От этого комплимента Сабрина слегка оживилась.
      - Вы очень добры, милорд. Но я доехала сюда благополучно.
      - В сопровождении одного кучера! - возмущенно вскрикнул Ричиус, припомнив того мрачного великана с дороги. - Ваш отец поступил неразумно, отправив вас в такую даль без отряда охранников. Ведь вас могли ограбить или даже убить!
      Сабрина передернула плечами.
      - Но этого не случилось, так что сейчас уже нет смысла обо мне тревожиться, милорд. Вы очень скоро убедитесь, что я умею о себе заботиться.
      - Правда? Ну тогда я удивляюсь, что вы разрешили отцу вообще кого-то с вами отправить!
      - Вы не понимаете. Дэйсон не просто кучер. Он - мой друг. Мы друг о друге заботимся.
      - Мне показалось, он нуждается в ваших заботах, - согласился Ричиус. Я видел, как вы ухаживали за ним на коронации.
      - Мы нужны друг другу, - уточнила Сабрина. - Дэйсон был единственным другом всю мою жизнь, сколько себя помню. Я знаю, иногда с ним трудно, но он - хороший человек, и сердце у него доброе. Я буду по нему скучать.
      - Хотите взять его с собой? - предложил Ричиус - Вы можете пригласить его в Арамур, миледи. Я уверен, там для него нашлось бы дело. Если он так вам дорог, то я не вижу причины, чтобы вам с ним расставаться.
      Сабрина поморщилась.
      - Вы очень добрый, правда? - сказала она. - Поверьте, я попросила бы вас о таком одолжении, будь это возможно. Но Дэйсон - раб, и его ошейник принадлежит не мне, а моему отцу.
      - Тогда мы можем выкупить его для вас и отпустить на свободу. У нас в Арамуре нет рабов, но я не думаю, чтобы он стоил дороже нескольких сильных коней.
      - Что бы вы ни предложили, этого будет мало, - ответила Сабрина. - Мой отец его не отпустит, даже за табун лошадей.
      - Почему?
      Она посмотрела ему прямо в лицо.
      - Потому что мой отец - бессердечный дракон, милорд. Он ни разу в жизни не отпустил раба и поклялся, что никогда этого не сделает. И уж конечно, он не отпустит его просто потому, что мне этого захотелось.
      - О, но это же нелепо! - запротестовал Ричиус. - Надо быть действительно очень жестоким, чтобы отказать вам в этом! В крайнем случае он мог бы назвать его подарком к свадьбе.
      Звонкий смех Сабрины разнесся по саду.
      - Извините, милорд, - с трудом вымолвила она, - вы и правда ничего не знаете о моем отце, да? Он не дарит подарков и не делает одолжений. Особенно женщинам.
      Ричиус нахмурился.
      - Похоже, ваш отец не блещет умом. Трудно поверить, что он смог вырастить столь милую дочь!
      - Я больше похожа на мать, - призналась Сабрина. - Но спасибо вам за ваше щедрое предложение.
      - Я все время пытался придумать, как облегчить вам жизнь, миледи. Мне хотелось бы, чтоб вы были в Арамуре счастливы.
      - Мне тоже, - легко согласилась Сабрина. - Но как насчет вас, милорд? Вы счастливы? У вас было мало времени привыкнуть к этой мысли. Как вы относитесь к такому браку?
      - Честно говоря, пока не знаю. Я не собирался жениться в ближайшее время - а может, и никогда. Но вы очень красивы, и я не могу представить себе такого мужчину, которому вы не понравились бы.
      Сабрина улыбнулась. Казалось, ответ ее вполне удовлетворил.
      - Нам обоим страшно, - изрекла она. - Возможно, это к лучшему. Как только я услышала о вас, я боялась, что вы окажетесь противным и станете относиться ко мне не лучше, чем отец. Но теперь я вижу, вы совсем не такой. Как только я вас увидела, то поняла, что вы добрый и мне не надо будет вас бояться.
      - Бояться? - вскинул брови Ричиус. - Боже, конечно нет! Я хочу, чтобы вам было хорошо. И в Арамуре вам не будет одиноко. В замке много молодых людей вашего возраста...
