К тому ж он знатного происхожденья.
      Альмеда
      Этого не требуется, государь, чтобы стать царем: ведь Тамерлан был сыном пастуха.
      Царь Иерусалимский
      Его величество назначит время,
      Чтоб обещание свое исполнить.
      Ведь царство дать не стоит ничего.
      Калапин
      Ты скоро на престол взойдешь, Альмеда.
      Альмеда
      Ну, что ж, благодарю ваше величество.
      Уходят.
      СЦЕНА 2
      Входят Тамерлан, его три сына, Узумхазан,
      четверо слуг, несущих гроб с телом Зенократы; барабаны
      отбивают траурный марш; виден горящий город.
      Тамерлан
      Пылайте, башни в городе проклятом,
      Рвись к небесам, безжалостный огонь,
      Взметая кверху груды щеп горящих,
      Что, словно метеоры, предвещают
      Всему живому смерть и разрушенье.
      Сверкает надо мной моя звезда:
      Она на землю шлет войну и голод;
      Ей не угаснуть до скончанья света,
      Затем что трупы служат пищей ей!
      Гром, молния и пламенные змеи
      Так опалили этих мест красу,
      Что превратили их в жилище фурий,
      Где Лета, Стикс и Флегетон струятся:
      Ведь здесь рассталась с жизнью Зенократа!
      Халиф
      Тут на столпе начертаны слова
      По-гречески, арабски и еврейски:
      "Сей город сжег Великий Тамерлан
      И запретил отстраивать вовеки".
      Амир
      Тут водрузят вот этот черный флаг
      С персидским и египетским гербами:
      Знак, что ее отец был фараон,
      А муж - могучий властелин Востока.
      Целебин
      Вот свиток - в нем дано перечисленье
      Всех дивных добродетелей ее.
      Тамерлан
      А вот изображенье Зенократы,
      Чтоб видеть все могли ее красу.
      О Зенократы сладостной портрет!
      Оставшись здесь, богов привлек бы ты,
      И звезды полушария другого,
      Чье дивное сиянье зрел лишь тот,
      Кто хоть однажды пересек экватор,
      Сюда, как пилигримы, поспешили б,
      Чтоб только посмотреть на Зенократу!
      Но ты долин Лариссы не украсишь
      Со мною рядом будешь ты всегда!
      Где б я ни взял селенье, город, крепость,
      Блистать ты будешь над моим шатром,
      А там, где встречусь я в бою с врагами,
      Очами будешь вдохновлять наш стан,
      Как если бы могучая Беллона
      Стальные копья и шары огня
      Метала в неприятелей моих!
      Друзья мои, беритесь за мечи!
      Хазан мои добрый, полно горевать!
      Не плачьте, мальчики! Пусть плачет город,
      За Зенократу мертвую сожженный.
      Халиф
      Хоть море слез я пролил бы по ней,
      Печаль моя утихнуть не могла бы.
      Амир
      Как этот город, сердце у меня
      Горит, о мертвой матери тоскуя.
      Целебин
      Смерть матери одела мраком душу,
      И горе не дает мне говорить!
      Тамерлан
      Довольно, мальчики! Внимайте мне.
      Я научу вас воинскому делу,
      Уменью спать в походах на земле,
      С оружием переходить болота,
      Переносить палящий зной, и стужу,
      И жажду, голод - спутников войны,
      Карабкаться на городские стены,
      Твердыни брать, вести тайком подкопы,
      Чтоб крепости взлетали к небесам.
      Должны вы знать, как дух вселять в бойцов,
      Как строить укрепленья нужных форм,
      Из коих лучше нет пятиугольной,
      Причем тупей быть должен угол тот,
      Где может враг отважиться на приступ,
      Острее там, где штурм едва ли мыслим.
      Пусть будут рвы глубоки, контрэскарпы
      Узки и круты, стены же высоки
      И нерушимы, бастионы мощны
      И контрфорсами защищены.
      Внутри должно свободно размещаться
      Шесть тысяч человек по меньшей мере.
