– Господин, Зауэрвальд прибыл, – прервал размышления генетика слуга, замерший в низком поклоне у двери.

– Хорошо. Пусть войдет, – ответил Бергштайн, мысленно переключившись на этого злобного, но умного человека, который стал новым командором трионского флота после гибели верного Рагона.

А ведь генетик до сих пор не разобрался, кто был виновником гибели гурянина и как это вообще случилось. То, что рассказали командиры боевых кораблей, которые сопровождали погибшего Рагона, больше походило на бред. Но исправить ничего уже нельзя. Бергштайн лишь пообещал самому себе найти и наказать виновного за гибель своего командующего. Но самым неприятным стала вовсе не трагическая гибель Рагона, а то, что сама эта смерть означала появление сильного врага, которого Бергштайн сейчас не видел. Зауэрвальд служил у Рагона одним из помощников. И после гибели, а вернее бесследного и безвестного исчезновения командора, он сумел раскрыться на глазах хозяина. И, несмотря на то что даже сам Бергштайн считал Зауэрвальда излишне жестоким и циничным ублюдком, этот молодой человек был расчетлив, умен и беспощаден к врагам.

– Здравствуй, хозяин, – приветствовал Зауэрвальд, стараясь в обращении с Бергштайном походить на покойного Рагона.

– Ну, что новенького? – кивнув вместо приветствия, спросил генетик. – Хочу услышать наконец что-нибудь приятное.

– Красивые цветы обычно растут на навозе, хозяин. – Даже улыбаясь, этот человек умудрялся выглядеть предельно преданно. – Не сообщив дурных вестей, я не сумею дойти до хороших. Тем более вся наша теперешняя реальность не позволяет расслабляться и веселиться.

– А ты не слишком ли красноречив сегодня? – спросил Халил Амат, подозрительно всматриваясь в гостя сквозь клубы душистого дыма. – Говори. Не испытывай моего благодушия.

– Наши друзья из имперских кабинетов предупреждают о том, что в нашу сторону сейчас очень пристально смотрят. Все в один голос говорят: нам стоит ждать повторения той попытки захватить Глот, которую предпринимали несколько лет назад. Только на этот раз все будет намного серьезнее и жестче. Империя решила разрубить наш узел раз и навсегда.

– Это не новость, – усмехнулся генетик, вращая в руке бокал с хересом и наблюдая, как в прозрачном напитке играют золотистые блики. – Это говорят постоянно с тех пор, как мы отбили прошлую атаку и стали независимыми. Но за эти годы все население Триона начало относиться к нам как к действительно сильной власти, обладающей военной мощью. И мы не теряли время, копя свои силы.

– Да, хозяин, – кивнул согласно Зауэрвальд. – Но говорящий говорящему рознь. На этот раз это не пустые сплетни. А что касается наших сил, так я не принижаю достижения последних лет ни на йоту. Но и успокаиваться рано.

– И что ты предлагаешь?

– Не только предлагаю, хозяин. – В голосе командора зазвучали едва слышные самодовольные нотки, не горделивые, но позволительные верному и расторопному слуге. – Я взял на себя ответственность и предпринял кое-какие меры. Помимо некоторого переформирования флота, по всем обитаемым планетам мы спешно возводим укрепления. Действуем, исходя из того, что имперцы не станут применять тяжелую корабельную артиллерию, боясь больших потерь со стороны мирного населения. Пропаганду мы тоже усиленно ведем по всем направлениям. Но это политика. А технически я хочу, чтобы каждая планета превратилась в одну большую мясорубку, способную перемолоть столько десанта, сколько имперцы сумеют нам поставить.

– Такие бодрые слова… – Бергштайн вдруг ощутил, что не хочет даже смотреть подробный отчет командора. – Не разочаруй меня, оставив их только лишь словами, пустым звуком.

Халил Амат жестом отпустил Зауэрвальда. И, не смотря на то что тот хотел рассказать обо всем подробнее, противиться желанию хозяина он не рискнул. Учтиво поклонившись, командор вышел, толкнув плечом замешкавшегося на дороге слугу.

