Перепуганный григен лягался. Двое воинов подбежали к нему и стали рубить ему шею, трудясь над ней, словно над крепким деревом. Чудовище шумно свалилось, завывая наподобие бури. Оставалось еще четверо солдат - все они были слепы, все боялись белых призраков, метавшихся вокруг них. Форис услышал шипение стали. Удар был направлен ему в голову. Он отпрянул, позволив удару пройти мимо, перекатился через голову - и тут же вскочил, чтобы встретить противника. Жиктар взметнулся еще два раза - и два раза фонтаном брызнула кровь. Кожа и кольчуга распадались под стремительной сталью. Нарец споткнулся, в панике хватаясь за перерезанное горло. Он упал на колени и всхлипнул. По его груди струились потоки крови. Форис ударил каблуком по его закрытому металлом лицу, смяв шлем и отбросив солдата назад.
      Наверху фургона Джарра с ревом втыкал свой жиктар в мехи кислотоброса. Оружие застонало. Мехи раздулись от мгновенного притока воздуха. Джарра едва успел соскочить с фургона: мехи взорвались. Тканый мешок с грохотом лопнул, и к небу взлетело облако желтой кислоты. Воины инстинктивно нашли способ спастись, бросившись в жидкую дорожную грязь. Форис посмотрел вверх. Он попытался бежать - и обнаружил, что не может: нарский солдат вцепился ему в лодыжку. Кислота пролилась вниз дождем. Форис лягнул руку нарца и высвободился. Однако кислота уже попала на него. Она впилась в плечо, проедая одежду быстрее, чем ее смывал дождь. Подавляя боль, Форис схватил нарца, который задержал его, и буквально насадил на рог упавшего григена.
      - Смерть! - возопил военачальник.
      По приказу своего повелителя воины бросились на нарцев. Думака Джарра присоединился к бою: он прыгнул какому-то легионеру на спину и повалил его в топкую грязь. Форис пришел ему на помощь и топтал лицо противника до тех пор, пока его тело не прекратило дергаться, а из-под шлема не просочились мозги. Все трийцы орали, опьянев от крови. Форис слышал вопли двух оставшихся в живых нарцев. Его воины уже накинулись на них, чтобы добить. Волк привалился к фургону. Плечо у него горело. Он сорвал с себя рубашку и закричал так, чтобы его услышали все нарцы земли:
      - Я - Волк! Дринг принадлежит мне!
      Когда дождь наконец перестал, облака поредели, и показалась печальная луна. Снова появились кусачие насекомые, наполнившие лагерь жужжанием. Высоко в кронах берез охотились ночные зверьки - шелестели листвой. Форис сидел, привалясь спиной к стволу, и смотрел на луну сквозь белые ветви. Лагерь устало затих. Час был поздний, не спали только дозорные. Форис водил по жиктару грязной тряпкой, стирая следы крови. Он чувствовал себя невероятно изнуренным, но о сне не могло быть и речи.
      Черные мысли теснились в его голове. Эта часть леса оставалась мирной, но совсем недалеко новые легионы готовились навязать им очередное сражение. Подумав о рассвете, Форис тихо застонал. Они сталкивались с нарцами в дюжине мелких боев, и он потерял десятки воинов. Он тоже убивал десятками, но их число казалось бесконечным. Со временем нарцы их измотают. Несмотря на огромные размеры, долина Дринг располагала ограниченным количеством людей, которых можно было бросить против врагов, и с каждым днем это количество все уменьшалось. Легионеры, очищавшие лес от капканов, постоянно продвигались вперед. Скоро - слишком скоро - они подойдут к воротам замка Дринг. Форис сделал огромное усилие, чтобы справиться со своими чувствами. Наджир дома, она ждет его. Дома.
      - Не спится? - Думака Джарра сел рядом с Форисом прямо на мокрую землю. - Почему?
      Военачальник пожал плечами. Он не был настроен на беседу.
      - Беспокоюсь. Мысли одолевают.
      Джарра привалился к древесному стволу возле друга. Вместе они стали смотреть на луну, обмениваясь вздохами. Боевого мастера всегда отличала тонкость, и Форис ждал его советов. Легкие обрывки облаков быстро плыли по небу - они напомнили Форису голубей. От их созерцания Джарра улыбнулся. В долине Дринг всегда бывало так. Боги к ним добры.
