В следующем, 1881 году спутник Ф. Шватки по его ранним полярным скитаниям Уильям Гильдер на борту корабля «Роджерс», посланного на поиски «Жаннеты», побывал в Михайловском редуте и подробно описал его. Он упоминает об исследователях Аляски, живших в редуте под сенью звездного флага, – Нельсоне, собиравшем местные растения, метеорологе сержанте Левитте и русском уполномоченном Аляскинской компании, жившем уже восемь лет близ устьев Юкона. В то время на Аляске работал капитан Якобсен, пристально изучавший жизнь индейцев и эскимосов, и братья Краузе. Якобсен собрал богатые коллекции костяных и каменных изделий эскимосов. Чего стоил, например, нефритовый бурав, искусно вставленный в оправу из точеной кости. Капитан Якобсен утверждал, что гренландцы и обитатели Аляски имеют настолько много общего в языке, что легко понимают друг друга. Братья Краузе изучали жизнь индейцев-тлинкитов и переправлялись через Берингов пролив в поселения чукчей. И.-С. Диллер изучал озера внутри материковой Аляски, геолог Вольф работал над съемкой побережья Северо-Западной Америки.

В самом начале 1885 года офицер армии Соединенных Штатов Северной Америки Г.-У. Аллен, вместе с сержантами Сигнального корпуса Робинзоном и Фике, вышел из Сан-Франциско в большой поход по Аляске. Он достиг устья реки Медной (Атны), где когда-то скитался креол Андрей Климовский, и проследовал вверх по течению до места слияния двух рек, которые образуют Медную. Аллену удалось перейти Аляскинский хребет, достичь реки Тананы и побывать в ее устье, исследовать второй приток Юкона – реку Коюкук и потом спуститься по Юкону до залива Нортон. Это был один из самых смелых и долгих походов.

Вскоре знаменитый Фредерик Шватка высадился на берегу Якутатского залива, с тем, чтобы взойти на вершину Св. Ильи. Летописи Аляски повествуют о том, что Шватке удалось достичь высоты в 1800 метров – выше этого он не мог подняться по западным склонам исполинской ледяной пирамиды; с тех пор и начались походы в Якутат, к подножию великолепной горы с ее сверкающими ледниками. Уже через год В. Топам повторил безуспешную попытку Шватки. Но Топам и В. Вильямс, хотя и не достигли ледяной вершины, изучили гору Св. Ильи и немало написали о ней.

Редакция крупнейшей газеты в Нью-Йорке обещала награду в десять тысяч долларов тому, кто поставит звездный флаг на недоступной вершине.

31 июля 1897 года отряд из десяти человек оглядывал просторы Аляски и безграничную ширь океана с заветной ледяной вершины. Стоял аляскинский полдень. Бесчисленные снежные поля светились на солнце. 5514 метров – такова была высота горы Св. Ильи, на которую удалось наконец взойти Луиджи Амедео Джузеппе Мария Фердинандо Франческо, принцу Савойскому, герцогу Абруццкому. Вслед за герцогом Абруццким в Якутат пришли американские ученые – геолог Кук Руссель и топограф М.-Б. Керр. Они продвигались от ледника к леднику, поднимались по белым крутизнам, пока не достигли вершины. Кук и Керр давали названия ледникам, перевалам, отдельным высотам хребта Св. Ильи. На карте Керра появились хребет Кука, перевал Пиннакль, вершина Вашингтона Ирвинга, гора Ньютона, хребет Самовар. Керр написал целую книгу о ледяном царстве, в котором ему столь удачно довелось побывать.

Но прошло года два, и И.-Х. Эльдредж, начальник отряда по съемке земель Аляски, открыл на правом берегу реки Сушитны, исследованной ранее Малаховым, вершину, которая была на 580 метров выше горы Св. Ильи. Так померкла старая слава грозного ледяного царя Аляски.