Бергштайн бросил сигару, выкуренную меньше чем на треть, в бокал с излюбленным напитком и замер, откинувшись на спинку кресла. В голове его сейчас даже возникла мысль – бросить все это к чертовой матери и убраться куда-нибудь в спокойный и тихий уголок. «Это старость», – подумал он, вспоминая, сколько сил потратил, продвигаясь к трону, скольких идущих рядом соратников растоптал или отправил на смерть ради своих побед. Тряхнув головой, Халил Амат отбросил эти старческие мысли. Ему нужно победить сейчас, в этой вновь затеваемой сваре. Победить во что бы то ни стало. А уж там он решится и обретет новое тело, новые силы, новую жизнь. Сейчас же надо просто немного взбодриться, разогнать кровь по венам. Он поднялся, распрямляясь. В соседней комнате хрупкая девушка-клон терпеливо ожидала его около ванной с ароматическими и стимулирующими растворами. Но генетик не хотел сейчас расслабляться в воде. Не говоря ни слова, он кивнул девушке на дверь просторной спальни и, глядя на скользнувшую в полумрак точеную фигурку, шагнул следом.

Стингрей лежал на массажном ложе в отделении восстановительной медицины и растекался под сильными пальцами молодой гурянки. Он почти спал, зависнув на той грани, когда действительность уже не существует, а сон еще не поглотил его сознание, отгоняемый опытными руками массажистки. Майкл чувствовал сейчас каждую косточку, каждую мышцу своего могучего тела. Но, как он ни расслаблялся, благодатная дрема мгновенно слетела, когда агент подсознанием почувствовал, что рядом вдруг что-то изменилось. Вскинув голову, он увидел возле своей кушетки вместо массажистки огромного чернокожего гурянина. Стингрей даже мотнул головой, как бы отгоняя наваждение и сомневаясь, что это не сон. Но гурянин не исчез, продолжая все так же довольно скалиться. Рядом стояла медсестра-массажистка, с улыбкой наблюдая за встречей.

– А недурно ты тут устроился! – развел руками Фь Илъюк, осматривая помещение. – Такая расслабуха. Девочки потрясные массаж делают. Кормят, наверное, как на приеме у Императора. Нельзя ли и мне у вас подлечиться, а, красивая?

Медсестра промолчала, растерявшись вдруг под взглядом шикарного соплеменника.

– Я чувствую, что страшно болен, – продолжал гурянин, заметив ее смущение. – У вас тут все такие красотки или только этому халявщику повезло?

– Надеюсь, тебя не по болезни сюда направили? – спросил Стингрей, выручая молоденькую медсестру. – Я не переживу совместного курса лечения – ведь это такой стресс!

– А ты, наверное, думал, что тебе дадут тут долго отлеживаться? Даже если бы пришлось терпеть мою компанию, отдохнуть подольше не надейся.

– Ну, раз уж ты появился в этом райском уголке, меня ждет новая веселая заварушка. – Майкл поднялся с горячего камня. – Ты ведь меня заберешь отсюда?

– А для чего же еще я, по-твоему, сюда приперся?

– Значит, новое задание? – даже не споласкиваясь, Стингрей начал одеваться. – К гранисянам?…

– Нет, друг, извини, – ответил вмиг посерьезневший гурянин, пристально вглядываясь в глаза человеку. – А что, какие-то проблемы с этим?

– Нет. Никаких проблем, – сразу с улыбкой ответил Майкл, но Фь Илъюку показалось, что в его глазах промелькнуло разочарование.

Разочарование, которое сам гурянин легко смог бы понять и оправдать.

