- У тебя.., у тебя ничего на меня нет! - Но слова ее звучали неубедительно даже для нее самой.
      Я расхохотался. Прямо ей в лицо. Открыл наугад оставшийся у меня журнал, пролистнул несколько страниц, но краешком глаза постоянно следил за ее действиями.
      Мэгги не выдержала:
      - Предположим, я что-то знаю. Что с того?
      - Расскажи мне это что-то.
      - И что я за это получу?
      - Не знаю, Мэгги. Ничего не обещаю. Частный сыщик не может обещать неприкосновенность или что-нибудь в этом роде. Но ты, безусловно, знаешь о выдаче сообщников, не так ли? Уж приятель-то твой - бывший приятель, извини, точно знает. Вот и подумай. Для спасения души, так сказать. Если, конечно, хоть что-нибудь от нее у тебя осталось.
      Мэгги в который раз оглядела комнату. Вытерла о себя вспотевшие ладони, но ничего не сказала.
      - Подумай, Мэгги. Мы уже и так все знаем. Или почти все. Так что ты подумай.
      Она думала. Долго думала. Думала до тех пор, пока не вернулся Сэмсон.
      - Готово, Шелл. Я вызвал машину по рации, и Пресс сейчас уже, должно быть, в главном управлении. Дает показания под присягой.
      Жирная туша Мэгги затряслась.
      - Что-то я не очень понимаю. Какие показания, какая присяга?
      - Другими словами, миссис Риморс, - пояснил Сэм, - Пресс делает официальное письменное заявление. В присутствии свидетелей говорит слова клятвы, ставит свою подпись. Его показания под присягой в данном случае - это то, что тебя погубит.
      - Что-о? Меня погубит?
      Но Сэм не обращал на нее никакого внимания:
      - Отдел, в частности, занимается расследованием убийства Джорджии Мартин. И Пресс мне об этом рассказал. В субботу вечером она, - Сэм кивнул на Мэгги, звонит в храм и говорит, что возникли неприятности...
      - Ты все врешь, сука! - заорала Мэгги.
      - ..что возникли неприятности, - повторил Сэм. - Она имеет в виду неприятности в "Эль Кучильо". Она велит Сипелям приехать туда и разобраться с мисс Мартин и с тобой. Ловко, правда? А сам Пресс, получается, в этом деле вроде бы и ни при чем. Миссис Риморс говорила не с ним, а с одним из Сипелей с Полом. И Пресс узнает об убийстве, когда все уже кончено. Он, естественно...
      - Стоп, стоп, погоди, - пыталась прервать его Мэгги.
      - Он, естественно, не может быть нами задержан как соучастник, если только...
      - Да постой же ты, замолчи, дай сказать! - Мэгги приподняла зад от сиденья. Тут Сэм ее заметил:
      - Тебя что-то гложет, Мэгги?
      - Я не позволю ему. - Она решительно села, приосанилась и оглядела нас обоих с ног до головы. Наконец, шумно выдохнув воздух, она заявила:
      - Он врет. Он сидит в этом дерьме так же, как и я. Правильно, я звонила из клуба, из "Эль Кучильо". Но говорила с Прессом. Лично. Лично с ним, это вам ясно? Я могу тоже повторить слова клятвы. А уж Сипелям приказал он. И он самый настоящий сообщник, или как это у вас называется.
      - Хм. Интересная вещь получается. А Пресс мне по-другому рассказывал.
      - Пресс - мерзавец! Брешет, падла!
      - Миссис Риморс, вместо того чтоб ругаться, можно сделать письменное заявление. И подписаться, чтобы все законно. Бумага и ручка у тебя найдутся, Шелл?
      Пока я шарил у себя в столе, Мэгги, по всему было видно, раздумывала. Она по-прежнему на что-то надеялась.
      - Но мы, конечно, можем все оставить и так, как есть. Большой разницы...
      Эти слова Сэма ее добили.
      - Я подпишу заявление.
      Дальше пошло легко. Начав рассказывать, Мэгги уже не останавливалась. Она завязла слишком глубоко.