      - По-моему, тебе надо поспать, - промолвил наконец Джарра. Он не смотрел на Фориса, его взгляд был по-прежнему устремлен к луне. - Нам нужно, чтобы ты был сильным. Завтра они снова придут.
      - Завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, - ответил Форис. - Они не остановятся. Они как луна - бесконечны.
      - Мы уже выиграли несколько боев. Все не так уж безнадежно.
      Форис скептически хмыкнул.
      - Сколько боев мы выиграли? Мы с каждым днем отступаем все дальше!
      - Кислотобросов осталось уже не так много.
      - И поэтому нарцы держат оставшиеся вне леса, - заметил Форис. - Они дожидаются, пока латники уберут капканы. После этого бросят сюда конницу. Они оттеснят нас к замку.
      - Нас по-прежнему много.
      - Не так уж много.
      - Мы сильны, - не соглашался Джарра. - У нас есть отвага, а у нарцев ее нет.
      - Я готов обменять свою отвагу на сотню воинов, - возразил Форис. - Я готов отдать все, чтобы спасти нашу долину. Это - моя земля. Отдать ее варварам... - Эта мысль была столь отвратительна, что Форис не смог ее закончить. Он отложил оружие, которое чистил, и подтянул колени к груди, обхватив их руками. - Я предпочел бы отдать долину Кронину.
      Джарра расхохотался:
      - Да, вот это похвастал!
      - Это правда. Я не могу вынести такой потери, друг мой. Я не могу ее допустить. Слишком много людей надеются на меня.
      Он снова вспомнил Наджир. Она была хорошей женой. Он не сомневался в том, что нарцы ее изнасилуют. Как они сделали это с женой Кэлака. Даже жена Тарна станет их жертвой... От этой мысли Форису почему-то стало грустно. Ему никогда не нравилась эта еретичка, но время и сражения вынудили его смягчить свое отношение к ней. И ему поручено ее охранять. Тарн будет рассчитывать, что он справится хотя бы с этим.
      Тарн!
      Еще одна громадная потеря. Наверное, он тоже погиб. И это Форису казалось невыносимым. Тяжесть всего мира давила ему на плечи, грозя сломать.
      - Я так устал, - едва слышно выговорил он. - Так устал...
      - Поспи! - снова попросил его Джарра. - Я поставил дозорных по границе лагеря и среди деревьев вдоль дороги. Они предупредят нас в случае опасности...
      Форис не ответил. Ему не хотелось засыпать - ведь просыпаться придется все с теми же проблемами. В детстве он мечтал о войнах. Это были приятные грезы, полные побед. В них не погибал никто из близких ему людей. Жен не насиловали, не убивали. И дочерей тоже. Если нарцы не лишены всякого милосердия, они пощадят его младшенькую. Ему вспомнилась Прис с ее умной не по годам головкой, и он невольно улыбнулся.
      - Когда они увидят, что я им оставил, они будут передо мной трепетать! - процедил Форис.
      Военачальник и его воины содрали кожу с убитых противников и развесили трупы по деревьям на их собственных перевязях. Форис надеялся, что нарцы увидят и по достоинству оценят его предостережение.
      - Они назовут тебя дикарем и безумцем, - сказал Джарра. - Вот и все. Нарцы и сами делают подобное. Этим ты их не остановишь.
      - Тогда я проделаю это с их генералами! - прошипел Форис. - С этим большим, Блэквудом Гейлом. Мне доставит огромное удовольствие содрать с него кожу. И я дам ее Кэлаку в качестве награды!
      - Я уверен, Кэлак сам предпочтет содрать с него кожу! - засмеялся Джарра и с любопытством посмотрел на Фориса. - В последнее время ты часто думаешь о Вентране. Почему?
      - Разве?
      - Я вижу, когда ты о нем думаешь. Ты меняешься, стоит мне только о нем упомянуть.
      - Кэлак оказал мне услугу. Я ему за это благодарен, вот и все. У тебя странные фантазии, старик.
      - Кэлак очень тебе помог. Ты ошибался насчет него. Ты это видишь, и это не дает тебе покоя.
