Бытие, 32, 22-24
      Комната была незнакомая. Тут стояло еще две кровати, кроме той, на которой лежал Гил, и в них мирно спали Мирегал и Бхарг. "Уж не приснилось ли мне все это?" - подумал Гил. Но эйтлан, по-прежнему висящий у него на шее, доказывал обратное. Гил горько усмехнулся. "Значит, айрапин действительно в руках тунов. Дэвы, какой же я безмозглый болван! Как уверенно, шаг за шагом, мы с Ки-Энду толкали мир к гибели! И вот теперь я довел дело до конца! Почему, почему Халгат не убил меня? Как это жестоко! Что мне делать теперь со своей проклятой жизнью?"
      Сейчас жизнь казалась Гилу ненужной, бессмысленной ношей, от которой лучше всего поскорее избавиться. Если бы он мог сейчас оказаться в бою и погибнуть, сражаясь! Но он лежал на кровати и смотрел в потолок, и солнце, проникнув через высокое окно, било в глаза, и где-то жужжала муха. И Гил понял, что до поры до времени придется ему все-таки тащить свою никчемную ношу, а раз так, надо что-то делать. Например, попытаться понять, где он находится. Может, в плену? Нет, вряд ли. Большие окна, высокий потолок, мягкие кровати - этого не встретишь у нидхагов. Значит, у своих. Но каким образом - И тут страшная мысль пронзила его мозг дэвы ничего не знают! Они и представить не могут, что айрапин попал к тунам! Может быть, что-то еще можно сделать, как-то спасти положение... Может быть, еще не поздно...
      Гил взялся за айрапин. Сначала он хотел вызвать Таргала, но вспомнил его суровый взгляд и не осмелился. Да и как его можно было вызвать, если на его имя откликается вот этот самый эйтлан... Наконец, обливаясь потом и мысленно проклиная Халгата за то, что тот оставил его в живых, Гил трижды назвал имя Хейм-Риэла.
      - Я слушаю тебя, Гил, - отозвался из эйтлана мягкий голос. - Ты давно проснулся?
      - Отдайте меня гуллам, господин Хейм-Риэл! Я погубил все, все! Я украл два железных яблока... А Халгат подмешал мне в еду сонного зелья и отнял их! Теперь они у тунов!
      - Гил, я понял так, что два айрапин попали к тунам. Это верно? - очень спокойно переспросил Хейм-Риэл.
      - Да, - всхлипнул Гил. Ему хотелось одного: провалиться под землю Гарму в пасть.
      - Гил, не вини себя ни в чем, - сказал Хейм-Риэл, - в том, что произошло, повинно не столько твое безрассудство, сколько наши роковые ошибки. Это мы, дэвы, обрекли мир на гибель, ибо над нами тяготеет проклятие и черный дух вечно преследует нас, губя все светлое, что мы пытаемся сделать. Наш путь в этом мире завершен, но для людей еще осталась надежда. Слушай теперь мою трубу - Ха-ила-Хорн.
      Эйтлан смолк. Гил встал, выглянул в окно и с удивлением обнаружил, что он в Меллнире. Здесь ничего не изменилось: землетрясение не повредило ни одного здания, а битва, по-видимому, так и не началась. Было раннее утро, значит, он проспал полдня и ночь. Как же он оказался в Меллнире?
      Дверь отворилась, и в комнату вошел Кулайн.
      - Проснулся, наконец, горе-воевода, - сказал он с улыбкой. - Ну, выкладывай, что вы делали в поле и кто вас так здорово опоил.
      Но Гил не в силах был второй раз подряд рассказывать о своей безумной и роковой выходке; да еще с глазу на глаз, да еще самому могучему из дэвов, порывистому и грозному, чуть насмешливому Кулайну. Поэтому Гил сделал вид, что не расслышал слов дэва, и поинтересовался, каким образом он сам, а также Мирегал и Бхарг, очутились здесь, в Меллнире. Кулайн ответил с легкой усмешкой:
      - Нас призвали сюда, как ты, должно быть, знаешь, из Асор-Гира, и мы отчаянно спешили, ожидая увидеть полчища тунов, идущих на приступ, бурлящие потоки крови... Однако, подъехав, мы увидели картину несколько иного плана, а именно, верховного мелха, мирно почивающего в поле среди цветов и кузнечиков. И, заметь, никаких признаков вражеского нашествия. Я никогда не слышал раньше, чтобы ты напивался до бесчувствия, и все это показалось мне весьма странным. Признаться, увидев эйтлан у тебя на шее, я даже подумал, что полученное нами известие о нападении тунов было лишь очаровательной шуткой. Но когда мы, подхватив вас, беспробудных, как мешки с песком, приехали в крепость, нам сказали, что враги действительно появлялись и даже подошли довольно близко к стене.
