- Хочешь пойти наверх? - спросила она, подмигивая.
      - Ну, я не в карты пришел играть. Меледа ухмыльнулась.
      - Дай мне минуту. Я скоро к тебе приду.
      Прекрасно зная заведенный порядок, Касрин поднялся наверх и нашел комнату, которой Меледа всегда пользовалась, чтобы "принимать". Усевшись на кровать, он стянул сапоги. В комнате было жарко, так что он открыл окно, впустив солоноватый бриз и наполнив им грудь. Вдали покачивался на волнах его корабль. В небольшой шлюпке, идущей к кораблю, сидели трое.
      "Лэни, - решил Касрин. - Возвращается. Хороший парень".
      Он действительно был очень хорошим. Как и все члены команды "Владыки". Корабль дураков, охотно плавающих с королем идиотов. Касрин отвернулся от окна, не желая смотреть на свой одинокий корабль. Сняв рубашку, он зашвырнул ее в угол, а потом улегся на кровать, мрачно уставившись в потолок в ожидании Меледы. Наконец в коридоре раздались шаги.
      - Заходи сюда, красавица! - позвал он. За дверью замялись. Касрин рассмеялся.
      - Заходи, киска. Не надо со мной играть.
      Дверь медленно открылась. Касрин начал расстегивать брюки. И тут в комнату с ухмылкой заглянул невысокий человечек.
      - Разочарован, милый? - пошутил незнакомец. Касрин застегнул брюки.
      - И зол, - проворчал он, разглядывая пришельца. - Кто ты, к черту, такой?
      - Я - посланец, капитан Касрин. А вас искать неудобно. - Он направился в угол, поднял рубашку Касрина и бросил ее капитану. - Держите. Одевайтесь.
      - Не собираюсь, - заявил Касрин. Он отбросил рубашку и направился к незнакомцу, угрожающе глядя на него. - Я занят. Какое у тебя ко мне дело?
      Казалось, человечек нисколько не испугался.
      - Меня послали за вами, Касрин, - ответил он. - Я должен отвезти вас к моему господину. Внизу нас ждет карета. И я бы советовал вам поторопиться. Мой господин не любит, чтобы его заставляли ждать.
      - Да что ты говоришь? И меня это должно интересовать?
      - Должно было бы, если бы вы знали моего господина. Он славится дурным характером.
      - Послушай, карлик, - прорычал Касрин, сгребая незнакомца за грудки и заставляя встать на цыпочки, - давай-ка в два счета говори мне, кто ты, к черту, такой, иначе, клянусь небом, я сверну тебе шею!
      - Мое имя Малтрак. Я служу императору Бьяджио. - Он взялся за руки Касрина и разжал его пальцы. - И если ты меня не отпустишь, вонючий сын морской ведьмы, то я велю моим ребятам высосать тебе глаза.
      Изумленный Касрин отпустил человечка и попятился, пристально на него глядя. Оказалось, что он похож на Рошанна, холодного и смертоносного.
      - Что вам от меня надо? - спросил Касрин.
      - Я уже сказал, - ответил Малтрак. Он смерил Касрина взглядом, явно остался недоволен увиденным и оглядел комнату. - Бог мой, только посмотреть, до чего ты дошел!
      - Бьяджио хочет меня видеть?
      - Умница. Как это ты догадался? Я тебе все по полочкам разложил? Одевайся.
      Касрин не послушался.
      - Зачем? - допытывался он. - Что ему нужно?
      - Жизнь слуги сурова и полна унижений, капитан Касрин. Я не знаю, зачем моему императору понадобилось вас видеть, и мне нет до этого дела. Достаточно того, что он этого пожелал - и поэтому я здесь. Так что пошевеливайтесь побыстрее, а?
      Вспомнив о Меледе, капитан Касрин бросил взгляд на дверь. Казалось, Малтрак прочел его мысли: он встал перед ним.
      - Ваша красавица-девка наверх не поднимется, Касрин. Я сказал ей, что у меня к вам дело, и серебряная монета заставила ее заткнуться. Теперь пойдемте.
      - Серебряная? - хмыкнул Касрин. - Я собирался заплатить ей золотой. Он вздохнул. - Ладно, Рошанн. Веди меня к своему господину. У меня для него найдется пара слов.