      Когда на ее жизненном пути встретился Пресс и его Общество Внутреннего Мира, Мэгги уже занималась нелегальной перевозкой наркотиков, но не в таких масштабах. Религиозная контора Пресса заинтересовала Мэгги. И ее изворотливый ум изобрел такое гнусное мошенничество, о каком страшно подумать. Общество уже само по себе было достаточно надежным прикрытием для контрабанды героина, но ее порочной натуре этого было мало. Мэгги придумала, как искусственно создавать потребность в продукте. Элементарный закон спроса и предложения. Сначала она организовала предложение: маковые поля в мексиканском штате Синалоа огромные, и весь конечный продукт она не знала, куда девать. Тогда Мэгги наняла посредников, контактеров, одного из них - чувствительного латиноамериканца Хуана Порфирьо - я встретил в "Эль Кучильо". Теперь оставалось только взвинтить спрос. А будет спрос - будут и барыши. Нужны были наркоманы. И их решили готовить в ОВМ. Чуть-чуть морфия или героина в заряженной Нардой "космической жидкости" выпивалось в религиозном экстазе, слащавые ночные увещевания действовали как гипноз, и, пожалуйста - через несколько недель спрос обеспечен. О ста процентах посещающих речь, конечно, не шла, но даже десяти или пятнадцати процентов хватало, чтобы увеличить прибыли до баснословных размеров. Особенно хорошо стало, когда Мэгги и Пресс начали получать из Мексики чистый порошок. Смешивали один к десяти, а то и больше, со сгущенным молоком и без всяких посредников скармливали нуждающимся. Об этом аспекте деятельности ОВМ знали только Мэгги, Мигель и Пресс. Не пойманным нами оставался один Мигель, он прятался в доме Мэгги в долине Сан-Фернандо. Она дала его адрес.
      Итак, Мэгги подкинула Прессу идею, оговорила для себя максимально возможную прибыль, нашла Джордана Брента, который должен был сочинять заумные речи, и заставила Нарду весь старый штат разогнать. Вместо них взяли новых помощников, и дело пошло. Настоящий крупный бизнес. И запутано так, что сам черт ногу сломит. Наркотики хранились прямо в "Эль Кучильо". В банках импортированного из Мексики "чили". И не просто хранились, а значились в меню и подавались в составе "чили" к столу. Неслыханно!
      Мэгги подписала длинное путаное заявление, к тому же неграмотно написанное, а Трэйси, Сэмсон и я поставили подписи в качестве свидетелей. Маргарет Риморс была уязвлена и повержена.
      Сэмсон позвонил к себе и вызвал машины. Когда все встали, чтобы идти, а Сэмсон засунул заявление Мэгги в карман, я обратил внимание, что брюки у него болтаются и он вынужден придерживать их одной рукой. Причина этого заключалась в том, что у него отсутствовал ремень.
      - Сэм, - я решил проверить тут же возникшую догадку, - где твой ремень?
      - Что?
      - Ремень твой где, спрашиваю?
      - О, ремень?
      - Да-да, ремень.
      - Видишь ли, я его потерял.
      - Ну конечно, Сэм. Потерял. А где, не скажешь?
      - А черт его знает. Я, Шелл, уже не помню.
      - Эх ты, Сэмсон, старый пес. А как тогда ты расколол Пресса, поделись? Неужели психологическое воздействие? Или стукнул по голове телефонным справочником? А может, ты спустил ему штаны и взял ремень? Или связал и на время оставил?
      Капитан Фил Сэмсон из отдела по расследованию убийств усмехнулся:
      - Послушай, Шелл, уж не думаешь ли ты, что ты один такой гений?
      Меня распирал смех. Мэгги, однако, в нашем веселье не участвовала. В глазах у нее загорелась такая животная ярость, что мне стало не по себе.
      - А-а-а-а-а! - взвыла она. - Продажные сволочи! Пошли вы все...
      Остальную часть заключительного высказывания мадам Риморс я здесь опускаю.
      Глава 23
      После того как я помог Сэму развязать Пресса, - а это означало, что мое предположение о том, что Сэм от него ничего не добился, подтвердилось, - и после того как мы отправили их вместе с Мэгги в главное управление, мы вызвали такси для Трэйси и уж только затем поехали к Сэму в офис, чтобы хорошенько все обсудить.
      Прежде всего Сэм удобно развалился в кресле.
      - Ну и дельце! С ума сойти. - Он начал загибать толстые пальцы. Убийство, совершенное Прессом в прошлом, - раз. Второе убийство - когда появилась угроза разоблачения. Хотя рано или поздно разоблачение наступило бы так или иначе. Застрелили Джорджию Мартин. Следующее - контрабанда и торговля наркотиками. Погибают еще несколько человек. Затем - самоубийство.
      - Самоубийства не было, Сэм.
      - Но я имею в виду Лорен. Возлюбленную Пресса.
      - Это было не самоубийство, Сэм. Ее убили. Сэм пожевал сигару и, не вынимая ее изо рта, продолжал выпускать слова вместо дыма:
      - О'кей, Лорен убили. И нам надо начинать все сначала, так, по-твоему? Или у тебя уже готова версия?
