О жалкий Тамерлан! Не знаешь ты,
      Что значит встретиться в открытом поле
      С неисчислимым воинством моим!
      Тамерлан
      Победный путь проложат нам мечи,
      И мы растопчем вражеские трупы
      Копытами коней неукротимых,
      Взращенных средь татарских белых скал.
      Как Юлий Цезарь, даже не сражаясь,
      Я побеждаю всех моих врагов.
      Мои полки отважно рвутся в бой,
      Что будет жарче битвы при Фарсале.
      Над нами рея, легионы духов
      Нацелят наши копья на врагов,
      А вас рубить по воздуху заставят.
      Когда полотнища знамен кровавых
      Мы развернем, крылатая Победа
      Опустится на белый мой шатер.
      Так в бой, друзья, чтоб захватить скорей
      Султана, и султаншу, и царей!
      (Уходит в сопровождении свиты.)
      Баязид
      Идемте же, чтобы мечи и копья
      Трусливой кровью персов напоить!
      (Уходит в сопровождении свиты.)
      Забина
      Презренная наложница! Тебе ль
      Сидеть с прославленной султаншей рядом?
      Зенократа
      Спесивая толстуха! Как ты смеешь
      Наложницею называть меня,
      Супругу царственного Тамерлана?
      Забина
      Татарского взбесившегося пса!
      Зенократа
      Ты пожалеешь о своих словах,
      Когда и ты, и твой султан великий
      Валяться будете у ног его,
      К заступничеству моему взывая.
      Забина
      К заступничеству твоему? О тварь!
      Моей служанке будешь ты служить!
      По вкусу ли она тебе, Эбея?
      Эбея
      Заносчива не в меру и груба,
      Но я в лохмотья обряжу красотку
      И приневолю ручки потрудить.
      Зенократа
      Аниппа, слышишь речь твоей служанки?
      А госпожа ее, моя раба,
      Мне смеет угрожать! За эту дерзость
      Мы их к своим особам не допустим
      И к ратникам стряпухами пошлем.
      Аниппа
      И все ж порой она в работе грязной
      Моей служанке будет помогать.
      Прислушиваются к шуму битвы.
      Зенократа
      Вы, Персии хранители благие,
      Вы, что ее корону подарили
      Тому, кто так достоин быть царем,
      О боги, пусть он победит султана
      И пусть враги, как робкие косули,
      От взоров Тамерлана побегут.
      Забина
      О Магомет, у бога испроси,
      Чтоб молнию он ниспослал на землю
      И в кучу пепла превратил татар,
      Оружие поднявших на того,
      Кто, одолев неверных, дар бесценный
      Смиренно возложил на твой алтарь.
      Снова прислушиваются.
      Зенократа
      О, счастье! Турки истекают кровью,
      И Африку завоевал мой царь!
      Забина
      Ошиблась ты. Когда мой Баязид
      Взял в плен разгромленное войско греков,
      Трубили трубы так же, как сейчас.
      Готовься же, о дерзкая гордячка,
      И жить и умереть моей рабой!
      Зенократа
      Когда бы сам пророк поклялся мне,
      Что Тамерлан убит иль побежден,
      Я и тогда не перестала б верить,
      Что жив мой царь, что он одержит верх.
      Входят Баязид, преследуемый Тамерланом. Они
      сражаются, и Баязид побежден.
      Тамерлан
      Ну, как, султан, кто ныне победитель?
      Баязид
      Ты. Будь он проклят, этот черный день!
      Тамерлан
      Где подчиненные тебе цари?
      Входят Техелл, Теридам и Узумхазан.
      Техелл
      Венцы их здесь, тела - на поле битвы.
      Тамерлан
      У каждого в руке венец! Отлично!
      В сокровищницу отнесите их.
      Зенократа
      (снимая с себя, корону)
      Пусть мой неустрашимый властелин
      Вновь увенчается своей короной.
      Тамерлан
      Нет, на меня наденешь ты сейчас
      Корону африканского владыки.
