Ланселот

      Джип Юлии резво взял с места.
      — А не очень? — Злобина вдавило в упругое сиденье.
      Юлия покосилась на него и сбавила скорость.
      Приспустила стекло. Закурила длинную пахучую сигарету.
      — Можно и медленно. Но тогда требуется соответствующее музыкальное сопровождение.
      Она взяла с полочки блестящий диск, сунула в прорезь проигрывателя. Замигали цветные лампочки на панели, и из динамиков полилась медленная мелодия. После вступления ее мощно подхватил хор:
 
Ой, то не вечер, то не вечер,
Мне малым-мало спалось,
Мне малым-мало спалось,
Ой, да во сне привиделось…
 
      Злобин ожидал чего угодно, только не этого. От казачьей песни нервный ток пробежал по жилам. Глаза против воли увлажнились. Он достал сигарету, чиркнул зажигалкой.
      Юлия покосилась на притихшего Злобина. Она как-то мягко, по-матерински улыбнулась и сосредоточилась на залитой дождем дороге.
      Она дала ему дослушать песню до конца. Лишь когда сменился трек и заиграл струнный оркестр, повернулась к Злобину:
      — Вы обещали позвонить, чтобы подъехать и осмотреть квартиру Владлена Кузьмича.
      — Не осмотреть, а посмотреть, — поправил ее Злобин. — Там без меня потоптались. А что не позвонил, извините. Закрутился.
      — Заметно. — Юлия сбавила скорость, объезжая открытый люк. — Если необходимость осталась, можем поехать туда. Ключи у меня есть.
      — Неудобно. Да и поздно, — проворчал Злобин.
      — Но мы же еще не спим!
      Злобин посмотрел на нее и улыбнулся в ответ.
      Двухкомнатная квартира Мещерякова представляла собой идеальное жилище для ученого мужа: библиотека с санузлом и кухней. Книги были повсюду. Стеллажи начинались с прихожей и огибали квартиру по периметру. Стопками лежали на полу и подоконниках. В промежутках между книжными полками висели восточные гравюры.
      Злобин первым делом осмотрел замок на входной двери. Импортный, какой-то мудреной конструкции. Стоило нажать кнопку — и штыри с четырех сторон входили в пазы, и металлическая дверь намертво закреплялась в раме. Открыть ее родным ключом снаружи было невозможно, не говоря уж об отмычке. Секретная пружина так же намертво блокировала замковое устройство.
      — Зачем ему такой? — спросил Злобин. Юлия молча обвела рукой, показав на изобилие книг вокруг.
      — Так, все деньги — в книжки, — сделал вывод Злобин. — А что же не в евроремонт не вложился?
      — Владлен Кузьмич считал, что ремонт по европейским стандартам целесообразен только в Европе, — объяснила Юлия. — У нас любой дом, по сути, коммуналка, набитая случайными людьми. Зачем искушать судьбу, если она не зависит от тебя? Вложишься в уют, а алкоголик, живущий тремя этажами ниже, имеет свое представление о счастье. Выпьет, закусит, закурит, заснет… Остальное вы увидите по ТВ в криминальной хронике. Если живы останетесь.
      — Бывает, — вынужден был согласиться Злобин. — Как я понял, Мещеряков имел по всем вопросам собственное мнение.
      — Тем мне и нравился.
      Злобин прошел по комнатам, наспех осматривая обстановку.
      В большой комнате балконное стекло, треснувшее от удара Пака, запрыгнувшего на балкон, залепили скотчем. На полу у двери остались отпечатки ботинок на рифленой подошве.
      Юля погасила в комнатах свет, первой прошла в кухню. Встала у плиты.
      Злобин с порога осмотрел кухню. Тоже ничего особенного.
      — Он часто протирал пол?
      Юлия пожала плечами.
      — Честно говоря, не знаю. А почему вы спросили?
      — Да так.
