Шелл?
      - Мне очень важно узнать, Тодхантер тот парень или нет. Это важно не только для меня. Я кое-что вспомнил. Ты встречался с его дочерью?
      Джо покачал головой:
      - Я же говорил тебе, что ее нет в стране.
      - Не было, но она вернулась.
      - Мне нужно встретиться с ней?
      Я взглянул на его красивое лицо, блестящие, волнистые волосы, улыбку, открывающую крепкие белые зубы.
      - Нет. Она ужасная девица.
      - Правда?
      - Шучу. Но тебе не стоит встречаться с ней. Ты слишком молод для такого потрясения. Пусть твоя нервная система окрепнет и станет выносливой, как моя.
      Рул ухмыльнулся:
      - Ладно, а что с "Равенсвудом"?
      - Там, в палате 109, сидит безумец. Если это Тодхантер, делу конец. Если же это не Тодхантер, а кто-то, чертовски похожий на него, тогда все меняется. Так или иначе, тебе нужно взглянуть на него, чтобы прояснить ситуацию.
      - Итак, он сумасшедший. Я знаю, что парень в суде был Тодхантер. Что же ты хочешь доказать?
      - Не знаю, Джо, но что-то там нечисто. Я не могу вмешиваться, пока мы не откопаем хоть что-то. - Я достал сигареты, закурил и продолжал: - Вот как тебе следует действовать. Там упоминали о некоем Ховарде из 103-й палаты. Может, сделаешь вид, будто навещаешь Ховарда, и получишь шанс открыть отмычкой 109-ю и заглянуть туда? Эти палаты рядом, в одном крыле.
      Таково мое предложение. У тебя есть другие идеи?
      - Нет, но я проверю все записи перед тем, как ехать в больницу. Отправлюсь туда после полудня и раскопаю все, что возможно, об этом парне. Мне еще нужно кое-что сделать до этого. У тебя все? Ховард - это фамилия?
      - Да.
      - Ладно, я постараюсь разнюхать о Тодхантере побольше... Или найти в архивах кого-нибудь еще. Значит, ты хочешь убедиться, что человек в 109-й палате именно тот, кого я видел на слушаниях?
      - Совершенно верно. Но послушай. Вполне возможно, Тодхантер знает, почему те парни вчера вечером пытались прикончить меня... даже если он не в себе. Одно убийство уже произошло, можно ждать и других. Так что не сверни себе шею.
      - Не беспокойся.
      - Я сделал бы это сам, но они уже видели меня. Вряд ли мне удалось бы добраться до нужной комнаты.
      - Все в порядке. Позвонить тебе, когда вернусь?
      - Да. Я буду у себя дома или...
      Я задумался на минуту, затем достал бумагу и карандаш, но написал не название отеля "Билтмор", а только номер телефона и номер апартаментов Тодди. Я вручил листок Рулу:
      - Или вот по этому номеру.
      Джо посмотрел на записку:
      - Очень забавный номер.
      Я промолчал, считая, что и так сказал уже слишком много о красавице Тодди. Сообщи я ему, что это ее отель и номер, вполне вероятно, что в скором времени дверь мне откроет не она, а Рул. Лучше ему не знать о ней. Джо сунул листок в карман рубашки:
      - Ладно... Я поехал. До встречи.
      Я отправился в "Билтмор", сделав по дороге маленький крюк, прошел через большой вестибюль и поднялся по лестнице. В конце концов, Тодди сама сегодня утром по телефону предложила мне подняться.
      Я деликатно постучал в дверь и подождал. Потом постучал решительнее. Наконец нежный голос Тодди спросил:
      - Кто там?
      - Шелл.
      - О, Шелл... Минуточку.
      Девушка, распахнув дверь, разглядывала меня. Я тоже уставился на нее.
      Судя по всему, Тодди лежала, ибо именно в таком одеянии и лежат очаровательные женщины. Что-то прозрачное, кружевное, хотя и не слишком откровенное. Гормоны ударили мне в голову. Еще несколько взглядов - и они просто взорвались бы.