Через несколько лет лекарь Фридрих Кох, более известный впоследствии всему миру под именем Фредерика Кука, заявил, что совершил якобы восхождение на вершину горы Мак-Кинли. К тому времени выяснилось, что Мак-Кинли – вершина Аляскинских гор – и есть высочайшая гора всей Северной Америки. Лгал Кук вдохновенно и очень правдоподобно, и ему долгое время верили, пока не открылась еще одна скандальная история с его походом па Северный полюс. Тогда-то аляскинские проводники Кука и заявили, что никакой вершины Мак-Кинли он не достигал. Произвели особое расследование; доверенные лица ездили к горе Мак-Кинли, и все дело повернулось далеко не в пользу Ф. Кука.

Наступил XX век. В самом начале его в Америке появились японские миссионеры. Главную свою квартиру они обосновали в Сан-Франциско, где успели совратить в буддизм около десятка американцев и открыть собственный храм «Дгарма-Сангха-Будда». Они считали себя наследниками древней буддийской миссии, якобы прибывшей в Америку еще в V веке, и утверждали, что именно эти буддисты и открыли Америку. Японские миссионеры из Сан-Франциско чертили карты древних путешествий буддийских монахов в страну Фузанг через Камчатку, Курильские и Алеутские острова и Аляску. Страна Фузанг – Америка... Два-три американца из Сан-Франциско уверовали в учение японских монахов и даже выпустили книгу «Непрославившийся Колумб...». Японский доктор Шуай Сонода в 1901 году собирался ехать в Мексику для проповеди своего учения об японских Колумбах. Японцы селились в Сан-Франциско и Канаде.

XX век начинался изысканиями Гарри де Виндта на берегах Берингова пролива. В 1901 году русская печать сообщила, что де Виндт отправился в третий раз к проливу Беринга, чтобы продолжить исследования, которые он был вынужден прервать из-за того, что будто бы находился в плену у «чукотского старшины» Коари.

Виндт делал изыскания для постройки тоннеля через Берингов пролив. Он хотел создать особую компанию для прокладки железной дороги на Аляске – до восточного входа в тоннель.

В Лондон из золотой столицы Клондайка – Даусон-Сити – в том же 1901 году пришла дикая весть о «живом мастодонте» Аляски. Мастодонт вырвался из снежной тундры, ворвался в один из золотоискательских городов, разрушил жилые дома и гостиницы, но погиб... на телеграфных проводах. «Скелет его» якобы «выставлен для публичного обозрения; в 15 футов высотою, кожа весит 1106 фунтов», – сообщала печать. Даже Джека Лондона соблазнила эта легенда о мастодонте, и он написал известный рассказ о живом мамонте Аляски. Мне кажется, что Джек Лондон не оставил без внимания и Гарри де Виндта, изобразив легкомысленного и хвастливого европейского путешественника в одном из своих клондайкских романов.

В 1904 году о Беринговом проливе писал Д. Менделеев: «...путь через полюс в Берингов пролив представляется не только кратчайшим, но для нас и более во всех отношениях удобным, так как мы можем проникнуть туда не только с Белого моря и Мурманского побережья, но и из других наших берегов...» Он предрекал будущие морские плавания с Мурмана до пролива Беринга вдоль северного побережья России.

...Тридцатитрехлетний человек в одежде северного охотника идет по берегу полярной реки Гершель, потом поднимается на горный хребет близ границы Канады и Аляски.

Осень 1905 года... 7 ноября путник видит следы бродячих индейцев, а через десять дней встречает индейца Старого Томаса, свободно разговаривающего на английском и французском языках. Потом путник приходит в форт Юкон, где живет американский купец Джек Карр, где есть школа, духовная миссия и тридцать хижин поселенцев. В трехстах километрах от форта Юкон лежит золотой город Даусон с его единственной длинной улицей; к югу от форта Юкон находится Игл-Сити.

Человек в меховой одежде посещает и маленький городок Циркль-Сити, известный лишь кабаками и залами для танцев. В форте Эгберт звучит труба горниста, там стоят две роты 3-го пехотного полка. Путник записывает в свой дневник все то, что он видит в юконской стране. Телеграфист в форте Эгберт принимает от странника в меховой одежде несколько депеш, подписанных: «Руал Амундсен». В телеграммах говорится, что Амундсен на корабле «Йоа» 26 августа 1905 года прошел Северо-западным проходом, но «Йоа» пришлось снова зимовать у острова Гершеля. Там собралось несколько кораблей.