      Ричиус в смущении умолк. Он начал говорить с Сабриной так, словно она маленькая девочка, которая боится, что ей не с кем будет играть. Но во многих отношениях она действительно была ребенком. Одиноким, испуганным ребенком, которому предстояло потерять единственного друга. И она рассчитывает на то, что он о ней позаботится. Он подумал о Блэквуде Гейле: тот никогда не смог бы дать этой девушке то, что ей нужно. А еще он подумал о Дьяне. Он обещал ей примерно то же, что теперь обещает Сабрине: дом, безопасность, место, где ей будут рады. То обещание он не исполнил. И он вдруг проникся решимостью сохранить верность хотя бы этому.
      Сабрина снова взяла его за руку.
      - Пойдемте, - предложила она. - Давайте вместе погуляем по саду.
      Они молча пошли между цветами, избегая смотреть друг другу в глаза. Вскоре они оказались у края балкона, и перед ними раскинулась огромная столица Нара. Восточный край Черного Города уже укутала ночная тень. Дымная завеса на горизонте совсем закрыла молодой месяц. Воздух был полон молчания. Только гул городских печей достигал их высокой площадки. У Ричиуса перехватило дыхание - как всегда, когда он смотрел на Нар.
      - Поразительно, - тихо произнес он. - Когда я был маленький, я всегда думал о Наре, но не ожидал, что он окажется таким.
      Ему показалось, будто Сабрина задрожала.
      - Он пугает меня, - созналась она. - По-моему, он уродливый.
      - Да, он уродлив, как смерть. Но он и удивителен, разве вы не согласны?
      - Но совершенно не похож на Горкней.
      - Конечно, - кивнул Ричиус. - И на Арамур тоже. Да, мне будет о чем рассказать, когда мы вернемся домой. Этот город такой огромный!
      Сабрина сморщила носик.
      - Мне не нравятся слишком большие города. Когда я была маленькая, я видела Госс. Даже там мне было страшно. Я до сих пор помню неимоверный шум и множество незнакомых людей. Мой отец спорил с торговцами на улице. Меня все это подавляло.
      - Тогда Арамур вам очень подойдет. Мы пропустим зиму, но весной там прекрасно. Весной все ездят верхом.
      - Все? - неуверенно переспросила Сабрина.
      Ричиус улыбнулся.
      - Точно, миледи. Даже маленькие дети в Арамуре любят лошадей. Я знаю, вы пока не умеете ездить верхом, но я вас научу. Вам надо научиться, если вы хотите там освоиться. И еще есть океан. Побережье у нас маленькое, но оно скалистое и живописное - наверное, как в Горкнее. У нас даже есть несколько лодок, если вам нравятся подобные вещи. А еще есть Железные горы. Правда, миледи, вам у нас очень понравится.
      - Да, - мечтательно протянула она. - Звучит чудесно!
      - Там действительно чудесно, - подтвердил Ричиус. - Лучшего места я не знаю. Правда, я мало где бывал, но не видел ничего, что могло бы сравниться с Арамуром.
      Его внезапно охватила гнетущая тоска. Ему почти удалось забыть о том, какое черное дело ждет его дома. Он отпустил руку Сабрины.
      - Милорд, - встревожилась она, - в чем дело?
      - Извините, мне не следовало все это вам говорить. Арамур может оказаться не таким великолепным, как я его описываю.
      - Я уверена, там очень красиво.
      - Вы не так меня поняли. Есть нечто, о чем вы пока не знаете. Нечто, о чем мне надо вам сказать.
      Сабрина побледнела.
      - Что это?
      - Я говорю об Арамуре так, словно это самое прекрасное место, куда вам хочется попасть. Но он вполне может оказаться для вас новой тюрьмой, миледи. Намечается очередная война с трийцами, и я должен ее вести.
      - Ох, нет! - воскликнула Сабрина, закрывая лицо руками. - Почему?
      - Такова воля Аркуса. Весной я должен начать приготовления к войне как только мы вернемся домой.
      - Но почему? - не могла успокоиться Сабрина. - Почему теперь, когда мы должны пожениться?