      - Это ты не даешь мне покоя, Джарра, - огрызнулся Форис. - Мне было хорошо, пока ты не уселся рядом. Оставь меня. Я думаю.
      Старик снова перевел взгляд на луну. Форис успокоился. Он не рассчитывал на то, что Джарра уйдет. И Джарра не уйдет, пока не добьется ответа.
      - Ты хочешь быть правым? - произнес военачальник. - Ну так ты прав. Кэлак лучше, чем я думал. И да, я размышляю о нем. И да, это действительно меня беспокоит. А что, это плохо?
      - Наверное. Ты все еще горюешь о Тале. Но Тал погиб, защищая долину. А теперь то же самое может случиться с Кэлаком. Так что, возможно, они не такие уж разные.
      Форис пожал плечами:
      - Возможно.
      Ему не хотелось, чтобы Кэлак погиб за Дринг. Почему-то ему казалось, что молодой король и без того лишился слишком многого. Он потерял дом, остался без друзей. У него не было даже женщины - удовольствия, которое все мужчины-трийцы считали чем-то само собой разумеющимся. Форис знал: если Кэлак погибнет, он будет горевать о нем.
      - Нам не удастся вечно их сдерживать, - снова вернулся он к началу разговора. - Еще неделю. Или даже меньше. Нам надо составить план обороны крепости. Кэлак может нам в этом помочь. Нам повезло, что мы можем воспользоваться его идеями.
      - Он хорошо знает этих нарцев, - согласился Джарра. - Тарн был прав насчет него.
      - Да, он был прав.
      - А женщина Тарна? Что будет с ней?
      - Она погибнет, как и все мы. - Форис закрыл глаза. - Прости меня, Тарн.
      - Не говори так в присутствии других, - предостерег его боевой мастер. - Большинство верят, что Тарн жив. Если в это не будешь верить ты, то и они не смогут. И тогда они будут хуже сражаться.
      - Джарра, ты мне надоел! - рявкнул Форис. - Оставь меня в покое!
      Ему всегда приходилось прибегать к подобным резкостям, чтобы прогнать Джарру. Тот ушел, но не обиделся. Форис проводил его взглядом. Он любил Джарру. Старик заменил ему отца. Он был боевым мастером с тех пор, как Форис завоевал власть в долине Дринг. Военачальник просто не представлял себе жизни без Джарры. Для него Джарра был олицетворением долины Дринг древним и вечным. Ему казалось, что Тарн тоже будет таким, но боги отвернулись от него и сделали калекой. И теперь Форис не мог представить себе Люсел-Лор без Тарна - так же как Дринг без Джарры.
      Он вспомнил Дьяну и то, как постоянно пытался настроить Тарна против нее. Однако она была слишком красива, чтобы его друг мог перед ней устоять. Форис наморщил лоб. Да, она хороша - но только совершенно не приручена. Наверное, он мог понять ее притягательность. И Дьяна осчастливила Тарна в его последние дни. За это военачальник был ей благодарен. Он никогда не подозревал, что эта молодая женщина будет способна на такую доброту.
      Еще одно его заблуждение.
      44
      В течение следующих дней Ричиус быстро пошел на поправку. Ему не терпелось получить известия от Фориса, но их все не было. Он убивал время, сидя в постели и ожидая прихода Дьяны: та регулярно приносила ему еду и охлаждающий целебный сок, благодаря которому кожа на спине снова стала эластичной. Теперь он мог надевать рубашку и ненадолго выходить из замка подышать свежим воздухом. Он хорошо ел, поглощая все, что ему приносила Дьяна, писал в дневнике заметки об осаде и находил утешение в кровожадных фантазиях: как он отомстит Блэквуду Гейлу. Карты превратились для него в хобби, и он регулярно делал зарисовки долины Дринг и находящихся южнее болот, строя планы на тот момент, когда на выручку явится Кронин со своими воинами, дабы помочь им оттеснить нарцев в трясину, где их будет ждать гибель.
