Юконский ворон

Загоскин долго не мог понять, почему его не зовут на Кекур? Там, в кабинете правителя, он расскажет о богатствах новой страны, о своих исследованиях и к тому же узнает цель приезда Ке-ли-лын в крепость. Но приходилось ждать!

Чтобы убить время, Загоскин засел за составление карты Квихпака, на которую он хотел нанести места, где были найдены кости ископаемых животных. Однажды от этого занятия его оторвала Таисья Ивановна. Она была чем-то страшно разгневана.

? Ты только погляди, Лаврентий Алексеевич! ? кричала стряпка еще с порога комнаты. ? Погляди, что твой индиан натворил! Язычник проклятый! Вот как люди могут притворяться! Святой Микола с языка у него не сходит, а сам языческого идола своими руками состроил. Я думаю, чего он все в сарай ходит, где дрова лежат? А там у меня бревно лиственничное для всякого случая береглось. Вы сами поглядите, что он с бревном сделал! То-то он к корабельщикам ходил, краски просил, причину какую-то придумывал, а мне невдомек было. Иди, иди ? погляди сам…

Из дверей сарая тянуло табачным дымом так, как будто там находились, по крайней мере, пять курильщиков. Индеец Кузьма с малярной кистью в руках склонялся над резным столбом с изображениями лягушки, кита, орла и ворона. Столб был уже почти весь раскрашен: Кузьме оставалось лишь положить краску на огромные зрачки ворона, венчавшего собой столб. Индеец, видимо, думал, как лучше это сделать, и, прищурясь, смотрел на создание своих рук, выпуская табачный дым из ноздрей. Рядом с ним лежали несложные орудия его мастерства ? небольшой, но острый алеутский топорик и охотничий нож. И Загоскин мгновенно вспомнил день юконской зимы: снег, розовевшую на солнце сосульку на кровле хижины и точно такой же столб, у которого он стоял, согревая руки своим дыханием.

Кузьма провел алой кистью по глазам Великого Ворона и довольно улыбнулся.

? Зачем русская женщина меня ругает? ? спросил Кузьма. ? Это я сделал в подарок тебе, Белый Горностай, в память наших скитаний по Квихпаку.

? Как же! Очень им твой идол нужен! ? вскричала Таисья Ивановна. Она стояла в дверях сарая, скрестив руки на груди. ? Вот погоди, только осень настанет, я его в печи спалю! Бревно мне только испортил!

? Он тебе другое в лесу срубит, не надо ссориться, ? примиряюще сказал Загоскин. ? А столб я себе возьму, раз мне Кузьма его дарит.

? Да куда он тебе! ? всплеснула руками женщина. ? Идол ? он и есть идол. Он к язычнику подходит, а не к русскому человеку. Один мне грех с вами, право, одни грех! Где же, однако, он мастерству такому выучился? Не всякий может такое состроить…

Загоскин тоже удивленно смотрел на работу Кузьмы. Индеец объяснил: ? Когда я был молодым, я учился резать дерево у одного старика. Хороший резчик может быть у нас богатым человеком, ему даже дарят рабов. Но за ученье старику нужно было платить припасами или мехами, а мой отец Бобровая Лапа добывал их мало… Но кое-чему я успел научиться… Теперь надо только, чтобы краска хорошо просохла…

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

В это время на крыльце дома показался сержант Левонтий. Он принес известие, что главный правитель зовет Загоскина к себе на Кекур со всеми бумагами, отчетами и дневниками. Сержант жалобно смотрел на Загоскина, и тот подумал, что речь зайдет о новой полтине. Но сержант беспокоился о другом.

? Я надеюсь на вас, господин Загоскин, что вы их высокоблагородию не скажете на меня ничего, особливо про то, что я вам на плацу говорил…

? Можешь быть спокоен… Ну как, пропустил в тот раз рому хоть немного?

Сержант застенчиво улыбнулся и ничего не сказал. Ответ можно было прочесть на его лице: довольство было разлито в морщинах около глаз.