Два месяца пробыл Амундсен в Игл-Сити. В это свое путешествие он встречал немало отважных людей Юкона. Он упоминает о Даниеле Кадцове (Даниле Котцове?), которого он видел в Рампарт-Хаузе. Вероятно, это русский или русский креол Аляски со старинной архангельской фамилией.

Только в августе 1906 года кораблик «Йоа» обогнул мыс Барроу. Здесь люди «Йоа» встретили Эйнара Миккельсена, героя Гренландии. Он изучал загадочную область моря Бофора к северу от Аляски и устья реки Макензи. Там предполагалась неизвестная земля. Миккельсен не обнаружил ее, пройдя двести километров на север по морскому льду. Он лишь установил край подножья континента Америки. Тогда ученые думали, что если к северу от Аляски лежат еще какие-то земли, то они похожи своим геологическим строением на страну золота. С этой целью Гаррисон ходил на Землю Бэнкса, а капитан Бернье исследовал архипелаг Перри и подготовлял его присоединение к Канаде. С кораблика Амундсена были видны мыс Принца Уэльского, оба острова Диомида – русский и американский. «Йоа» подошел к Ному. В октябре Амундсен подарил «Йоа» городу Сан-Франциско, и славный кораблик был установлен в Парке Золотых Ворот.

В ту пору по Сан-Франциско расхаживали странные на взгляд американцев люди, которых жители Америки могли ранее видеть лишь на картинках. Они носили шапки из курчавого меха, пояса с серебряным набором, на которых висели длинные кинжалы и пистолеты. Эти рослые люди с гортанной речью пришли в Новый Свет из долин Кавказа. Переселенцы-осетины бродили по золотым ущельям Аляски в горах за Юконом, селились на берегах фиордов, например, в Джуно и в его окрестностях. В числе таких кавказцев был в 1906-1912 годах на Юконе осетин Хаджи-Мурат Дзарахохов, будущий знаменитый партизан архангельского Севера периода гражданской войны. Тогда пригодились его знания приполярных областей и английского языка.

В 1908-1910 годах русский ученый Вл. Иохельсон исследовал быт алеутов; в это же время и позднее индейцев и эскимосов изучал Ф. Боас, директор Естественноисторического музея в Нью-Йорке, один из самых выдающихся этнографов нашего времени. Русская путешественница А. Г. Чечотт в 1914 году собирала образцы растений на берегах Юкона и в окрестностях Нома.

Шли годы. От берегов Аляскинского залива на север – через Фэрбенкс – на Юкон пролегла автомобильно-тракторная дорога. Длина ее была 863 километра, автомобиль мог идти по ней со скоростью шестидесяти пяти километров в час.

Амундсену пришлось снова брести по снегу и льду в тех просторах Аляски, где еще не было новых, удобных путей. К берегам севера Нового Света великий норвежец приплыл в 1920 году на корабле «Мод» после долгого похода вдоль сибирских берегов. На борту «Мод», кроме Амундсена, было только три человека: Свердруп, Вистинг и русский – Геннадий Олонкин. В Номе, на Аляске, они провели лишь месяц и в августе отправились на север. Но кораблик не мог пробиться во льдах далее острова Врангеля. Амундсен появился на Аляске снова в 1922 году, когда он привез с собой самолет «юнкерс». На карте Аляски стоял заветный кружок. Мыс Барроу... Оттуда хотел Амундсен проплыть на серебряных крыльях через полюс. Судьба и на этот раз решила иначе. Снова Амундсен шел по глубокому снегу от мыса Барроу до залива Коцебу, Дирлинга и Нома. С ним был лишь местный житель – почтальон. Эти два человека прошли 1600 километров по еще диким областям Аляски. В Номе у Амундсена были друзья – братья Ломен, которые, как он говорил, горячо любили свою страну и содействовали ее развитию. В номском «блокгаузе для гостей» Амундсен проводил время в долгих беседах о будущем золотой страны.

