- Да что вы говорите? - воскликнул Дакель, притворяясь испуганным. Кто же угрожает Талистану? Не может быть, чтобы это был Арамур!
      Помолчав, Лет сказал:
      - Нам угрожают горцы Восточного Высокогорья.
      Сидящий в зале Алазариан понимающе кивнул. Он слышал, как Лет шепотом говорил о Восточном Высокогорье, но не понимал, к чему эта таинственность. И в то же время по тому, что он знал об этой территории, ему трудно было поверить, что горцы угрожают Талистану. Видно было, что Дакель тоже этому не поверил.
      - Конечно, Восточное Высокогорье - район обширный, - сказал инквизитор. - Но чтобы от него исходила угроза Талистану? Смелое утверждение.
      - И, тем не менее, это правда. Редберн и его горцы угрожают нам, устраивают провокации, крадут скот, разгоняют стада. Они без разрешения вторгаются на территорию Талистана. Да и мне самому пришлось для поездки в столицу нанять корабль, потому что Редберн и его дикари не разрешают нам проезжать через их земли.
      - Понятно. И поэтому Талистан увеличивает свою армию? Потому что видит угрозу со стороны принца Редберна
      - Я - правитель Арамура, - спокойно проговорил Лет. - Это трудная работа, и у меня не остается времени, чтобы размышлять на другие темы. Мне точно не известно, что король Тэссис делает в Талистане, но я сказал то, что слышал. - Он откинулся на спинку стула. - Если вы хотите получить ответы на ваши вопросы, то, возможно, вам следует вызвать Тэссиса Гэйла, чтобы он предстал перед Протекторатом.
      В зале раздался смех. На трибунал Дакеля пока не вызывали ни одного из крупных правителей. Такая попытка привела бы только к новым неприятностям. Даже Алазариан, поглощенный болезнью и смертью матери, знал о Протекторате достаточно, чтобы не опасаться за безопасность деда. В империи прокладывались новые границы, создавались союзы. И людям вроде Дакеля приходилось действовать осторожно, чтобы не столкнуться с неприятными последствиями.
      Верный себе Дакель действовал осторожно. Вместо того чтобы ответить на укол Лета, он вернул разговор к безопасной для себя теме и снова начал расспрашивать Лета о Праведниках, расшатывая самоуверенность своего противника, подробно выспрашивая о Джале Робе и массовых убийствах его сторонников. Дакель двигался с грацией танцора. Он обладал изворотливостью и кровожадностью хищной кошки. Всякий раз, как Лет уходил от ответа на вопрос, он обращался к толпе, словно комик, используя свою забавную улыбку и шутки, обращая настроение присутствующих в свою пользу. Как это ни странно, он больше не задавал вопросов о Талистане и его армии. Алазариан гадал: то ли Дакель испугался, то ли просто получил нужные ему сведения. Алазариан попытался вспомнить, что происходило в последние месяцы. Живя в Арамуре с умирающей матерью, он попал в изоляцию и редко выходил из замка. Он действительно не знал, что происходит в Арамуре и Талистане, но догадывался, что обвинения Дакеля справедливы. Очень может быть, что Талистан увеличивает свою армию. А что до Арамура... Алазариан пожал плечами, жалея, что знает так мало.
      Прошел еще час, прежде чем Дакель закончил свой допрос. К его концу даже Лет казался измученным. Дакель, напротив, выглядел свежим и бодрым. Он сказал присутствующим, что на сегодня закончил, и потом подчеркнул, что, возможно, вызовет Лета на трибунал и завтра. При этом известии защитная стена, которой окружил себя Лет, дала трещину. Дакель адресовал ему загадочную улыбку и спустился со сцены. Вокруг Алазариана начали вставать люди, направляясь к выходу.
      - И все? - прошептал он. - Не меня?
      Видимо, его избавили от неприятной обязанности предстать перед инквизитором - по крайней мере, на этот день. Элрад Лет приготовился сойти с помоста. Он выглядел оглушенным и осматривался, словно не зная, что с собой делать. Алазариану не хотелось попасться отцу на глаза, так что он вскочил и повернулся к выходу - и налетел на Донхедриса, который оказался перед ним, с улыбкой глядя на него сверху вниз.