      Подумать надо о подземных ходах,
      О запасных, врагу невидных, рвах,
      Постах для наблюденья, о прикрытьях,
      Чтоб защитить от ядер пушкарей,
      О брустверах, где прятаться стрелкам,
      О казематах для тяжелых пушек.
      Располагайте амбразуры так,
      Чтобы легко прикрыть подход к куртинам,
      Чужие пушки выбивать из строя
      И не позволить брешь пробить в стене.
      Когда на ясных и простых примерах
      Вы это все усвоите глубоко,
      Я научу вас строить переправы,
      Чтобы помехой не были для вас
      Потоки, заводи, озера, бухты,
      И укрепленья возводить у рек,
      Воспользовавшись впадиной в утесе,
      И делать это место неприступным.
      И лишь тогда, о мальчики мои,
      Вы воинами станете, а значит,
      Достойными сынами Тамерлана!
      Халиф
      Но, государь мой, это все опасно:
      Пока научимся, нас могут ранить.
      Тамерлан
      Бесчестный! Ты не Тамерланов сын!
      Боишься умереть или, секирой
      Себя поранив, кровь пролить на землю?
      Видал ли ты, как по отрядам конным
      Бьют пушки, наших всадников кроша,
      И части тел, подкинутые вверх,
      Кружатся в воздухе, как пыль на солнце?
      И ты боишься смерти, жалкий трус?
      Видал ли ратников моих в бою,
      Когда они руками в страшных ранах
      Сжимают смертоносные мечи,
      Окрашенные их горячей кровью?
      Видал, как вместе мы потом пируем,
      Вином пустые вены наполняя,
      Затем что кровью станет в них вино?
      И ты страшишься кровь пролить в бою!
      Я, твой отец, что побеждал царей,
      Что с войском обошел вокруг земли
      И не был ранен ни в одном сраженье,
      Нигде не потерял ни капли крови,
      Я, чтоб урок вам дать, себя пораню!
      (Наносит себе рану.)
      О, рана пустяки, - пусть глубока!
      Кровь - алая богиня ярой сечи!
      Я - воин, мальчики, и эта рана
      Награда мне, такая же награда,
      Как этот золотой, бесценный трон
      В рубинах, бриллиантах и сапфирах,
      Стоящий здесь под пышным балдахином,
      Где величаво восседаю я
      В тяжелом златотканом одеянье,
      Владыке Африки принадлежавшем,
      Которого я в клетку посадил.
      Дотроньтесь, мальчики, до этой раны,
      И в кровь мою вы обмакните руки,
      А я, на вас взирая, улыбнусь.
      Ну, сыновья, так что такое рана?
      Халиф
      Не знаю, что и думать. Мне кажется, что горестное зрелище.
      Целебин
      Пустяк! Ударь меня мечом, отец!
      Амир
      И меня, государь!
      Тамерлан
      Так подойди, малыш, и дай мне руку.
      Целебин
      Ударь, отец, как ты себя ударил!
      Тамерлан
      Достаточно того, что ты готов.
      Нет, ты ни капли крови не прольешь,
      Пока не встретишься с войсками турок.
      А там, сыны, бросайтесь прямо в бой,
      Ни тяжких ран, ни смерти не страшась!
      Пусть стены обгорелые Лариссы,
      Рассказ мой о войне и эта рана
      Научат вас сражаться так бесстрашно,
      Как подобает детям Тамерлана,
      Узумхазан, теперь веди войска
      Вослед за Теридамом и Техеллом,
      Которых я послал вперед, чтоб жечь
      Все города и укрепленья турок
      И гнать, как зайца, беглого царька,
      Ушедшего с предателем Альмедой,
      Покуда к морю не прижмется трус.
      Узумхазан
      Хочу мечом проткнуть ему кишки
      Проклятому изменнику Альмеде:
      Он подло обманул тебя, владыка.
      Тамерлан
      Посмотрим же, как жалкий Калапин
      На нашу мощь пойти войной посмеет:
      Мы в плен его возьмем и, в рог согнув,
      Унизим втрое больше, чем отца.
      Уходят.