      Забина
      Ты одержал победу, Тамерлан,
      Но Африка еще твоей не стала.
      Теридам
      Молчи, не то тебе придется плохо!
      (Снимает с нее корону.)
      Забина
      О изверги! Кощунственные воры!
      Как смеете вы оскорблять мой сан?
      Теридам
      (передает корону Зенократе)
      Теперь султанша ты, а не она.
      Тамерлан
      Да, Теридам, прошла ее пора:
      Моей рукой повергнуты колонны,
      Поддерживавшие султана трон.
      Забина
      Он выкупом вернет себе свободу.
      Тамерлан
      Ему свободы не вернет ничто.
      Баязид
      Мы проиграли этот бой, Забина,
      И никогда такого пораженья
      Владыка правоверных не терпел.
      Для христиан теперь наступит праздник:
      Как зазвонят они в колокола,
      Какие пляски вкруг костров устроят!
      Но нет, я жив! Им рано ликовать!
      Из их поганых тел на страх неверным
      Я возведу невиданный костер!
      Пусть этот день принес мне униженье,
      Но у меня еще довольно войск,
      Чтоб снова стать властителем подлунной.
      Тамерлан
      Я уничтожу все твои войска
      И Африку покорствовать заставлю;
      Восточные и западные земли
      Моей деснице мощной подчинятся.
      Пиратские галеры, что по волнам
      Венецианского залива рыщут
      И топят парусники христиан,
      На якорях у Занте мирно станут,
      Пока наш флот, что бороздит моря
      От Индии до Мексики далекой,
      Не выйдет к Гибралтарскому проливу,
      На португальцев нагоняя страх
      И в подчинении держа британцев.
      Так овладеет миром Тамерлан.
      Баязид
      О Тамерлан, позволь мне откупиться!
      Тамерлан
      Ты золотом не соблазнишь меня.
      Я знаю, что индийские цари
      Дарить мне будут золотые копи,
      Чтоб я их страны не опустошал.
      Связать обоих. Турка уведите,
      А женщину служанка уведет.
      Султана и султаншу связывают.
      Баязид
      Злодеи! Отобрать мой меч священный!
      О Магомет! Очнись, о Магомет!
      Забина
      Будь проклят, Магомет! Ты допустил,
      Чтоб скиф презренный нас поработил!
      Тамерлан
      Убрать их прочь. Друзья мои, пора:
      Мы нынче пир устроим до утра.
      Уходят.
      АКТ IV
      СЦЕНА 1
      Входят египетский султан, Каполин, вельможи
      и вестник.
      Султан
      Довольно спать, о жители Мемфиса!
      Не умолкает рев татарских труб,
      Грохочут пушки, и Дамаск дымится.
      Коварный волжский вор, забравший в плен
      И сделавший наложницей своею
      Царевну Зенократу, нашу дочь,
      Теперь, возглавив нищих и бродяг,
      Египетскому царству угрожает;
      Меж тем на тучных нильских берегах
      Египтяне в безделье дни проводят,
      Подобные ленивым крокодилам,
      Что мирно спят, когда стреляют в них.
      Вестник
      Не гневался бы так мой повелитель,
      Когда бы он увидел Тамерлана,
      Чей грозный лик и непреклонный взор
      Сообщников в повиновенье держат,
      Священный страх вселяя в их сердца.
      Султан
      Ничтожный раб! Будь этот Тамерлан
      Страшнее, чем Горгон, исчадье ада,
      Султан не отступил бы перед ним.
      Большое войско у него?
      Вестник
      Владыка,
      Не менее чем триста тысяч конных
      На резвых скакунах, что в нетерпенье
      Под всадниками на дыбы встают.
      Добавь вооруженных до зубов
      Полмиллиона ратников отважных,
      Стеною вставших вкруг знамен военных,
      Чьи древки в небо, как шипы, впились.
      А что до снаряженья и орудий,
      То скиф богаче ими, чем людьми.