Реззер откинулся на свежевозведенную толстую стену. Жуткая усталость, какой он не испытывал даже в период самой активной подготовки к боям, навалилась на него, словно осыпавшаяся каменная кладка. И хоть кормили работников невкусно, но сытно и давали спать не меньше восьми часов, тем не менее работы было столько, что под вечер все буквально с ног валились. Так и сейчас Дан чувствовал, как гудят нещадно забитые работой мускулы. И результаты этой надрывной работы были налицо. За последние дни холмистая местность разительно изменилась. На всех возвышенностях вокруг, так же, как и на их высотке, обозначились, начав расти в высоту, тяжелые крепостные стены. Строили их другие команды, которые были привезены позже. —На следующий же день после высадки на высотке, где расположилась лагерем команда Реззера, появился какой-то нервный тьяйерец. Он постоянно дергался, словно был предельно раздражен, перебегал с кургана на курган, указывая, где ставить метки, и время от времени кричал на тех, кто казался ему нерасторопным. Никто вначале не понимал, чего именно тьяйерец от них добивается. Каждый тупо выполнял команды, считая это просто чьей-то блажью. Но по мере того как по разметке, сделанной тьяйерцем, стали проводиться земляные работы, все поняли, что капризами тут и не пахнет. Роботы-строители, которых было слишком мало, выполнили основную дноуглубительную работу и переехали на другую высотку. Разумяне остались один на один с тяжелой работой: они углубляли и расширяли котлован, выкопанный роботами, заливали сталебетоном пол и подземные стены, делали из того же сталебетона перекрытия. Три низких этажа вниз, усиленные наплывами сталебетона и каменными валунами, покрыли склоны высотки.

– Мы одного бетона уже залили на хороший небоскреб, – сказал тогда детина со шрамом на шее, которого, как оказалось, звали Санчес Бориди.

– Да уж, – хмыкнул Реззер, оглядевшись вокруг. – Такое ощущение, что мы просто должны вогнать в эту землю чьи-то запасы сталебетона.

– Вогнать в землю? – удивился Радугдт. – Да вы что, парни, действительно ничего не понимаете?!

– А что мы должны понять? – Дан стал озираться по сторонам, словно пытаясь увидеть то, чего не заметили они, но высмотрел канонир.

– Ну ладно Дан, – усмехнулся гурянин. – Но ты-то, Санчес, должен был бы сразу смекнуть, что мы тут строим. Ты ведь не примерный имперский горожанин.

– Кончай изъясняться загадками, – не выдержал Бориди. – Говори, что ты тут заметил такого? Или ты просто прикалываешься, веселясь перед сном?

– Дурак ты. Разве это похоже на веселье? – возразил канонир, сразу становясь серьезным. – Ты что, не понимаешь?.. Мы же строим боевой стационарный пост. Думаю, наш надзиратель нисколько не шутил, когда говорил, что я буду иметь возможность пострелять. Мы тут строим укрепленную стрелковую точку, на которой сами будем с кем-то воевать.

– Я не буду ни с кем воевать, – нахмурился Дан, поняв, для чего они расходуют такое огромное количество сталебетона и валунов.

– И что ты сделаешь? Застрелишься? – усмехнулся опять гурянин.

– Просто не буду. Они не заставят меня нажимать на курок.

– Ну что же, пусть Архтанга даст нам всем шанс это выбирать.

Ленокс готов был застрелиться от стыда. А уж покинуть кабину учебного штурмовика он вообще не мог себя заставить. Он только что словно был зеленым курсантом в летной академии, и не было тех многих и долгих часов учебных и боевых вылетов за его плечами. Он проиграл виртуальную дуэль со своим инструктором. И это на глазах всей новой учебной группы. А уж о том, что этот инструктор – симпатичная гурянская девушка, Пип вообще не желал сейчас вспоминать. Вот была бы благодатная тема для издевок и насмешек со стороны Сола и остальных ребят…

– Эй, на борту! – зазвенел снаружи голос Гаргиини. – У тебя там все в порядке или подняться, помочь тебе выбраться?

– Не надо, я выхожу, – крикнул Пип, представив, что для полноты ощущения позорного проигрыша ему недостает только помощи девушки, чтобы выбраться из кабины.