      СЦЕНА 3
      Входят Техелл, Теридам и свита.
      Теридам
      Мы шли на север от стоянки нашей
      И подошли к сирийским рубежам;
      И вот Бассора, эта их твердыня,
      Где все сокровища страны хранятся.
      Техелл
      Так двинем пушки легкие вперед;
      Мортиры, фальконеты приготовьте:
      Мы сбросим стены в крепостные рвы,
      И в брешь войдем, и завладеем всем!
      Что, воины, вы скажете на это?
      Воины
      Не медли, дай приказ, все будет наше!
      Теридам
      Стой! Барабан, сигналь к переговорам!
      Быть может, крепость мирно сдастся нам,
      Узнав, что два посланца Тамерлана
      С огромным войском окружили город.
      Барабанщик играет сигнал. На крепостной стене появляются
      комендант Бассоры, его жена Олимпия и их сын.
      Комендант
      Что вы сказать хотите мне, вельможи?
      Теридам
      Чтоб ты нам сдал сокровища свои.
      Комендант
      Вам? Вы решили, что они мне в тягость?
      Техелл
      Нет, видно, в тягость стала жизнь тебе,
      Коль ты друзьям перечишь Тамерлана!
      Теридам
      Искусные алжирские саперы
      Под пушечным огнем воздвигнут холм,
      Превосходящий вышиной твой форт,
      И по твоим хваленым укрепленьям
      Мы будем бить из пушек до тех пор,
      Покуда брешь не сделаем в стене;
      Когда ж обломки этот ров засыпят,
      Ворвемся в город, и тогда никто
      Тебя, жену и сына не спасет.
      Техелл
      Вот эти мавры перережут трубы,
      Ведущие к вам воду, а потом
      Залягут перед крепостью в укрытьях
      И ни один обоз к вам не пропустят.
      Умрете все. Смерть - все, что вам осталось.
      Итак, скорей сдавайся, комендант.
      Комендант
      Будь вы и не друзьями Тамерлана,
      А братьями пророка Магомета,
      Я вам не сдамся. Делайте свое:
      Подкапывайтесь, ройте, возводите,
      Нас без воды оставьте... Будь что будет
      Я непреклонен. А теперь прощайте.
      Комендант, Олимпия и их сын уходят со стены.
      Теридам
      Вперед, саперы! Колышек воткну я,
      А вы согласно указанью ройте
      И в сторону врага бросайте землю;
      Работайте согнувшись, и она
      Защитой вам от выстрелов послужит,
      Саперы
      Приказ твой мы исполним, господин.
      Уходят.
      Техелл
      Пусть сотня всадников несет дозор,
      Следя, не шлют ли городу подмогу.
      Мы, Теридам, людей в траншеи скроем
      И точно астролябией измерим
      И высоту стены и расстоянье
      Меж ней и нами, чтобы наши пушки
      Огнем прицельным бить могли по ней.
      Теридам
      Следить за тем, чтоб ядра и заряды
      Носили к пушкам только по траншеям.
      Для пушкарей укрытия построить,
      Чтоб их от пуль мушкетных защитить.
      Орудия должны палить все время:
      Гром рушащихся стен, огонь и дым,
      Пыль, эхо выстрелов, людей стенанья
      Пусть оглушат весь мир и свет затмят!
      Техелл
      Играйте наступленье, трубачи!
      Вперед, друзья, за мною! Крепость - наша!
      СЦЕНА 4
      За сценой сигнал боевой тревоги. Входят комендант,
      Олимпия и их сын.
      Олимпия
      Мой добрый друг, идем, идем скорее
      В подземный ход, ведущий прочь отсюда;
      Ты побежденный город не спасешь.
      Комендант
      Меня пронзила роковая пуля.
      Нет сил дышать, окончен жизни путь,
      Пробита печень, жизненные вены,
      Что от нее идут, неся с собой
      Питанье телу, порваны и смяты,
      И внутренности все мои в крови.
      Жена и сын, прощайте! Умираю.
      (Умирает.)