Представление о богатствах Аляски тех лет можно было получить по цифрам, которые приводились в печати. В недрах страны в 1923 году было добыто золота на 6 510 800 долларов; стоимость улова рыбы в то же время составила 34 720 793 доллара. Было добыто много угля, серебра, меди, нефти, свинца, гипса и мрамора. Лесная площадь Аляски составляла 8,3 миллиона гектаров. Но Аляске не хватало железных и колесных дорог, хотя между Сьюардом и Фэрбенксом уже ходили поезда. Аляске не хватало крыльев. В то время появились первые полярные орлы – авиаторы Б. Эйельсон, Мак-Меллон, Омдаль, Уайли Пост, который, кажется, был индейцем по рождению. В Номе было известно, что Мак-Меллон уже задался целью отыскать с воздуха неизвестные земли к северу от Аляски и присоединить их к Соединенным Штатам. Воздухоплаватель Вальтер Брунс обнародовал в Европе свое предложение установить воздушную линию Амстердам – Копенгаген – Петроград – Архангельск – Ледовитый океан – Ном-на-Аляске – Унимак (Алеутские острова). От Унимака воздушные ветви протянутся в Сан-Франциско и Иокогаму. По этому огромному воздушному пути должны были летать большие дирижабли.

Амундсен еще стряхивал снег со своих меховых сапог в Номе, когда полковник Бен Эйельсон перевез по воздуху первую почту из Фэрбенкса в Мак-Грац. Триста миль пролетел он над Аляской; первый полет занял около трех часов. Считается, что с этого времени началось постоянное воздушное сообщение в стране снегов. Бен Эйельсон с авиатором Ионгом первыми прилетели на Аляску, они считаются родоначальниками крылатого племени Большой Земли...

Шла борьба за воздушные пути над Новым Светом. С аэродрома в Калифорнии в 1924 году поднялись четыре самолета. Они направлялись в полет вокруг света. А дирижабль «Шенандоа» – первый воздушный кит Америки, рожденный на ее верфях, проплыл от восточного до западного побережья материка. В том же году были вычерчены карты следующего полета дирижабля. На них были обозначены Сан-Диего и другие города Калифорнии, Пэджет-Саунд, Ном, северные берега Аляски. Адмирал Моффет был назначен начальником экспедиции на «Шенандоа», ему поручалось искать новые земли между Аляской и Северным полюсом. Но полет не состоялся, «Шенандоа» вскоре погиб.

В век аэропланов, радио, телеграфа и дирижаблей продолжались подвиги и приключения отважных исследователей Севера. Кнуд Рассмусен бредет по сугробам Аляски с поднятыми вверх руками. Из засады вылетает индейская стрела. Рассмусен слышит ее свист и идет прямо к тому месту, где засел аляскинский охотник. Пристыженный индеец опускает свой лук, и бесстрашный путешественник спокойно продолжает свой путь. Так было в 1924 году, когда Кнуд Рассмусен шел с берегов полярной Америки на запад через Аляску. Его сопровождали эскимос Митек и женщина Арнаулунгуак. Им удалось пройти вдоль всего Северо-западного прохода. Потом Рассмусена видели на берегу Берингова пролива, откуда он переправился на материк Азии.

12 мая 1926 года, в 1 час 30 минут, Руал Амундсен увидел Северный полюс. На вторые сутки показался мыс Барроу, а 14 мая, утром, обитатели аляскинского городка Теллор с восторгом встречали великого победителя полярных стран. Теперь Руал Амундсен хорошо знал, что между Северным полюсом и Аляской нет никакого материка. На аэродроме Фэрбенкса вздымалась алмазная снежная пыль, ревел мотор самолета, и капитан Губерт Вилкинс в десятый раз покидал город, чтобы спуститься на снежное поле близ мыса Барроу, у края аляскинской земли, между Фэрбенксом и берегом Ледовитого океана.

В марте 1927 года Вилкинс вместе с Беном Эйельсоном летал с мыса Барроу на северо-запад. Они были вынуждены сесть на лед где-то восточнее острова Врангеля. Там они измерили океанскую пучину и получили самую большую глубину – 5440 метров. В конце своего путешествия, после многих приключений, авиаторам пришлось идти пешком по Аляске.