      Султан
      Будь воинов у Тамерлана больше,
      Чем звезд на полунощных небесах,
      Чем звонких капель у апрельских ливней,
      Чем желтых листьев у осенних дней,
      Султан в своем необоримом гневе
      Растопчет их, рассеет, уничтожит,
      И не останется ни одного,
      Чтобы потом оплакивать погибших.
      Вестник
      Мой государь, будь время у тебя
      Собрать и двинуть на него полки,
      Ты победил бы скифа, но сейчас
      Ты не готов, а он во всеоружье.
      Султан
      Мне все равно. Пусть на его защиту
      Поднимется весь мир; пусть этот скиф
      Не человек, а дьявол воплощенный
      Султан ему неслыханно отмстит
      За обесчещенную Зенократу
      И сбросит Тамерлана в мрак Эреба,
      Чтобы его там поглотила ночь.
      Вестник
      Но ведомо ли славному султану,
      Как страшен разъяренный Тамерлан?
      Когда раскидывает он свой лагерь,
      Его шатер как снег на скалах бел;
      Из серебра доспехи, шлем увенчан
      Пером молочно-белым: это значит,
      Что местью сыт и хочет мира скиф.
      Когда ж на небо вновь взойдет Аврора,
      Багрец и пурпур надевает вождь:
      Его снедает гнев, он жаждет крови
      И милосердия тогда не знает
      К врагам, поднявшим на него мечи.
      Но коль и тут упорствует противник,
      На третий день выходит Тамерлан
      Весь в черном: конь, доспехи, щит, копье
      И траурные перья смерть вещают,
      И нет тогда пощады никому
      Ни старикам, ни женщинам, ни детям.
      Султан
      О, изверг! Сын простого пастуха,
      В закон войны возвел он беззаконье!
      Насилия, резня, разбой, убийства
      Вот подвиги бесславные его!
      Ты, Каполин, отправишься сейчас же
      К властителю Аравии. Он прежде
      Был нареченным дочери моей.
      Я знаю, он со мной объединится,
      Отмстит за поругание невесты,
      И мы сметем презренного раба.
      Уходят.
      СЦЕНА 2
      Входят Тамерлан, Техелл, Теридам, Узумхазан
      Зенократа, Аниппа, два мавра, несущие клетку
      с посаженным в нее Баязидом, и следом за ними Забина.
      Тамерлан
      Пусть подойдет ко мне мое подножье.
      Баязида выпускают из клетки.
      Баязид
      О вы, святые слуги Магомета,
      Вы, что, себя ножами изувечив,
      Кропите алой кровью алтари,
      Молитесь, чтоб немеркнущие звезды,
      Всосав болотный смертоносный яд,
      Потом его излили на тирана!
      Тамерлан
      Бог всех богов, создавший твердь земную
      И вкруг нее рассыпавший светила,
      Скорей предаст огню небесный свод,
      Чем на меня обрушит эту кару.
      Но ты, червяк, желающий мне смерти,
      Пади на землю, скрой лицо в пыли
      И послужи подножьем Тамерлану,
      Всходящему на свой державный трон.
      Баязид
      Ты прежде мне мечом пронзишь утробу
      И душу обречешь на муки ада,
      Чем пред тобою так унижусь я.
      Тамерлан
      О жалкое ничтожество, о раб,
      Ты недостоин прикоснуться к праху,
      Хранящему печать моих шагов!
      Склонись, о червь! Так хочет Тамерлан,
      А он тебя в куски изрезать может
      Иль расколоть, как молнией Юпитер
      Раскалывает величавый кедр.
      Баязид
      О духи тьмы! Я к вам сейчас взываю!
      О преисподней грозный властелин!
      Взмахни своим эбеновым жезлом,
      Чтоб ненавистная земля разверзлась
      И нас обоих поглотила смерть!
      (Падает на землю.)
      Тамерлан
      (направляется к трону и по пути наступает на Баязида)
      Рассейтесь же, воздушные завесы!