      - Проходите, Шелл.
      Я вошел, и она закрыла дверь.
      - Я совсем не спала сегодня ночью, - сообщила Тодди. - По крайней мере, мне так кажется. Беспокоилась, думала... Я только что проснулась. Простите, я, кажется, всегда полусонная, когда мы разговариваем.
      - Ничего не имею против.
      - Что это?.. Шелл... Вы очень милы, но зачем это?
      Тодди смотрела на пакет в моих руках. Задержавшись внизу, я прихватил несколько роз, бутылку шампанского и даже два бокала.
      - Это, - спокойно ответил я, - попытка подсластить мои горькие новости.
      - Ой! - Лицо девушки омрачилось. - С ним ведь все в порядке, да?
      - Обождите минутку. Я видел его... Полагаю, его. И он был... Он не слишком хорошо себя чувствует.
      - О чем вы?
      - Об этом самом. Человек, которого я видел, нуждается в помощи и лечении. Он душевнобольной. Возможно, когда-нибудь поправится, но сейчас он болен. На это, как и при воспалении легких, нужно время.
      Тодди покачала головой и рухнула на стул.
      - Вот, возьмите. - Я протянул девушке цветы, шампанское и бумажный пакет, желая хоть чем-нибудь отвлечь ее.
      Она поднялась, взяла цветы, вино и вышла из комнаты. Через минуту Тодди вернулась и поставила розы в вазу. Бутылку шампанского она все еще держала в руках. Я описал ей больного в "Равенсвуде".
      - Это папа. Только у него такой облик. Даже по вашему описанию я знаю, что это он.
      - Мне очень жаль, Тодди.
      - Но я не понимаю... - Вид у нее был озадаченный и недоумевающий. Как это могло произойти так быстро?
      - За год многое может случиться.
      - Что?
      Девушка посмотрела на меня так, будто впервые услышала мой голос и пыталась понять, мне ли он принадлежит.
      - Это я, Шелл Скотт. Я принес вам шампанское и розы...
      - Шелл, это очень мило с вашей стороны. Простите, но я в шоке. Может, и следовало ожидать чего-то подобного, но... Вот... - Тодди протянула мне бутылку. - Откройте ее. Я выпью с вами глоток.
      - Хорошо, Тодди, вы, возможно, не примете всерьез мои слова, но знайте: я продолжаю работать над делом... мой коллега Джо Рул занимается им сейчас. Если он позвонит, значит, у него есть новости для меня. Возможно, ситуация не так уж плоха.
      - То есть?
      - Не стоит вдаваться в подробности. Я просто считаю, что такое не исключено.
      - Все так странно, - повторила девушка. - Разве может человек так сильно заболеть меньше чем за год? И что же значит эта его записка, адресованная вам, Шелл?
      - Вот в этом вы правы. Я тоже хочу узнать о ней, прежде чем закончу дело. - Я начал открывать бутылку.
      Тодди держала бокал. Я понимал, что шампанское для нее не новость, поэтому старался сделать все так, как ловкие парни в телесериалах. Я улыбнулся, дернул, пробка выскочила с громким "у-уп", едва не угодив в правый глаз Тодди, и врезалась в стену.
      Я наполнил бокалы прозрачным пенящимся вином.
      - Прелестный звук, верно? - заметила Тодди.
      Но ее глаза и, полагаю, мысли находились сейчас очень далеко отсюда.
      - Верно, Тодди. Ладно, подождем новостей получше.
      Девушка опустилась на черный диван у стены и положила ногу на ногу.
      - Садитесь, Шелл, - предложила она. - Расслабьтесь немного.
      Я сел в кресло рядом с ней, но не расслабился.
      Меня раздирали противоречивые желания. Тодди выглядела восхитительно в своем интимном одеянии, и я получал удовольствие, глядя на нее. Но лучше бы она надела что-нибудь другое, например старые джинсы, поскольку меня не ждет ничего, кроме беседы и, может быть, нескольких взглядов, сколько бы я ни просидел здесь.