Спустя год на Аляске существовало уже три авиационные компании – одна в Анкоридже, на юге, и две в Фэрбенксе. Когда в реках страны начинался ход лосося, аляскинские летчики делали воздушную разведку косяков рыб. Была также введена аэрофотосъемка дремучих лесов Аляски. В окрестностях Джуно, всего в двадцати милях от города, было открыто с аэроплана большое озеро, которое, как оказалось, могло дать полезной энергии на 25 тысяч лошадиных сил. Мыс Барроу не зря так привлекал внимание Губерта Вилкинса и Бена Эйельсона. В апреле 1928 года они перелетели оттуда на Шпицберген.

А через год сибирская метель заносила снегом тела Эйельсона и бортмеханика Борланда. Незадолго до своей гибели Эйельсон еще лелеял мечту совершить беспосадочный полет с Аляски на свою родину – Норвегию – через Сибирь и Архангельск. Бедствие корабля «Ставрополь» и шхуны «Нанук», затертых льдами близ мыса Северного, как никогда, сблизило полярных летчиков СССР и Аляски. Слепнев, Фарих и Голышев встречали здесь одного за другим крылатых гостей из Нового Света. Первым на мыс Северный прилетел Дорбанд, за ним на землю Сибири опустились Бен Эйельсон и Борланд. Вскоре они снова полетели на Аляску и сделали посадку в Номе. После второго вылета к берегам Сибири Эйельсон и Борланд исчезли. Русские и аляскинские пилоты нашли тела погибших.

21 сентября 1929 года из Петропавловска-на-Камчатке вылетел С. А. Шестаков. Болотов, Фуфаев, Стерлегов находились вместе с ним на борту самолета «Страна Советов».

Через три часа полета от Командорских островов справа от курса аэроплана показался остров Атту, окруженный белой пеной прибоя, с его горами и водопадами, низвергающимися с высот прямо в море. Шестаков сделал посадку в бухте Чичагова. На берегу летчиков встретили жители острова во главе с начальником Атту – креолом или алеутом Михаилом Худяковым. Он говорил по-русски. Оказалось, что он служит приказчиком в островной лавке и одновременно является начальником Атту. Так советские люди достигли пределов Нового Света, пролетая над старыми морскими дорогами Шелихова и Баранова.

Американцы помогали перелету Шестакова. Майор Бой, начальник Тихоокеанского бюро погоды, передавал из Сан-Франциско радиосводки для русского пилота; стучали ключами телеграфисты мощной станции Сен-Пол на Прибыловых островах. Они пророчили приход тайфуна с юга. «Страна Советов» пробивалась сквозь ураган к острову Аналяска (Уналашка), область тайфуна была благополучно пройдена. Аэроплан кружился над дикими гранитами Уналашки, над вулканом Макушина, отыскивая гавань Детч-Харбор.

В то время гавань еще не была превращена в мощную базу для военных кораблей Соединенных Штатов. Лишь огромные парусники, груженные сельдью, да пароходы из Нома находили себе приют в глубине залива.

Для встречи Шестакова сюда пришли небольшие военные корабли под звездным флагом – «Чилен» и «Гайда». Долго советским летчикам разглядывать Детч-Харбор не пришлось: весь поселок состоял из восьми домиков, лавки и почтового отделения.

Когда «Страна Советов» проходила над островом Кадьяк, остров сначала был скрыт туманом. Самолет шел над самой водой, и волны широкого залива Шелихова едва не задевали поплавков.

Когда-то во времена Баранова на Кенайском полуострове между Кенайским и Чугачским заливами стояли две русские крепости. Теперь на высоком берегу Кенайского полуострова, почти у входа в туманный Чугачский залив, раскинулся американский город Сьюард. К северу от него светились громады материковых вершин. Шестаков пошел на посадку. На берегу его окружили русские, наперебой предлагавшие пилоту свою помощь. С. А. Шестаков записал в своем дневнике о том, что один из этих русских совершенно бескорыстно помогал экипажу «Страны Советов»: ездил в город, хлопотал насчет починки пропеллера и даже отложил поездку в Джуно. Он обиделся, когда его спросили, сколько надо заплатить ему за все труды. Сьюард оказался маленьким городком у подножья снеговых гор. Но в нем были коммерческая палата, гостиница и станция железной дороги Сьюард – Фэрбенкс.

