Но мы не имеем права отступиться: ведь если нидхагов не остановить сейчас, то они, захватив Эл-а-Ден, нападут на нашу родину - Эн-Гел-а-Син. Не падайте духом, друзья! Добро и зло вечные враги, но добро в конце концов обязательно победит! Наша первая боевая задача не так уж сложна - пробиться через лагерь спящих нидхагов к воротам и войти в крепость. Не задерживайтесь, по возможности не ввязывайтесь в длительные схватки. С нами великие дэвы! Вперед!
      Ки-Энду затрубил в рог, ему ответил горн мелха Гиора, и войско поскакало к южным воротам Эллигата. Нидхаги не ожидали нападения с тыла, взоры часовых были обращены на крепость, да и те были не слишком внимательны, поскольку за минувший день воины Халгата ни разу не беспокоили их вылазками или сколько-нибудь серьезным обстрелом со стен. Когда армии Эн-Гел-а-Сина оставалось не более четверти мили до вражеского лагеря, часовые наконец заметили приближающихся всадников и подняли тревогу. Нидхаги едва начали просыпаться и хвататься за оружие, когда Ки-Энду и передовой отряд Ио-Син-а-Хута уже ворвались в их лагерь. Кони сбивали копытами растерянных нидхагов, и почти никто из них не оказывал сопротивления. Ровным строем, низко опустив копья, налетела на врага дружина эн-гел-а-синского короля. Несколько врагов было убито, остальные обратились в бегство. Но на другом берегу уже стояла несметная вражеская рать; первые лодки с нидхагами устремились к восточному берегу - на помощь отступающим. Увидев, что столь внезапно появившиеся всадники не преследуют их и, по-видимому, желают лишь поскорей достичь ворот, нидхаги, бросившиеся было бежать, остановились по обе стороны дороги и начали обстреливать противника из луков. Но всадники мчались быстро, и вражеские стрелы редко настигали их; сама же дорога оказалась практически свободна. Не прошло и минуты, как армия Эн-Гел-а-Сина столпилась у городских ворот. Гиор со всей силы ударил древком копья по железной створке.
      - Открывайте! Эн-Гел-а-Син пришел вам на подмогу!
      - Привет, друзья! - раздался голос с башни у них над головами. - Сейчас открою. Лихо вы проскочили. Клянусь своей бородой, вы подоспели как раз вовремя. Нам тут туго пришлось. Только что застрелили моего товарища. Отойдите-ка от ворот, они открываются наружу. Господин мелх был очень сердит, что вы раздразнили нидхагов, ну да раз вы сами пришли нам помогать, то, конечно, он вас простит...
      - Будьте любезны, поторопитесь с воротами, - крикнул Гиор. Множество нидхагов уже переправлялись с западного берега на восточный; построившись полукругом они приближались, осыпая толпившихся у стены всадников градом копий и стрел. Гиор и Ки-Энду отогнали своих людей на некоторое расстояние, чтобы дать воротам открыться; гиоровы дружинники спешились, вышли вперед и, сомкнув щиты, заслонили остальных. Часовой на башне почему-то замешкался; наконец раздался металлический лязг, и скрытые в стенах механизмы медленно раздвинули створки ворот. За ними оказалась железная решетка, между прутьев виднелась булыжная мостовая, по ней к воротам шла группа людей. Впереди шествовал мелх Халгат в блестящих доспехах, с серебряным обручем на лбу. Задрав голову, он крикнул часовому:
      - Остановись! Эти люди из Эн-Гел-а-Сина предали нас. Они заодно с нидхагами.
      - Что вы, господин мелх! Я же видел, как они с боем прорывались через их лагерь. Они пришли к нам на помощь!
      Нидхаги с пронзительными воплями кидались на строй королевских дружинников. Некоторые, разбежавшись, пытались перепрыгнуть через заслон щитов; многие из них натыкались грудью на копья и, извиваясь всем телом, встречали смерть; но пока ратник стряхивал с копья одного нидхага, на него сверху обрушивались другие. Дружинники попятились, тесня своих к воротам. У решетки началась давка. Ужас охватил бойцов Ио-Син-а-Хута. Широко раскрытыми глазами глядели они на ревущую толпу кровожадных нелюдей и, бессильные что-либо сделать, ожидали неминуемой гибели. Ки-Энду ничем не мог помочь своим воинам - его конь был прижат к железным прутьям и лишь отчаянно взбрыкивал ногами.