      Касрин поднял рубашку и начал застегивать пуговицы. Он ни разу не встречался с императором, но хорошо знал его репутацию. Видимо, Никабар что-то нашептал Бьяджио, и Касрин идет в свое последнее плавание. Но он не дрогнет, не даст Бьяджио насладиться его страхом. Чего бы императору от него ни понадобилось, он вынесет все как мужчина.
      Когда Малтрак с Касрином приехали в Черный Дворец, уже почти рассвело. Глядя на горизонт, Касрин решил, что приближается утро. Из-за бессонной ночи он ужасно устал. Он знал, что Лэни и команда "Владыки" будут о нем беспокоиться, гадая, куда он мог исчезнуть, однако агент Бьяджио был неумолим, в своем требовании торопиться. Как только карета остановилась, Касрин сразу же вышел. Несмотря на свой высокий флотский чин, он видел Черный Дворец только издалека, как любой из тысячи зевак, ежедневно глазеющих на него с улицы. Дворец ослепил Касрина, и он задрал голову, чтобы увидеть его вершину, которая словно исчезала в небесах. Он повернулся к Малтраку, спрыгнувшему на землю.
      - Где твой хозяин, пес? Веди его сюда. Малтрак осклабился.
      - Теперь вы заторопились? Это хорошо.
      Агент подошел к рабам, дожидавшимся на дворе, и велел им доложить императору об их приезде. Один из рабов сообщил, что "господин" их ждет, и поспешно ретировался. Малтрак поманил Касрина пальцем.
      - Идите за мной.
      Они прошли через массивные ворота и оказались под лестничным маршем. Касрин дивился на архитектуру дворца. Черный Дворец был кошмаром из известняка и скульптур, переплетением переходов и химер, скоплением отполированных драгоценных металлов. Он заставлял вспомнить нарскую мифологию: здесь должны были бы обитать боги.
      Малтрак привел Касрина в гигантский зал с расписным потолком и гипсовыми фризами на стенах, живописующими воинственную историю Нара. Зал был пуст. В этот ранний час он казался склепом, обиталищем призраков. С дальнего конца зала на Касрина с непонятной улыбкой взирала гигантская скульптура обнаженной женщины. В ее руках был сосуд с воображаемой водой, которая лилась ей на ноги. Как и все во дворце, статуя была чудовищно огромной и пугающей.
      - Где Бьяджио? - спросил Касрин.
      - В музыкальном салоне, - ответил Малтрак. - Уже близко.
      "Уже близко" показалось Касрину милей. Наконец Малтрак провел его вверх по бесконечной лестнице и извилистым коридорам - мимо кухонь, помещений для рабов и оружейных, и они попали в крыло, где было еще тише, чем в остальном дворце. Вход через арку охраняли два стража в шлемах в виде серебряных черепов. За аркой, как заметил Касрин, обстановка менялась. Это крыло было менее аляповатым, более сдержанным и женственным.
      - Идемте, - пригласил Малтрак, спокойно проходя мимо стражей.
      Касрин последовал за ним, и, наконец, они оказались в большой комнате, застеленной пышным ковром, с большими окнами, в которых видны были столица и рассвет. Вдоль стен стояли бюсты неизвестных капитану людей, с потолка свисали причудливые гобелены. Но самым удивительным был человек в центре комнаты. За белым роялем сидел мужчина с длинными светлыми волосами, и его стремительные пальцы с силой ударяли по клавишам. На нем была широкая блуза пепельно-розового цвета, отделанная белыми рюшами. Бант блузы пропитался потом, мокрые пряди волос падали на глаза. Казалось, он не замечал на себе изумленного взгляда Касрина - или, по крайней мере, ему не было до него дела. Музыка взмыла бурным крещендо, пальцы танцевали по клавишам, выбивая яростную мелодию.
      Касрин наклонился к Малтраку.
      - Это Бьяджио?
      - Тс! - укоризненно прошипел Малтрак. - Подождите.
      Касрин нетерпеливо дожидался окончания мелодии. Музыкант довел пьесу до громкого завершения и встряхнул руками в шелковых манжетах. Закончив, пианист устало откинул назад голову, ловя ртом воздух. Малтрак восторженно зааплодировал.
