Глава 5

ЭМИССАР

Человек, обиженный Воичем (а таких было немало), не без мрачного удовольствия представил бы себе, как тот сидит глубоко под землей в засекреченном бункере и, злобствуя на тех, кто остался наверху, плетет паутину интриг. Однако на самом деле всё обстояло наоборот. Судьба вознесла генерала над простыми смертными не только по служебной лестнице, но и в буквальном смысле слова: штаб-квартира Десантных Сил размещалась в одном из самых высоких домов-башен Брюсселя.

Просторный кабинет был залит солнечным светом. Белые стены, ультрасовременная белая мебель… Обстановка дышала миролюбием – и не подумаешь, что попал в самое сердце силового ведомства! Всё здесь было внушительных размеров. Необъятный стол, усаженный мониторами и оснащенный разными молектронными штучками, располагался у огромного, во всю стену, панорамного окна. Посетитель видел за спиной у Воича только пронзительно-голубое небо с застрявшими в нем клочками облаков. Но стоило подойти поближе – и сразу захватывало дух от зрелища раскинувшегося внизу города, этого каменного дракона с целым лесом причудливых голов-небоскребов.

Хозяин был под стать своему кабинету – раза в полтора шире гостя в плечах и, пожалуй, на голову выше. Предложив Родриго сесть, он около минуты молча его разглядывал. Кажется, увиденное не впечатлило генерала. Родриго как будто читал мысли Воича: «Я-то думал, это человек-кремень, несгибаемый боец, какого свет не видывал. Шутка ли – бросить вызов взрастившей его системе! А на самом деле… Даже не верится, что когда-то он наделал такого переполоха и отнял у меня столько драгоценного времени».

– Вы знаете, Кармона, – начал генерал, – я почему-то был почти уверен, что рано или поздно мы с вами свидимся. Но чтобы всего через год…

Родриго молчал.

– Вы, конечно, понимаете, – продолжал Воич, – что для этого должны быть серьезные основания. Очень серьезные. Но я не вижу в ваших глазах интереса. Вам всё равно?

– Отчего же, генерал. Я весь внимание. Меня только немного удивляет, почему вы не захотели со мной встретиться год назад. Вы сочли, что для этого не было оснований? Мне кажется, были, и уж, наверное, не менее серьезные. По правде говоря, я не могу представить более зловещей ситуации, чем та, которая сложилась на Оливии.

Воич потер лоб.

– Ах, да… Вы обиделись. Смертельно обиделись. Вас, спасителя человечества, взяли за шиворот и отправили на Землю служить старшим инструктором учебного центра. Но эта работа тоже почетна. Вы отлично знаете, что ее не поручают кому попало. В десантных училищах преподают теоретики. По сути, оттуда к нам поступает сырой материал. Перед тем, как получить задание, выпускник должен пройти учебный центр, чтобы успеть хоть чему-то научиться у бывалых парней. Таких, как вы, Кармона.

«Вот здорово! – подумал Родриго. – Да ты, оказывается, просто благодетель! Послушать, так я должен быть тебе обязан по гроб жизни. Ну уж нет! Я молчать не буду – слишком долго представлял себе этот разговор».

– Насчет спасителя человечества – это сильно сказано, генерал. Мы не были нужны Маку, у него хватало дел и на своей планете. Но «Мирфак» не погиб только благодаря мне. Мне, генерал! Конечно, Устав – это Устав. Я знал, что по головке меня не погладят, и уж тем более глупо было рассчитывать даже на скромную награду. Когда-то героя, спасшего целую армию, но не выполнившего приказ, приговаривали к смерти. Но сейчас всё-таки другое время. Я допускал, что меня разжалуют из командиров, но надеялся, что хотя бы не выкинут из космоса!

– Вот как? – Очевидно, со всемогущим Воичем нечасто разговаривали подобным тоном – если кто-то вообще мог себе его позволить. – Вам кажется, что существует единственная правда, и это ваша правда, Кармона. Но вы многого не знаете. Когда решалась ваша судьба, роль ястреба играл вовсе не я. Были другие – разумеется, их имен я не назову. Так вот, они настаивали на том, чтобы вас вышвырнули не из космоса, а вообще из десанта. И были бы вы сейчас даже не инструктором, а… Кем, интересно, если учесть, что вы обучались одному-единственному делу?