      - Клянусь десницей Таргала и мудростью Элиара, - вскричал Ки-Энду, - это ты, Халгат, предатель!
      Шум битвы был ясно слышен по ту сторону решетки. Спутники мелха в чем-то яростно убеждали его, указывая на гибнущее у ворот войско. Наконец он махнул рукой и крикнул наверх:
      - Поднимай!
      Нападающие тем временем прорубились сквозь строй воинов Гиора; нидхаги, люди и кони смешались в один шевелящийся кровавый клубок. Казалось, еще минута, и все будет кончено - бурлящее море озверевших нидхагов поглотит горстку людей у стены. Но вот решетка медленно поползла вверх, обезумевшие всадники потоком устремились в город. Кони натыкались друг на друга, спотыкались, люди перелетали через их головы и падали на мостовую, в то время как десяток воинов из последних сил сдерживал ожесточенный натиск врага.
      - Закрывай! Закрывай быстрей! - крикнул Халгат, отойдя в сторону с дороги.
      - Все вошли? - спросили сверху.
      - Всех пускать не обязательно, - усмехнулся мелх, - нидхагов можно оставить снаружи.
      Решетка упала с грохотом, едва не придавив замешкавшегося Балга. Он только что дровяным топором разрубил голову нидхагу и ошалело смотрел на свои забрызганные кровью руки.
      Оглянувшись, Ки-Энду увидел, что не все успели войти - схватка продолжалась по ту сторону решетки. Там оставалось пять или шесть дружинников и Вайл из Серой Лошади. Никто не мог теперь помочь им, и Ки-Энду, бессильно опустив руки, смотрел, как их убивают...
      Наконец все было кончено. Нидхаги еще кричали что-то, просовывая свои кривые мечи между прутьями решетки, потом отошли, оставив перед воротами груду мертвых тел.
      Все стихло. Солнце вышло из-за туч, осветив зубчатые стены и грозные башни. В Эллигате начинался третий день осады.
      Глава 13
      СОЛНЦЕ
      В приемном зале мелх-а-бета было жарко и душно. Полуденное солнце заливало его своими горячими лучами. К счастью, через разбитое окно иногда пробивался в помещение прохладный ветерок: слугам было недосуг вставить стекло, которое Бхарг выбил щитом во время бегства. За столом, друг против друга, сидели Ки-Энду и Халгат.
      - Не будем сейчас сводить счеты, - сказал Ки-Энду, - Нам обоим есть в чем упрекнуть другого... Я пришел, чтобы обсудить план действий. Я осмотрел укрепления, видел твоих воинов - у тебя осталось человек триста, не так ли? - и нашел, что с тем, что у нас есть, мы вполне можем снять осаду. Если ты согласишься выслушать мой план...
      - Когда же ты успел так подробно все разведать, о славный мелх? Ты что, совсем не отдыхал после битвы и бессонной ночи? Я весьма озабочен тем, что ты так себя переутомляешь.
      Ки-Энду поморщился.
      - Тунам оставь свои заботы! Слушай. Вот на чем основав мой план. Армия нидхагов разделена Эллилом на две части. Меньшая стоит на восточном берегу, большая - на западном. Мосты есть только внутри крепости, поэтому переправляться с берега на берег нидхаги могут лишь на лодках, которых у них немного. Уничтожив лодки, мы полностью разобщим две половинки вражеской армии...
      - Послушай, мелх Ки-Энду, - сказал Халгат, - ни к чему все это. Я уже предпринял вылазку - всего одну, в первый день осады. Это стоило мне половины войска. Здесь мы в безопасности. Эллигат абсолютно неприступен. Провизии пока хватает. Подождем, пока ситуация не изменится или не придет какая-нибудь серьезная помощь.
      - Кому, нидхагам? Им она, вернее всего, придет и скоро. Ты же отказался послать за помощью. Нас известил случайно спасшийся боец из отряда, который ты отправил на смерть. Не надо водить меня за нос, Халгат. Я вижу тебя насквозь.