      - Куда же они делись? - растерянно пробормотал Гил.
      - Это я думал у тебя узнать.
      - Скажите, господин Кулайн, это правда, что Эллигат разрушен, Асор-Гир взят, а в Эн-Гел-а-Сине гуллы?
      - Что за чушь! Какие нелепые слухи! Сейчас во всех трех южных странах нет ни одного нидхага или гулла. Послушай. Гил, я вижу, что тебе не хочется отвечать на мои вопросы. И все же ты должен это сделать.
      Но Гилу так и не пришлось пересказывать Кулайну историю о похищении оружия, потому что в этот миг раздалась музыка. Она звучала с вершины магдела, из большого черного ящика, трубы Хейм-Риэла, называемой Ха-ила-Хорн. Точно такая же музыка раздавалась сейчас в горах Ио-Син, в Элоре, Эллигате и Асор-Гире, на севере - в Солагире, Альвен-Гире и Менигате, в Рагнаиме, Ойтре и Анугарде, и ее слышали все люди, живущие в подвластных дэвам странах. И музыка эта была слишком знакома Гилу: Хейм-Риэл трубил в свой серебряный рог, и стройный хор подпевал ему. Гил узнал эти полупонятные слова, услышанные впервые от Мирегал в трактире старого Балга. По всей земле раздавалась тревожная песня, предрекая миру скорую гибель:
      Ом лайн аэр!..
      Мирегал и Бхарг вскочили разом. Вытаращив глаза и испуганно озираясь, они пытались понять, что происходит. Гил смотрел на Кулайна - с его облике происходили странные перемены. Он как будто стал выше ростом, лицо задрожало, как-то расплылось и потемнело, глаза засветились желтоватым огнем... и вдруг он бросился вон из комнаты.
      Ом лайн аэр!..
      Гил, Мирегал и Бхарг, застыв в неподвижности, слушали грозную песню. Вот музыка смолкла, и зазвучал голос Хейм-Риала:
      - Люди Земли! Дэвы взывают к вам! Великое горе постигло наш возлюбленный и прекрасный мир. Близка его гибель! Мы не сумели сохранить то, что создали, горе нам! Зло оказалось сильнее! Напрасно вы надеялись на наше всемогущество! Близок час, когда великаны-туны, воплощение черного духа, с которыми мы тщетно боролись четыреста лет, выпустят на волю подземный огонь, кровожадного Гарма, мерзостного тролля, пожирателя солнца. И тогда миру придет конец - пылающая бездна поглотит его. Но мы еще можем кое-что сделать для вас, и род человеческий не погибнет. Знайте: за океаном, что окружает наш мир, есть другие земли. Они ничем не хуже нашей, и вы сможете жить там в покое и счастье. Мы не в силах перенести туда всех людей, но часть будет спасена. Возлюбленные наши дети! Не спешите предаваться отчаянию! Не позволяйте безумию овладеть вами! Дух, который мы вложили в вас, да поможет вам достойно встретить крушение мира. Слушайте, мы укажем вам путь к спасению многих! Пусть те из вас, кто живет у моря, снаряжают корабли. Не забудьте взять с собой домашний скот и семена съедобных растений: ничего этого нет за океаном. Запасайтесь едой на три месяца. Пусть первыми поднимутся на корабли дети, молодые женщины и мужчины из числа тех, кто учился в наших школах в Асор-Гире, Рагнаиме, Альвен-Гире и Асгарде. Те, кому не хватит места на кораблях, пусть ждут на берегу: большие суда из Рагнаима пройдут вдоль побережья и заберут их. Выходящие в море! Плывите на восток или на запад, но не на север и не на юг. Не перегружайте корабли; лучше пусть спасутся немногие, чем погибнут все.