      - Как сказать. По крайней мере, я знаю, кто ее убил.
      - Кто?
      - Джорджия. Джорджия Мартин. Сигара была совершенно новая, но Сэм вдавил ее в пепельницу так, что та рассыпалась в крошки:
      - О'кей, Шелл. Я понимаю: ты хочешь выговориться. Давай, я слушаю. Как ее убили? Почему Джорджия?
      Я чувствовал себя очень усталым. Усталым и разбитым. Словно на плечах у меня тонна груза. Я бы запросто мог проспать двадцать четыре часа кряду. Закурив сигарету и пару раз глубоко затянувшись, я начал:
      - Интересно, правда? Джорджия Мартин. Опять она. С нее все началось и ею же заканчивается. Порочный круг, каких поискать. И труднее всего ответить на вопрос: "Как?" Нам известно, что она была связана с ОВМ, являлась одной из принявших, так сказать, Учение, знала в храме все ходы и выходы. Я думаю, она попалась на крючок через кого-то из Сипелей, - можешь сам спросить об этом у Трэйси. В любом случае, по словам Трэйси, и не только по ее, получается, что такое сумасбродство у Джорджии в крови.
      Для Джорджии не составило бы особого труда забраться к Лорен в комнату и подмешать в принимаемое той снадобье цианистый калий. И то и другое с виду очень похоже, ты знаешь. Сработало б не сейчас, так потом. И вот когда Лорен потребовалось очередное впрыскивание, - а она уже сидит на игле, Джорджия это знает, и если она не законченная наркоманка, то время от времени "взлететь" ей просто необходимо, - Лорен колется и - бац! - умирает. Убийство! Уж кто-кто, но Джорджия, которая принимала наркотики сама, не могла не обнаружить у Лорен тех же симптомов. Хотя не исключено также, что Лорен ей по-дружески проболталась. - Я помедлил и снова глубоко затянулся. - Вывод. Джорджия могла это сделать без каких-либо ухищрений. Будь у нее на это причина. Отсюда второй вопрос: какая причина?
      - Да-да, почему?
      - - Давай посмотрим на Джорджию со стороны. Кем она была раньше? Приятный, милый ребенок. Сумасбродная? Немного есть. Но в целом - вполне порядочная девушка. И вдруг попадает в непривычную обстановку Общества Внутреннего Мира, как губка впитывает в себя чепуху Нарды, хотя эта чепуха не так уж и безобидна. Жаль, ты его в деле не слышал. Я допускаю, что Джорджия начала в него влюбляться. Испытывать подсознательное влечение к своему "поводырю". А что? Это не такая уж и редкая вещь между доктором и пациентом. Особенно что касается психиатров, спроси любого.
      Но наступает момент пробуждения. Оказывается, все это время ей давали морфий через рот. Ее предали. Удар ножом в спину. А наркотик-то влечет. И кто виноват? Ага, виноват Нарда. Он притворялся. Посмеялся над ней - и в кусты. Его сладкими устами она пила не мед, а приворотное смертельное зелье.
      Смотрим дальше. Джорджия больна, она это знает, как знает и то, что в жизни ей ничего хорошего больше не светит. Надо поквитаться с Нардой? Элементарно. Убить его можно. Но не слишком ли быстрая смерть для такого негодяя? Он же не успеет помучиться. А Джорджия хочет обязательно заставить его страдать. Но как? Появляется идея. Она наверняка, как и я, как и писака Джордан, заметила, какие Нарда и Лорен строят друг другу глазки. Джорджия ревнует. Ей хочется отомстить. И учти, что, когда это начинает происходить, Джорджия либо постоянно находится под кайфом, либо не думает ни о чем другом, кроме того, как этот кайф получить. Помимо всего прочего, Джорджия - женщина, а что в голове у женщины - одному Богу известно. Нарда столкнул ее в преисподнюю. Так пусть же он сам испытает, что это такое. А он это испытает после того, как лишится любимой забавы - чудненькой маленькой Лорен. И все. У Джорджии сказано - значит сделано. Но, увы, насладиться местью ей не удалось. Сэм, я уверен в одном: где бы сейчас ни находилась на том свете Джорджия - ей очень весело.
      - Возможно, возможно... - Сэм закивал в знак согласия.