      Тонкие губы Халгата растянулись в злобной усмешке:
      - Лучше держи свои домыслы при себе, друг. В этом городе пока командую я. Все здесь доверяют мне и знают, что я безгранично предан дэвам и народу. Ты просто жалкий щенок по сравнению со мной. Не серди меня, Ки-Энду, советую тебе ради твоего же блага.
      - Я знаю, что твои люди тебе верят, - сказал Ки-Энду, с трудом сдерживая гнев. - Потому я и пытаюсь договориться с тобой. Но тебе не кажется, что ты слишком самонадеян? У тебя всего три сотни воинов, а у меня здесь четыре с половиной. Стоит ли тебе со мной ссориться?
      Глаза Халгата сузились, рука его потянулась к веревке звонка. Ки-Энду, усмехнувшись, достал рог и положил его перед собой на стол.
      - Не спеши! Я не так наивен, как ты думаешь - Здесь под окнами два десятка моих людей. Если ты позвонишь, я дуну вот в это, и тогда...
      Халгат опустил руку и недобро рассмеялся.
      - Не будем ссориться, Ки-Энду. Наши разногласия - пустяк по сравнению с делом защиты отечества. Готовь свою операцию. Я дам тебе и катапульты, и корабли, если они понадобятся. Но людей своих я не вправе заставить участвовать в этой затее.
      - С нами пойдут только добровольцы.
      - Ну разумеется - Удачи тебе, друг.
      Спустя час после разговора Халгат собрал своих воинов на площади перед мелх-а-бетом.
      - Храбрые защитники Эллигата, - обратился он к войску. - Я позвал вас, чтобы посоветоваться, ибо никому я не доверяю так, как вам, мои доблестные воины. Мы беседовали с Ки-Энду, мелхом вновь прибывшего войска, и у нас с ним возникли разногласия. Я считаю, что мы должны оборонять крепость и не выходить за ворота. Здесь нам ничто не угрожает, а результаты нашей вылазки вы помните: четыреста человек погибло, а враг отброшен не был. Правда, Ки-Энду считает, что это я виноват во всем - я, мол, послал Фунгала на верную смерть.
      Халгат сделал паузу, давая возможность воинам выразить свое мнение. Из толпы донеслись возгласы: "Неправда! Халгат храбро сражался! Врагов было слишком много! Халгат не виноват!" и даже: "Долой Ки-Энду!"
      - Не судите его слишком строго, - продолжал мелх. - Такой опытный полководец имеет право на собственное мнение. Ведь это он выгнал нидхагов из Ио-Синских гор. Ему принадлежит честь разжигателя войны - Тише, друзья.
      Когда смолкли возмущенные крики воинов, Халгат продолжил речь.
      - Ки-Энду хочет сделать еще одну вылазку. Он считает,
      что имеющимися силами мы можем разбить противника и отбросить его обратно в Лес. Я долго пытался отговорить его от этой безумной затеи. Я приводил все возможные доводы - и пусть никто не говорит потом, что это я послал его на гибель, - но, увы, все было впустую. Ки-Энду продолжал упорствовать, и мне пришлось отступить. Вечером он поведет своих людей в бой. Мы поможем ему дадим корабли и будем обстреливать врага со стен. Если кто-нибудь из вас захочет присоединиться к его отряду, я не стану вас задерживать. Но я надеюсь, что здравый рассудок в вас возобладает, и вы не станете ввязываться в это безнадежное дело. Скажите, друзья, прав ли я, что не посылаю вас в бой вместе с пришельцами?
      - Прав! - крикнул один из воинов. Еще несколько голосов поддержали его.
      В этот момент Ганах, ездивший в Эн-Гел-а-Син, поднял руку.
      - Дайте мне слово!
      Собравшиеся притихли.
      - Друзья! - начал Ганах. - Это я призвал Ки-Энду и его людей к нам на помощь. Я видел, как они откликнулись на мой призыв, - не раздумывая, не сомневаясь, они помчались в Эллигат, едва узнали о нашей беде. Быть может, они и совершили ошибку, когда первыми напали на нидхагов и тем самым развязали войну. Но сколько же можно было терпеть бесчинства этих нелюдей? Если жители Эн-Гел-а-Сина и виноваты, то они готовы кровью искупить свою вину. Я участвовал в битве у южных ворот. Я видел, как сражаются эти люди. Поверьте моему слову - на них можно положиться. Ки-Энду и Гиор - хорошие полководцы, они не поведут своих ратников в бой, если дело действительно безнадежно. Я доверяю им и пойду с ними. Надеюсь, что многие из вас поступят так же.