      Однако он неизменно страдал от ощущения собственной беспомощности. Не то чтобы скучал по войне - ему был ненавистен страх неизвестности. Как и все обитатели замка Дринг, он не имел представления, сколь близко от крепости находятся нарцы и сколько защитников долины еще живы. Он не представлял себе, что именно происходит: возможно, Форису и его воинам удалось переломить ситуацию, а может, они прижаты к стене и к их горлу приставлен клинок. А он оказался в замке, словно в тюрьме, и нежится в неведении, пока другие мужчины сражаются, защищая Дьяну и их ребенка.
      Только в те минуты, которые он проводил с Дьяной, ему удавалось забыть о тяжести их положения. Она обладала удивительной способностью заставлять время лететь незаметно. Каждый день она приносила ему еду и сплетни: что говорят в замке, какие истории рассказывают раненые... В основном этом были рассказы о небольших победах и о том, что нарцы никогда не встречали таких бесстрашных противников, - обычные бодрые речи умирающих. Она вполголоса упоминала о Наджир и других женщинах замка, а время от времени - даже о Тарне. И, приходя к нему, всегда оставляла дверь его спальни открытой.
      Дьяна отнеслась к обучению Ричиуса трийскому языку со всей серьезностью. Ежедневно в течение часа она сохраняла внешнее хладнокровие, терпеливо вдалбливала в его голову простейшие фразы, походя превознося достоинства трийского алфавита. Ричиус вскоре убедился, что он довольно посредственный ученик. Трийский язык не походил на диалекты империи, на взгляд Ричиуса, более напевные. Все его попытки говорить по-трийски воспринимались им с самоиронией. Однако Дьяна мягко и одновременно упорно добивалась, чтобы он правильно произносил незнакомые слова, - и к концу недели его речь стала больше походить на трийский язык, чем на лепет испуганного ребенка.
      Что самое приятное, часто рядом оказывалась Шани, поощряя его на новые усилия. По какой-то причине Дьяна перестала опасаться приносить к нему малышку. В ответ на его вопросы она только пожимала плечами и объясняла, что Наджир слишком занята, чтобы присматривать за младенцем, но по тому, как охотно она давала ему подержать дочку, Ричиус понимал: за этим кроется нечто иное.
      Прошло много недель с тех пор, как они получили последние вести о Тарне. Однажды в разгар его страданий Ричиусу во сне явился Тарн, но, когда он проснулся, видение исчезло, и он мог думать лишь о том, как давно искусник уехал в Чандаккар. Тогда он горевал о Тарне, не сомневаясь, что его давний соперник погиб. К утру его страхи улеглись, однако он, как и все остальные, ломал себе голову над вопросом, куда пропал правитель Люсел-Лора. Чандаккар был далек и опасен, и Тарн давно мог стать невкусным обедом для какого-нибудь льва.
      Тем не менее Ричиус никогда не высказывал своих опасений Дьяне. Они с Тарном не были любовниками, но их связывало супружество, и Ричиус догадывался, что печаль Дьяны во многом объясняется ее тревогой о муже. Оба, словно сговорившись, избегали этой темы и наслаждались обществом друг друга. А в это время за стенами замка шла война за их жизнь, и все новые люди гибли, рассказывая наивные истории о глупой отваге.
      А потом Форис наконец вернулся в замок Дринг. Это произошло ночью, когда шел сильный дождь. Душный день завершился грохочущими потоками. Ричиус сидел у себя в спальне, когда в дверь постучали. Это оказался думака Джарра, боевой мастер. Ричиус приканчивал остатки вечерней трапезы и открыл дверь, держа в руке полуобглоданную кость. Джарра скорчил неодобрительную гримасу.
      - Джарра! - Ричиус торопливо положил кость на тарелку. Ему было неловко есть в присутствии отощавшего старика. - В чем дело? Форис вернулся? - Он указал на коридор. - Форис?
      - Форис, - закивал Джарра. Он повернулся и поманил Ричиуса за собой. Гомин иса ар, Кэлак.
      - Он меня ждет? Сейчас, подождите секунду.
      Он мигом вернулся к кровати за сапогами. Надев один, поскакал к двери, надевая второй сапог на ходу. Усталый помощник Фориса вновь велел ему знаком следовать за ним и вывел из спальни в коридор. Там Ричиус увидел небольшую толпу: все с нетерпением ждали новостей о своем господине. Думака вытянул руку и зарычал на них, требуя расступиться.