      Олимпия
      Что ж ты уходишь, Смерть, а мы живем?
      Вернись, желанная, убей и нас!
      В одно мгновенье вместе нас возьми
      В одну могилу, Смерть! Что ж ты ушла?
      Но у меня остался твой посол!
      (Выхватывает кинжал.)
      О злая Смерть, раскинь свои крыла
      И наши души отнеси к нему!
      Мой мальчик, хочешь ли ты умереть?
      Ведь скифы, варвары с жестоким сердцем,
      И эти мавры, в ком пощады нет,
      Нас на куски изрежут, колесуют,
      Страшнейшим в мире пыткам предадут!
      Умри, мой сын, от любящей руки!
      Мать ласково твое проколет горло,
      Избавив и от жизни и от мук.
      Сын
      Убей меня, иль сам с собой покончу.
      Как жить мне, зная, что отец мой мертв?
      Мать, дай мне нож, или убей сама,
      Чтоб скифы надо мной не издевались,
      Убей, и встречусь я тогда с отцом!
      Олимпия закалывает его, он умирает.
      Олимпия
      О Магомет! Коль я свершила грех,
      Моли Аллаха, чтоб меня простил,
      И перед смертью душу мне очисти.
      Она сжигает тела мужа и сына и потом пытается заколоть себя.
      Входят Теридам, Техелл и их приближенные.
      Теридам
      Стой! Боги! Что замыслила ты сделать?
      Олимпия
      Убить себя, как я убила сына
      И с телом мужа моего сожгла,
      Чтоб скиф жестокий их не растерзал.
      Техелл
      Ты поступила как жена героя.
      Тебя мы к Тамерлану отведем,
      И он характер твердый твой оценит
      И выдаст за могучего царя.
      Олимпия
      Покойный муж был для меня дороже
      Любой победы и любых царей.
      Он умер - для чего ж мне жить на свете?
      Теридам
      Но если взглянешь ты на Тамерлана
      Увидишь: он сильнее Магомета,
      И величавее его лицо,
      Чем лик Юпитера, когда с небес
      Из своего дворца взирает он
      На Цинтию в окне чудесной башни,
      Иль на Фетиду в мантии хрустальной;
      Фортуну попирает Тамерлан,
      Могучий Марс стал у него рабом,
      А Смерть и Парки, обнажив мечи,
      За ним идут в багряных одеяньях,
      А Немезида едет перед ним
      Верхом на льве и с шлемом, полным крови;
      С ним рядом фурии толпой бегут
      И, по его веленью, мир терзают,
      А в высоте, в плащ вихревой одета,
      Летает Слава на крылах орлиных
      И громко в золоченый рог трубит,
      Чтоб от конца и до конца небес,
      От полюса до полюса звучало
      Прославленное имя Тамерлана!
      И ты его увидишь, госпожа!
      Пойдем!
      Олимпия
      О, сжальтесь над слезами безутешной!
      Я на коленях умоляю вас,
      Позвольте броситься в огонь костра,
      Где дотлевают мой супруг и сын.
      Техелл
      Нет, госпожа. Скорей сгорим мы оба,
      Чем опалить твое лицо позволим,
      Природой созданное так искусно,
      Как в дни, когда из Хаоса она
      Сияющие извлекала звезды.
      Теридам
      Я так тобой пленился, госпожа,
      Что ты пойдешь, должна пойти за нами!
      Олимпия
      Ведите же меня, куда хотите,
      И пусть концом печального пути
      Конец моей ненужной жизни будет.
      Техелл
      Нет, госпожа! Он - радости начало.
      Иди же и не бойся ничего.
      Теридам
      Друзья! Теперь вернемся к Тамерлану,
      Который у анатолийских стен
      Готовится напасть на войско турок.
      Все золото, и серебро, и жемчуг,
      Что в крепости вы взяли, разделите
      Между собой, а госпоже дадим
      Из войсковой казны двойную долю.
      Уходят.
      СЦЕНА 5
      Входят Калапин, Оркан, цари Иерусалимский,
      Трапезундский и Сирийский со свитой, Альмеда
      и гонец.