      Пусть все мужчины, способные сражаться и живущие в пределах дня пути от Асгарда, спешат в столицу, ибо нам придется дать врагу последний бой. Мы ждем здесь также всех, кому Асгард ближе, чем море. Они улетят по воздуху на железных птицах.
      Жители Эл-а-Дена! Вам не добраться ни до моря, ни до Асгарда. Ждите нас в Эллигате, и мы придем, чтобы спасти вас.
      Не проклинайте нас! Мы не уберегли ваш прекрасный мир от гибели, так же, как когда-то не уберегли свой. И все же пусть память о нас будет доброй! Неужели все это наделали мы? - пробормотал Бхарг.
      - Не печальтесь, - задумчиво сказала Мирегал. - Может быть, наш новый мир будет лучше прежнего?..
      - Нового мира нет, - возразил Гил, - есть лишь голая земля где-то за океаном. Людям придется самим создавать его. Разве нам это по силам? Кто мы без дэвов?
      - Я не верю, что все дэвы погибнут.
      - Брось! Ты сама прекрасно понимаешь, что это конец. Пусть даже остатки людей долго еще будут влачить жалкую жизнь, питаясь травой и червями среди пустынных скал по ту сторону моря. Только я-то точно не попаду туда.
      - Ты не веришь в этих... железных птиц?
      - Я просто никуда не полечу отсюда. Пусть мое место достанется кому-нибудь поумней меня. Какое право мы, погубившие мир, имеем на спасение?
      - Ну что ж... - проговорила Мирегал после долгого молчания. - Смерть не так уж страшна. Когда я засыпала там, в поле, я знала, что не проснусь, но мне не было грустно. Я знала, что так надо. Вот и сейчас - то, что я еще жива - пусть это будет сном - мимолетным, но добрым.
      - Знаете, - сказал Бхарг, - Хейм-Риэл меня все-таки порадовал. Ведь Халгат обманул нас! Эллигат не разрушен. Значит, все наши друзья живы и могут еще спастись.
      - И те, что в Эн-Гел-а-Сине гуллы - тоже вранье! - подхватил Гил.
      - Вот видите, - улыбнулась Мирегал, - у нас даже есть повоя для радости.
      - Одно только не дает мне покоя, - сказал Гил. - Как же могло так получиться, что мы толкали мир к гибели, а сами думали, что боремся со злом? Как мы старались! Сколько подвигов совершили! А вышло так, что своими благими намерениями мы вымостили миру прямую дорогу в бездну! Внезапно вернулся Кулайн. Вид у него был воинственный и грозный; тело заковано в сверкающую броню, меч на поясе, копье в руке. Желтые глаза смотрели сурово и жестко.
      - Собирайтесь. Мы все едем в Асгард.
      - Зачем? - спросил Гил сухо, едва взглянув на дэва.
      - Для самообвинений у тебя еще будет время! - гневно воскликнул Кулайн. Если каждый, кто чувствует себя виноватым, сейчас откажется сражаться, отсюда не спасется никто! Шемай-Лох идет на Асгард, и нам придется дать ему великую битву, чтобы корабли успели отплыть до гибели мира.
      - Ну, если так, пошли, - вздохнул Гил.
      Армия покидала долину Меллнира. Длинная вереница всадников растянулась по дороге, что вела через горы на север к Асгарду. Кулайн ехал рядом с Гилом, Мирегал и Бхаргом; когда они подъезжали к выходу из долины, дэв сказал:
      - Хотите попрощаться с Мидмиром? Это не задержит нас. Они свернули с дороги - три человека и дэв - и предстали перед черным кубом. Тихо журчала вода. Солнце блестело на поверхности озера и на стальном панцире Кулайна. Бронзовая голова Мидмира глядела на них так печально и мудро, что казалась живой.
      - Я все знаю, - сказал Мидмир. - Я слышал рог Хейм-Риэла.
      - Верно ли мы поступаем? - спросил Кулайн.
      - Да. Одно лишь хочу посоветовать: во что бы то ни стало должны быть спасены Шем-ха-Гил и Мирегал.
      - А Бхарг? - воскликнула Мирегал. - Вы забыли про Бхарга!
      - Он заслужил спасения, но вам опасно брать его с собой за море. Его дети не будут настоящими людьми. Нельзя допустить, чтобы в ваш новый мир попали семена зла.