      - Вы! - воскликнул Алазариан. Он опасливо оглянулся и увидел, что отец ушел. Снова повернувшись к Донхедрису, он прошептал: - Инквизитор меня не вызвал. Это вы? Я хотел сказать - это вы сделали?
      - Возможно.
      - Кто ваш друг? Что происходит?
      - Следуйте за мной, - велел Донхедрис.
      Он зашагал прочь, не оглядываясь, будто знал, что Алазариан пойдет за ним. Любопытство овладело юношей, и он выполнил приказ своего вчерашнего собеседника, поспешно спускаясь с ним по амфитеатру. Большинство из тех, кто пришел на допрос, выходили через арки в западной стене - но не Донхедрис. Он провел Алазариана к затемненному углу у восточной стены, проскользнул в открытую дверь и вышел в пустой коридор, который словно проглатывал все звуки. Коридор был мраморный, как и все здешние коридоры, и пугающе аскетический. Свечи горели за стеклянными абажурами бра, закрепленных рядами на каждой стене. В коридоре оказалось несколько Ангелов Теней. Темные солдаты поворачивали головы, следя за проходившим мимо них Алазарианом.
      - Куда мы идем? - спросил он.
      - Повидать моего друга, - ответил Донхедрис. - Того, кто уберег тебя от инквизитора.
      Алазариан внезапно усомнился, хочется ли ему увидеть этого благодетеля. Но он зашел уже слишком далеко, чтобы можно было повернуть, и почему-то не сомневался, что Донхедрис не даст ему отступить. Дойдя до простой, ничем не примечательной двери, Донхедрис остановился, дважды постучал, а потом сразу открыл дверь. Через плечо Донхедриса Алазариан увидел просто обставленную комнату со стульями и несколькими окнами. Жалюзи были подняты, и на мебель падали лучи солнца.
      - Входи, Донхедрис, - произнес ласковый голос. Алазариан замер: он сразу же узнал этот голос.
      - Господин, - сказал Донхедрис, входя в комнату. - Я его привел.
      Алазариан застыл от изумления, глядя, как Ренато Бьяджио изучает его со своего кресла, лениво постукивая пальцами по подлокотнику. Рядом с ним стояли еще два вездесущих Ангела Теней. Бьяджио улыбнулся. Волосы у него были длинные, одежда - великолепная, кожа по-прежнему сияла здоровым золотистым цветом. Однако, как это ни удивительно, глаза у него погасли.
      - Император Бьяджио? - спросил Алазариан.
      - Это я, юноша, - подтвердил Бьяджио. - Давно мы с вами не виделись. Я не удивляюсь, что вы меня забыли.
      Но Алазариан его не забыл: Бьяджио был незабываем. Юноша неуверенно вошел в комнату. Не считая двух солдат, охранявших императора, Ангелов Теней там не было. Вообще в комнате мало что было: только кресла и несколько столиков. На том, который стоял ближе к Бьяджио, оказалась хрустальная ваза с конфетами. Алазариан мгновенно узнал угощение: кашри-лукум. Его любимые сладости. Он отметил это проявление внимания, и в его голове зазвучал голос матери, напомнивший ему, что это должно означать. Бьяджио что-то нужно.
      - Спасибо тебе, Донхедрис, - сказал император. - А теперь иди, будь добр.
      Донхедрис поклонился и ушел. Бьяджио махнул рукой Ангелам Теней, приказывая, чтобы они тоже удалились. Они мгновенно послушались, закрыв за собой дверь. За ними воцарилась чудовищная тишина. Не зная, что делать, Алазариан выдвинул одно из кресел и уселся. Мгновенно осознав, какую оплошность совершил, он вскочил.
      - Извините, - пролепетал он. - Мне можно сесть? Бьяджио рассмеялся.
      - Конечно. Пожалуйста, чувствуйте себя свободно. - Он взял вазу со сладостями и предложил их Алазариану. - Я вспомнил про это. Это ваши любимые, правда?
      - Да, - ответил Алазариан. Он потянулся за одной конфетой и положил ее в рот. Она растаяла на языке, словно масло. - Спасибо, - сказал он. Спасибо, что помнили.