      Слово взял Синлаг, часовой, открывавший ворота армии Эн-Гел-а-Сина.
      - Вот что я хочу сказать, ребята. Чего мы с вами тут дожидаемся? Сидим в безопасности, в то время как нидхаги все вокруг жгут и опустошают. Вы скажете - мы обороняем Эллигат. Но должны-то мы всю страну защищать. Надо идти с пришельцами на вылазку. Опасно? Конечно, опасно. Только, по-моему, лучше нам в бою погибнуть, чем сидеть тут, как трусам, за высокими стенами! Теперь про пришельцев. Правильно говорит Ганах: пусть они виноваты, но они же сами пришли сюда помогать нам - за одно это их надо простить. И потом, скажу вам по секрету, мы с ними квиты. Есть и у нас перед ними вина - когда они подъехали, мы долго не открывали ворота - господин мелх по ошибке решил, что это враги нападают, ну, словом, вышла заминка. И пока мы соображали, что к чему, нидхаги больше полусотни этих бедняг перебили. Так что нечего нам поминать свои обиды и спорить, кто в чем виноват. Был мир - мы бездельничали, теперь война пришла, и наше дело - драться, а не отсиживаться в крепости. В общем, пойдемте-ка, ребята, в бой вместе с Ки-Энду и его войском! - Верно! - кричали воины. - Хватит нам ждать у моря погоды! Пора идти в бой!
      Халгат печально покачал головой:
      - Что ж, друзья, дело ваше. Вы вправе поступать, как хотите. Но знайте: я не в ответе за то, что с вами будет, если вы пойдете с пришельцами. Более того, я должен сложить с себя все полномочия. Пусть Ки-Энду командует здесь всем до завтрашнего утра. И если после боя кто-нибудь из вас останется жив, пусть он вспомнит, как ваш верный, мудрый мелх отговаривал вас...
      Сказав это, Халгат, не оборачиваясь, поднялся по ступеням мелх-а-бета и захлопнул за собой дверь.
      После того, как Халгат временно уступил свою власть Ки-Энду, в крепости немедленно закипела работа. Син-Оглан и Хайр вместе с десятком воинов Ио-Син-а-Хута обошли дома, приютившие беженцев, - среди них оказалось немало мужчин, которые согласились принять участие в битве. Оружия на городских складах хватило на всех, и к вечеру под началом Ки-Энду находилось, считая эллигатский гарнизон, около двенадцати сотен воинов.
      Ган-а-Ру, назначенный адмиралом и получивший в свое распоряжение сто человек, отправился в порт. Они спустили на воду четыре быстроходных корабля, установили на каждом по две легкие катапульты и натаскали камней. Новоиспеченный адмирал с опаской поднялся по шаткому трапу на палубу и, обойдя внушительную груду булыжников, принялся рассматривать метательную машину.
      - Остановись, - приказал он воину, принесшему еще один камень, - а то вся эта штука потонет, и река выйдет из берегов... Дай-ка мне этот-булыжник.
      Ган-а-Ру зарядил катапульту, покрутил ручку, сжав до отказа главную пружину и, недоуменно пробормотав: "А как стрелять-то?", принялся шарить в механизме. Что-то щелкнуло, и булыжник со свистом унесся вдаль.
      - Ой!.. - присел от неожиданности Ган-а-Ру. Послышался звон разбитого стекла. - Это называется камень в свой огород... Интересно, там никого не ушибло?
      Вскоре выяснилось, что камень попал в мелх-а-бет, выбив еще одно окно в приемном зале, что создало приятный сквознячок и окончательно избавило Халгата от необходимости проветривать помещение.
      Гиор руководил перестановкой сил в крепости. Большая часть камнеметных машин с башен и стен западного берега была перенесена на восточный, а также на башни над мостами. Сюда же были поставлены усиленные отряды стрелков.