Он тяжело вздохнул и обреченно полез наружу. Вокруг уже собралась вся группа.

– Ну что же. Похоже, тебя не зря к нам направили. – В голосе девушки не было ни тени насмешки. – Ты очень хорош. Ребята не дадут мне соврать.

– Да, друг, – подал голос один из новых товарищей Ленокса. – Я продержался против шефа только полминуты.

– Вот видишь, – подтвердила гурянка, теперь уже усмехаясь. – И я могу сказать совершенно точно: ни с кем из ребят я так долго не возилась. Ты оказался крепким орешком.

– Ну спасибо, – усмехнулся Пип в ответ. – Хоть поминальные речи хорошие сказали. Успокоили.

– А что ты хотел? – почти удивленно спросила Гаргиини.

– Как всегда, победы. – Ленокс вдруг сообразил, что она даже не представляет, как он хотел ее одолеть.

– Ну, это было бы перебором, – заметила девушка, внимательно взглянув на пилота.

– Только-только прийти на переподготовку и в первый же день победить своего инструктора? Тебе не кажется, что это было бы чересчур?

– Я ведь не новичок.

– Я тоже. – Улыбка девушки стала насмешливой. – Но не грусти. Если ты очень постараешься, к концу курса у тебя это, возможно, получится.

Зауэрвальд лично инспектировал объекты нового щита наземной обороны, слушая сопровождающих его офицеров и с видимым безразличием кивая головой. Но в его окружении давно уже никто не расслаблялся, наблюдая эти согласные кивки командора. Все знали: он никогда не покажет своих действительных мыслей и эмоций, пока его решение не обретет законченную форму. А уж потом совершенно внезапно поощрит или накажет, подписав ссылку, а то и расстрельный приказ. Зауэрвальд вполне мог и сам, не прячась за чужие спины, привести его в исполнение немедленно.

– Мы тут идем даже с некоторым опережением графика, – рапортовал гурянин в форме лейтенанта вооруженных сил Триона, показывая на укрепления, возводимые на холмистых и скалистых просторах Глота.

– А вы не торопитесь опережать сроки, – одернул докладывающего командор. – Главное в качестве не оплошайте. Имперцы будут стрелять по этим укреплениям не из рогаток. А челюсти у Имперского Флота крепкие.

– Мы ни на шаг не отклоняемся от проектного качества, – стушевался лейтенант. – Мы все отлично понимаем меру возложенной на нас ответственности.

– Хорошо, если понимаете, – похвалил Зауэрвальд, окинув пристальным взором строящиеся укрепления.

На глаза ему попался один из работников – огромный человек с гипертрофированной мускулатурой.

Встретившись с ним взглядом, командор мог поклясться, что где-то он уже видел этого разумянина. Ему были хорошо знакомы и эта фигура с ужасающей мускулатурой, и это мужественное лицо, и этот прямой жесткий взгляд. Но в следующую секунду лейтенант предложил осмотреть подземные этажи укрепления, и Зауэрвальд забыл о рабочем, показавшемся знакомым. Спускаясь по полутемной лестнице вниз, командор вдруг вспомнил о недавней короткой встрече с профессором Бергштайном – единоличным владыкой Триона. Было заметно, что старик за последнее время совсем сдал. Ему уже было непросто не только управляться с делами и руководить провинцией, но и жить. Хотя, говорят, старик еще ни в чем себе не отказывает. Зауэрвальд усмехнулся, представив этого старого сластолюбца в окружении стройных юных дев. Хотя для любви женщин молодость не главный привлекающий фактор. Главной приманкой во все времена были деньги, а еще лучше – власть. Командор замечтался, представив себя в той роскоши и благах, которые дает власть. Но ею сейчас обладал немощный старик… Уж он-то, Зауэрвальд, сумел бы хорошо распорядиться этой властью, оградив и власть эту, и Трион от чужих поползновений. Старику пора на покой. Будущее Триона за молодостью и решительностью.