      - Прекрасно, маэстро! Дивно!
      Бьяджио вытащил из жилета красный платок и промокнул лоб. Он взмок от пота, но казался невероятно довольным собой, а при виде Касрина его лицо просветлело еще больше.
      - Приветствую вас, капитан Касрин, - сказал он.
      В его голосе было что-то бесполое, как и во всем его облике. Бьяджио походил на мужчину и женщину, слившихся в одном теле. Его янтарная кожа, золотые волосы и тонкие черты лица противоречили его прославленной свирепости. Он аккуратно убрал платок в карман и встряхнул гривой волос. Капли пота веером разлетелись со лба.
      - Ну, и как вам? - спросил он. Касрин не знал, что отвечать.
      - Громко, - сказал он, наконец.
      - Прекрасно, - поправил его император. - И вы это знаете. Это пьеса Тагрого, кроутского композитора, который жил в прошлом веке. Он был гением.
      - Верю вам на слово. Малтрак оскорбился:
      - Что ты себе позволяешь, ты...
      - Малтрак, будь так любезен и оставь нас вдвоем, хорошо? - попросил Бьяджио. Он улыбнулся Касрину. - Мне надо кое-что обсудить с капитаном.
      Рошанн мгновенно послушался. Он поклонился императору и, пятясь, ушел из салона. Касрин чувствовал себя неловко. Не зная, куда деть руки, он вызывающе скрестил их на груди, дожидаясь, чтобы Бьяджио заговорил. Ему пришлось ждать тревожно долго: император внимательно его разглядывал. Наконец Бьяджио чуть отодвинулся от рояля.
      - Вы не такой, как я думал, - сказал он. - Гораздо моложе.
      - Извините, что разочаровал вас. Бьяджио выгнул бровь.
      - О нет, вы меня не разочаровали, Касрин. Со временем, возможно, разочаруете, но пока - нет. - Император подошел к стеклянному буфету, стоявшему у стены. Его полки были уставлены бокалами и бутылками. Бьяджио выбрал вино цвета крови и протянул бутылку Касрину. - Выпьете?
      - Нет, спасибо, - сказал Касрин.
      Он понимал, что попал в паутину, и хотел сохранить способность соображать.
      Бьяджио налил себе бокал.
      - Вам нравится мой музыкальный салон, капитан? Когда мне неспокойно, я прихожу сюда, чтобы вернуть себе душевное равновесие и поиграть на рояле. Это - мой храм.
      - Храм? Ну что ж, очень удобно. Я хотел сказать - раз уж вы разнесли другой на щебень. Бьяджио сверкнул глазами.
      - Об этом вам следовало бы молчать, - посоветовал он. - Не забывайте, с кем вы разговариваете.
      В углу комнаты стояли два пышных кресла. Светлое дерево украшала богатая резьба. Бьяджио прошел туда, сел и положил ногу на ногу. Он поманил Касрина к себе.
      - Идите и садитесь со мной, капитан. Нам надо поговорить о деле.
      - О каком деле?
      - Сядьте, и я вам скажу.
      - Я предпочитаю стоять. Бьяджио поднял глаза к небу.
      - Я знал, что вы упрямы. Ну, хорошо, пусть вам будет неудобно. Я уверен, что вы к этому привыкли, пока жили в той крысиной норе.
      - Вам ли не знать, - огрызнулся Касрин. - Это вы меня туда загнали. Вы и ваш добрый друг Никабар.
      - Вы озлоблены, - заметил Бьяджио. - Понимаю. У вас есть на это право. Но я прошу вас минуту меня послушать. Мне нужно, чтобы вы открыли свой слух. Думаю, вам будет интересно.
      - Мне наплевать на все, что вы можете сказать. Если меня вызвали сюда, чтобы казнить, - пожалуйста. Я этого ждал. Но избавьте меня от ваших проповедей.
      - Вы неправильно меня поняли, - проговорил император. - Сядьте, пожалуйста.
      На этот раз Касрин принял его приглашение. В Бьяджио ощущалось нечто интригующее, чего Касрин никак не ожидал.
      - К чему все это? - спросил он. - Почему я здесь?