      В протоколе осмотра места происшествия ясно указывалось, что никаких следов на полу трассолог не обнаружил. Только отпечатки тапочек Мещерякова. Странно, но факт. Как и фактом, добровольно подтвержденным, следовало считать присутствие в квартире Самсонова.
      — Вот здесь. — Юлия указала на плиту.
      Кофейное пятно все еще не стерли. Оно так и чернело на эмали высохшей медузой.
      Злобин осмотрел пятно. Наклонился над ручками конфорок. Они-то были протерты.
      — Разрешите, Юля.
      Он протиснулся между столом и плитой к окну. Шпингалеты уже были закрыты. Злобин покрутил их, ходили в пазах легко. Он опустился на табурет. Задумался.
      Юлия взяла с полочки над раковиной губку, смочила, стала протирать пятно. Было в ее движениях столько женского, домашнего, что Злобин невольно отвел взгляд. Нынешняя Юлия не имела ничего общего с той разгоряченной похотью богиней.
      — Вам трудно представить, что здесь произошло? — спросила она, оглянувшись.
      — Нет. Все достаточно ясно.
      — Хотите посмотреть, каким Владлен Кузьмич был в жизни? — вдруг спросила она. Положила губку на полочку, сполоснула руки.
      — Если вы тут закончили, конечно. Злобин встал. Делать в квартире действительно было нечего.
      — У меня квартира на девятом этаже. Удивлены? — В ее темных глазах заплясали веселые искорки.
      — Вы ни разу об этом не упомянули.
      — Мальчику, Вале Шаповалову, рассказывала. Он даже осмотрел там все. Если быть точной, квартиру купил Владлен Кузьмич для занятий. Я бываю там изредка.
      — Каких занятий?
      — Тантрой, — как о само собой разумеющемся ответила Юлия.
      Она поймала косу и затеребила ее пушистый кончик.
      Злобин стоял так близко, что ощутил ровное тепло, исходящее от ее тела.

* * *

      Квартира на девятом этаже оказалась полной противоположностью основному жилищу Мещерякова. Матово-белая после пресловутого евроремонта. Зелени в кадках и горшках было столько, что проще было назвать квартиру зимним садом. Слабо пахло ароматическими палочками и живыми цветами.
      — Однако… — покачал головой Злобин. С сомнением посмотрел на промокшие туфли. Пол сверкал полированным светлым деревом.
      — Придется снять? — смущаясь, спросил он.
      — Если удобно, — отозвалась Юлия, сбрасывая с ног туфельки на шпильке.
      Следом на пол упал плащ.
      Она танцующей походкой прошла по коридору в комнату.
      Злобин увидел на стене бронзовую человеческую кисть с выставленным указательным пальцем. Посчитал, что это и есть вешалка. Повесил на палец куртку.
      — Идите сюда, — позвала Юлия, включив в комнате мягкий белый свет.
      В комнате, кроме огромной тахты, ничего не было. Не считать же мебелью большой телевизор в углу.
      — Садитесь. — Юлия указала на тахту. Опустилась на колени перед телевизором. — Сейчас поставлю запись.
      Злобин отвел взгляд от ее бедер, обтянутых тонким шелком,
      — А что в соседней комнате?
      — Ашрам, — ответила Юлия. — Комната для медитации. Лучше в нее не входить. Можете нарушить ауру или подцепить какую-нибудь энергетическую сущность.
      Злобин указал на полку, идущую вдоль всей стены. На ней стояли в ряд самые различные безделушки, как у бывалого путешественника, вышедшего на пенсию.
      — А это что за трофеи? — спросил он. Юлия легко выпрямилась. Провела рукой над полкой.
      — Действительно трофеи, — со странной улыбкой произнесла она. — Вот, например, статуэтка рожающей Матери богов из Мексики. Голова Бога злаков из Гондураса. Боддхитсаттва из Камбоджи. Ритуальный нож ацтеков. Гадательные косточки шамана. Очки неизвестного немецкого солдата. Личный жетон американского рейнджера.
