Дакель поймал руку Бьяджио и поцеловал ее.
      - Вы будете мной гордиться, господин, - пообещал он. - Я сделаю то, о чем вы просите.
      - И что бы ни случилось, удерживай трон. Когда я вернусь - если вернусь, - я буду настоящим императором.
      - Как прикажете.
      Ренато Бьяджио протянул руку и крепко пожал ледяные пальцы Дакеля. Он сказал:
      - С этой минуты ты исполняешь обязанности императора, мой друг. И пусть все ангелы небесные хранят тебя.
      - Налегай, черт подери! - кипел Касрин.
      - Да налегаю я, - сердито огрызнулся Лэни.
      Первый помощник "Владыки ужаса" навалился плечом на огромный ящик, пытаясь протолкнуть его вперед. На лбу у него блестели капли пота. Рядом с ним в той же позе стояли еще три матроса.
      - Крутите ворот! - рявкнул Касрин. На другом конце сходней вторая команда трудилась на корабельном вороте, отчаянно пытаясь втащить на борт тяжелый груз. Веревка и сходни стонали от напряжения, грозя лопнуть. Касрин стоял рядом, проклиная Бьяджио и людей из военных лабораторий. В соответствии с обещанием императора лаборатории поставили ему горючее для огнеметов. Однако громадная железная повозка, на которой привезли груз, бесцеремонно оставила его на причале, а в гавани не оказалось крана, с помощью которого на борт можно было бы поднять такой большой предмет. Обычно дредноуты заходили в основную гавань за городом, где для специальных работ были и люди, и инструменты. В крошечном рыбацком поселке все обстояло иначе. Теперь гигантский ящик завис на полпути между причалом и палубой "Владыки". Сходни прогнулись под его тяжестью, и вся команда пыталась втащить его на корабль. Касрин смотрел, как гигантский ящик заваливается на бок.
      - Проклятие, вы его упустите! - загремел он.
      - Тогда иди сюда сам, - проворчал Лэни.
      Касрин быстро прошел по сходням, втиснулся рядом с Лэни и остальными и они попытались выпрямить покосившийся ящик. С тем же успехом можно было толкать гору. В ящике были спрятаны четыре большие емкости, полные горючего для огнеметов - очень нестабильной жидкости, которая требовала бережного обращения. Одного неверного движения достаточно, чтобы их всех разнесло в клочья.
      - Сукин сын, - пробормотал капитан, налегая на неподвижный груз.
      От напряжения все его мышцы кричали от боли. Рядом Лэни напрягался до дрожи, потел и ругался, пытаясь подвинуть ящик по настилу. Наконец он сдвинулся на палец, потом - еще на один и очень медленно встал опять вертикально. Касрин позволил себе вздохнуть. Опасность потерять груз на время была предотвращена.
      - Будь все проклято! - бросил Касрин. - Как это похоже на Бьяджио устроить нам такую гадость!
      Он рассчитывал, что им помогут с погрузкой, но люди из военных лабораторий просто вывалили свой груз и уехали, стараясь остаться незамеченными. Касрин понимал, что это - часть тайного плана Бьяджио и что секретность соблюдать необходимо, но от этого его раздражение не уменьшилось. Его люди все еще в поте лица готовили корабль к выходу в море, а сам Бьяджио очень припозднился. Император должен был подняться к ним на борт уже несколько часов назад. Если они намереваются отплыть до рассвета, как было запланировано...
      По своей недавно приобретенной привычке Касрин окинул взглядом причал, выискивая своего пассажира. Он уже стал сомневаться в том, что Бьяджио появится. Возможно, его планы были раскрыты - а может, это была какая-то дьявольская уловка, некое мщение, которое он задумал вместе с Никабаром.
      "Нет, - в который раз сказал себе Касрин, - он явится".
      - Нам нужны еще канаты, - сказал Лэни, выводя Касрина из задумчивости. - Он слишком тяжелый для одного только ворота.