      - Дело касается Лисса, - ответил Бьяджио. - Чего же еще?
      - Лисса! - презрительно фыркнул Касрин. - Действительно - чего же еще. Я уже все сказал Никабару. И не понимаю, зачем мне повторять это вам. То, что я стал изгоем, моего мнения не изменило.
      Бьяджио кивнул.
      - Я в курсе. Адмирал Никабар все мне рассказал. Он считает вас трусом, Касрин.
      - Потому что я не захотел убивать невинных людей для него и для вас.
      - Нет, - возразил Бьяджио. - Только для него.
      - Это и ваша война, Бьяджио. Не пробуйте это отрицать. И это настоящая бойня. Я больше не хочу в ней участвовать.
      - Верно, - сказал император. Он нахмурился, глядя в бокал и рассматривая свое отражение. - Я действительно помогал Аркусу при планировании первого нападения на Лисс. Тогда я был с ним согласен. Но ситуация изменилась. И я изменился.
      - Ну конечно! - засмеялся Касрин.
      - Это так! - рявкнул Бьяджио. - И я намерен доказать это вам и всей империи.
      - Такие люди, как вы, не меняются, Бьяджио. Вы всю жизнь были мясником. И Никабар тоже. - Он откинулся назад, презрительно глядя на императора. - Вы, нарские аристократы, все одинаковые. Вы видите только новые богатства, новые земли, новые народы, которые надо покорить. - Он потер пальцы под носом у Бьяджио. - Вот все, что вас интересует, Бьяджио. Золото. Вам больше ничего не нужно. Вас волнуют только проклятые деньги.
      Бьяджио покачал головой.
      - Посмотрите на меня, Касрин.
      - Я смотрю.
      - Я имею в виду - посмотрите, как следует. Какого цвета у меня глаза?
      Касрин пожал плечами.
      - Не знаю. Зеленые, кажется.
      - Правильно, зеленые, - резко подтвердил Бьяджио. Он раздраженно отодвинулся от Касрина. - Было время, когда мои глаза сверкали, словно два сапфира. Кристально-синие, как небо. Как у Никабара.
      По лицу Касрина скользнула тень сомнения. Бьяджио ухватился за него.
      - Да, вы меня поняли. Я стал другим. То, что мы делали в Лиссе, было ошибкой, но тогда я был безумен. Я сидел на том же снадобье, что и Никабар, и оно нас обоих сводило с ума.
      - А теперь?
      - Я больше не пользуюсь снадобьем.
      - Почему?
      - Ради мира, - ответил Бьяджио. - Неправильно продолжать войну против Лисса. Вы это знаете.
      Поэтому вы и отказались с ними сражаться. И поэтому Никабар назвал вас трусом. Видите - я многое о вас знаю, Блэр Касрин.
      - Нет, - отрезал Касрин, - вы ничего обо мне не знаете.
      - Вы родились в рыбачьем поселке Эс-Тракла, к югу от столицы. Вашего отца тоже звали Блэром. У него была шаланда, на которой он возил рыбу с мыса. Ваше первое воспоминание - о том, как вы работаете с ним в море. И вы мечтали стать моряком, как ваш кумир, Никабар. В пятнадцать лет вас укусила мурена. Вырвала кусок мяса из руки...
      - Хватит! - бросил Касрин. - Вы можете воспроизвести урок истории, Бьяджио, но вам ничего не известно о человеке. И вы понятия не имеете, почему я отказался сражаться с лиссцами, потому что вопли женщин и детей ничего для вас не значат. Вы - чудовище, как Никабар. И я боготворил его в юности потому, что был глуп.
      - Но теперь вы его ненавидите, правда, Касрин? - допытывался Бьяджио. - Он отнял у вас жизнь. Нет, хуже! Вы предпочли бы, чтобы он вас убил. Тогда вам не пришлось бы слушать, как вас называют трусом, и вы не застряли бы в той вонючей деревне, не имея разрешения отправиться в плавание. Ведь ваша репутация погублена? Никабар выставил вас и ваших людей дураками. И "Владыка ужаса" обрастает ракушками, пока вы напиваетесь и проводите время со шлюхами. Никабар ждет, чтобы вы покаялись. Но вы этого никогда не сделаете, потому что считаете себя правым.