      Пусть небо зрит, как я, господень бич,
      Земных царей пятою попираю,
      Моя звезда! Сиянием победным
      Соседние светила затмевай!
      Презри луну, затем что скиф могучий,
      Ярчайшее из всех земных светил,
      Взошедшее смиренно на востоке,
      Теперь, достигнув своего зенита,
      Тебя оденет столь слепящим светом,
      Что ты лучами солнце одаришь!
      Когда я в битве победил султана,
      Мой меч из ножен искры высекал,
      Подобно тем бурливым испареньям,
      Что, задыхаясь в льдистом лоне туч,
      Стремясь на волю, небо разрывают
      И шлют на землю молний языки.
      Но прежде чем покинет Тамерлан
      Дамаск и тучные поля Египта
      И снова вступит в сладостный Персеполь,
      Он, жаждой славы равный Фаэтону,
      Который чуть не сжег земную ось,
      Взмахнет с таким неистовством секиру,
      Что в воздухе запляшут метеоры,
      А небо станет красным, словно кровь.
      И скажут все: он окровавил небо,
      Чтоб страсть неутолимую к войне
      В нем разжигал зловещий этот пурпур.
      Забина
      Бесчеловечный, гнусный похититель
      Персидского престола! Ты ни разу
      Не видел настоящего царя,
      Пока не встретился на поле боя
      С моим супругом. Как же ты посмел
      Его унизить, в клетку посадив,
      Хотя его величия достойно
      Лишь золото сверкающих дворцов?
      Презренный! Как ты смел попрать султана,
      Всю Африку поправшего стопой?
      Техелл
      Великий царь, предай жестоким пыткам
      Поганых псов, рычащих на тебя.
      Тамерлан
      Смири свою рабыню, Зенократа.
      Зенократа
      Она сейчас раба моей служанки.
      Аниппа, строго накажи ее
      За дерзкие слова.
      Аниппа
      (Забине)
      Запомни, если ты хоть раз посмеешь
      Дать волю языку - тебя разденут
      И высекут на посмеянье всем.
      Баязид
      Ты, возвеличенный моим паденьем,
      В своей гордыне будешь ты унижен
      За то, что попираешь Баязида,
      Унизившего четырех царей.
      Тамерлан
      Отныне титул, власть, почет и слава
      От Баязида перешли ко мне,
      И посягнуть на них никто не сможет.
      Эй, в клетку вновь его!
      Баязида сажают в клетку.
      Баязид
      Ужели в клетке место Баязида?
      Проклятье силе, что тебя хранит!
      Тамерлан
      Куда б я ни пошел, за мной вослед
      Потащат Баязида в этой клетке.
      Здесь дом его и гроб, Из рук своих,
      Забина, ты кормить супруга будешь
      Объедками моими. Если ж кто
      Другую пищу дать ему посмеет
      Сам с голоду у ног его умрет,
      Я так сказал, и так оно и будет.
      Когда б цари всех стран мне предложили
      Свои венцы, как выкуп за султана,
      Его на волю я б не отпустил.
      Отныне и вовеки не умолкнет
      Молва о Тамерлане и о том,
      Какой он каре предал Баязида.
      Те мавры, что султана притащили
      Из Турции, его и впредь потащат,
      Куда бы я ни направлял свой шаг.
      Техелл и вы, соратники мои!
      Пред нами башни гордые Дамаска,
      Чьи тени точно тени пирамид,
      Вознесшихся среди полей мемфисских.
      Вы видите - на городских воротах
      Простерла крылья золотая птица,
      Но ей от нас Дамаск не оградить!
      Там жители парчою щеголяют,
      И каждый дом - хранилище сокровищ:
      Все это наше - люди и дома.
      Техелл
      Раскинули мы белые шатры
      И флаги дружбы всюду водрузили:
      Коль городские власти не безумны,
      Они без боя нам сдадут Дамаск.
      Тамерлан
      И сохранят себе и близким жизнь.