      - Вы тревожитесь, - заметил Бьяджио, возвращая вазу на столик рядом с собой. - Не надо. Я хочу просто поговорить с вами. Мне надо... - император словно подыскивал слова, - ... попросить вас об одолжении.
      - Все, что вам угодно, - ответил Алазариан и только потом сообразил, что сказал.
      Однако было уже поздно. Бьяджио широко улыбнулся.
      - Я запомнил вас, как очень хорошего мальчика. Вы не доставляли матери никаких неприятностей. И вашему дяде Блэквуду тоже. Вас редко было видно, когда я бывал у вас дома, и вы никогда не мешали. Я это оценил.
      - Спасибо, государь.
      - Очень жаль вашу мать, - продолжал Бьяджио. - Она была чудесная женщина. Делала честь дому Гэйлов. Должно быть, вам очень ее не хватает.
      - Да, - подтвердил Алазариан, не пытаясь спрятать грусть. - Она очень много для меня значила. Бьяджио кивнул.
      - Мать защищает сына, - сказал он. - И леди Калила вас, защищала, я знаю. Алазариан нахмурился.
      - Государь, пожалуйста, объясните мне: почему я здесь? Какое одолжение вам от меня нужно?
      - Донхедрис сказал, что нашел вас вчера вечером в библиотеке. Правда, она поразительна?
      - Да, государь.
      - Вы смотрели книгу о Люсел-Лоре. - Улыбка Бьяджио немного изменилась. - Почему?
      - Просто интересно было, - солгал Алазариан. - Меня это завораживает. Я вырос рядом с Люсел-Лором, и, тем не менее, я почти ничего про него не знаю. Он для меня тайна.
      - Вот как? - задумчиво проговорил Бьяджио. Казалось, он мысленно что-то просчитывает и отмечает. - Сам я никогда в Люсел-Лоре не был, но в какой-то мере я могу считаться специалистом, потому что тесно сотрудничал с вашим дядей Блэквудом. Если у вас есть вопросы, мы могли бы их обсудить. Он развел унизанные кольцами руки. - Можете задавать мне любые вопросы.
      - Хорошо, - сказал Атазариан. - Зачем я здесь? Бьяджио рассмеялся.
      - Гм... вы превратились в смелого молодого человека! Прямолинейны, как вся ваша семья. Но я ведь отвечаю на ваш вопрос, юный Алазариан. Просто я делаю это медленно. Имейте терпение. Мы здесь кое-что распутываем.
      У Алазариана забилось сердце. Ему хотелось бы очутиться где угодно только не в этой комнате с читающим его мысли человеком. Он сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.
      - Я не сержусь на вас, Алазариан, - сказал Бьяджио. - Как я уже говорил, мне надо попросить вас сделать для меня одно дело. Как мне кажется, подходящее для вас.
      Такое, которое вы сделаете с удовольствием, если я знаю вас так хорошо, как мне хочется думать.
      - Знаете меня? - невольно вырвалось у Алазариана. - Вы же меня почти никогда не видели. Как...
      Но тут он вспомнил, с кем говорит: ведь Бьяджио когда-то возглавлял Рошаннов! Ему нет смысла лгать Бьяджио, потому что Бьяджио может уже знать правду.
      - Государь, я в полном замешательстве, - признался Алазариан. - Я не понимаю, зачем вы меня сюда вызвали, и совершенно не догадываюсь, о чем вы можете меня попросить. Если вы хотели, чтобы я рассказал об отце, то боюсь, что не смогу вам помочь. Я действительно не знаю, что происходит в Арамуре и Талистане. Я был слишком занят, ухаживая за матерью...
      - Пожалуйста, остановитесь. И слушайте меня. Короткий ответ на ваш вопрос такой: вы здесь из-за Беллы.
      - Беллы? Кто такая...
      Голос Алазариана оборвался. Он встретился взглядом с императором, и на секунду между ними установилось ужасающее понимание. Белла была не человек. Белла была коза.
      - Откуда вы об этом узнали? - прошептал Алазариан. - Кто вам сказал?
      Бьяджио подался к нему.
      - Так это правда? Алазариан дрожал.
      - Вы же знаете, что правда, иначе вы меня сюда не вызвали бы.
      - Я хочу услышать это от вас. Расскажите мне про козу. Расскажите все. Вы ее исцелили? У нее ведь была сломана нога, так? И вы ее залечили? Каким образом?