      Гонец
      Великий император Калапин,
      Опора величайшая Аллаха,
      Я доношу, что около Алеппо
      Царь персов Тамерлан раскинул лагерь.
      Людей привел он больше, чем листов
      В дубравах Иды, где твои собаки
      Оленя раненого гонят с лаем;
      Он Анатолию поклялся взять,
      И город сжечь, и завладеть страной.
      Калапин
      У нас не меньше войск, чем у него:
      От самой Фригии до бурных вод,
      Что моют Кипр солеными волнами,
      Они холмы покрыли и равнины.
      Точите же кинжалы, полководцы:
      Вы скоро их вонзите в Тамерлана,
      В его сподвижников и сыновей.
      Клянусь аллахом, мы их уничтожим!
      А поле, где жестокий грянет бой,
      Получит прозвище "Могила персов"
      На память людям о победе нашей.
      Оркан
      Назвавший сам себя бичом господним,
      Владыкой мира, божеством земным,
      Увидит здесь конец своих побед
      И опрометью будет сброшен в ад,
      Где миллионы бесов (им известно,
      Что грозный Калапин покончит с ним),
      Средь отблесков огней неугасимых,
      Оскаля зубы, выпустивши когти,
      Толпясь у входа, ждут его души.
      Калапин
      Мои вассалы! Сколько привели
      Вы воинов под знамя Калапина?
      Царь Иерусалимский
      Из Палестины и Иерусалима
      Евреев ровно трижды двадцать тысяч
      Пришли с тех пор, как произвел ты смотр.
      Оркан
      От рубежей пустыни Аравийской
      И той страны прекрасной, где свой град
      Семирамида превратила в чудо,
      К нам сорок тысяч всадников и пеших
      Пришли с тех пор, как произвел ты смотр.
      Царь Трапезундский
      Из Малой Азии и Трапезунда
      Нам верных турок и вифинцев смелых,
      Не знающих, что значит отступать,
      Одерживающих всегда победу,
      Под наше знамя тысяч пятьдесят
      Пришло с тех пор, как произвел ты смотр.
      Царь Сирийский
      Из Сирии, где в Галле был набор,
      И прочих городов, тебе подвластных,
      На конях десять, пеших тридцать тысяч,
      Пришло с тех пор, как произвел ты смотр.
      Всего считаем в армии турецкой
      Шесть сотен тысяч славных храбрецов.
      Калапин
      Смерть шлет тебе привет, о Тамерлан!
      Идемте же, цари, на поле битвы,
      К Могиле персов, где потоки крови
      Прольются в честь и славу Магомета,
      Что ныне распахнет окно небес,
      Чтоб видеть, как врагов мы избиваем,
      Входят Тамерлан, Халиф, Амир, Целебин,
      Узумхазан и другие.
      Тамерлан
      Ну что, Хазан! Здесь сборище царей,
      И вид у них не очень-то веселый!
      Узумхазан
      Владыка, твой приход пугает их:
      Бедняги думают, что смерть близка.
      Тамерлан
      Да, так оно и есть, Хазан, я здесь;
      Но Тамерлан их не убьет; он только
      В рабов безгласных всех их превратит.
      Турецкие царьки, я к вам пришел,
      Как Гектор в греческий явился стан,
      Чтоб смелостью ахеян испугать
      И показать воинственный свой лик
      Сопернику по подвигам, Ахиллу,
      Для вас мое сравнение почетно:
      Ведь если бы, как Гектор встарь Ахилла
      Храбрейшего из рыцарей на свете,
      Кого-нибудь из вас на бой я вызвал,
      Вы, знаю, отказались бы в испуге:
      Мой меч пугает вас, как скорпион.
      Оркан
      Нет, слабость войск твоих тебя пугает:
      Предпочитаешь ты единоборство.
      Сын пастуха, ничтожный Тамерлан,
      Жди смерти! Мой клинок тебя зарежет!