? Ну, давай вам бог удачи, ?сказал Левонтий. ? Калистрат сказывал, их высокоблагородие ужасно чем-то расстроены и неприветливы сегодня.

? Волков бояться ? в лес не ходить, ? ответил Загоскин. Он сложил в три большие папки бумаги похода, оставив все черновики в ящике стола. В нагрудный карман положил мешочек с юконским золотом, а осколок метеорита велел нести Кузьме вместе с двумя папками.

В доме правителя их встретил толмач Калистрат, человек с черной бородой и наглыми навыкате глазами.

? Куда прешь? ? заорал он на Кузьму. ? Обожди на плацу! Тебя господин правитель не звали. Зачем вы его привели? ? грубо спросил толмач Загоскина. ? Камень с собой еще притащили! Иди вместе с ним отсюда.

? Индеец пришел со мной, вместе со мной и уйдет, ? твердо сказал Загоскин. ? А об этом камне не тебе судить. Кузьма, жди меня здесь. Кстати, дай мне камень и мои бумаги. ? Вслед за этим он постучал в дверь кабинета правителя.

? Войдите! ? раздалось из глубины комнаты, и Загоскин подумал, почему он раньше никогда не вслушивался в голос правителя: на вид мужественный человек этот обладал почти женским голосом, высоким, иногда до крика. Говорил он, как истый остзеец, слишком стараясь правильно произносить слова русской речи.

Главный правитель сидел за огромным письменным столом. Прямо над ним висел царский портрет, налево от него ? изображение Александра Баранова. Просторная комната была, видимо, сырой, и ее старались просушить за лето: в камине пламенели угли. Правитель, повернув голову к камину, смотрел на игру углей. Загоскин остановился на пороге, потом шагнул к столу. Правитель даже не пошевелился.

? Людвиг Карлович, здравствуйте! Вот я и пришел. Вы хотели знать об экспедиции на Квихпак? Все, все на редкость удачно, без преувеличения. Начну с того, что на Квихпаке есть золото…

Правитель наконец повернул лицо, и Загоскин увидел холодные, безразличные глаза.

? Бывший лейтенант, ныне матрос второй статьи Загоскин, потрудись именовать меня или титулом, или присвоенным мне званием, ? сказал правитель и, слегка нагнув седеющую голову, искоса взглянул на свой орденский крест.

Загоскина бросило в жар от этих беспощадных слов.

Правитель так именно и сказал: «потрудись». Он, видимо, вовсе не хотел обидеть его или унизить. Нет! Он сказал это спокойно, как говорит человек, убежденный в том, что иначе поступить и сказать нельзя. И Загоскин понял, что ему не сломить этой холодной убежденности.

? Виноват, ваше высокоблагородие, господин капитан-лейтенант, ? сказал он с горькой улыбкой. ? Я прекрасно помню о том, что я ? матрос второй статьи. Но, кроме этого, я еще и человек, рисковавший не раз жизнью для пользы Русской Америки и Компании. Мне хотелось, чтобы мои скромные труды не пропали даром.

? Компания позаботится об этом, если труды имеют практическую ценность… Какое золото может быть на Квихпаке? Нужны доказательства. Кроме того, Компания не занимается добычей рудных богатств и в «Положении» о ней насчет золота ничего не сказано.

? Господин капитан-лейтенант! Бродяги, беглые преступники безнаказанно проникают на нашу территорию. Креол Савватий Устюжанин убит, убит именно за свою преданность России и Компании.

? Об убийстве креола и о самосуде над европейцем мы еще поговорим. Дальше.

? Доказательства? Вот они! ? Загоскин вынул мешочек с золотом.

При виде золотых зерен правитель на мгновение поднял брови. Но вскоре его лицо приняло вновь безразличное выражение. С таким же кажущимся бесстрастием он разглядывал чертеж.