      Ричиус прошел за Джаррой по коридорам в заднюю часть замка. Там было тише и не так светло из-за малого количества окон, путь им освещали только редкие факелы. Прежде Ричиус не бывал на этой половине замка. Он решил, что здесь располагается комната Фориса и его близких, а ему совершенно не хотелось снова столкнуться с умненькой девочкой Прис. Вдоль западной стены расположились перекосившиеся деревянные двери, высокий потолок почернел от многолетнего слоя факельной копоти. В труднодоступном углу растянулась сложная паутина. Подойдя к одной двери, Джарра дважды стукнул и сразу же открыл.
      Ричиус заглянул через плечо старика. В комнате стоял круглый низкий стол с разбросанными вокруг него зелеными подушками для сидения. Стены были завешаны мягкими тканями. В центре стола ровным пламенем горели свечи в подсвечнике, они заливали мягким сиянием две безмолвные фигуры. Мрачный Форис сидел у стола, скрестив ноги. Рядом с ним на коленях стояла Дьяна, покорно склонившая голову. Когда Ричиус вошел, она даже не пошевелилась.
      - Форис? - вымолвил Ричиус.
      Военачальник с трудом улыбнулся. Думака Джарра уселся рядом с Форисом. Оба печально смотрели на Ричиуса. Не зная, следует ему сесть или остаться стоять, Ричиус ждал, когда Форис заговорит. Наконец он это сделал - и его голос прозвучал слабо и неуверенно.
      - Военачальник просит тебя сесть, - объяснила Дьяна. Она говорила, не поднимая головы.
      Ричиус почувствовал, как по спине пробегает странная дрожь.
      - В чем дело? - спросил он. - Случилось что-то плохое?
      - Не знаю, - ответила Дьяна. - Сядь, пожалуйста.
      Ричиус опустился на подушку между нею и Форисом. Он пытался поймать ее взгляд, но она упорно не смотрела на него. Лицо Фориса было лишено всякого выражения, у думаки оно оставалось непроницаемым.
      - Я слушаю, Форис, - молвил Ричиус. - Скажи мне, что не так.
      Дьяна перевела его вопрос, и Форис горько засмеялся. Он закатал рукав и показал Ричиусу свою руку. Пересекавшие ее шрамы имели ярко-багровый цвет.
      - Кислотоброс, - заметил Ричиус. - Да, я понимаю. Вы их уже остановили?
      Ответ военачальника был короток. Ричиус попытался состыковать слова, показавшиеся ему знакомыми. Получилась какая-то бессмыслица.
      - Он их не остановил, - сказала Дьяна. - Он хочет знать, как ты себя чувствуешь, Ричиус.
      - Я? Кому до этого дело? Ну же, Дьяна, спроси его, что происходит.
      - Военачальник желает тебе здоровья, Ричиус, - мягко укорила его Дьяна.
      - Мне намного лучше, - произнес он и добавил: - Иса, Форис. Спасибо. Шэй cap.
      Казалось, ответ обрадовал Фориса. Но почти сразу же в его глазах снова появилась печаль, и он опустил широкий рукав, закрывая свои раны. Потом вздохнул так громко, что закачалось пламя свечей. Но вот он заговорил, обращаясь непосредственно к Ричиусу.
      - Форис хочет, чтобы ты знал: времени у нас осталось совсем немного, перевела Дьяна. - Он говорит, нарцы уже близко. Скоро придут всадники, и он не сможет их остановить. - На мгновение ее голос дрогнул, и она не успела этого скрыть. - Он говорит, нам остались считанные дни.
      Ричиус обомлел. Он видел огромные отряды, выставленные против них, он знал, на что способен Гейл, поскольку был свидетелем бойни, которую устроил Гейл со своими подручными, и все же ему в голову не приходило, что Форис объявит такое. У него перехватило дыхание. Если ему повезет, он погибнет неузнанным, вместе с остальными. Если нет - его поволокут в Черный Город в цепях. Он подумал о Дьяне и Шани, о том, какие ужасы им придется вытерпеть.
      - Дни! - ошеломленно прошептал он.