      - Поверьте мне, миледи, я этого не хочу. Но я бессилен. Мы единственное государство, граничащее с Люсел-Лором, так что, кроме нас, это делать некому.
      - Какой абсурд! Извините меня, милорд, но все знают, что Арамур никак не мог бы победить трийцев. Наверное, император просто сошел с ума!
      - О, это так! Но в Люсел-Лоре есть нечто, что ему нужно, и мне придется стать его посыльным.
      Он замолчал, удивившись выражению лица Сабрины: на нем была написана искренняя тревога.
      - Я боюсь за вас, - сказала она. - Я слышала об этих трийцах. Они маги! Вас могут убить.
      - Ну, полноте, - утешил ее Ричиус. - К чему такие мрачные мысли? Я один раз выдержал Люсел-Лор и намерен сделать это снова. И мы не будем одни. Аркус обещал дать под мое командование свои легионы. На этот раз все будет иначе.
      - Вы действительно так думаете?
      В ее голосе слышалась искра надежды, и Ричиусу не хотелось ее гасить.
      - Конечно, - солгал он. - Не надо предаваться унынию. Даже самому Тарну не устоять перед такими силами. Возможно, мне пока не следовало вам об этом рассказывать. И вообще эта война продлится не больше нескольких недель.
      - А теперь вы пытаетесь меня успокоить, - молвила Сабрина. - Новая война с дролами не может закончиться так быстро, и вы это знаете. Пожалуйста, не надо утешать меня ложью, милорд. Вам тоже страшно. Я это вижу.
      Ричиус слабо улыбнулся.
      - У вас зоркие глаза. - Он со вздохом положил руки на каменный парапет балкона. - Мне страшно. Я поклялся, что никогда не вернусь туда. Я там потерял так много друзей, так много хороших молодых людей! Как я смогу еще раз это выдержать?
      - Откажите ему, - предложила Сабрина. - То, чего просит император, безумие. Вы должны убедить его в этом.
      - Не могу. Я пытался, но он отказывается слушать. Будь он проклят, Сабрина! Я в тупике!
      Он завершил свою тираду в тот самый момент, когда в сад вошел охранник. На солдате был привычный черный мундир Нара, почти невидимый в тени широколиственных лиан.
      - Здесь все в порядке, - сказал ему Ричиус. - Оставь нас.
      Солдат секунду помедлил, наблюдая за ними. На его лице появилась злобная улыбка. А потом он ушел - так же бесшумно, как появился. Исчез. Ричиус пришел в ярость и двинулся следом за ним.
      - Да, - крикнул он, - иди и скажи своим хозяевам, что я говорил! Передай им...
      Сабрина вмиг накрыла его рот ладошкой.
      - Милорд, не надо! Я видела этих охранников повсюду. Они вас услышат. - Она взяла его под руку и потянула обратно к парапету. - Это не пойдет вам на пользу.
      - Вы правы, - кивнул Ричиус. - Мне следовало молчать. Я уже дал согласие - что сделано, того не изменишь. Я только надеюсь, что мне удастся уберечь вас от опасности, миледи. Если дролы перейдут через горы и нападут на нас...
      - Я за себя не беспокоюсь, - ответила Сабрина. - И не хотела бы, чтоб вы тревожились обо мне. Когда мы приедем в Арамур, вы заботьтесь о своих людях и занимайтесь вашими делами. Я не буду вам мешать.
      Ричиус покачал головой.
      - Я не привезу вас домой, чтобы вы превратились в кухарку, миледи. Времени на войну хватит, но домой вы приедете всего один раз. Я хотел бы, чтоб этот момент был для вас особым. Я уже послал своему управляющему известие о том, что весной вернусь вместе с женой. Он все приготовит к вашему приезду.
      - Значит, мы поженимся перед тем, как поедем в Арамур?
      Ричиус удивленно поднял брови.
      - Что именно вам сказали, миледи?
      - Почти ничего. Я разговаривала об этом только с графом Бьяджио, а он сказал мне, что планы еще не составлены.
      - Ну что ж, - с иронией произнес Ричиус, - тогда вам пора заняться делами. Мы должны заключить брак через две недели.