Из бухты Сьюарда командир «Страны Советов», пролетев мимо гор Три Брата, взял курс на Ситку. Летели над океаном, далеко от берегов. И в это-то время сдал левый мотор. На одном моторе дошел аэроплан до самого Якутата. Несмотря на всю опасность положения, летчики любовались льдами, голубыми глетчерами, сползающими в океан. Как ледяные маяки, возникали одна за другой огромные вершины береговых гор. Наконец показался остров Баранова, и жители Ситки, бывшего Новоархангельска, на катерах и шлюпках ринулись навстречу самолету, который шел на посадку в Ситкинском заливе. Скоро о прилете Шестакова узнали в Джуно, и старые поселенцы осетины прибыли в Ситку на пароходе, чтобы увидеть отважных авиаторов. Осетины во всем горячо помогали русским. Переводчиком у Шестакова первое время был А. П. Кашеваров, куратор Аляскинского исторического музея. Он, как правило, всегда встречал русских гостей Аляски. В доме А. П. Кашеварова в Джуно была библиотека книг по истории жизни русских людей в Новом Свете. У него были и собственные печатные работы о прошлом Аляски. Мэр города Ситки дал обед в честь пилотов. На этом обеде бородатый ситкинский дьякон провозглашал тост в честь Советской страны. Самолет «Страна Советов» закончил свой перелет, опустившись на озеро близ самого Сиэтла.

Маврикий Слепнев вместе с американцами сопровождал на Аляску тела погибших пилотов Бена Эйельсона и Борланда. В Руби на Юконе, где летчики ночевали в гостинице при почте, к ним в гости пришли индейцы и потомки русских. Здесь звучала русская речь. Русские юконцы расспрашивали Слепнева о жизни Советской страны.

Город Фэрбенкс стоит между излучиной Юкона и рекой Танана. Рубчатые серебряные крылья самолета Слепнева распростерлись над золотым городом. Бейн Эйельсон возвратился в Фэрбенкс... Город встретил полярного героя приспущенными звездными флагами. Маврикий Слепнев вручил отцу Эйельсона и жене Борланда штурвал самолета, на котором погибли летчики Аляски...

В записках М. Слепнева и Л. Хвата не раз упоминается Джек Лондон. В те годы в Фэрбенксе, в домике на 1-й авеню, жил Элем Харниш, по прозванию Пламенный. Он охотно рассказывал русским путешественникам о том, как он первым прошел на Клондайк через перевал Чилькат. Джек Лондон запомнил привычку Харниша будить спящих золотоискателей веселым возгласом «День пламенеет». В наши годы Пламенный вспоминал об огненных зорях Юкона, трудясь над разведением капусты на своем огороде.

В Фэрбенксе жили люди, которые, кроме газеты «Фэрбенкс Дейли Ньюс Майнер», читали «Правду» и журнал «Крокодил». Московские газеты приходили в юконский край на двадцать пятый день.

Путешественники последних лет упоминали и о шерифе города Фэрбенкса: шериф распевал «Снежки белые», а его старик отец еще не забыл родного русского языка. В Фэрбенксе видели и молодого инженера с золотых приисков – Джорджа Корабельникова, сына русского грузчика и индианки из Джуно.

Вероятно, Маврикий Слепнев был одним из самых первых советских путешественников, которые проехали по железной дороге из Фэрбенкса в Сьюард – через Кенайский полуостров, сквозь горные хребты за Тананой и тайгу, раскинувшуюся до самого Сьюарда.

Из этого города Слепнев выехал в Джуно на морском пароходе «Аляска».

И снова пути Слепнева совпали со старинными дорогами русских людей вдоль побережья Нового Света; он плыл из Джуно в Сан-Франциско мимо устья Стиккина, бывшего форта Росс.

Если на Аляске в 1930 году было до шестидесяти аэродромов, а в Фэрбенксе высилась башня для причала дирижабля, что же сказать о воздушной мощи города у Золотых Ворот? В Сан-Франциско начинался полет вокруг света, оттуда были сделаны перелеты на Аляску и Алеутские острова. Потом калифорнийские пилоты достигли не только Гавайских островов, но и Австралии.