? Хорошо… Известно ли это матросу Загоскину? ? Капитан-лейтенант вдруг решил в разговоре избегать обращений, считая, что местоимение «ты» теперь употреблять уже не следует, иначе сила впечатления от него ослабится. Он подал Загоскину номер газеты «Земной шар» с заметкой, обведенной черной каймой. Она извещала о том, что некий Генри Робертсон, агент Меховой компании, хороший знаток Севера, погиб в снежных пустынях, исполняя свой долг.

? При какой температуре плавится золото? ? вдруг спросил главный правитель, кладя ладонь на замшевый мешочек. Загоскин ответил, что не знает.

? Хотя ? все равно, ? задумчиво сказал правитель, кликнул Калистрата и велел ему принести охапку дров. Когда толмач, громыхая сапожищами, ринулся исполнять приказание, правитель безмолвно поглядел на собеседника. Загоскин сложил газету. ? Меховая компания молчать не будет. Кто-то ответит за это убийство, но надеюсь ? не я, ? сказал правитель. Затем он подошел к камину и нетерпеливо поглядел на дверь. Теперь он не скрывал своего волнения. Когда Калистрат положил в камин принесенные им кипарисовые поленья, правитель сделал знак толмачу, чтобы тот вышел.

Правитель высыпал на ладонь золото. Сжав зубы, Загоскин следил за этими приготовлениями. Вот капитан-лейтенант поднес руку к камину и начал рассеивать золотые зерна по алым углям. Загоскину хотелось подбежать, схватить правителя за локоть, остановить эту холодную и безжалостную руку. Но правитель уже взял каминные щипцы и стал старательно размешивать угли. Потом он взял чертеж, сильно рванул его, сложил разодранные части и разорвал их снова. Так он сделал несколько раз и бросил обрывки в камин. Затем он приказал толмачу подложить дров. Золото и клочья бумаги потонули в жарких углях, огне и душистом кипарисовом дыму.

? Честь России и Компании погибла в этом огне, ? глухо сказал Загоскин.

? Да? ? насмешливо спросил главный правитель, выпрямляясь у камина и закладывая руки за спину. ? Бывший лейтенант Загоскин страдает преувеличениями и любовью к громким словам. Понятно, сочувствие Завалишину и прочим господам даром не проходит. Можно сесть, ? добавил он тоном приказания и опять избегая обращения.

Загоскин сел напротив главного правителя, положив на стол бумаги и обломок метеорита. Он вдруг заметил глыбу какого-то металла, лежащую рядом с письменным прибором.

? Кстати, вам известно, что это такое? ? спросил правитель, внезапно переходя на «вы». Он подвинул тяжелую глыбу ближе к Загоскину, как бы приглашая его лучше рассмотреть эту вещь.

? По-моему, железо, только очень плохого качества, ? ответил тот, недоумевая, чем вызвана перемена в обращении.

? Но кем оно добыто, если оно привезено в Охотск с Петровского завода? Правильно, железо ? плохое, ломкое. Мы пробовали делать из него якоря, по ничего из этого не получилось. Оно добыто руками ваших… и до известной степени… моих приятелей, Бестужев, Завалишин, Торсон, Штейнгель… Имен немало, можно назвать еще. Государственные преступники, а в прошлом ? люди, близкие Компании. Некоторые из них бывали в этом доме. Я не хотел бы этого забывать. Не забыли, надеюсь, и вы, Загоскин? Вы очень дешево отделались за сочувствие этим лицам. Разжалованье в матросы? Пустяк по сравнению с участью людей, добывших это железо. Будем откровенны. Вас облагодетельствовала Компания, она доверила вам исследования Квихпака. Но что делаете вы? Вы чуть ли не участвуете в убийстве агента Меховой компании, и именно тогда, когда в Ситхе гостит Симпсон, директор Компании Гудзонова залива. Что должен делать я ? российско-американский губернатор, облеченный очень широкими правами? Принести в жертву вас, милейший Загоскин, дабы ни на мне, ни на Компании не было никакого пятна. Отдать под суд я вас не могу ? не хочу огласки. Третьего отделения на Аляске, к сожалению, нет, и поэтому невозможно принять мудрых административных мер. Чего я жду от вас? На всякий случай вы дадите мне лично письменные показания об обстоятельствах убийства этого бродяги. Ведь, поймите, наши индейцы убили чужого белого человека! На земле Компании. Нужен оправдательный документ. Если понадобится, он будет фигурировать там, где нужно. Но ни я, ни Компания не должны там упоминаться…

Загоскин молчал, опустив голову. Дрова в камине трещали, запах кипарисовой смолы разносился по комнате.