      Вчерашний поцелуй Тодди заставил меня вибрировать, и это продолжалось до сих пор. Приятное ощущение, конечно, но я не возражал бы добавить к нему новые и более сильные.
      Впрочем, не сегодня. Не в тот момент, когда я, защитник девушки, разочаровал ее плохими новостями. Вероятно, сейчас Тодди чувствует себя ужасно одинокой и покинутой, и только это может заставить ее подарить мне поцелуй или ласку. Я иногда веду себя как похотливый старый кот, но все же не украду медные монеты с глаз покойника и не изнасилую сегодня Тодди. В другой день - пожалуй, да. Но не сегодня.
      Вот я и начал жалеть о том, что девушка полуодета.
      Мне хотелось беседовать с Тодди несколько часов, если она согласится. Сидеть и потягивать шампанское, просто находиться в ее обществе, по крайней мере до звонка Джо Рула. Но похоже, лучше уж дождаться его звонка у себя в квартире. Мы выпили еще по бокалу шампанского и, хотя я полагал, что этого явно мало, все же почувствовал тепло внутри. И это тепло превращалось в жар.
      Тодди очень напоминала охлажденное шампанское. Ее лицо было спокойным и невозмутимым. Казалось, она источает прохладу.
      Тодди взглянула на меня так, что я изумился, но она не отвела своих карих глаз.
      Наконец я встал:
      - Мне пора, Тодди.
      - Правда?
      - Да. Я слишком надолго забросил свою работу для комиссии. Хотел посидеть с вами минуту, убедиться, что у вас все в порядке.
      Мой язык отяжелел. Я чувствовал напряжение во всем теле.
      Тодди смотрела на меня с тем же странным выражением:
      - Забавно.
      - Что именно?
      - Вы совсем не такой, как я думала.
      - Я и не знал, что вы думали обо мне.
      - Перед тем как впервые прийти поговорить с вами, Шелл Скотт. Детектив. Маленький толстый человечек, курит сигары, занимается делами о разводах. Понимаете?
      Я улыбнулся:
      - Такого человека не существует.
      - Уж конечно, это не вы...
      - Ладно, я позвоню вам.
      - Идите сюда. - Девушка похлопала по сиденью дивана. - Нельзя же просто вскочить и умчаться, как норовистая лошадь.
      - Можно.
      - Не будьте глупцом. Сядьте сюда. Всего на минуточку.
      Я опустился на диван возле нее. Даже слишком близко. До меня доносилось благоухание девушки, тонкий аромат ее волос и кожи.
      - Идите, если нужно, но мне хотелось бы, чтобы вы остались, Шелл. Я даже не поблагодарила вас за розы. И за шампанское. И за то, что вы так любезны.
      - Тодди, я буду внимательнее слушать вас, если вы что-нибудь наденете. Может, парочку купальных халатов или...
      - Посмотрите на меня. Разве вы не поцелуете меня перед уходом?
      - Тодди, только перед самым уходом. Сейчас слишком рано, чтобы...
      Я не закончил, потому что ее лицо приблизилось к моему. Я молча потянулся к девушке, обнял ее, легонько притянул к себе, глядя, как голова Тодди склоняется набок, губы раздвигаются, а нежные веки тихо опускаются на карие глаза и закрывают их. Ее ресницы чуть подрагивали, а рот приоткрылся, коснувшись моего.
      Вначале я вспомнил вчерашний поцелуй, но этот был более теплым и пылким. Мы сидели рядом на диване, и я вдыхал аромат ее духов. Тодди потерлась щекой о мою щеку, я коснулся губами ее шеи, плеча. Мои руки скользнули к вороту голубого одеяния девушки, развязали маленький бант. Тодди приподнялась, шевельнула плечами, и под голубым одеянием обнажилось белое тело.
      Девушка подставила под мои ладони свою спину, и я приник губами к ее теплому телу. Ее руки мягко надавили на мой затылок, и наши губы снова слились в поцелуе. Пальцы Тодди перебирали мои волосы, пока я гладил ее. Моя ладонь двигалась по нежным изгибам спины, приласкала округлое бедро, перешла на тонкую талию, затем добралась до груди.
