Одна из автомобильных фар была разбита, вторая тускло просвечивала сквозь клубящуюся пыль, словно фонарь паровоза. Казалось, будто дьявольский оператор нарочно включил ее, чтобы осветить всю эту мрачную картину с двумя человеческими фигурами, корчившимися в пыли на дороге, как два гигантских уродливых червяка! Вернее тем, что осталось от двух человеческих фигур...
      Джо Наварро лежал лицом вниз на грязной дороге, недалеко от меня, вытянув вперед обе руки. Его пистолет валялся в двух или трех шагах. Его руки задвигались, и он попытался поднять голову, когда я взглянул на него.
      Я встал на колени и пополз к нему, стараясь избавиться от звона в ушах, который то утихал, то вырастал, разрывая мою голову на части. Я полз и чертыхался, но все же добрался до него. Он пошевелился и повернул ко мне лицо, покрытое грязью и белое от шока. Глаза его были широко раскрыты, в них застыли ужас и недоумение.
      Я приподнялся на коленях и замахнулся здоровой рукой, стараясь вложить в удар все остатки сил. Он слегка отшатнулся, и я ударил его ребром ладони по челюсти чуть ниже уха. Удар пришелся в надлежащее место, но он только заставил Наварро снова уткнуться лицом в грязь. Он все еще двигался, пытаясь встать.
      Мой удар обладал не большей силой, чем пощечина, которой семнадцатилетняя девочка награждает своего чересчур предприимчивого приятеля, но это было все, на что я был способен. Поэтому я снова повторил его. Этот был не сильнее первого, но Наварро все же перестал шевелиться. Я посмотрел на двух других мужчин, лежавших на дороге. На кровавый ужас.
      Четыре динамитных палочки, взорванные на таком расстоянии, не очень-то церемонятся со своими жертвами. Они не проделывают в их телах маленьких аккуратных дырочек: динамит рвет и терзает, отрывает напрочь руки и ноги, дробит черепа, ломает ребра, выдавливает глаза и превращает тела в окровавленные мешки, набитые кошмарным месивом из мяса, костей и измочаленных внутренностей.
      Когда я снова обернулся к Наварро, я увидел Эллен, которая вышла из машины и направилась ко мне.
      — Вернись! — закричал я. — Не подходи сюда!
      — Я просто... Что с тобой, Шелл!
      — Со мной все в порядке! Возвращайся в машину!
      Она повернулась, сделала два шага к машине и снова остановилась. Медленно, словно нехотя, она не то чтобы упала, а просто как-то опустилась на землю. Она так и застыла в этой странной позе, сидя на дороге, повернувшись ко мне спиной, низко склонив голову и спрятав лицо в ладони.
      Я осмотрел Наварро. Какой-то шальной осколок воткнулся ему в бедро, разорвав брюки и кожу, но в остальном он казался невредимым, если не считать шока и контузии от удара взрывной волны. Во всяком случае, он вовсе не выглядел так, словно собирался умереть, по крайней мере, от динамита.
      Я перевернул его на спину. Из носа у него текла кровь. Он застонал. Через минуту он придет в себя...
      Неожиданно мне пришла в голову отличная мысль. Если Наварро поверит в то, что он умирает, мне не составит большого труда вытянуть из него все, что он знает о преступлении. Во всяком случае, стоило попытаться.
      Кровью, вытекавшей из носа, я измазал все его лицо, руки и грудь рубашки, затем поднял пистолет и стал ждать.
      Веки его задрожали. Он застонал, провел языком по пересохшим губам и замер от ужаса, не успев убрать язык, когда его широко раскрывшиеся глаза заметили меня, сидящего с ним рядом на дороге. Я дал ему достаточно времени, чтобы прийти в себя окончательно.
      — Плохи твои дела, Джо, — сказал я.
      — Доктора... — прохрипел он. — Отвези меня к доктору...
      — Ах вот как? Доктора тебе? А не ты ли только что собирался прикончить меня вот этим? — я помахал пистолетом перед его носом. — Не ты ли так радовался возможности убить меня?
      Я постарался, чтобы это прозвучало как можно тверже, но голос мой плохо повиновался мне.
      — Я вовсе не собирался делать этого. Я просто... — он скосил глаза на залитую кровью рубашку, затем поднял руки и в ужасе уставился на влажные пятна, покрывавшие их. Голова его свалилась обратно в грязь, руки бессильно опустились вдоль тела. Мне показалось, что он потерял сознание, но он снова прохрипел:
      — Доктора... Доктора, умоляю!
      — Слишком поздно, Джо...
      — Ты думаешь... я умираю?