      Эалин привела два десятка женщин к мелх-а-бету, несмотря на протесты слуг, они заняли дом и через несколько часов превратили второй этаж в госпиталь. Туда были перенесены раненые, и их тотчас окружили внимание и заботой.
      Балга назначили поваром. Силами шести эллигатских трактиров ему удалось организовать грандиозный обед на пять тысяч персон. Городские кладовые заметно опустели, но Балг сказал, что это не беда - все равно завтра осада будет снята. Чтобы на всякий случай пополнить запасы, половина действующей армии была отправлена на реку с неводами; пока они вычерпывали из Эллила всю рыбу от стены до стены, остальные выше ее чистили. "Ничего, - приговаривал Балг, - поработаете, зато накормим этих несчастных беженцев, они уже третий день голодают".
      Ки-Энду еще не знал, на какое время назначить начало операции, так как было неясно, когда будут закончены приготовления. Вопрос этот был разрешен самым неожиданным образом. Часа за два до заката над городом появился голубь; сделав несколько кругов, он опустился на центральную площадь. К ноге его был привязан кусок пергамента. Послание передали Ки-Энду. Тот прочитал его вслух перед собравшимся народом:
      "Мелху Халгату и всем защитникам Эллигата от мелха Геласа привет. Узнав о нашествии нидхагов, мы, жители восточного Эл-а-Дена, собрали большую рать. Тысяча воинов готова прийти вам на подмогу. Мы стоим лагерем в десяти милях к северу от города. Врагу об этом, как мы надеемся, ничего не известно. Мы планируем сегодня в полночь напасть на нидхагов; если возможно, поддержите нас из крепости и будьте готовы открыть северные ворота, чтобы впустить нас".
      - Птица принесла нам благую весть, - сказал Ки-Энду, закончив чтение. Теперь все сразу стало ясно: нам надо выступать за полчаса до полуночи.
      - Послушайте, господин Ки-Энду, - подал голос Рилг из Приречья, - как же мы будем сражаться в темноте? Луны-то, похоже, не будет - вон какие тучи нагнало.
      Ки-Энду задумался, почесал в затылке и сказал неуверенно:
      - Есть у меня одна идея, только вот сможем ли мы ее осуществить? В Рагнаиме я видел маяк - это такой яркий светильник, указывающий путь морякам. Мы могли бы устроить такие же маяки на башнях, только для этого нужно достать зеркала, как можно больше зеркал.
      - У Халгата в мелх-а-бете их полным-полно, - сказал Ганах, - ив других домах наверняка есть. Мы с товарищами сейчас принесем их.
      Ки-Энду с несколькими помощниками направился в городскую кузницу. Жители Эллигата нанесли туда множество зеркал самых разнообразных размеров и форм. Ки-Энду принялся за работу, и через три часа воины водрузили на башни северных и южных ворот большие, по два человеческих роста в диаметре, круглые предметы, похожие на неглубокие чаши, собранные из зеркальных осколков на металлическом каркасе. Туда же подняли запас дров и сколоченные из досок щиты, которые должны были скрыть до времени огонь от нидхагов.
      Солнце зашло, и осажденный город погрузился во мрак. Стих шум во вражеском лагере. Низкие тучи затянули все небо; ни звезд, ни луны не было видно. Медленно разгоралось красноватое зарево на высоких надвратных башнях. Пятьсот воинов безмолвно стояли у южных ворот; Ки-Энду нервно сжимал в руке рог, поглядывая то на небо, то на озаренную зловещим сиянием вершину башни, то на песочные часы. Время, казалось, замедлило свой бег: песчинки сыпались так лениво: словно хотели оттянуть неминуемую битву.
      Наконец условленный час настал. Ки-Энду затрубил, и с северо-запада тотчас же прилетел ответный сигнал - Гиор со своими пятью сотнями стоял наготове в противоположном конце крепости. Железные ворота раздвинулись, и Ки-Энду, в последний раз окинув взглядом свое молчаливое войско, рванулся с места. Всадники помчались следом; громко топоча башмаками по мостовой, бежали сзади пешие ополченцы. Впереди из темноты послышались тревожные, тягучие звуки нидхагских рожков, замелькали во мраке сгорбленные силуэты. Сбившись неровным строем, направив на людей копья, кровожадные нидхаги подпрыгивая в неистовстве, выгибали спины, хищно скалились, предвкушая кровавое буйство, и рычали: "Шрак! Тэт фра дейр! Смерть им!"