      — Зажигалка стояла здесь? — догадался Злобин.
      — Одно время да. Потом Владлен Кузьмич стал постоянно держать ее под рукой.
      — И все предметы связаны со смертью?
      — Так или иначе, — кивнула Юлия. Наклонилась, подняла с пола пульт. Нажала кнопку. Экран телевизора покрылся рябью.
      — Это Владлен Кузьмич на занятиях. Посмотрите и вы поймете, что он был молод и силен. Такие не кончают собой, — добавила она, выходя из комнаты.
      На экране возник Мещеряков. Сначала только лицо. Очень крупно. Он, закрыв глаза, старательно глубоко дышал, меняя ритм.
      Злобин невольно стал повторять за ним вполсилы, так глубоко и мощно не смог бы. Но даже после пары вдохов-выдохов в голове образовалась пустота. Показалось, что в уши входит тихая, едва слышная мелодия флейты.
      Он затряс головой, потянулся к пульту. Но рука вдруг ослабела и безвольно упала на колено.
      — Э-э-эль-ма-а-а, э-эль-ма, — затянул с экрана Мещеряков.
      Камера скользнула вниз. Стало видно, как высоко поднимается его грудная клетка и вибрирует диафрагма. В теле его, мимоходом отметил Злобин, ничего стариковского не было, сух, поджар и по-молодому подтянут.
      По экрану скользнула тень, на секунду закрыв Мещерякова, послышался ритмичный перезвон. В низкую вибрацию мужского голоса вплетался серебристый женский. Они выпевали странную, замысловатую мелодию, синхронно акцентируя выдох.
      От этих звуков задрожало солнечное сплетение, на секунду в глазах потемнело. Злобин попытался встать, стряхнуть с себя оцепенение.
      — Смотрите, — раздалось за спиной.
      Горячая ладонь легла ему на затылок.
      На экране Мещеряков встал во весь рост. Камера отъехала назад, и стала видна женщина. Обнаженная, как и Мещеряков. Она, плавно покачивая бедрами, топталась на месте, отчего мерно позвякивали браслеты на тонких лодыжках и волной ходили распущенные по спине смоляные волосы.
      Женщина подошла к Мещерякову, обняла, закинув руку ему на затылок. Приподнялась на цыпочки и обхватила ногой талию Мещерякова. Он напряг мышцы, и ножка женщины оторвалась от пола. По телу женщины пошла плавная волна. Она сладострастно рассмеялась, откинув назад голову.
      Злобин силился отвести глаза от экрана, но взгляд словно прилип к слившимся телам мужчины и женщины. Они синхронно начали выводить тягучую мелодию, в такт которой ожило и завибрировало тело женщины.
      Рука крепче сжала затылок Злобина. Он почувствовал, что острые ноготки медленно входят в спину. Под копчиком ожил горячий водоворот, забурлил, корежа нутро. Потом огнем выстрелило через позвоночник в голову…
      …Нагая Богиня тянула к нему руки, звала за собой в пляшущее пламя. Он стоял, боясь сделать не шаг, а даже движение навстречу ее рукам. Богиня строго сдвинула черные брови, но на губах продолжала играть сладострастная улыбка. Она резко развернулась, хлестнув его по лицу шелковой плетью волос. Он отшатнулся, оглушенный запахом ее волос и резкой болью. Губы обжег поцелуй. Он почувствовал остро-кислый вкус крови. Шагнул — как упал — вперед. Горячие сильные руки обхватили его, утянули за полог огня…
      …Мещеряков сидел на табурете спиной к дверям. Вслушивался в голоса, бубнящие в коридоре.
      Послышались шаги. Мещеряков вжал голову в течи.
      — Можно посмотреть? — Шевцов наклонился и взял со стола зажигалку.
      — Осторожнее, это очень редкая вещь, — предупредил Мещеряков.