      - Мидмир, скажи, сколько времени у нас еще осталось? - спросил Кулайн.
      - Я не знаю точного ответа. Наиболее вероятно, что мир погибнет завтра.
      - Почему ты так думаешь?
      - Завтра в два часа пополудни произойдет полное солнечное затмение. Завтра же ожидается извержение Гефа и сильное землетрясение с центром в Гарм-а-Дене. В интересах Шемай-Лоха использовать оружие в это время.
      - Спасибо тебе, Мидмир. Ты верно служил нам и людям. Хочешь, я усыплю тебя?
      - Нет, я желаю видеть и слышать до самого конца и погибнуть вместе с миром. Прощайте!
      Догнав уходящую армию в узком ущелье при выходе из долины, Кулайн обратился к своим спутникам:
      - Вам необходимо знать, что имел в виду Мидмир, когда говорил о затмении, землетрясении и планах Шемай-Лоха. Туны не хотят, чтобы человеческий род продолжился за океаном, и они приложат все силы, чтобы помешать людям спастись. Те же, кто все-таки вырвется, пусть прежде всего потеряют рассудок, - так думает Шемай-Лох. Поэтому он хочет, чтобы катастрофа была как можно более ужасной. Согласитесь, что когда одновременно начнут извергаться вулканы, солнце померкнет среди бела дня, а земля задрожит, расколется и обрушится в бездну, многих людей может охватить безумие, даже если они успеют подняться в воздух на железных птицах. Ну а сумасшедшие не способны будут выжить и сохранить свой род на далеких берегах. Теперь, благодаря Мидмиру, мы можем предупредить людей, и они легче перенесут все это. Хотя, признаться, даже мне не по себе, когда я думаю, какие странные совпадения происходят сейчас по воле судьбы. Помните, в песне Хейм-Риала говорится о Гарме - пожирателе солнца и луны. И вот пожалуйста - луна умерла сегодня на рассвете и не родится вновь до гибели мира; а солнце умрет завтра днем, заслоненное лунным диском. Мы же имели в виду совсем другое: тучи пепла и дыма, которые поднимутся в воздух и затмят светила.
      - Какая разница! - с отчаянием сказала Мирегал. - И зачем говорить о затмениях и прочих пустяках, когда нас ждет такая страшная катастрофа...
      - В этих пустяках, Мирегал, таится великая опасность. Я боюсь, что в сознании людей все смешается, и это может отбросить вас далеко назад, к дикой звериной жизни. Все мельчайшие детали, самые обычные вещи, которые будут сопровождать катастрофу, навеки впечатлеются в память спасшихся, и я не удивлюсь, если ваши потомки будут придавать огромное значение таким простым явлениям, как солнечное затмение, и даже новолуние будет казаться им зловещим. Не исключено, что в расположении светил вы начнете искать причины происходящего на земле...
      - Ну, со мной-то ничего такого не случится, - уверенно заявила Мирегал. Я видела вещи пострашнее новолуния, честное слово!
      - Да, ты не потеряешь рассудок, что бы ни случилось, - сказал Кулайн. - И Гил тоже. Потому-то Мидмир и велел нам во что бы то ни стало спасти вас обоих.
      Около полуночи меллнирская армия достигла Асгарда. Глазам воинов открылось фантастическое зрелище: на фоне черного неба возвышалась гора огней, увенчанная светящимся голубым обручем. Он, казалось, висел прямо в воздухе. Магдала вовсе не было видно: черная пирамида сливалась с окружающим мраком, и только эликон одиноко парил во тьме, словно неведомое новое светило, явившееся заменить бездельницу луну.
      В Асгарде уже собралось великое множество людей, в основном, вооруженных мужчин; постоянно прибывали новые отряды. Здесь были низкорослые молчаливые горцы, высокие, шумные, бородатые северяне из Сол-а-Дена и светловолосые, голубоглазые жители Альвена, говорившие на непонятном северном наречии. Вся эта пестрая многоязыкая толпа кольцом окружила подножие горы, так что когда встало солнце, спешащие в Асгард путники могли подумать, что город в осаде.
      Почти никто из воинов не спал в эту ночь.