      Внезапно яркий свет залил все вокруг: воины на башне убрали заградительные щиты, и точно сфокусированный луч ударил прямо в глаза передовому отряду нидхагов. Жутко взвыв, ослепленные нелюди стали жмуриться, закрывать руками лица, многие заметались, как безумные, в луче света. Нидхаги, не видя, кто перед ними - свой или враг, насмерть разили друг друга, забыв от страха обо всем на свете, кроме неистребимой жажды крови, навеки вживленной тунами в их черные души. Безмолвно и стремительно налетел Ио-Син-а-Хут на растерявшегося противника. Все глубже врезались всадники во вражеский стан, и огненный эллипс двигался перед ними, освещая им путь. Бегущие сзади пешие воины ловили и убивали немногих разбегающихся нидхагов. Поле было завалено трупами.
      Но чем больше удалялось войско Ки-Энду от крепости, тем слабее и рассеяннее становился свет маяка. Вот уже нидхаги не разбегаются перед всадниками; некоторые из них оборачиваются и, прикрывая глаза ладонью, пытаются обороняться... Продвижение войска замедлилось; несколько ратников упали, пронзенные нидхагскими копьями, посланными из темноты. Слева вновь протяжно затрубили рожки, в воздухе засвистели стрелы.
      - Стойте! - крикнул Ки-Энду своим воинам. - Надо поворачивать! Мы слишком далеко забрались.
      Всадники развернули коней и поскакали к воротам; теперь маяк уже не мог им помочь, и они скакали во тьме - к счастью, воины на башне догадались снова поставить заградительные щиты, чтобы не слепить им глаза. Увидев впереди какое-то движение, Ки-Энду решил, что это его отставшие пехотинцы, и велел им поворачивать назад. В ответ донеслась рычащая брань, и на всадников обрушился дождь стрел и копий. По приказу Ки-Энду отряд свернул направо, но там тоже были нидхага... Увидев, что схватки не избежать, воины поскакали прямо на врага, и во мраке закипел бой. Не видя почти ничего, ратники разили наугад, и вскоре все так смешалось, что никто уже не мог сказать, где свои, а где врага, и что они делают - отступают ли, наступают или просто кружатся на месте. Ки-Энду время от времени трубил в рог, и воины отвечали ему криками, чтобы дать понять, где они находятся, но с каждым разом ответов было все меньше. Многие воины окончательно потеряли своих. Те из них, кому удалось выбраться из свалки, пытались поодиночке добраться до ворот, но сделать это было практически невозможно, так как нидхага рыскали повсюду в поисках жертв. Ки-Энду понял, что через несколько минут его отрад попросту перестанет существовать, рассеявшись в темноте. Зарубив кинувшегося на него сбоку нидхага, Ки-Энду громко крикнул:
      - Собирайтесь сюда все, кто меня слышит! Я придумал, как нам спастись!
      Едва раздался сигнал к началу битвы, решетка, перегораживавшая реку под южным мостом, поднялась, пропуская потоки воды и огромные пуки водорослей. Из-под арки выскользнули два корабля (два других в это время выплывали из-под северного моста). Проходя под поднятой решеткой, корабли попали под дождик, и Ган-а-Ру, стоявший у руля на переднем судне, поморщившись, заявил, что это их боевое крещение, и им теперь не страшно утонуть, так как это всего лишь продолжит начавшийся процесс промокания. Гребцы изо всех сил налегали на весла, и корабли быстро и почти бесшумно скользили по черной воде. На правом, западном берегу, не было заметно никакого движения, тоща как слева мелькали какие-то тени. Оттуда, с востока, доносился стук множества копыт, топанье башмаков и протяжные звуки нидхагских рожков, трубивших тревогу. Неожиданно вспыхнул огонь на башне, и тотчас же страшный вой поднялся во вражеском лагере на левом берегу.