      Касрин недовольно кивнул. Погрузочный ворот дредноута не был рассчитан на такие большие грузы, как этот чудовищный ящик. Капитан снова цветисто выругался, рассматривая огромную деревянную коробку. Все его люди были заняты другими делами: готовили приборы и такелаж, а также многочисленные паруса "Владыки". Но они никуда не уплывут, если не поднимут горючее на борт. Огнеметы - их единственный шанс против "Бесстрашного".
      - Обвяжите его еще несколькими концами, - согласился он. - Тэйлар, возьми столько людей, сколько понадобится. Главное - подними его на борт.
      - Есть, сэр! - ответил юный мичман, а потом осторожно перелез через ящик и пробежал по сходням.
      Касрину было слышно, как он требует еще канатов и людей. Он решил позволить себе совершенно необходимую передышку и спустился по сходням на причал, наполняя грудь соленым воздухом. Как он и ожидал, следом за ним сошел Лэни.
      - Мы его затащим, - пообещал Лэни. - В конце концов, это же просто ящик!
      - Это все равно, что двигать целый город, - отозвался Касрин. - Мне следовало бы сообразить сразу. Я должен был догадаться, что мы не сможем поднять на борт это чертово горючее с необорудованного причала.
      - Поднимем, - еще раз заявил Лэни, на этот раз более решительно. - Не беспокойся. Думай лучше о том, как нам остаться живыми, когда доплывем до Кроута.
      - Точно! - Касрин рассмеялся. - Вот это будет настоящий фокус, да? Как только со шхун Джелена нас заметят, нас тут же окружат. Я только надеюсь, что Бьяджио знает, что делает.
      - Если только он явится, - мрачно сказал Лэни. - Офицер всмотрелся в сумрачный переулок, ведущий к причалу, но императора по-прежнему не было видно. - Лучше бы ему побыстрее приехать, если он хочет, чтобы его не заметили.
      - Он придет, - отозвался Касрин. - Я видел его лицо, Лэни. Он не лгал.
      Офицер пожал плечами.
      - Тебе виднее. Но мне все это кажется безумием. Он - император. Зачем мы ему понадобились?
      Касрин досадливо возвел глаза к небу. Он уже пытался объяснить происходящее другу, но, видимо, говорил недостаточно убедительно. Однако он не винил Лэни за скептицизм. Вся идея казалась дикой даже самому Касрину. Все же он вынес со своей встречи с Бьяджио одно.
      - Мы - все, что у него есть, - прошептал Касрин.
      Ситуация была безумной. У команды были тысячи вопросов, а у Касрина не было для них ответов. Он знал только, что Бьяджио хочет заключить с Лиссом мир, и этого было достаточно, чтобы Касрин решил пойти на риск. К счастью, его команда была с ним согласна. Им не меньше капитана хотелось восстановить свою погубленную репутацию, и все мечтали о возможности отправить Никабара ко дну.
      Лэни направился обратно по сходням, но Касрин поймал его за рукав.
      - Погоди! - сказал капитан. - Смотри!
      Из тумана материализовалась фигура. Длинная серая куртка почти скрывало тело, однако по гриве золотых волос Касрин понял, что это Бьяджио.
      Он помахал пришедшему, но не получил ответа. Казалось, Бьяджио бестелесно плывет к ним, словно этот туман вызвал он сам. При его приближении Касрин увидел, что на его лицо легли морщины усталости. Когда их разделяли всего несколько шагов, император едва заметно кивнул.
      Лэни спросил:
      - Мне кланяться или еще что?
      - Ничего не делай, - предостерег его Касрин. - Нам ни к чему, чтобы весь свет узнал о нашем пассажире.
      Император Бьяджио подошел к морякам и адресовал им свою характерную улыбку. Казалось, его нисколько не смущает окружение, хотя сам он казался крайне неуместным. Куртка на нем была простая, но рубашка явно дорогая, и он не снял своих многочисленных колец, мерцавших загадочным блеском. Свои роскошные волосы он стянул в длинный хвост, и хвост этот подрагивал в такт шагам. Опустив взгляд, Касрин увидел те же идеально начищенные ботинки, которые были на императоре накануне. В них отражался лунный свет. Взгляд Бьяджио скользнул в сторону "Владыки ужаса".