      Я не сообщил ему, что я думаю.
      — Не дай мне умереть... — продолжал он. — Слышишь? Я не хочу умирать... Не хочу!
      — Выкладывай-ка все, что у тебя есть на душе, Джо. С самого начала. Легче будет встретиться со всевышним.
      Он продолжал умолять о докторе слабеющим голосом. Я испугался, что он и в самом деле умрет у меня на глазах. Люди умирали и по значительно меньшим причинам, когда, например, их приятели в шутку «перерезали» им вены на руках, проведя по запястью кусочком льда, а затем лили воду в жестяной таз, уверяя свои жертвы в том, что это вытекает их кровь. Они умирали со всеми симптомами, характерными для смерти от потери крови. И Джо тоже буквально с каждой минутой становился все слабее и слабее.
      — Ладно, — сказал я, — я позабочусь о докторе, Джо, как только ты расскажешь мне все, что тебе известно.
      Его голова медленно качнулась из стороны в сторону.
      — Слишком поздно... для доктора... Я умираю...
      Я влепил ему крепкую оплеуху.
      — Тебя еще хватит на то, чтобы выложить все, что ты знаешь! Если я не прикончу тебя до этого, приятель! Мне что-то не нравится сидеть здесь слишком долго, ожидая, когда ты загнешься. Выкладывай и побыстрее, пока я не потерял терпение!
      Возможно, что моя пощечина помогла ему начать. Он заговорил, и достаточно быстро, в надежде, что успеет дожить до того момента, когда доктор спасет его от смерти. Во всяком случае, больше никаких хлопот у меня с ним не было. Когда я спросил, зачем он был в ту первую ночь на «Сринагаре» и что делали остальные трое, он разразился целой речью, изобиловавшей деталями и подробностями.
      — Сильверман и Госс оба руководили всем делом. Я обеспечивал «рэкет» физической силой и организовывал всю грязную работу в основном при помощи Брандта и его банды из «табачного ящика». Брандт был также владельцем «Красного петуха», так что я мог в любую минуту войти с ним в контакт. Я заподозрил Велдена в двойной игре: он был слишком труслив, и я боялся, что он расколется. Поэтому я был на борту на случай, если бы им пришлось заняться всерьез. После того как мы немного повздорили с тобой там, на полубаке, я явился в каюту, чтобы сообщить им о тебе и о том, что твое присутствие на борту может означать крупные неприятности. Затем ты вдруг неожиданно ввалился в каюту... Ну, дальше ты знаешь... Когда я пришел в себя после твоего двойного свинга, Госс мне сказал, что им пришлось поскорее спровадить Велдена со «Сринагара» и что ты отправился вслед за ним. Мне поручалось уладить все это дело. Я договорился с ребятами Брандта, чтобы они занялись Велденом и тобой...
      — Почему мной?
      — Госс мне сказал, что если ты пронюхал о присутствия Сильвермана на борту «Сринагара» и о том, что Велден тоже был здесь, дело может чертовски осложниться. Они твердо решили убрать Велдена. Поэтому-то тобой и следовало заняться, прежде чем ты успел бы наделать нам кучу хлопот.
      — А почему они вообще решили убрать Велдена?
      — Он был замешан в какие-то земельные операции с Сильверманом и Госсом. Подробностей я не знаю.
      — Зато я знаю...
      Наварро все еще лежал навзничь на дороге с закрытыми глазами. Но дыхание его стало нормальным, и цвет его измазанного грязью и кровью лица принял более живой оттенок. Он был совершенно цел и невредим, если не считать того, что он был абсолютно убежден в том, что минуты его сочтены и он умирает.
      — Что это за «дело», которым руководили Сильверман и Госс? — спросил я.
      — Я почти ничего не знаю об этом. Госс просто говорил мне, что надо сделать, и я делал. Я выполнял только черную работу... — Он снова провел языком по губам. — Послушай, как насчет доктора, а? Я не хотел бы, чтобы он опоздал...
      — После того, как ты выложишь все, Джо! Так что не тяни время. Кто участвовал в убийстве Велдена?
      Он недовольно поморщился, вспоминая.
      — Я... и те двое, что со мной...
      — Их больше нет с тобой, Джо. Они едва не наступили на динамит, когда он взорвался.
      — Откуда, черт возьми, у тебя вдруг оказалась эта адская бомба?
      — Я думал, что это ты подложил мне ее сегодня вечером под капот «кадиллака» перед Окружным госпиталем.
      — Так вот оно что! Нет, это не моя работа. Это Арти. Он любит громкие эффекты. Он пытался подловить тебя с самого начала, как только заварилась вся эта каша... — Наварро замолк на мгновение и негромко простонал: — Если бы ты знал, какую шумиху ты поднял! Наверное, не меньше десятка людей охотились за тобой. Включая и Арти...