? Я даю вам слово офицера, ? говорил размеренно правитель, ? в том, что я не обращу против вас этого документа, если в этом не будет особой нужды. Если дело заглохнет, вас никто не потревожит. И многое зависит от вас, от ваших способностей; ведь вы ? сочинитель! Делайте виновником убийства кого хотите. Кстати, нельзя ли сделать таковым креола Савватия? Ведь он убит. Нельзя ли изобразить обоюдную драку между англичанином и креолом? Хотя нет, труп не сохранился. Пишите как хотите, лишь бы здесь не пахло никакой политикой.

Сотни мыслей ? тревожных и гневных ? проносились в мозгу Загоскина. Этот спокойный и сдержанный человек предлагает ему выдать Ке-ли-лын, Кузьму и оклеветать память покойного креола. Этого не будет никогда! Знает ли главный правитель действительно подробно обо всех обстоятельствах убийства? От этого будет зависеть многое.

? Могу ли я задать вопрос господину капитан-лейтенанту?

? Извольте.

? Имеются ли у вас совершенно точные сведения о том, кто убил этого иностранца?

? Разумеется… Убийцы сами были здесь. Читайте! Особых секретов здесь нет, раз вы посвящены в это дело и знаете его лучше, чем я. Конечно, вы будете держать язык за зубами.

Правитель протянул Загоскину «Дело». На нем была четкая надпись: «О ночном набеге квихпакских дикарей во главе с индейской девкой Ке-ли-лын на Ново-Архангельскую крепость…» Правитель следил за выражением лица Загоскина.

? Знакомое имя, а? ? спросил он вдруг с любезнейшей улыбкой. Эта улыбка лишь на мгновение скользнула по его лицу. Оно стало опять бесстрастным и замкнутым.

Стараясь быть спокойным, Загоскин прочел все «Дело» ? от начала до конца. Написанные канцелярским языком бумаги повествовали о том, как благодаря принятым своевременно разумным начальственным мерам был предотвращен набег дальних индейцев на резиденцию господина правителя Российско-Американских колоний.

Взятая у крепостных ворот индейская девка Ке-ли-лын, именующая себя тойоном селения Бобровый Дом, при расспросе показала, что она пришла в Ново-Архангельск якобы с единственной целью просить покровительства России. С целью прикрытия преступных замыслов девка Ке-ли-лын просила господина главного правителя о расправе над якобы нерадивым бывшим тойоном селения Бобровый Дом. Тойон этот был представлен господину главному правителю связанным. Вслед за тем Ке-ли-лын сделала признания в том, что она вместе с подчиненными ей индейцами, руководимая чувством недостойной мести, умертвила европейца, принадлежащего к дружественной России нации, и с целью сокрытия следов преступления опустила труп в прорубь на льду реки Квихпак. На все сделанные ей кроткие увещевания индейская девка Ке-ли-лын отвечала дерзостным молчанием.

Присутствовавший при беседе господина главного правителя с индейцами священник отец Яков неоднократно пытался внушить индейской девке Ке-ли-лын мысль о необходимости принятия обряда святого крещения как лучшего средства доказательства искренности своих симпатий к России. Но девка Ке-ли-лын не только презрела кроткую проповедь христианского пастыря, но и проявила крайнюю закоснелость в своих варварских понятиях, решительно отвергая даже одну мысль о святом крещении.

Девка Ке-ли-лын осмелилась вступить в спор со священнослужителем, в адской гордыне предавая насмешке таинства святой церкви. Вслед за этим индейская девка позволила себе вмешаться в дела управления Российско-Американскими колониями. Так, например, она дерзостно утверждала, что посланный Российско-Американской компанией и управлением колоний не имеющий чина бывший лейтенант Лаврентий Загоскин, известный ей под языческим прозвищем «Белый Горностай», якобы претерпевает бедствия на реке Квихпак, оставленный Компанией на произвол судьбы.