      - Это ваш корабль? - спросил он.
      - "Владыка ужаса", - подтвердил Касрин. Он указал на Лэни: - Это - мой первый помощник, старший лейтенант Лэни.
      - Польщен честью видеть вас, государь, - нервно сказал Лэни
      Бьяджио посмотрел Лэни, будто в микроскоп,
      - Вы следуете за капитаном Касрином без вопросов, старший лейтенант? спросил он. Лэни побледнел.
      - Конечно, государь.
      - Хорошо, - объявил Бьяджио. - Потому что впереди вас - и всех нас ждет немало испытаний. Мне нужна уверенность в том, что люди капитана идут на наше предприятие с такой же готовностью, что и он сам. Итак... - Бьяджио посмотрел на громоздкий ящик, перекрывший грузовые сходни. - Давайте поднимемся на борт, не возражаете? Мне нужна уверенность, что мы отплывем до рассвета.
      Он прошел по причалу к работающим матросам, которые обвязали ящик еще двумя канатами и теперь изо всех сил тащили его вверх.
      - Горючее, полагаю? - спросил он.
      - Его привезли примерно час назад, - сказал Касрин. - Но те люди, которые его доставили, не захотели помочь его погрузить. Мы бьемся над ним с тех самых пор.
      От Бьяджио не укрылось раздражение, прозвучавшее в этих словах.
      - Я обещал вам горючее для огнеметов, Касрин. Я ничего не говорил о его погрузке на борт. Капитан здесь вы. Разве порядок на корабле - это не в вашей компетенции?
      - Да, но...
      - Давайте взойдем на борт, - сказал Бьяджио. Осмотревшись, он заметил сходни у носа корабля. Там уже собралось несколько человек команды. Не дожидаясь приглашения, он направился туда, жестом пригласив Касрина идти следом. - Пойдемте.
      Касрин поспешил за Бьяджио, тяжело прошагав по сходням на нос дредноута. Бьяджио осматривался, оценивая состояние военного корабля. Повсюду сновали моряки, которым не терпелось посмотреть на императора. Их возбужденное гудение заставило Бьяджио кивнуть: он остался доволен увиденным.
      - Очень хорошо, - объявил он. - Похоже, дела идут нормально.
      - Что вы знаете о кораблях?
      - Больше, чем вы думаете, капитан. - Император усмехнулся. - "Владыкой ужаса" командуете вы. Но экспедицией командую я. Не забывайте об этом.
      В словах Бьяджио послышалось предостережение, которое Касрин прекрасно понял. Он кивнул.
      - А теперь, - объявил Бьяджио, потирая руки, - скажите: вы будете готовы отплыть на рассвете?
      - Если сможем погрузить горючее - то да. Чтобы отойти от причала, нам не нужно заправлять огнеметы. Это мы сможем сделать уже под парусами. До Кроута плыть примерно два дня. Так что у нас должно хватить времени на то, чтобы привести в порядок все остальное. - Он вздохнул, обводя взглядом корабль. - Джелена не встретит нас с распростертыми объятиями.
      - Надо полагать, - согласился Бьяджио. - Но она не станет нападать, когда узнает, что я на борту. И ее капитаны тоже. Мы будем в относительной безопасности, Касрин. Не тревожьтесь.
      В последнее время Касрина тревожило все, и уверенность Бьяджио не рассеяла его страхов. Перегнувшись через фальшборт, он смотрел, как Лэни с матросами медленно втаскивают ящик на борт. Неудобный груз был всего одной из многочисленных проблем, которые Касрин не предвидел заранее. Плавание в пасть льва внезапно показалось ему удивительно глупым предприятием.
      Бьяджио спал.
      Касрин отвел его вниз и показал ему отведенную ему каюту: тесный закуток чуть больше шкафа. В нем помещались конторка, масляная лампа, койка - и больше ничего. Бьяджио предвидел спартанские условия, так что этой каюты было вполне достаточно. Увидев койку, он упал на нее и провалился в глубокий сон. Он проспал два часа подряд, не слыша шума работ, продолжавшихся на палубе, и даже не видя снов. А потом ему на веки внезапно упала тень - и он резко проснулся. На него смотрел капитан Касрин.