      - И последнее, Сэм. Помнишь, как все началось? Умирая, Джорджия могла говорить только шепотом. "Нарда.., я.., убила..." - и последнее слово было "его...". Тогда я, естественно, ничего не знал. В частности, кто такой Нарда. Но в ходе расследования многое прояснилось. Я бы предложил три варианта того, что пыталась сообщить мне Джорджия. Первый: она хотела сказать, что убила Нарду. Второй: она хотела сказать, что убила кого-то, кого приняла за Нарду. И третий: она говорила не о Нарде, а о ком-то другом. Четвертого быть попросту не может. Хорошо, сейчас нам известно, что Джорджия и Нарда друг друга знали. Пресс сам тебе это сказал, когда ты и твои ребята приехали к нему в первый раз. Он был, по твоим словам, "живее не бывает". Следовательно, Джорджия имела в виду совсем не Нарду. Она пыталась сказать "его любовницу", или "его девку", или "его" еще что-то, - не знаю. Отсюда и шипящий шепот, как будто фраза не окончена. К сожалению, мы никогда не узнаем этого самого последнего слова. Джорджия хотела исповедаться перед смертью, Сэм. И частично она это сделала.
      Видя, что Сэм ничего не отвечает, я продолжил дальше:
      - Конечно, это останется между нами. Всего лишь теория. Гипотеза. Доказать я не могу. И никому никакой пользы от того, что выплывет еще одно убийство. И меньше всего ее отцу или Трэйси.
      - Да, доказательств нет, - согласился Сэм. - Похоже на один из твоих сладких снов, Шелл. Мозги у тебя, будем считать, с воскресенья еще не прочистились. Самоубийство, на том и делу конец. И больше к этому не возвращаемся.
      Несколько минут мы сидели молча. Каждый думал о своем.
      Я встал первым, сказал Сэму, что пора спать, и крепко пожал его большую твердую руку. И как всегда, мне было чертовски приятно пожать руку отличному полицейскому и хорошему человеку.
      Глава 24
      Я сидел на диване у себя дома и попивал виски. Крепкий напиток приятно холодил горло, согревал пищевод и, проникая все глубже и глубже, достигал желудка, откуда расходился по жилочкам и кружил голову. Я расслабился. Расплылся, как пьяная амеба. Веки слипались, и разомкнуть их становилось все тяжелее и тяжелее. Совсем отчаявшись полностью открыть глаза, я до конца откинулся на подушки и взглянул на Лину. И хотя я видел ее лишь в четверть глаза, выглядела она потрясающе. - '"
      Лина по-кошачьи свернулась в клубочек на ковре у моих ног. Положив руки мне на колени и подперев голову ладонью, она меня разглядывала. Черные волосы свободно свисали почти до самого пола. Лина так и не сняла еще моей рубашки, и ниже пояса у нее по-прежнему были мои брюки с закатанными штанинами.
      - Querido. - Длинные, иссиня-черные ресницы томно опустились и так же томно поднялись. - Какая ужасная история. Невероятно. Эта Мэгги. Этот Мигель! - Она передернула плечами.
      - Ужасная. Очень верное слово. К ним подходит. Они во много раз хуже, чем те наемные убийцы, которые на них работали. И те и те убивают, но эти убивают медленно, год за годом, высасывая деньги, лишая свои жертвы всего: положения в обществе, разума и, в конце концов, жизни. О Боже! Когда я начинаю думать, что ты тоже крутилась вокруг Мэгги и что тебя могли...
      - Не надо, Шелл. Со мной же все в порядке.
      - Послушай, милая, сегодня уже поздно, но завтра.., впрочем, завтра уже наступило. То есть я имею в виду - сегодня днем.., в общем, тебе можно отсюда уходить. Опасность миновала. Преступники за решеткой. Дело завершено. И ты можешь идти.
      Длинные черные ресницы снова опустились. Лина наморщила лоб и задумалась. Но это продолжалось недолго, в следующую секунду она уже опять смотрела на меня широко открытыми глазами и хитро улыбалась:
      - Но, Шелл, ты же сам только что сказал, что расследование не совсем закончено. Что обязательно надо найти и поймать тех, кто выращивает сырье и везет его через границу. Контрабандисты, торговцы и прочие должны быть пойманы и арестованы, так?
      - Ну-у.., да, все правильно. Но сейчас это дело Сэма и его команды. Он передаст его в отдел по борьбе с наркотиками. Им займутся правительственные чиновники. На выяснение деталей уйдет время. К тому же надо учесть, что сырье добывали в Мексике. А это значит... Но тебе, Лина, больше действительно ничего не угрожает.