Из дальнейших речей индейской девки господин главный правитель усмотрел повод к оставлению бывшего лейтенанта Загоскина в сильном подозрении в подстрекательстве индейцев к убийству гражданина известной державы. Девке Ке-ли-лын было отказано в принятии от нее бывшего тойона селения Бобровый Дом и заключении его под стражу, так как управление Русской Америки не вмешивается в дела управления материковых туземных племен, считающихся независимыми. Дерзостный образ поведения Ке-ли-лын поставлен ей на вид. Поскольку во всем этом деле наблюдались некоторые моменты, имеющие особое значение, господин главный правитель вынужден был действовать в духе известной ему секретной инструкции. Поэтому он считал неудобным подвергнуть дикарей задержанию, чтобы не вызвать вредных для Российско-Американской компании пересудов и толков. Кроме того, по этому вопросу у господина главного правителя существует ряд соображений, которые он готов в совершенно секретном порядке доложить высшему начальству.

Дело о неудавшемся набеге дикарей на крепость Ново-Архангельскую постановлено хранить в тайне. Главный правитель счел необходимым наградить присяжного толмача Калистрата и крепостной артиллерии сержанта Левонтия Черпозерова, проявивших доблесть и отвагу при разоружении дикарей и тем заслуживших отличие в виде оловянных медалей «Союзныя России», установленных для ношения чинами низшей администрации и туземными тойонами в Российско-Американских колониях.

? Ну как, прочувствовали, Лаврентий Алексеевич? ? спросил правитель глубоким и нежным голосом, видя, что Загоскин дочитал последнюю страницу «Дела». ? Не прикажете ли чаю? Эй, Калистрат, накрой чайный стол в углу. Вы можете считать меня циником, кем угодно, но надо что-то придумать. Я ? человек прямой. Может быть, вам желательна награда? Но, предупреждаю, ? выше серебряной медали вам не получить. Грехи не пустят… Я с вами откровенен, как старый флотский товарищ. Из-за всей этой истории с бродягой я могу потерять чин и даже награду. ? Правитель прикоснулся двумя пальцами к орденскому кресту. Загоскин с торжеством подумал, что перед ним сидит уже не всесильный и грозный начальник, а жалкий человек, боящийся лишь за свое благополучие.

? Благодарим покорно за чай, ? сказал Загоскин, подражая матросскому говору и ощущая в себе чувство сознания своей силы.

? Ну, хотите, я продвину все ваши научные труды? У нас, ? правитель подчеркнул слова «у нас», ? имеются к этому достаточно могучие средства. От вас требуется только одно ? скромность и еще раз скромность. Согласитесь на то, что никому не известный служащий нашей Компании, так сказать самородок, впервые выступает в печати с полезными для империи мнениями. Понятно ли это вам? А «Морской вестник» и любые официальные издания ? к вашим услугам. Надеюсь, что ваши либеральные убеждения не помешают вам выступить хотя бы и в «Журнале Министерства внутренних дел»? В этом нет ничего зазорного. А иначе ? вам не выбиться. Одного таланта еще недостаточно. Вы ? человек способный… Будет очень обидно, если ваш талант пропадет без пользы. Подумайте как следует. Вы еще молоды.

? Прошу прощения, господин капитан-лейтенант! Насколько я вас понял, вы убеждены в том, что таланты в России процветают лишь при помощи Третьего отделения? Или вообще только с разрешения начальства?

? Зачем нам касаться подобных сюжетов? ? огорченно воскликнул правитель. ? Лаврентий Алексеевич, перейдемте с вами хотя бы к научным темам. Правда, я не дока в них, но у меня есть сведущие люди. Калистрат! Позвать сюда господина Рахижана из чертежной…

Скоро в дверь кабинета главного правителя просунулась круглая напомаженная голова.