      - Я стучал, но вы не отозвались, - сказал капитан. Полусонному Бьяджио его слова показались невразумительными. Он встряхнул головой и откашлялся, прочищая горло.
      - Уже утро?
      - Нет, - ответил Касрин. - Вы проспали всего пару часов.
      - Возникли какие-то проблемы?
      - Проблем нет. Я просто подумал, что вы захотите на несколько минут подняться на палубу и обратиться к команде.
      - Обратиться к команде? Это еще зачем? Капитан Касрин нахмурился.
      - Государь, мои люди ради вас отправляются в опасное плавание. Я сказал им, что от них ожидается, но если бы вы поговорили с ними сами, это подняло бы их дух.
      Такая просьба показалась Бьяджио невероятно мелочной. Сам он испытывал бесконечную усталость. Он собрался, было накричать на Касрина, но резко остановил себя, поняв, что капитан прав. Он вспомнил те моменты, когда вызывал своих Рошаннов на инструктаж, вспомнил, как высоко ценились его слова. Действительно, команде полезно будет услышать несколько ободряющих слов.
      - Да, - устало согласился Бьяджио. - Ну, хорошо.
      Он лег одетым, и даже не сняв ботинок, так что послушно вышел за Касрином из каюты и поднялся на палубу, где команда все еще готовила дредноут к плаванию. Бьяджио заметил, что гигантский ящик, наконец, затащили на корабль. Он стоял в центре палубы, и одну его стенку отодрали, так что видны, стали четыре высоких металлических баллона, переложенных соломой. Узнав Бьяджио, матросы прекратили работу, с любопытством глядя на него. Им овладело чувство ужасной неловкости. Ему лучше всего удавалась работа за сценой, планы, которые строились в тени. А еще он умел разговаривать с людьми самого благородного происхождения, такими, как он. В ходе своей карьеры ему никогда не приходилось иметь дело с простолюдинами. Пока Касрин собирал людей, Бьяджио беспокойно дергался. Матросы спускались с мачт, чтобы послушать Бьяджио. Офицеры оправляли форму и подходили ближе. Бьяджио почувствовал, что у него потеют ладони.
      "Спокойно, - укорил он себя. - Они же просто слуги".
      Со слугами ему уже случалось разговаривать. На самом деле он посылал сотни людей на смерть. Но это было в пьянящие дни Аркуса и снадобья Бовейдина, и эти два фактора делали его руку железной. Теперь он был просто человеком, как и окружающие его моряки.
      - Ну ладно, - неловко начал он. - Капитан Касрин решил, что мне следует поговорить со всеми вами, сказать, что нас всех ждет. Первое, что мне, наверное, следует сказать, это то, что мне очень приятно оказаться на вашем корабле. Вы все оказываете мне огромную услугу. - Он помолчал, оценивая реакцию слушателей. К его глубочайшему изумлению, некоторые из них ободряюще ему улыбались. - А еще вы оказываете огромную услугу всей империи, - добавил он, и голос его окреп. - Я не могу обещать вам, что мы все останемся, живы, но дело, за которое мы сражаемся, благородное и справедливое. Я понимаю, что вам, возможно, будет трудно в это поверить, поскольку это говорю я. Но у вас хватило силы, чтобы стать на сторону капитана Касрина, выступившего против Никабара. Вы понимаете, что война с Лиссом не нужна и что ради империи ее следует прекратить.
      Раздался хор одобрительных возгласов. Касрин и его первый помощник Лэни пристально смотрели на Бьяджио. Как и остальная команда, они хотели проверить, не ошиблись ли, решив довериться своему нечестивому пассажиру. Сейчас они как никогда нуждались в вожде. Бьяджио картинно распростер руки.