      Но если будут медлить и дождутся
      Кровавых флагов на шатрах багряных
      Я страшной смерти всех мужчин предам.
      А если мы на черных скакунах
      Под траурными стягами помчимся
      Пусть миллионы жителей там будут,
      Не пощажу ни старцев, ни детей.
      Зенократа
      О господин, молю о снисхожденье
      К Египту, к милой родине моей!
      Тамерлан
      Молчи. Я поклялся быть беспощадным.
      Идемте. Клетку вслед за мной нести.
      Уходят.
      СЦЕНА 3
      Входят султан, Аравийский царь, Каполин и
      воины, несущие развевающиеся знамена.
      Султан
      Как Мелеагр, возглавив аргивян,
      Когда-то шел на вепря в Калидоне,
      Или Кефал с фиванскими мужами
      На многоглавого злодея-волка,
      Которого, разгневавшись, Фетида
      Наслала грабить и опустошать
      Зеленые долины Аонии
      Так ныне с вами я иду на скифа.
      Людской подонок, гнев и бич господень,
      Ужасные дела творит в Египте.
      Он, этот кровожадный Тамерлан,
      Низкорожденный, вор, бродяга жалкий,
      Убийством проложивший путь к престолу,
      На землях наших грабежи творит!
      Чтоб укротить спесивого раба,
      Мы силы аравийцев и египтян
      Соединим немедля и пойдем
      На помощь осажденному Дамаску,
      Какой позор для нас, владык всесильных,
      Что этот гнусный пес корону носит
      И смеет вызов посылать царям!
      Аравийский царь
      Ты знаешь ли, прославленный султан,
      Что близ границ Вифинии недавно
      Разгромлен был могучий Баязид,
      Что он и славная его царица
      Томятся у разбойника в плену?
      Султан
      Я знаю и о них скорблю душевно.
      Но пусть, о доблестный аравитянин,
      Не поколеблется твой гордый дух:
      Ты должен быть подобен мореходу,
      Который, мирно к берегу пристав,
      Взирает с болью, как ладья собрата
      По воле ветра бьется о скалы.
      Сочувствуя несчастьям Баязида,
      Священным ибисом сейчас клянусь,
      Что горько пожалеет скиф безродный
      О черном дне, когда он оскорбил
      Особу венценосца и о том,
      Что, похотью неистовой объятый,
      В наложницы он Зенократу взял.
      Аравийский царь
      Пусть гнев и горе месть мою пришпорят
      И Тамерлан изведает все пытки,
      Какие существуют на земле.
      Я жажду, с ним оружие скрестив,
      Победоносной длани мощь изведать
      И в жаркой схватке доказать, что слава
      Его не по заслугам вознесла.
      Султан
      Ты счел ли наши силы, Каполин?
      Каполин
      Да, государь. Коль мы соединим
      Войска египтян и аравитян,
      В них будет полтораста тысяч конных
      И двести тысяч пеших храбрецов,
      Нетерпеливо рвущихся в сраженье.
      Я их могу сравнить со сворой гончих,
      По следу зверя мчащейся в лесу.
      Аравийский царь
      Мое предчувствие мне говорит,
      Что нас победа ждет, а Тамерлана
      Разгром, пленение, позор и смерть.
      Султан
      Вперед, о знаменосцы! Наше войско
      Под барабанный бой пойдет к Дамаску,
      Скиф, трепещи! Султан Египта грозный
      И непреклонный Аравийский царь
      Навек бесславью предадут тебя,
      Прославленного только грабежами,
      И уничтожат мерзостную свору
      Твоих трусливых персов и татар.
      Уходят.
      СЦЕНА 4
      Пир; входит Тамерлан в пурпурном одеянии, Теридам,
      Техелл, Узумхазан и другие; мавры втаскивают клетку
      Баязида, за ними следует Забина.
      Тамерлан
      Пусть плещутся кровавые знамена
      Над головами жителей Дамаска,
      Пока они по городской стене
      Плетутся, полумертвые от страха,
      Что их настигнет и сразит мой гнев.