Одиннадцать лет минуло с того времени, когда Руал Амундсен пролетел над полюсом и увидел берег Нового Света – заветный мыс Барроу. Амундсен погиб, как викинг, в своей ладье, на обломках «Латама», спасая других. Погибли люди-орлы Бейн Эйельсон и Борланд. Последней по времени жертвой Севера был Уайли Пост. Его жизнь оборвалась па Аляске у лагуны близ мыса Барроу.

Через одиннадцать лет после полета Амундсена на «Норвегии» могучий человек с берегов Волги окидывал орлиным взором берег Нового Света. Но это не был мыс Барроу; промчавшись над Северным полюсом, пройдя над проливом Амундсена, Валерий Чкалов вышел на Канадское побережье. Он пересек Северо-западный проход, где когда-то шли Амундсен и Кнуд Рассмусен. Потом Чкалов «отрезал» угол ледяного Большого Медвежьего озера и вышел на реку Макензи. От нее он повернул на запад, обходя облака, рожденные циклоном. Самолет прошел над горами Макензи. Собираясь в путь, Чкалов, Байдуков и Беляков при перелете через Скалистые горы хотели миновать гору Св. Ильи и Логан. Так и получилось. Ледяной Якутат, гора Св. Ильи остались справа от пути аэроплана. Но пилоты захватили кусок Аляски – слева от курса, совсем недалеко от него, светился фиорд; при устье его стоял Джуно. Опять стучали ключами телеграфисты Аляски в Анкоридже и их собратья в Беленгайме близ Сан-Франциско, передавая сводку погоды.

Узкий клин аляскинских владений тянулся вдоль побережья Тихого океана до пролива Диксона. Дальше начинался западный край Канады. Промелькнул остров Грэхем, затем показались острова Королевы Шарлотты. Здесь когда-то проплывал на байдаре Иван Кусков под дождем индейских стрел; мимо островов Королевы Шарлотты шли Сысой Слободчиков, Тараканов, Швецов, знавшие эти побережья до самого Сан-Диего и острова Седрос в Мексике.

Кончились канадские земли, и под крыльями самолета показались высокие, лесистые холмы и русло большой реки. Это была Колумбия, а город, видный через пелену дождя, – Портленд. Чкалов опустил свои аэроплан на военный аэродром Ванкувера. Два огромных города стояли друг против друга на колумбийских берегах; два великолепных моста связывали Портленд и Ванкувер. Так закончился удивительный перелет русских орлов через Северный полюс, Канаду, Аляску, снова Канаду – на землю Соединенных Штатов Америки.

Чкалов, Байдуков и Беляков были гостями города у Золотых Ворот. Среди многих встреч им запомнилась особенно одна. В советское консульство пришли русские люди. Это были калифорнийские поселенцы-молокане. Когда-то, еще во времена Агапия Гончаренко, их отцы приехали в Калифорнию с Кавказа – почти одновременно с юконскими осетинами.

Беляков пишет, что это были рослые, дюжие люди в высоких русских сапогах. На груди у многих молокан были видны старинные часовые цепочки с большими подвесками. Василий Щукин, Иван Рудометкин, Иван Сусоев, Василий Пичугин – так звали этих обитателей Русской Горы и улицы Дигаро в Сан-Франциско. Там были целые кварталы, населенные русскими, которые имели свою школу и молитвенный дом «Молокан-Черч». Почти все молокане Сан-Франциско работали грузчиками в порту. Чкалов и его спутники расспрашивали молокан о жизни русских в Америке. Оказалось, что в Калифорнии и теперь есть русские села, например Черидан и Санта-Роза, в пятидесяти милях от Сан-Франциско.

Санта-Роза... что вспоминается нам при этом названии? Чудесный сад Лютера Бербанка, соседа русских поселенцев, берега Русской реки... Но это еще не все. Ведь на левой стороне дороги Сан-Франциско – Санта-Роза и в наше время прибита стрелка с надписью «Форт Росс». Дорога ведет к частоколам старой крепости, охраняемой как музейная ценность Историческим обществом Калифорнии. Русские, наши современники, жили бок о бок со старинным фортом Росс на Русской реке, жили и трудились рядом с Лютером Бербанком, возле Лунной Долины Сономы, воспетой Джеком Лондоном.