      — В это я могу поверить. А каким образом Арти напал на мой след? Я не пробыл в госпитале и пятнадцати минут.
      — Когда Моэ и Джитс продырявили Лайма у бара Луиджи, мы уже знали, что Лайм не полностью отдал богу душу и что его наверняка отправят в Центральный приемный госпиталь. Так что наш человек уже был там, чтобы принять меры на случай если Лайм начнет раскалываться. Он увидел тебя, выследил и позвонил мне. Я связался с Арти, и он примчался к Окружному госпиталю почти вовремя... — Он помолчал и добавил: — Когда ничего не произошло, я подумал, что Арти просто что-то напортачил...
      Он открыл глаза, посмотрел на меня и снова закрыл их.
      — Шелл, доктора... Я слабею с каждой секундой...
      — Эти двое, Моэ и Джитс... По-моему, мы с ними еще не встречались.
      — Встречались, Шелл. Возле дома Митчелла. Когда ты выскочил с той голубой папкой под мышкой. Моэ всадил в тебя пулю, а ты отправил его в морг. Джитс смылся вместе с Митчеллом.
      Я знал, что Наварро был человеком, который руководил действиями своих головорезов и распоряжался бандитами Брандта. Но каким образом ему было известно все, до мельчайших подробностей, о всех моих перипетиях, этого я никак не мог понять. Когда я спросил его об этом, он криво усмехнулся и сказал:
      — Это все знали. Я же тебе сказал, что ты и понятия не имеешь, какую бучу ты поднял. Телефоны верещали, как грешные души в аду: «Скотт здесь...», «Скотт там...», «Скотт поехал туда...», «Скотт приехал сюда...». За тобой была организована слежка, как за сбежавшей принцессой, только что без вертолетов и телевидения...
      Он снова раскрыл глаза и посмотрел на меня сквозь полуопущенные веки.
      — Шелл... — медленно проговорил он. — Я рассказал тебе все. Я ничего не скрыл от тебя... Так как же насчет доктора? Я... мне нужен доктор...
      — О'кей, Джо. Я раздобуду тебе врача. Я сейчас отвезу тебя к доктору Фишеру!
      Он раскрыл глаза еще шире и, не мигая, тупо уставился на меня. Во взгляде его не было больше слабости, только тревога и настороженность.
      — К доктору... Фишеру?
      — Угу. Насколько мне известно, он уже трижды появлялся на сцене, чтобы исправить недоделанное. С Куппом, Лаймом и мною. Первые два благополучно убрались на тот свет, и я должен был последовать за ними, верно? Отвечай!
      Наварро выглядел озадаченным. Секунду или две он лежал молча и неподвижно, раздумывая над только что услышанным. Затем он медленно провел правой рукой по груди и принялся осторожно ощупывать себя со всех сторон, отыскивая рану, в существовании которой он был абсолютно уверен.
      — Отвечай, Джо!
      Кадык его судорожно задвигался, словно он пытался проглотить комок, застрявший в горле.
      — Фишер старый приятель Сильвермана. Он несколько раз приходил на помощь нашим ребятам, когда им нельзя было появляться в госпитале. Он и Куппу пытался помочь, но парень слишком быстро отдал концы. С Лаймом было другое дело. Фишер позаботился, чтобы он окочурился вовремя...
      — Почему? Ты ведь только что сказал, что все ваши головорезы знали о каждом моем шаге...
      — Да. Но они не знали, зачем ты делаешь это. Кроме меня только Сильверман и Госс знали о твоих намерениях... теперь. Но Лайм был на борту «Сринагара» со мной, когда Велден встречался с Сильверманом, он знал об этом. Сначала мы не придавали этому значения, но потом, когда Велден был убит, а ты остался в живых, и когда вся свора полицейских бросилась по следам Лайма, он, естественно, должен был быть ликвидирован.
      — Понятно. Но все же я не могу постичь, как вам удалось так быстро организовать эту операцию после того, как его подстрелили у Луиджи.
      — А мы ничего не организовывали. Доктор Фишер давно работает в Окружном госпитале, так как нам выгодно было держать там своего человека. Ведь все случаи, которыми интересуется полиция, обрабатываются у окружного костоправа...
      — И Фишер должен был сегодня заняться мной и сунуть свой скальпель чуть глубже, верно?