      Эта череда вопросов была невыносима. То, в чем должен был признаться Алазариан, было немыслимо - и, тем не менее, Бьяджио, похоже, уже все знал.
      - Я... я не знаю, как рассказать, - пролепетал Алазариан. - Это... какая-то случайность...
      - Вы лжете, - возразил Бьяджио. Он уже не сидел в кресле, а стоял перед Алазарианом, опустившись на одно колено. Хрупкая рука взяла юношу за подбородок, заставив повернуть лицо к нему. - Правду, мальчик. Расскажи мне то, что я хочу знать. Ты исцелил то животное, когда твой отец приказал его зарезать. Ты сделал это своим сознанием, правда?
      - Да! - крикнул Алазариан, освобождаясь от пальцев Бьяджио и вскакивая с кресла. - Вы поэтому меня сюда вызвали? Чтобы продолжать искать эту вашу магию? Вы с этим все еще не покончили?
      Бьяджио не встал с колена, глядя на Алазариана снизу вверх. Рот у него приоткрылся от изумления.
      - Мой Бог! Значит, это правда? - прошептал он. Алазариан обхватил себя руками, раскачиваясь на месте, словно испуганный ребенок.
      - Как?.. - с трудом выдавил он из себя. Каждое слово стало свинцово-тяжелым. - Как вы узнали?
      - От человека по имени Ларр, который работал у вас в конюшне в Арамуре.
      - Я его знаю, - сказал Алазариан. - Вернее, знал. Он уволился.
      - У меня под крылом немало людей, Алазариан. Я плачу им, чтобы узнавать все о своих врагах. Этот человек, Ларр, рассказал мне то, что я о тебе знаю. В том сарае ты был не один, мальчик. Он тебя видел. - Бьяджио, наконец, выпрямился и подошел к Алазариану. - Ларр не увольнялся, - сказал он прямо. - Его убил твой отец, который, наверное, заподозрил, что он поставляет мне сведения. Но, как видишь, кое-что интересное я все-таки узнал.
      - И что теперь? - спросил Алазариан. - Что вы со мной сделаете?
      - Ты все еще заблуждаешься на мой счет, - сказал Бьяджио удивительно мягким тоном. - Скажи мне: ты - целитель?
      - Да. По крайней мере... мне так кажется.
      - И ты можешь излечить все что угодно? И кого угодно? Алазариан кивнул. На самом деле он не знал глубины своего дара, но подозревал, что его возможности безграничны.
      - Поразительно! - выдохнул Бьяджио. - Я так усердно искал! Так усердно...
      Он отошел, качая головой, и рухнул в свое кресло. Император вдруг исчез, и на его месте оказался усталый мрачный человек.
      - Мне можно идти? - спросил Алазариан.
      - Сядь, - приказал Бьяджио, не поднимая головы.
      Алазариан повиновался. На этот раз император не стал предлагать ему угощение и одаривать ласковыми улыбками. Бьяджио просто смотрел на него.
      - Мне кое-что надо узнать, - сказал он, - и я прошу, чтобы ты сказал мне правду. Ларр был моим единственным агентом в Арамуре, а в Талистане у меня никого нет. Я оглох и ослеп, мальчик. Что твой отец делает в Арамуре? И твой дед в Талистане - расскажи мне и о нем тоже.
      - Честное слово, государь, я ничего не знаю. Если бы министр Дакель вызвал меня сегодня давать показания, я бы и ему сказал то же самое. Алазариан понурился. - Извините. Я и правда не знаю, что происходит дома.
      - Тогда позволь мне поделиться с тобой моими подозрениями. В моей империи сейчас происходит много событий. Иногда так много, что за всем не уследишь. А твой отец... - Бьяджио сделал паузу. - Стоит ли мне называть его так?
      - Пожалуйста, - попросил Алазариан. - Не нужно, чтобы все знали.
      - Согласен. Итак, твой отец и твой дед строят планы, юный Лет. И я точно не знаю, в чем они заключаются. Я знаю только, что твой отец записывает мужчин Арамура в талистан-скую армию. И в Арамуре что-то строится с использованием рабского труда. Что-то очень крупное. Ты что-нибудь об этом знаешь?