? Дозвольте войти? ? раздался сладкий, вкрадчивый голос.

Загоскин невольно отвернулся от вошедшего. Это был низенький, оплывший человек с венцом редеющих кудрей. Воротник его флотского мундира был обильно покрыт перхотью.

? Здравия желаю, господа! ? сказал Рахижан и покосился на Загоскина.

Загоскин давно знал этого человека. Начальник чертежной, Рахижан, был известен под кличкой Бадахшанского князя. Пользуясь своей азиатской наружностью, он выдавал себя за потомка восточного владетеля, хотя был всего-навсего купеческим сыном из-под Епифани.

? Все материалы, собранные господином Загоскиным, ? сказал главный правитель, ? по праву являются собственностью Российско-Американской компании. Господин Рахижан, я предлагаю вам принять бумаги экспедиции на Квихпак, составив подробную опись. Вас, Загоскин, я попрошу дать мне подписку в том, что эти материалы не будут опубликованы без особого разрешения правления Российско-Американской компании. Где текст подписки?

Рахижан с преданной улыбкой извлек из кармана засаленною мундира полулист голубоватой бумаги, покрытой затейливо выписанными строчками.

? Извольте подписать! ? сказал ласково Рахижан, подавая гусиное перо Загоскину. ? Обождите-с, волосок пристал, ? добавил он, оглядывая острие пера на свет. Он высунул язык, проворно провел пером по кончику языка и снова оглядел перо. ? Только, пожалуйста, разборчивей. Документ большой важности, сами изволите понимать. Так-с, премного вам благодарен. Прикажете идти? ? обратился он к правителю.

? Идите! На сегодня у меня к вам больше вопросов нет.

«Бадахшанский князь» направился к двери.

? Подумайте, Загоскин, как следует обо всем. Вы видите, что я откровенен с вами. Вы должны быть уступчивее. Неужели вам хочется портить карьеру? Она и без того у вас испорчена.

? Господин капитан-лейтенант, справедливость требует, чтобы я ходатайствовал перед вами о награждении индейца Кузьмы, моего спутника. Он спас мне жизнь, проявил исключительное мужество. Кроме того, его отличное знание местности и природные его способности значительно помогли мне. Скажу больше ? снятие плана Квихпака без участия индейца было бы просто невозможно. Его следует наградить. Затем я хотел бы обратить внимание ваше на ценные для науки находки ископаемых костей. Находки сложены в условных местах, и их следовало бы собрать и доставить сюда.

? Какие там кости! ? махнул рукою правитель. ? Кто с ними будет возиться? А относительно индейца… Вы умаляете силы русской науки и свои собственные способности! Неужели вы не могли обойтись без индейца! В интересах дела вовсе нет смысла выпячивать роль какого-то дикаря, пусть он даже и обнаружил некоторые дарования и был полезен. Он из аманатов?

? Да.

? Ну, я решу этот вопрос. Может быть, мы ему несколько увеличим довольствие, освободим на время от общих работ. Кстати, где он находится сейчас?

? Живет у меня.

? У вас? Это нехорошо. Такое панибратство нежелательно. Его место ? в алеутской казарме. ? Правитель что-то записал на листе бумаги, ? Пусть Калистрат сегодня же найдет другое место для индейца. Что за камень вы принесли?

? Это осколок метеорита. Они довольно редки на Аляске. Насколько я помню, в последний раз падение метеорита наблюдал Иван Кусков 17 июня 1802 года близ устья Ледяного пролива… Координаты места падения и другие данные об этой моей находке приводятся у меня в особой записке… Она в числе сданных бумаг.

Правитель взял в руки небесный камень, равнодушно оглядел и поставил на край стола.

? Разговор наш затянулся, ? сказал он и поглядел на хронометр. ? Думайте, Загоскин. Я забочусь о вас. Вам представляется поправить карьеру. Решайте.

Капитан-лейтенант поднялся с места. Загоскин взял обломок метеорита и пошел к выходу.