      А мы сегодня будем пировать
      И бражничать во славу бога сечи,
      Который нам помог Дамаск осилить
      И столько золота нам подарил,
      Что мы теперь богаче аргонавтов.
      Ты голоден сегодня, Баязид?
      Баязид
      Да, голоден и утолить хотел бы
      Твоим кровавым сердцем этот голод.
      Тамерлан
      Тебе, пожалуй, легче съесть свое:
      Его ты можешь вырвать из груди
      И дать кусок Забине. Зенократа,
      Друзья мой, давайте пировать!
      Баязид
      О фурии! В ладони зачерпните
      Воды из водоемов преисподней
      И в кубок беспощадному злодею
      Налейте этот смертоносный яд,
      Чудовище Лернейское! Тирану
      В еду отравы жгучей напусти!
      Забина
      Пусть этот пир подобен будет пиру
      Фракийского бесчестного царя,
      Который съел свое родное чадо.
      Зенократа
      Как можешь ты терпеть, мой повелитель,
      Такое поношенье от рабов?
      Тамерлан
      Их страшные проклятья, Зенократа,
      Приятны мне: враги грозят словами,
      А я могу их каждую угрозу
      На них обрушить, в дело превратив.
      Техелл
      Не слушай их, госпожа: брань для них вроде освежающего напитка.
      Теридам
      Но если бы ты, господин, приказал дать им еды, это освежило бы их еще больше.
      Тамерлан
      Что ж ты не ешь, собака? Иль ты так изнежен, что не можешь есть собственное мясо?
      Баязид
      Пусть легионы злых духов разорвут тебя на клочья!
      Узумхазан
      Да знаешь ли ты, гнус, с кем ты говорить?
      Тамерлан
      Ну, ну, оставь его. На, ешь: возьми мясо с моего меча, или я воткну его тебе в сердце.
      Баязид берет мясо и топчет ногами.
      Теридам
      Господин, он затоптал мясо ногами!
      Тамерлан
      Подними его, червь, и съешь, или я заставлю тебя срезать мясо с твоих собственных рук, изжарить и сожрать.
      Узумхазан
      Лучше пусть он заколет свою жену: тогда он сможет наесться до отвала, и у него хватит запасов на целый месяц.
      Тамерлан
      Вот тебе мой кинжал: разделай ее, пока она жирная, а не то смотри, отощает от горя и станет несъедобной.
      Теридам
      А Магомет стерпит это?
      Техелл
      Раз не может помешать, значит, стерпит.
      Тамерлан
      Ешьте, друзья, ешьте! Как! Баязид не съел ни кусочка? Должно быть, его сегодня не поили. Эй, дать ему воды!
      Баязиду подают воду; он выливает ее на землю.
      Постись на здоровье, пока голод не приневолит тебя есть. Правда, Зенократа, лучшего развлечения во время пира, чем эти турки, не придумаешь?
      Зенократа
      Да, господин.
      Теридам
      Я бы не променял его ни на какую музыку.
      Тамерлан
      Но музыка развеселила бы Зенократу. Почему ты так печальна, Зенократа? Хочешь, я заставлю турка спеть тебе песню? Скажи мне, что с тобой?
      Зенократа
      Мой господин, могу ль я быть веселой,
      Когда страдает мой родной Египет
      И город моего отца Дамаск?
      Ах, если ты меня как прежде любишь,
      Иль если верную мою любовь
      Хоть сколько-нибудь ценишь, повелитель,
      Освободи Дамаск, сними осаду
      И заключи с отцом почетный мир.
      Тамерлан
      Когда б Египтом правил сам Юпитер,
      Не отступил бы я и перед ним.
      Я опровергну тех глупцов ученых,
      Что нашу землю делят на три части:
      Ее совсем иначе разделю,
      И начерчу совсем иную карту
      Сверкающим отточенным пером
      (показывает на свой меч),
      И именем своим и Зенократы
      Я города и страны назову.