      - Вы все - участники великого поворота в жизни империи! - провозгласил он. - То, что мы будем делать в ближайшие недели, решит судьбу ваших детей. Мир с Лиссом совершенно необходим: это краеугольный камень спокойного будущего. Но одного его будет мало. От команды этого корабля потребуются и другие дела. Я уже говорил об этом капитану Касрину, и он мне верит. Вас я только прошу выполнять свой долг, оставаться верными Касрину и мне и верить моим словам: эта наша тайная работа необходима как воздух.
      Экипаж "Владыки ужаса" молча смотрел на Бьяджио. Император кашлянул.
      - Это все, - сказал он.
      Поняв, что его речь закончена, команда вернулась к своим делам. Бьяджио повернулся к Касрину и ухмыльнулся.
      - Ну? Как вам это?
      - Неплохо. Я только надеюсь, что вы говорили правду. С этим Касрин ушел, оставив Бьяджио стоять в центре палубы.
      - Тут каждое слово было правдой, - серьезно произнес Бьяджио.
      Теперь ему надо будет это доказать.
      7
      Дом Лоттсов стоял у моря, далеко от беспокойной границы, отделявшей Арамур от Талистана. Это был удивительный дом, напоминавший маленький замок, - и в былые дни там жилось счастливо. Во времена до узурпации семья
      Лоттсов твердо стояла на стороне Вэнтранов и даже сражалась с Талистаном за независимость. Род Лоттсов имел богатую историю, переплетенную с историей королевской семьи, и те его представители, которые по-прежнему жили в замке, гордились своим прошлым и настоящим. Несмотря на оккупацию, несмотря на внешнюю преданность Гэйлам, они все так же любили Арамур и жаждали свободы своей родины.
      Но их было мало - тех, кто носил имя Лоттс, - и в эти дни подозрений их число стремительно уменьшалось. Правитель Лет имел в Арамуре полную власть, и вся страна находилась под пятой Талистана. Никого не интересовало наличие королевской крови и верная служба в прошлом. В эти темные дни правителей главным было повиновение. Те, кто слушался Лета, оставались в безопасности - по крайней мере, кажущейся. Им позволено было сохранить земли и титулы. Если человек платил, непомерные налоги и молчал, когда его дочерей насиловали, а сыновей превращали в рабов, тогда он мог пользоваться "покровительством" правителя Лета.
      У тех, кто противостоял правителю, жизнь была менее спокойной. Их ждали трудности, штрафы и тюрьма. А для аристократов существовал домашний арест.
      Дел Лоттс на своем опыте убедился, как неприятно находиться под арестом в собственном доме. После того как он высказался против правителя, он оказался в позолоченной клетке собственного фамильного замка. Делу было запрещено ступать за пределы собственных владений, так что он почти ни с кем не виделся. Даже влияния его собственного отца не хватило, чтобы снять этот приговор. Когда-нибудь, после смерти отца, Делу предстоит стать главой рода Лоттсов, но теперь это мало что означало. Арамурские аристократы сохранили свои титулы, но потеряли все привилегии. Они стали марионетками, создававшими иллюзию стабильности для Талистана.
      Но Дел Лоттс был рожден не для того, чтобы стать марионеткой. Он был человеком горячим, как его покойный брат Динадин, и избранный им путь принес ему неприятности.
      Широко раздвинув занавески, Дел сгорбился над столом у себя в спальне, поспешно составляя письмо. Рядом с ним стоял Алейн, его двенадцатилетний брат, дожидаясь, чтобы брат закончил писать. Выводя буквы, Дел одним глазом посматривал в окно, стараясь писать как можно быстрее. Он не знал, сколько времени у него осталось - и даже того, едут ли за ним люди Лета. Он знал только то, что сказал ему его друг
      Ройс: после его отказа взять обратно свои слова относительно рабства был выписан ордер на его арест. Возможно, уже сейчас солдаты Лета выезжают из арамурского замка, готовясь доставить его туда в цепях. Если верить Ройсу - а Ройс в этих вещах еще никогда не ошибался, - то ему осталось совсем мало времени. Он должен срочно отправить весть Джалу Робу, и доверить это письмо он может только одному человеку.
      - Быстрее, - торопил его Алейн. Мальчик подошел к окну, чтобы диким взглядом обвести окрестности. - Пока они сюда не приехали.