? Что же вы молчите? ? спросил правитель, удивленно смотря вслед Загоскину. Но тот уже вышел из дверей.

Оставшись один, капитан-лейтенант, пожав плечами, вынул из петлицы орденский знак, положил его на стол и погрузился в созерцание горностаевого поля на кресте. Угли в камине покрылись легкой серой пеленой. Правитель чувствовал себя утомленным от дневных забот. Вечером у него предполагалось еще совещание с преосвященным отцом Яковом по поводу обновления утвари в новоархангельской церкви.

? Калистрат! ? усталым голосом сказал капитан-лейтенант. ? Сходи к господину Рахижану в чертежную и пригласи их к бильярду.

Вдев крест в петлицу, глава Русской Америки пошел в бильярдную на партию-другую алагера ? любимой его игры в два шара.

Загоскин в это время медленно сходил с высокого крыльца. Индеец Кузьма шел за ним, допытываясь, чем его друг так расстроен. Над их головами раздавался стук костяных шаров: окна бильярдной помещались как раз над входом в дом; из них были видны высокая лестница, плац и ворота Верхней крепости.

Знакомая черная завеса поплыла перед глазами Загоскина, ? такая же, как и тогда, когда он стоял навытяжку на шканцах «Аракса» и чужой молчаливый человек срывал с его плеч эполеты.

Спускаясь с крыльца, Загоскин вдруг ощутил страх перед тем, что он пропустит ступень, поскользнется, вывихнет ногу или не дойдет до конца лестницы. Но это чувство было минутным.

Ему показалось, что на него кто-то смотрит из окна бильярдной. Загоскин выпрямился, откинул голову и постарался идти ровно и твердо. Черная завеса исчезла. Загоскин увидел залитый солнцем плац, сверкающие медные пушки и воронов, кружащихся над батареей. Обломок метеорита, который он нес в руке, вдруг показался ему тяжелым и ненужным. Он разжал пальцы, и камень с громким стуком упал на деревянную ступень. Как бы в ответ на этот стук в окне бильярдной показалась напомаженная голова Рахижана. Он взглянул вниз и снова быстро скрылся в глубине бильярдной.

? Не надо, Кузьма! ? сказал Загоскин, когда индеец нагнулся, чтобы поднять небесный камень.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Добрый лекарь Флит стоял посредине больничной приемной, а Таисья Ивановна сидела на некрашеной лавке, поминутно вытирая платком набегающие слезы.

? Чего ревешь-то зря? ? укоризненно спрашивал лекарь. ? Сейчас увидишь его, как только больные пообедают. Не помер твой Загоскин, от этого не помирают!

? Что с ними приключилось? Скажите, господин лекарь.

? Нервическая горячка у него ? один из видов Febris, ? важно пояснил лекарь Флит. ? Горячки разные бывают ? простудные, желудочные, воспалительные, гнилые или тифусы, а также и чумные. Горячка нервическая происходит от страстей, сильно волнующих дух и сердце, от гордости и разбитых надежд. Бред, боли меж ребер, общая слабость и крайнее изнеможение, бессонница ? суть признаки горячки нервической. Малые порции красного вина, мушки, пущание крови ? средства ее излечения. Все это мною и применено. А чем реветь, лучше выслушай меня. Когда ты заберешь его домой, то поступай с ним так. Удаляй все, что может поколебать спокойствие духа и тела больного и возбудить в нем какую-либо страсть, имей над ним должный присмотр и попечение. Сделай отвар из кислых ягод… Еда ? овсяная каша, а как окрепнет, можешь давать, что и раньше ел. Вот и все… Отлежится, встанет на ноги, и все пройдет без следа. Расскажи, как болезнь у него началась?