      - Смотрите-ка, как на них подействовало, - обратился Ган-а-Ру к стоящему рядом с ним эллигатскому воину. - Должно быть, они решили, что чародей Ки-Энду вытащил из-под земли солнце, чтобы осветить путь своему войску.
      - Солнце? А что, я бы и сам мог так подумать! - ответил воин. - Ваш мелх и вправду творит чудеса.
      - Ки-Энду у нас - голова, - сообщил Ган-а-Ру, подруливая к берегу. - Эй, ребята, пора! Смотрите, не простудитесь!
      Стоявшие наготове у борта люди - человек пятнадцать - попрыгал" в воду, быстро выбрались на сушу и принялись отвязывать лодки и отталкивать их от берега. Оставшиеся на корабле зацепляли их баграми и подтаскивали к корме. Быстро справившись со своим делом, продрогшие, мокрые люди вскарабкались обратно на палубу. Дружно ударили весла, и корабль стал медленно выплывать на середину реки, таща за собой вереницу лодок.
      На берег тем временем набежала целая толпа нидхагов: они спешили на помощь своим, что вели бой по ту сторону Эллила. Не найдя лодок, они недоуменно бегали туда-сюда вдоль воды, потом наконец кто-то заметил корабль. Три сотни глоток яростно взревели что-то наподобие "Рса дейр, ворр-р!", и в отплывающих полетели стрелы. "Сейчас, сейчас, - пробормотал Ган-а-Ру, - минутку!" Выйдя на середину, корабли развернулись бортами вдоль берега и бросили якоря. Воины навели все четыре катапульты на столпившихся у воды врагов и открыли стрельбу. Первые же выстрелы оказались удачными, прорубив глубокие бреши в самой гуще беснующейся толпы. Уже после пяти залпов нидхаги поспешно отступили в темноту, оставив на земле десятки искалеченных тел.
      Воспользовавшись передышкой, Ган-а-Ру приказал поднять якорь, и корабль оттащил захваченные лодки в город. Там уже стояло штук двадцать таких же трофеев - северная флотилия справилась со своей задачей не хуже, чем южная. В городе светились почти все окна - никто не спал, ожидая исхода битвы; при этом улицы были совершенно безлюдны и стояла непривычная тишина...
      Корабль вернулся на боевые позиции. Там было по-прежнему спокойно нидхаги пока не пытались форсировать реку. Воины со второго судна, все так же стоявшего на якоре, сообщили адмиралу, что за время его отсутствия ничего существенного не произошло. "Не нравится мне это затишье, - нахмурился Ган-а-Ру. Впрочем, шум боя на восточном берегу, по-видимому, приблизился теперь были отчетливо слышны крики людей, хриплый рев нидхагов и звон оружия. Через некоторое время из темноты, где-то совсем близко, раздался знакомый голос:
      - Ру! Эй, Ру! Где ты? Забери нас отсюда, будь другом!
      - Хан дэвин! Никак это ты, Ки-Энду? Какими судьбами? Что ты там делаешь?
      - Слишком много вопросов! Скорее возьми нас на корабль, а то будет поздно!..
      Корабли подошли к берегу, и остатки отряда Ки-Энду - все, кого ему удалось собрать в кромешной тьме и сумятице боя, не более сотни измученных воинов, - поднялись на палубу. Посадка еще не была закончена, когда налетели нидхаги, и матросам Ган-а-Ру с трудом удалось задержать их залпами катапульт, пока последние бойцы взбирались на борт. Лошадей пришлось оставить, к великому сожалению Ки-Энду и всех остальных, - для них все равно не хватило бы места.
      Корабли двинулись к городу. Ган-а-Ру подошел к Ки-Энду и, мрачно глядя ему в глаза, спросил:
      - Где остальные? Ки-Энду отвел взгляд.
      - Не знаю. Я растерял всех воинов в темноте. Одна надежда, что они сумеют вернуться поодиночке, благо нидхаги не гуллы и сейчас так же слепы, как и мы. Не смотри на меня так, Ру, я не привык видеть тебя таким угрюмым.
      Ган-а-Ру горько усмехнулся и не ответил.
      - Узнать бы, что происходит у нас на северном флоте, - сказал Ки-Энду, видя, что молчание затянулось, - пришел этот мелх Гелас со своими ополченцами или нет?