      Сабрина ужасно побледнела.
      - Через две недели? - вскричала она гневно. - И никто не потрудился мне сказать? Но у меня не было времени, чтобы приготовиться! У меня нет платья, нет подружек...
      - Успокойтесь, - мягко сказал Ричиус. - Я попросил Бьяджио, чтобы церемония была скромной, без лишней помпы. Будем присутствовать только мы с вами и несколько моих близких друзей. И, конечно, я рад буду видеть всех, кого вы пожелаете пригласить. Возможно, вашего кучера?
      - Да, - согласилась девушка. - Дэйсон должен при этом присутствовать. Потом у меня не будет возможности с ним много видеться. Но как насчет всего остального? Что я надену? Я ни с кем здесь, в Наре, не знакома. Кто поможет мне приготовиться?
      - Думаю, Бьяджио об этом позаботился. Но, если вы хотите, я могу спросить его - на всякий случай.
      - Да, пожалуйста... Наверное, нас поженят нарские священнослужители?
      Ричиус кивнул.
      - В Храме Мучеников. - Он указал на темнеющий город и на огромную колокольню из медноцветного металла, устремленную ввысь. - Вон он, видите?
      Храм находился на окраине города, на другом берегу широкой извилистой реки Киль. Это было удивительное сооружение - почти такое же высокое, как и дворец, так что хорошо просматривалось даже с такого расстояния. От его вида Сабрина ощетинилась.
      - А в другом месте нам пожениться нельзя? - спросила она. - Я видела епископа Эррита на вашей коронации, милорд. Он мне показался таким неприятным! Возможно, мы могли бы попросить, чтобы церемонию провел кто-то другой?
      - Думаю, нам этого делать не следует, миледи. Бьяджио уже сказал мне, что Аркус очень высоко ценит епископа. Подобная просьба определенно будет расценена как оскорбление.
      - Хорошо, - уступила Сабрина. - Я, конечно, не хочу рисковать расположением императора. Оно вам необходимо, чтобы вы могли рассчитывать на его помощь.
      Ричиус широко улыбнулся.
      - Судя по тому, как вы говорите, миледи, вы разбираетесь в политике. Это так?
      - О, конечно! - развеселилась девушка. - Я же дочь правителя. Нельзя жить в замке и не слышать о таких вещах. Но если вы предпочтете, чтобы я об этом молчала...
      - Нисколько, - возразил Ричиус. - Просто я приятно удивлен. Я еще никогда не встречал женщин, которые по-настоящему понимали бы политику. Большинство женщин у нас в замке... ну... невежественны в этих вопросах. Но я буду рад вашим советам, миледи. Бог свидетель: они мне понадобятся.
      - Это может оказаться неуместным. Вы - новый король. Ваши подданные станут рассчитывать на то, что вы будете сильным правителем. А если им покажется, будто я вам нашептываю какие-то приказы...
      - Не приказы, - перебил ее Ричиус, - а советы. И я еще раз повторяю: я буду им рад. На моей родине к женщинам относятся с уважением. Мою мать все любили, и отец прислушивался к ее советам. Я хотел бы, чтоб у нас было так же.
      - Хорошо, милорд. Если вы этого хотите, я буду помогать вам, чем смогу.
      - Вот и хорошо. - Он взял Сабрину за плечи. - И начните с того, что зовите меня на "ты" и по имени.
      - Ричиус, - выговорила Сабрина, словно пробуя его имя на вкус. - Да, мне это нравится. Но как мне называть тебя в присутствии посторонних? Мне ведь не следует так фамильярничать при твоих людях.
      - Об этом можешь не беспокоиться. В замке все называют меня Ричиусом и на "ты". Боюсь, мы в Арамуре не привыкли к церемониям. И, если можно, я хотел бы называть тебя Сабриной.
      Девушка улыбнулась.
      - Пожалуйста... Ричиус.
      Они секунду стояли и смотрели друг на друга, словно испуганные незнакомцы. Ричиус не пытался отпустить ее плечи. По саду гулял легкий ветерок; он играл с подолом ее платья. Ее губы задрожали и полуоткрылись, маня к себе. И он неожиданно понял: Сабрина в него влюблена!