Русские песни звучат в сливовых и вишневых садах Санта-Роза и Черидана, и не там ли были взращены те багряные розы, венками из которых народ Америки украсил победителей Северного полюса в день их прилета в Сан-Франциско?

Беляков писал, что на пути к городу у Золотых Ворот он, в качестве гостя американских летчиков, вел к Сан-Франциско «дуглас». Управление аэропланом он принял, когда «дуглас» подходил к горе Шаста. На склонах Шасты рождается река Сакраменто. Двуглавая вершина Шасты поднималась над лесами, снегами и ледниками. Беляков знал, что у подошвы горы стоит радиомаяк, и он попросил американского пилота показать, как можно заставить маяк отозваться. Пилот прикоснулся к какой-то ручке у потолка каюты воздушного корабля, и гора Счастье заговорила... В радионаушниках слышались гуденье и позывные маяка вершины Счастья. Это не описка или моя поэтическая вольность. В Калифорнии Белякову рассказали, что «Шаста» – измененное американцами на свой лад русское слово «счастье». Ясная вершина Береговых гор видна, если ехать к северу от Сан-Франциско, чуть ли не от Сакраменто, не говоря уже о Санта-Роза и всей долине Русской реки и скале Росса. Кто дал название Счастье вершине у Тихого океана – зверобои Ивана Кускова, русские золотоискатели 1848 года?

Но через год после славного перелета Чкалова на Аляске начались военные приготовления. На Уналашке, на берегах гавани Детч-Харбор стали сооружать большую военную базу. Одновременно около Фэрбенкса строилась станция Лэдфильд для испытания летательных приборов в условиях низких температур. Геологи и рудокопы искали нефть и уран, хром и никель, ртуть и сурьму. Добыча медных руд Латуша и Кеннекота была почти заброшена.

В 1941 году началось сооружение огромной автомобильной дороги вдоль всего побережья Америки, от Магелланова пролива до Аляски...

Во время мировой войны, пропагандируя полярную экспансию и разжигая военную истерию, наемники Уолл-стрита стали усиленно развивать исследования на Аляске. Не скрывалось то, что эти исследования носят открыто военный характер и не имеют ничего общего с подлинной наукой.

1944 год ознаменовался устройством воздушного пути Эдмонтон – Аляска и открытием военных баз на островах Адах и Кадьяк. На излучине Юкона между Номом и Фэрбенксом была основана база Галена. Бензин и продовольствие доставлялись туда по Юкону на плотах, а зимой на самолетах.

В 1945 году развернулось строительство автострады на Аляске, а геологи ринулись на поиски нефти. В то же время танки и артиллерия шли по аляскинской земле. Через год в стране холода начались маневры всех родов войск армии Соединенных Штатов. Пять подводных лодок появились в проливе Беринга. «Летающая крепость» поднялась с аэродрома близ Фэрбенкса и устремилась к Северному полюсу.

1947 год был особенно богат событиями. На Аляску срочно прибыли несколько американских адмиралов. Именно в то время генерал Арнольд, бывший командующий военно-воздушными силами Соединенных Штатов, во всеуслышание заявил:

«Аляска принадлежит нам, и мы должны вооружить ее так, как нам это нравится».

В то же время печать Херста распространила небылицы о «русской опасности». Корреспондент лондонской «Дейли мейль» Монкс, побывав на Аляске, уверял, что она «становится атомным арсеналом демократии»...

Газеты Соединенных Штатов в 1947 году не скрывали, что вблизи Фэрбенкса устроен «первый в мире» аэродром для сверхтяжелых бомбардировщиков, что весь берег от мыса Барроу до Нома покрыт авиабазами, а на самом мысе Барроу устанавливаются приборы радара для наблюдения за просторами Ледовитого океана. Над Северным полюсом снова закружилась «летающая крепость», приспособленная в Фэрбенксе под воздушную метеорологическую станцию. К мысу Барроу по Берингову проливу прошла в сопровождении других субмарин подводная лодка «Кайман».