      Тамерлан
      Молчи! Сын пастуха, при чьем рожденье
      Чудесный знак явили небеса,
      Соединив светила, что враждебны
      Всегда друг другу от начала века,
      Могучий Тамерлан, завоеватель,
      Которому нет равных на земле,
      Расправится с тобой и с Калапином,
      Что как преступник, как подонок жалкий
      Турецкую собаку подкупил,
      Вовлек раба в измену государю!
      Мой день рожденья проклянете вы!
      Калапин
      Кичливый скиф, я отомщу жестоко
      За смерть отца и за свою неволю.
      Царь Иерусалимский
      Клянусь пророком! Прикуют тебя
      Средь христиан-гребцов на бригантине,
      Что будет плавать по Архипелагу
      И нападать на встречные суда:
      Рабу пристало воровать и грабить,
      Калапин
      Нет, бой окончив, соберемся вместе
      И пытку мы изобретем такую,
      Чтоб несказанно истерзать тебя.
      Тамерлан
      Эй, Калапин, я надену тебе ярмо на шею, чтобы ты не убежал снова. Больше мне не придется тебя ловить.
      А вас, цари, всех вместе запрягу,
      Чтоб вы мою тащили колесницу,
      Да побыстрей, иначе вас отхлещут.
      Я научу вас также сено жрать
      И спать в конюшне на земле холодной.
      Оркан
      Но раньше, Тамерлан, встав на колена,
      Помилованья будешь ты просить.
      Царь Трапезундский
      Веревкою связав, приволокут
      Тебя в шатер турецкого султана.
      Царь Сирийский
      Мы поклялись, что будешь ты казнен
      Иль осужден на вечные мученья.
      Тамерлан
      Ну хорошо, царьки, пока что поститесь. Скоро мне представится случай угостить вас.
      Целебин
      Смотри, отец, как этот раб - Альмеда
      На нас глаза таращит.
      Тамерлан
      Предатель, негодяй, беглец проклятый!
      Желать ты будешь, чтоб земля разверзлась!
      Ты видишь смерть свою в моих глазах?
      Ступай, подлец, и спрыгни со скалы
      И вырви у себя кишки и сердце,
      Чтоб гнев мой усмирить, не то я буду
      Железом раскаленным жечь тебя
      И поливать расплавленным свищом,
      Меж тем как ты, под колесом стеная,
      Услышишь собственных суставов хруст.
      Покуда ты живешь, ничто на свете
      Тебя от Тамерлана не спасет!
      Калапин
      И все ж назло тебе царем он будет.
      Сюда, Альмеда! Получай венец!
      Цари отныне над Ариаданом
      У моря Красного, вблизи от Мекки.
      Оркан
      Что ж, принимай венец.
      Альмеда
      (к Тамерлану)
      Господин, позволь принять его.
      Калапин
      Ты спрашиваешь у него дозволения? Вот венец! Бери его!
      Тамерлан
      Эй ты, бери хоть полдюжины. Ну вот, теперь ты царь, и тебе необходим герб.
      Оркан
      (Тамерлану)
      Он и получит его; на нем будет твоя голова.
      Тамерлан
      Нет, лучше пусть на его знамени будет связка ключей, чтобы он помнил, что был тюремщиком, и чтобы я, поймав его, мог вышибить этими ключами мозги из его головы, а вас запереть в конюшне после того, как вы вернетесь, обливаясь потом под бременем моей колесницы!
      Царь Трапезундский
      Довольно! Скорее в бой, чтобы покончить с негодяем!
      Тамерлан
      Эй, приготовить бичи и подать колесницу к моему шатру, ибо сразу, как окончится сражение, я, победитель, торжественно объеду всю нашу стоянку.
      Входят Теридам, Техелл и их приближенные.
      Что скажете, царьки? Драконы эти
      Заставят вас оледенеть от страха:
      Вы, как рабы, к ногам их припадете.
      Техелл и Теридам, привет обоим!
      Известен вам вот этот новый царь?
      Теридам
      Да, владыка: это тюремщик Калапина.
      Тамерлан
      Что ж, теперь он царь. Следи за ним, Теридам, во время боя, а не то, по примеру безумного персидского царя, он спрячет свой венец.