      - Пришел, должно быть, раз обещал. Во всяком случае, в последние полчаса на восточном берегу стало гораздо тише - вероятно, нидхаги перебрасывают свои войска на север. Что ты собираешься делать?
      - Вернуться к воротам, зажечь маяк и снова пойти в атаку. Со светом дела у нас шли гораздо лучше, чем в потемках... По-дожди-ка... Что это за звук?
      В наступившей тишине был ясно слышен грохот, доносившийся с северо-запада, со стороны города.
      - Я уже давно прислушиваюсь, - сказал Ган-а-Ру. - Видишь ли, нидхаги с западного берега остались не у дел. Насколько я понимаю, они решили, чтобы хоть как-то себя занять, выломать западные ворота и захватить Эллигат. И это им легко удастся, ведь у нас на той стене не осталось ни людей, ни камнебросалок.
      - Проклятие! Как я мог не предусмотреть этого? Скорее в город!..
      Корабли прошли под мостом и сразу же пристали к западному берегу. Ки-Энду немедленно разослал гонцов во все концы крепости: было приказано перекрыть Эллил решетками, снова разжечь на башнях костры (без отражателей), чтобы указывать возвращающимся воинам дорогу домой. Люди, стоявшие на восточной стене, получили приказ переходить вместе с катапультами на западную; гонцы были посланы также в поле к северу от Эллигата - им было велено разыскать сражающиеся там отряды Гиора и Геласа и вернуть их в крепость. Ворота северные и южные - должны были оставаться открытыми, пока не возвратятся последние воины или пока противник не приблизится вплотную к крепости.
      Разослав гонцов, Ки-Энду повел остатки своего отряда к западным воротам. Ган-а-Ру со своими людьми отправился следом.
      Поднявшись на надвратную башню, они встретили там всего десяток измотанных воинов - расстреляв все камни из своей единственной катапульты и истратив все стрелы, они уже отчаялись что-либо сделать и лишь с ужасом ждали, когда не выдержат ворота.
      Ки-Энду посмотрел вниз. В темноте он с трудом разглядел громадную осадную машину, вокруг которой суетилось множество нидхагов. Машина стояла у самых ворот и ритмично, раз за разом, била в них тяжелым железным тараном. От каждого удара башня содрогалась, но ворота пока оставались невредимыми. Ратники принялись обстреливать нидхагов из луков, но было еще слишком темно, и потому стрелы редко достигали цели. Тогда Ки-Энду приказал воинам носить камни для катапульты.
      - Надо хоть что-то делать, - сказал Ган-а-Ру, - ничто так не лишает людей мужества, как бездействие, пусть даже вынужденное.
      Небо на востоке понемногу становилось светлее - скоро должно было взойти солнце. Вражеская машина продолжала методично бить по воротам; снизу сообщили, что железные засовы погнулись, но створки уперлись в решетку и пока держатся. "Вода и камень точит... - заметил Ган-а-Ру. - В конце концов их все-таки выломают".
      Наконец прибыли катапульты с восточной стены; пока их при помощи блоков поднимали и устанавливали на башне, прибежал запыхавшийся гонец от мелха Гиора. Взобравшись на площадку, он разыскал Ки-Энду и радостно сообщил, что на севере одержана полная победа.
      - Гелас подоспел как раз вовремя! И маяк нам очень помог. Мы окружили нидхагов и разбили их наголову; потом прошли вдоль восточной стены до самых южных ворот... Впрочем, я вижу, господин мелх, что вас не радует моя весть. Нам уже сообщили, что нидхаги западного берега пошли на штурм, поэтому Гиор и Гелас со всем войском спешат сюда. Я думаю, они уже в городе. Надеюсь, что серьезной опасности нет - ведь Эллигат, как известно, неприступен.
      Снизу раздался громкий скрежет и грохот обваливающихся камней.
      - Все, кто не занят с катапультами, - вниз! Скорей! - крикнул Ки-Энду, и воины помчались по крутой лестнице к подножию башни. Оказалось, что не выдержала каменная кладка стены в том месте, где к ней крепились воротные петли. Лицевой слой камней обрушился, и искореженная левая створка ворот упала на землю. Теперь только продавленная решетка стояла на пути разъяренных вражеских полчищ.