      Он замер, убрал руки с ее плеч и попятился.
      - Нет, - пробормотал он, - еще не время!
      Сабрина покраснела.
      - Извините, милорд, - еле слышно пролепетала она. А потом взяла себя в руки, глубоко вдохнула и снова повернулась к нему. - Мне пора идти. Нам не следует много времени быть вместе.
      - Сабрина, я не хотел...
      - Нет, - взмолилась она, - не надо больше ничего говорить!
      Она повернулась и зашагала прочь из сада.
      Ричиус протянул было к ней руки, но, увидев, как решительно она ступает, снова уронил их. Ему хотелось окликнуть ее, позволить ему объясниться, однако он промолчал. Для того чтобы выразить его чувства, слов не было. И в следующую секунду она уже скрылась за лианами и цветами.
      Он остался один.
      Балкон погрузился в холодную тишину. И ветер принес ему имя. Это имя часто прилетало к нему в последние несколько дней. Он закрыл глаза и осмелился мысленно произнести его.
      Дьяна.
      ПРИЗРАКИ
      Из дневника Ричиуса Вентрана
      Сегодня восьмой день весны, и я пишу эти строки в благословенном одиночестве. Наконец-то мне не мешают ни сирены причаливающих кораблей, ни гул печей. Воздух снова стал сладким, лес вокруг меня полон тишины. Мне так не хватало всего этого! Легко забыть вкус доброго хлеба, когда тебе дают только икру. Эти деревья знакомы мне, словно друзья детства. Отсюда мне виден замок, который теперь кажется маленьким по сравнению с нарскими сооружениями, а к северу раскинулась вся пустынная красота Арамура. Эти места так прекрасны! Будь сейчас со мной Аркус, ему не понадобилось бы поддерживать в себе жизнь с помощью снадобий.
      Снова попав домой, я решил, что нарцев сделал безумными сам Черный Город. Они не могут жить без своих снадобий потому, что их город не приспособлен для жизни. Он слишком огромен, чтобы разум мог вместить его. Все, кто живет в Наре, превращаются в грызунов, испуганных обитающими во дворце ястребами. Если на земле есть место, которое может сравниться с долиной Дринг своим злом, то это - Черный Город. Я не хотел бы снова попасть туда. Честно говоря, он меня потряс. Теперь я стал частью империи в гораздо большей степени, чем прежде. Мне предстоит выполнить поручение Аркуса. Но я, наконец, дома, и даже он не может отменить весну или помешать деревьям зеленеть.
      Прошлой ночью мне опять снился Люсилер. Еще один проклятый кошмар! Я ни разу не спал спокойно с того дня, как вернулся домой. Мне уже начинает казаться, будто со мной что-то случилось - словно какие-то снадобья Нара проникли в мозг. И эти удивительно живые сны настолько похожи на мои мысли, что мне очень трудно отделить одно от другого. Мне казалось, что я уже справился с чувством вины из-за смерти Люсилера, но теперь я каждую ночь вспоминаю эту потерю. Он обращается ко мне во сне, но я не могу его расслышать. Или, может быть, я просто не могу вспомнить его слова после пробуждения. Как бы то ни было, мне бы очень хотелось, чтоб он сказал все ясно и четко и покончил с этим. Мертвым следует оставаться в могилах и не мешать живым спать.
      Быть женатым - как это странно! Слишком непривычно постоянно делить с кем-то постель. Но Сабрина чудесная! Хотя мы приехали домой всего три недели назад, она уже так изучила замок, словно живет здесь много лет. И Джоджастин, и остальные души в ней не чают. Они развлекают ее по вечерам, когда я уезжаю - а последнее время это бывает часто. Только Дженна еще не подружилась с Сабриной. Похоже, мой брак оказался для нее гораздо большим сюрпризом, чем я ожидал. После моего возвращения мы почти не общаемся, а когда это происходит, наш разговор сводится к обмену ничего не значащими любезностями. Однако я уверен, со временем она оттает. Сабрина - моя жена, и Дженне надо с этим смириться. Я только надеюсь, что все это не затянется. Мне уже недолго оставаться рядом с Сабриной, и в будущем ей понадобятся друзья.