      Все сказанное Бьяджио было правдой, и Касрин заставил себя едко улыбнуться:
      - Очень впечатляет.
      Ответная ухмылка Бьяджио ужасала.
      - Я не идеальный человек, капитан. Но я стал лучше, чем был. Есть вещи, которые мне нужны для того, чтобы сохранить империю. Одна из них это мир с Лиссом. У меня есть проблемы посерьезнее, а лиссцы меня выматывают. Мне необходим мир.
      - Ну и? Действуйте: заключите мир.
      - Не могу. Мешает наша общая проблема.
      - Общая? - Касрин, наконец, понял: - Вы имеете в виду Никабара.
      - Он одержим Лиссом. Он пытается покорить его уже больше десяти лет, и это лишило его рассудка. И он загнал меня в угол. Черный флот подчиняется не мне, а ему. Флот будет воевать с Лиссом столько, сколько Никабар того потребует.
      - Он никогда не отступится, - согласился Касрин. Он слишком хорошо знал Никабара, чтобы надеяться на иное. Бьяджио был прав. Никабару Лисс не давал покоя. Это было единственным, что в последнее время руководило всей его жизнью. - Но что можно сделать? Вы же сами сказали: флот подчиняется ему.
      - Ну, вообще-то не совсем весь флот, капитан, - ответил император. Он приветственно поднял бокал. - Ваше здоровье.
      Невысказанное вслух предложение заставило Касрина удивленно открыть глаза.
      - Вы намерены устранить Никабара?
      - Желаете принять участие?
      - Хотел бы, не будь это безумием. Вы понимаете, чего просите? Вам хоть что-то известно о "Бесстрашном"? Это сумасшествие. - Касрин рассмеялся императору в лицо. - Может, вам стоит снова сесть на наркотик, Бьяджио?
      - А может, вы трус? - отозвался Бьяджио. Касрин ощетинился:
      - Нет!
      - Тогда заткнитесь и слушайте. Моя родина - Кроут. Вам известно, что остров захватили лиссцы?
      Касрин кивнул. В Наре об оккупации Кроута знали все.
      - А вы знаете, кто такая королева Джелена? Королева Лисса находится на Кроуте, капитан. Она укрепляет остров, думая, что я хочу отвоевать его обратно. Видимо, она считает, что Никабар планирует нападение на Кроут.
      - И это так?
      - Нет. Он планирует напасть на сам Лисс. Но королева Джелена об этом не знает. - Бьяджио покатал бокал между ладонями. - Пока.
      - Вы собираетесь сообщить ей?
      - Я намерен поехать на Кроут и вести с королевой переговоры о мире. Я скажу ей, что задумал Никабар. Она, конечно, потребует от меня уступок, и мне придется подкрепить ими мою оливковую ветвь. Лиссцам мир нужен не меньше, чем нам. Я в этом уверен.
      - Так для чего вам понадобился я? - вопросил Касрин, хотя уже почти точно понял, каким будет ответ - и боялся его услышать.
      Император Бьяджио подался вперед.
      - Отвезите меня на Кроут, - просто сказал он. - Ваш корабль единственное военное судно, которое у меня есть. Все остальные капитаны по-прежнему верны Никабару.
      - Ни за что, - заявил Касрин. - Это - самоубийство. Лиссцы уничтожат нас еще на подходе к Кроуту. И потом - Никабар запрещает мне выходить в море.
      - Он даст разрешение, если будет считать, что вы намерены присоединиться к нему, - возразил Бьяджио. - Никабар хочет заполучить вас обратно. Ему нужны такие талантливые люди, как вы. После того как вы отвезете меня на Кроут, вы найдете Никабара. Вы скажете ему, что передумали, что раскаялись и счастливы, будете воевать против Лисса, чтобы вернуть себе репутацию.
      - Смешно, - пробормотал Касрин. - Он ни за что этому не поверит.
      - Поверит, - уверенно возразил Бьяджио. - Я об этом позабочусь. А что до кроутов, то они не пустят нас ко дну, когда узнают, что я нахожусь на борту. Королева Джелена захочет со мной встретиться. Я в этом уверен.
      Касрина это еще не убедило.