      Тодди скользнула ко мне, ее щека снова коснулась моей, а губы прижались к моим. Губы девушки были влажными, язык - неугомонным и настойчивым. Она судорожно вцепилась в мою руку и обхватила ее пальцами.
      Мое ухо ощущало жаркое дыхание Тодди, ее грудь касалась моей шеи.
      - Шелл! О, Шелл, дорогой! Это безумие. Дорогой, дорогой...
      Тодди сказала что-то еще, но только эти слова застряли в моем мозгу. "Это безумие". Она говорила чуть слышно, но я понимал все. Ее слова обжигали меня. Особенно "безумие". Оно заставило меня вспомнить о Гордоне Тодхантере. И о себе самом. Ведь всего несколько минут назад я собирался уходить!
      Я чуть отстранил Тодди и взглянул на нее. Глаза девушки открылись, и она не мигая уставилась на меня. Моя рука все еще касалась груди Тодди, а ее пальцы сжимали мое предплечье.
      - Тодди, - начал я. - Вероятно, этого не следовало делать. Я попросил вас одеться. И сказал вам, что мне нужно идти.
      Девушка облизнула губы и выпрямилась:
      - Идти?
      Она говорила так тихо и невнятно, что я не понял, вопрос это или утверждение. Вопрос, призыв, нежная мольба?
      - Мне пора идти, Тодди, - повторил я. - Лучше уж уйти сейчас. Если я не...
      Девушка села, на мгновение закрыла глаза, затем накинула голубое одеяние на плечи, скомкав его на груди.
      - Да, - спокойно ответила она. - Полагаю, вы правы. После этого воцарилось неловкое молчание. Мне стало не по себе. Я не знал, о чем думает Тодди, не понимал, что на уме у меня самого. Девушка не проронила ни слова, даже не взглянула на меня.
      Наконец я встал:
      - Милая...
      Тодди бросила на меня быстрый взгляд и отвернулась.
      - Я позвоню тебе. Как только узнаю хоть что-нибудь. Позвоню, что бы ни узнал.
      Девушка кивнула.
      Направившись к двери, я обернулся. Перед диваном стоял кофейный столик, на нем - открытая бутылка шампанского, рядом - ваза с розами. На диване совершенно неподвижно сидела Тодди.
      Последнее, что я видел и запомнил, - это глаза Тодди с припухшими веками, устремленные на меня, и правая рука, придерживающая полы голубого одеяния.
      Глава 8
      Постояв за дверью, я спустился в большой вестибюль "Билтмора".
      "Приятель, - сказал я себе, - твое место в "Равенсвуде". Я подумал о многом, но все казалось очень глупым. Потом вышел на залитую солнцем улицу и добрался на такси до гаража, где чинили мою машину. Механик сообщил мне, что почти все закончил, поэтому я подождал двадцать минут и уже на своей машине поехал домой. "Кадиллак" был как новенький. Поднявшись к себе, я стал ждать звонка Рула. Время шло, и я нервничал все больше и больше.
      В тишине и уединении своей квартиры я размышлял о том, что делает и о чем думает сейчас Тодди. Призывает проклятия на мою голову или отправилась в загул с меньшим идиотом, чем я. Она неотступно стояла перед моим мысленным взором.
      Одного быстрого взгляда на Тодди было достаточно, чтобы воспламенить мужчину. Придя от нее, я принял холодный душ, но он не помог. Впрочем, с какой стати было на это рассчитывать?
      Я босиком вышел в кухню, снова вернулся в гостиную, опустился на шоколадно-коричневый диван, откинулся назад и зарылся ногами в густой длинный ворс ковра. Мой взгляд упал на жутко раскрашенный портрет обнаженной Амелии над искусственным камином.
      Я приготовил себе бурбон с водой и позвонил в Административный центр, полагая, что Пола вот-вот закончит работу. Она ответила скучным голосом, но оживилась, узнав меня.