Год назад Родриго был готов пожертвовать карьерой, самой службой, да чем угодно – только бы не допустить страшной развязки. Что значит карьера, когда ты знаешь, что тебя – молодого, красивого – вот-вот поглотит вечность? А вместе с тобой – всех, с кем ты делил космический ковчег? Но ведь прошел год. Достаточно для того, чтобы начать вспоминать античную мудрость, давно переиначенную на современный лад: «Звездоплавание необходимо». Вспоминать вновь и вновь – применительно к себе…

– Вы верно сказали: Устав – это Устав, – продолжал генерал. – Можно высказывать свое мнение, отстаивать его, пока обсуждение не закончилось. Я считаю, даже необходимо это делать! Но когда решение уже принято, когда звучит железный приказ… Всё! Или вы подчиняетесь, или воля, опыт, ответственность командиров становятся пустым звуком. И тогда наше непобедимое воинство превращается в слякоть. Я не призываю вернуться к временам, когда «армия» и «демократия» были понятиями несовместимыми. Вам дано много свободы. Не отрицаете? Но есть порог необходимой дисциплины, за которым наступает распад. Любое здание может устоять только на монолитном фундаменте.

– Но вы же понимаете, генерал, что решение Эрикссона, а вслед за ним и Козырева, было безумным? – Забывшись, Родриго повысил голос. – Что сотни людей – отличных людей! – могли пропасть ни за что?

К счастью, его вызывающая горячность не задела Воича. А могла бы – он, как утверждали, был скор на расправу.

– Еще бы мне этого не понимать, Кармона… Потеря «Мирфака» была бы для нас страшным ударом. Потому-то я и сделал всё возможное, чтобы смягчить наказание. Всем было ясно, что вы проявили прозорливость и помогли избежать большой беды. Понял это и Эрикссон, хотя долго скрежетал зубами. Но факт остается фактом: вы допустили неповиновение, нарушили Устав. А Эрикссон ничего не нарушал – он поступил так, как поступил бы любой другой на его месте. Что же касается того, почему мы с вами не встретились тогда… Мне некого бояться, и всё же я не мог терять лицо перед теми, кто жаждал вашей крови. Их логика проста: паршивая овца – извините за сравнение – должна знать свое место. Когда они в большинстве, приходится придерживаться неких правил. Вот единственная причина. Но для десанта я вас всё-таки сберег. А всю информацию о Маке вы передали другим людям, и они выложили ее мне, как на блюдечке. Ничего из того, что удалось узнать вам и ученым с «Мирфака», не пропало. Материалы исключительно ценные, и мы до сих пор с ними работаем. Вы удовлетворены?

– И всё же…

Воич негромко, но весомо хлопнул широченной ладонью по столу:

– Всё, Кармона, эта тема исчерпана. Я вызвал вас не затем, чтобы вы целый день высказывали мне свои обиды. Есть важное дело. Важнее его для нас нет сейчас ничего. Что вы знаете о Камилле?

– Камилла? – Родриго удивился. Что могло стрястись на этом мертвом шарике? – Не скажу, что мне о ней много известно. Маленькая планетка в созвездии… кажется, в созвездии Парусов. Ни жизни, ни ценных минералов. Солнце – красный карлик, тоже ничем не примечательный. Вот, пожалуй, и всё. Я разговаривал с одним парнем, который там был. Ему и вспомнить нечего!

– Вам повезло больше, Кармона. Кое-что изменилось. Думаю, впечатлений наберетесь под завязку.

От неожиданности Родриго даже привстал. В голове закружилось, как от стакана доброго коньяка. Его заточение кончилось? Вот это да! Долгожданный полет, и дает задание не кто иной, как Воич! Тот самый Воич, который вывел его из игры, словно смахнул пешку с шахматной доски! Такого поворота событий он еще неделю назад и представить не мог…

Генерал задумчиво посмотрел куда-то в угол кабинета.