Лейтенант-гурянин отвлек командора от его сладких грез, предложив посмотреть соседние укрепления. Зауэрвальд глянул на него так, что тот невольно осекся, отступив назад. Но в следующий миг командор одернул сам себя. Эти укрепления, как и вся оборона Триона, сейчас самое важное для него, командора, дело. Ведь именно грядущая война, как ничто другое, может стать трамплином для его взлета. Как и последней охотой для старого усталого вояки. Зауэрвальд ободряюще улыбнулся гурянину и согласно кивнул, готовый смотреть следующий кирпичик обороны.

– Агент Стингрей, агент Фь Илъюк… – Приветливый голос главного координатора Аарайдагха негромко рокотал, обращение к гостям сопровождалось искренней улыбкой средней пары глаз, той самой, что служила дакхаррам исключительно для мимики.

– Мир вашему дому! – поздоровался дакхарр и, сделав приглашающий жест, предложил агентам садиться в массивные кресла. – Надеюсь, агент Фь Илъюк, вы вскоре вольетесь в ряды нашей службы. Но не буду провоцировать вашу преданность и лояльность в отношении к вашему родному ведомству.

– Мир вашему дому! – дружно ответили агенты.

– Я вызвал вас к себе, чтобы повторить то, что, наверное, известно агенту Фь Илъюку. Но, как говорят земляне, повторение – мать учения. Итак, принято решение о проведении полномасштабной войсковой операции на всей территории Триона. На наш взгляд, это не лучшее решение в данных обстоятельствах. Но, так или иначе, решение принято и обсуждать его целесообразность уже глупо. От вас, господа, требуется одно– курирование, наблюдение и контроль. Я надеюсь, что операция окажется эффективной. В ином случае вам придется действовать по собственному плану.

– Относительно кураторства все вполне ясно, сэр, – заговорил Стингрей. – Но каких действий вы ожидаете от нас в случае неудачи армейцев?

– Никто, кроме вас самих, не сумеет ответить на этот вопрос. Для того наши ведомства и направляют своих самых опытных сотрудников на передовую, чтобы вы, сделав выводы по складывающейся обстановке, смогли принять верное решение о дальнейших мерах. Главное – достичь цели, а уж какими методами и какой ценой, в данном случае нам не столь важно. Вы ведь понимаете, какую роль для блага и даже жизни Империи играет решение трионской проблемы. Этот узел затянут настолько, что мы готовы практически на любые жертвы и уж наверняка на любые расходы, дабы его распутать или разрубить.

– А полномочия? – спросил другой гурянин, которому на вопрос о правах и полномочиях его собственное руководство ответило весьма туманно, расплывчато и уклончиво.

– Полномочия? – вновь усмехнулся дакхарр. – О каких же еще полномочиях может идти речь, если вы должны прямо на месте, поддавшись своему чутью, принимать решения о любых доступных действиях и привлекать своим именем любые требующиеся вам подразделения… Конечно, самые полные и широкие. Вы имеете право на все.

– Как я люблю эти слова, – усмехнулся Майкл.

– Главное, агент Стингрей, чтобы вы ни разу не заставили меня пожалеть о том, что эти слова были сказаны. – Главный координатор приподнялся на своем ложе. – Я, как никому другому, желаю вам обоим удачи. Предписания вам выдаст мой адъютант. Да помогут вам все ваши боги.

После того как на строящихся укреплениях побывал какой-то высокопоставленный офицер со своей свитой, темпы строительства заметно снизились. Подневольных рабочих теперь не загоняли, как почтовых лошадей под царским гонцом. Командующий работами тьяйерец стал маниакально проверять качество всех работ. Реззер тотчас почувствовал, как перестало надрываться его тренированное тело, легко приноровившееся к облегченному темпу нагрузки. Правда, к этому времени строительство уже завершалось. Заканчивали самое толстое перекрытие потолка, выполняющего, кроме того, и роль открытой стрелковой площадки. Наливали дополнительную толщину на стены наружной приземистой башни. Еще и еще укрепляли склоны самой высотки. Последним штрихом стало покрытие всей внешней поверхности укрепления сверхпрочной керамической плиткой, способной выдержать удары энергетического оружия. Словно трудолюбивые муравьи, бригады пленников стремительно возводили свой муравейник. До полного завершения строительства оставалась лишь пара недель, когда в их маленькую крепость начали завозить оборудование жизнеобеспечения и оружие.