      "Пола и в самом деле восхитительное создание, - думал я. - Может, она и не вполне владеет собой, когда возбуждается, но разве пылкость умаляет достоинства женщины? Пожалуй, стоит заехать за ней".
      - Пола, дорогая, ты никогда еще не была у меня дома.
      - Верно.
      - А теперь послушай. У меня есть бифштексы. Превосходные, сочные, полные витаминов и минеральных веществ.
      - Полные витаминов?
      - И минеральных веществ. Приходи, и мы зажарим их в моей уютной кухне. Я не воспользуюсь газовой горелкой - у нас будет мясо, зажаренное почти на углях...
      - Мне нужно работать.
      - Что?!
      - Мне нужно работать. Я задержусь допоздна, это из-за комиссии. Слушания начнутся через три дня, ты же знаешь.
      - О да.
      - Я с удовольствием пришла бы, Шелл.
      - Ты бы...
      - Да. Правда. Я мучила тебя, не так ли?
      - Каким образом?
      - Не соглашалась посмотреть на твое радио или на что-то еще. Даже не впускала тебя в мою квартиру. Это было жестоко.
      - Конечно. Для такой доброй, милой, привлекательной, восхитительной женщины это было жестоко.
      - Шелл, ты говоришь чудесно. Я хочу быть с тобой полюбезней. Но не сегодня вечером. Извини, но ты же слышал их разговоры о долге.
      - Да, и я знаю, во что они это превращают.
      - Пока.
      Я едва не обернул телефонный шнур вокруг собственной шеи и не повесился, но решил не считать это неудачей, поскольку она все же хотела бы прийти.
      Тут я вспомнил Атлас. Плохо, что она работает в "Мелоди". Но почему бы не поговорить с ней? Я позвонил в ее квартиру в "Джентри".
      - Алло!
      - Привет. Это Шелл Скотт.
      - А, Шелл, привет. Где ты был?
      - Держался от тебя на почтительном расстоянии.
      - Зачем?
      - Ха!
      - Но ты даже не пришел в клуб.
      - Атлас, моя дорогая танцующая девочка! Если, по-твоему, мне приятно занять удобный столик в "Мелоди" и наблюдать, как ты извиваешься в танце, запрыгиваешь на дьявола, кричишь и стонешь от удовольствия, пока я сижу за удобным столиком, значит, у тебя в голове еще большая путаница, чем в алфавите кулинарной книги.
      - Боже праведный! Это похоже на речь. Надеюсь, ты не очень сердишься из-за того, что я выставила тебя из моей квартиры в тот день?
      - Ну, я...
      - У меня в самом деле была назначена встреча. Кроме того... - Атлас помолчала, потом вкрадчиво продолжила: - Разве ты не знаешь, что ожидание гораздо ценнее, чем его осуществление? И к тому же продолжается дольше.
      - Да уж, - фыркнул я. - Это имеет прямое отношение к тебе, дорогая.
      - О, Шелл! Ведь все так говорят.
      - Что?
      - Воздержание размягчает сердце.
      Я застонал:
      - А мне сейчас приходится сходить с ума из-за тебя!
      Отстранив трубку от уха, я посмотрел на нее, покачивая головой, и вернул ее на место как раз вовремя, чтобы услышать голос Атлас:
      - Кстати, я не кричу, а журчу. Но какая девушка не делает этого?
      - Атлас, остановись. Лучше сменим тему, или нам скоро придется заговорить иначе.
      - Что?
      - Это ужасно. Я даже не помню, о чем мы говорили.
      - Ах ты, глупышка! Мы говорили о... Ладно, это не важно.
      - Атлас, послушай меня внимательно.
      Тишина.
      - Атлас, ты еще здесь?
      - Да, ты велел мне послушать тебя.
      - Я позвонил потому, что подумал... Если бы ты не работала, или клуб "Мелоди" сгорел дотла, или что-нибудь еще... Ты, может, согласилась бы прийти ко мне? Черт возьми, мы бы потанцевали или занялись чем-то еще.