      - К сожалению, нет. Я слышал, как мой отец упоминал арамурских рабов, но больше ничего не знаю. Бьяджио мрачно задумался над его ответом.
      - Этого я и опасался. Я надеялся, что тебе известно что-то еще, но подозревал, что это окажется не так. Однако в одном я не ошибся. Ты достаточно сильно ненавидишь Элрада Лета, чтобы рассказать мне о нем правду. За это я благодарен.
      - И это все? Вы для того вызвали меня сюда - чтобы спросить, что я знаю об отце? Или услышать мое признание о моей силе?
      - Для обеих этих вещей, - ответил Бьяджио. - И не только.
      Еще один таинственный ответ. Алазариана начало корчить.
      - Государь... Бьяджио поднял палец.
      - Подожди.
      Император встал с кресла и начал расхаживать по комнате. Казалось, он не может собраться с мыслями - как будто ему надо сообщить какую-то ужасную новость, но он не знает, как лучше облечь ее в слова.
      - Ты сообразительный мальчик, Алазариан, - проговорил, наконец, Бьяджио. - Так что, думаю, ты сможешь понять то, что я собираюсь тебе сказать. Видишь ли, ты мне нужен для одного необычного дела. Я не был уверен, что оно тебя заинтересует, но теперь, когда я убедился, что твоя магия реально существует, я думаю, что ты мог бы мне помочь. - Он перестал метаться из угла в угол, остановившись рядом с Алазарианом. - Вчера вечером ты искал в библиотеке ответы. Ты пытался узнать что-нибудь о себе и своих способностях. Но здесь, в столице Нара, ты ответов не найдешь. Я лгал, говоря, будто я - специалист по Люсел-Лору. То, что мне известно о трийцах, поместится на одной страничке. И нигде в империи не существует такой книги, которая смогла бы ответить на твои вопросы. Единственное место, где ты мог бы найти то, что ищешь, - это сам Люсел-Лор. Алазариан недоуменно уставился на Бьяджио.
      - Государь? По-моему, я чего-то не понял. Император снова сел.
      - Алазариан, ты мне нужен. Миру грозит опасность. Я знаю, что Тэссис Гэйл планирует напасть на Черный Город. Он заключает союзы с моими врагами. А их, поверь, у меня множество.
      - Верю.
      - И ты веришь тому, что я говорю? Что твой дед хочет меня свергнуть?
      Алазариан кивнул.
      - После смерти своего сына дед стал другим. Он стал... сильнее.
      - Сильнее?
      - Это трудно объяснить, государь. Когда вы были в нашем замке, он был слабый. Вы помните?
      - Помню. Он редко выходил из своих покоев. Всегда был подавлен, вечно говорил о старости.
      - Больше он об этом не говорит, - сказал Алазариан. - Когда дядя Блэквуд погиб, он стал злее. По-моему, гнев дал ему цель. А теперь, когда не стало и моей матери...
      - Да, именно об этом я и говорил. - Бьяджио пристально посмотрел на Алазариана. - Когда-то мы с твоим дедом были союзниками, но то было во времена Аркуса. Он хорошо служил Аркусу, но всегда был честолюбив. А когда власть перешла ко мне, до меня из Талистана стало долетать ворчание. Тэссис Гэйл считает, что я не гожусь в правители. Он винит меня в смерти твоего дяди и собирается воевать со мной. А союзников у него много.
      - И что, если вы правы? - спросил Алазариан. - Что, если мой дед начнет вторжение? Бьяджио помрачнел.
      - Я буду с ним воевать. Я двину моих союзников против его союзников, и в Наре начнется такая война, которую ты себе даже представить не можешь. Он кивнул Алазариану. - Вот это мы с тобой должны предотвратить. Мы с тобой, вдвоем.
      Алазариан онемел. Бьяджио пристально смотрел на него, дожидаясь ответа, но юноша по-прежнему ничего не понимал.
      - Что я могу сделать? - спросил он, наконец. - Я же просто мальчишка!
      - О нет! - возразил Бьяджио. - Отнюдь нет. Ты не просто мальчишка, ты человек особыми способностями. Но, если говорить откровенно, мне не надо, чтобы ты их использовал. Мне нужна вещь очень простая и, возможно, опасная. Тебе известно о львах в Железных горах?