      Сразу по прибытии Кулайн потащил Гила, Мирегал и Бхарга наверх в магдел, где их ждали дэвы. Как не похоже было теперь их угрюмое общество на то весело-доброжелательное, окружающее гостя теплом и заботой, которое Гил видел здесь же, в этом зале, менее двух недель назад. Помрачнели лица, запали глаза, потускнели золотые кудри. Страх, тоска и смятение поселились в магделе.
      Гил долго искал глазами Фенлин - юную, смешливую девушку, чем-то напоминавшую Мирегал. С трудом он узнал ее в статной, величественной женщине, невыразимо прекрасной, с затаенной болью в глазах: Гил подумал, что так, должно быть, выглядит королева, чье царство разрушено, а народ обращен в рабство.
      - Ты удивлен? - спросила Фенлин, заметив взгляд Гила. Голос ее тоже изменился: потерял звонкость, но обрел силу. - Не пугайся! Меняется мир, меняются люди - и я меняюсь... В прошлый раз вы были юны и беспечны - и я была такая же. А сегодня...
      Гил всем телом ощущал подавленность и напряженность, исходящую от дэвов. Ему было не по себе с ними, хотелось выйти на улицу, побродить по городу, взглянуть напоследок на небо, на горы...
      - Расскажите, как случилось, что айрапин попали к тунам, - сказал Элиар.
      - Сначала давайте зажжем огланы, - сказал Кулайн, - чтобы враг не подкрался незаметно.
      - Оглан - "длинный глаз", то есть видит то, что вдали, - пояснил людям тихо подошедший Хейм-Риэл.
      И вот на всех четырех стенах зала появились живые картины. На восточной стене был виден, словно с высокой горы, большой город на берегу бескрайнего моря. По небу неслись низкие тучи, волны разбивались о скалы, вздымаясь пенными шапками; в порту стояли корабли, а на берегу возле них бурлила огромная толпа. Туда-сюда сновали лодки - шла посадка. Один большой корабль уже снялся с якоря; паруса были опущены, гребцы отчаянно боролись с ветром. Судно тяжело раскачивалось на волнах и почти не двигалось с места. Гил понял, что это в Рагнаиме отчаливают корабли.
      На южной стене застыло изображение покинутой долины Меллнира, на северной была видна незнакомая крепость с остроконечными башнями, одиноко стоящая в безлюдной голой степи. Гил подумал, что это, вероятно, Менигат, полночные врата, заслонявший собой северное царство, подобно Эллигату, вратам Эллила, на юге. Но дэвы смотрели на западную стену, где был виден Гарм-а-Ден, долина подземного огня, широкой полосой, разделявшая горные хребты Ио-Рагн и Ио-Тун-Гир. Гарм подходил там совсем близко к поверхности земли. Потоки застывшей лавы, вырывающийся из трещин пар и горячие фонтаны гейзеров придавали долине зловещий облик. Там же, в Гарм-а-Деие, стояла несметная рать нидхагов. Но не она страшила дэвов - впереди войска шли туны, тридцать черных великанов с громадными палицами. Они тяжело ступали по горячим камням: казалось, они уже совсем близко - вот-вот сойдут со стены и окажутся здесь, в зале.
      - Ну, готовьтесь, - встал Кулайн. - А я задержу их. Он бросился к выходу.
      - Я с тобой! - Таргал рванулся за ним.
      - Не надо! - крикнул Кулайн уже из передвижной комнаты. - Я и один справлюсь. Я остановлю их у брода, там узко, мне не потребуется помощь.
      - Почему вы отпустили его? - спросила Мирегал, когда Кулайна скрыла скользящая дверь. - Он же погибнет!..
      - Кулайн - сильнейший из нас, - сказал Элиар. - Он действительно сможет надолго задержать их у брода. А вскоре придет и наш черед. Многим из нас суждено погибнуть сегодня, а часом раньше или часом позже - какая разница?
      - Среди этих тунов - Диафер, бывший друг Кулайна, - сказала Фенлин. Наверное, Кулайн надеется как-то сохранить ему жизнь, или, может быть, договориться с ним, переманить его на нашу сторону...
      - Неужели вы верите, что тунов можно исправить?! - воскликнул Гил.
      - Эта вера еще жива во многих, ее трудно вырвать из сердца, - Фенлин задумалась. - Ведь мы помним, какими они были раньше, за жуткими масками видим лица своих друзей и соратников, с которыми вместе создавали этот мир. Узы, связывающие нас, непросто порвать.