      - С удовольствием. Дай мне двадцать минут.
      - Что?!
      - Что с тобой?
      - Разве ты сегодня не работаешь?
      - Нет. Эд сломал ногу.
      - Эд?
      - Да. Мой партнер, дьявол.
      - Сломал ногу?
      - Да. Мы репетировали, а потом он пошел в туалет...
      Я выронил трубку. Черт побери, что происходит? Неужели я спятил? Или я наконец; услышал те голоса, о которых все говорят? Что бы ни сказала Атлас, я помнил бы ее слова до гробовой доски. Я пытался понять, что она имела в виду, задавая по-разному один и тот же вопрос, но... Да, больше всего мое занятие напоминало ловлю пескарей с использованием китов в качестве наживки. У меня ничего не вышло.
      И я был в таком состоянии, что потратил несколько минут, задавая ей эти идиотские вопросы, пока меня вдруг не осенило: Атлас согласилась прийти! Едва осознав это, я спросил, не послать ли за ней такси, так как мне надо дождаться телефонного звонка. Атлас опять согласилась. Я попросил ее поспешить, нажал на рычаг, вызвал такси и снова начал ждать.
      Динь-дон. Зазвенел звонок, и я широко распахнул дверь.
      Атлас была великолепна, неотразима и восхитительна в ярко-красном платье с глубоким декольте. Серебристо-голубой мех норки небрежно окутывал ее плечи. Свои светлые волосы она собрала на макушке. Широко улыбаясь, девушка вошла и оглядела гостиную:
      - О, у тебя очень мило, Шелл. А что это? Какая ужасная картина!
      Атлас смотрела на "Амелию". Здесь еще не побывало ни одной женщины, которая не отпустила бы нескольких пренебрежительных замечаний по поводу "Амелии".
      - О, она не так как уж плоха, - возразил я. - Давай твои вещи.
      Атлас сбросила с плеч норку и протянула мне, потом заметила, что я чего-то жду:
      - Ах ты, глупыш...
      Я отнес мех в спальню и повесил в шкаф.
      Когда я вернулся, Атлас стояла возле телефона, а снятая телефонная трубка лежала на столе.
      - Ты кому-то звонишь?
      - Нет. Я просто сняла трубку.
      - Зачем?
      - Чтобы телефон не звонил. Выбирай между мной и звонящим телефоном. Я не хочу, чтобы от меня отвлекались. - Она улыбнулась.
      Я положил трубку на рычаг и взглянул на часы:
      - Но я жду звонка. Вообще-то ему пора позвонить. Значит, это скоро произойдет.
      - Но я всегда снимаю телефонную трубку.
      - Очень жаль, дорогая, но мне нужен телефон. А старая добрая телефонная компания может и отключить его, если мы снимем трубку с рычага. Кроме того, зачем же будить дежурного на коммутаторе?
      Я приготовил мартини согласно исчерпывающим инструкциям, полученным от знакомого бармена, и с гордостью поставил бокалы на низкий кофейный столик.
      Атлас взяла свой бокал и сделала большой глоток.
      - О боже!
      - Ха-ха. - Я лучезарно улыбнулся.
      - Да это отвратительно! - воскликнула девушка.
      - О чем ты, черт побери? Я приготовил это в точности...
      - Ты налил много джина и вермута?
      - Конечно, но...
      - Ты ведь не стал бы их пить, правда?
      - Ну, едва ли они такие...
      - Я вылью это, хорошо?
      - Ладно. Выливай. Что еще?
      Атлас выскочила на кухню и вернулась с двумя мартини.
      - Ты сделала их по своему рецепту? - осведомился я.
      Ее напиток был куда приятнее, мне пришлось признать это.
      Атлас смотрела на меня с радостной улыбкой.
      - Хорошо, правда?
      - Да, дорогая.
      Заметив приемник, девушка включила его и теперь поводила бедрами, соблазнительно притопывая ножкой и весело покачиваясь под музыку.
      - Хорошо, ой хорошо! - радостно приговаривала она. - Зах, зу, зах. Давай потанцуем.