– Вообще-то повезло вам или нет – это еще вопрос. Но если вы действительно рветесь в космос – пусть даже наполовину слабее, чем пытались меня уверить… Короче говоря, на Камилле объявилось нечто. Вернее, некто. Непонятная сила, творящая загадочные дела. Здесь всё, что удалось собрать ученым. – Он протянул Родриго желтый инфокристалл. – Дома внимательно изучите. Ах, да… – словно спохватившись, добавил он. – Я же еще не спросил вашего согласия. Может, вы так крепко обиделись, что откажетесь, лететь?

Родриго мог бы, конечно, поломаться, но зачем? Фальшь била бы в глаза: его уже трясло от возбуждения, и Воич не мог этого не заметить.

– Я согласен, – сказал он, забирая кристалл. – Согласен, какая бы дьявольщина там ни творилась. Мне только непонятно…

– …Почему надменный генерал Воич всё-таки снизошел до ваших услуг? Видите ли, Кармона… Не в моих правилах хвалить подчиненных – признание собственных заслуг их развращает. Но вы действительно нашли общий язык с Маком – этого не могут отрицать даже самые твердолобые. А Эрикссон бы не нашел. Ему просто в голову бы не пришло затеять переговоры с потомком плазменников, которых люди когда-то разбили в пух и прах. Психология победителя, то есть, в его понимании, высшего существа. Уступить невозможно, надо давить и давить! Однако бывают ситуации, когда нельзя идти напролом. Редко, но бывают. Люди, способные это понимать, тоже встречаются нечасто, а потому у всех вызывают раздражение. И всё-таки без таких людей не обойтись. Знаете, что случилось на Камилле? Появились непостижимые Спиральные Облака – переносчики спор кремнийорганической жизни. Из спор начали с дикой скоростью расти силиконовые кусты. Это было удивительно, но особой опасности пока не представляло. Планет много, и каждая способна преподносить сюрпризы. Однако кустами дело не ограничилось. Ученые обнаружили странное образование. Всего одно, но явно искусственного происхождения. Идеальной формы, а главное – окруженное силовым полем!

– Полем?.. – Родриго тут же вспомнил свое последнее приключение. – «Амебы» на Оливии тоже могли его вырабатывать.

– Вот именно! Этой способностью их наделил Мак. Без вмешательства разума такое было бы невозможно. Теперь понимаете, с чем мы столкнулись? Я, знаете ли, не верю в добренький инопланетный разум. Даже плазменникам было на нас глубоко наплевать, хотя их создали на Земле. А тут…

– Хорошо. Какова моя роль?

– Не обольщайтесь, неслыханных полномочий я вам не дам. Нам надо разобраться, что это за штука и чего можно ожидать от ее создателей. Поэтому командовать будет вояка с самым безупречным послужным списком – Хью Норрис. Вы его, конечно, знаете.

– Конечно, знаю.

– Вот и отлично. А вы… Уж не взыщите, но группу мы вам не дадим. Вы будете сам себе группа.

– Как это? – не понял Родриго.

– Я назначаю вас своим эмиссаром. Подчиняться, разумеется, будете Норрису, но до тех пор, пока это не противоречит вашей задаче. В ваши функции входит только наблюдение. Если вам покажется, что старина Хью начинает перегибать палку… ну вы понимаете, как Эрикссон на Оливии – тогда и начинайте козырять своей должностью.

– Но он же старше…

– Не волнуйтесь, перед полетом я дам ему инструкции. Он с самого начала будет знать, что вы мой человек. Хью – дисциплинированный служака, так что у вас не должно возникнуть проблем. Итак, повторяю еще раз: если вдруг вы поймете, что дело может кончиться плохо, – останавливайте Норриса. Посидите с ним, поделитесь своими соображениями. Если он сразу примет ваши доводы, разработайте новый план действий. Но если даже не примет, то, зная ваши полномочия, всё равно не сможет поступить по-своему. В этом случае посылайте мне гиперсигнал, где вы излагаете свою позицию, а он – свою. Сигнал пошлете и в том случае, если ситуация зайдет в тупик, а вы даже совместными усилиями не найдете из нее выхода. Тогда решать буду я сам. Согласны?