      - Это правда, Гил, - сказал Бхарг. - Я отлично понимаю дэвов. Вот я стал человеком, но какая-то связь с моим народом у меня осталась, и мне до конца дней не удастся забыть, что я родился нидхагом. Если бы ты знал, как мне больно видеть несчастье своего народа, его обреченность, безысходность его судьбы! Ведь мы не виноваты, что нас сделали такими. Может быть, и туны не виноваты в том, что переродились, кто знает.
      - Пора вам все же начать свой рассказ, - сказал Элиар. - Надо торопиться, ведь скоро все мы пойдем в бой.
      И Гил, вздохнув, поведал дэвам историю похищения айрапин и предательства Халгата.
      Никто не упрекнул его и не сказал ни слова, дэвы молча стояли, опустив головы, только Таргал вдруг громко расхохотался.
      - Мы с тобой, оказывается, похожи! Гляди, - и он протянул Гилу пару железных яблок, - я тоже не удержался! И правильно сделал, ведь туны думают, что мы у них в руках и беззащитны, а нам теперь есть чем ответить.
      Дэвы удивленно зашумели, кто-то присвистнул-прищелкнул, но Элиар остановил его:
      - Не надо, друзья, говорить по-нашему, уважайте гостей. А то, что ты сделал, Таргал, хоть и против наших обычаев, но обернулось благом.
      - Добро бы ты был похож только на Таргала, - улыбнулся Хейм-Риал. - К несчастью, ты еще и на меня похож: такой же доверчивый. Оба мы знали, что Халгат предатель, и все же верили ему!
      - А теперь, - сказал Элиар, - пора подняться в эликон. Завтра нам понадобится вся наша сила. Но кто-то должен остаться здесь, чтобы следить за событиями.
      - Давайте мы останемся, - предложила Мирегал.
      - Хорошо, - согласился Элиар. - У тебя, Гил, есть эйтлан, если увидишь что-нибудь примечательное, сразу сообщи мне.
      Элиар передал Гилу железную пластинку с какими-то колесиками и кнопками.
      - Это для управления огланами. Вот так, смотри, мы как бы углубляемся в Гарм-а-Ден. Вот-вот, ближе, ближе... Туны на стене стремительно росли.
      - Это Диафер... И не узнать его - настоящий мертвец. А так - удаляемся...
      Туны уменьшились, превратились в крошечные далекие фигурки, а на переднем плане появились скалы, дорога на дне ущелья и пересекающий ее мутный поток.
      - Так и оставим. Здесь Кулайн их встретит... Держи.
      Дэвы покинули зал, а люди остались ждать. Гил занялся управляющей пластинкой, пытаясь увидеть в южном оглане Эн-Гел-а-Син или хотя бы Эллигат, но изображение останавливалось, дойдя до опушки Ха-мёрка.
      Мирегал и Бхарг смотрели на Рагнаим. Там не утихала буря. Вдруг одна из шлюпок с людьми опрокинулась и исчезла в черной воде. Мирегал вскрикнула.
      ...Спустя час Гил достал эйтлан и вызвал Кулайна. Послышался стук копыт и металлический звон.
      - Господин Кулайн, это я, Гил. Мы в магделе, смотрим на брод - Туны уже близко, вы успеваете?
      - Да, конечно! Сейчас вы меня увидите. Дэвы в эликоне?
      - Да.
      - Жаль, не успел. Ну, смотрите, потом расскажете людям. Пожалуй, оставлю вам и звук.
      Через минуту на стене появилось изображение Кулайна. Дэв стоял в колеснице, груженой оружием, с копьем в руке и в железном панцире. Белый конь мчался, как ветер, колеса гремели на каменных плитах. Туны уже вошли в ущелье и гуськом двигались к броду. Река Наг текла под самыми скалами, преграждая великанам путь наверх, к Асгарду.
      Тяжелый низкий голос раздался из эйтлана - голос туна:
      - Куда бежишь, пес?
      Это была не брань, а намек на значение имени Кулайна, догадался Гил.
      - Скоро ты подожмешь хвост, и бежать будет некуда, когда сорвется с привязи пес посильнее тебя, - грохотал великан.
      - Тебя-то, Муспелль, я не испугаюсь, - сказал Кулайн, сходя на землю.