      Алазариан кивнул. Говорили, что трийцы со своими львами охраняют горную дорогу в Люсел-Лор, чтобы в их страну больше не проникали нарцы.
      - Я про них знаю, - сказал Алазариан. - Именно из-за них отец не отправляет в горы войска, чтобы поймать Джала Роба. Его люди боятся львов.
      - И правильно делают, - отозвался Бьяджио. - И, тем не менее, тебе придется иметь с ними дело лицом к лицу.
      - Как?!
      - Я хочу, чтобы ты отправился в Железные горы, Алазариан. Я хочу, чтобы ты нашел этот львиный народ. Эти люди знают, где найти Ричиуса Вэнтрана, и смогут доставить тебя к нему.
      - К Вэнтрану? Зачем?
      - Мне необходимо передать ему послание. Это жизненно важно. И ты единственный, кто может это для меня сделать, - Бьяджио с улыбкой смотрел на юношу. - Посмотри на себя! Ты почти, что можешь сойти за трийца. Вэнтран тебя выслушает. И фактически ты Гэйл. Когда он поймет, чем ты рисковал, он тебе поверит.
      - Нет! - вскрикнул Алазариан, вскакивая. - Зачем мне отправляться в Люсел-Лор с вашим поручением? Чего ради рисковать жизнью?
      - Ради мира, - ответил Бьяджио. - Посмотри вокруг, мальчик! Империя разваливается. Каждый день приносит новые известия о геноциде, о политических убийствах. Если твой дед нападет на Черный Город, он втянет империю в тотальную войну. Она не ограничится Талистаном и столицей. В нее будут вовлечены Высокогорье и Казархун, и то, что осталось от Арамура. И, в конце концов, в нее втянутся все. - Бьяджио сделал паузу. - Я должен это предотвратить, Алазариан. А времени у меня мало. Мне надо разрушить планы твоего деда.
      - Как?
      Бьяджио ответил угрюмо:
      - Напав на него первым.
      Алазариан отвел глаза. Во что он влез? Казалось, Бьяджио одержим какой-то невидимой угрозой - но хуже всего, что он может быть прав. Алазариану было известно, на что способен его дед. И последнее время дома происходили странные вещи. Все же он не мог понять свою роль в плане Бьяджио.
      - А почему Вэнтран? - спросил он. - Что вам от него нужно?
      - Потому что я слаб, - признался император. - Пусть я называюсь императором Нара, но армии у меня нет. Мне нужны воины. Мне нужны трийцы. Вэнтран может мне их дать. Он - единственный, кто способен убедить их воевать против Талистана.
      - Но зачем ему это делать? - недоверчиво спросил Алазариан. Вражда между Бьяджио и Ричиусом Вэнтраном была притчей во языцех. - Он ни за что не станет помогать вам, государь.
      - Станет, - уверенно заявил Бьяджио. - Потому что захочет получить обратно Арамур.
      Внезапно Алазариан все понял. Бьяджио было известно, что Вэнтран по-прежнему мечтает о своей родине - той родине, которой его лишил сам Бьяджио. Алазариан был поражен простотой этого плана.
      - Вот как, - устало проговорил он. - Вы хотите, чтобы я сказал Ричиусу Вэнтрану, что он может получить Арамур обратно.
      - Если приведет трийцев воевать с Талистаном - да, - подтвердил Бьяджио. - И подумай о себе, Алазариан. Ричиус Вэнтран знает трийцев. Они много лет живет среди них. Он сможет ответить на твои вопросы, поможет тебе узнать, кто ты. Он ведь даже знал Тарна, трийского чародея.
      Алазариан откашлялся - разговор о чародействе его смущал. Однако слова Бьяджио подействовали на него магическим образом. Если Вэнтран действительно знал Тарна, тогда, наверное, он поможет Алазариану узнать правду. Может быть, он даже знает Джакираса, хотя особенно надеяться на это не стоит. Алазариан закрыл глаза, пытаясь разобраться со своими противоречивыми чувствами. Он любит деда, но дед безумен и даже опасен. И он не питает никакой любви к Элраду Лету. Если план Бьяджио приведет к гибели Лета, большей награды Алазариану не нужно.
      - Не знаю, - прошептал он, - просто не знаю...