      К счастью, Сабрина, кажется, чувствует себя здесь хорошо. Все, кроме Дженны, старались помогать ей освоиться: показывали окрестности, объясняли наши обычаи и привычки. Все хотят, чтобы она не испытывала одиночества. Поначалу Сабрина была молчалива, но сейчас за столом стала говорить больше - и у нее есть талант поддерживать интересный разговор. Аркус не ошибся: большинство мужчин мечтают о такой прекрасной молодой жене. Она не отнимает у меня времени и не мешает моим беспокойным хлопотам. А в последнее время у меня много тревог. Пока дролы, похоже, удовлетворились Люсел-Лором, однако нам надо составлять планы. И я знаю, Сабрина ощущает мою тревогу. Дженна сказала ей, что моего отца убили в саду, и теперь она старается удержать меня дома - еще более настойчиво, чем Джоджастин. Я как будто вновь обрел отца и мать: чувствую, что их забота обо мне идет от сердца. Я не был с ней достаточно откровенен, и мы очень редко проводим время вдвоем. Мне даже трудно было выкроить часок, чтобы сделать запись в дневнике. И тем не менее, по-моему, она все понимает. Сейчас трудная пора для всех нас.
      Я сознаю, что смелый план Аркуса должен остаться тайной. В данную минуту, похоже, о нем знают только обитатели моего замка. Я предполагал, что Джоджастин будет шокирован этим известием, но, как ни странно, он оказался самым рьяным его сторонником. И то, что всем нам снова предстоит воевать, ничуть его не огорчило. Как старый отец он скорбит при мысли, что нам будет грозить смерть, но как солдат - он ликует. Новые боевые кони, легионы Аркуса, грузы из Нара... Он рассказывает мне обо всем этом, словно чиновник, который жаждет пустить свой товар в дело. Для него все это новая перспектива, миг торжества над Гейлами, возможность продемонстрировать миру, на что способен Арамур. Когда я сказал ему, что Талистан в войне участвовать не будет, он веселился, как школьник. Ненависть к этому роду поистине ослепила его.
      Сам я такой радости не испытываю. Я был бы гораздо больше рад королевской власти без вмешательства Нара. Джоджастин часто повторяет мне, как сильно я похож на отца. По его словам, мы все теперь должны признать правление Аркуса. Но я предпочел бы иметь отвагу отца. Пусть бы Гейлы оставались любимчиками императора. Благоволение Аркуса для меня ничего не значит. Я пытался объяснить Джоджастину, что любовь Нара к нам - дело сиюминутное, но, кажется, только я один и могу понять, что происходит на самом деле. Последнее время меня окружают одни павлины. Похоже, все заразились глупой гордостью Джоджастина. Даже Петвин оказался в ее власти. Возможно, Аркус предвидел, что будет именно так. Всем нам трудно было смириться с перенесенным унижением. Однако, по-моему, глупо верить в то, что мы можем победить дролов. Я согласился на эту глупость лишь потому, что не имел иного выхода, но остальные оказались бездумно податливыми. Они меня пугают. Если я иду на это, то хотя бы не ради пустого кармана мести. По крайней мере, я отдаю себе отчет в том, что мною движет.
      Не исключено, что все это будет напрасно и никто из нас не получит вознаграждения. К нам из Нара практически не приходит новостей, но среди торговцев в Иннсвике ходят слухи, что Лисс по-прежнему держится. Бог да благословит этих стойких негодяев! Я уверен, и Аркус, и его мясник Никабар рассчитывали, что к этому времени они уже будут стоять на коленях. Возможно, новые дредноуты оказались не такими чудесными, как предполагалось. Как бы то ни было, мы выигрываем драгоценное время. Если нам повезет и Лисс выдержит очередной напор, то, может быть, нам вообще не придется готовиться к этой войне. Я отправил Бъяджио письмо с просьбой сообщить, как обстоят дела с Лиссом. Но ответ я получу не скоро - спустя несколько недель. Тем лучше.