      Он ни за что не даст Гейлу заполучить его близких! Лучше он даст им выпить яду.
      - Ричиус, - окликнула его Дьяна, - как ты?
      - Прекрасно, - холодно ответил он. - Прекрасно...
      - Военачальник хочет тебе сказать, что ты оказал ему честь. Он просит у тебя прощения за то, что подвел тебя.
      - Нет, я не желаю этого слышать. Мы еще не проиграли. У нас еще есть возможность дождаться Кронина. Давай, Дьяна, перескажи ему мой план.
      Она подняла голову.
      - Ричиус...
      - Говори!
      Дьяна неохотно пересказала военачальнику план Ричиуса. Тот внимательно выслушал, улыбнулся и покачал головой. Думака Джарра тихо засмеялся.
      - Форис говорит, что Кронин не придет, - сказала Дьяна. - Он говорит, Кронин, должно быть, радуется происходящему не меньше, чем твои всадники.
      - Нет, - возразил Ричиус, - я этому не верю. Форис, выслушай меня. Кронин придет, обязательно. - Ричиус пытался объясниться с военачальником при помощи ломаных трийских фраз и жестов. Поняв, что у него это плохо получается, он снова перешел на родной язык. - Я знаю Кронина лучше, чем вы. Он не такой, как вам кажется. Он - человек чести, как и вы. Яссо, Форис. Кронин яссо. Он придет к нам на помощь. И когда он это сделает, мы сможем оттеснить нарцев в болота. Нам просто надо продержаться до его прихода.
      Не дожидаясь перевода Дьяны, Форис поднял руки и заговорил. Дьяна выслушала его, а затем сказала Ричиусу:
      - Форис хочет, чтобы ты не был наивным. Он говорит, ты слишком молод, чтобы поверить в гибельный исход, но для каждого воина наступает время умереть. С этим надо смириться.
      - Возможно, - ответил Ричиус, - но я не смирюсь с этим, пока не буду все знать определенно. Если мы сдадимся сейчас, то так и не узнаем, сколько времени могли бы продержаться. Возможно, достаточно долго, чтобы подошел Кронин или вернулся Тарн. Я говорю - возможно.
      Казалось, у Фориса его слова вызвали раздражение. Он посмотрел на своего помощника, ожидая поддержки, но думака только пожал плечами.
      - Кэлак оанел бенгарей.
      - Думака считает, что ты храбр, но глуп, Ричиус, - перевела Дьяна, но тут же бросила на него быстрый взгляд и добавила: - Но я на твоей стороне.
      - Тогда убеди их, Дьяна! Пожалуйста! У меня не хватает слов. Как мне объяснить им, что это лишь вопрос времени? Кронин придет, я в этом совершенно уверен. Он придет, потому что предан Тарну. Так же, как Форис и остальные.
      - Ричиус, - опасливо молвила Дьяна. - Быть может, Тарна уже нет в живых.
      - Ну и что, даже если это так? Разве это означает, что Кронин просто будет ждать, пока Фориса и его людей уничтожат? Я так не считаю. Он верен идеалам Тарна, а не только самому человеку. Он такой же, как Форис. Верный.
      Военачальник прервал его, потребовав от Дьяны перевода. Она передала ему слова Ричиуса, и лицо его вновь омрачилось сомнениями. На этот раз в своей речи он был непоколебим.
      - Ты знаешь его не так хорошо, как тебе кажется, - переводила Дьяна его слова. - Он - настоящая змея. Если решит, что Тарн мертв, он с радостью предоставит нам умирать.
      Ричиус поднялся и посмотрел на Фориса в упор.
      - Нет, я не верю этому, как не поверю и тому, что вы допустите, чтобы Таттерак оказался в руках нарцев. Вы так ослеплены ненавистью, что не видите этого. Но ответьте мне на такой вопрос, Форис. Вы допустили бы, чтобы Кронин и его воины потерпели поражение? Вы не пришли бы им на помощь?
      Форис долго не отвечал, а когда заговорил, послышалось скорее рычание, чем нормальная человеческая речь.
      - Военачальник говорит, что не дал бы им умереть, - сказала Дьяна. Он спас бы их ради Тарна и ради всех трийцев.