      Царь Сирийский
      Нет, Тамерлан, ему не придется этого делать, ручаюсь тебе.
      Тамерлан
      Не торопись ручаться.
      Теперь мои сподвижники, друзья,
      Сражайтесь, как всегда, и побеждайте!
      Вам этот славный день принадлежит:
      Победа, глядя на мой строгий лик,
      Паря над нашим войском, светит мне,
      Лавровые венки для нас готовя.
      Техелл
      Я радуюсь тому, что, кончив бой,
      Взяв Анатолию, все наши люди
      Сокровища, потея, понесут.
      Тамерлан
      Я награжу вас княжествами тут же.
      Сражайтесь, турки, иль сдавайтесь мне!
      Оркан
      Нет, подлый Тамерлан! Скрестим мечи.
      Уходят.
      АКТ IV
      СЦЕНА 1
      Шум битвы за сценой. Амир и Целебин выходят из шатра,
      где сидя спит Халиф.
      Амир
      Сверкая золотом, блестят венцы
      Кичливых турок, наподобье солнц
      Величие небес затмить стараясь.
      Брат, поспешим вослед мечу отца!
      Быстрее он летит, чем наши мысли,
      И косит армии крылом победным.
      Целебин
      Зови ленивца-брата из шатра:
      Ведь наш отец, его в бою не видя,
      Вознегодует, и державный гнев,
      Как молния, виновного пронзит.
      Амир
      Эй, брат! Что столько времени ты спишь
      Без просыпа? А вражьи барабаны
      И пушки, в уши стрекоча, пророчат
      Погибель нам и неуспех отцу!
      Халиф
      Прочь, дурачье! Отцу ненужен я,
      И вы ненужны. Для чего же вам
      Смешить людей ребячливой отвагой?
      Дремли здесь половина наших войск,
      Отец и то расправится с врагами,
      Вы нашего порочите отца,
      Вообразив, что мы ему поможем.
      Амир
      Как! Ты дерзнешь не быть на поле боя?
      Ведь батюшке твоя противна трусость!
      Тебе не раз приказывал он драться,
      Когда он сам, кидаясь в гущу сечи,
      С врагами бился, вдохновляя нас.
      Халиф
      Известно мне, что значит убивать:
      Я совести испытываю муки,
      В убийствах удовольствия мне нет.
      Вином, не кровью утоляю жажду!
      Целебин
      Мальчишка! Жалкий трус! Идем скорее!
      Позоришь ты всех нас, весь род мужской!
      Халиф
      Хвастун! Ступай, дерись за нас обоих,
      Второго братца прихвати с собой
      Пускай себя вторым он явит Марсом.
      Приятней будет мне узнать, что вы
      Снискали почести на поле брани
      И там свои оставили тела,
      Чем вместе с вами лечь костьми в сраженье.
      Амир
      Так, значит, не пойдешь?
      Халиф
      Ты угадал.
      Амир
      Когда бы все вершины Крыши Мира,
      Среди равнин Татарии стоящей,
      Вдруг превратились в жемчуга, то я
      Там все равно остаться не решился б,
      Коль не было б согласия отца:
      Ведь он, с высокой возвратясь победой,
      Найдет, что мы отнюдь не заслужили
      Тех почестей, что нам готовит он.
      Халиф
      Всех почестей дороже мне покой!
      Халиф умен, ему простится трусость:
      Он в бой идет, когда велит нужда.
      Шум битвы за сценой. Амир и Целебин убегают.
      Повсюду пули наугад летают,
      И пусть я тысячу людей убью,
      В награду все же смерть найдет меня,
      А не того, кто драться не желает.
      Коль я, не сделав ни добра, ни зла,
      Паду, мне это зло не возместят
      Добро, и слава, и венец отца.
      Сыграем в карты. Эй, Пердик, сюда.
      Входит Пердик.
      Пердик
      Я здесь, господин.
      Халиф
      Сыграем в карты, чтобы убить время.
      Пердик
      Как повелишь, господин; а на что мы будем играть?