      Однако и это тоже вызывает у меня тревогу. Какая-то часть меня жаждет этой войны. Я понимаю эфемерность моей надежды - но Дьяна могла остаться в живых. И она ждет меня где-то в Люсел-Лоре - прячется в пещере или, возможно, дрожит в постели этого дьявола Тарна. Это похоже на сон или ощущение, которое возникает в момент опасности: его увидеть не легче, чем воздух. Но я знаю, это так. И если Лисс каким-то образом выстоит, если небеса даруют им чудо и избавят от Нара, то у меня не будет возможности спасти ее. А в последние месяцы я больше ни о чем не могу думать. Я даже не произнес ее имени при Сабрине, но чувствую, что она о чем-то догадывается. Я видел, как она наблюдает за мной, когда я пишу, и знаю, она пытается постичь, что происходит. И когда ночью я к ней не прикасаюсь, что ей остается думать? Я пытался избегать ее как можно тактичнее, не ложиться, пока она не заснет, но уверен, она спрашивает себя, что со мной происходит. Она не заслуживает такой холодности от мужа.
      И я ее недостоин. Я никогда не смогу рассказать ей, перед каким ужасным выбором поставил меня Аркус, но в последнее время я начинаю думать, что ей было бы лучше с Гейлом. Я просто предложил ей другие муки, более изощренное одиночество. Я не способен разжечь в себе любовь к ней, как будто она - моя сестра.
      Завтра я поеду с Петвином в дом Лоттсов. Пора начать рассказывать остальным семьям о грандиозных планах Аркуса. Не сомневаюсь, что Динадин будет так же глупо рваться в бой, как и Джоджастин. Он слишком молод, дабы понять, как император нами манипулирует. А что до Террила и остальных, то они будут терпеть, как всегда. Они достаточно стары, чтобы не спорить о войне. Я уже кончил спорить. Никто меня не слушает.
      21
      Сабрина проснулась неожиданно.
      Утро едва наступило. Слабый дождик бил в окно спальни. Рядом с ней Ричиус метался во сне. Тяжелое одеяло неловко обвилось вокруг его ног и груди. С губ срывалось невнятное бормотание. На бледном лице застыло выражение ужаса, резкие движения глаз под закрытыми веками говорили о том, что ему снится кошмарный сон. Опять.
      Она осторожно отодвинулась от него, стянув свое одеяло. Один раз она попыталась его разбудить и больше этой ошибки не повторит. Он скоро выйдет из кошмара, как это бывает всегда. И, может быть, потом еще немного поспит. Она бесшумно соскользнула с кровати, с трудом заставила себя поставить босые ноги на холодный пол. Ветер за окном проникал в комнату, и она задрожала. Даже весной Арамур был холодным уголком империи. Она поспешно сняла халат со спинки кровати. Подошла к окну - небо было затянуто плотным слоем облаков. Молодожены заняли главную спальню замка, откуда просматривались почти все владения Вентранов. И все утопали в грязи.
      "Неподходящий день для поездки, - подумала она с улыбкой. - Вот и хорошо".
      До дома Лоттсов было довольно далеко, и Сабрина надеялась, что Ричиус отсрочит свой отъезд. Тогда, возможно, они побудут вместе.
      Громкий крик мужа вырвал ее из мира грез. Она повернулась и поспешила к постели. Его лицо и грудь блестели от пота. Он бормотал какие-то слова, повторяя их снова и снова странным, сдавленным голосом. Она наклонила голову и прислушалась к этим отрывистым словам. Что он говорит? Какое-то имя. Да, решила она, это имя.
      Наконец сон закончился, и Ричиус затих. Его дыхание постепенно выровнялось. Успокоившись, Сабрина всмотрелась в его лицо. Бледность с него еще не сошла, но пот уже начал высыхать; постепенно лицо становилось умиротворенным. Она едва заметно поцеловала его в щеку и пригладила влажные волосы. Она почти не помнила матери, но сейчас ей показалось, что именно так вела бы себя мать, обеспокоенная болезнью ребенка. Ричиуса уже несколько недель тревожили сны - с того времени, как они вернулись в Арамур. Казалось, во время сна им овладевает какая-то адская лихорадка. Что еще хуже - он никогда не говорил о своих снах, вместо этого только невнятно извинялся за то, что разбудил ее. Какими бы ни были эти кошмары, он считал их своей собственностью, и ее тревожило его нежелание ими делиться. В этой большой кровати она всегда была одна.