      Ему отчаянно хотелось отправиться в Люсел-Лор. Ему хотелось сдержать данное матери обещание, узнать, кто он такой и зачем получил свой таинственный дар. И больше всего ему хотелось поверить Бьяджио. Однако он говорил с человеком, который разрушил Собор Мучеников, который вверг Драконий Клюв в междоусобную войну и подстроил убийство одиннадцати нарских правителей на Кроуте. Да и сейчас Бьяджио пытается укрепить свою власть с помощью внушающего ужас Протектората.
      - Как я могу вам верить? - спросил Алазариан. - Я слишком хорошо вас помню, государь.
      - Правда? - отозвался Бьяджио. - Я помню нашу первую встречу, Алазариан Лет. Ты были еще совсем малыш, и все время смотрел на меня, разглядывал мое лицо. Помнишь почему?
      - Да. Из-за ваших глаз.
      - А сейчас ты видел мои глаза?
      - Видел, - признал Алазариан. - Они изменились.
      - Я сам изменился, - заявил Бьяджио. - Посмотри на меня, Алазариан.
      Алазариан повернулся и увидел, что Бьяджио встал. Глаза у него были человеческие, зеленые, лицо переполнено чувством.
      - Я стал человеком мирным, - сказал Бьяджио. - Мне это нелегко, но я стараюсь, Алазариан. Я очень стараюсь стать лучше.
      Алазариан почти ему поверил. Но только почти. Ему постоянно вспоминалось кровавое прошлое Бьяджио. Казалось, император почувствовал, какая борьба идет в душе мальчика, и подошел ближе.
      - Я бы очень хотел убедить тебя, что я говорю правду, - проговорил он. - Ты мне нужен, Алазариан. Никого другого Вэнтран не станет слушать. Скажи, чем тебя убедить? - Способ есть.
      Голос Алазариана стал мрачным и пронзительным, он задрожал, как только подумал об этом способе.
      - Скажи мне.
      Алазариан колебался. Насколько он может открыть свои способности? Он узнает правду, лишь прикоснувшись к Бьяджио. Это риск, но это крайне важно. Он должен знать, действительно ли дед собирается развязать войну или это выдумка хитроумного Бьяджио. Только такое доказательство может его удовлетворить.
      - Сядьте, - сказал Алазариан.
      Бьяджио посмотрел на него с подозрением:
      - Зачем?
      - Пожалуйста, сядьте. - Алазариан указал на кресла, с которых они только что встали. - Сюда.
      Бьяджио опасливо выполнил просьбу Алазариана и посмотрел в лицо юноше. Алазариан с наслаждением увидел, что император искренне встревожен. Оставаясь совершенно серьезным, Алазариан подошел к императору и сел перед ним, придвинув свое кресло так близко, что их колени соприкоснулись.
      - Я могу выяснить, говорили ли вы правду, - сказал Алазариан. - Я могу прочесть ваши чувства и определить, действительно ли вы изменились.
      Бьяджио побледнел.
      - Как?
      - Не знаю, - признался Алазариан. - Но когда я прикасаюсь к человеку, я могу не только излечить его. Я его чувствую. Я словно с ним сливаюсь. Это... - Он пожал плечами, не в силах объясниться словами. - Это странное чувство.
      - Поразительно, - прошептал Бьяджио. Он посмотрел на свои руки, потом - на руки Алазариана и снова на свои. С его губ сорвался тихий смешок. Кажется, мне страшно. Что со мной будет?
      - Ничего, - заверил его Алазариан. - Я не сделаю вам больно. Я просто скажу вам, что почувствую. Решать вам. Бьяджио резко протянул ему руки:
      - Делай.
      Руки у императора оказались мягкими и теплыми. Алазариан провел по ним пальцами - сначала осторожно, потом увереннее. Бьяджио выжидающе смотрел на него, и Алазариан закрыл глаза, чтобы не отвлекаться. Как только его веки опустились, в его голове начали возникать картины. Стараясь их не разрушить, Алазариан выровнял дыхание, сосредоточился и постарался оживить возникшие перед ним образы.
      Ничего подобного он в жизни не видел.