      Широкая хитрющая улыбка Лины говорила сама за себя. Она высунула кончик языка и, проведя им по нижней губе, вдруг прищурилась, прижалась щекой к моему колену и заявила:
      - Не знаю, Шелл, но мне страшно. Я боюсь. Как бы кто меня не прирезал. По-моему, мне безопаснее оставаться здесь, нет?
      Я не выдержал и усмехнулся. Потом запустил руку ей в волосы и откинул их назад.
      Лина подняла голову и, вставая на ноги, таинственно шепнула:
      - Подожди минутку.
      Она пошла в спальню. А я тем временем сделал хороший большой глоток, вернее, набрал виски в рот, но не глотал, а согревал его языком, пытаясь ощутить каждый проникающий в меня градус, и думал. "Завтра - первым делом к господину Мартину. Засвидетельствовать почтение. Поздороваться с Трэйси. Связаться с Сэмом. С писателем тоже обязательно поговорить. С Джорданом Брентом. Заглянуть в офис, нет ли чего. К черту! К черту все! Проспать весь день и ни о чем не думать". Я зевнул, прикрывая рот рукой.
      - Querido. - Низкий, глубокий, чарующий голос Лины. Зевок пришлось прервать, я повернулся в сторону спальни и чуть было не откусил палец левой руки, так и оставшейся у рта.
      Из спальни, конечно, вышла Лина. Но это была та Лина, которую я видел в "Эль Кучильо" в первый вечер. Помните? Тугие, сидящие словно влитые шорты; ярко-алое болеро, не совсем скрывающее высокую, роскошную грудь, до которой ей самой, казалось, нет никакого дела, но от которой сходили с ума завсегдатаи "Эль Кучильо"; черные чулки на длинных ногах, золотистая кожа и черные туфли с высокими каблуками. Лина даже собрала вверх и уложила на макушке волосы, чтобы все было точно как в первый раз.
      - Ну что, querido, - подошла она ко мне, покачивая бедрами, - разрешишь с тобой присесть?
      - О, к-конечно. С-садись.
      - Значит, ты решил, что завтра я должна отсюда уйти?
      - Э-э.., видишь ли...
      - Свинья.
      - Хм, я...
      Лина села рядом на диван и положила" голову мне на плечо:
      - Давай поговорим, Шелл. Просто поговорим.
      - Хорошо, Лина. Давай, я согласен.
      Говорила в основном она. И в основном шепотом. Говорила много и долго и все на ухо, то по-английски, то по-испански, а сама в это время терлась щекой, а пальцы ее по мне так и бегали, так и бегали - по лицу, по шее... Короче, наш разговор мне очень понравился. Я почти не отвечал. Разве что отдельными слогами и междометиями. Меня куда-то несло, кружило, и так это было приятно, что все забылось и я даже с Линой, даже с такой женщиной, начал засыпать. Она меня убаюкала.
      "Завтра.., а что завтра? Нет, надо отдохнуть. Сэм подождет. Офис тем более. Остаются Корнелл Мартин и Трэйси. Но к ним можно в любое время. Трэйси. Досталось бедняжке. Милая, славная Трэйси..."
      - Шелл, скажи, я тебе нравлюсь?
      - Конечно. Конечно, Трэйси. Молчание. Мертвая тишина.
      - Трэйси?! Трэйси?! Marrano cochino!
      О, мое ухо! Ему опять досталось. Я уселся прямо. Спать больше не хотелось...
      - Я что-то сказал? Но, Лина, я же.., подожди, моя страстная, я же хотел...
      Ты - свинья! Свинья, свинья, свинья! - Лина вскочила с дивана, замахала кулаками, а дикая разъяренная красота ее стала еще прекраснее. Испанские оскорбления летели в меня одно за другим. - Deqenarado! Mentiroso! Enqanador! "Ты же дегенерат! Лжец! Обманщик! (исп)" Я убью тебя! Прикончу! Выцарапаю глаза и раздавлю как виноградины! Perro mentiroso! Те rasqunare la сага! La rasgare! Perro enqanoso "Лживый пес! Я расцарапаю тебе лицо! Разорву его! Подлая собака! (исп)"!
      - Постой, Лина, прекрати. Милая, подожди минутку. Это ж ошибка. Спросонья слетело. Я вовсе не имел в виду.., я не хотел...
      - Tu eres el diablo mismo! Lo mato como... "Ты же сущий дьявол! Убью как! (исп)" Дьявол, дьявол, дьявол!
      Я ничего не мог поделать. Оставался единственный выход. Нет, я ее не стукнул. Это-то зачем?
      Я сделал то, что надо. А как бы я еще сумел ее остановить, а?