      - Конечно, - подхватил Ричиус. - Именно такой ответ я ожидал услышать от воина Люсел-Лора. Тогда почему вы думаете, что Кронин ответит иначе? Поверьте мне, Форис, молю вас. Продолжайте сражаться. Не дайте Аркусу и его подонкам захватить вашу долину. Еще не все пропало. Даю вам слово!
      Форис с интересом выслушал призыв Ричиуса, и на его лице появилась бледная улыбка.
      - Военачальник говорит, - перевела Дьяна, - что никогда не сложит оружия. Он обещает сопротивляться, пока хватит сил, и молит богов, чтобы ты не ошибся насчет этого лиса Кронина.
      Ричиус кивнул:
      - Я не ошибся. Вот увидите, Форис. Нам просто надо продержаться.
      Форис встал из-за стола.
      - Коэла кон, Кэлак, - тихо произнес он.
      - Разговор закончен. - Дьяна встала. - Военачальник хочет отдохнуть, Ричиус. И время уже позднее. Нам всем надо расходиться по своим спальням.
      - Он здесь задержится? Форис, я увижу вас утром?
      Форис кивнул и, говоря что-то, повел их к двери.
      - Да, - подтвердила Дьяна, - он останется здесь. Нарцы уже подошли слишком близко к замку. Он говорит, мы должны использовать замок как крепость.
      - Понимаю.
      Ричиусу хотелось вернуться к себе и в одиночестве обдумать все, о чем они только что говорили.
      Коридоры замка к этому часу уже опустели, но ему слышны были тревожные голоса, доносившиеся из-за закрытых дверей, мимо которых он проходил. Он догадывался, что они говорят об осаде и о том, сколь безнадежно теперь их положение. Когда люди приходят в отчаяние, их голоса почему-то начинают звучать громче.
      Добравшись до своей комнатки, он обнаружил свою дверь плотно запертой. Ричиус не помнил, чтобы закрыл ее за собой. Он слегка приотворил дверь, подозревая, что застанет кого-то у себя в спальне. Однако там было пусто. Свеча, при которой он читал перед уходом, превратилась в оплывший огарок, остатки ужина по-прежнему стояли на кровати. Но рядом с тарелкой на самом виду оказалась книга. Она была открыта и положена вверх корешком, словно кто-то, читавший ее, специально оставил на этой странице, дабы не потерять ее. Книга показалась знакомой. Ричиус подошел к кровати и взял ее, заложив открытую страницу большим пальцем. Ну конечно, та самая книга, которую он видел у Прис, - сборник нарских стихов. Как это ни странно, она была открыта на странице со стихотворением, которое девочка попросила его прочесть. Вспомнив Прис, он улыбнулся и молча прочел:
      Возлюбленные, океаном разлученные,
      в сторону горизонта всматриваются вечно.
      Голубки переносят через волны письма,
      бросая вызов яростным ветрам.
      Смеется ценность,
      строит им темницы.
      Рассветы черные встают над головой,
      и молят ангелов, чтоб ночь их пощадила.
      Изумившись, он закрыл книгу. Это не было простое совпадение. Это было послание. Кто-то оставил для него книгу, и если это сделала Прис, то она должна была действовать по чьей-то указке. Существовал только один человек, который мог заставить ее это сделать.
      Ричиус решительно вышел из комнаты и проскользнул по замку незаметно, словно призрак. Форис будет его ждать. Он пытался собраться с духом, возвращаясь по грязному коридору в маленькую комнату без окон. На пороге он задержался на миг - а потом вошел. С Форисом больше не было думаки Джарры. Но на коленях у него сидела Прис. Она весело хихикала, а отец гладил ее длинные косички. Форис вопросительно посмотрел на Ричиуса. Тот бросил на стол книгу.
      - Что это? - резко спросил он.
      Казалось, Прис была удивлена и даже обиделась на его выпад. С ее личика сбежала торжествующая улыбка. А вот Форис не смутился. Он протянул руку и, взяв книгу со стола, передал ее дочери.
      - Что это значит, Форис? - упрямо повторил Ричиус. - Если вам надо мне что-то сказать, то говорите.
      Прис бросилась на защиту отца.
      - Кэлак сердится? - спросила она. - Почему?