      Сабрина снова вернулась к окну, безуспешно пытаясь обнаружить солнце. Земля уже начала просыпаться и в нежном свете зарождающегося утра выглядела особенно прекрасной. Арамур действительно походил на Горкней, и ее сердце неожиданно защемило. Она скучала по Горкнею, скучала по Дэйсону и его странной дружбе. И почему-то ей не хватало даже ее жестокого отца. Сегодня ей хотелось бы чего-то привычного.
      - Внимание! - пробормотала она, и от ее дыхания стекло запотело.
      После трех недель пребывания в замке по-настоящему ее замечал один только Джоджастин. Он даже предложил поучить ее ездить верхом. Ричиус обещал учить ее сам, но, видимо, забыл об этом. Однако она не была влюблена в старого управляющего. Он был славный и благожелательный, но она жаждала общества Ричиуса - этого прекрасного незнакомца, который спал в ее постели. Ей необходимо найти возможность взломать ту стену, которой он себя окружил.
      Она снова посмотрела на небо. Дождь был не сильный, но настырный. Двор замка усеивали обломки веток и палки. В выбоинах собрались лужи. Скоро во дворе и внутри замка начнется жизнь. Эта мысль вынудила ее стиснуть зубы. Все будут отнимать у Ричиуса время. Не было минуты, чтобы его кто-нибудь не разыскивал. А когда к вечеру она где-нибудь его отыщет, он просто улыбнется ей и скажет:
      - Времена сейчас хлопотные.
      "Слишком хлопотные, - печально подумала она. - Но только не сегодня!"
      Сегодня она заодно с тучами заставит его остаться дома. Конечно же, он сможет отложить свою поездку до более удобного времени, хотя он с волнением говорил об этом Динадине. Может быть, Петвин ей поможет. Она решила переговорить с ним.
      Осторожно прошла по комнате, стараясь избегать скрипучих половиц. Ричиус по-прежнему спал - наконец совсем спокойно. Она почти миновала кровать, когда ударилась большим пальцем ноги о какой-то угол и чуть не упала.
      - Боже! - прошипела она, едва успев проглотить крик.
      Она оказалась на коленях, а ее лицо - на уровне матраса. Ричиус тихо застонал, но не проснулся. Внезапно она посмотрела вниз. У кровати лежала небольшая книга в кожаном переплете. Дневник Ричиуса! Она подняла его. Обычно ее радовало, когда он оставлял его на виду. Это был единственный маленький знак доверия - сознательный или неосознанный - и она очень его ценила. Но теперь, когда она держала дневник в дрожащих руках, ей вдруг захотелось вышвырнуть его из окна. Даже эта книжица в последнее время получала больше внимания, чем она сама, и в эту секунду Сабрина ненавидела ее.
      А потом ей в голову пришла новая, еще более мрачная мысль. То, что тревожит ее молчаливого мужа, наверное, можно отыскать там, на этих грязных страничках. Достаточно только открыть дневник.
      "Нет, - подумала она, почувствовав острый стыд. - Я не могу. Я не буду. Он мне доверяет. Доверяет, и я не могу этим рисковать".
      Однако дневник остался в ее руках. Она смотрела на него долгие мгновения, размышляя над его тайнами. Там есть имена - словно ключи к шифрам его непонятных снов. Если она прочтет его дневник, то сможет что-то понять. Это будет полезно им обоим. И тогда ему не придется говорить о войне и тех ужасах, которые он пережил. Она будет все знать. И она сможет ему помочь.
      - Нет, - решительно прошептала она.
      Она положила дневник на пол, чуть задвинув его под кровать. Ее окатило волной отвращения. В этом дневнике были личные мысли и чувства Ричиуса, и он имел право скрывать их от всех - даже от нее. Она выпрямилась. У нее горели колени; она провела по ним рукой, стараясь справиться с подступившими к глазам слезами. Ричиус повернулся к ней спиной.