– Ну что, работнички, выбирайте, что кому по вкусу. У вас даже будет время сделать пристрелку, – сменил гнев на милость их бессменный надсмотрщик-гурянин, видимо удовлетворенный проделанной работой.

– А полноценной артиллерии у вас тут не будет? – спросил Радугдт, как школьник, поднимая руку.

– Думаю, турель с четырьмя «драконами» и системой самонаведения тебя устроит? – оскалился надсмотрщик.

– Ну, если у вас тут не предвидится корабельных калибров, то вполне, – ответил канонир, совершенно искренне радуясь тому, что тяжелый изнурительный труд скоро сменится привычным и любимым делом.

– У кого еще какие пристрастия? – благодушно спросил гурянин, обводя всех взглядом.

– Я не хочу никого убивать, – решительно шагнул вперед Реззер.

– Что? – удивился надсмотрщик, до которого, казалось, не сразу дошел смысл сказанного. – Что?..

– Я не собираюсь никого убивать и не хочу даже браться за оружие, – твердо ответил Дан, более не сомневаясь в принятом решении.

– Отлично! А с виду ты не слишком похож на слюнтяя, ненадолго задумался гурянин, рассматривая огромного человека. – Скажи, ты принадлежишь к воинствующей концессии пацифистов?

– Нет, – коротко ответил Реззер, не понимая, какой смысл в этих расспросах.

– Значит, ты просто не хочешь воевать и не состоишь при этом ни в каких концессиях и сектах? – Серьезность конвоира сменилась злобной ухмылкой. – Дело твое. Но, я все же должен рассказать, что и как будет происходить, когда ты откажешься воевать. Не сегодня-завтра к нам завезут «призраков». Надеюсь, тебе не надо рассказывать, что это такое? Надо? Ну, твои друзья тебе объяснят. Так вот, в каждой башне будет кроме вас по паре «призраков». И это, как показала практика, самое надежное средство от трусов и пацифистов. Как только ты прекратишь воевать, «призрак» просто разорвет тебя. Всё. Нет никакого выбора, нет никаких вариантов. Только жить, сражаясь, или умереть, как свинья под ножом мясника. Вот такой расклад.

– Ублюдки, – вырвалось у Реззера.

– У тебя стресс, и поэтому на первый раз ты прощен. Но второго раза у тебя не будет. Таких недоделков, как ты, у нас в избытке. Поэтому за следующее оскорбление ты схлопочешь пулю в свою тупую башку.

Гурянин ушел, оставив Реззера переваривать услышанное.

– А ты думал, я шутил, когда говорил, что у нас просто не будет выбора? – поинтересовался, хлопнув Дана по плечу, Санчес. – Ты не сможешь сдаться, не сможешь не воевать и при этом остаться в живых. История уже знала немало таких примеров. Мы обречены драться, чтобы выжить самим.

Вражеские штурмовики заметались, словно стайка рыб, застигнутая врасплох дельфинами. Ленокс наслаждался тем, как легко ведомый им аппарат вычерчивает в воздухе такие пируэты, которые совсем недавно показались бы ему сказкой. Очертя голову Маленький Пип бросился в атаку. Только смутно звучащий внутренний голос беспокойно зашептал слова предупреждения. Но пилот отмахнулся от него, увлеченный новым ощущением почти полной вседозволенности и неуязвимости. И тут из межпространства выскользнул огромный крейсер, выбросивший сразу большую стаю палубных штурмовиков. Крейсер появился так внезапно и так близко, что вся группа, в составе которой был и штурмовик Ленокса, оказалась в зоне действия его бортовых артиллерийских установок, не говоря уже о сотне выпущенных крейсером штурмовиков. Те, кто только за мгновение до этого казались сами себе весело охотившимися за форелью дельфинами, в один миг превратились в легкую добычу для противника, намного превосходящего их мощью и числом.