      - Это - крупный риск. Если вы ошибаетесь...
      - Я не ошибаюсь. Лисс воюет двенадцать лет. Они ведут войну, которую им никогда не выиграть. Если Джелена не полная дура, она это уже видит.
      - Ну, в одном вы правы, - сказал Касрин. - Она определенно захочет чего-то взамен. Мира ей будет мало. Ее надо будет убедить. Что вы ей дадите, помимо известия о вторжении Никабара?
      Бьяджио потемнел.
      - То же, что я предлагаю вам. Я дам ей Никабара. - Он смотрел на Касрина, ожидая его реакции, но Касрин сумел сохранить бесстрастность. Ну? - поторопил его Бьяджио. - Соблазнительное предложение, правда?
      - Да, - признался Касрин. - Но как я должен уничтожить Никабара? У вас и на это найдется ответ в вашей волшебной шляпе?
      Император Бьяджио продемонстрировал великолепную уверенность в себе.
      - Милый мой Касрин, у меня на все есть ответы. Будет способ справиться с "Бесстрашным". Механизм уже запущен. Но вы должны мне довериться. Все это - часть более крупного плана. Вам будут выдвинуты условия, будет сказано, что вы должны для меня сделать. А взамен я дам вам то, чего вы хотите больше всего.
      Касрину вдруг страшно захотелось выпить. Он встал с кресла, направился к буфету, взял бутылку с чем-то крепким и налил себе рюмку. План Бьяджио был тонким и опасным. Император не открывал своих карт, и поэтому Касрин толком не знал, во что он впутывается. Но одно он знал определенно: Бьяджио - гений интриги. Он организовал разрушение Собора и отнял у Эррита трон, и хотя все были уверены, что ему не удержать власть и неделю, он сумел усидеть уже год. Человек с такими талантами вполне способен нанести поражение "Бесстрашному".
      В конце концов, предложение оказалось слишком соблазнительным. Касрин поставил рюмку и вытер губы рукавом.
      - Я не хочу вам доверять, Бьяджио, - открыто сказал он. - Но, думаю, выбора у меня нет. Бьяджио расплылся в улыбке.
      - Значит, вы сделаете то, что я скажу? Вы отвезете меня на Кроут?
      - Мне понадобится время, чтобы подготовить корабль. "Владыка ужаса" очень давно не выходил в море. Когда вы хотите отплыть?
      - Завтра.
      - Завтра?! - воскликнул Касрин. - Ну да, никаких проблем. Черт возьми, почему тогда не сегодня?
      - О нет, сегодня я никак не могу, - подхватил шутку император. Сегодня у меня другие дела. Вы ведь не единственный, кто придет ко мне, Касрин. Мне надо повидаться еще кое с кем.
      4
      Дакель-инквизитор вышел на подмостки в ошеломляющей тишине. На нем были черные министерские одежды, а лицо оставалось абсолютно бесстрастным. Когда он повернулся к огромной толпе, собравшейся в его театре, в его глазах не промелькнуло и искры тревоги. Десяток люстр заливал залу оранжевым светом. Воздух был тяжел и неподвижен.
      Два охранника в шлемах-черепах стояли по обе стороны помоста, неподвижные, словно статуи. В руках у Дакеля не было записок или свитка с обвинением, и он сцепил пальцы перед собой, будто в задумчивости. Зрители ждали, чтобы он заговорил. Элрад Лет был так же безмолвен, как и зрители. Его холодные глаза неотрывно смотрели на инквизитора, но он не выглядел испуганным.
      Алазариан наблюдал за происходящим с расположенных амфитеатром скамей и был так же загипнотизирован, как и остальные. Помещение было набито до отказа. Утром Алазариан увидел из окна толпы, которые собрались вокруг Башни Правды, жужжа о приезде Элрада Лета. Теперь в зале слушаний было неприятно душно. Алазариан оказался зажатым между двух крупных мужчин, и их локти впивались ему в ребра. Он занял место заранее, потому что так приказал Дакель. Алазариан рассчитывал, что инквизитор посадит его в специальную комнату для свидетелей дожидаться своей очереди выйти на сцену, однако Дакель ничего не сказал относительно своих планов на юношу. Он только велел Алазариану ждать в зале. И теперь, глядя, как отец скрещивает взгляды с инквизитором, Алазариан был рад тому, что его никто не знает. Если повезет, Дакель не сможет его найти. И как насчет того странного Донхедриса? Смог ли он как-то повлиять на Дакеля?