      - Я и так спешу, - ответил Дел, стараясь не реагировать на мольбы брата. - И то, что ты меня прерываешь, дела не ускоряет, Алейн. Просто молчи и продолжай поглядывать.
      Дел опустил перо в чернильницу и продолжал писать. Ему надо было сказать очень много, а времени на это не было, так что он старался сделать записку как можно более сжатой, надеясь, что Алейн заполнит пробелы.
      Если доберется до места.
      Дел постарался оттолкнуть неприятную картину, возникшую в его голове. Когда кругом кишат люди Лета, только у Алейна есть шанс добраться до Джала Роба. Ведь ему же всего двенадцать, так что никто не заподозрит его в предательстве, даже Элрад Лет. Все думают, будто Алейн похож на отца слишком безвольный, чтобы встать против Талистана. Но Лет и его талистанские кукловоды заблуждаются насчет рода Лоттсов. Родня Дела - не комнатные собачонки и не собираются послушно плясать под музыку Элрада Лета. Они - мятежники и гордятся этим. Как Джал Роб.
      Дел позволил себе просмотреть письмо, надеясь, что в нем содержится достаточно информации. И с вздохом признался, что на самом деле знает не слишком много.
      Джал!
      Когда ты прочтешь это, меня уже посадят в тюрьму. Я не отказался от своих слов насчет рабов, так что Динсмор решил заменить мой домашний арест на камеру смертников. Возможно, ему даже известно, что моя семья связана с тобой. Если это так, то ты больше о нас не услышишь.
      Вот мои новости: я узнал, что Лета в Арамуре нет. Куда он уехал, я не знаю, но он отсутствует уже довольно давно. Если ты планируешь нанести новый удар, то сделай это в ближайшее время, пока его нет. Без него его люди слабы. Приходи за провизией немедленно и возьми столько, сколько сможешь. Я не знаю, когда Лет вернется.
      Это последняя помощь, которую я могу тебе оказать. Надеюсь, эти сведения окажутся полезны. Под домашним арестом был как слепой и по-прежнему не знаю, что Лет делает с рабами. Единственное, что мне известно определению, что корабли герцога Валлаха по-прежнему приходят. Только это мне и удалось узнать.
      Позаботься об Алейне вместо меня. Он хороший мальчик, а я не знаю, что будет с моими родителями, если наш заговор будет раскрыт.
      Твой друг
      Дел.
      - Ты закончил? - беспокойно спросил Алейн.
      - Да.
      - Наконец-то! - Алейн отошел от окна, протягивая руку. - Давай его сюда.
      Братья посмотрели друг другу в глаза, и Дел понял, что Алейн старается держаться, как может - что за маской нетерпения прячутся тысячи опасений. После исчезновения Ричиуса Алейн быстро повзрослел. Оккупация закалила его, но он потерял драгоценный кусочек своего детства. Точнее говоря, его детство убили. И теперь, когда Дел Лоттс смотрел на брата, он видел молодого человека, в котором почти не осталось ничего мальчишеского, - и при мысли об этом ему становилось грустно.
      Он сложил письмо и вручил его Алейну.
      - Вези его быстрее, - сказал он. - Не оглядывайся. Не возвращайся в Арамур, если только Ройс не скажет тебе, что это можно сделать без риска. Он будет приглядывать за отцом и мамой. Если все будет в порядке, он за тобой пришлет.
      - Ладно.
      Дел положил руку брату на плечо.
      - Не бойся. Джал Роб за тобой присмотрит. Просто поезжай в горы - и он тебя найдет.
      Алейн кивнул.
      - Понял. - А потом он нерешительно добавил: - А как же ты?
      - Обо мне не беспокойся, - ответил Дел. - Со мной все будет в порядке.
      - Нет! - У Алейна от волнения сорвался голос. - Они тебя убьют, Дел!
      Дел не нашелся, что сказать. Алейн действительно вырос. Не годится ему лгать - особенно когда правда настолько очевидна. Так что он просто притянул брата к себе, обнял его и поцеловал в макушку.