– Отходить! Всем отходить! – кричал кто-то.

– Куда?! – отвечал другой голос. – Они расстреляют нашу базу! Мы обречены!

– Внимание всем!.. – закричал Ленокс, надеясь быть услышанным в этой какофонии. – Атакуем крейсер!.. Это единственный наш шанс!.. На отвлекающие атаки штурмовиков не отвечать!

Он бросил свою машину к мрачной громадине крейсера, надеясь проскользнуть к его бортам под прикрытием суетящихся вражеских штурмовиков. Он больше не отбивался, а несся к крейсеру, лишь уворачиваясь и активировав противоракетную защиту. За ним последовали несколько его товарищей, обретших среди общей внезапной паники стержень, перст, за указанием которого можно последовать. Похоже, никто не ожидал таких действий от нескольких обреченных штурмовиков. Уклонившись от огромной и потому неповоротливой своры вражеских машин, четверо из штурмовиков выскочили к самому борту крейсера. Открыв огонь из всего доступного вооружения, Пип направил машину к узловой башне связи и ориентирования. Трое его товарищей повторили его маневр. Конечно, огонь четырех штурмовиков мог бы нанести ощутимый урон крейсеру только в случае необычайно нереального везения. Но Ленокс на это и не рассчитывал. Он вел штурмовик на максимальной скорости, не прекращая стрелять… Вот еще одна машина из команды Ленокса развалилась на огненные куски, превратившись на глазах в причудливый цветок из пламени. Но остальные успели. Пип первым устремил свое маленькое судно прямо в основание башни. В последний миг перед взрывом Ленокс увидел, как уверенно и стремительно следуют прямо за ним две оставшиеся невредимыми машины его товарищей. А в следующую секунду все поглотило пламя взрыва…

– Ахгар на тебя, Ленокс! – возмутилась Гаргиини, встречая Пипа у выхода из тренажера. – Ты реально маньяк или просто помнил про то, что ты на тренажере?

– А что я сделал не так? – улыбнулся инструктору пилот.

– Ты пошел на таран и утащил за собой еще троих курсантов.

– А какой у меня был выбор? – поинтересовался Ленокс, удивленно разведя руками. – Ждать, когда меня сожгут, или сдаться противнику? Я не видел ни одного имперца, который вернулся бы из гранисянского плена. Так что сдаваться – значит почти наверняка обрекать себя на пытки и мучения. Тем более что мы пилоты новейших палубных штурмовиков.

– Вы могли бы отступить к вашему «улью», как это сделали несколько ваших товарищей.

– И что сталось с «ульем»? – заинтересованно спросил Пип.

– Ничего.

– А почему крейсер не атаковал корабль-матку?

– Крейсер получил серьезные повреждения и был вынужден встать на месте последнего боя для проведения ремонтных и профилактических работ, – ответила девушка, пряча улыбку.

– Так значит, мы геройски пали, спасая тысячи жизней наших соплеменников? – улыбнулся в ответ Ленокс. – Одного только я не понял в том, что произошло на тренажере.

– И чего же? – справившись с улыбкой, поинтересовалась строгая Гаргиини.

– Крейсер вышел из межпространственного прыжка. Но это ведь гранисянский тяжелый крейсер?

– Точно. Так в чем вопрос?.. – уточнила гурянка.

– В том, что гранисяне не владеют технологией создания межпространственных тоннелей. Они быстро летают, но не прыгают.