      Они стояли друг напротив друга - громадина-тун с лицом трупа и маленький светлый дэв, ростом чуть повыше его колена, бурлящий поток шириной с сотню локтей разделял их.
      Другие туны стояли позади - узкое ущелье позволяло им подходить к броду лишь поодиночке, почему Кулайн и выбрал это место для обороны. Муспелль шагнул в воду, вспенившуюся вокруг белесых ступней, и взмахнул палицей.
      - Прочь с дороги, малявка, не то, клянусь, не придется тебе больше бегать и лаять, - будешь лежать здесь до гибели мира и обликом станешь подобен нам!
      - Да, тебе это легче - не придется менять облик, труп ты ходячий...
      Палица, кружась, пролетела над головой дэва; выпрямившись, Кулайн метнул копье. Столько силы было в этом броске, что его оружие, попав в грудь чудовищу, вошло в тело целиком, вместе с древком, и тун, взревев, упал вниз лицом в горячую воду. Запруженный Наг забурлил, вздыбился и перелился через мертвое тело.
      Второй тун шагнул вперед, но не успел поднять палицу, как и его настигло метко пущенное копье. Когда четыре великана один за другим окунулись в поток, а Наг, широко разлившись, образовал небольшое озеро, туны отступили вглубь и стали совещаться.
      - Вы меня слышите? - Кулайн, используя передышку, обратился к Гилу. Скажите Элиару, пусть поторопится... Боюсь, следующим моим противником будет Диафер. Только он один может одолеть меня в единоборстве.
      Гил вызвал Элиара, узнал, что отряд дэвов уже скачет к броду, и передал эту весть Кулайну. Тот уже готовился к новому поединку. Из ущелья выступил пятый тун.
      - Диафер, ты вышел против меня с оружием?.. - воскликнул Кулайн. - Я не желаю тебе смерти. Во имя нашей былой дружбы прошу тебя: отступись! С любым из вас я готов принять бой, но не с тобой!
      - Зачем поминать старое, Кулайн? - прогремел Диафер.
      - Я не хуже тебя помню, как мы дружили в юности. Мне тоже не по душе сражаться с тобой, но у меня есть долг, и моя воля скована клятвами, данными мной великому властелину.
      - Вспомни, Диафер, как вместе мы мечтали о новом, прекрасном мире, где не будет места злу, и люди будут стремиться к сияющим вершинам светлого духа! Разве власть над миром и толпы коленопреклоненных рабов столь желанны для тебя? Чем прельстил тебя Шемай-Лох, что ты жаждешь смерти своего друга?
      - Довольно слов, Кулайн! К бою! Сражайся за свою мечту. Воюй, светлый дух, с духом черным, и посмотрим, чья возьмет, о возлюбленный друг мой Кулайн-Милдориэл! [Милдориэл - Дух-Ведет-Войну (дэвинмол).]
      Диафер ступил в воду и по телам своих предшественников двинулся вперед. Дойдя до середины потока, он взмахнул палицей и нанес удар. Казалось, никто уже не спасет дэва, но в последний миг он подпрыгнул - подпрыгнул необычайно высоко, на два своих роста, и грозное оружие не задело его. Пока Диафер снова замахивался, Кулайн метнул подряд два копья, но первое тун поймал и сломал, как щепку, а второе отбил ударом палицы. Выхватив меч, Кулайн снова прыгнул - и прыжок этот был еще выше, еще чудеснее первого, и, вскочив, словно цепкий котенок, на грудь великана, глубоко вонзил лезвие в его тело ниже сердца. Тун взревел и сбросил с себя врага; черная кровь, дымясь, хлестала из раны. Кулайн упал в воду, и в тот же миг удар палицы настиг его. Гил зажмурился: все, конец, погиб отважный дэв! Но хриплый рев Диафера заставил его снова открыть глаза:
      - Теперь ты охромел, друг мой Кулайн! Дэв, прихрамывая, выбрался на берег и подбежал к колеснице. Диафер, заливаясь кровью, снова поднял палицу.
      - Прости меня, Диафер! - Кулайн держал в руке огненное копье Ха-Бул. - Я не могу пропустить тебя в Асгард!