      - Будь здоров, братик, - прошептал он. - Отправляйся к Робу и останься, цел - ради меня.
      - Поедем со мной.
      - Не могу. Если я это сделаю, Динсмор схватит отца. Это только докажет нашу связь с Робом.
      - Дел...
      - Перестань! - приказал Дел. Он чуть оттолкнул Алейна и жестко посмотрел на него. - Вариантов нет - для меня. А вот для тебя есть. Отправляйся к Робу. Останься жив. Ройс скажет тебе, когда можно будет вернуться.
      - К этому времени я успею состариться.
      "Может быть", - подумал Дел.
      Он указал на дверь.
      - Иди, - строго сказал он. - И будь осторожен.
      Его брат не сказал больше ни слова. Они только еще секунду молча смотрели друг на друга, а потом Алейн повернулся и быстро вышел из комнаты. Он побежит в конюшню, возьмет пони, поедет на нем в горы, и будет ждать, чтобы Джал Роб или кто-то из его Праведников нашли его. Дел был уверен, что брат останется цел. Он будет жить. Люди Элрада Лета не осмеливаются соваться в Железные горы.
      Они по-прежнему считают, что там живут львы.
      8
      Подхваченное волной "Восходящее солнце" содрогнулось. Через грязный иллюминатор Алазариану было видно, как темнеет небо: на горизонте сгущались тучи. Усиливающийся ветер ударял по корпусу корабля, и корабль стонал. Сверху были слышны торопливые шаги по палубе. Алазариан посмотрел наверх и увидел, как доски прогибаются под ногами бегающих людей. Он решил, что команда готовится к дождю, и попытался понять, угрожает ли кораблю опасность. А потом, покачав головой, вернулся к своему дневнику.
      "Приближается шторм, - писал он, время, от времени обмакивая перо в чернильницу. - Но не думаю, чтобы нам угрожала опасность. "Восходящее солнце" по-прежнему идет вдоль берега. Лет объяснил мне: дело в том, что капитан боится лиссцев. И я не виню его за этот страх. Лучше встретиться с ураганом, чем с этими лисскими дьяволами.
      Мы уплыли из города уже четыре дня назад, и я по нему очень скучаю. Погода стоит плохая, а об ужасной каюте я уже написал. Лет и Шинн заняли единственные приличные койки. Прошлым вечером я нашел в постели паука. Думаю, мне лучше будет спать на полу или на палубе, с командой. Это приятнее, чем слушать, как храпит Лет. 'Жить с ним ужасно, и за эти дни я убедился еще раз, какой он мерзкий. Теперь я еще сильнее жалею мать. Как она могла так долго делить с ним постель?"
      Алазариан прервал запись, задумавшись над своими словами. Проведя с Летом, столько времени, он еще сильнее его возненавидел - хотя раньше такое казалось ему невозможным. Возможно, тут дело в том, что ему рассказал Бьяджио.
      "Мне не терпится вернуться в Арамур, - продолжил он писать. - Снова получить отдельную комнату - это будет похоже на рай. Эти стены напоминают мне тюрьму, и плавание кажется невыносимым. Лет напивается, чтобы убить время, и когда он не занят игрой в карты с Шинном, то развлекается, оскорбляя меня. Порой мне хочется, чтобы его волной смыло за борт. Если повезет, то приближающийся шторм устроит такую волну".
      Алазариан понимал, что рискует, делая в дневнике подобные записи. Лет легко может прочесть эти слова, особенно сейчас, когда они живут в такой тесноте. Однако Алазариану нужно было облегчить свою душу. После встречи с Бьяджио его ум лихорадочно работал. Если Лет узнает о его предательстве, он с радостью снимет с него шкуру. Поэтому Алазариан никогда не упоминал о своей тайной миссии. Все подробности оставались только в его памяти.
      Он невольно покосился на свою койку. Под ней лежали сумки с одеждой. В одной из них, в кармане ненадеванной рубашки был спрятан сложенный конверт от Бьяджио.