      От этой точки возле стен Дамаска
      Начну я свой победоносной путь.
      Так неужели же, о Зенократа,
      Я откажусь от безраздельной власти
      Из-за упрямства твоего отца?
      Зенократа
      Да ниспошлет судьба тебе удачу,
      Но все ж позволь мне за него молить.
      Тамерлан
      Спокойна будь: не тронет Тамерлан
      Отца и всех, кто дорог Зенократе.
      Но пусть они мою признают власть.
      Запомни, что Аравия с Египтом
      Мне одному должны принадлежать.
      (Баязиду.) Ешь, раб, и гордись тем, что Тамерлан дает тебе еду со своего блюда.
      Баязид
      Горит, пылает мой пустой желудок,
      Высасывая жадно кровь из сердца:
      Борясь за жизнь, он приближает смерть.
      Язык мой сух, суставы онемели...
      Какая мука! Я сейчас умру!
      Забина
      Ешь, Баязид! Останемся в живых
      Наперекор тирану, и, быть может,
      Благие силы нас освободят.
      Тамерлан
      На, турок; хочешь чистую миску?
      Баязид
      Да, тиран; и еще мяса.
      Тамерлан
      Не жадничай, будь воздержанным, иначе объешься.
      Теридам
      Обязательно объестся, тем более что он обленился и совсем не двигается.
      Слуги вносят на подносах короны.
      Тамерлан
      Теридам, Техелл, Узумхазан, хотите полакомиться этими кушаньями?
      Теридам
      Еще бы, господин! Но прикасаться к ним подобает только царям.
      Техелл
      Пусть услаждают они Тамерлана, а с нас довольно и смотреть на них.
      Тамерлан
      Итак, не хватает только корон египетского султана, царя Аравии и правителя Дамаска. Возьмите эти венцы, мои данники, и клянитесь мне в верности. Ты, Теридам, будешь царем Алжира, ты, Техелл, царем Фесским, ты, Узумхазан, царем Марокко. Что скажешь на это, турок? Они не твои данники.
      Баязид
      Но и твоими им недолго быть.
      Тамерлан
      О Теридам, Техелл, Узумхазан,
      Вы шли с любимцем неба Тамерланом
      От ледяных бессолнечных просторов
      До алого дворца зари росистой
      И дальше, в этот край, сожженный зноем,
      И заслужили царские венцы
      Отвагою и верностью великой,
      Не ляжет темное происхожденье
      Пятном на небывалой вашей славе,
      Затем что доблесть - знатности источник,
      И лишь она дает права на трон.
      Теридам
      Ты удостоил нас высокой чести,
      И если мы ее не оправдаем
      Деяньями и верной нашей службой,
      Венцы отняв, нас преврати в рабов.
      Тамерлан
      Да будет так. Когда судьба благая
      Меня на трон Египта возведет,
      Мы с вами завоюем Южный полюс
      И, покорив народы стран полнощных,
      Себя прославим до скончанья лет.
      Сегодня я не стану, Зенократа,
      Тебя венчать на царство: недостойна
      Корона эта твоего чела.
      Уходят.
      АКТ V
      СЦЕНА 1
      Входят правитель Дамаска, несколько
      горожан и четыре девушки, несущие лавровые ветви.
      Правитель
      Не прекращает этот человек
      Или, вернее, этот бог воины
      По нашим стенам бить и башни рушить.
      Коль захотим упорствовать и дальше
      Или спасенья от султана ждать,
      Мы добровольно обречем на гибель
      Дамаск, и горожан, и нас самих.
      Он новые шатры раскинул ныне:
      Их цвет вещает ужас, горе, смерть,
      А черные, как вороны, знамена
      Уничтоженьем городу грозят.
      Боюсь, что если мы сдадимся скифу,
      На милость победителя надеясь,
      Он, соблюдая свой обычай грозный,
      Стремясь в повиновенье мир держать
      Свирепостью, не знающей пощады,
      Всех жителей Дамаска истребит.