      Я приблизился к ней.
      - Зах, зу, зах, - повторил я. - Конечно.
      Атлас покрутила ручку настройки, нашла музыку поживее, прильнула ко мне, и мы начали танцевать.
      - Достаточно живо для тебя? - поинтересовалась она.
      - Дорогая, ты достаточно живая для любого.
      - Я имею в виду музыку.
      - А-а. Конечно. Ладно, теперь я буду дьяволом, согласна?
      Атлас засмеялась:
      - Нет-нет.
      - Да-да.
      - Нет-нет-нет... Я ведь без своего костюма.
      - Но мы можем вообразить, что он на тебе.
      Девушка заморгала ледяными голубыми глазами и улыбнулась. Музыка закончилась, и мы направились к дивану, но по пути Атлас снова заглянула на кухню и вернулась с новыми бокалами мартини. Мы сели на диван и посмотрели на выпивку.
      - На этот раз я положила в них по две оливки. Мы слишком много пьем.
      - Возможно.
      Это показалось мне разумным. Атлас, похоже, привыкла проявлять благоразумие. Она склонилась над моим бокалом и заглянула в него.
      - В чем дело? - спросил я.
      - Взгляни на эти глаза.
      - На что?!
      - На оливки. Они же похожи на глаза.
      Она отодвинулась. Темно-зеленые оливки, нафаршированные перцем, лежали в моем бокале перчинками вверх и в самом деле напоминали жуткие глаза.
      - Похожи на глаза, - повторила девушка. - Лиловые марсианские глаза.
      - Пожалуй.
      - Глаза лилового марсианина, налитые кровью, как у пьяницы.
      - А как же иначе? Ведь он сидит в мартини.
      - Конечно. Бедный лиловый марсианин. Наверное, он утонул. Ты оставишь их там?
      - Нет, почему ты так решила?
      Я пошел на кухню и вылил мартини и марсианина. Атлас последовала за мной.
      - Следовало бы сообщить Герберту Уэллсу, - сказала девушка. - Нас завоевывают. Они проникают к нам в бутылки с джином.
      Атлас попыталась изобразить звук трубы, сопровождающий выпуски кинохроники:
      - Та-та-та-та-а-та-та-а-а. Молния! Вы никогда такого не видели. Марсиане! Приземлились в Алабаме, Калифорнии, Джорджии... Марсиане в Джорджии... Эй! Марсиане в Джорджии!
      Атлас начала маршировать по комнате, напевая. Она вбивала ритм в мои барабанные перепонки. Девушка промаршировала через спальню в ванную, а я следовал за ней, ударяя в воображаемый барабан и повторяя:
      - Бум, бум!
      Внезапно Атлас обернулась и посмотрела на меня широко открытыми глазами:
      - Шелл! Шелл!
      - Что? Что?
      - Можно мне воспользоваться твоей ванной?
      - Что... Для чего?
      - Глупый. Для чего люди пользуются ванной?
      - Большинство здесь моются. Вообще-то я никогда об этом не думал.
      - Вот именно это я и хочу сделать. То есть промокнуть насквозь. Я люблю мокнуть в ваннах. И, Шелл...
      - Да?
      - У меня есть только душ.
      - Бедное дитя!
      - Только душ, а я люблю ванну. Я просто люблю мокнуть в ванне. Разве есть что-нибудь более веселое, чем мокнуть в ванне?
      - Я мог бы сразу назвать тысяч семь более веселых занятий.
      - Шелл... Все в порядке? Так ты позволишь мне воспользоваться твоей ванной?
      Стоит ли отвечать на глупые вопросы? Я даже открыл ей горячую и холодную воду. Атлас попросила меня выйти, но пообещала вскоре присоединиться ко мне. Обстоятельства вынудили меня заняться изготовлением марсиан.
      Я поставил бокалы на кофейный столик перед диваном, положив в них на этот раз по три оливки, чтобы до смерти напугать Атлас, и стал ждать. Из ванной время от времени доносился плеск воды.