      Внезапно завывший мощный ветер вывел Алазариана из забытья. Он встал со стула и посмотрел в иллюминатор. Окошко размером чуть больше головы позволяло ему видеть южный горизонт. На севере, по другому борту корабля, были видны берега империи, а вот на юге расстилался только бесконечный океан, накренявшийся в такт качке. Иллюминатор был покрыт брызгами воды. Редкий дождь стучал по стеклу. Команда "Восходящего солнца" надела капюшоны и пыталась кое-как укрыться от дождя на палубе. По сравнению с теми судами, которые Алазариан видел в столичной гавани, их корабль был совсем маленький, и помещений для матросов на нем почти не было. Некоторые спали на палубе даже во время дождя. Неудивительно, что кожа у матросов походила на древесную кору. На корабле работали поседевшие северяне из Горкнея с мозолистыми руками и мускулистыми телами, закаленными многолетним трудом. Это были настоящие мужчины - такие, с которыми его постоянно сравнивал Лет. И сравнение было не в его пользу. Алазариан посмотрел на свои руки, отметив их мягкую кожу. Они напомнили ему руки Бьяджио.
      Дверь каюты распахнули с пьяным хохотом. Алазариан поспешно закрыл дневник. Элрад Лет остановился на пороге, разглядывая сына. Заметив дневник, он ухмыльнулся.
      - Опять глупая писанина? - спросил он. Зажатой в руке бутылкой он указал на дневник. - Тратишь время на виршеплетство. Как твоя чертова мать. - Он повернулся к Шинну. - Вот откуда у него это. Вечно тратит проклятое время впустую.
      Лет проковылял ближе. Был еще только полдень, а он уже напился. По невнятной речи отца Алазариан понял, что эта бутылка - уже не первая. Шинн вошел в каюту следом и закрыл дверь. Телохранитель молчал. Он всегда молчал, смеялся только, когда смеялся Лет, говорил только, когда ему задавали вопрос. Острые глаза и нос делали его похожим на стервятника.
      - Дождь идет, - объявил Лет, толкая на ходу Алазариана. - Нам нужен стол для игры. Убирай свой мусор.
      - Сейчас, - сказал Алазариан, протягивая руки за дневником и чернильницей, пока их не сбросили на пол.
      Как только он забрал свои вещи, Лет вытащил стол на середину каюты, громко процарапав ножками по полу. Стул в каюте был тоже один, на котором только что сидел Алазариан. Лет забрал и его, придвинув стол к койке так, чтобы Шинн мог сесть. Дориец достал из кармана колоду игральных карт и начат их тасовать. Он работал с колодой, как профессиональный игрок.
      - Ну, начнем, - сказал Лет. - Дай мне шанс вернуть хоть часть моих денег.
      Запустив руку в карман, он со стуком выложил на стол пригоршню монет. У Шинна жадно вспыхнули глаза.
      Алазариан посмотрел в иллюминатор, надеясь, что дождь перестал. Увы ливень только усилился, а это означало, что он застрял в каюте с двумя пьяными. Громко вздохнув, он сел на свою койку и засунул дневник под матрас. Элрад Лет услышал его вздох и гневно обернулся на него.
      - Заткнись. Не мешай мне играть.
      "Скорее не мешай мне проигрывать", - с горечью подумал Алазариан. Болтая ногами, он стал смотреть, как Шинн сдает карты. Они так и порхали в его длинных пальцах. Алазариану нравилось наблюдать за Шинном. Хотя телохранитель внушал ему страх, его ухватки завораживали. Его плавные движения, его кошачья грация иногда казались совершенно нечеловеческими. Умение обращаться с оружием принесло ему место при Лете: тот нанял Шинна в свои личные телохранители за жалованье, которое многие считали скандально большим. Лучшего лучника не было во всем Талистане. он побеждал на многих турнирах. Лет любил говорить, что Шинн может попасть в глаз прыгнувшей кобре, и Алазариан, который видел, как Шинн обращается с луком, в этом не сомневался. Даже на борту "Восходящего солнца", где им могли угрожать только матросы торгового судна, Шинн не расставался с рапирой. Она висела у него на поясе в простых коричневых ножнах, а ночью лежала рядом с его койкой.