      "А если Дакель меня вызовет, - тревожно думал Алазариан, - что тогда?"
      Он в который раз решил, что предстанет перед министром, постарается отвечать правдиво и, будет надеяться, что не разделит судьбу Элрада Лета. Судя по раздававшемуся вокруг шепоту, Алазариан понял, что большинство ожидает казни Лета. Алазариан затаил дыхание, ожидая, чтобы Дакель начал. Он не чувствовал жалости к своему так называемому отцу - и не мог сказать, как это характеризует его порядочность.
      Наконец Дакель улыбнулся зрителям. Словно искра пробежала по помещению. Министр Дакель плавно заскользил по мраморному полу. Он находился на противоположной стороне от помоста, но в следующую секунду уже стоял перед Элрадом Летом, пристально глядя на него. Элрад Лет презрительно смотрел на него со своего возвышения, высокомерно кривя губы.
      "Он ничего не боится, - подумал Алазариан. - У него нет сердца".
      Дакель повернулся спиной к возвышению и лицом к аудитории.
      - Добро пожаловать, - сказал он. Алазариан впервые слышал такой музыкальный голос. - Мои добрые друзья. Граждане. Как приятно видеть такое проявление интереса. Я тронут. - А потом его голос загремел: - Элрад Лет, назовите свой титул.
      Лет ответил не сразу, почти не скрывая отвращения.
      - Я - Элрад Лет из Талистана, - сказал он. - В настоящее время управляю провинцией Арамур.
      - Правитель провинции, - произнес Дакель, выразительно выгибая брови. - Этот титул даруется волей императора, не так ли?
      - Этот титул был мне дарован во время правления Аркуса, - ответил Лет. Он понимал, к чему его пытается подвести Дакель, и не поддавался. - Не по власти Бьяджио.
      - Вам известно, почему вы здесь, Элрад Лет?
      - Понятия не имею! - презрительно бросил Лет. - Но мне известно, что на этот трибунал вызывают невинных людей. Инквизитор махнул рукой в сторону публики.
      - Ну а вот всем этим людям известно, почему вы здесь, Элрад Лет. Они слышали рассказы. Они знают, какой вы добрый и справедливый правитель.
      Лет ничего не ответил. Алазариан знал, что он не станет отвечать. Он гордится тем, как ведет дела в Арамуре, и не станет за это извиняться.
      - Расскажите нам об Арамуре, - продолжил Дакель. - Этой землей трудно управлять? Лет зевнул.
      - Вы можете отвечать или не отвечать, Элрад Лет, но отказ от ответов указывает на вину. Таковы законы Протектората. Это заставило Лета прислушаться.
      - Не трудно, - ответил он. - У меня есть средства справляться с арамурцами.
      - Да? - протянул Дакель. - Какие же, к примеру?
      - Они - жалкий народец и им нужна твердая рука. Я уверен, что император Бьяджио поступает так же.
      - Значит, арамурцы не признают вашей власти?
      - Нет. Но они смирятся.
      - Когда? - вопросил Дакель. - Когда все умрут? Вы ведь убиваете всех, кто вам противостоит, не так ли, Элрад Лет? Вы без суда казните арамурцев, которых считаете своими врагами. Вы устроили там террор.
      - Нет! - прошипел Лет. - Там есть проблемы, и я их решаю. Когда совершаются преступления, я вершу правосудие. Когда наступает хаос, я водворяю порядок. Я не устраиваю террор. Я не взрываю соборов.
      В зале ахнули. Однако Дакель только улыбнулся, игнорируя этот выпад. Он спокойно прошел к другой стороне помоста.
      - Кто такие Праведники Меча? - спросил он. Лет вздрогнул.
      - Правитель Лет! - поторопил его Дакель. - Кто такие Праведники Меча?
      Судя по тому, как побагровело лицо Лета, он готов был взорваться.
      - Это - группа арамурских мятежников.
      - А их предводитель, - продолжал Дакель, - кто он?