      Чтобы спасти невинных наших дев,
      Чья честь и жизнь лишь от него зависят,
      Пошлем их в лагерь скифа, и, быть может,
      Их стоны, их заплаканные очи
      Смягчат его бушующую ярость,
      И с нами кротко обойдется он.
      Первая девушка
      О, если бы смиренные моленья
      И жгучие потоки слез кровавых,
      Бегущих не из глаз, а из сердец
      Несчастных ваших жен и дочерей,
      Проникли в ваши каменные души
      И позаботились бы вы о нас,
      Когда враги к Дамаску подходили,
      Над нами не нависла бы теперь
      Смертельная опасность, и не ждали б
      Вы помощи от нас, бессильных дев.
      Правитель
      Высокий долг, забота об отчизне
      И ненависть к ярму порабощенья,
      Которым чужеземец нам грозит,
      Не позволяли нам трусливо сдаться,
      Предав всех вас на произвол врага,
      Пока надежда на спасенье тлела.
      И так как мы пеклись о вашей чести
      Не менее, чем о самих себе,
      То вы сейчас должны, подобно нам,
      Достойно встретить ярость Тамерлана
      И тяжкие превратности судьбы,
      Иль стать орудьями богов всевышних,
      Которым неугодна наша гибель,
      И скифа к милосердию склонить.
      Вторая девушка.
      Коленопреклоненные, мы просим
      Бессмертных и всеведущих богов,
      Могучих покровителей Египта,
      Услышать нас и сжалиться над нами.
      Пусть наши слезы и слова дойдут
      До зрения и слуха Тамерлана
      И сострадание разбудят в нем;
      Пусть эти лавры - дар от побежденных
      Морщины грозного чела сокроют,
      И тени гнева сменятся лучами
      Веселья, кротости и доброты.
      Клянемся вам, о граждане Дамаска,
      Все сделаем, что будет в наших силах.
      Идите и оставьте нас одних.
      Правитель
      Храни вас небо! Ваше возвращенье
      Нам возвестит, что вы спасли Дамаск.
      Правитель и горожане уходят.
      Входят Тамерлан, Техелл, Теридам, Узумхазан
      и другие. Тамерлан весь в черном, очень сумрачен.
      Тамерлан
      Как, выпали из теплых гнезд голубки?
      О глупые! Ужель на первых вас
      Я должен мщение свое обрушить?
      Обычай мой известен; почему же
      Правитель ваш не выслал вас ко мне,
      Когда молочно-белые знамена
      Сиянье милосердья источали?
      Благой призыв отвергли вы с презреньем:
      Зачем же приходить ко мне сейчас,
      Когда от черных, как смола, шатров
      Исходят ярость, ненависть и ужас,
      Твердящие о том, что слишком поздно
      Решился покориться мне Дамаск?
      Первая девушка
      Богоподобный царь, земли властитель,
      Живое воплощенье благородства!
      Тебе на радость создан был весь мир;
      Твой трон священный небесам угоден;
      Могучий, ты светилу дня подобен
      Величием и дивной красотой!
      О царь, внемли нам! Сжалься над Дамаском,
      Над старостью согбенной, чьи седины
      Как бы венчают честь и благородство;
      Над брачным ложем, где сейчас мужья,
      Познавшие святую радость брака,
      Потоки слез кровавых проливают,
      Обняв трепещущих от страха жен.
      Нашептывает им коварный страх,
      Что мощная десница Тамерлана
      Тела их разлучит, прервет биенье
      Любовью переполненных сердец;
      Они как смерть бледны, их гложут мысли
      О том, что наш правитель беспощадный
      Отринул милосердье рук твоих
      (Любимых ангелами, но ужасных
      Для фурий, порожденных адской тьмой),
      Опасности подвергнув их свободу,
      Семью, возлюбленный очаг и жизнь.
      О, сжалься, повелитель, и над нами,
      И над младенцами, и над народом,
      Что воевать с тобой не замышлял!
      О, сжалься, сжалься, доблестный владыка,