Родриго напряженно думал.

– Даже не знаю… Наверное, мне было бы проще по-прежнему командовать группой. А так – холодным наблюдателем, на которого косятся ребята, потому что сами-то они вкалывают… Вы взвалили на меня большую ответственность, генерал.

– Да, взвалил. А заодно дал вам полномочия! То самое, чего вы были лишены на Оливии. Поэтому Эрикссон мог запросто посадить вас в карцер, включить свой деструктор – и после ответного удара Мака вы все навернулись бы к чертовой матери. Просто счастье, что у него хватило ума не делать этого. Теперь, Кармона, в ваших руках власть. Никто не посмеет отмахнуться от ваших предложений и отправить вас в почетную ссылку за невыполнение приказа! Ну так что? Согласны?

Родриго больше не колебался.

– Да.

Глава 6

СИЛИКОНОВЫЙ ЛЕС

Крона дерева напомнила Родриго причудливый скелет гигантской губки – такие во множестве попадались на дне высохших водоемов Синтии. До кристаллических ветвей, застывших над головой, можно было дотянуться, лишь встав на цыпочки, а вот некоторые жгуты, похожие на сведенных судорогой удавов, спускались пониже. Родриго взял один из них за кончик и потянул, пытаясь распрямить. Тот охотно поддался, но, стоило его выпустить, тут же принял прежнюю форму.

– Силикон? – спросил Родриго у стоящего рядом Бигла. Их, конечно, натаскивали в училище по различным дисциплинам – специфика работы требовала обширных знаний. Но нельзя за несколько лет стать хотя бы средним специалистом во всех естественных науках. Короче, в этой области он был не силен.

– Одна из разновидностей, – отозвался биолог. – Силиконы – большой класс веществ. Бывают и жидкими. Что вы еще хотели бы знать? Синтезом силиконов люди занимаются давно. Они и сейчас широко применяются, а несколько веков назад с их помощью даже увеличивали грудь озабоченным своей внешностью женщинам. – Бигл усмехнулся при мысли о том, что когда-то было возможно такое варварство. – Но в природе они нам до сих пор не попадались, хотя многие ученые – а уж о фантастах и говорить нечего! – это предсказывали. И вот, сами видите… – Он похлопал рукой по кристаллическому стволу.

– Понятно, – сказал Родриго и взглянул на своего второго спутника – планетолога Ольгерда Воровски. Тот явно не горел желанием поддержать разговор – бродил себе среди шестигранных стволов с задранной вверх головой. Вид у него был, как у странника, оказавшегося в покоях волшебного замка. Это слегка озадачивало. Неужели за столько времени не насмотрелся?

Родриго обратил внимание на то, что лес был двухэтажным: среди «взрослых» пяти-шестиметровых деревьев частенько попадались их уменьшенные копии – не выше человеческого роста.

– Удивлены? – спросил Бигл, перехватив его взгляд.

– Ну… честно говоря, не ожидал. Если не ошибаюсь, весь этот лес вырос из спор, выпавших в один день?

– Именно так. Ростки появились практически одновременно. Скоро равнина была покрыта почти неотличимыми аккуратными кустиками. Конечно, различия всё же имелись: у одних кустов было побольше ветвей, у других – поменьше… но вы ведь понимаете, что я имею в виду?

Родриго кивнул.

– Вот… А потом началась конкурентная борьба. Кусты подросли, превратились в деревья, и им стало не хватать жизненного пространства. Тогда те, которые были хотя бы чуть-чуть покрепче, принялись в буквальном смысле слова пожирать соседей. Про органические растения мы бы сказали – тянуть из них соки.

– Но как?

– Очень просто – через корни.

– Постойте… Так у них и корни есть… как у настоящих деревьев?