      — Спецназ? — Шевцов посмотрел на эмблему на зажигалке.
      — Боевые пловцы ВМФ Америки, — пояснил Мещеряков. — Все ее владельцы погибли, имейте в виду.
      Шевцов хмыкнул.
      — Кончай его, Доктор! — раздался из коридора голос Самсонова.
      Мещеряков оглянулся.
      Шевцов резко ткнул ему зажигалкой в горло.
      Мещеряков захрипел, стал заваливаться набок.
      — Боров, поддержи его! — крикнул в коридор Шевцов.
      Самсонов вошел в кухню…
      …Треснуло стекло, и в квартиру ворвался свежий ветер. Закрутил штору, сбил бумажки со стола. Путаясь в шторе и чертыхаясь, в квартиру через балконную дверь вломился человек. Потянул носом, принюхиваясь.
      Сбросил с ног ботинки, подхватил их и быстро пробежал в кухню. Тряпочкой протер стол, выключатели на плите. Наклонившись, посмотрел на чашку на столе. Чертыхнувшись, мазанул углом тряпочки по стенке чашки.
      У распахнутого окна на полу стояли тапочки Мещерякова. Человек надел их. Достал из-под мойки тряпку, пятясь, протер пол до прихожей. Обулся там в свои ботинки, вернулся на кухню, поставил тапочки на пол. В дверь грохнул удар.
      — Пак, ты живой там? — раздался зычный голос. Пак вздрогнул, прыжком оказался в прихожей.
      Завозился с замком.
      — Тут мудреная система! — крикнул он в дверь.
      — Пальчики не сотри, — посоветовали с той стороны.
      — Не учи ученого, — ответил Пак, тщательно затирая кнопку стопора…
      …Из огня выскочила Шакти, засмеялась в лицо. Ткнула пальцем ему в горло…
      …И Злобин провалился в темноту.

* * *

      Он проснулся как от толчка. Осмотрелся. Белая комната была залита солнечным светом.
      Его одежда была аккуратно сложена рядом. Места на тахте хватило.
      Злобин потряс головой. Странно, он ожидал чего-то, напоминающего похмелье, но никаких признаков не обнаружил. Голова работала четко и ясно. Во всем теле играла упругая сила. «Вот влип!» — простонал он.
      — Пора вставать! — раздался из кухни голос Юлии.
      «Чертова баба!» — выругался Злобин.
      Он вскочил на ноги, быстро оделся.

Ланселот

      Кто-то из современных американских авторов (Злобин не помнил, кто именно, кажется, Ирвинг Шоу) сказал, что нет ничего скучнее совместного завтрака двух случайных любовников. Оба знают, что продолжения не будет, говорить не о чем, да и не хочется, сидят, пьют кофе с тостиками, натянуто улыбаются и косятся на часы. В общем, сплошная политкорректность.
      Ситуацию, в которую попал Злобин, только полный кретин посчитал бы скучной. Ого! Прокурор в постели у свидетельницы — это, конечно, не смешно, но вовсе не скучно. Кому надо могут так повеселиться за счет подставившегося, что всю жизнь ему икаться будет. «Да, влип так влип. По самое не балуй!» — костерил себя Злобин.
      Разыгравшееся воображение уже рисовало кошмарную сцену просмотра видеозаписи в кабинете у руководства. И не ту, где Мещеряков дышит, как сивый конь, а где он, Злобин, и эта черная кошка. По всем канонам тантры, во всех позах и ракурсах.
      Он закурил, нервно щелкнув зажигалкой.
      По Юлии невозможно было определить, что же произошло ночью. Выглядела она по-домашнему умиротворенной. Сейчас на ней был длинный, до пят, халат, при появлении Злобина она целомудренно запахнула его на груди. Лицо все еще без косметики, но свежее, словно она великолепно выспалась. Волосы вымыты и заплетены в косу, наспех перехваченную сиреневой ленточкой. Она хлопотала у плиты, мурлыкая себе под нос какую-то песенку. «Не раскисать! — приказал себе Злобин. — Из партии один хрен не выгонят — нет теперь КПСС. Под служебное расследование еще не подвели. Значит, еще живем. А раз живем, надо работать».