      Халиф
      Кто выиграет, тот первый поцелует самую красивую из турецких султанш, когда мой отец возьмет их в плен.
      Пердик
      Согласен, клянусь!
      Играют.
      Халиф
      Они говорят, Пердик, что я трус, а меня так же мало пугает их трескотня, их мечи и пушки, как голая женщина в золотой сетке, когда она, боясь напугать меня, снимает эту сетку и ложится со мной.
      Пердик
      Подобный страх, господин, никогда не обратил бы тебя в бегство.
      Халиф
      Хотел бы я, чтобы отец как-нибудь испытал мои достоинства в таком сражении.
      Шум битвы за сценой.
      Что там за суматоха? Должно быть, кто-нибудь из них ранен.
      Уходят в шатер.
      СЦЕНА 2
      Входят Тамерлан, Теридам, Техелл, Узумхазан; Амир и Целебин ведут Оркана и
      царей Иерусалимского, Трапезундского и Сирийского,
      За ними - воины.
      Тамерлан
      Ну что, рабы, теперь с вас сбили спесь?
      Сыны мои ведут вас, как овец
      Под нож. Что, мальчики, не правда ль,
      Война достойна развлекать богов?
      Я думаю, горите вы желаньем
      И впредь искусству бранному учиться?
      Амир
      Не лучше ль нам царей освободить,
      Чтоб, войск побольше против нас собрав,
      Они потом признали: "То не случай,
      А мощь, которой равных в мире нет!"?
      Тамерлан
      Не надо, сын, испытывать судьбу.
      Отваге пищу свежую давай,
      А не корми протухшими врагами.
      Но где бесчестный трус? Он мне не сын,
      Он опозорил имя Тамерлана.
      (Входит в шатер и вытаскивает Халифа.)
      Ты, воплощенье лени, сонный раб,
      Пятнающий величие мое!
      Пылает сердце, глядя на тебя,
      Оно полно стыда и отвращенья.
      Как удержу карающую руку
      От правого суда над гнусной тварью?
      Теридам
      Прости его, прошу тебя, владыка!
      Техелл и Узумхазан
      Мы умоляем все: прости его!
      Тамерлан
      Встать, воины, забывшие о чести!
      Иль воинский вам незнаком устав?
      Амир
      О государь, на первый раз прости:
      Клянемся, он с врагами будет драться!
      Тамерлан
      Встать, мальчики! Я правилам войны
      Вас научу и мужеству в сраженьях.
      О, Самарканд, где я познал впервые
      Вот этой плоти огненную доблесть!
      Красней, прекрасный город, от стыда:
      Ты опозорен так, что Зеравшан,
      Тебя в своих объятиях держащий,
      Клейма не смоет с твоего чела.
      Юпитер, душу слабую прими,
      Сей бренный прах, в себя не воспринявший
      Того, в чем скрыта сущность Тамерлана;
      По твоему подобию я создан:
      Мной бестелесный управляет дух;
      Меня он сделал гордым, дерзновенным,
      Готовым меч поднять и на тебя,
      Чтоб самому повелевать вселенной,
      Затем что вся земля и даже воздух
      Вместить не могут царства Тамерлана!
      Клянусь твоим пророком Магометом!
      Дав сыну моему пустую душу,
      Составленную из земных отбросов,
      Из пенных брызг и накипи нечистой,
      Без храбрости, без силы, без ума,
      Наполненную глупостью и ленью,
      Себе ты создал большего врага,
      Чем тот, кто глыбы гор в тебя швырял
      И ношу Атласа потряс бесстрашно,
      Меж тем как ты, дрожа, скрывался в небе
      За непроглядной толщей черных туч.
      А вы, о азиатская проказа,
      Не видящие мощи Тамерлана,
      Хотя она сияет словно солнце,
      Вы ощутите Тамерлана мощь,
      Его почувствуете превосходство,
      (закалывает Халифа)
      Меж ним и вами разницу узнав!
      Оркан
      Ты доказал различие меж нами
      Твоею варварскою тиранией.
      Царь Иерусалимский