      — Да. Госс сообщил мне о твоем налете на дом Митчелла и о том, что ты в госпитале Мартина. Они уже связались к тому времени с Фишером. Остальное нетрудно было организовать. Если бы Фишеру не удалось ликвидировать тебя во время операции, мы должны были завершить дело... Все было отлично продумано. Ты просто не имел права быть живым!
      — И вы должны были также убить и Эллен Эмерсон? Верно?
      — Это было решено в тот самый момент, когда в газетах появилось сообщение о «женщине в белом», выбежавшей из дома, где был убит Велден. Только мы не могли разыскать, где она прячется, пока не напали на ее след сегодня вечером.
      — Где сейчас Госс и Сильверман? Какой следующий ход?
      — Госс приказал мне немедленно связаться с ним, как только мы покончим с тобой в госпитале Мартина. Он должен быть у Сильвермана. Если их там не будет, значит они на яхте. Госс, правда, мне не говорил, но по всему видно, что они собираются совершить небольшую морскую прогулку за пределы досягаемости полиции Соединенных Штатов...
      С этими словами он похлопал себя по животу, затем постучал кулаком по груди. Лицо его приняло озадаченное выражение, и он резким движением поднялся и сел на дороге.
      — Что за черт? Куда я ранен? Откуда эта кровь?
      Он выглядел настолько комично в своем болезненном недоумении, что я не мог удержаться от смеха:
      — Из носа, конечно!
      Он ошеломленно посмотрел на меня, затем перевел взгляд на окровавленную рубашку и пиджак, затем снова на меня:
      — Я и не думал, что из носа может вытечь столько крови...
      К этому времени он, очевидно, уже понял все. Во всяком случае, ему стало ясно, что он не был разодран пополам и что жизнь его не висит на волоске. Лицо его потемнело, и он неожиданно рванулся ко мне, пытаясь выхватить пистолет из моей руки.
      Также неожиданно я стукнул его этим пистолетом по затылку.
      Он шлепнулся навзничь, издав приглушенный гортанный звук, перевернулся и попытался снова подняться. Я позволил ему сесть, затем сам встал на ноги. Я немного пришел в себя и отдохнул, пока спокойно сидел на земле, но когда я подымался, голова у меня снова пошла кругом.
      Джо поднял голову и выпустил в меня целую серию ругательств. Я не возражал. Я предоставил ему возможность ругаться, сколько ему вздумается. Слова меня больше не волновали. Они уже не могли сообщить мне ничего нового, чего бы я не знал...
      Полчаса спустя мы были в машине Наварро, и Эллен сворачивала с Бель Эр Роуд на Страда Веччиа. Я неподвижно сидел рядом с ней, закрыв глаза, глубоко дыша и стараясь поднять свои скудные силы чуть повыше нулевого уровня. Наварро безмятежно занимал свое место в багажнике со второй шишкой на лбу. Его пистолет лежал в кармане моего пиджака, вернее, пиджака доктора Фишера.
      Когда мы миновали двухэтажное каменное строение у въезда на виллу Роберта Сильвермана, я заметил на дорожке у входа в дом новый черный «континенталь», очевидно, Сильвермана, темно-коричневый «линкольн» и черный «флитвуд». «Флитвуд» был похож на машину Митчелла, из чего я заключил, что вся банда находится в сборе, разрабатывая стратегические планы и ожидая известия о моей смерти. Или готовясь к бегству.
      Эллен завернула за угол, остановила машину, и я вышел.
      — Шелл, поедем со мной в полицию! — взмолилась она.
      — Мы уже обсудили с тобой эту тему, и не будем больше к ней возвращаться. Ты должна передать им все, что я тебе сказал, и направить их сюда как можно скорее. Возможно, мне удастся выудить из этих типов кое-какие подробности, о которых они знать не будут, так что будут считать меня единственной причиной для беспокойства...
      Я помолчал и улыбнулся:
      — Кроме того, дорогая, тебе известна лишь половина всех тех дьявольских козней, которые они настроили против меня. Так что я с нетерпением жду встречи с этими проходимцами!
      Она прикусила нижнюю губу.
      — Шелл, я умру, если...
      Я прервал ее.
      — Еще одно: пусть полиция пришлет сюда машину «скорой помощи».
      — Но ты ведь не собираешься еще кого-нибудь пристрелить?..
      — "Скорая помощь" для меня, детка!
      Она покачала головой, крепко сжав губы, включила скорость и унеслась вниз по холму. Я подождал, пока она не скрылась из вида, затем вернулся к подъезду дома Сильвермана, сжимая в кармане пистолет Наварро.
      Несколько мгновений я стоял в нерешительности, чувствуя, что мое горло пересохло, как кость на солнцепеке. Потом я пожал плечами и направился к двери.

Глава 20