      Юлия поставила перед ним чашку с кофе. Придвинула тарелку с тостами, густо посыпанными тминными зернышками.
      Злобин нахмурился. Голод оказался нестерпимым, он едва сдержался, чтобы не наброситься на еду. С трудом отвел взгляд от тостов.
      — Ну что вы, — укоризненно покачала головой. — Как маленький, ей-богу.
      — Я взрослый мужчина. А вы — взрослая самостоятельная женщина, — начал Злобин.
      — Взрослому мужчине я скажу, — Юлия села напротив, — ничего сегодня ночью не было. В смысле ничего такого, из-за чего вам может быть стыдно перед женой.
      Злобин поморщился, раздавил окурок в пепельнице.
      — А что было?
      — Тантра, — коротко ответила Юлия.
      — Ну-ну.
      Злобин надкусил тост. Он показался безумно вкусным.
      Юлия отхлебнула из стакана какой-то пахучий травяной отвар.
      — Вы же хотели узнать, что же произошло. Вот и узнали.
      — Мещеряков пользовался такими методами, когда составлял свои прогнозы? — давя в себе неприязнь, включился в разговор Злобин.
      — Ха! — Юлия откинула голову. — Он просто знал, как вы еще не поняли! Вся трудность заключалась в том, чтобы накропать более-менее наукообразный текст для Самсонова.
      — Буквально все знал? — задал Злобин вопрос с подвохом.
      Юлия внимательно посмотрела ему в лицо.
      — Хотите знать, почему, имея дар ясновидения, он не избежал опасности?
      — Сформулируем это так, — кивнул Злобин.
      — Он был фаталистом, как всякий мистик. Человек не имеет права изменять то, что решено не им.
      — Значит, решение выбросить его из окна пришло свыше? — Иронию Злобин не скрыл намеренно.
      — Нет, как убить — придумал человек, — возразила Юлия. — А том, что все было решено там, — она указала на потолок, — я не сомневаюсь.
      — Странно все это. Но, как говорил знакомый, поймаем — спросим. Юлия ответила улыбкой.
      Злобин уткнулся взглядом в чашку. В ясновидение и прочие экстрасенсорные штучки не верил, а то, что глаза выдают мысли, знал по опыту. «Только не суетись, — мысленно приказал он себе. — Вспугнешь. Итак, ближе ее у Мещерякова никого не было. Доверял ей полностью, даже счета вела. Могла созреть мыслишка избавиться от старика? Не исключено. Хоть и вожжи он не натягивал, девка делала что хотела, но надоесть мог вполне. Пять миллионов — серьезный мотив. Могла войти в долю с Самсоновым? Вполне. Это все сон и хмарь, что мне привиделись. А документ об отказе от денег принесла она. Сказала, что в какой-то заумной книжке нашла. Где гарантия, что она сама с Самсоновым его не состряпала? Далее, могла распланировать преступление и убедить Мещерякова принять банкира на дому? Вполне. Планировал тот, кто отлично знал планировку квартиры и распорядок дня хозяина. Попробуем покачать ее на возможный мотив. Только осторожно, очень-очень осторожно!»
      — Юля, вы тоже умеете видеть? — спросил Злобин.
      — Как вы или как Мещеряков? — уточнила она, не удивившись.
      — А в чем разница?
      — Вы увидели с моей помощью. А Владлену Кузьмичу не было нужды впадать в измененное состояние.
      — Нет, лично вы как видите? Юлия пожала плечом.
      — Лучше, чем вы, но хуже, чем он. Мне тоже не надо впадать в транс, но требуется оказаться на месте… преступления, так это называется.