      Облик Кулайна неуловимо изменился, черты его исказились - это уже не был человек, а неведомое существо, охваченное яростью боя, огненный демон, пылающий лютым красным огнем. Сбросив сандалию, Кулайн - если это все еще был Кулайн! - самым невероятным образом захватил Ха-Бул двумя пальцами ноги и метнул его движением, требовавшим необычайной гибкости суставов либо полного их отсутствия. Вспыхнуло пламя, и тысячи огненных стрел пронзили черного великана и разбежались по его телу испепеляющими лоскутами; и вот вся громадная туша распалась и рухнула облаком праха, тут же унесенного бурной рекой.
      Кулайн вернул себе человеческий облик, подобрал Ху-Бул и скорбно опустился на прибрежный камень, закрыв лицо руками.
      - Горе мне! - воскликнул он. - Погиб мой любимый друг, отважный Диафер!
      Шестой тун уже стоял по ту сторону брода.
      - Нечестно ты воюешь, презренный пес! Будь у нас такое оружие, мы бы давно правили миром. Удар за удар - брось мне свое копье!
      - Никто не посмеет сказать, что Кулайн воюет нечестно!
      - воскликнул дэв. - Что ж, держи, если поймаешь! - И он метнул копье вперед рукояткой с такой силой, что железная трубка глубоко воткнулась в грудь великана, как если бы она была остро заточена. Тун упал навзничь, но подбежавший к нему товарищ выдернул из него смертоносный Ха-Бул и навел на дэва.
      - Торопись, жалкая тварь! - произнес Кулайн. - Посмотри, вон уже скачут дэвы!..
      Из огненного копья вырвалась ослепительная молния... И тут Мирегал, не выдержав, протянула руку к железной пластинке и погасила изображение. А потом упала лицом на ковер и разрыдалась. Эйтлан отчаянно затрещал и замолк. Лишь через полчаса раздался голос Элиара:
      - Мы возвращаемся. Теперь ваш черед сразиться с нидхагами.
      - А туны... где? - пролепетал Гил.
      - Вы что же, не смотрите? Они отступили, мы прогнали их. Слава Кулайну, он устрашил врагов, дал нам время набраться сил. Теперь наступают нидхаги. Гил, объяви людям, пусть спускаются в Гарм-а-Ден и сдерживают их натиск; мы же побережем силы для боя с более страшным противником.
      - Кулайн... погиб?
      - Зачем ты спрашиваешь?.. Зажги оглан и посмотри. Гил повернул рукоятку. У брода не было никого, только пять мертвых тунов лежали в воде, сдерживая ее бег. И Кулайна не было. Только оплавленный, почерневший камень, на котором он сидел в момент вспышки, безмолвно свидетельствовал о его судьбе.
      Глава 22
      ХА РЕК
      Блеск зыбей, средь которых ты находишься,
      Белизна моря, по которому плывешь ты,
      Это - расцвеченная желтым и голубым
      Земля, она не сурова...
      Вдоль вершин леса проплыла
      Твоя ладья через рифы.
      Лес с прекрасными плодами
      Под кормой твоего кораблика.
      Плавание Брана
      На рассвете войско спустилось с гор и вступило в бой с нидхагами. Гил сражался в первых рядах. Разя асгардским мечом, отбивая щитом удары, он был счастлив, что сумел вырваться, ускользнуть не только от дэвов, пытавшихся первым посадить его в улетавшую железную птицу, но даже от Мирегал, куда более бдительной, и от хитрого Бхарга, - и вот он здесь и наконец-то может хоть как-то искупить свою великую вину перед миром. Должно быть, Гил и вправду излучал какую-то невидимую энергию - "светился", по выражению Таргала, - во всяком случае, нидхаги явно избегали с ним встречи, а те, кого он настигал, защищались слабо и все норовили пуститься наутек.
      Обе армии были велики; битва затянулась и широким пятном расползлась по долине, и все же преимущество с самого начала было на стороне людей: судя по всему, труба Хейм-Риэла отбила у нидхагов всякое желание воевать. Они сражались вяло и неохотно, тревожно думая лишь атом, как бы раздобыть себе место в Шемай-Лоховых подводных змеях - тех таинственных кораблях, на которых, по слухам, собирались спасаться туны в случае гибели мира...
      Земля задрожала и поползла трещинами; она открывалась широкими проемами и обрушивалась, обнажая черные бездонные колодцы.