– Разумеется, есть. Они похожи на эти жгуты, только ветвятся намного сильнее. Настоящая паутина! Я выяснил, – как гордо он произнес это «я»! – что сначала корни устремились вглубь и лишь через несколько дней начали расползаться в стороны. Причем, встречаясь, не огибали друг друга, а срастались – как разорванные кровеносные сосуды, которые приживили в ходе микрооперации. Таким образом, весь лес сегодня связан единой корневой системой.

– Что же получается? Суперорганизм?

– Вроде того. И чтобы выжить, он активно рассасывает свои компоненты, оказавшиеся слабаками. К примеру, вон то деревце еще вчера было выше. Я специально его пометил и измерил.

Родриго наморщил лоб:

– Дайте-ка подумать… Тогда, значит, это даже не конкурентная борьба, а… как бы поточнее выразиться… перераспределение внутренних ресурсов? Правильно? И чем же это всё закончится?

Бигл посмотрел на обреченное деревце так, словно оно должно было немедленно погрузиться в пемзу. Затем обвел взглядом его рослого собрата – от основания до макушки. Подбородок биолога задирался всё выше, и тут Родриго понял.

– Вы что же… Вы хотите сказать, что это так и будет продолжаться? Сильные снова сожрут слабых, потом и им станет тесно, а если сольются все леса, – ведь дело идет к этому, верно? – то на планете останется одно-единственное дерево?!

Бигл расплылся в улыбке, и Родриго впервые подумал о том, какой он еще, в сущности, мальчишка.

– Хотел бы я посмотреть на такое… Даже дерево-лес – феномен, каких никто не видывал, а уж дерево-биосфера… Но это, конечно, невозможно. Во-первых, оно не может подняться слишком высоко – его неминуемо скрутит центробежная сила. Планета-то вращается! Во-вторых, чем разреженнее атмосфера, тем острее ему будет не хватать углекислого газа. В-третьих – и это, пожалуй, самое главное – плодородный слой очень быстро закончится. Ведь это всего лишь тонкая пленочка. Хотя…

Родриго насторожился. Слишком часто, по его наблюдениям, за словом «хотя» следовали не слишком приятные вещи.

– Что?

– Дело в том, что корни деревьев уже давно проткнули пемзу. Сейчас они достигли почти пятиметровой глубины и продолжают непрерывно расти. Конечно, у земных растений бывают корни и подлиннее. Но мы-то были уверены, что местная жизнь может питаться только пемзой! И вот оказалось, что пемза была необходима лишь в начале роста, дальше деревья запросто обходятся без нее. Так что даже я… – как всё-таки биолог любил «якать»! – даже я не берусь предсказать, как долго это будет продолжаться.

Пожалуй, с деревьями теперь было более-менее ясно. Что-то Родриго почерпнул из инфокристалла, кое-что ему сообщили уже на Камилле. Он узнал, например, что деревья плодоносят с завидной регулярностью – каждые восемь суток. Черные шарики путешествуют в поднебесье и, вероятно, спустя некоторое время каким-то образом превращаются в Спиральные Облака. На этот счет существовало несколько теорий, но сам процесс зондам так и не удалось отследить. Мудрено было это сделать, учитывая, что летучие плоды равномерно рассеялись в средних слоях атмосферы, а Облака всё-таки возникали в определенных точках. Одно можно было сказать совершенно уверенно: Облака никогда не проливали черный дождь над районом, который уже был ими засеян. Создавалось впечатление, что они обладали если не разумом, то, во всяком случае, какими-то органами чувств! В общем, количество силиконовых лесов непрерывно возрастало, так что рано или поздно они должны были полностью покрыть поверхность планеты.

Теперь следовало побольше разузнать о главном возмутителе спокойствия – Кристалле. Но расспрашивать о нем Бигла не имело смысла: биолог есть биолог. Даже в кремнийорганике он не был большим специалистом, другое дело – жучки-паучки, мхи-лишайники… Что ж, придется подождать.

К ним почти неслышно подошел Ольгерд и молча встал рядом.

– Вы не хотите что-нибудь добавить? – спросил Родриго, уверенный, что планетолог должен был слышать по крайней мере часть их с Биглом разговора.