      - Прис, ты не передашь кое-что от меня своему отцу?
      - Для этого я здесь.
      - Что?
      - Я здесь, чтобы говорить за тебя и отца. Говори. Отец ждал.
      Ричиус несколько смягчил интонацию.
      - Ты оставила эту книгу у меня в комнате?
      Прис кивнула:
      - От отца. Мое стихотворение, Кэлак. Помнишь? Я показала его отцу, когда он рассердился за то, что я была с тобой. Оно ему понравилось, правда! И он попросил, чтобы я дала его тебе. - Она прищурилась. - Это нехорошо?
      - Почему он захотел, чтобы я его увидел, Прис? Ты не знаешь?
      Девочка нахмурилась и дала ответ, показавшийся убедительным ее юному уму:
      - Оно ему понравилось.
      - Ты не спросишь его об этом? От моего имени?
      Прис открыла рот, но Форис поднял вверх палец и заговорил сам. Его голос звучал чисто и мелодично, и он все время заглядывал ей в глаза, ни разу не повысив тона. Прис слушала его с удивлением, явно не улавливая большую часть смысла. Она имела талант к языкам, но ей по-прежнему оставались непонятными сложные чувства взрослых. Когда отец умолк, она повернулась к Ричиусу.
      - Кэлак помнит красивую женщину?
      - Ты говоришь о Дьяне, - без труда догадался Ричиус. - При чем тут она?
      - Ты ее любишь?
      Ричиус не знал, что ответить. Его взгляд обратился к военачальнику, но он тут же перевел его обратно на Прис.
      - Да.
      Девочка ухмыльнулась.
      - А она любит тебя.
      "О Боже!"
      Ричиус едва подавил возникшую было панику и решил не отступать. Но Форис просто смотрел на него.
      - Отец говорит, что вы хотите друг друга, - сказала девочка. Она указала на книгу, которую продолжала держать в руках. - Как в стихотворении. Любовь. Хорошо, как у него и у матери.
      Форис прервал ее и подробно объяснил ей все сначала. Прис нетерпеливо кивнула. Потом ее лицо омрачилось, и Форис вновь стал гладить ее по голове.
      - Что случилось, Прис? - забеспокоился Ричиус. - Что сказал твой отец?
      - Бхапо, - ответила девочка. - Отец тревожится.
      - Ты имеешь в виду Тарна?
      Форис легонько подтолкнул ее, и Прис сделала над собой усилие, чтобы не расплакаться.
      - Да. Кэлак, ты понимаешь?
      - Извини, Прис, не понимаю. - Ричиус подошел к ним и опустился на колени на мягкий ковер. - Помоги мне, пожалуйста. Я не знаю, о чем ты говоришь. Что твой отец хочет мне сказать?
      - Он хочет, чтобы ты был с красивой женщиной, - туманно объяснила Прис. - Прежде чем умрешь. Больше не осталось времени. Бхапо нет...
      - Успокойся, - ласково промолвил Ричиус. - Все хорошо. Я понял, что хотел сказать твой отец. - Он поднял голову и посмотрел на Фориса. - Он говорит, чтобы мы были вместе.
      - Да, да, - подтвердила Прис, шмыгая носом, - вместе.
      Шершавый палец Фориса поймал катившуюся по щеке дочери слезинку и посмотрел на Ричиуса, пытаясь передать свои мысли одним только взглядом, безмолвно убеждая в своей искренности. Ричиус удивленно покачал головой. Он склонился над девочкой, желая ее успокоить. Бедная Прис плакала о своем любимом Тарне, об отце и матери и обо всех остальных, которые должны скоро умереть. Ричиус ласково дотронулся до ее колена, и Прис разрыдалась. Форис не делал попытки отстранить ее от Ричиуса.
      - Ты понимаешь, о чем говоришь? - обратился Ричиус к военачальнику. Будь осторожен. Я люблю ее всей душой, это правда. Но теперь она принадлежит Тарну, а он еще, возможно, жив. Такая вероятность остается, знаешь ли.
      - Тарн кьята фа, - печально сказал Форис. Он описал рукой в воздухе круг, словно хотел напомнить о том, что время идет, или указать на нечто далекое. - Тарн кив Лоррис.