      Внутри него оказался человек, чьи чувства наполняли все его существо тигр с золотыми волосами и ужасным взглядом. Он увидел берег с белым песком, незапятнанным, залитыми солнцем. Остров. И дворец на берегу, большой и красивый. Дом Бьяджио. И еще один мужчина, не Бьяджио, но очень похожий на него. Алазариан сразу же понял, что это - отец императора. У него было перерезано горло. При виде этого зрелища Алазариан вздрогнул. Из раны била кровь.
      - Ваш отец, - проговорил он чужим голосом. - Вы его убили...
      На секунду Алазариан ощутил, что рука императора дрожит, готовая высвободиться.
      - Нет! - приказал Алазариан, сжимая пальцы. - Не убирайте рук!
      Изображение Бьяджио-старшего исчезло, а его сын стал взрослым. Теперь глаза его засверкали синевой, а голову кружило безумие. Алазариан с трудом овладел своим сознанием. Этот Бьяджио шагал по миру, словно принц, идущий по вымощенной черепами дороге. В голове Алазариана зазвучал непрерывный вопль: крик взятых штурмом городов, смертников на эшафотах, рабов, терзаемых ради забавы. Вокруг него хохотали нарские лорды с жуткими нарумяненными лицами. Ощущение сменилось голодом, жором, острым до рези в животе. Алазариан ахнул. Словно издалека он услышал голос Бьяджио:
      - Что? Что ты видишь?
      - Вас, - ответил Алазариан. - Нет, не уходите...
      Алазариан ощущал нежелание Бьяджио продолжать контакт - но император не отнял рук. А следующая картина оказалась самой мощной, затопив все волной горя. Алазариан почувствовал, как у него перехватило дыхание и судорогой свело горло. Он понял, что видит, как умирает старый император Аркус. Чудовищное горе Бьяджио заставило Алазариана вскрикнуть. Он впился ногтями в руки Бьяджио, разделяя его скорбь.
      - Бог мой! - сказал Алазариан.
      - В чем дело? - спросил Бьяджио. - Что теперь?
      - Аркус, - едва слышно прошептал Алазариан. - Он был вам как отец. Вы его любили. А он вас оставил. - Он меня оставил...
      - И вы перестали быть прежним. Вы...
      "Вы изменились", - подумал Алазариан. Он задержал дыхание, перекрыл поток горя и нырнул в сердце сегодняшнего Бьяджио. Он добрался до самых его глубин и с изумлением понял, что каждое слово было правдивым. Бьяджио был не тем человеком, которого ожидал видеть Нар. В нем кипела отчаянная битва между старым и новым, но новое побеждало.
      Алазариану было довольно. Он медленно выпустил руки Бьяджио и открыл глаза. Император смотрел на него. Лицо у него посерело. Его губы шевелились, не издавая ни звука.
      - Вы мне не лгали, - проговорил Алазариан, овладевая собой. Он судорожно сглотнул, чувствуя, что в горле у него по-прежнему стоит ком. Это правда. Мой дед, вы... все, правда.
      Бьяджио продолжал молчать. Он был потрясен тем, что только что произошло, и тяжело дышал, словно после быстрого бега.
      - Не могу поверить, - сказал он, наконец. - Ты все это видел?
      "Все это и еще многое", - подумал Алазариан. Он улыбнулся, пытаясь успокоить Бьяджио:
      - Я не верил вам, пока не дотронулся до ваших рук. Теперь я знаю правду. Но я все равно не знаю, что мне делать. Я боюсь ехать в Люсел-Лор. Я боюсь того, что со мной могут сделать львиные всадники. И я боюсь Вэнтрана. В конце концов, я ведь принадлежу к дому Гэйлов. Он может меня убить.
      - Нет. Я знаю Шакала. Он не убийца. Он прислушается к тебе, потому что увидит твою искренность - и потому что ты один можешь вернуть ему Арамур. Когда твой дед умрет, его трон освободится.
      Алазариан понял, о чем говорит Бьяджио.
      - Я не хочу править Талистаном, государь император. Если я сделаю то, что вы просите, то лишь из-за того, что увидел в ваших мыслях, из-за ненависти к Элраду Лету, а еще потому, что вы, боюсь, правы: Люсел-Лор единственное место, где можно найти ответы на мои вопросы. Мне нужно оказаться среди трийцев.