      - Его имя Джал Роб, - ответил Лет.
      - Расскажите нам о нем.
      - Я мало о нем знаю.
      - Вы с ним, никогда не встречались?
      - Один раз.
      - Где вы с ним встретились?
      Лет замялся, обдумывая свой ответ.
      - На собрании, - сказал он, наконец.
      - На собрании? Что это было за собрание?
      - Это был протест, - сказал Лет. - Против меня. Дакель не сдержал улыбки. Он повернулся к зрителям, умело, посылая голос в зал:
      - Почтенные жители Нара, Джал Роб - священник. А еще он арамурец.
      - А еще он - мятежник! - вспылил Лет.
      - Да, - невозмутимо согласился Дакель. - Он мятежник и борется за освобождение Арамура от Талистана. Он собрал Праведников Меча, чтобы противостоять вам, Элрад Лет, после того как вы объявили его вне закона за то, что он вас обличал. Это правда?
      - Джал Роб - предатель и убийца. Он убил бойцов моего собственного отряда.
      - Но прежде чем стать мятежником, он был мирным человеком, и народ Арамура его уважал, так?
      - Да! - взревел Лет, вскакивая. - И если тебе известно, что все это правда, почему ты просто сам все это не скажешь, пес? Джал Роб - предатель и угроза Талистану. Он никогда не признавал моей власти в Арамуре - власти, которую мне даровал твой император Аркус!
      < - Дакель оставался спокойным.
      - Люди, за Робом идет охота потому, что он протестует против жестокого правления Элрада Лета. Вы только что слышали, что правитель сам это признал. Но Элраду Лету было мало того, что он разогнал собрание, на котором Джал Роб высказал свой протест. Он схватил почти всех, кто присутствовал на том собрании, и приказал их обезглавить. Почти сто человек. Среди них были женщины, были даже дети. Вот оно, справедливое и милостивое правление Элрада Лета!
      Элрад Лет злобно глянул на инквизитора. Алазариан, который уже слышал ужасную историю Джала Роба, почувствовал, что краснеет. Ему было стыдно, что все знают его как сына Лета.
      Дакель продолжил:
      - И теперь Джал Роб и его Праведники Меча ушли в Железные горы и сражаются с вами. Они устраивают налеты на ваших людей, пытаясь заставить уйти из Арамура.
      - Это так.
      - И в ответ вы убиваете и берете заложников, сжигаете те места, которые почитают арамурцы, отправляете их женщин в Талистан как рабынь, клеймите их детей, как скот, конфискуете доходы от их предприятий, лишаете их пищи... Я мог бы продолжать, Элрад Лет, но не стану, потому что, полагаю, доказал то, что хотел! - Дакель обвел рукой собравшихся, указывая на их потрясенные лица. - Что вы можете сказать в свою защиту?
      - В свою защиту я скажу то, что говорил всегда, - ответил Лет. Правителем Арамура меня назначил своим приказом покойный император Аркус. Я управляю Арамуром так, как считаю нужным. И когда моя власть оказывается под угрозой, я принимаю меры.
      - Под угрозой, - повторил Дакель, кивая. - Значит, Праведники Меча это угроза?
      - Да.
      - И существуют другие угрозы и Талистану тоже? Угрозы, которые оправдывают наращивание ваших военных сил? Впервые лицо Элрада Лета посерело. Дакель захихикал.
      - Позвольте освежить вашу память, правитель, - сказал инквизитор. - За последние месяцы армии Талистана выросли, не так ли? Разве ваш король, Тэссис Гэйл, не покупает коней для своей кавалерии по всей империи? И разве он не призвал в свою армию здоровых мужчин из Арамура, провинции, которой вы якобы управляете, чтобы они служили в его армии?
      Казалось, Лет не находит ответа.
      - Как я уже сказал, существуют угрозы.
      - Например, Праведники, - сказал Дакель.
      - Да.
      - И у Джала Роба так много людей, что вам и королю Тэссису понадобилось вдвое увеличить вашу армию? И оставить ее в Талистане? А не в Арамуре, около гор?
      - Есть и другие угрозы, - ответил Лет, выпрямляясь. - У Талистана есть враги, господин министр. Как вам известно, времена сейчас опасные.