      — Именно так, — подхватил Злобин. — Вы оказались в той квартире вместе с милицией и сразу же все поняли?
      — Да.
      — И как с этим живется? Знать доподлинно, а тебе никто не верит.
      — Привыкла. — Юлия слабо улыбнулась. — Всем нужны доказательства. Но есть вид знаний, не требующих доказательств.
      — Это уже вера, а не знания, — поправил ее Злобин.
      — Спор напрасен. Ни вы, ни я не изменим своих убеждений.
      — Я и не собирался спорить. Просто привычка такая — давать всему точное определение. Иначе запутаться можно.
      — Вот с этим я полностью согласна, — кивнула Юлия.
      «Пора, — решил Злобин. — Клиент не спорит и внимание отвлечено на абстрактные темы. Самое время бить вопросом».
      — Как собираетесь поступить с наследством, Юлия?
      Она в этот момент делала глоток. Как отметил Злобин, рука, державшая стакан, не дрогнула.
      — Откажусь. Свои деньги у меня есть, а от Владлена Кузьмича мне ничего не надо. «При его жизни ты рассуждала иначе», — подумал Злобин.
      Она, словно угадав его мысли, насупилась.
      — Вы думаете о чем-то плохом, — тихо произнесла она.
      — Я думаю о пяти миллионах на счету у Мещерякова.
      — А разве они не находятся в доверительном управлении у Самсонова? — вполне искренне удивилась Юлия.
      Злобин придвинулся к столу. Постарался придать голосу доверительные нотки.
      — Видите ли, Юля. Вы не один год жили с Мещеряковым. Я не знаю, оставил ли он завещание и кем вы там значитесь, но очень легко доказать факт совместного проживания и ведения хозяйства. В суде это займет не больше недели. Будет вынесено решение считать вас фактической женой. В результате вы окажетесь наследницей первой очереди. Следом подаете иск на признание договора с Самсоновым недействительным, так как он грубо нарушает ваши имущественные права. Вы понимаете, о чем идет речь?
      — Честно говоря, не очень.
      — Речь идет о пяти миллионах, — продолжил давить Злобин. — Сумма и до дефолта астрономическая, а сейчас и подавно.
      Юлия внимательно всмотрелась в его лицо. Показалось, что в глазах притаилась тревога, но не за себя, а за него Злобина.
      — Вы же не жадный человек, Андрей Ильич. Почему с такой дрожью в голосе вы говорите о деньгах?
      — На чужие деньги мне, простите, наплевать.
      — И мне тоже. Даже если я их получу, все отдам в свой детский дом.
      — Пять миллионов, — напомнил Злобин. На лице Юлии не отразилось ничего, полная безмятежность.
      — Бог с ними, — махнула она рукой. — И это притом, кстати, что нужды что-то кому-то доказывать нет.
      Она легко встала из-за стола, выскочила в прихожую.
      — Ношу с собой который день, — раздался оттуда ее голос. — Мальчик ваш, Валя Шаповалов, попросил принести.
      Она вернулась на кухню. Положила перед Злобиным бланк с сиреневыми гербовыми разводами.
      — Вот, смотрите. По закону я дочь Владлена Кузьмича. Уже месяц.
      Злобин профессиональным глазом осмотрел бланк, намертво запомнил регистрационный номер. «Вот это сильный ход! — подумал он. — Скрутила-таки деда окончательно».
      — Чья инициатива? — спросил Злобин.
      — Конечно же, Владлена Кузьмича. — Юлия села на свое место и как ни в чем не бывало принялась пить травяной отвар.
      — Зачем ему это было нужно? — Злобин решил не прятать удивления.
      — Тантра, — ответила Юлия. — Считается, что в качестве партнерши следует выбирать женщин из низкого сословия, ведущих маргинальный образ жизни. В них бурлит энергия Шакти в отличие от тех, кто настроен на дом и семью. Рожавших желательно вовсе не использовать.