– А мы до недавнего времени не владели технологией кораблей-невидимок. Ни для кого не секрет, что постоянно пропадает большое количество имперских кораблей. А генераторы Кларка-Дункана не являются, к сожалению, тем оборудованием, которое невозможно понять и воссоздать, получив захваченный образец. Поэтому мы уже давно ожидаем появления у гранисян аналогичных двигателей и кораблей. Или я, по-твоему, не права?

– Да. Если так рассуждать, все становится вполне реалистично. Только слишком близко он появился.

– Не слишком. Теперь мы учимся у всех, у кого только можно учиться. Штурманы и пилоты Вольного Мира уже давно взяли на вооружение новую систему расчета координат при построении тоннелей. Называют ее системой Мердока. Так вот, она даже на коленке позволяет рассчитать координаты так, чтобы угодить прямо к пирсу космопорта. Немного опасно, но для боевой операции вполне целесообразно и приемлемо.

– Сдаюсь, – согласился Ленокс, демонстративно вскидывая руки вверх. – Признаю, что все созданное тренажером совершенно реалистично.

– Теперь ты поступил бы иначе? – спросила гурянка, с интересом уставившись на пилота.

– Нет. Просто теперь мой голос звучал бы намного убедительнее, и я думаю, остальные последовали бы за мной. Мы не подбили бы, а уничтожили бы этот крейсер.

Зауэрвальд созвал свою команду на внеплановое совещание. Впрочем, у этой команды и не могло быть обычных рабочих планерок. Все собравшиеся были профессионалами в своем деле. Но дела эти были далеко не обыденные, а часто и незаконные. Профессиональные разведчики, боевики, диверсанты. Среди них была даже пара охотников за разумянами. Но для сложившейся ситуации команда собралась весьма функциональная.

– Опустим поцелуи и объятия и приступим к делу, – начал вместо приветствия Зауэрвальд. – Для вас всех настало время работы.

– Время денег, – добавил толстый гурянин с огромным шрамом в полголовы размером.

– Да. Время денег, – согласился командор. – Время больших денег. Потому что никто из вас, уверен, не вспомнит случая, когда я не заплатил хоть империал из того, что был должен за проделанную для меня работу.

– Не было такого… – подтвердили сразу несколько голосов.

– В Трионе наступают неспокойные и благодатные времена.

– Война?

– Да, война. – Зауэрвальд чувствовал, как легко и свободно ему общаться с этими разумянами, словно все они были ему братья по крови. – У нас появились сведения, что имперцы решили заняться нами всерьез. Думаю, вам не надо объяснять, что это означает.

– Объяснять не стоит, – вновь подал голос гурянин со шрамом. – Но хотелось бы знать, откуда такие сведения и насколько они надежны.

– Они абсолютно надежны. Мы получили их от «слизня». Вы все понимаете, как он переносит информацию. Я не буду рассказывать, чей голос я услышал, но могу подтвердить – надежнее было бы только личное заверение Императора.

– Нам довольно этой информации… Мы все прониклись важностью предстоящих событий, и если ты раздашь нам указания, то сразу и приступим.

– К непосредственным боевым действиям мы готовы и будем вести их сами. Но ваша роль даже более важна. Я хочу, чтобы вы занялись привычным для вас делом.

Вы должны будете начать большую охоту. И целей будет предостаточно для всех, как и премиальных «за уши».

– А сейчас у тебя, что, нет ни одного конкретного имени? – с удивлением спросил мелкий тьяйерец, занимающийся со своей группой сбором конфиденциальной информации.

– Имена могут быть только в делах с личной мотивацией, – с улыбкой ответил командор. – Мне нужно, чтобы вы сначала сами, руководствуясь своим богатым опытом, определили перечень таковых лиц. Сюда войдут и те, кому поручено руководить акцией, и кураторы от высоких ведомств, и те, кто окажет непосредственную помощь в Вольном Мире или у Свободных. Сюда дозволяется даже включить тех, кто никогда не был и не будет в Трионе, но так или иначе способен повлиять на ход нынешних событий. Или, на худой конец, воздействовать на общественное мнение. Как видите, это многие разумяне и большие деньги.