Ольгерд посмотрел на него холодно, чуть ли не враждебно – как на чужака, явившегося не помогать ученым справиться с напастью, а путаться под ногами.

– Я бы оставил всё как есть, – сказал он почти безразличным тоном. Дескать, убеждать никого не собираюсь, это бесполезно, но надо же высказать свою позицию, чтобы во мне понапрасну не искали союзника…

– То есть? – не понял Родриго.

Ольгерд вздохнул.

– То, что тут происходит, – это естественный процесс. А мы на Камилле всего лишь гости, причем незваные. Во всех последних событиях есть какая-то внутренняя логика. Не могу постичь ее до конца, но она определенно есть. Так стоит ли вмешиваться? Поймите, мы тут инородное тело. Я не против наблюдений, но как-то воздействовать… Зачем?

Родриго даже растерялся.

– Удивительные вещи вы говорите. Кажется, ваша работа именно в том и состоит, чтобы вмешиваться. Разве не так?

Ольгерд хмуро разглядывал ребристый ствол дерева. «Зря я начал этот разговор, – было написано у него на лице. – Разве он поймет?»

– Да, я ученый. И не какой-нибудь теоретик, а профессиональный потрошитель планет. Мне никто не даст ни гроша, если я буду вести себя с ними как джентльмен. Прийти, найти и отнять – вот одно правило для всех. Но с Камиллой нельзя поступить, как со всеми. Мы должны оставить ее в покое.

– Даже если найдем здесь сокровища?

– Мы здесь уже ничего не найдем. Вы же видите – происходит что-то особенное. Такое, с чем человечеству еще не приходилось сталкиваться. Процесс запущен, и он завершится во что бы то ни стало. Я это чувствую. Единственное, что мы можем сделать, – не навредить, уходя.

Никогда еще Родриго не слышал таких слов от ученого. Ему даже показалось, что Ольгерд нездоров.

– Уйти, ничего не изучив? А Кристалл? Это же творение разума. Понимаете? Ра-зу-ма! Того самого, к встрече с которым мы готовились столько веков. Между прочим, он может оказаться и враждебным. Вы даете гарантию, что это не так? Как ни крути, а воздействовать придется. Кристалл не раскроется сам по себе, не выложит свои тайны. А мы должны понять, что это такое. Вдруг – бомба с часовым механизмом, готовая превратить планету в пыль? А может, наоборот: Кристалл – это адресованное нам письмо. Допустим, перечень удивительных знаний, овладев которыми мы сможем говорить на равных с отправителем. И вы хотите, чтобы мы бежали, не прочитав его?

– Чего я хочу… – Ольгерд медленно прошелся от одного ствола к другому, затем повернул обратно. – А какая, в сущности, разница? Всё равно вы поступите так, как задумали. И конечно, ничего не добьетесь. Вы рассуждаете прямолинейно: разум – значит цивилизация. А здесь нет никакой цивилизации! Всё иное, ничего такого, за что мы могли бы зацепиться своей логикой. Поэтому глупо говорить о том, что к нам могут питать вражду или, напротив, гореть желанием помочь. Я по-прежнему убежден: не надо трогать Кристалл. Мы не имеем ни малейшего шанса повлиять на события.

Родриго понял, что переубедить его невозможно.

– Ладно, не будем вдаваться в дискуссию, – миролюбиво сказал он. – Если не возражаете, мы с Биглом немного прогуляемся. Вон до тех двух сросшихся деревьев. Мне кажется, это что-то необычное – других таких «сиамских близнецов» я не видел.

– Пожалуйста, – без тени удивления ответил планетолог. Но его глаза говорили: «Чего ты врешь? Я отлично знаю, о чем, а точнее, о ком вы собираетесь шептаться!» Он был совсем не глуп, этот Ольгерд. «Ну и плевать!» – подумал Родриго.

«Близнецы» действительно выглядели необычно. Уродливо скрученные стволы несколько раз перекрещивались, пока не срастались окончательно, переходя в гигантскую крону – раза в три шире обычной. Змеящиеся жгуты – их было невообразимо много – едва не касались земли. Но Родриго не стал тратить время на изучение феномена.