? Пришли они с Кекура от их высокоблагородия задумчивые, сели у меня на кухне за стол и вдруг заплакали, как дите. Я вся, скажу прямо, потерялася и сразу не знала, за что и взяться. Плакали очень долго, утешениев никаких не принимали и вскорости ушли к себе и заперлись. И мне долго не желали открывать, не ели, но пили и начали бредить. В бреду говорили разное ? все больше насчет какой-то индианки, потом Кузьму звали, а раз сказали совсем явственно: «Эх, судьба ? ворон!» Когда бредили, хотели ружье со стенки снять, но я приказала ихнему индианину Кузьме ружья и пистолеты все попрятать. Вот так они и заболели, рассказываю все по чистой правде. Ваше благородие, господин лекарь, значит, взаправду ничего тяжелого нет?

? Нет, я уже говорил. Идем, я тебе его покажу, ? лекарь набил табаком ноздри своего длинного носа, обождал несколько мгновений, с чувством чихнул и только после этого взялся за дверную ручку.

На койке в углу палаты лежал Загоскин. Худой, с ввалившимися щеками, в полотняном колпаке, он, однако, не был похож на тяжелобольного. Сначала он не заметил присутствия Таисьи Ивановны: он видел лишь лекаря Флита, согбенного и похожего на носатого ворона.

? Господин лекарь! ? крикнул Загоскин старику. ? Дайте мне бумагу и карандаш. Я хочу писать, не могу лежать без дела. Ведь я совсем здоров, черт возьми! Ну, правда, прорвало: был временный упадок, ? не железный же я! А сейчас у меня много мыслей, я хочу работать. Поглядите на меня: гипохондриков таких не бывает. Дайте мне бумаги, ну хоть немного.

? В том-то и дело, батенька, что вы ? железный. Другой бы на вашем месте не вынес таких скитаний и лишений и отправился бы ad patres. Ну, герой Квихпака, как вы ели свою кашу? Насчет бумаги я подумаю. Вы не гипохондрик, вы ? мономан. Но ваш вид мономании ? из тех недугов души, которые двигают мирами. Пожалуй, я дам вам карандаш. К вам пришла дама. Разговаривайте, но вещей, волнующих дух и сердце, не касайтесь…

? А и вправду человек оживать стал, ? сказала Таисья Ивановна. ? Вспомните, Лаврентий Алексеевич, какие вы были. Ну, да где вам это знать… Насилу мы с Кузьмой вас сюда уволокли: все не шли, упирались…

? Да, прежде всего, что Кузьма делает?

? Бог его знает, давно не бывал.

? Где же он? На охоте?

? Да нет… ? женщина опустила голову и затеребила край платка. ? Расстраивать я вас не хочу, а, однако, придется сказать. Только вы в больницу легли, прибегает антихрист этот, толмач Калистратка. Как зверь на меня зарычал: «Где, мол, загоскинский индианин? Не положено ему тут быть». Как тигра какая, рыскал всюду, нашел Кузьму на огородах, он там овощ мой поливал. Ну, и согнал беднягу со двора, а куда ? точно не знаю; то ли к алеутам в бараборы ихние, то ли в колошенские шалаши за палисад… Ох, боюсь, как бы Кузьму родичи его там обратно не сбили, чтобы он вновь палку в губу не продернул. А я уже поплакала, как он ушел от нас. Праведный индианин, на редкость высокой души. Подумать только, какие среди дикарей бывают люди! Я, грешница, напраслину на него взводила. Он, стало быть, господин лекарь, идола из дерева состроил ? Лаврентию Алексеичу в подарок, для науки, как они объяснили. А я спервоначалу подумала, что Кузьма к идолопоклонству обратно ворочается. Ну, конечно, напустилась на него. Ведь такие случаи бывали, тойон Ионка, помню, пять раз в язычество уклонялся, даром что одно время служкой в церкви был.

? Идола-то не сожгла без меня? ? спросил, улыбаясь, Загоскин. Весть об изгнании Кузьмы он встретил более или менее спокойно, так как был к этому подготовлен еще на Кекуре.

? Помилуй бог, зачем же жечь? Дров и так мне служилые навозили ? на всю зиму хватит. Раз идол научный, я его не трогаю. Краска на нем давно просохла. У меня парусной холстины старой кусок был, я в него идола завернула, зашила кругом суровыми нитками и на чердак поставила.